bannerbanner
Красная кнопка
Красная кнопка

Полная версия

Красная кнопка

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

Ольга Митрофанова

Красная кнопка

Глава

1

– Макс, расскажи ещё что-нибудь, – попросил Виталий Кузин, по кличке и позывному Кузя, плюхаясь на мягкую зелёную травку, которой был покрыт склон.

Они отмотали маршем в это тихое горное местечко порядка пятидесяти километров, не считая того, что сначала их везли на бронетранспортерах. Вот такой у них веселый выход в "поля", как называют отцы – командиры. Из связи здесь была только рация, высота около двух тысяч километров над уровнем моря, поэтому развлекать себя было особо нечем. Стрельбы начнутся только завтра, а пока было велено разбить лагерь и отдыхать, что собственно они и делали.

– Я тебе Шахеризада что ли? – отшутился Макс.

– Не, ты как Даниэла Стил, – рассмеялся в ответ Кузя.

– Это еще кто такая? – уточнил Макс.

– Это писательница зарубежная, романы про любовь пишет, у меня ими тетка зачитывается.

– Иди ты, – отмахнулся от него Макс.

– Ну Ящер, ну расскажи, будь ты человеком, может и про тебя роман когда-нибудь сочинят.

– С твоих слов что ли? – ухмыльнулся Макс, – так ты переврешь все.

– С чего это? – обиделся слегка Кузя.

– Да ты в уставе и то слова местами меняешь.

– Так-то устав, это не интересно.

– А мои истории тебе значит интересно.

– Конечно, когда еще из первых рук узнаешь, как мелкая рыжая девчонка скрутила в бараний рог здорового бугая.

Макс сорвал травинку, закинул в рот, начал гонять языком из стороны в сторону, Кузя его не торопил, понимая, что тому надо настроиться. Непросто здоровому крепкому парню изливать то, что так долго копилось на душе. Слишком большая рана, слишком сильные переживания. Но для Макса рассказ про историю его сумасшедшей тяги к его рыжей кнопке – своего рода лечебная терапия, позволяющая еще раз переварить и переосмыслить свои чувства. Это ему местный психолог советовал, когда они только тестовый отбор проходили, слишком закрытым им показался Максим Ящеров, накопившим в себе большое эмоциональное напряжение. Боялись, что оно накопится настолько, что выплеснется через край в нежелательном месте, а у них оружие, поэтому лучше такого не допускать, вот и рекомендовали беседовать с кем-нибудь. Под кем-нибудь психолог – молодая симпатичная девушка явно имела в виду себя, но Ящеров такого подарка не оценил, и, обсуждая свои результаты тестирования с Кузьминым Виталием, с которым как – то сдружился с первого дня, рассказал про рекомендации, и что связаны они напрямую с той причиной, по которой он оказался здесь. Так Кузя впервые услышал про кнопку.

Теперь при каждой свободной минуте, которых было в их распорядке дня не так много, приставал к Максу с расспросами.

Макс, чаще всего отбрыкивался, но иногда, в такие минуты, как эта, лежа на зеленом склоне горы, смотрел на чистое голубое небо и вспоминал ее глаза, горящие, как камушки в маминых сережках.

Первое сентября, не очень получился праздник. В принципе все было неплохо, папа, мама, младшая сестра, бабушка, в руках шикарный букет белых кустовых роз. Дед не прилетел, но позвонил, поздравил с поступлением в первый класс, велел авторитет зарабатывать с первых дней.

Школа была самая обычная, ни гимназия или лицей, типовая средняя общеобразовательная школа, директор этой школы – старший брат бабушки, так что связи в высших эшелонах школьной власти у него имелись.

Все пришли нарядными, девчонки, как водится с большими белыми бантами, в гольфиках и юбочках, их поставили в первый ряд. Мальчишек, поскольку они выше ростом поставили во второй.

Максу не повезло особенно, он был очень высокого роста и его поставили практически в третий ряд, где стояли родители. Тем не менее, он не унывал, по крайней мере, до тех пор, пока мелкая рыжая девчонка, которую одиннадцатиклассник должен был нести на плече, чтобы она звонила в колокольчик, не ломанулась к своей родительнице, чтобы отдать той свой букет цветов, состоящий из противнопахнущих лилий. Этим букетом она вмазала прямо по кипельно-белой рубашке Макса. На рубашке осталось пятно от пыльцы, которое он тут же попробовал смахнуть, но пыльца только сильнее размазалась, образуя безобразное оранжевое пятно.

И ладно бы только пятно, но девчушка ещё и умудрилась наступить своими башмаками на его ботинок, только утром начищенный до блеска, отчего на нем остался пыльный след.

Макс попытался это стойко стерпеть, потому что отец с детства учил женский пол уважать, но когда мелкое рыжее недоразумение попыталось его отпихнуть, чтобы пролезть к своей матери, он не выдержал и сделал ей замечание:

– Аккуратней можно, я здесь стою, – произнес назидательным тоном.

Девчонка, несмотря на свой мелкий рост, смерила его высокомерным взглядом голубых глаз.

Глаза, цвета неба, странно, обычно у тех, кто обладает рыжими волосами глаза зелёные, и безобразные веснушки по всему лицу и телу. У нее веснушек не было, а глаза были, красивые, голубущие. Кроме глаз, на которых Макс залип, был ещё и рот, которым девчонка дерзко произнесла:

– А чего ты на дороге растопырился, видишь, мне звонить надо.

Макс такого не ожидал, слова сразу не нашлись и он, действуя под влиянием момента, выхватил из рук девчонки противные лилии, бросил на пол и растоптал. Девчонка, вопреки ожиданиям не расплакалась, а покраснела, как показалась Максу от макушки до самых кончиков пальцев, голубые глаза засияли как два драгоценных камушка в маминых сережках. Сжав маленькие кулачки, мелкая пигалица кинулась на него в драку. Рост ее не позволял дотянуться до лица и поэтому удары приходились в основном на грудь.

Макс с отцом занимались дома спортом, и телосложения он был не хилого, поэтому удары никакого ущерба ему не нанесли, только если по самолюбию. Хотя и по самолюбию удара не было, а глаза были, красивые, светящиеся.

Пока они выясняли отношения, произошла заминка со звонком, все ждали девочку, а ей было не до того, участвовала в потасовке с Максом. Таким образом, на них обратила внимание вся школа. Родители их действовали оперативно, растащили в разные стороны. Макса заставили извиняться, хотя он себя виноватым не чувствовал. Тем не менее, сухое:

– Извини, – из себя выдавить смог.

Девчонка снова сверкнула глазами в его сторону и отправилась давать долгожданный звонок.

Дома отец взялся проводить с Максом воспитательную беседу, увещевая, что девочек обижать не хорошо. Макс не оправдывался, этому отец научил его ещё раньше, поэтому слушал все увещевания молча.

Таких бесед за время учёбы в начальной школе было бессчётное количество раз, и школа, запомнившая их ещё в первый учебный день, нередко наблюдала баталии высокого крепкого парня и маленькой рыжей девчонки. Маленькой и острой на язык, за что и получившей прозвище кнопка.

Глава 2

– Сын, один раз, я тебя прошу, это всего один раз, ну ради меня, – упрашивала мама.

Она могла бы и не распинаться так, Максим ее любил очень, мама была самая лучшая у них, поэтому для нее он бы сделал все. Но Мария Игоревна чувствовала свою вину, что в борьбе с мужем за право выбора использует сына, вот и расшаркивалась.

– Я тебе обещаю, мы тебе самую крутую форму для борьбы купим.

Макс вздохнул, смиряясь со своей судьбой, и не по-детски мудро произнес:

– Мам, нормально все, не надо ничего, я потерплю, – покорно согласился.

Мама ненадолго замолчала, шагая от дома к машине, за руку его брать не стала, ей хотелось, конечно, но они договорились, что он мальчик уже большой и ходить с мамой за ручку как – то не солидно. Вон, Кристинку, младшую сестру можно водить за руку сколько угодно, хоть до пенсии, с ее лёгкой избалованностью и детской непосредственностью это вполне может случиться.

Они уселись в машину, мама за руль, а Макс забрался на переднее пассажирское сиденье, там специально было закреплено кресло, хотя с его ростом, через года два, он в него перестанет помещаться, можно будет ездить так.

Ехали некоторое время молча, потом мама не выдержала:

– Сын, я вас люблю очень, но и работу свою тоже люблю, я семь лет училась. Мне нравится людям жизнь спасать, а не бабушек в поликлинике на приеме выслушивать, про болячки, половина из которых выдуманные. Я понимаю, что может, не справедлива сейчас по отношению к тебе и не права, но по – другому наш папа не поймет.

Так они доехали до большого спортивного комплекса. Всю дорогу Макс стойко держался, единственный раз, когда он поморщился, это в раздевалке, где пришлось натягивать на себя узкие брючки и ярко-розовую рубашку, впереди с сеточкой и расшитую какой-то золотой нитью. Мама с ним в раздевалку не пошла, поэтому он и позволил себе проявить эмоцию.

Преподавали бальные танцы, куда мама его привела в секцию, ради показательного выступления, чтобы проучить отца, мужчина и женщина, какие-то там призеры, не то чемпионата Европы или мира, Максу это было безразлично. Выдержать бы сегодняшнюю экзекуцию.

Максиму преподаватели обрадовались как родному, мальчиков в бальных танцах катастрофически не хватало, а с его фактурой, так вообще были единицы.

– Мария Игоревна, как замечательно, что вы решили отдать сына в бальные танцы, у него такая фигура мужественная, если и пластичность есть, то он будет звездой на паркете, – распинался преподаватель – мужчина.

Рано радуетесь, думал про себя Макс, как только отец перестанет выступать по поводу маминых дежурств в больнице, их отсюда ветром сдует.

– У нас как раз и девочка есть, без пары, с ней пока никто не станцевался она у нас недавно, я думаю, ваш мальчик ей подойдёт, она маленькая, а он высокий, такие поддержки смогут сделать, – воодушевленно закатил глаза преподаватель, – а вот и Элечка, проходи милая, знакомься, это Максим, он будет твоим партнёром.

– Только не ты, – одновременно подумали Элька и Максим, вслух, однако этого не сказали, но злобные взгляды друг другу послали.

С памятного дня первого сентября, когда между ними произошла первая потасовка, прошло две недели. За это время Максим Ящеров и Элина Фролова практически не сталкивались, ее из – за маленького роста посадили на первый ряд, а Макс, как самый высокий в классе сидел на последнем. Первые школьные дни были заполнены знакомством с одноклассниками, Макс знакомился с мальчишками, как было велено делом, зарабатывал среди них авторитет, а Элька сдружилась с тихой девчонкой Полиной Лебедевой.

И вот теперь на тебе, угораздило же столкнуться именно здесь. Макс, понимая, что в зале мама не только его, но и этой противной злючки, пристально за ними наблюдают, решил пойти на мировую. Улыбнулся девчонке, показывая, что настроен дружелюбно.

Девчонка ответной улыбки не проявила, только сверкнула своими глазищами.

Преподаватели хлопнули в ладоши, обозначая начало занятия и предложили парам встать в позицию.

Хоть бы разминку какую провели, думал про себя Макс, сейчас заставят крутиться, а у них мышцы совсем не разогретые, так можно и травму получить. Про мышцы ему отец рассказывал, они тренировались в домашнем спортзале ежедневно, и разминка являлась элементом обязательным.

Пока он витал в своих мыслях, девчонка шагнула к нему навстречу и положила одну руку на плечо, а второй взялась за его ладонь, приподнимая ее вверх. Макс от такого прикосновения, опешил, хотел отдернуть руку, но глянув в ее глаза, где таился какой-то затаенный страх, делать этого не стал, снова только улыбнулся.

– Мамочка, это только от большой любви к тебе, я стою тут и лыблюсь как дурачок в розовой рубашечке, – именно с этим посылом он пристально посмотрел на мать, сидящую в конце зала.

Та видимо его посыл уловила, потому что сложила руки в молитвенном жесте и губами беззвучно произнесла: "Пожалуйста".

Макс ей в ответ кивнул и сосредоточил все внимание на указаниях преподавателей, и своей маленькой рыжей партнёрше.

Элька в руках ощущалась такой маленькой и хрупкой, что он мог бы ей все ребра посчитать, а талию так и вообще пальцами обхватить, такую и нагнуть страшно, вдруг переломится.

Преподаватели стали считать, заставляя пары синхронно двигаться под счёт. Макс так боялся наступить Эльке на ногу и раздавить ее крошечную ножку своей лапищей, что в счёт попадал не всегда, поэтому они регулярно сбивались. Эльку это злило, она покраснела и запыхтела как ёжик.

Максим старался сдерживаться, но она так смешно пыхтела, и ещё один рыжий локон выбился из строгого пучка на ее голове, падая на лицо, поэтому ей приходилось периодически его сдувать, вместе с ее сосредоточенным пыхтением это смотрелось комично. В итоге Макс не выдержал и тихонько засмеялся.

Для Эльки этот смех стал триггером, после которого ее понесло. После произошедшей потасовки первого сентября, она его побаивалась, он такой большой и сильный, одним движением ее в землю вбить сможет, как богатырь в мультиках, поэтому старалась его избегать и лишний раз в противостояние не вступать. Но своим этим смехом он ее довёл. Мало того, что в такт не попадает и ноги у него обе левые, так ещё и ржёт, аки конь богатырский.

– Хватит ржать, – произнесла грубо, – считать бы лучше научился.

Макс от нее приятностей не ожидал, но и такая откровенная грубость его слегка обескуражила.

– Пялится ещё, – сдувая в очередной раз локон с лица проворчала Элька.

Максим остановился, Элька соответственно тоже прекратила движение.

– Нашлась тоже балерина, – выплюнул язвительно Макс.

– Зато не как ты, бревно негибкое, – не осталась в долгу Элька, – припёрся на танцы, а сам в ногах путается, как кляча старая.

Такого Макс стерпеть уже не смог, ударить девочку было для него непозволительно, поэтому сделал то, чего даже сам от себя не ожидал, дёрнул ее за тугую шишку на голове. В руках у него осталась сеточка – резиночка, а рыжие, слегка вьющиеся волосы девчонки тяжёлым каскадом рассыпались по плечам.

Элька смахнула волосы, упавшие на лицо, и покраснев ещё больше, сжала маленькие ручки в кулачки.

Разъярённая фурия набросилась на Макса, выкрикивая оскорбления:

– Каланча, балбес, ящерица поганая, – произносила, не переставая молотить кулаками, стараясь достать до лица.

Макс стойко терпел эту атаку, удерживая ее за талию. Оттащить Эльку попытался преподаватель, но девчонка остановиться никак не могла и молотила кулачками уже преподавателя. Остановил ее только громкий крик матери:

– Элина, прекрати немедленно.

Только тогда она перестала брыкаться и успокоилась, тем не менее, руки педагога оцарапать ей удалось.

То, что для Макса в танцевальную школу путь заказан он не расстроился, все равно добиться своего им с матерью удалось, на выходе из спорткомплекса их встречал отец. Вид у него был недовольный, но вину свою он полностью признал:

– Машунь, – винился перед женой, – я понял, что нужно давать человеку право выбора. Но может хотя бы не ночные смены?

– Ящеров, ты хочешь, чтобы ребенок продолжал ходить на эти дурацкие танцульки в розовой рубашечке? – вспылила Мария Игоревна.

– Ладно, – пошел на мировую Павел, – дежурь как хочешь, – поедем костюм для борьбы покупать? – посмотрел в зеркало заднего вида на Макса.

– Не надо, – сказал Максим.

– Это почему? Понравилось паркет полировать чешками?

– Дед уже форму купил, завтра доставят, – буркнул Макс.

– Сын, ну не обижайся, – произнесла мама, обернувшись к нему с переднего сиденья, – девочку вон вообще исключили, – кивнула на крыльцо здания, откуда выходила Элька за руку с матерью.

Максим посмотрел в боковое окно и встретился с заплаканными голубыми глазами. Элька о танцах мечтала с четырех лет, с ее данными – маленьким ростом и гибкой фигуркой ей прочили неплохое будущее в танцах или гимнастике и вот, из-за этого недотепы выгнали в первую же неделю.

Обида в душе девочки разрасталась как снежный ком. Ну, погоди, будут тебе танцы, гляди чешки не сотри, злобно думала про себя.

– Элька потом в гимнастику пошла, секция была при школе, неплохая, выступала на соревнованиях городских. Я даже болеть ходил, – произнес задумчиво Макс, – она, когда особенно меня из терпения вывести хотела, припоминала это танцевальное фиаско. Я с тех пор не танцую, даже на дискотеках, – произнес с улыбкой Макс, поворачиваясь в сторону Кузи.

Тот преспокойно дрых, улегшись на бок и положив под голову руку с беретом.

– Летописец блин, – хохотнул Макс, выкидывая травинку. Снял берет, положил под голову и улёгся на мягкий зелёный склон. Пока выдалась свободная минутка надо покемарить, а то с отцов – командиров станется, и устроят ночной кросс, а спать на ходу не очень удобно.

Глава 3

– Макс, а кто у тебя батя, что на контракт сразу пропихнули? – поинтересовался Кузя.

– Юрист, фирма у него своя юридическая, – коротко ответил Максим.

– Че, вот прям такой простой владелец юридической фирмы в заштатном городке смог договориться, чтобы сын попал на контракт, да ещё и в спецназ? – недоверчиво переспросил Кузин.

– Так спецназ меня сам с руками оторвал, – усмехнулся Макс.

– Ну, это – то да, ты ж у нас вон какой молодец, раскидал всех с утра на рукопашке. А теперь из-за тебя, мы как два дятла должны всю ночь в карауле сидеть без смены. Нужно же проявлять уважение к старшим товарищам, хоть немного поддаваться, а не лупить их как котят несмышленых.

– Сам зачем впрягся? – спросил Максим.

– Тебя, дурака пожалел, ты же их вон как разозлил, побоялся, что они из тебя отбивную сделают, будешь в лазарете лежать, а мне без тебя скучно.

– Нашел клоуна, – беззлобно отозвался Максим.

– Вот, давай, весели теперь меня рассказами, а то усну и все, накроется наш дозор, старики потом жизни не дадут.

– Ты от моих рассказов ещё быстрее засыпаешь, – привалившись к скале, произнес Макс.

– Так ты веселее рассказывай, с позитивом, а ты как драму расписываешь, – не остался в долгу Кузя. Рассказал бы, где так научился один против целой толпы драться, явно не у себя в спортзале.

Людмила Валерьевна, учитель начальных классов сделала свой второй набор. Учителем пошла работать сразу после института, опыта было маловато, но справилась, и ко второму своему набору подходила уже вполне заматеревшим педагогом, по крайней мере, она так думала.

Классная жизнь протекала мирно, до поры до времени, пока детей не стали заставлять дежурить по классу. Дежурство состояло из простых вещей: полить цветы, чисто вытереть с доски и поставить стулья на парты. И тут учитель совершила роковую ошибку, а именно: распределила детей на дежурство по списку. В списке класса последним был Ящеров, оно и понятно, Я – последняя буква в алфавите, но перед ним в этом списке была фамилия не чья-то на Ш, Ц, Ю, нет перед ним была фамилия на Ф, Фролова.

В принципе Макс решил ее игнорировать, молча помыл доску сверху, понятно, что она со своим ростом туда не достанет, полил цветы на шкафу и благополучно хотел составить стулья на первом ряду, чтобы быстрее свалить домой.

Фролова все ещё пыхтела у доски, как в класс ввалились четыре четвероклассника. Высокие ростом, модно одетые, с хулиганскими улыбочками на лицах. Пришли они явно не для того, чтобы помогать дежурить.

– Чё, малышня, чистоту наводите, – начал один из пацанов, – ну трите, трите, золушки.

Макс решил их игнорировать, таким только повод дай, пристанут, потом не отвяжешься, по каждой мелочи цеплять будут. Молча, продолжал составлять стулья, надеясь, что Фролова проявит благоразумие и последует его примеру, промолчит. Надеялся он зря, когда на небесах раздавали благоразумие, Фролова стояла в другой очереди.

– Золушка за принца замуж вышла, а крысы так крысами и остались, – заявила оппонентам.

– Чего? – протянул самый высокий мальчишка, – малявка, ты кого крысами обозвала? Щас мы тебе покажем крыс.

Один из мальчишек схватил мел и принялся им чиркать на доске, где Элька только что помыла.

Та такой наглости стерпеть не могла, и, размахнувшись, заехала меловой тряпкой, которой мыла доску прямо мальчишке по уху, тот развернулся, намереваясь девчонку оттолкнуть.

Макс всегда отличался отменной реакцией, поэтому лихо переместился от парт к доске, задвигая Эльку себе за спину. Толчок от мальчишки был ощутимым, но сдвинуть с места Максима не смог.

– Первак, ты берега попутал? – ухмыльнулся мальчишка, – на грубость нарываешься.

– Девочек бить нельзя, – спокойно констатировал Максим.

– Борзый что ли?

– Я не борзый, я Ящеров, – все также спокойно произнес Макс.

– Ну, держись, Ящеров, – произнес, замахиваясь, мальчишка.

Максим удара дожидаться не стал, поставил блок и сам нанес удар ногой в коленную чашечку. Мальчишка взвыл от боли. Друзья его думать долго не стали, и набросились на Макса. Понятно, что выстоять одному против четверых ему явно бы не удалось, но падать на пол и закрываться от ударов он бы никогда не стал, поэтому удары терпел, старался уворачиваться, чтобы не попало по лицу и сам молотил соперников, стараясь выбирать наиболее болезненные места.

Рукав рубашки был порван, кровила губа, саднили кулаки, болело ребро, но Макс старался держаться на ногах.

В классе раздался жуткий визг, и на одного из четвероклассников сзади налетел маленький рыжий ураганчик, повиснув на спине и молотя кулаками по голове.

Мальчишка такого не ожидал и тоже завопил, неудивительно, перестав его молотить, Элька вцепилась ему в волосы, вырвав клок. Он ее сбросил со спины, и Элька кубарем скатилась на пол, закричав ещё сильнее.

Их крик услышали, потому что в класс заглянул ещё один мальчишка и закричал:

– Шухер, пацаны.

Четвероклассники сорвались и быстро выбежали из кабинета. В разгромленном классе остались только Максим, сидящий у стены, на которой висела исчирканная доска и Элька, скулящая на полу. В класс первой ворвалась учительница третьего «В» класса, они учились во вторую смену и вопли из их кабинета мешали ей вести урок. Оглядела класс, который напоминал поле после Куликовской битвы, и принялась звонить Людмиле Валерьевне.

Их отправили к директору, туда же вызвали родителей, полюбоваться на их чад. Людмила Валерьевна сокрушалась по поводу разбитых цветочных горшков и испорченной мебели.

Павел Ящеров слушать эти стенания не стал, сразу сказал, что мебель заменит. Осмотрел сына, кивнул чему-то одному ему понятному. И коротко сказал всем:

– Если это все, то сына я забираю.

– Но как же? – запричитала завуч, – ваш сын побил девочку, у нее вон ссадины на коленке.

Павел одарил тётку – завуча таким взглядом, что она сразу замолчала.

– Мой сын избить девочку не мог, запомните это хорошенько, и в следующий раз учитель пусть тщательнее составляет список дежурства, по психологической совместимости так сказать, – кивнул директору и вышел вместе с Максом из кабинета.

На крыльце остановился, похлопал себя по карманам, пытаясь что – то отыскать.

– Пап, ты ж не куришь, – тихо произнес Макс.

– О чем очень сожалею, – вздохнул Павел, – ладно, поехали, мама сегодня дежурит, совместим приятное с полезным, проверим насколько сильные повреждения, и маме поведаем о твоих подвигах.

– Пап, – заныл Максим, – мне не так уж и больно, может, не будем маму расстраивать.

– У тебя губа разбита и костяшки разодраны, а мама у нас врач, соврать, что упал, не получится, тем более, что обманывать родителей нехорошо.

– Ладно, – опустил голову Максим.

– Хочется процитировать известный советский фильм, – поджав губы, произнесла Мария Игоревна, – сынок, драться нужно только за правое дело.

– За правое, мам, за правое.

– Ну, и сколько их было? – поворачивая его лицо за подбородок из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть разбитую губу, спросила мама.

– Мам, – мотнув головой, чтобы освободиться от ее руки произнес Макс, – это не важно.

Мария Игоревна красноречиво посмотрела на сына.

– Четверо, – пробурчал Макс, опуская голову.

– Герой, один против четверых.

– Почему это один, вместе с рыженькой подругой. На ее вопли как раз и прибежала учительница из соседнего класса. К директору вызывали.

– Как там Виктор Павлович? – поинтересовалась жизнью дяди Машуня.

– Нормально, я ему мебель новую в класс обещал и просил, чтобы Макс с этой девчонкой больше ни дежурил.

– Элина как, не сильно пострадала?

– Только если морально, мать ей выпишет за острый язык. У них компенсировать материальный ущерб школе финансовой возможности нет, – развел руками Павел.

– Жалко девчонку, может позвонить ее родителям? – предложила Машуня.

– Мам, – протянул Максим, глядя на мать.

– Правда, Машунь, давай не будем в процесс чужого воспитания вмешиваться.

Эльку тогда, правда дома отчитали, родители ее конечно любили, но розовых очков не носили, зная ее вспыльчивый характер и острый язык. Доказывать, что это четвероклассники первые начали она не стала. А на Макса обиделась, конечно, ему можно классы громить, когда папа все расходы покроет.

На страницу:
1 из 3