Полная версия
Дорога длиною в жизнь. Третья книга воспоминаний (жизнь в Израиле)
Дорога длиною в жизнь
Третья книга воспоминаний (жизнь в Израиле)
Леонид Диневич
Воспоминания – это богатство старости.
Фаина Раневская
Когда ты понимаешь, что у тебя в твоём творчестве нет «завтра», а только «сегодня» и «вчера», ты уезжаешь.
И в новой Стране начинаешь жить вторую отпущенную тебе жизнь.
В тебе ещё бурлит энергия творчества!
Леонид Диневич
Редактор Анатолий Анимица
Абрисы аистов Анатолий Анимица
© Леонид Диневич, 2022
ISBN 978-5-0056-8790-6 (т. 3)
ISBN 978-5-0053-8510-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
С американским астронавтом Рики Арнольдом и его женой. 03.04.19. Иерусалим
Предисловие автора
Вместе с единомышленниками мне посчастливилось продолжить путь героев Даниила Гранина в романе «Иду на грозу».
Дела и Ошибки!!! Был я на этом пути спичкой или костром, ЧЕЛОВЕКОМ или так себе? Вот в чём вопрос.
Мне уже 80 лет. Мои первые пятьдесят лет прошли на Сахалине, Курильских островах, в Сибири, Подмосковье, Западной Украине, Молдове и даже на Кольском полуострове в Заполярье.
В 23 года, после окончания с отличием Одесского гидрометеорологического института, я возглавил в Молдавии новые в тот период работы по активным воздействиям на метеорологические процессы. Я горжусь созданной мной и моими сотрудниками в СССР самой большой по объёмам работ, спектру задач и результативности военизированной службой. Особенную гордость я испытываю за создание лучшего в мире профессионального многотысячного коллектива специалистов. Они окончили различные ВУЗЫ Великой в тот период СТРАНЫ и собраны мной в единый профессиональный коллектив. Ракетная технология воздействия с целью предотвращения ущербов от градобитий, ракетные и самолётные методы увеличения осадков из облаков всех периодов года, рассеивание переохлаждённых туманов в аэропортах, предотвращение ущербов от заморозков, исследование гроз и т. д. – это неполный перечень тем, которыми может гордиться созданная и руководимая мной около тридцати лет Молдавская Военизированная служба.
Должность генерал-лейтенанта в системе Госкомгидромета СССР, статус одного из министров агропромышленного комплекса Молдавии, депутата Кишинёвского городского совета, лауреата Премии Совета Министров СССР в области науки и технологии за 1985 год (что приравнивается к государственной премии СССР), признанные во всём мире достижения моей службы, а также получение звания лауреата госпремии министерства абсорбции Израиля за 2019 год являются источниками моих воспоминаний.
…не принял преобразования Горбачёва и Ельцина, передал руководство Службой своим ученикам и вместе с семьёй уехал в Израиль.
В Израиле, работая в Тель-Авивском университете, мне с коллективом сотрудников удалось создать радиолокационный компьютеризированный комплекс для обеспечения безопасности полётов боевой авиации во время интенсивных межконтинентальных перелётов миллионов птиц. За десять лет эксплуатации системы экономический эффект составил более миллиарда долларов. В 2021 году за научные достижения я получил от Академии естественных наук России медаль Нобеля. Вот об этом я и пишу в своих трёх книгах воспоминаний. Все книги вместе можно ещё назвать «Моя жизнь в науке».
В приведенном письме министра финансов Израиля дана оценка части моего жизненного пути, пройденной в Израиле. Я попробую рассказать его эпизоды.
Итак, 2021 год. Я с семьёй в Израиле уже 30 лет. За эти годы произошло много событий.
В 1991 году, опустившись, по собственной инициативе, с большой статусной высоты до нулевого уровня, жизнь надо было начинать с огромного количества забот. Жизнь нужно было начинать заново с изучения языка, культуры, решения медицинских, финансовых и жилищных проблем. Меня постоянно с удивлением спрашивают: «Почему ты оставил созданную за почти 30 лет самую авторитетную в мире организацию по активным воздействиям на атмосферные процессы и уехал в Израиль? Почему ты не поехал с семьёй в США, где тебя ждали? Почему ты оставил созданный многотысячный коллектив специалистов? Почему оставил свои обязанности депутата столичного Совета и члена проблемного Совета Страны? Таких «почему» до сего времени есть много.
Поздравление Авигдора Либермана
Частично ответы на эти вопросы есть в книге второй, частично я постараюсь ответить на эти вопросы здесь, в третьей книге. Причин было много. Однако, если коротко, то две из них я назову сейчас.
Насыщенность ответственности моей перед тружениками сельского хозяйства республики Молдова, перед специалистами своей Службы и всей технологией активных воздействий на атмосферные процессы была такова, что за 28 лет, помноженные на 12 месяцев в каждом году, на 30 дней в месяце и на 24 часа в сутках непрерывной работы без отдыха, мой мозг устал. Он начинал давать сбои. Ему был нужен длительный отдых вдали от описанных в книге второй забот. Впереди у меня были большие планы, но для их реализации мне был нужен длительный отдых. Так мы с Председателем Совета Министров Молдавии того времени и договорились, о чём свидетельствует его письмо в адрес министра науки Израиля. При этом я обещал Правительству и своему преемнику через год вернуться в качестве научного руководителя Службы от одного из университетов Израиля. Так я и поступил. Правда, через год это уже была другая Страна и другое Правительство. К тому же, мой «верный» преемник Владимир Буйницкий сделал всё, чтобы это не произошло. Всё, что произошло далее, читайте в тексте.
Я не принял и до сего времени не принимаю устроенные Горбачёвым, а затем Ельциным разрушительные преобразования CCCР. Конечно, Горбачёв открыл некоторые архивы, из которых мы узнали о бесчеловечных принципах строительства социализма, необъективность его экономических законов, осудили сталинский путь развития государства. Тем не менее, он стал разрушителем, созданного на тонах крови и жизней людей, государства. Я был одним из его созидателей. Мне не пришлось убивать людей из тачаночного пулемёта. Да я бы никогда за такой пулемёт и не сел бы. Однако, я был создателем своей Службы и активным пропагандистом законов чести, долга и ответственности. Это был мой труд. Я не был идеологом советской власти, но взял из неё только принципы чести, долга и ответственности. Я принял моральный кодекс строителя фата-морганного коммунизма, только как 10 заповедей, данных евреям на горе Синай ВСЕВЫШНИМ.
Именно в этом заключается моя верность тому государству, которое разрушили Горбачёв и Ельцин.
Нравится это тебе, читатель, или не нравится, но я остался советским по понятиям о чести, долге, ответственности, советским по принципам, воспитанным во мне школой и родителями. И я стал не советским по отношению к тому бесчеловечному пути, который прошёл народ. И я стал не советским в отношении к самому ленинско- сталинскому пути революционного преобразования государственности и общественных отношений.
В то же время бессмысленная разрушительная власть Горбачёва привела меня к отчаянию. И это одна из причин моего отъезда из СССР. Я не принял и не принимаю власть Горбачёва. Он (не желая того), вторично после Ленина и Сталина, реализовал первую часть коммунистического гимна:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим —
Кто был ничем, тот станет всем.
Да, в Стране не было туалетной бумаги, патефонных иголок, продукты питания нужно было доставать. Мы ездили на плохих советских машинах и радовались баночке зелёного горошка, которую удавалось достать к новогоднему столу, но у людей была работа, уверенность в завтрашнем дне и защищённость. Мужья и жёны не разъезжались по разным странам на заработки.
В 1918 году Ленин понял ошибочность своих лозунгов и ввёл в Стране НЭП. Нужно было ввести в Стране рыночные отношения в большинстве отраслей производства и торговли многими товарами и продуктами. Вот это то, что должен был сделать Горбачёв, введя Страну в штопор. В руках государства нужно было оставить только средства производства, недра земли и отрасли связующие Страну в единое государство (металлургию, железнодорожный транспорт, связь, армию и оборонные предприятия, медицину, образование).
Горбачёв, а следом Ельцин, сумели разрушить базовые основы государства, раздали принадлежащие всему народу средства производства, недра земли в частное пользование подсуетившимся предприимчивым ворам и бандитам.
Таковы мои оценки в истории Страны Горбачёва и Ельцина.
Я не признал эти преобразования Страны. Из Страны порядка они её привели к хаосу, к захвату власти жуликами и бандитами.
Причины
Вот в этих двух главных проблемах, читатель, следует искать причины моего решения об отъезде. Ныне я уже тридцать лет живу в Израиле. Нелёгким был мой путь адаптации. Я рассказываю о нём в этой книге. В итоге я начал понимать и со всей силы полюбить эту Страну, рождённую Героями еврейского народа. Эта большая (9миллионов человек) и очень влиятельная в мировой науке Страна расположена на очень маленькой территории. При этом и эту территорию недруги Страны пытаются уменьшить. В планах мировой общественности создать на этой территории ещё одно очередное арабское государство Палестина. Нет, нет и нет такому решению!!! Государство придуманного народа палестинских арабов может быть создано в любом другом месте. Территория от моря до реки Иордан и от Эйлата до Хермона должна быть единой и неделимой территорией государства Израиль. Такое и только такое государство станет светочем мирового развития науки и экономики. К сожалению, нашим детям придётся взять на себя эту тяжёлую роль защиты Страны.
Начало второй жизни
30-ое июня 1991 года г. Тирасполь, Молдавия. Я забираю родителей и сестру с их замечательной квартиры. Понятие замечательной квартиры условное. Оно, это понятие, соответствует уровню так называемых «хрущёвок» советского времени. Для родителей она была действительно местом счастливого пристанища после долгих лет мытарств по военным гарнизонам. Она (квартира) просто без всяких условий переходит ЖЭКу (жилищно-эксплуатационная контора). Для того, чтобы понять душевное состояние моих родителей и сестры при покидании квартиры следует ознакомиться с той безмерно тяжёлой дорогой, которой пришлось им пройти до её получения (см. книгу первую моих воспоминаний). Мы едем ночевать в нашу квартиру в Кишинёве. Первое июля 1991 года. Кишинёв. Мы, мама, папа, сестра, жена, дочь, её муж, их доченька (наша внучка) выходим со своей квартиры навсегда. Квартира переходит просто без всяких условий ЖЭКу. И в этом случае для понимания наших переживаний следует прочитать наш путь по её получению (см. книгу вторую моих воспоминаний). Лишение нашей семьёй двух квартир было равносильно душевной трагедии. Равносильно душевной трагедии в полном смысле этого слова. Я хотел бы, чтобы читатель проник в суть этих слов.
Наши мозги были в полудрёме. Мы, законопослушные граждане Страны Советов, просто выполняем её закон!!! Зачем мы его исполняем? Ведь у нас уже забрали паспорта и мы уже совсем не граждане страны Советов!!!
Государство, которому мы честно служили и на трудовых, и на боевых фронтах, сражаясь за Родину, лишает нас всех наших достижений и накоплений. Мы двигались, о чём-то говорили, но действия свои не осознавали. Вернее, главным бессознательным лицом был я, а все мне доверяли. «Да стоит ли тужить о квартире, об этих стенах!!!», – убеждал нас зять. «Важнее позаботиться о будущем Вашей дочери, внучки, и вообще нашей семьи. Мы там получим новые возможности», – говорил он. «Мы там сможем родить ещё одного ребёнка», – убеждал он нас. Вот мы и заботились!!! Эти слова и цели помогали мне отвлечься от главной проблемы. Я оставлял своё детище, созданную мной самую авторитетную в тот период в мире многотысячную организацию. Я оставлял своих учеников и сослуживцев. Мне приходилось оставлять доверенное мне гражданами депутатство в Кишинёвском городском Совете. Я ощущал неправильность этого действия. Однако, цель, цель, цель сделать детей счастливее затмевала моё (наше) сознание. Я же абсолютно доверял своему зятю. Я был убеждён, что он уезжает для того, чтобы в новой Стране сделать счастливой свою семью и обеспечить счастливое будущее своим детям. Так ведь и в Кишинёве моя семья была счастливой!!! Это счастье и благополучие обеспечивали мы с женой.
Теперь пришло время строить счастье своей семье зятю с дочерью самостоятельно. Он, зять, теперь ещё больше, чем ранее, увязывал судьбу свою личную с судьбой своей семьи и тех родных, кто по зову крови принимал на себя все проблемы переезда в новую Страну. И он такую настоящую и будущую связь судеб в этот период демонстрировал.
В финале фильма «С лёгким паром» мать главного героя в ответ на поступок сына, приведшего домой новую невесту и слова его о том, что они так счастливы, сказала: «поживём увидим». Вот и я должен был сказать: «поживём – увидим». Нет, я так не сказал. Я был в зяте абсолютно уверен. Наша дочь верила своему мужу. Он показывал свою любовь и верность своей семье. Для нас с женой это было счастьем и мы верили своему зятю. Нет. Это не верно. Я абсолютно был уверен в нашем зяте. Абсолютно. Моё воспитание не допускало возможного предательства. Ох, как я ошибся!!! Я, многолетний руководитель многотысячным коллективом, глубоко ошибся в оценках одного единственного и самого близкого человека. Свой предательский удар он нанёс в самое жизнеопределяющее место. Об этом в дальнейших рассказах.
Первое июля
Первое июля. Кишинёв. Железнодорожный вокзал. Нас с семьёй пришли проводить мои сотрудники и друзья. Провожающих было много. Впервые за много лет я одет не по форме. Для провожающих я выгляжу непривычно в гражданской одежде. Форменную одежду, включая зимнее, осеннее пальто, фуражку, зимнюю шапку, костюм со знаками различия я оставил на вешалке в своём служебном кабинете. В гражданской одежде чувствую себя неловко. Я уезжал, оставаясь в должности начальника своей большой и авторитетной в мире организации. Сослуживцы провожали меня в то время, когда я оставался ещё в статусе генерал-лейтенанта.
К этому званию и моей должности в Правительстве Республики и в народе относились все с должным уважением. Это звание присвоено мне решением Правительства СССР. В ЦККП Молдавии, в Правительстве Молдавии я числился в статусе одного из министров агропромышленного комплекса.
Все хотят подержать на руках мою внученьку. Я наблюдаю. Из СССР в тот период уезжали навсегда. Я, возможно, навсегда расстаюсь со своими искренними друзьями. Их искренность видна. Вот с женой стоит помощник Председателя Совета министров Молдавии Иван Матвеевич Васильев, а вот тоже с жёнами заведующий отделом в министерстве сельского хозяйства Игнат Шандру, заведующий кафедрой экспериментальной физики Кишинёвского университета проф. Юрий Николаевич Козулин, мои заместители, главный бухгалтер и начальники отделов, некоторые командиры отрядов, специалисты и даже заведующая нашей столовой. В сторонке скромно и с грустью стояли два моих верных персональных водителя Жора Никорич и Павел Дода. Они действительно много лет были мне верны. На лицах этих друзей грусть.
Я верю, что это искренне. Однако, есть человек с радостным лицом. Он, Владимир Буйницкий, получил из моих рук одну из самых авторитетных в мире в области активных воздействий на атмосферные процессы Службу. Справится ли он??!!!
Я наблюдаю, с каким нетерпением он ждёт момента, когда поезд унесёт меня с этой станции. Ему не терпится войти в мой кабинет хозяином. На его лице беспокойство: «А вдруг я остановлюсь, передумаю и не уеду!!!». Моё решение оставить службу этому человеку было ошибочным. Ещё одна очередная ошибка. Я знаю, что есть ещё два-три, отсутствующих здесь человека, которые радостно потирают руки. Они хотят власти. Всего два, три из трёх тысяч!!!
Мои наблюдения меня не обманули. Всё проявится потом. За несколько минут до отхода поезда прибежала секретарь с просьбой подписать какой-то приказ и несколько финансовых документов. Подписал. Ведь право подписи пока у меня. Это право остаётся у меня ещё несколько месяцев.
Госкомгидромет СССР и Правительство Республики не торопились назначать нового руководителя. Предполагалось моё возвращение. Даже кишинёвский городской Совет не выводил меня из состава депутатов ещё полгода после моего отъезда. И я, приехав через полгода в Кишинёв в командировку, даже принимал участие в одном из заседаний экологической комиссии.
Поезд Москва-Бухарест
Поезд Москва-Бухарест со станции Кишинёв отправился в путь. До государственной границы в Унгенах он проходит несколько станций, коротко останавливаясь на некоторых из них. Вся территория, по которой движется поезд входит в зону действия моих полигонов и ракетных пунктов. На всех таких, расположенных недалеко от ракетных пунктов и баз отрядов станциях, стояли множество моих сотрудников с букетами цветов. Одно из двух наших купе было завалено этими букетами. На станциях, на которых поезд не останавливался, мои бойцы, командиры, рабочие стояли, махали руками с цветами, провожая меня с моей семьёй.
Конечно все эти люди мне очень близки. «Прилетит к нам волшебник в голубом вертолёте и покажет бесплатно кино», – часто на наших застольях пели мои сотрудники при мне, вкладывая в эти слова уважение и другие положительные эмоции из нашей повседневной сложной жизни. Конечно, я повседневно ощущал с их стороны уважение и верность, но были и обратные проявления моей строгости. Мы вместе делали одно большое дело в мировой науке и в экономике Страны. Тем не менее, это был час расставания. В меня эти люди верили. Спасибо им. Я не был политическим деятелем. Я был много лет их руководителем, отцом и матерью.
Это были не только дела непосредственно в службе. В этот пакет нашей с ними жизни входили заботы об условиях работы, жизни на полевых базах, жилье, детских садиках, продуктах питания, приусадебных участках в деревнях и для тех, кто жил в городах и т д., в том числе о мире в семьях. Много слёз о неверности жены или мужа пролились в моём кабинете. Почему в кабинете моём? Потому что я умел их слушать, по возможности помогать и сопереживать. И всё-таки!!! В те годы все понимали, что из СССР уезжают навсегда. До развала этой Страны оставалось два месяца.
Читатель, не обольщайся. Верность многих людей долго оставалась в их воспоминаниях, но скоро пришли другие люди, которым эта память мешала и всё пришло в норму общечеловеческих правил. Об этом я расскажу в дальнейшем.
Станция Унгены. Граница
Станция Унгены. Далее государственная граница. Здесь переставляют вагоны на тележки для западных железных дорог. Здесь пограничный и таможенный контроль. Полагаю, что пограничники знали обо мне. Они ко мне отнеслись с уважением. Зато зятя моего таможенники заставили даже снять обувь. Что они искали?!!!
Далее Бухарест. Представители Сохнута (еврейского агентства), занимающегося заботой о нас. Без эмоций и лишних слов нам (нас 8 человек) помогли вместе с набитыми вещами баулами переместиться в гостиницу. Разместили нас в двух комнатах с двумя кроватями в каждой. Спать придётся по очереди.
«Самолёт в Тель-Авив будет нескоро. Ждите, мы за Вами придём», – сказали они. Не помню сколько времени мы ожидали. Кажется прошло не менее суток. Мы очень тревожились за маму, которая всего месяц тому назад перенесла инсульт, за папу, перенесшего инфаркт, за нашу маленькую внучку. И мама, и папа не создавали нам проблем. Они щадили нас и, будучи подготовлены всей своей жизнью военных, не показывали своего настроения.
Потом был прекрасный самолёт, улыбчивые и услужливые стюардессы, самолётное угощение.
Откровенно говоря, переезд из Кишинёва в Тель-Авив через Бухарест не произвёл на нас доброго впечатления. Плохонькая гостиница в Бухаресте, долгие часы ожидания оформления документов в Бен-Гурионе. Это при том, что мама была после инсульта, папа – после инфаркта и маленькой внучке три годика.
Тем не менее, я не могу не отметить чёткую и благожелательную работу сотрудников Сохнута. Они делали всё с сердцем, но с учётом их возможностей. Это был период большой алии.
Второе июля 1991 года. 4 или 5 часов ночи. Наш самолёт из Бухареста приземлился в аэропорту Бен-Гурион. Ещё через три часа нам выдали Теудат Зеуты (так называется паспорт израильтянина). Второго июля 1991 года мы стали полноправными гражданами Израиля. Мы – это мама, папа, жена Соня, сестра Софа, дочь Жанна, её муж Анатолий, их маленькая трёхлетняя дочурка Олечка и я. В аэропорту нас встречал отец Анатолия Давид Дубов.
Встреча в аэропорту в то время была его маленьким репатриантским подвигом. Аэропорт далеко, а билеты на автобус для вчерашнего репатрианта дорогие. Тем не менее, он приехал встречать. Скажу по правде, я был благодарен ему за этот поступок.
Пирожки
Пирожки. Израильские пирожки отличались от тех незабываемых, к которым мы привыкли за 4 копейки в одесской пирожковой. Прежде всего, израильские пирожки делают обычно из слоёного теста. Да и начинка совсем иная. В то время нам эти пирожки были не столь вкусны, сколь любопытны.
Это потом мы стали скучать по пирожкам из пресного теста с капустой, картошкой, горохом, повидлом и т. д. по четыре копейки. В мои студенческие годы я был худым, всегда голодным, но весьма сдержанным в еде. Мне хватало того, чем нас, студентов, кормили в студенческой столовой. Тем не менее, бывая в центре Одессы возле площади Мартыновского (ныне Греческая), я непременно заходил в маленькую пирожковую. Она находилась на первом этаже огромного здания с круглым фасадом. Большая кружка горячего бульона и к ней 4—5 пирожков с разной начинкой, в том числе с капустой, мясом, картошкой, горохом и яйцами. Всё это с бульоном стоило 25—30 копеек. При стипендии на первом курсе 140 рублей в месяц – немало. Но ведь хотелось, и я изредка позволял себе такой праздник. Пирожки и начинка делались прямо на глазах, после чего на соответствующих подносах они размещались в большие жарочные шкафы. В качестве начинки, подготовленной на глазах, сомнения не было. Вот за такой чашкой бульона и пирожками, наблюдая через окно за очень подвижными моими любимыми одесситами, можно было отдохнуть и сосредоточиться в мыслях. За окном на площади Мартыновского была конечная остановка нескольких номеров трамваев. Они звонили своими трамвайными неповторимыми, чем-то родными звонками, привозили и забирали десятки людей. За окном протекала жизнь. Моя одесская пирожковая в шестидесятые – восьмидесятые годы прошлого столетия!!! Это Вам не водочная и не пивная. Как в Санкт-Петербурге в 1992 году.
1992 год. Санкт-Петербург
Однажды, в 1992 году я был в Санкт-Петербурге. Проходя мимо небольшого кафе, я зашёл туда выпить моего любимого томатного сока. В кафе было немало людей, которые стояли со своими стаканами, наполненными водкой и горячо что-то обсуждали. На их лицах, в громких мужицких выражениях я не видел интеллигентности. Санкт-Петербург – культурная столица СССР, а теперь России. Было 12 часов дня. В очереди передо мной стояла не очень опрятная женщина, которая попросила налить ей в двухсотграммовый стакан водку и сверху закрасить томатным соком. Расплатившись, она отошла от стойки, в несколько секунд выпила (как говорят в этих случаях жахнула) содержимое стакана и вышла. А ведь это фрагмент жизни России – ее бандитских девяностых.
Ещё больше меня удивила реакция друзей, у которых я остановился в период командировки. Ленинградские интеллигенты во многих поколениях – доктор наук, сотрудница Главной Геофизической обсерватории им. Воейкова Татьяна Громова, её муж Сергей, доктор физ. мат. наук, профессор Ленинградского университета, сказали мне, что мой рассказ их не удивил. Увиденное мной не фрагмент из жизни России, а сама нынешняя, опустившаяся, голодная и бандитская Россия 90-ых годов.
