Влюбиться в лучшего друга, или Синица в небе

Изольда Рыбкина

Влюбиться в лучшего друга, или Синица в небе

Пролог

– Свет, просыпайся! На пару опоздаешь! – я подскакиваю на кровати, не открывая глаза откидываю одеяло, и пытаясь быстро вскочить на ноги, вдруг падаю, запутавшись в простыне.

Слышу звонкий заливистый смех Аньки и грубый басистый, самый родной и пробирающий до самых косточек хохот другого человека. Что он тут делает с утра пораньше, ума не приложу, но сказать, что я ему не рада не могу. Я всегда ему рада. Всегда, на протяжении 15 лет…

Потому что это Лешка Синицын. Моя Синица, которая "в руке" у моей подруги, а для меня он всегда "в небе"…

Я – Светлана Липатова. И я безнадёжно и безответно влюблена в своего друга детства.

1. Три желания

– Синица, ты с дуба рухнул? Чего ты тут делаешь с утра пораньше? – смотрю на смеющуюся физиономию Лешки, потом на Анькину: – А ты чего в пижаме до сих пор? Твой грозный шеф совсем, смотрю, тебя распустил? Думаешь, пожалел, телефон купил, так и опаздывать теперь можно?

Я совершенно ничего не понимая, мечусь по комнате в поисках полотенца, чтобы успеть сгонять в душ, а эти олухи сидят и ржут.

– Свет, расслабься! Не нужно тебе в универ – сегодня суббота! – и снова ржач.

– Да ну вас! Придурки! – Я обиженно бросаю в Лёшку полотенце и заваливаюсь обратно в кровать – досыпать.

Но где уж тут уснуть, когда Синица решил вспомнить детство и запрыгнул поверх накинутого мной одеяла и стал через него меня щекотать.

Щекотки – моя уязвимая сторона. Я верещу и толкаюсь всём, чем только могу, чтобы скинуть его с себя. Но он сильнее и большинство движений у него получается гасить своими руками и каменным прессом. Но однажды всё же ловкость (или удача) ему изменила, и один из моих "брыканий" попадает точно "в цель". Ну, конечно, я туда не целилась, но однако же попала.

Хватка на моём теле в миг ослабла и послышался хриплый полустон-полурык.

– Липка, блин…

А я что? Я ничего. Он сам первый полез. Но всё же жаль его. Выныриваю из одеяла и так стыдно смотреть, как из-за меня парень согнулся и тихо матерится. Что конкретно говорит мне не слышно, но по губам читается.

– Прости, Леш! – искренне говорю я, но сразу же добавляю: – Но ты сам виноват! Знаешь ведь, что боюсь щекотки.

Лешка долго обижаться на меня никогда не умел, сколько себя помню, я постоянно чудила, и ему часто из-за меня доставалось, но он всегда прощал меня и никогда не вспоминал мои косяки и "не тыкал носом" в мои промахи. Может за это я и полюбила его?.. Не знаю точно, но это наверняка тоже повлияло.

– Просто "прости"? Липка, ты возможно меня сейчас без детей в будущем оставила, и ты так просто хочешь отвертеться? – вот не пойму, шутит или нет? Похоже, что всё-таки шутит. Ага! Решил в желания поиграть?

– Давай исполняй три желания, – ну точно! Эх, Лешка, как же ты предсказуем!

– А чего всего три? Может давай тридцать три? – с поддельной обидой ответила ему, поддерживая наш обычный диалог.

– Не, тридцать три – это слишком много, ты пока исполнять будешь, ещё сто раз накосячишь, и я собьюсь со счета, – и снова ржёт.

– Ну ладно, давай уже свои желания! По-быстрому исполню и спать лягу. Что там у тебя: прокукарекать под столом или стишок рассказать на стуле?

Лешка вдруг как-то хитро заулыбался, словно что-то задумал, но сказал только:

– Я не так примитивен, Липка! Да и мы уже давно не дети. Первое желание: поцелуй меня!

2. Ну, Липка, погоди!

Мои глаза раскрылись так широко, что наверное толкни меня в этот момент кто-то сзади – точно повылетали бы из орбит! Эй, как дышать-то?!

– А…у…м… – вот засада! Зачем меня в детстве учили говорить? Чтобы в 22 годика забыть, как слова произносятся?

– Дааа… Вижу желание для тебя невыполнимое, – с какой-то странной ухмылкой вдруг прервал мои попытки выговориться этот обаятельный гад. – Тогда предлагаю тебе выбор: поцелуй или… твоя подушка.

Что? Подушка? Это что, я еще сплю и мне, как обычно снится полный бред?

– Да расслабься уже! – захохотал Синица и сейчас его почему-то поддержала Анька. – Жить я у вас буду! Мне ж надо на чем-то спать, – а-фи-геть. Простите, товарищи, приличные слова закончились.

– В смысле «жить»???

– Свет, Лёша в Москву переезжает, дом в Одинцово продает. И ему месяц нужно где-то пожить, чтобы ипотеку оформить, – если честно – вот ни капли мне эта информация не помогла!

– А почему у нас? – нет, мне не жалко и даже наоборот – эта моя мечта жить с Синицыным, конечно хотелось бы всю жизнь, а не месяц.

– А ты что, против, – вроде бы с улыбкой, но довольно серьезно отозвался Лёшка. Ой, а что это в глазах у него мелькнуло? никак сомнение, что могу его выгнать? Нет, Лёшенька, не дождешься!

– Свет, – опять влезает Анька, – просто у Лёши такая ситуация сложилась. Деньги за дом пойдут на первый взнос по ипотеке. Но покупатели только через месяц могут отдать всю сумму. А ты же знаешь, какое жилье сейчас в столице дорогое. Мы ж с тобой эту квартиру чудом отыскали по такой цене.

– Да чего вы меня уговариваете, – решила, что пора прервать Анькины объяснялки, а о подумают еще правда, что я не хочу, чтобы он жил у нас. – Конечно, я не против, чтобы мой лучший друг жил у нас дома. Тем более всего-то месяц! Лови! – и запрокинув руку за голову резко схватила угол подушки и одним взмахом запулила её в Синицына.

Лёшка этого маневра не ожидал от слова «совсем». Естественно, он не успел ни пригнуться, ни прикрыться рукой. Мой меткий бросок попал точно в цель – Лёшка полетел со стула вместе с подушкой.

– Липка, зараза! – так, пока он не успел встать, срочно бежать. А куда? В ванную, там есть защелка! – Ну, Липка, погоди!

3. Современное искусство

– А сейчас мы с вами подъезжаем к еще одному образцу современного искусства… – бла-бла-бла…

Шел второй час экскурсии «Пять памятников новой Москвы». Хотя я бы назвала её «Пять способов изуродовать любой город мира». Нет, ну правда, всё, что мы сегодня увидели, а это были скульптуры – представители современного искусства, меня не то что не впечатлили, а скорее впечатлили в обратную от искусства сторону. Финальным аккордом стала куча г… глины на Болотной площади. Я, конечно, уже слышала споры о ней в сети, но не думала, что вживую она еще уродливей, чем на фото.

И я бы точно умерла со скуки за эти 2 часа, если бы не Синица. Он постоянно шептал мне на ухо шутки о каждом из рассматриваемых памятников современности. Анька, как всегда, шла в первых рядах, и внимала каждому слову занудного молодого ботана-экскурсовода. Мы с Лешкой были не готовы к таким подвигам и шагали в самом конце группы и просто веселились.

Как же важны для меня такие минуты. Я чувствую себя абсолютно счастливой. Лёшка рядом, он мне улыбается, и совсем не важно в такие моменты, что он влюблен в мою подругу.

Да. Увы, это так. И причем уже много лет. Но сейчас я гоню от себя эти мысли, чтобы не мешали мне хоть несколько мгновений побыть в своем мире, где есть только я и он.

– Липка, ты слона не видела? – поворачиваясь ко мне и глядя совершенно серьезными глазами, спрашивает Синица.

– Чё? какого слона? – не поняла вопроса. Может упустила чего, летая в своих мыслях.

– Ну огрооомного такого, – он разводит широко руки, а потом поворачивается в сторону скульптуры, и добавляет уже с улыбкой, – кто-то же навалил эту кучу?

Мы хохочем в голос, привлекая к себе внимание экскурсовода, который смотрит на нас осуждающе, и натыкаемся на грозный испепеляющий взгляд подруги. Мы попали. Анька нам теперь все мозги съест за «непристойное поведение».

Мы одновременно с Синицей делаем синхронный жест «закрывания рта на замок» и «выбрасываем ключик» через плечо. Анька смотрит на нас и грозный взгляд становится мягче, она прячет улыбку. Фууух, прощены.

__________________

– Свет, можно я не пойду? Ну, пожааалуйста, – Аня складывает руки в умоляющем жесте и смотрит глазками, как у кота из Шрека.

– Так, Весенняя, что значит «не пойду»? У тебя совесть есть? мы с Синицей с тобой в музей ходили? Ходили. Экскурсию слушали? Слушали, – конечно, мы могли бы пойти и вдвоем с Лёшкой в клуб, но я не считаю, что это правильно. Синица влюблен в мою подругу, я не собираюсь вмешиваться и перетягивать его внимание. Тем более, наверняка, если мы пойдем без Аньки, опять будет сидеть и грузиться весь вечер.

– Ой, видела я, как вы слушали! – перебивает меня Анька. – Ржали как кони и экскурсоводу мешали, – ой-ой-ой, всего разочек посмеялись, тем более было с чего.

– Это уже нюансы, – безапелляционно заявляю я и уверенно настаиваю: – Тебе не отвертеться – сегодня идем в клуб и точка.

4. Птичка в клетке и Криминальное чтиво

Клуб встречает нас яркими огнями и зажигательными битами. Мне хочется танцевать прям с порога! Ради этого я таскалась на эту Анькину экскурсию, слушала о сомнительных произведениях искусства… Зато теперь я в своей стихии – музыка, танцы, веселье! Но главное по-прежнему то, что рядом мой Синица. Да, не совсем мой, но рядом. И это главное.

Мы садимся за столик и заказываем коктейли. Я не любитель алкоголя, но в клубе всегда покупаю какой-нибудь новый коктейль. Люблю это ощущение, когда делаешь или пробуешь что-то, чего раньше не пробовал. Наверное, я в каком-то смысле авантюристка, новое меня никогда не пугало, а выходить из зоны комфорта – вообще моё любимое занятие. Сегодня мой выбор – «Птица в джунглях». Сначала привлекло название, но когда его принесли, я поняла, что даже если там отвратительное пойло, в любом случае, он стоил тех денег, которые я за него отдала!

– Ого! Липка, да ты сегодня будешь птичкой, которая вылетит из клетки? – хохотнул Синица, тоже удивившийся принесенному шедевру. – Ну как? – спрашивает, когда я отпиваю через трубочку глоточек, чтобы понять вкус.

Коктейль оказался потрясающим! Тропические вкусы – сладкие и кислые – мои любимые.

– Сам попробуй, – предлагаю Лёшке, не задумываясь о том, как он будет его пить.

Он берет мой стакан и подносит трубочку к губам. И тут меня бросает в жар. За доли секунды в моей голове проносятся миллион мыслей. Все они примерно одного содержания: он коснется губами трубочки, которая только что была в моих… А потом я снова буду из нее пить…

Сердце ускорило ритм, когда смотрела будто в замедленной съемке, как он отпивал мой коктейль.

– Идеально… – довольно улыбается Синица и возвращает мой бокал.

Я как дурочка смотрю на свой коктейль, перевожу глаза на Лёшку и вдруг замечаю какой-то странный слишком серьезный пристальный взгляд на меня. Неужели я выдала себя? Не удивлюсь, если он услышал, как колотилось моё сердце несколько мгновений назад. Но тут же его лицо словно возвращается к «заводским настройкам», улыбка снова до ушей и он непринужденно говорит, обращаясь ко мне:

– Липка, ты так и будешь тут диван просиживать? Пойдем уже тряхнем твоей стариной! – ржет и хватает меня за руку, вытаскивая из-за столика.

– Стариной значит? Ну я тебе покажу, молодчик! – хоть вытянул меня и он, но дальше я вырываюсь вперед и тащу его в самый центр.

Очень кстати заиграла какая-то веселая музыка, и я ухожу в отрыв. Обожаю дурачиться в танце. Дома часто мы с Анькой танцуем в выходные, убирая квартиру. Подруга классно двигается, но в клубе её на танцпол не вытащишь ни за какие коврижки, поэтому мы с Синицей даже не пытаемся её звать с собой.

На мои танцевальные кульбиты обращают внимания окружающие, они немного расступаются, а мне того и надо – ненавижу толкаться в толпе. Синица некоторое время также наблюдающий за моими дурачествами, через минуту присоединяется ко мне. Сначала мы импровизируем с разными смешными движениями, а потом я, подстраиваясь под музыку, начинаю повторять танец Умы Турман из «Криминального чтива». Этот фильм – наш любимый с Синицей, и «Джон Траволта» тут же присоединяется ко мне.

Когда музыка заканчивается и начинается новый бит, народ, наблюдавший за нашей импровизацией, начинает свистеть и аплодировать.

Но у меня в голове сейчас не радость от произведенного фурора. Во время танца, я несколько раз ловила странные огоньки в глазах друга. Лицо его, казалось бы, также улыбалось, но в какие-то моменты, во взгляде мелькали какие-то слишком проникновенные нотки.

Что это могло быть? Может алкоголь в коктейле подействовал? В любом случае, не стоит думать, что это что-то значит. Не надо давать надежду своему глупому сердцу.

5. Мышка

– Свет, а где Анюта? – спрашивает Синица, когда мы подходим к столику. – Сумка здесь, а её нет, – он откровенно волнуется, а я узнаю этот его обеспокоенный взгляд. Он с детства оберегает Аньку. Но я-то знаю, что это не просто беспокойство за подругу. Анька значит для него намного больше…

– Давай я в туалете посмотрю, а ты вернись на танцпол и поспрашивай у бара, – я тоже волнуюсь за свою подругу и не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Не найдя Аньку в туалете, бегу к запасному выходу – оттуда только что вышло несколько человек, возможно моя подруга просто заблудилась, когда искала уборную.

Поворачиваю за угол и вижу нашу Мышку. Это прозвище придумал ей Синица. В тот день, в пятом классе, когда на физкультуре мои придурки-одноклассники в очередной раз решили поиздеваться над новенькой и стали забрасывать её мячами, пока учитель не видит, я поняла, что надо спасать девчонку. И рассказала об этом своему лучшему другу – Лёшке. После уроков мы с ним бросились её искать и нашли почти весь класс за школой у сараев. Анька стояла вжавшись в стенку, а одноклассники, дразня её, наступали.

Синица был на год старше, да и в школе пользовался авторитетом. Драться он не любил, но все знали, что с ним лучше не связываться. Был случай, когда Лёшка заступился за одноклассника перед старшеклассниками и дал им хороший отпор. О той драке потом ходили легенды, и так как Синица был младше, а уделал двоих десятиклассников, то он стал почти народным героем в школе. Вот и в тот раз, когда мы нашли Аньку за школой, Синица только крикнул, половина уже разбежались в разные стороны. Зачинщик пытался потягаться с Лёшкой, но с первого же удара получил хороший урок на будущее и решил отступить. Когда все разошлись, мы с Синицей увидели Аньку. Она сдалась в углу и дрожала.

– Ну чего ты, Мышка, всё хорошо, не плачь, – сказал Лёшка и подал руку Аньке. С этого момента у нас появилась подруга. А у подруги новое прозвище.

– Анька! Ты здесь! Мамочки, я так испугалась! Чего ты тут делаешь? Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Приставали, да? – я даже боялась подумать, что буду делать, случись такое с моей Анькой. Никогда себе не прощу. Я обнимаю подругу и уже жалею, что заставила её идти с нами в клуб.

– Успокойся, Свет. Всё нормально, – Анька меня успокаивает, и кажется, что вроде бы не врет, выглядит вроде бы нормально, но какая-то обеспокоенность всё-таки читается в глазах. – Жарко стало, я вышла подышать, – всё-таки что-то случилось, вижу что теперь точно врет. Но пока сама не расскажет, из неё клещами не вытянешь.

– Ну ты даешь, подруга! Мы с Синицей весь клуб на уши подняли, а она стоит воздухом дышит, – представляю, если я так волновалась, то каково было Лёшке потерять любимую девушку.

– Свет, можно я уже домой поеду? Что-то не очень хорошо себя чувствую, – вижу, что что-то точно не договаривает, и не скажет ведь. Поэтому мы с Синицей сажаем её в такси и возвращаемся в клуб.

Настроения танцевать ни у меня ни у Лёшки уже нет, поэтому мы допиваем коктейли и собираемся домой.

6. Друганы.

Следующая неделя пролетает очень быстро. Я счастлива просыпаться и каждое утро видеть Лёшку в нашей квартире. Мы завтракаем втроем, много шутим. Анька только всё время какая-то загруженная ходит. О произошедшем в клубе молчит. Ну ладно, может и правда не связано с этим.

В пятницу Анька пришла с работы намного раньше обычного и огорошила новостью:

– Свет, я пришла чемодан собирать.

Чего???

– Не поняла? – в моей голове тут же роится куча вариантов, что это может значить?

– Да, успокойся, – натянуто улыбается подруга, – я в командировку еду. На 2 дня. С шефом. Вдвоем.

Вот это новости!

Вспоминаю, как этот шеф-чудовище доводил Аньку с самого его появления, и мне становится жаль мою маленькую девочку. Два дня, которые должны были стать ей от-душиной, станут адом рядом с этим демоном.

Анька храбрится, старается не показывать своей тревоги, но я столько лет её знаю, и даже по повороту головы понимаю, что она очень сильно волнуется. Я помогаю подруге собраться и мы идем пить чай с Синицей.

Сидим за столом как обычно втроем, жуем печеньки, запивая их чаем, Лёшка как всегда балагурит… И тут меня словно осеняет – мы ж на два дня остаемся с ним вдвоем в квартире. А это не будни, когда у меня универ, а Синица в автосервисе. Это вы-ход-ные… Волнение накатывает, что даже мурашки на руках выступают.

_____________

Утром на следующий день проводив Аньку в аэропорт, Синица спрашивает:

– Ну, что, Липка, чем сегодня займемся? – мне хочется сказать «чем угодно, лишь бы с тобой», но я не могу этого произнести вслух, поэтому пожимаю плечами. – Тогда предлагаю сходить погулять. День сегодня обещает быть теплым. поэтому подем запа-саться солнышком в зиму.

Синица мне подмигивает и забрасывает свою руку мне на плечо. Да, мы друганы, бро, свои в доску… Как там еще говорят?

Только мне почему-то грустно…

7. Точки над И

Еще денек в копилочку моих воспоминаний о счастливых минутах с моим Синицей. На самом деле он не мой, конечно. Но в своих мыслях я иногда позволяю себе немного помечтать.

После прогулки в парке, где мы покатались на качелях, покормили птиц в небольшом прудике,  возвращаемся домой.

– Зайдем в супермаркет? хочется вкусняшек каких-нибудь, – просто говорит Лёшка.

– Да, давай, – легко соглашаюсь на это предложение. Если честно, я немного шопоголик – люблю бродить по магазинам и делать покупки. Анька меня старается контролировать, поэтому за продуктами мы ходим с ней обычно вместе. Сегодня же я иду с Лёшкой и немного волнуюсь, предвкушая момент, как мы будем ходить по рядам, выбирая что-то, потом довольные нести покупки домой.

Всё так и происходит. Я в очень хорошем настроении. И когда Лешка предлагает посмотреть фильм, с удовольствием соглашаюсь. Неужели можно быть счастливее, чем я сейчас?

Мы лежим с Синицей на Анькином диване, между нами стоит чашка с чипсами, в телеке напротив романтическая комедия. Мы смеялись весь фильм, а почти в конце показали поцелуй главных героев. И тут почему-то мне стало неловко. Я боялась даже посмотреть в Лёшкину сторону, мне казалось, что щеки мои стали красными, потому что они ужасно горели. Краем глаза я заметила, что он повернулся и смотрит на меня. О, нет!

– Пойду чашку на кухню отнесу. Тебе захватить чего-нибудь? – стараюсь говорить непринужденным тоном, чтобы не спалиться перед парнем.

– Воды возьми, пожалуйста, – отзывается Синица.

Я на него не смотрю. Поднимаюсь с дивана, наклоняюсь, чтобы взять пустую чашку. Но тут что-то идёт не так. В момент, когда я резко поворачиваюсь к чашке, упорно игнорируя парня, я не замечаю, что одна его нога сползла на пол. Всё-таки не смотреть на него  было моей фатальной ошибкой. От резкого движения, натолкнувшись на преграду, меня отбрасывает слегка назад, а когда я пытаюсь удержать равновесие, то подбрасываю чашку в воздух, а сама со всех ног, всё-таки не удержавшись, падаю прямо на Синицу, оказываясь с ним «нос к носу».

Повисает пауза. Мы какое-то время просто смотрим друг на друга, а потом происходит то, чего я никак не могла ожидать. Лешка тянется к моим губам и целует. Мягко так, нежно, почти невесомо.

Я не предпринимаю никаких действий, просто не понимая, что происходит. В голове ни одной мысли.

Поцелуй становится более уверенным, и когда Лешка, не встретив сопротивления на начальном этапе, кладет руки на мою талию, обнимая меня, я резко обрываю поцелуй.

– Лёша! Ты что творишь??? – наконец-то здравые мысли возвращаются в мою голову. – Так нельзя!

– Почему? – спокойно спрашивает парень.

– Как почему? Ты же мой друг! – не это хотела сказать, но не буду же я раскрывать, что знаю о его тайной любви к нашей общей подруге.

– Это единственная причина?

Или буду.

– Нет, Лёша, не единственная. И ты прекрасно об этом знаешь, – не хочу говорить напрямую, жду, когда он всё сам поймет.

– Знаю о чем? – прикидывается или правда не понимает? Ладно, придется говорить откровенно.

– Я знаю, что ты влюблен в Аню, – говорю на выдохе, пока не передумала. Да, так будет лучше. Давно пора было расставить все точки над и.

– С чего ты взяла? – глаза так натурально округлил. Неужели будет и дальше делать вид, что не понимает, о чем я?

– Лёш, я всё знаю, – говорю смотря ему в глаза, ожидая, что он догадается, но он также молча смотрит на меня с вопросом. – Я читала твоё письмо.

8. Я люблю тебя

С Лёшкой мы знакомы столько лет, сколько я себя помню. И даже раньше. Наши дома стояли на одной улице, и мы только научившись ходить, уже играли вместе. Наши мамы дружили и часто оставляли нас с одной из них, пока другая решала какие-то свои дела.

Синица был на год старше, и когда мне пришло время идти в первый класс, в школе меня уже ждал надежный тыл. Как ни странно, но наша детская дружба не прошла ни в первом классе, когда интересы расходятся и появляются друзья из одноклассников, во втором, ни в третьем. А в пятом у нас появилась Анька.

Сначала мне было её жалко, когда видела, как над ней издеваются одноклассники. Я стала вступаться за новенькую. А после случая на физкультуре мы окончательно подружились и с тех пор стали неразлучны. Втроем.

Анька классная. Она всегда была очень доброй, честной. За все годы нашей дружбы, ни разу она не дала повода усомниться в своей преданности нашей дружбе. И я понимаю, почему Лешка выбрал её…

Это письмо я нашла случайно. Мы с Анькой заканчивали десятый класс, Синица готовился выпуститься из школы, и сразу пойти служить в армию. В институт поступать он не планировал, хотя и был в школе хорошистом, учителя его любили, и все в один голос сетовали, что он лишает себя высшего образования. На самом же деле Лёшка, похоронив отца, прекрасно понимал, что матери одной не потянуть его учебу и дом. Тем более, она уже тогда плохо ходила из-за какой-то болезни суставов. Ей требовалась постоянное лечение. Поэтому он, еще в школе решил, что пойдет служить по контракту, а через год вернется и будет ухаживать за матерью.

Я как-то пришла после школы домой и села за уроки. Открыла рюкзак и поняла, что мы с Анькой перепутали свои вещи. Летом, когда мы ездили в город покупать канцелярию на учебный год, то нам обеим понравился один рюкзачок. Я собралась уже уступить его подруге, но та вдруг предложила: «А давай купим одинаковые? я всю жизнь мечтала о сестре, с которой мы могли бы носить одинаковые вещи». И мы купили. Чтобы не путаться, я на свой рюкзачок подцепила значок с совой. А вчера он сломался и я его сняла.

Не собиралась рыться в чужих вещах, пусть даже мы и были близки с подругой. Я закрыла рюкзак, взяла телефон, чтобы «обрадовать» Аньку, но тут из внешнего бокового кармана выпала какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Я подняла, чтобы положить обратно, но в глаза бросилась надпись, сделанная до боли знакомым почерком «ане». Эти ровные красивые буквы я могла узнать из тысячи. Это Синицын почерк! По почему он пишет Аньке записки?

Знаю, что это плохо и так нельзя поступать, но это наверное было состояние аффекта – человек, которого я люблю так давно пишет что-то моей лучшей подруге. Разворачивая листок, я до последнего надеялась, что там какая-то шуточная дружеская переписка (хотя и она меня бы не очень порадовала), но надежды рухнули с первой же строчки

Прости, что пишу тебе это, но я не могу больше скрывать. Наверное я трус, что не могу сказать тебе это в лицо, но ты для меня больше, чем друг. В тот день, когда я спас тебя, я понял, что ты значишь для меня очень много. Я так испугался за тебя и с тех пор каждый раз волнуюсь, что с тобой может что-то случиться, когда меня нет рядом.

В июле у меня призыв. Я ухожу всего на год. Если ты согласишься ждать меня, я буду самым счастливым на свете. А как только вернусь, мы с тобой не расстанемся, обещаю.

Если же мои чувства не взаимны, то разреши мне остаться твоим другом. Забудь это письмо, порви и выбрось в мусор. Но не бросай меня. Позволь просто быть рядом.

Я люблю тебя.

Твой Синица.

Я дочитала и села на диван. Рука с письмом обессиленно упала на колени. Слезы потекли сами собой.

Он любит Аньку…