Красная кнопка

На несколько секунд сердце сжалось, но потом забилось в привычном ритме. Сглотнул, чтобы восстановить душевное равновесие и ответил ровным голосом.

– Привет, мам.

– Как ты? – поинтересовалась мама.

– Все нормально.

На другом конце телефона послышался горький смешок.

– Даже если все плохо, все равно ведь не скажешь, – произнесла и тяжело вздохнула, – Максим, ты знаешь, что я тебя всегда поддерживаю, какое бы решение ты не принял, но сейчас ты не прав.

Максим сильнее сжал кулаки, на скулах заходили желваки.

– Отец науськал, – произнес жестко.

– То есть ты считаешь, что собственного мнения я иметь не могу, как и взглядов на жизнь. Нормальное у тебя представление о собственной матери.

– Прости, мам, погорячился, – пристыженно произнес Максим.

– Хорошо, хоть это признаешь. Макс, твой отец часто давит своей заботой и гиперопекой, я это знаю как никто другой, но в этом случае мы с дедом с ним солидарны. Тебе нужно окончить институт.

– И дед? – с усмешкой произнес Максим.

– И дед,– подтвердила Мария Игоревна, – ты знаешь, что высшее образование для него много значит, и ты много значишь. Мы все тебя любим, мы твоя семья. Если не ради своего будущего, то хотя бы ради нас ты можешь это сделать, но не великая же жертва?

– Мам, это запрещённый прием, – укоризненно произнес Максим.

В трубке воцарилось молчание. Такое красноречивое, этим искусством Мария Игоревна владела на высшем уровне. Если замолчала, значит все, ты виноват и прощения вымаливать будешь долго. Отец все годы их совместной жизни этого молчания боялся, поэтому если мама была на их стороне, Макс с Кристиной могли быть уверены, что отец долго сопротивляться не будет и дело у них выгорит. Даже если ввязывались в дикую авантюру.

Мышцы болели, причем казалось, что болит каждая по отдельности, а это еще хуже, чем когда ты ощущаешь тело как единый организм. Макс чувствовал каждую свою мышцу, и они болели, даже если он не двигался. Лежа в своей комнате и, глядя в потолок, он задумался о том, что если спросить у мамы про названия всех мышц, которые у него болят, она наверняка расскажет, долго, обстоятельно. Может такой рассказ помог бы уснуть.

Дверь в комнату открылась, и в нее бесшумно проскользнула невысокая женская фигура.

Легка на помине, – подумал про себя Макс. Подняться и посмотреть на мать сил не было. Может спящим прикинуться, глядишь, прокатит, и обойдёмся без допроса, мелькнула ещё одна мыслишка.

– Спящим можешь даже не прикидываться, – разгадала его задумку мать, – у тебя фантазия хорошая, поэтому засыпаешь ты не сразу, а пришёл всего десять минут назад, так что распахивай глазоньки и фокусируй на мне взгляд.

Возле кровати загорелась настольная лампа. Макс распахнул глаза, устремив ясный взгляд на мать.

– Трезвый, – выдохнула она с какой-то досадой.

– Лучше бы был пьяный, – усмехнулся Макс уголком рта, стараясь сильно не растягивать губы.

– Может и лучше, – рассуждала сама с собой Мария Игоревна, – ты же с дедом был, а с ним тебя могло куда угодно занести, от кабака до бандитской стрелки. Так что я уж и не знаю, что предпочтительнее.

Вздохнула и присела на краешек кровати, задев бедром Макса. От этого прикосновения ему хотелось застонать в голос, но он сдержался, только едва заметно поморщившись. Однако, Марии Игоревне и этой гримасы хватило. Окинула его опытным взглядом и тут же без спроса начала руками обследовать его тело, нажимая на самые болевые точки. Долго сдерживаться он не смог, застонал в голос. Прощупав все части тела, задрав ему футболку, Мария Игоревна скомандовала:

– На живот переворачивайся.

Макс только хотел возмутиться, как мать более строго скомандовала:

– Живо.

Пришлось подчиниться. Кряхтя как девяностолетний дед, он неловко перевернулся на живот. Мать так же профессионально осмотрела его сзади и вынесла вердикт:

– Переломов нет, внутренние органы тоже вроде в порядке. С мышцами только проблема, перегрузил, надо пить больше жидкости, мазать мазью и можно выпить нестероидный противовоспалительный препарат. Это я тебе как врач говорю, – и резко без всякого перехода надавила на какую-то мышцу, так что Макс застонал, задала вопрос, – быстро говори мне, где ты был?

Папа всегда говорил, что у мамы где-то в родословной завалялись немецкие корни, иначе откуда такая способность к пыткам. Боль была нестерпимая. Даже если бы и смог сейчас пошевелиться, проводить контрприем против собственной матери он бы никогда не стал, поэтому предпочел менее болезненный в данной ситуации вариант, начал говорить:

– В бойцовском клубе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.