Смерть под маской Марди Гра

франкофоны. Но потом с покупкой американцами Луизианы, в городе с

тысяча восемьсот четвертого года стали селиться англофоны, в результате

чего Новый Орлеан стал быстро расширяться. В конце девятнадцатого века в

районе Французского квартала стали заселяться выходцы из Ирландии и

Италии. Мы, местные жители ценим и любим старый квартал. Это так

сказать сердце нашего города, здесь проходят карнавальные шествия в честь

праздника Марди Гри, празднества, народные гуляния. Туристы очень любят

посещать его.

Ольга улыбнулась.

– Очень хорошо. На досуге и я, уже в качестве туристки, поброжу по

вашему знаменитому Французскому кварталу, так сказать познакомлюсь с

вашими достопримечательностями. Я тоже очень люблю историю.

– Я уже, мисс Ракитина, рассказывал вам о нашей местной звезде со

знаком минус – мадам Дельфине ЛаЛори.

– Да, я помню.

– Так вот, дом под номером тысяча сто сорок по улице Ройал Стрит

принадлежал когда-то ЛаЛори. после того как его покинула супруги Ла Лори

часто менял хозяев. Только из-за призраков, то ли из-за темной нехорошей

ауры, то ли из-за зловещей истории первых владельцев дома. Доподлинно

неизвестно по каким причинам сменялись владельцы. Только факт остается

фактом: купив дом, новые хозяева его вскоре продавали и уезжали восвояси.

Этот особняк пользуется популярностью у жителей и туристов Нового

Орлеана. В две тысяча седьмом году дом "Мадам Смерть" купил наш

известный актер Николас Кейдж, но год спустя снова выставил его на

продажу – наверное, там оказалось страшно и некомфортно жить. Или может

голливудской звезде однажды ночью привиделся бесплотный дух Дельфины

ЛаЛори – и он испугался. Или привиделись призраки замученных этой

злодейкой рабов, бредущих унылой толпою по комнатам и гремящих

цепями… А в две тысячи восьмом году этот особняк купил мистер Старкофф.

– Выходит не случайно здесь произошла трагедия. И все из-за

проклятой ауры

– Я тоже так думаю. В этом доме царствуют злые духи. Кейджу и

Старкоффу нужно было для очистки особняка от черной энергии пригласить

шамана Вуду.

– Вуду?

– Да. В нашем городе, как ни в одном штате Америки, царит религия

"Луизианская вуду". Это смесь религиозных практик, происхождение

которых связанно с африканской диаспорой штата. В отличие от вуду острова

Гаити, вуду Луизианы более открыта, склонна к заимствованиям из западной

культуры, в особенности, из католицизма. Пантеон вуду включает два

основных типа божеств: "Бондьё" и "лоа". Бондьё – это добрый всемогущий

Бог, сравнимый с христианским образом Господа. Но, в отличие от

христианства, в вуду существует учение, согласно которому Бондьё

отстранился от всего происходящего в этом мире и не вмешивается в дела

людей. Лоа – это божества более низкого уровня, с которыми в силу

удаленности Доброго и Справедливого Бондьё от мирских дел и имеют дело

верующие. Именно с обращениеми к лоа связаны вудуисткие молитвы и

ритуалы, проводимые адептами вуду. Лоа – это типа христианских святых –

посредников между Богом и людьми… Открою тайну, я не протестант, и не

католик, как большинство американцев, я поклонник религии вуду,

гаитянского вуду, моя мать была жрецом, как и мои предки. Они родом из

Гаити.

– О. как интересно. А я христианка. Но мне бы хотелось бы

познакомиться этой религией. Вы мне расскажите о ней подробнее, капитан.

– Это мы еще успеем, мисс Ракитина.

…Они медленно ехали по знаменитому кварталу. Здесь царил дух

французской старины. Узкие улочки. Двух-трехэтажные старинные особняки

и дома. На балконах – великое множество цветов и растений.

– Как здесь здорово! – восхитилась Ольга. – Словно действительно

попадаешь в прошлые времена.

– Этот квартал был бы еще красивее в наши дни, – сказал Палмер. –

Если бы не случились два крупных пожара в конце восемнадцатого века. Они

уничтожили дома колониальной эпохи, и нынешний вид Французского

квартала составляют постройки девятнадцатого века. Чтобы защитить и

сохранить самобытность в двадцатых годах прошлого века Луизианскими

властями был принят закон, запрещающий всякое строительство на

территории квартала.

– Это получается квартал-заповедник или квартал-музей.

– В каком-то роде, да, Только здесь живут люди… Видите, на некоторых

балконах висят бусы?

– Да, вижу.

– Бусы – это, помимо карнавальных масок, обязательный атрибут

нашего знаменитого карнавала Марди Гра. Эти видимо остались от прошлого

праздника…

– Как бы мне хотелось побывать на этом карнавале, – мечтательно

произнесла Ольга. – Это, наверное, очень интересно?

Палмер энергично затряс головой.

– Очень, очень интересно… Сногсшибательно. А вы приезжайте к нам в

марте – посмотрите на это весеннее безумие

– Будет возможность – приеду.

– Договорились, ну вот, мисс Ракитина, кажется, мы подъезжаем к

особняку ЛаЛори-Стракоффа.

– Отлично!..

ГЛАВА 2. ЗЛОВЕЩИЙ ОСОБНЯК

В страшные злодеяния верится всегда с трудом.

(Публий Сир)

Вот она усадьба ЛаЛори!

Ракитина посмотрела вверх… Вычурное трехэтажное здание серого

цвета со старинными окнами и просторным решетчатым балконом с

цветочными горшками различных форм. Балкон опоясывал весь второй этаж.

Дом показался Ольге каким-то мрачным и неуютным. Действительно здесь

царила какая-то зловещая аура. Противный холод закрался в ее сердце.

Ракитина невольно поежилась…

Палмер нажал на звонок. Входную дверь открыл суровый полицейский

в звании сержанта и вопросительно взглянул на гостей… Фэбээровцы дружно

показали ему свои удостоверения-жетоны, а Палмер кивнул в сторону Ольги.

– А эта девушка, наша коллега из России. Она пройдет с нами.

Сержант кивнул головой и пропустил всех внутрь, затем снова закрыл

дверь на замок. Ракитина и Палмер поднялись на второй этаж, а Джон Дик

остался с полицейским.

Капитан и Ольга зашли в одну из просторных комнат. Старинная

мебель, камин, тяжелые портьеры, старинные люстра, длинный массивный

стол на позолоченных резных ножках, огромный ковер на полу… Казалось,

что Ольга по мановению волшебной палочки неожиданно попала из

двадцатого века в век девятнадцатый, причем в самое его начало.

Майкл объяснил:

– Это… кабинет хозяина. Здесь и были обнаружены трупы. Старкофф

сидел в кресле, за столом, а на полу рядом валялся пистолет. Выпал из рук.

Самоубийца стрелял прямо в сердце, для пущей верности… А на этом ковре…

вот видите… обведенный силуэт и следы крови… здесь лежала его жена Луиза

Старкофф в девичестве Рэймонд. Она была на двадцать пять лет младше

мужа. Бывшая мисс Нью-Джерси, когда-то работала в модельном агентстве

"Жемчужины Нью-Джерси". Была на первых обложках таких журналов как

"Пентхаус", "Плейбой", "Спорт иллюстрейтид" и другие. Женщина что надо!

Девяносто-шестьдесят-девяносто!

– Дети у них были? – поинтересовалась Ольга.

Палмер ответил:

– Нет, не было. То ли он не мог – в силу своей физической слабости, то

ли она – в силу своей бурной молодости.

– Ясно… Выходит он выстрелил сначала в жену, а потом в себя?

– Да это так. Но как это он сделал? Пуля, которая попала в супругу

бизнесмена вошла не по той траектории. То есть, если бы он стрелял прямо,

не вставая из-за стола, то она вошла бы иначе. Вероятно, всего он убил ее

сбоку, на этом ковре, причем неожиданно для нее, а потом сел в кресло и

застрелился. Есть такая версия.

Ольга недоверчиво покачала головой.

– Странно, обычно наши преступные авторитеты или законники не

кончают жизнь самоубийством. Это редкость, и как я знаю, не "по понятиям".

Если только разжалуют из воров в рядовые… В основном под суицид

инициируют их смерть, тем самым прикрывая заказное убийство. И второй

вопрос… А зачем он убил свою жену? Приревновал к кому-нибудь? Или

одному было скучно умирать?

Палмер пожал плечами.

– Следствие не располагает данными по этому вопросу.

Ракитина продолжила высказывать свои предположения вслух:

– Да и, кстати, зачем ему, Старкову, было умирать? Богат, красавица-

жена, роскошная жизнь – чего же еще желать? Значит, какие неизвестные

следствию мотивы двигали им? Но какие?

– Версий много. Месть конкурентов по бизнесу, личные проблемы.

– А финансовые проблемы?

– Не думаю. Заводы его по переработке мусора функционировали

исправно, у него не было долгов по кредитам, налоги он платил исправно,

даже занимался благотворительностью. В общем, финансовый крах ему не

грозил…

– А что если это весточка из прошлого, из России? Там он сильно

"наследил", обидел многих уважаемых бизнесменов. Может, они и прислали

в ваш город специалистов по его душу – и те сделали свое дело чисто и

профессионально? Как вы полагаете, капитан Палмер?

– Вот поэтому мы и позвали вас в Нью-Орлеан, мисс Ракитина чтобы

вы помогли нам в этом сложном деле. Горят вы отличный спец несмотря на

ваш молодой возраст. Может действительно это преступление и связано с

Россией. Вдруг все это устроили его российские недруги.

– Я об этом подумала в первую очередь.

– Значит, вы, мисс Ракитина, не верите в версию о самоубийстве

Старкоффа?

– Пока нет… А вы, мистер Палмер?

– Не совсем.

Ольгу заинтересовала одна большая картина в позолоченной раме…

Она явно не принадлежала кисти старинного художника, ее писал кто-то из

современников… На ней была изображена женщина с темными волосами, в

старинном розовом платье с кружевами. В руках она держала раскаленную

кочергу. Напротив ее находился привязанный к столбу полуобнаженный

чернокожий раб, весь в крови и ожогах. Рядом с ним сидели на коленях

рабыни-негритянки. Их руки были прикованные цепями к стене. На глазах их

застыл неописуемый ужас, а у благородной девицы на губах застыла

зловещая демоническая улыбка. Видимо на полотне был запечатлен момент

очередной пытки.

– Кто это? – спросила Ракитина.

Палмер охотно ответил:

–Это и есть та самая Дельфина ЛаЛори. Мистер Старкофф заказал эту

картину у одного местного художника.

– Он так интересовался этой злодейкой?

– Да.

– Странная любовь.

– Почему странная? – пожал плечами Палмер. – Издревле злодеев

всегда интересуют другие злодеи. Средневековый маньяк изучает мемуары

древнеримского маньяка, а современный последователь Дьявола –

воспоминания и древнеримского и средневекового. Он перенимает у них

опыт.

– Простите, какой опыт?

– Опыт хитроумных убийств и изощренных пыток.

– Ясно.

Ракитина открыла свою папку и достала оттуда лист бумаги.

– Вот наша справка: Тимофей Викторович Старков, родился пятого

июля тысяча шестьдесят четвертого года в Тюменской области в городе

Ишим. В криминальных кругах был более известен по кличке Темный.

Возглавлял организованную преступную группировку – "нефтяники".

Заказные убийства, рэкет, вымогательство, рейдерство. Часть ОПГ

арестовали. Бежал в Европу, легализовал весь свой бизнес. Жил во Франции,

в Париже. В две тысячи восьмом переехал на постоянное место жительства в

Соединенные Штаты Америки, в город Нью-Орлеан…

Она отдала справку Палмеру и еще ряд других документов и спросила:

– А каким видом оружия Старков пользовался при совершении

самоубийства?

– Пистолетом "Магнум" сорок четыре. Модификация "Черный ястреб".

– Мощное оружие. Даже я бы сказала убойное… А у него ничего не

пропало из денежных средств? Несомненно, у него в особняке был сейф со

сбережениями. Не все же деньги лежали у него на банковских счетах. Может,

капитан, это было банальное ограбление, замаскированное под

самоубийство?

– Мы тоже так сначала думали. Да, вы правы, мисс Ракитина, сейф у

него был. Мы нашли в его спальне, замаскированным под обыкновенную

тумбочку. Правда, при обнаружении он был распахнут, но… все

драгоценности и очень крупная сумма наличных в евро и долларах, как в

канадских, так и в наших, оказались на месте.

– Ясно. Значит, эта версия отпадает… А ваше ведомство держала

Старкова в поле зрения? Вы знали о темном прошлом?

– Мы имели информацию о его преступном прошлом в России и

внимательно следили за ним и, может, и желали бы его арестовать, но улик

было недостаточно. К тому же он вел жизнь добропорядочного образцового

американца, и в криминальных связях у нас в Америке не был замечен.

– Понятно…

Ракитина походила по комнате, осмотрела все. Наконец она подошла к

столу, где лежала в большом беспорядке кипа документов… Ольга

просмотрела их внимательно. Его заинтересовал один договор, на котором

была сделана запись шариковой ручкой, причем по-русски: "Фонтенбло.

Деланж". Палмер подошел к Ракитиной. Она показала ему эту бумагу.

– Что это за запись, капитан? Вы проверяли ее?

– Да, проверяли. Фонтенбло – это город в шестидесяти милях от

Парижа. Он там когда-то посещал его, возможно в качестве туриста, когда

проживал в Париже.

– А Деланж? Его сообщник и партнер по бизнесу?

– Не знаю… Но знаю, что человек с такой фамилией являлся когда-то

управляющим у маньячки ЛаЛори. Он служил еще при ее родителях, а затем

после того как рабы убили их, перешел на службу к ЛаЛори. Но он пропал

однажды с Гаити. Кажется, его убили… А жителей по фамилии Деланж в

городе Фонтенбло, а особенно во Франции, как говорят у нас "полно, как

черной смородины".

Ракитина улыбнулась.

– У нас у русских говорят "хоть пруд пруди"… Старков просто фанат

этой ЛаЛори. Уж очень он интересовался историей этой мадам.

– Это точно.

– А кто первым обнаружил трупы и сообщил в полицию?

– Управляющий виллой – Джон Ремзи. Он уезжал за покупками с

шофером, а когда приехал, то обнаружил трупы.

– К нему есть какие-то подозрения?

– Нет, у него стопроцентное алиби и безупречная репутация.

– Он сейчас здесь, в особняке?

– Да, ждет новых хозяев.

– А кто будет наследником этого дома?

– Вот вы нам и поможете, мисс Ракитина. В России у него вероятнее

всего найдутся родственники. Если нет, то все имущество и денежные активы

унаследует брат мисс Рэймонд-Стапкофф. Он компьютерный программист и

живет в Огайо.

Ольга допросила в присутствии Палмера управляющего Ремзи, но тот

ничего нового добавить не мог. Сказал лишь, что когда уезжал, хозяйки еще

не было дома, а когда вернулся, то увидел ее лежащей на полу в луже крови.

А затем заметил и убитого хозяина.

…После допроса Ремзи Палмер передал Ракитиной бумажную папку с

файлами.

– А это наш дружественный ответ. Здесь протокол осмотра места

преступления, фотографии, досье на Старкоффа, данные о его финансовых

счетах, операциях, компаниях, наши наработки по нему, в общем – все, все,

все, что понадобиться вам в расследовании этого запутанного дела.

– Спасибо, капитан. Я их обязательно просмотрю, прямо сегодня.

– Значит, до завтра, мисс Ракитина?..

– Да, до завтра, мистер Палмер. И вашему напарнику тоже всего

хорошего.

Палмер помялся, а потом сказал:

– Кстати, до сих пор не разгадана тайна исчезновения злодейки

ЛаЛори. Опасаясь линчевания за свои злодеяния, она под покровом ночи

сбежала из Нью-Орлеана. Она села в карету и прибыла на набережную, где

тайком сошла на шхуну, и уплыла. Но куда? Говорят, что в город Мобил, штат

Алабама, где и прожила всю оставшуюся жизнь. Но есть и вторая версия, то,

что она уехала в Европу. Но я больше придерживаюсь первой версии. Вот

видите, некоторые преступления до сих пор не разгаданы. Постигнем ли мы

тайгу смерти Тимофея Старкоффа?

– Будем надеяться, что разгадаем, капитан… До свидания!

– Вас отвезти обратно в отель или?

– Не стоит, капитан, я пройдусь пешком. Погуляю немного.

– О'кей, до завтра!

…Вечером Ольга читала документы и просматривала фотографии,

данные ФБР… Среди снимков Ракитину заинтересовал один, где

улыбающаяся Лиза Рэймонд – красивая стройная блондинка – стояла в

обнимку с каким-то атлетически сложенным мужчиной. Лицо его было

скрыто под золотистой маской Марди Гра, а на руке красивая татуировка –

летящая в прыжке пантера…

А вот фотографии с места преступления… Теперь уже мертвая Лиза

Рэймонд… Лежит на полу, скрючилась… руки у живота. Старков стрелял ей в

живот.

А вот Старков … в кресле… Вот он в морге. Татуировки на теле.

Шестиконечная звезда… череп, на нем корона и кинжал в зубах. Надпись

"Держи зону в повиновении, не будь овцой! На спине церковь с тремя

куполами. На бедре змея обвивающая кинжал, кинжал. На предплечье

надпись "Не верь, не бойся, не проси". Матерый преступник. Неужели такой

монстр криминала мог покончить жизнь самоубийством? На это не было

никаких причин… Вот заключение баллистической экспертизы: пули,

смертельно ранившее Тимофея Старкова и Лизу Рэймонд выпущены из

одного и того же экземпляра оружия. На пулях нет следов рикошета и нет

следов прохождения твердой преграды. А вот расстояние выстрела… Здесь

эксперты расходятся во мнениях… А вот очень важное! Нет следов пороха ни

на руках, ни на одежде Старкова… Значит, он не стрелял вообще?.. А как же

самоубийство объяснить?.. Кто-то их застрелил?.. Но вот данные

дактилоскопической экспертизы говорят в пользу версии суицида: отпечатки

пальцев на пистолете принадлежат Старкову… Явное противоречие…

Где тут истина?..

Ольга еще с полчаса почитала документы, потерла уставшие глаза,

встала с кровати и выглянула в окно – оттуда открывался красивый вид…

Ночной город, залитый огнем рекламы. Желтые, красные, синие огоньки…

Небоскребы, дома, здания… Нью-Орлеан – большой город. Чем-то похож на

Москву. Хотя в принципе, все мегаполисы похожи чем–то друг на друга.

Ольга выпила стакан своего любимого апельсинного сока и стала

прохаживаться по комнате… Она размышляла…

Как все интересно сложилось: две тайны в одном флаконе. Тайна

гибели Старкова и тайна исчезновения ЛаЛори. И непонятная любовь

Старкова к этой злодейке. Купил ее дом, заказал картину с ее изображением,

изучал ее биографию… Может тайна прошлого поможет разгадать тайну

настоящего? Кто знает.

У Ольги почему-то в голове крутилось одно и тоже: "Фонтенбло.

Деланж", "Фонтенбло, Деланж…" Кажется, здесь нужно искать ниточку к

разгадке преступлений… Ее интуиция ее еще ни разу не подводила. Следует

проконсультироваться с американцами по поводу поездки в Фонтенбло.

Вдруг они одобрят ее инициативу. Они же спонсируют это расследование. И

конечно необходимо позвонить генералу Владимирову, пусть он "надавит" на

них насчет этой командировки.

ГЛАВА 3. ХОЧУ БЫТЬ ЗНАМЕНИТЫМ!

Совершить ошибку – значит испытать неудачу,

достойную сожаления; но знать истину и не

следовать ей – это преступление

(Мадзини)

2008 год, г. Фонтенбло, Франция

Лоран Деланж вошел в просторную квартиру-студию,

располагавшуюся на мансарде пятиэтажного здания на улице Сен-Мерри и,

увидев для себя привычную картину, разозлился не на шутку…

Старший его брат Реми, художник по профессии, валялся на кровати в

сильном опьянении. Батарея пустых бутылок стояла на полу, а несколько –

просто раскатились на полу. В квартире было грязно и почти не было мебели.

Кругом лишь картины, холсты, краски, всевозможные кисти и пустые рамы…

Посередине студии на подрамнике стояла незаконченная картина, где был

изображен Королевский дворец Фонтенбло. Подобные незатейливые картины

с городскими достопримечательностями Реми постоянно рисовал и продавал

иностранным туристам, тем самым на какое-то время обеспечивая свою

праздную жизнь. Дело всей его жизни – масштабная картина под названием

"Наполеон Бонапарт в окружении своих славных генералов" стояла в углу и

была завещана холщевой материей. В часы особого вдохновения Реми

доставал из угла это живописное произведение и рисовал, потом опять ставил

на место. Так продолжалось уже семь лет.

– Реми, ты опять напился?! – повысил голос на брата младший

Деланж. – Да сколько можно! И откуда у тебя возьмутся деньги, если ты их

постоянно пропиваешь! Что, продал свою очередную мазню иностранцу и

купил вино?! Лучше бы ты купил себе новую рубашку! Ту, что на тебе, уже

стыдно одевать, вон воротник протерся! И манжеты – тоже! Эх, ты! Скоро на

тебе будут одни лохмотья. Ты реально превращаешься в типичного нищего.

Пугало огородное, Страшила из страны Оз.

Реми осоловело посмотрел на брата и пьяно ухмыльнулся.

– А, Лоран, братишка, салют! Зачем пришел? Читать мне нотации? Я

уже устал от них до чертиков. Надоело! Придумай что-нибудь другое.

– Ты, я вижу, снова взялся за старое?

– Да, снова. И буду назло тебе браться за старое. Ты мне не запретишь.

Я сам себе хозяин!

– Для чего тебе все эти пьянки-гулянки?! Ты не видишь, что ты

гибнешь?

– А скажи, братишка, как я могу преодолеть свою боль, если не буду

выпивать?

– Какую боль? У тебя, что, болит печень, хотя уже, наверное, там

цирроз образовался. А может сердце, почки? Что еще?

Реми горько усмехнулся.

– Глупый ты человек Лоран, хотя и университет закончил. Ничего ты не

понимаешь. У меня душа болит. Ох, как болит.

– Может, "горит"? – съязвил младший Деланж. – Тебе может денег на

опохмелку дать? А то умрешь не дай бог.

Реми скрипнул зубами от злости

– Нет, болит! И эта адская мука съедает меня изнутри, уже много лет. Я

до сих пор не знаменит, а пора уже. Все говорят, у меня есть способности. Я –

талант… Чего ты ухмыляешься, я правду говорю. Мне бы толкового

антрепренера и оплатить аренду зала для персональной выставки – я бы тогда

затмил всех! Всех, понимаешь?! Я на полном серьезе говорю.

Лоран со скепсисом сказал:

– Таких, как ты "творцов" миллион во Франции! Пишут всякую ерунду.

Даже если у тебя и был талант когда-то, то ты его уже давно пропил!

Амбиции, не подкрепленные трудолюбием, упорством и одержимостью

целью не приводят к желаемому результату. Тебе никогда не встать с колен,

Реми. Ты оказался слаб для этой жизни. А слабаков жизнь давит нещадно.

Дело в том что Бог любит сильных и покровительствует им. Проигравший

всегда плачет.

– Вот, даже родной брат не верит в мой талант, а все норовит

попрекнуть. Спасибо, братишка, за утешение.

– Не за что…

– Я знаю, почему ты меня постоянно попрекаешь?

– Интересно, почему?

– Ты всегда мне завидовал, и ненавидел меня за то, что я талантлив. А

ты-то сам чего достиг? Работаешь гидом для туристов? Попугай-попка. И

стоило тебе учить столько языков и оканчивать Парижский университете,

если в конечном итоге стал обыкновенным экскурсоводом. Ты сам неудачник.

Или как говорят америкосы, траблмэйкер, а по-нашему лох.

Лоран пренебрежительно усмехнулся.

– Но я хоть не заявлю, как ты, что я должен быть знаменитостью. Я

удовлетворен своей работой. У меня нет таких амбиций как у тебя.

– А нужно иметь! – назидательно сказал Реми.

– А вот тебе точно нужен врач-нарколог и психиатр! – безаппеляционно

заявил Лоран. – И это очевидно! Тут ничего не попишешь! – А вдобавок и

психоаналитика.

Реми снова заскрежетал зубами и досадливо махнул рукой в сторону

брата.

– Опять ты запел свою песню?!

– Да, опять! Скоро ты пропьешь эту квартиру и окажешься на помойке

с такими же, как ты неудачниками! А потом замерзнешь от холода навечно в

один из зимних дней под забором. Я не провидец, но такое будущее тебе

ждет.

– Спасибо, братишка, за наилучшие пожелания. Я же говорил, что ты

мне всегда желал "добра"! Но ты не дождешься моей смерти! И не мечтай!..

Разговор с взаимными упреками быстро перерос в бурную ссору.

Зазвучали нецензурные и оскорбительные слова! Каждый норовил как можно

больнее уколоть своего оппонента.