Да будет свет!

– Ее родители погибли в день ее рождения. Их звали Александр и Надежда Сергеевы. Они были моими друзьями, мы все вместе учились в Академии SOS, вместе распределились на «Новый мир». Это был еще старый корабль, не такой большой и надежный, как тот, который сейчас носит его имя, но такой же героический. Произошла авария на атомной электростанции одной из небольших планет. «Новый мир» примчался на помощь. Какое-то время взбесившийся реактор удавалось удерживать под контролем, мы рассчитывали успеть. Вся планета таких размеров при радиоактивной катастрофе оказалась бы смертельно зараженной, практически все население – от мала до велика – погибли бы сразу же или потом – от лучевой болезни. Сергеевы были инженерами. Конечно, Надюше не стоило на последних месяцах беременности даже приближаться к реактору. Но… она была такая же, как Марта. Вернее, Марта выросла вся в мать, – дядя Ли помолчал, вспоминая, взглянул в сторону спящей Марты, вздохнул и продолжал. Так вот, Сергеевы правильно оценили и оставшееся время, и масштаб опасности. Видимо, решили пожертвовать собой и своим ребенком, чтобы спасти тысячи других. Да, наверное, так, хотя спросить их об этом я не успел. Их обоих привезли ко мне в госпиталь уже умирающими, и всю дорогу они держались за руки. Мы положили их на соседние койки – и они снова взялись за руки. Так и умерли, не разнимая рук. Врачи и сестры плакали, и никто даже не подумал о том, что ребенок может быть жив. И тут бог знает почему, по какому-то наитию, я дерзнул сделать уже мертвой Наде кесарево сечение. Так появилась Марта. Все были уверены, что она облучена и скоро умрет. А вот – нет: девочка появилась на свет абсолютно здоровенькой, как будто и не было рядом никаких смертельных рентген. Просто чудо какое-то! Люди начали шушукаться о мистике. Мы все материалисты, конечно, всякое мракобесие ушло в прошлое. Тем не менее… Потом досужие разговоры стихли, я в какой-то мере постарался заменить Марте отца, воспитывая ее вместе со своей Люсей. Лада Эйненги была ей вместо матери. Она выросла на этом корабле…

– Разве на кораблях SOS могут жить дети? – поразился Джонатан.

– Могут, – кивнул дядя Ли. – Почти у всех членов экипажа дети живут на кораблях вместе с родителями. Учатся по компьютерным программам, ну, и взрослые занимаются с ними по полной. Практически все потом успешно поступают в Академию SOS. У нас много целых династий.

– Династии «ангелят», – улыбнулся Джонатан.

Врач быстро проникался к нему симпатией. Привыкший спасать людей, он, как большинство добрых людей, отличался доверчивостью. А то самое дьявольское чутье манипулятора позволяло Джонатану-Люциферу очень точно «настраиваться на волну» другого человека.

Вдохновленный, как ему казалось, полнейшим пониманием собеседника, дядя Ли оживленно продолжал:

– А надо тебе сказать, парень, что еще в годы моего студенчества в Космофлоте как-то раз вышел из строя центральный компьютер. Сейчас такого уже не бывает, по счастью – кругом компьютеры нового поколения, а тогда где-то несколько часов электронный мозг творил, что хотел. Лучшие программисты, конечно же, метались вокруг него и ломали головы, как срочно исправить поломку. Неожиданно на всех мониторах службы SOS появилось пророчество: «Звездные ангелы одержат победу над злом, когда найдет свой путь командир с весенним именем, рожденный от мертвых героев». Каково? Разумеется, не более, чем глюк взбесившейся электроники. И все же мы запомнили эту фразу, она вошла, так сказать, в фольклор службы SOS. И все бы ничего…

– Пока не родилась Марта, – вдруг раздался мужской голос от входной двери. – Ведь у нее, и правда, весеннее имя, и рождена она от мертвых героев. Как она, дядя Ли?

Врач вздрогнул: в дверях лазарета стоял Богдан Бугай.

– А ну марш отсюда! – замахал руками дядя Ли. – Кто тебя впустил? Люся? Без халата! Хочешь Марту погубить, ходячая инфекция?!

–Я не инфекция, – забормотал Богдан, пятясь от него. – Я просто зашел узнать, как Марта.

Доктор покачал головой:

– Знаю я, зачем ты пришел! Люся! – крикнул он в соседний кабинет, служивший приемной лазарета. – Если хочешь щущукаться с Богданом, выходи в коридор! Нечего здесь инфекцию разводить.

Богатырь покраснел, как ребенок, и начал оправдываться:

– А вот он тут тоже без халата лежит, – и кивнул на Натана.

– А вот и забирай его с собой. Отведи в кают-компанию, а еще лучше – на камбуз и накорми. Сказано же: как только Марта очнется – сразу сообщу.

Наступила ночь. Но никто на корабле не спал, все ждали, когда Марта очнется. Почти весь экипаж, кроме тех, кто нес вахту на своих постах, собрался в кают компании, где Джонатан-Люцифер уже сошел за своего. Он успел рассказать душещипательную историю о том, как с детства мечтал бороться со злом, но он-де был один, а зла вокруг много, начал от безнадежности выпивать, а потом его и вовсе упрятали в психушку. «Ангелы» качали головами, возмущались несправедливостью, царящей на планете, где такого «героического парня» упрятали в сумасшедший дом.

– Все у них тут наоборот, – развел руками штурман с грузинским именем Гия и греческой фамилией Александрополус. – Всякие подонки тут считаются нормальными, а единственно нормального человека сочли психом. Безумный мир!

Все согласно покивали головами. Люцифера наперебой знакомили с «эпосом», которым обрастала за годы службы история каждого корабля. Были здесь и героические, и смешные, и просто любопытные факты.

Кроманьонец уже предложил ему лететь на Землю, где, по общему убеждению, Джонатан сможет найти себя. Потом командир прочитал лекцию о недопустимости «самовольной и непродуманной инициативы», как он окрестил поступок Марты, и ушел в рубку заниматься делами. Как только он вышел, Люциферу рассказали совершенно фантастическую историю этого человека.

Лет 40 назад один из самых талантливых ученых Земли, физик Юрий Днепров, открыл способ перемещения назад во времени – и смело решил опробовать его на себе. Эпохой для посещения Днепров избрал каменный век. Его жена, доктор исторических наук, решила отправиться с ним. Супругов Днепровых долго инструктировали насчет недопустимости хоть малого вмешательства в ход исторических событий. Они обещали быть только наблюдателями – и отправились прошлое. Эксперимент был рассчитан на одни сутки – и взволнованная общественность с волнением ждала исхода 24 часов. Ботаники, справедливо рассудив, что от нескольких сорванных травинок и листьев ход истории не изменится, благоговейно ждали обещанного им доисторического гербария, представители же иных наук – зоологи, антропологи, историки и проч. – были вынуждены ограничиться ожиданием цветных фотографий. Каково же было всеобщее изумление, когда путешественники во времени вернулись… с младенцем на руках. Ребенок был завернут в куртку Юрия Днепрова и плакал, потому что хотел есть. Оказалось, что он был забыт или брошен своим племенем в пещере и едва не стал добычей стаи волков. Днепров отпугнул волков выстрелами в воздух, а ребенка супруги взяли с собой. Они объяснили это тем, что ему все равно суждено было умереть, а значит, его исчезновение изменить ход истории никак не могло.

Все это – и первое в мире путешествие во времени, и дерзкое отступление Днепровых от роли пассивных наблюдателей – произвело в умах людей целый взрыв. Поднялся вихрь научных дискуссий. Однако человечество уже поднялось на достаточную высоту гуманности, чтобы принять спасение ребенка как благо. Тем более что сам Днепров резонно призвал всех сомневающихся оглянуться вокруг и убедиться, что мир цел и невредим. Ему было присвоено звание академика, однако от дальнейших путешествий во времени решили отказаться. Что касается спасенного мальчика-кроманьонца, то семья Днепровых назвала его Гришей и оставила у себя, где он и стал подрастать в обстановке искренней родительской любви и заботы. И был бы, возможно, обычным благополучным ребенком, если бы ученые-психологи не вздумали поставить на нем уникальный опыт. Маленького кроманьонца решили превратить в современного вундеркинда и тем самым доказать, что развитие умственных способностей целиком зависит от воспитания и обучения. С ребенком занимались лучшие учителя Земли по сверхсовременным программам, он был окружен развивающими игрушками и книгами, а в приятели ему были подобраны только одаренные дети. Результаты превзошли все ожидания экспериментаторов: Гриша-Кроманьонец (это прозвище приклеилось к нему на всю жизнь) рано начал блистать разносторонними способностями. Он был лучшим учеником в школе, с легкостью одерживал победы на любых олимпиадах, занимался спортом, хорошо рисовал и играл на нескольких музыкальных инструментах. В 15 лет Кроманьонец с легкостью сдал вступительные экзамены в университет. Однако грянула Третья Мировая (так именовалась попытка Ада развернуть войну с Землей), и вскоре Гриша Днепров неожиданно забрал документы из университета и подал их в Академию SOS. С юношеским максимализмом он объявил отцу, что намерен «не умствовать, а спасать людей».

– Вот так, – завершил свой рассказ доктор. – Его родители ходили в шкурах и делали каменные топоры, а он водит звездный корабль.

– Странный опыт поставили ваши психологи, – пожал плечами Люцифер. – А они не подумали о том, что у ребенка от рождения могли быть прекрасные способности? Ну, может, его родители там, в доисторическую эпоху, были, скажем, гениями?

Спасатели переглянулись.

– Надо же! – протянул Гия. – Насколько мне известно, это никому не пришло в голову. Ты очень интересно мыслишь, парень!

Глава 3

Все время, пока команда корабля дружелюбно общалась с Джонатаном-Люцифером, Лада Эйненги сидела в уголке кают-компании и молча слушала разговор. Иногда она слегка хмурилась, иногда уходила в собственные размышления, и в ее карих глазах-щелочках мерцал огонек напряженной работы мысли.

Неожиданно для всех она обратилась к Люциферу:

–Парень, ты в шахматы играешь? Не составишь мне партию?

Кают-компания загудела. До сих пор никто не мог добиться с Ладой даже жалкой ничьей, настолько изощрен и необычен был ум пожилой чукчанки. Недаром о ее уровне IQ слагали легенды. Поэтому никто давно не решался даже сесть с ней за шахматную доску – никто, кроме Кроманьонца. Его умственные способности, развитые в детстве до чрезвычайности, позволяли тягаться с человеком, имеющим профессию «мыслитель». Рассказывали, что несколько раз он даже обыграл Ладу, а их партии потом разбирали лучшие шахматисты мира. Однако Люцифер, ничего об этом не знавший, легко согласился.

Спать никому не хотелось – экипаж переживал за Марту и ждал, пока она очнется. Поэтому все сгрудились вокруг шахматной доски. Как ни странно, Люцифер оказался вполне достойным соперником для Лады. Зрители только крякали, наблюдая за его неожиданными ходами и комбинациями.

И тут в динамике зазвучал голос дяди Ли:

– Ребята, Марта очнулась. Состояние пока серьезное, так что не валите всей толпой в лазарет. Расходитесь лучше спать. Все равно к Марте никого не пущу, кроме этого парня, Джонатана: она хочет его видеть.

Джонатан замер в нерешительности. Марта была единственным подлинным свидетелем его поступка. Не догадалась ли она, что он самом деле способствовал попытке ее убийства?

Однако члены экипажа приняли его замешательство за волнение.

– Иди-иди, герой, – загудели вокруг. – Марта, небось, поблагодарить тебя хочет. Давай, не стесняйся, потом расскажешь, как она там.

Богдан Бугай вызвался проводить его до лазарета, чтобы тот не заблудился. Однако по тому, как покраснел богатырь, завидев доктора Люсю, Джонатан понял, что именно встреча с ней была основной целью Богдана. Усмехнувшись про себя, лжегерой надел поданный девушкой белый халат и вошел в лазарет.

Дядя Ли радушно подвел его к постели Марты. Очень бледная, почти как та простыня, что закрывала ее до подбородка, девушка при виде Джонатана радостно улыбнулась:

– Ты здесь! Не ранен? А как дети?

Джонатан мысленно выдохнул: Марта тоже считала его героем. Всю жизнь выживавший за счет манипуляций, он мигом «настроился на ее волну» и поведал о спасении детей, причем с некоторым пафосом, который, по его мнению, должен был понравиться Марте.

Девушка обрадовалась и хотела протянуть ему руку для пожатия, но движение вызвало резкую боль. Джонатан удивился, что она не издала при этом даже стона, хотя ее лоб покрылся испариной. Он быстро понял, что перед ним очень сильный, но доверчивый человек с душой подростка, начитавшегося героических книг.

Он присел на стул, поданный дядей Ли, и с удивительным правдоподобием начал играть роль хорошего человека. Он восхитился ее мужеством и «звездными ангелами», как бы невзначай бросил несколько слов о своей мечте бороться со злом, потом прервал себя на полуслове:

– Ой, вот я дурак, болтаю о себе, а ведь тебе нужен покой!

И он погладил ее по руке, лежащей на простыне. Марта слегка сжала его ладонь:

– Спасибо, друг. Летим с нами на Землю. Тебе не место в Аду.

Люцифер кивнул. Марта просияла. Он старательно захлопотал вокруг нее, напоил водой и поправил подушку. Марта снова взяла его за руку:

– Знаешь, когда ты закрыл меня собой, я увидела свет вокруг тебя. А теперь вспоминаю твой тост: «Да будет свет!» – и думаю, что это неспроста. От тебя исходит свет души, -несмотря на боль, Марта говорила страстно и вдохновенно.

Натан загадочно улыбнулся: имидж храброго спасателя, окруженного ореолом света, понравился ему, всю жизнь страдавшему от нереализованной мании величия. Улыбающийся дядя Ли выпроводил его со словами: «Иди-иди, герой, Марте поспать нужно» – и напоследок по-отечески похлопал по плечу. Так началась новая жизнь Джонатана –Люцифера, решившего не упускать свой шанс и отправиться на Землю в ореоле героя. Он так вошел в роль, что уже сам почти уверовал в свой подвиг.

Однако в то самое время, когда он слушал восторги Марты, Лада Эйненги вошла в командирскую рубку и, сев напротив Кроманьонца, обратилась к нему далеко не по уставу (полная опасностей служба сплачивала экипажи, и они со временем становились чем-то вроде большой семьи) :

– Гриша, что ты думаешь об этом парне, Люцифере?

Кроманьонец, глубоко уважавший Ладу (впрочем, ее уважала вся служба SOS), вопросительно поднял бровь.

– Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает.

– Почему? – изумился командир. – Он же честно рассказал о своей нескладной судьбе, не скрыл, что пьет и даже что живет в сумасшедшем доме.

Лада с сомнением покачала головой:

– Ты разбираешься в шахматах, Гриша. Поэтому поймешь. Так вот, я послушала его рассказы и заподозрила, что перед нами лжец. Ну, и предложила ему партию в шахматы. Он неплохо играет, хотя признаюсь, я слегка поддавалась ему, чтобы затянуть партию.

– И? – заинтересованно спросил Кроманьонец.

– У него что ни ход, то хитрость, западня, притворство.

– Лада, – удивился ее собеседник, – но ведь шахматы предполагают хитрые комбинации, чтобы обыграть противника!

– Грища, я играла с тобой не раз. Ты способен потягаться с гроссмейстером международного уровня. Но, как бы тебе сказать… у каждого свой стиль игры. Ты играешь сильно, но честно. А он постоянно норовит обхитрить и запутать. Не удивляйся, это психология. Стиль игры в шахматы может многое сказать о человеке.

Кроманьонец недоуменно хмыкнул.

– И потом, эти его рассказы. Просто какой-то жалостливый роман на тему «Романтический герой и злая судьба». Он, кажется, сам верит в то, что говорит, но у меня в голове словно звучит тревожный колокол: что-то здесь очень не так. Ну, чутье… «чуйка», если так можно сказать. Я вот что тебе хотела сказать. Сейчас начнется сеанс связи со Скорпионом. Вот и спросим у него. У Михаила кругом осведомители, тут без этого нельзя. Если этот Люцифер столь необычная личность, борец со злом, путь даже и сумасшедший, ему должны были об этом доложить.

Скорпионом с самого начала существования Ада именовался глава правительства этой мрачной планеты. За каждыми якобы «свободными» выборами стоял крупный капитал и обязательно – поддержка мафии. Все знали, что за красивыми предвыборными речами очередного кандидата в Скорпионы скрыта целая череда кровавых преступлений. Лет двадцать назад очередной Скорпион решил отличиться в глазах избирателей и произвел ни много, ни мало, как ядерную бомбардировку Земли. Это событие, унесшее жизни нескольких сот тысяч землян, вошло в историю под названием Третьей Мировой.

Каким образом оказалось в его руках ядерное оружие, уцелевшее еще со времен жестокого ХХI века, никто не знал. И если Земля не изведала в полной мере всех ужасов атомной войны, то только потому, что к ХХIII столетию давно были открыты способы быстрой ликвидации последствий ядерных катастроф. Тем не менее, жертв было множество.

Минут через 5 на личном мониторе командира зазвучал вызов спецсвязи. Кроманьонец нажал кнопку – экран ожил, и на нем появился человек лет пятидесяти с таким же скуластым монгольским лицом, как у Лады. Он был в дорогой одежде и при всех атрибутах богатства – шелковый халат накинут на изысканный костюм, золотая булавка в галстуке, золотые перстни на пальцах и т.д.

Его взгляд остановился на Кроманьонце, потом переметнулся на Ладу. В долю секунды в лице Скорпиона произошли разительные перемены: холодно-циничный взгляд сменился приветливостью, а при виде Лады в нем блеснула открытая радость.

Затем человек на экране посерьезнел и перевел глаза на командира корабля.

– Здравствуй, Григорий!

– Здравия желаю, дядя Михаил!

– Как девочка, жива?

– Жива. Сделали операцию. Это Марта, дочь Александра и Надежды Сергеевых. А Вы откуда уже все знаете?

– У меня кругом осведомители. Вы вовремя прилетели, ребята. Эти ублюдки из мафии готовят целый фейерверк терактов по всей планете буквально с завтрашнего дня. Будут тысячи жертв, в том числе – дети. Так что вызывай подмогу, Кроманьонец. Еще пару кораблей, не меньше.

– Вот уроды! – не сдержался командир корабля.

– Не то слово. Мерзавец на мерзавце сидит и мерзавцем погоняет. Слушай, я могу вам дать на все про все дать только пару недель свободы действий. Дальше паника от терактов поуляжется – и мне придется вас атаковать. Иначе в Аду решат, что я – никудышный Скорпион, и найдут нового. Я предупрежу тебя, когда будет произведена атака ваших кораблей. Потерпите эти комариные укусы. Заодно положите моих головорезов, сколько сможете – чем больше, тем лучше.

– Новую ядерную бомбу еще не создали?

– Пока нет. Торможу этот процесс, как могу, притесняю ядерщиков, обвиняю в бессмысленной трате бюджетных средств. Но однажды они все же добьются своего. У нас тут есть башковитые негодяи. И это меня очень беспокоит.

– Да уж… И как Вы только можете играть свою роль столько лет, дядя Миша?! Я бы не выдержал – жить среди моральных уродов, говорить с ними, улыбаться, командовать ими…

– Каждый несет службу на своем месте. Будь на связи в это же время каждый день.

– Дядя Миша, – Кроманьонец слегка замялся, – дядя Миша, у нас тут один парень, Джонатан Бэкер.

– Люцифер? Местный псих и алкоголик, возомнивший себя чем-то вроде Иисуса Христа или Сатаны. Ничего раньше о нем не слышал, но после происшествия с Мартой навёл справки . Бредовый шизофреник с манией величия. Он у тебя на корабле сейчас? Лучше гони его в шею: бредовый больной на корабле – небезопасно. Еще устроит вам там… войну миров.

– Но он спас Марту!

– Спас? Хм… А впрочем, сумасшедшие непредсказуемы. Ладо, тебе виднее, ты командир. Решай сам. А теперь дай нам поговорить с Ладой. Жена все же – я соскучился!

Джонатан тем временем отправился спать в каюту Богдана, добряка, взявшего на себя что-то вроде опеки над гостем. На вопрос Люцифера, нет ли у него сигарет и выпивки, Богдан рассмеялся:

– Ты что?! Мы не курим. И уж тем более не пьем. Вот прилетим на Землю, познакомим тебя с доктором Давыдовичем. Он давно помогает нам, ну, когда в какой-то катастрофе люди от стресса впадают в депрессию или сходят с ума. Он психиатр. Врач, что называется, от бога. Так вот, он поможет тебе, я уверен – и от бреда вылечит, и от тяги к алкоголю. Ну, и от курения тоже.

Богдан говорил это с простодушной уверенностью, а Джонатан, удивляясь в душе наивности и доверчивости «звездных ангелов», слушал и мотал на ус совершенно новую для него картину мира.

– Слушай, ты ведь любишь Люсю? – неожиданно спросил он.

Богдан опешил, покраснел и начал было отнекиваться, потом, понизив голос, признался:

– Только не говори никому. Дядя Ли меня убьет. После смерти жены Люся для него – единственная отрада. Ее мать, тоже врач, доктор Джи, погибла во время Третьей Мировой. Она работала врачом в детской больнице. Когда объявили тревогу, доктор Джи успела увести всех детей в убежище, а сама отправилась проверить, не остался ли кто-то в здании больницы. И погибла при ядерном взрыве. Говорят, дядя Лю на месте ее гибели бился головой о камни и пытался собирать пепел, еле оттащили. Люся тогда была совсем маленькая. Все считают, он остался жить только ради нее.

Богдан помолчал, потом внезапно оживился:

– А впрочем, раз уж тебе так хочется покурить, так у нас с самого утра вылазка в город. Наверняка Кроманьонец позовет тебя с собой. Будешь вместе с нами спасать детей, ты же СВОЙ, – и Богдан с силой хлопнул его по плечу, отчего Джонатан охнул и присел почти до земли.

Участие в подвигах «звездных ангелов» совершенно не входило в планы Люцифера. Встав ни свет, ни заря, он поспешно отправился в лазарет, старательно изображая беспокойство за Марту. Заодно как бы невзначай рассказал дяде Ли, что при нервных нагрузках у него случаются приступы острого психоза.

Марта слушала его с огромным сочувствием: психическое заболевание, которое в глазах большинства женщин было бы явным пороком, для нее, страстного спасателя по натуре, лишь окружило Люцифера романтическим ореолом.

– Джонатан, а как называть тебя уменьшительным именем? Как тебя зовут друзья? – поинтересовалась она.

– У меня никогда не было друзей, – его глаза блеснули полубезумным светом.

– А хочешь, я буду твоим другом? – в поведении девушки не было и тени кокетства. Она говорила с ним как с равным, как с товарищем.

Он кивнул.

–А можно я буду называть тебя Натан? Так, по-моему, вполне по-дружески.

И снова кивок в ответ.

На доверии Марта поделилась с ним своей мечтой: она хотела усыновить много-много детей, спасенных из Ада:

–Я мечтаю вырастить их всех такими же хорошими, как «звездные ангелы», – с жаром говорила Марта. – Только, боюсь, я слишком солдафон для воспитания детей. Мне больше подходит ать-два, левой – и вперед! – она засмеялась над самой собой.

– Никакой ты не солдафон, – улыбнулся Джонатан, – а очень милая девушка.

Марта слегка шевельнула рукой, как бы отмахиваясь:

– Вот уж милой девушкой меня никто никогда не называл. Я вообще какая-то совсем не женственная. Уж такой уродилась! Даже в школьные годы, когда девочки торчат перед зеркалом и читают книжки про любовь, я просто пропускала в книгах все любовные страницы. Ну, а в дурацкое зеркало вообще не смотрелась!

Люцифер удивился. Эта запредельно чистая девушка явно смотрела на него с восхищением и поверяла свои самые сокровенные тайны. Она так не походила на женщин, которых ему до сих пор приходилось встречать в Аду. В нем шевельнулся интерес к ней в смеси с циничным расчетом: вскружить голову этой девочке ничего не стоило, а ее чувство могло очень пригодиться ему для обустройства своей жизни на Земле.

– А еще я мечтаю отправиться в прошлое, – продолжала она. Только не в каменный век, как профессор Днепров. А в какой-нибудь XX или XXI век. Мне кажется, что именно там что-то в истории человечества пошло не так и зародились те предпосылки, из которых потом возник Ад…

– Ты хочешь исправить историю? В одиночку? – он улыбнулся.

Марта смутилась:

– Я понимаю, это наивно. Но так хотелось бы, чтобы человечество полностью побороло зло. Ведь ты мечтаешь о том же самом, Натан, так?

– Я? Да! – с пафосом воскликнул он и его глаза снова безумно блеснули. Я должен победить зло! Это мое предназначение, моя миссия!

Марта почувствовала к нему острое сострадание в смеси с глубоким уважением.

– Ты удивительный человек! Только не уходи с корабля. Твое место – среди нас, – горячо убеждала она.

Дядя Ли тем временем спешно докладывал Кроманьонцу о том, что не стоит брать с собой в город Джонатана, так как это чревато для него приступом психоза.

Пользуясь тем, что врач не видит его, тот умудрился быстро налить себе в мензурку медицинский спить и залпом выпить его. Вошедший дядя Ли только покачал головой, почувствовав от него запах алкоголя, и хотел уже выпроводить из лазарета, но выпитое придало Джонатану дерзости.

– Доктор Ли, – сказал он, пристально глядя тому в лицо,– расскажите мне про доктора Джи. Вы ведь каждый день разговариваете с ней мысленно. И храните ее вещи.