Магия большого города. Провинциалка

– Доброе утро! Я ваша соседка! То есть давай на «ты», мы же примерно одного возраста. Очень удачно, что ты здесь поселилась, а то и поговорить толком не с кем! – пока я ее разглядывала, девица с крупно завитыми локонами пепельно-белого цвета, поверх которых гордо реяло очередное встопорщенное гнездо, тараторила и тараторила. Ее совершенно не смущало, что я молчу. Видно, из тех, кто слышит лишь собственный голос. – Я Саманта, а тебя как зовут?

– Эбигаль, – машинально ответила я. Проклятое воспитание! Девица приняла мой ответ за приглашение к продолжению монолога и оживилась еще сильнее.

– Очень приятно познакомиться! Очень! Так я зайду? – прочирикала соседка, бесцеремонно протискиваясь мимо меня в комнату. Я даже пискнуть не успела. Незваная гостья огляделась, цепким взглядом оценивая скудость вещей, отсутствие личных безделушек и клетку в углу. Скворец спал, напрыгавшись и налетавшись вчера вечером, и на появление нового лица в комнате не среагировал.

Повезло блондинке. И ее гнезду на голове тоже. Бенджи почему-то очень не любил вычурные шляпные конструкции и старался их уничтожить любыми способами. Чаще не слишком гуманными.

– О, это новинка Кайлил? – восторженно возопила Саманта, бросаясь к стопке книг на моей тумбочке. Кидаться ей наперерез, как заправский спортсмен, я не стала, хотя первой мыслью было именно это.

– Нет, старое издание, – безразлично бросила я, наблюдая, как девушка берет в руки верхний, особенно розовый и рюшечный томик. Он, в отличие от всех остальных, был как раз настоящим, так что мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

– Жаль. Я так жду новую книгу! Розамунда Кайлил мой идеал! – щебетала она, с нескрываемым разочарованием откладывая потрёпанную обложку в сторону и протягивая руку за следующей.

Этого я уже допустить не могла.

Бежать и выдирать из рук бесценные записи? И сразу же привлечь к ним внимание? Ну уж нет.

– Матушка моя безумно любила читать мисс Кайлил. Так и умерла, сжимая в руках одну из книг! – с надрывом в голосе произнесла я.

Розовые пальчики, уже почти коснувшиеся очередного переплета, резко отдернулись. Понятия не имею почему, но обычные люди очень боятся смерти во всех ее проявлениях и считают оную заразным явлением. Скорее всего, повлияла недавняя эпидемия, которую пережили большинство наших родителей, пусть и в не слишком сознательном возрасте. Тем хуже. Окружающая их паника по поводу прикосновения к трупам и соблюдению карантина повлияла на реакции и передалась потомкам. Теперь любое упоминание ухода в мир иной вызывает у ныне живущих нервную дрожь и слабость в коленях.

Саманта не стала исключением. Брезгливо вытерев руки о подол, она для надежности отшагнула подальше от осквернённых книг.

– Соболезную, – выдавила она после паузы, вспомнив о приличиях. Впрочем, я же первая их и нарушила. В обществе не принято обсуждать гибель даже самых близких родственников.

Боль, утихшая было за прошедшие годы, всколыхнулась с новой силой. Мне даже выплакаться тогда толком оказалось некому. Бенджи сочувствовал, как мог, но его особо не пообнимаешь.

– Ничего. Это было давно, – сквозь сдавленный всхлип выдавила я. Притворяться не понадобилось – напряжение последних суток прорвалось сухими рыданиями. Саманта тут же подскочила ко мне, забыв о книгах, и неловко, но от всей души, приобняла за плечи. Словно по команде, рыдания мои усилились. Как я ни старалась сдержаться, они прорывались, пусть и без слез.

Те я давно уже выплакала…

– Ну, будет, будет, – мягко поглаживая мою спину, приговаривала соседка, и от этого хотелось плакать еще горше.

Я возлагала такие надежды на вчерашний визит к родным, но все впустую. Принять факт, что на свете больше нет людей, которым я небезразлична, оказалось на удивление тяжело. Эти три года без мамы во мне тлела надежда на то, что однажды я встречусь с ее семьей и обрету поддержку близких… похоже, с этой нелепой иллюзией пора расставаться, как бы больно ни было.

Взяв себя наконец в руки, я отстранилась от оказавшейся неожиданно чуткой и заботливой Саманты. Вот уж не подумала бы, что девица способна сопереживать кому-то, кроме самой себя. Плохо я разбираюсь в людях, плохо!

– Прости. Оно… накопилось, – неопределенно повела я ладонью в воздухе, обозначая впечатляющие объёмы накопившегося. Девушка с сочувствием закивала.

– Ой, меня тоже иногда так проберет, так проберет, что хоть вой. Ты куда-то собиралась? Давай я тебе помогу себя в порядок привести, а то в таком виде на люди и показаться стыдно!

Прежде, чем я определилась, обидеться мне на столь нелицеприятную оценку моего внешнего вида или же поблагодарить за участие, меня ухватили за предплечье и чуть ли не силком выволокли в коридор. Я едва успела прихватить сумочку и бросить предупреждающий взгляд на скворца. Мол, не бузи тут, у нас договорённость с хозяином. Бенджи засунул голову под крыло, всем видом демонстрируя, что лично он вообще ничего никому не обещал.

Надеюсь, ему все же хватит птичьих мозгов вести себя прилично.

Комната моя, как я и опасалась, не запиралась вообще. Кроме вычурной ручки, никаких дополнительных замков не нашлось.

– Ой, такое чувство, что у нас есть, что красть! – отмахнулась Саманта, заметив, как я разглядываю дверь. – Все свои, не переживай. Нас тут всего трое, случись что – быстро вычислим виновного и найдём пропажу.

Глаза блондинки аж загорелись, стоило ей представить поиск украденных безделушек. Кто-то явно перечитал бульварных романов. Искренне надеюсь, нам не придется и впрямь шарить по чужим вещам в поисках моих. Впрочем, за сохранность личного пространства я была спокойна – скворец не даст наше добро в обиду. Дверцу клетки я оставляю приоткрытой не просто так…

Саманта обитала через две двери от меня. Стоило переступить порог, и я поняла, почему девушка у меня так внимательно оглядывалась. Наши понятия об уюте различались капитально. Даже если я проживу в той комнате три года, все равно не соберу столько кружевных салфеточек и разноцветных лоскутных подушечек. И как она только спит? На кровати же места не осталось!

– Это мое хобби, – улыбнулась Саманта, заметив направление моего взгляда. – После работы на фабрике остаётся много обрезков, если мелкие, они все равно идут на выброс. Мне их и отдают по знакомству.

– Не думала продавать понемногу? – невольно провела я сразу параллель с собственным бедственным положением. Вот бы мне так пристроиться, неплохой побочный доход бы вышел. Вкус у Саманты имелся, цвета она подбирала отменно. Другой вопрос, все вместе, скопом, подушки смотрелись слишком броско и пестро, но если их выставить по отдельности… мое воображение активно заработало, представляя прилавки, однотонную ткань и перегородки натурального дерева, которыми можно было бы оформить будущую торговую точку.

Девушка густо покраснела, словно я предложила нечто неприличное.

– У меня не так уж много денег, – едва слышно прошептала она, потупившись. – Даже на место у метро не хватит, не то, что на свой магазинчик.

Я не совсем поняла, о каком месте она говорит, но с пунктом про магазин мысленно согласилась. Лицензия на продажу и налоги зачастую обходились дороже, чем сама аренда помещения, что в столице, должно быть, и без того безумно высока. Это в небольшом городишке мастерица может заработать своим трудом, не открывая дело официально. В Нью-Хоншире такой финт не пройдёт. Частное предпринимательство здесь чаще всего передавалось по наследству либо же открывалось на полученные в банке взаймы деньги. Предлагать последний вариант я не стала – в конце концов, у Саманты могут быть личные предубеждения против займов. Я бы тоже к финансистам пошла в последнюю очередь. Поговаривают, что долги они выбивают не хуже подпольных ростовщиков, только вооружившись не дубинками, а законами. В итоге незадачливый предприниматель остаётся без дела, дома и мало-мальского имущества, а то и отправляется на каторгу – отрабатывать.

– У тебя очень красиво получается, – совершенно искренне оценила я творчество Саманты. Она зарделась еще пуще, уже от удовольствия.

– Спасибо, ты слишком добра! – прощебетала она, снова обретая прежний задор.

Похоже, тема денег для нее больная. В дальнейшем, пожалуй, лучше обходить ее стороной. Почему-то мне кажется, что все жильцы этого странноватого дома стеснены в средствах. Очень уж низкую квартплату с нас попросили. Да и район не самый богатый, ясно, что шикарная клиентура к мистеру Кроссу в очереди не стоит.

– Присаживайся, сейчас я тебе сделаю лицо. Ты же на работу идёшь? – уточнила Саманта, силой усаживая меня на пушистый табурет у письменного стола. Точнее, у того, что когда-то было письменным столом. Нынче же здесь сосуществовали швейная машинка, ленты, мешки с обрезками тканей, огромное зеркало и целая гора косметики. Из всего изобилия средств для лица я узнала, пожалуй, крем. И румяна с губной помадой – просто потому, что у них характерные упаковки. У матушки когда-то были похожие.

Вот забавно, время идет, а форма тюбика не меняется!

Остальное же выглядело незнакомо и пугающе. Вот зачем мне, спрашивается, на лице мука, или что-то ее напоминающее? А странные изогнутые ножницы-щипцы, напоминающие пыточный инструмент, которыми Саманта потянулась к моим глазам, и вовсе шокировали. Я шарахнулась и чуть не упала с табуретки.

– Ты чего? Это для завивки. Реснички сейчас подкрутим, накрасим, босс упадёт! – воскликнула девушка. Я отчаянно замотала головой, не желая подпускать устрашающее устройство к своему лицу.

– У меня нет босса! – довод убедительнее как-то сходу не придумался, пришлось говорить правду. – Я вообще иду работу искать!

– А давай к нам! – обрадовалась Саманта, и к моему облегчению отложила пыточный инструмент. Правда, чёрная острая палочка, которую она взяла взамен, вызвала у меня не намного больше энтузиазма. – Ты шить умеешь? Хотя что это я! По прямой-то прострочить любая сможет. Пойдём со мной, представлю тебя заведующей цехом. У нас всегда недостача рабочих рук!

Надо же, как удачно получается, только я собиралась искать работу, как она сама плывет в сети! Пожалуй, поселиться в этом доме и впрямь было моим лучшим решением за последние месяцы.

Я неуверенно кивнула, после чего мой подбородок зафиксировали железной хваткой, и Саманта провела безукоризненную стрелку сначала на правом веке, потом на левом. Палочка оказалась многофункциональной, ею же поелозили мне по ресницам, а после потыкали в брови.

– У тебя красивые глаза. Большие! – соседка довольно улыбнулась, оглядывая результат своих трудов. – Подчеркивай их поярче. Сейчас в моде броский макияж!

После такого комментария мне было страшновато смотреть на свое отражение. Я, признаться, ожидала увидеть клоуна, учитывая густо-чёрный цвет подводки. Но реальность оказалась на удивление не так уж плоха. В зеркало таращилась хорошенькая, пусть и бедновато одетая девушка, лишь отдаленно напоминающая провинциалку Эбигаль Шерман. Надо же, и не знала, что у меня настолько длинные ресницы! Может, соседка тоже маг? Не может же одна палочка с краской настолько изменить человека!

– Пойдём скорее, а то опоздаем! – вывела меня из ступора Саманта. Я подхватила сумочку и поспешила вслед за ней к выходу. Кажется, утренние события складывались в мою пользу. Вот так, на пустом месте найти работу в столице – многим о таком счастье не приходится и мечтать!

###

^Глава 7^

От лифта я едва успела увернуться. Саманта искренне не понимала моей блажи – зачем спускаться по ступенькам, если есть такая удобная платформа – вжик, и на первом этаже. Но я уперлась, и ей ничего не оставалось, кроме как смириться. Не тащить же меня, брыкающуюся, силком!

Холл был темен, несмотря на зарождающееся утро, и величественно пуст. Дверь едва слышно скрипнула, выпуская нас на улицу. В саду царило запустение и неестественная тишина, так что я пожалела, что не взяла с собой в дорогу зонт. Сумочкой отбиваться от чего бы то ни было проблематично, если в ней, конечно, не лежит кирпич, а вот острый наконечник парасольки – отличное оружие! Да и парочку заклятий отложенного действия на него наложить можно, чтобы злоумышленник не раз пожалел о неправильно выбранной жизненной стезе. Пожалуй, стоит прикупить один, помассивнее. Тем более, в столице отчего-то постоянно стояла отвратительная погода – что вчера, что сегодня над головой клубились тучи и где-то далеко погромыхивало, обещая скорую грозу.

Однако стоило нам переступить незримую границу, очерченную старомодной решеткой, как городская суета набросилась на нас и втянула в свое бездонное чрево. Пожалуй, даже без помощи Саманты я сумела бы добраться до станции метро – нас обеих туда просто внесло потоком спешащей на работу толпы. Насколько вчера район был тих и безлюден, настолько сегодня он кишел жизнью. Пожалуй, я бы предпочла давешнюю тишину, но меня никто не спрашивал.

– У тебя есть проездной? Нет? Ох, горе ты мое, пойдем, по моему проедешь сегодня! – побеседовала моя новая подруга сама с собой, ловко воткнула испещренную дырочками картонку шириной с мою ладонь в устрашающего вида перфоратор, висевший на стене у входа, и дважды нажала на рычаг. – И заведи себе обязательно, он всего тайлер стоит, зато пока на нем есть свободное место, можешь кататься спокойно!

Саманта помахала перед моим носом проездным, на котором почти не осталось гладкой поверхности. Плотная, в полпальца толщиной картонка напоминала многократно продырявленную мишень, из тех, на которых мэр Сен-Саммерса тренировался стрелять из пистоля, только в миниатюре. Девушка бережно убрала драгоценность в сумочку, стараясь не помять, и потащила меня за руку куда-то вниз, снова вливаясь в общий многолюдный поток. Да, кажется вчера мне очень повезло, что я попала в город после окончания рабочего дня.

– До фабрики всего две остановки! Не успеешь оглянуться, мы и приехали! – перекрикивая гул голосов, сообщила мне на ухо Саманта. Я потрясла головой, прогоняя звон, и покрепче прижала к себе сумочку. Какие ни есть, там мои последние деньги, а в такой толчее очень любят работать карманники, как пишут в газетах.

Ступеньки, уводившие нас все глубже под землю, казались бесконечными. Они оборвались неожиданно, так что я чуть не споткнулась. Пройти дальше мы не могли – узкий перрон был под завязку заполнен ожидающими поезда рабочими в грязной униформе, чопорными девицами в строгих форменных платьях – издалека и не разберешь, то ли служанки, то ли уборщицы – и клерками невеликого полета, так же судорожно, как я сумочку, прижимавшими к себе кейсы с бумагами.

Людское море заволновалось, откуда-то издалека послышался нарастающий ритмичный грохот. Воздушной волной нас качнуло, но, к счастью, никого не снесло, и прямо перед лицами впереди стоящих, замедляя ход, выметнулся из тоннеля поезд. Он разительно отличался от того, что доставил меня в столицу. Вместо грандиозного величия, крупных колес, стекла и хромированного сияющего металла – выбитые стекла, щерящиеся осколками, облупившаяся краска, сохранившая первозданный вид только ближе к крыше, и облезлые сиденья с торчащей в прорехах обивкой, сесть на которые я сразу же отказалась. Саманта только плечами пожала, протискиваясь поглубже в вагон и занимая одно из угловых мест, подальше от разверстого окна.

– Так тебя не облапают! – не особо стесняясь невольных слушателей, поделилась она нажитой мудростью. Я оценила притирающиеся вплотную бока и спины рабочих, отчего-то решивших ехать именно в этом углу, за компанию, и все же присела рядом с соседкой.

Повторять неприятный опыт энбуса не хотелось.

Намного лучше не стало – теперь перед моим носом маячили не самые приличные части тела, да еще и мужчины, завидев хорошеньких девушек в лице нас с Самантой, принялись отпускать недвусмысленные шуточки, но, к счастью, поезд тронулся, и им стало не до нас.

По дороге я еще не раз поблагодарила мысленно соседку за добрый совет. Вслух бы не вышло – колеса громыхали, казалось, в самой голове. Тех, кому не посчастливилось сесть, мотало по всему салону, не спасали даже проведенные над головами трубы с потертыми кожаными петлями, за которые предполагалось хвататься на поворотах.

Когда мы наконец добрались до нужной станции, и я ступила на перрон, лишь нечеловеческим усилием воли удалось подавить в себе порыв броситься на колени и поцеловать землю, подобно мореплавателям древности.

Мой список «ни за что не воспользуюсь» пополнился еще одним пунктом.

За то время, что мы провели под землей, тучи набухли и успели разразиться небольшим дождиком в преддверии основного апокалипсиса, так что мостовая блестела свежими лужами, а в воздухе стоял характерный влажный аромат земли и камня. Зелени поблизости не было видно, как и жилых домов. Длинные массивные здания фабрик протянулись унылыми коробками, образуя не менее тоскливые коридоры улиц. Окна располагались, в основном, высоко, где-то начиная этажа со второго, так что прохожим оставалось обозревать однообразный кирпич, изредка сменяемый идеально подогнанными разнокалиберными камнями там, где постройки сохранились с магической эпохи.

“Все же в былые времена архитектура была куда красивее”, – снова подумалось мне, но я благоразумно оставила сие наблюдение при себе. Ничего хорошего оно, высказанное вслух, мне не принесло бы. Власть магов следовало хаять во всех ее проявлениях, в том числе, что касается эстетики и научных достижений. Ничего, что с тех пор медицина откатилась на пару сотен лет назад, а конечности в случае несчастного случая приходилось отрезать без надежды на восстановление. Неважно, что дома, построенные в прошлом веке, высились как вчера поставленные, а современные здания через пару десятилетий уже нуждались в капитальном ремонте. Пусть магически обработанный камень сохранял прохладу в жару и тепло в холода, а нынешний кирпич разве что защищал от ветра. Главное – ненавидеть все, что связано с минувшими столетиями под пятой одарённых узурпаторов.

Обосновывать необязательно.

Рабочие быстро разошлись по своим проходным, я же вслед за Самантой влилась в нестройные ряды девушек, спешащих на швейную фабрику.

На входе вышла заминка. Пропуска у меня, естественно, не было, из руководства меня никто не ждал, а потому пропускать неизвестную личность охрана отказалась. Мощная бабища, замотанная в вязанный платок по самый нос, сжимала в руке старую швабру и отпихивала меня подальше от входа, повторяя как те модные попугаи «не велено» и «не пущать». Саманта, продемонстрировав заветный пропуск, прошмыгнула мимо грозного стража, пообещав прислать кого-нибудь мне на спасение. К счастью, обещание она выполнила быстро, я успела только дважды словить швабру хребтом и один раз, особо неудачно – рукой. Терпение мое было на исходе, так что повелительный окрик:

– Это ты наниматься? Проходи! – прозвучал как нельзя вовремя.

Едва удержавшись, чтобы не показать по-детски язык противной тетке, я просочилась мимо нее и с достоинством поприветствовала высокую подтянутую даму в темном платье. Если бы не обстановка и не предупреждение Саманты о том, что внутри швейная мастерская, я бы подумала, что передо мной учительница или монахиня. Матушка моя на работу тоже старалась одеваться строго и в темное. Требования к одежде для преподавателей женского пола были куда суровее, чем у мужчин. Учительнице полагалось быть существом бесполым, незаметным и в то же время внушать уважение.

Пожалуй, стоявшая передо мной дама соответствовала этим критериям полностью. Узкое худое лицо, изборожденное преждевременными морщинами, недовольно скривилось при виде меня. Судя по безупречно сложившимся линиям на лбу и щеках, это была привычная для нее мимика – неудовлетворенность и брезгливость.

– Ты Эбигаль? – уточнила она на всякий случай.

Я кивнула.

– Да, мисс Агата, – чопорно поправила меня дама, и сходство с учительницей достигло полного совершенства.

– Да, мисс Агата, – послушно повторила я, стискивая сумочку.

Мне нужна работа, а как при этом обращаться к начальству – дело второстепенное. Ничего, что у нее замашки военного лидера. Наверное, на фабрике царит дисциплина.

Наверное, это хорошо.

– Следуй за мной, – приказала она, разворачиваясь на низких каблуках так, что набойки скрипнули о каменные плиты. – Покажу, где ты будешь работать.

Я побрела следом, не чувствуя и доли прежнего энтузиазма. Но грядущая оплата аренды маячила в обозримом будущем, подстегивая не хуже кнута.

Фабрика была огромна. Похоже, ее переоборудовали из старого магического полигона. Если прищуриться, на некоторых балках под потолком еще виднелись защитные руны, уже давно неактивные. В некогда цветных витражах заменили стекла, чтобы не искажать оттенки ткани, так что от узоров остались лишь металлические линии. Можно было угадать величественные фигуры в старомодных мантиях, и расходящиеся от них лучи творящейся магии.

Засмотревшись на рисунки, я не сразу обратила внимание на происходящее вокруг. А зря.

Работниц было не меньше двух сотен. Большинство из них уже дисциплинированно сидели за машинками и вели бесконечную, изредка прерывающуюся строчку. Каждая выполняла какую-то одну деталь изделия – кто-то сшивал боковые швы, другие пришивали карманы, третьи отделывали горловину.

– Здесь у меня вышивальщицы, – кивнула мисс Агата в сторону отгороженного уголка. Там, низко склонившись над метровыми пяльцами, трудилось несколько девушек. Я на расстоянии почувствовала, что со здоровьем у них уже не очень, особенно со зрением и спиной. – Редкие мастерицы, потому получают больше остальных.

Стало понятно, почему их отделили. Создали эдакий элитный загончик, куда все должны стремиться. Даже Саманта, уже занявшая место за одной из машинок, с тоской поглядывала в сторону заветного уголка.

Зря. Я этим девушкам не завидовала. Года три, максимум четыре, и половину из них уволят, потому что зрение сядет до нерабочего состояния. Остальные, возможно, протянут подольше, но основную часть надбавки отдадут за обезболивающие. Нынче без вливания магии это еще те декокты, вызывающие привыкание и убивающие чуть ли не быстрее самой болячки, от которой их принимают.

– Новичкам поначалу платят минимум, – продолжала тем временем мисс Агата. – Тебя рекомендовала Саманта, но мне все равно нужно посмотреть сначала на твои способности и умения.

Я проглотила заверения в том, что я отличный специалист. Не хотелось подводить соседку. Она взяла на себя ответственность, хоть ее никто и не просил, но девушка за меня поручилась. Будет сущим свинством не оправдать ожиданий ее начальства. Вдруг мои швейные навыки на достаточном уровне для Сен-Саммерса, но в столице требуют нечто иное? Сначала стоит глянуть, с чем предстоит работать.

– Садись. Тебе сейчас принесут ткань, – начальница указала мне на деревянный стул с жесткой спинкой, от одного вида которого у меня заныла поясница. На столе, предназначенном для работы, стоял оверлок, значит, мне предстоит нудная, кропотливая работа по обработке краев. Не такая уж простая задача, как по мне. Точно не для новичка. Стоит ткань чуть натянуть или перекосить, как вся линия пойдет некрасивым зигзагом.

Я открыла было рот, чтобы уточнить задание, но неожиданно для самой себя спросила другое:

– А какая будет зарплата? Вы сказали, новичкам еще меньше, я поэтому интересуюсь.

Мисс Агата поджала губы, словно я спросила цвет ее нижнего белья. Стало ясно, отчего Саманта паникует при упоминании денег. Здесь, похоже, обсуждение монетного вопроса считалось делом исключительно неприличным.

– Двенадцать тайлеров. Плюс проезд, – выдавила дама нехотя.

Я сглотнула, занятая неутешительными подсчетами. Десять будет сразу уходить за жилье, а ведь еще месяц нужно на что-то жить! Не говорю уже есть…

– Первые три месяца испытательный срок, оплата шесть тайлеров, – добила меня мисс Агата. – Но если будешь работать сверхурочно, можешь добавить к этой сумме от четырех до шести.

То есть двенадцать тайлеров при том, что на фабрике нужно быть рано утром, а уходить, учитывая дополнительные часы, затемно. Считай, мне жить тут придется, и питаться подножным кормом! Даже странно, как Саманта в подобном режиме не растеряла свой энтузиазм.

– Извините, но мне это не подходит, – я покачала головой и решительно отказалась от щедрого предложения.

– Провинциалка! – закатила глаза мисс Агата, обращаясь к сидевшим за соседними столами швеям. Те угодливо захихикали, а начальница продолжила менторским тоном. – Деточка, если ты думаешь, что где-то в столице найдешь лучшие условия, то ошибаешься. Мы еще и проездные предоставляем, в других местах подобной щедрости не дождешься.

Радость-то какая, каждое утро терпеть болтанку в поезде и чужие сальные взгляды! Я содрогнулась и еще активнее замотала головой.

– Нет, спасибо. Простите, мне что-то дурно! – пробормотала я и выскочила из зала, словно за мной отряд ловцов магов гнался. Свежий воздух немного прочистил мне мысли, но не заставил передумать.