Маргаритка на склоне

Полина Сутягина

Маргаритка на склоне

Глава 1. Гостевой дом

Дом трещал, словно полчище дровосеков вознамерилось разнести его в щепки. Каждая щель между досками так и норовила раззявить сухой рот, демонстрируя редкие ржавые гвозди, а крыша, будто возомнившая себя корабельным парусом, гордо надувала черепичное полотнище, по-куриному подпрыгивая. Но это был всего лишь ветер…

«Маргаритка на склоне», так звался старенький гостевой дом, примостившийся на отвороте проселочной дороги, этой осенью все больше служил пристанищем ветру, нежели новым гостям. Дела здесь уже давненько шли не так хорошо, как во времена его основателя, когда-то перебравшегося в эти края мистера Слоу. В те дни зеленый склон, где этот жизнерадостный человек соорудил домик, был полон маленьких цветочков с желтыми, как солнце, сердцевинками и белой бахромой лепестков-ресничек. Теперь же стояла осень и, конечно, ни одной маргаритки не осталось.

Нет, пожалуй, это не совсем верно… Одна-то все-таки была, хотя давно уже не в самом цвету. Правнучку основателя и нынешнюю владелицу гостевого дома звали Маргарет. Она была в том возрасте, когда к ее имени, не задумываясь, хотелось добавить «миссис», а в городских автобусах ей, весьма вероятно, уступили бы место. Когда ее прадед только прибыл в эти места и решил поселиться рядом с маленькой непримечательной деревушкой Ланибро, здесь почти ничего не было – лишь зеленые спины холмов, топорщащиеся вдали иголками елового леса, скалистые уступы, омываемые холодными морскими волнами, туманные утра и невообразимо звездные ночи. Странно было воздвигнуть в таком отдаленном от всего месте дом и назвать его гостевым. Однако мистер Слоу сделал именно это. А потом женился на симпатичной дочери фермера, разводившего маленьких пушистых лошадок в просторной долине за холмами. Этим смешным животным не были страшны холодные ветра здешней осени и снега зим. А дочери фермера – работа по дому. Рядом с домом, построенным мужем, новоиспеченная миссис Слоу быстро разбила огородик и принесла с отцовской фермы несколько кур и одного бойкого петуха с изрядно общипанным хвостом. Так они и зажили.

И мистер Слоу не прогадал. Потихоньку вокруг поприбавилось домишек, а дорога, что шла мимо ферм и скорее напоминала проселочную тропку, вдруг поширела, как река в половодье, и наводнилась повозками, а потом и машинами. И в «Маргаритке на склоне» стали появляться гости…

Нынешней же осенью голодно и зло выл ветер, снуя в дымоходах и напоминая о том, каким пустынным постепенно становится некогда процветавшее место. Маргарет следила за тем, чтобы печные трубы, так полюбившиеся холодным ветрам, были как следует прочищены, да и весь дом, трепыхавшийся сейчас на ветру, словно простынь на бельевой веревке, пребывал в чистоте и порядке. По хозяйству теперь помогал ей только Майкл – сын дровосека из Ланибро. Он был младшим в семье и не планировал идти по стопам отца. Работать у мисс Маргарет, как он ее называл, Майкл начал еще мальчишкой, а сейчас помогал ей с поддержанием дома и двора в порядке, занимался заготовкой дров и растопкой каминов. Хозяйка «Маргаритки на склоне» не очень любила уголь и предпочитала топить по старинке – дровами.

Крепкий и все еще тянущийся в рост юноша возник на пороге с башенкой из полешек, прижатой к груди. Он быстро преодолел неширокий холл и сгрузил свою ношу перед камином в гостиной. Ветер снова с воем влетел в трубу и подул на остывающие угли. Майкл живо подбавил почти погибшему огню топлива и оглядел комнату. К его удивлению, большое зеленое кресло пустовало, а вместо хозяйки, любившей проводить там вечера, лежал, свесив лапку уголка, старый клетчатый плед.

– Вот так дела, куда же она могла подеваться на ночь глядя? – взлохматил ладонью русые волосы Майкл. Отряхивая от опилок свитер, он прошел в кухню, но и там было пусто, и даже почти не пахло свежим хлебом и чечевичным супом, который всегда подавали в этот день недели. Тогда сын дровосека отправился на второй этаж, где располагались гостевые комнаты, сейчас пустовавшие, заглядывая в каждую, он прошелся по коридору и, наконец, поднялся в мансарду, таившую в себе подсобное помещение и спальню хозяйки. Перед дверью последней юноша немного помялся, откашлялся и аккуратно постучал.

– Мисс Маргарет, Вы здесь?

Но на стук никто не отозвался. Майкл попробовал еще раз, и в этот момент ветер снова набрал обороты, затрещал обшивкой, заскрежетал кровлей и… дверь слегка отворилась. Комната была не заперта. Неуверенно просунув голову в образовавшуюся щель, юноша заглянул в маленькую спаленку, обставленную еще более старомодно, чем остальной дом, причем совершенно пустую.

Ветреным осенним вечером пожилая хозяйка гостевого дома «Маргаритка на склоне» пропала.

***

Джон поправил шляпу с узкими загнутыми полями и глянул в зеркало заднего вида. Совершенно пустая дорога, заключил он, ни тебе машин, ни даже животных, перебегающих с одной стороны на другую, все как ему и было обещано. Полное уныние, да еще и туман. Свет фар рассеивался в нем, как капля краски в молоке. На всякий случай нажав на клаксон, Джон повернул. Этот звук совершенно некстати прозвучал в вечерней тишине и в ответ был облаян с какой-то дальней фермы, притаившейся на склоне холма. Впрочем, в тумане ее видно не было.

Ну вот, кажется, он и на месте. Застегнув пальто на все пуговицы, Джон приоткрыл дверь. Но она тут же закрылась обратно, словно захлопнутая чьей-то невидимой рукой. «Что еще за фокусы?» – возмутился мужчина. Джон был невысокого роста, хорошо сложен, на вид ему можно было дать около тридцати-тридцати пяти, но серьезность в его взгляде могла бы накинуть еще лет пяток. Туман, разорванный в клочья ветром, метался обрывками в побледневшей траве, усыпанной осенними листьями. Мужчина предпринял еще одну попытку покинуть машину. На этот раз ему это удалось. Ветер сделал перерыв, вдохнул и громко грохнул дверцей вновь, вырвав блестящую ручку из ладони Джона. Машина обиженно вздрогнула, а ее владелец, неуверенно поправив воротник пальто и прятавшийся под ним тонкий шарф, повернулся к дому, нависавшему над ним, словно надутый ветром парус.

– Что еще за фокусы… – уже вслух, но как-то неуверенно произнес Джон, оглядывая дом.

На колокольчик никто не ответил. Однако дым, рваной летной выплывавший из трубы, говорил гостю, что дом обитаем, и мужчина позволил себе перешагнуть через порог без дополнительного приглашения. За дверью оказалось тепло, и приятно пахло едой. Это обнадежило Джона. Он снял шляпу и, пригладив каштановые с рыжим отливом волосы, двинулся туда, где, по его представлениям, в любом приличном доме должна была располагаться гостиная. Дом оказался приличным, а комната – пустой. Повинуясь желанию согреть руки, Джон неторопливо подошел к камину. В этот момент за его спиной раздался голос.

– Доброго вечера Вам, сэр! Мы ждали Вас. Надеюсь, дорога была приятной.

Обернувшись, Джон увидел низенькую пожилую женщину в длинной юбке, старомодной блузе и с уложенными на странный манер седыми волосами, частично укрытыми чепцом.

– Да-да… Весьма. Разрешите представиться. Джон Картвей.

– Мне прислали телеграмму из города, – гордо заявила женщина, словно телеграф был последним достижением прогресса, – Вы приехали по делу мисс Фанни Гаррет. Бедная девочка… Ох, ну что же это я! Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю?

– Благодарю, не откажусь, – Джон расположился у камина, все еще неуверенно поглядывая на хозяйку этого странного дома. «В любом случае, – успокоил он себя, – других гостевых домов в этом захолустье точно нет. Быстрее бы решить все дела здесь».

Чай оказался отменный, с хорошим деревенским молоком, и настроение новоприбывшего гостя постепенно начало налаживаться. «В конце концов, – он откинулся поудобнее на спинку кресла и вытянул ноги, – иногда можно позволить себе несколько дней на природе, овечки там всякие…» Размышления, постепенно ушедшие в столь милое русло, были прерваны появлением совершенно иной дамы. Джон быстро подобрался и сел со всей подобающей элегантностью.

В гостиную вошла молодая женщина с идеальной осанкой и горделиво поднятой головой. Одежда ее, хоть и весьма закрытая и с преобладанием черного, замечательно подчеркивала стройность фигуры. Джон отставил чашку и поднялся, слегка кланяясь даме. Она ответила таким же небольшим наклоном головы и слегка улыбнулась, что сделало утонченные черты лица еще более привлекательными. Было нечто восточное в разрезе глаз ее и легкой изогнутости носа, да и бахрома ресниц казалась невероятно густой и черной для дамы здешнего климата, но при этом более ничего иностранного в ней не было, а легкая бледность лишь придавала ей аристократичности. Последнего Джон уж точно не ждал от местного общества. Быстро вспомнив о приличиях, он представился. Даму звали миссис Кардис. Джон с удивлением поймал себя на том, что, так залюбовавшись незнакомкой, в первую очередь заметил досадную приставку «миссис», и только потом осознал, кто перед ним.

– Простите, миссис Кардис? – переспросил он, делая акцент на фамилии, – не Вы ли случайно родственница пропавшей девушки?

– Совершенно верно, – кивнула женщина, – тетя, по матери.

«Странно, по ком этот траур, ведь девушка всего лишь пропала…», – Джон вновь обратил внимание на преобладание черного цвета в ее одежде и решил на всякий случай сразу уточнить:

– У Вас есть предположения, что с ней могло произойти? Вы полагаете… худшее?

– О нет, – догадалась о его мыслях миссис Кардис, – это по мужу. Уже много лет прошло, но все же я не решаюсь полностью снять траур.

Досадное «миссис» было разрешено, и Джон предложил даме составить ему компанию за чаем и обсудить все подробности дела, по которому он был вызван сюда из города.

– Вы хорошо знали пропавшую? – начал Джон, когда мисс Слоу принесла сервиз и два изящных блюда: одно с хлебом с маслом, а второе – с булочками.

– Видите ли, – миссис Кардис медленно подлила молока в чашку, – я не очень часто бываю в этих краях. С тех пор, как моя сестра умерла, – она отставила кувшинчик и принялась неспешно помешивать чай. Чувствовалось, что последнее ей было произнести куда сложнее, чем признаться в своем вдовстве. – Я стала реже бывать здесь. Хотя я всегда рада видеть племянницу, это было сопряжено с общением с ее отцом, что и при жизни сестры не доставляло мне особого удовольствия.

– Вы были не в очень хороших отношениях с мистером Гарретом? – уточнил Джон, доставая маленький блокнотик из нагрудного кармана.

Дама подняла на него взгляд очаровательных темных глаз и иронично улыбнулась:

– Мы вообще не были в отношениях, мистер Картвей. Никто в нашей семье этого брака не одобрял. И вот чем все закончилось, – в ее тоне появились стальные нотки, – десять лет назад трагически погибает моя сестра, а теперь без вести пропадает племянница!

– Да, я соболезную Вашей утрате, – Джон почувствовал, как от этого голоса и взгляда у него появляются мурашки на спине, – но я здесь именно за тем, чтобы найти Вашу племянницу. Уверен, нет поводов для излишнего беспокойства.

– Благодарю, – тон ее снова стал спокойный и слегка бархатистый, а взгляд перестал отдавать пугающим холодом.

«Ну и семейка, – подумал Джон, – вот именно поэтому не выношу расследований в глубинке. У них тут вечно от нечего делать возникают какие-то скелеты в шкафах…»

– Значит, племянницу Вы не видели давно?

– Да, последний раз я навещала ее в середине весны. Ненадолго, проездом, по дороге к морю. Но мы всегда поддерживали переписку.

Джон отметил это в блокнотике и поинтересовался:

– Как Вы узнали об ее исчезновении?

Миссис Кардис как-то странно посмотрела на него и, меняя тон на более доверительный, произнесла:

– Еще весной, во время моего визита, мне показалось, что с Фанни что-то не так… Она была какая-то тихая, бледная. А потом я получила это письмо от нее…

– Какое письмо? – Джон, сам этого не заметив, тоже перешел на более тихий и вкрадчивый голос.

– Вот это, – и дама извлекла из маленькой черной сумочки сложенный вчетверо листок. Когда она протянула его собеседнику, их пальцы на мгновение коснулись друг друга, и Джон чуть не выронил переданное ему письмо. Мысленно отругав себя за неловкость, он принялся деловито разворачивать бумажку, но думал в этот момент вовсе не о таинственном послании пропавшей девушки, а о странном эффекте, производимом над ним ее тетей.

Впрочем, текст письма вернул его в нужное русло. Поначалу сотрудник сыскной и по совместительству адвокатской конторы с несуразным названием «Мудрый эсквайр» не обнаружил ничего особо странного в письме молодой девушки своей родственнице. Обычный обмен любезностями, погодой, последними сплетнями провинциального городка… Девушка спрашивала схему какого-то кружева… для… траурного платья?

Джон поднял глаза на миссис Кадис.

– Вот именно, – кивнула она с достоинством, – представьте мое удивление. Кто же украшает кружевами траурное платье?

***

Майкл выскочил на улицу и на всякий случай пробежался по двору. Но там только ветер будоражил старый курятник и трепал пожухлые листья последних неснятых с грядки капустных кочанов. «Куда могла на ночь глядя запропаститься пожилая женщина, – недоумевал юноша, – да еще в такую погоду?» Мисс Слоу, по мнению Майкла, не была охоча до неожиданностей. Распорядок ее жизни был вполне предсказуем – дни покупок, дни визитов, даже существовало расписание блюд по дням недели. А теперь, когда съехали последние гости этого сезона, никаких дел в городе у нее и подавно не могло быть.

Опустившись на чурбак для рубки дров, Майкл устало пытался представить, где же ему искать хозяйку гостевого дома, как вдруг одна странная и тревожная мысль посетила его. Могло ли быть, что это как-то связано с делом об исчезновении Фанни Гаррет, которое вел тот хлыщ из большого города, быть может, он догадался обо всем? Но нет, он ведь уехал. Майкл почувствовал, как холод пробирается под его тонкую куртку. И эта «черная паучиха», ее тетка, тоже уехала тогда, так ничего и не получив…

Он встал и пошел в сторону дома лесника. Из трубы уже валил дым, и окна приветливо мерцали теплым светом в сгущающемся мраке. Когда юноша переступил порог, то сразу услышал веселые голоса собравшейся за ужином семьи. Все были за столом: и отец, и старший брат уже вернулись с дальней вырубки. Войдя в гостиную, никем не замеченный Майкл некоторое время наблюдал за семьей, как отец – крепкий плечистый бородатый мужчина – с улыбкой принимает блюдо с картофелем от жены, немолодой уже, но все еще весьма миловидной, они весело разговаривают, старший брат – пошедший комплекцией в отца, как всегда шутит невпопад, но мать все равно смеется…

– Ты что так поздно? – конечно же, именно она заметила первой, что младший сын, наконец, пришел домой.

Майкл, все так же стоя на пороге комнаты, медлил заходить, ему очень не хотелось обращаться за помощью к тем, кто и так считал его не слишком умелым. Но, в конце концов, не он же виноват, что старушка пропала.

– Как это пропала? – удивился отец семейства.

Майкл в двух словах объяснил сложившуюся ситуацию, на что бородач лишь махнул рукой, мол, вышла к подружкам чаю попить.

– Вечно ты бурю в чайной чашке мутишь! – рассмеялся старший брат.

«Мутят воду…» – недовольно подумал юноша. Он сказал, что не голоден, хотя это было неправдой, и ушел на чердак. Там его и нашла мать, сидящим у маленького круглого окошка. Будучи женщиной проницательной, она легко догадывалась, когда кто-то из ее мальчиков кривит душой. Поставив тарелку и чашку рядом с сыном, женщина опустилась подле него.

– Ты правда считаешь, что с мисс Слоу что-то приключилось? – спросила она ласково.

– Да все что угодно… – грустно ответил Майкл, – с самого начала осени у нас неладно. Еще этот приезжал…

– Мистер Картвей? Но он ведь хотел помочь Гарретам, когда Фанни пропала.

– Да, – буркнул Майкл.

– Никто не виноват в случившемся, сынок… – голос ее был полон сострадания. Только она догадывалась, что на самом деле чувствовал ее мальчик.

– Но нужно же что-то делать… – он посмотрел в темноту за окном.

– Может быть, твой отец прав? И утро вечера мудренее, зайдешь завтра, а там, глядишь, мисс Слоу уже дома будет.

– А если нет? – как бы сильно ему ни хотелось поверить в слова матери, он прекрасно понимал, что так не будет.

– Ну тогда… И нужно будет что-то предпринимать.

Майкл вздохнул и взял тарелку. Это немного успокоило женщину, и она, несколько раз проведя рукой по русым волосам сына, удалилась, сказав, чтобы потом сам отнес посуду на кухню.

Ел он быстро, одновременно обдумывая план дальнейших действий.

Глава 2. Мистер Гаррет

Ветер начал постепенно утихать. Дом устал дудеть в печные трубы, словно архангел Гавриил, занавески с кружевными оборочками приняли обычное вертикальное положение, а крыша успокоила черепичный скрежет и затихла под светом проклюнувшихся на небе звезд.

Мисс Слоу аккуратно вылезла по старенькой деревянной лесенке из погреба и отряхнула передник, на котором ее собственной рукой, правда, много лет назад, были вышиты три маргаритки. Она выставила на дощатый пол объемную корзину с капустными кочанами и немного отдышалась. Крутая лесенка давалась ей все сложнее… На кухне старушка взяла худощавыми пальцами широкий острый нож и ловко нашинковала принесенные овощи, предварительно тщательно вымыв их в колодезной воде. Несмотря на то, что ее последние гости отбыли, а на дворе тонким кружевом ночного морозца зима намекала о раннем приближении, мисс Слоу не собиралась отказываться от традиционного капустного пирога. Вот разве что ее несушки устроят саботаж перед холодным сезоном… И какой же тогда капустный пирог без яиц? Представив эту катастрофу, мисс Слоу встревоженно покачала головой и решила завтра первым же делом проверить курятник. Но на сегодня у нее уже запасено несколько яиц.

Дел по дому было немало. Шутка ли практически в одиночку содержать большой деревянный почти что особняк, да еще огород и курятник в придачу! Но мисс Слоу обладала удивительной способностью: за день она могла перестирать все постельное белье постояльцев и, пока оно болталось на ветру, как паруса с оборванными шкотами, сготовить обильный обед с несколькими переменами блюд, перемыть после него посуду, выщипать сорняки на грядках, покормить кур и вечером еще немного повязать при свете камина и маленькой масляной лампы. Но все-таки были некоторые задачи, которые мисс Слоу как теперь, так и в молодости, предпочитала отдавать в мужские руки. Поначалу руки эти были мальчишеские. Но еще подростком Майкл Вудсмит уже лихо забирался на крышу по хлипкой приставной лесенке и менял вышедшую из строя черепицу, чинил полы, столы, стулья и даже покосившийся старый курятник! Неудивительно, что когда мальчишка превратился в хоть и худощавого, но крепкого и жилистого юношу, его работоспособность стала только выше. И если учесть, что с возрастом у мисс Слоу происходило обратное, то эти двое замечательно дополняли друг друга. Хозяйка гостевого дома относилась к пареньку весьма душевно, пожалуй, чуть более чем к простому помощнику, а скорее как к сыну, которого у нее никогда не было. В свое время дочери хозяина «Маргаритки на склоне» так и не посчастливилось выйти замуж, но мисс Слоу об этом не горевала. Ведь на ее «посту» общения и людей, о которых нужно заботиться, было и так в достатке. Хотя, конечно, в последние годы число постояльцев сильно поуменьшилось…

Мисс Слоу завернула края пирога и тихонько вздохнула. Все дело было в дороге, полагала она. Власти графства проложили новую большую дорогу, более удобную для машин, значительно дальше от их маленького городка, чем пролегала та, что ранее переправляла по своей спине коней и повозки. Мир стремительно менялся, словно несясь теперь в стальном вагоне за паровозом, и мисс Слоу с сожалением понимала, что немного отстает от него…

– Вот так! – она сделала смешную завитушку из теста прямо по серединке пирога, как всегда делала ее мать, а до того – ее бабушка. И пирог отправился в пышущую жаром печь.

С делами на кухне было покончено, и хозяйка ушла в гостиную. Увидев растопленный, уютно потрескивающий дровами, камин, а рядом заготовленные полешки, старушка улыбнулась всеми складочками в уголках глаз – «какой милый мальчик, уже обо всем позаботился!» Она подкинула еще поленце и опустилась в любимое зеленое кресло, подле которого стояла корзинка с вязанием. Лишь одно обстоятельство беспокоило хозяйку «Маргаритки на склоне» – не голодна ли «бедная девочка».

«Надо бы завтра отнести ей пирога» – подумала добрая женщина и принялась довязывать красную пару носков, которую собиралась подарить Майклу на Рождество.

***

Джон немного оправил клетчатый жилет и посмотрел на опустевшую чашку чая. Ему уже давно хотелось удалиться в свою комнату и хорошенько вздремнуть с дороги. Вся эта история с пропавшей девушкой оказывалась более запутанной, чем было представлено в переданном ему деле.

– Вот съездите в Ланибро, мистер Картвей, – сказал этим утром его патрон, мистер Твибинс, и передал тоненькую папку с описанием дела и письмом от мистера Гаррета.

Джон еще удивился тогда, зачем по такой ерунде беспокоить сыскное агентство, да еще и в другом городе. Но, по крайней мере, последнее стало понятно, когда он подъезжал к Ланибро, нечто среднему между деревенькой и городком, – здесь не то, что не было подобной конторы, даже полицейского участка могло не быть! Хотя, конечно, именно туда мистеру Гаррету и следовало бы обратиться в первую очередь. И вот это и была первая странность, с которой столкнулся Джон, – в письме от отца пропавшей девушки значилось, что он не хотел бы предавать дело официальной огласке…

– Но все же, как именно Вы узнали о пропаже племянницы? – попытался Джон повернуть беседу с очаровательной миссис Кардис в нужное русло.

– Но как же? – поразилась она, как будто Джон спросил ее что-то давно объясненное, – я приехала навестить Фанни и, разумеется, узнала, что ее нет дома.

– И поэтому остановились в гостевом доме? – в голове Джона пока не вырисовывалась цельная картина происходящего.

– Нет, – взгляд женщины снова выразил некоторое сомнение в высоте интеллектуальных способностей собеседника, – «Маргаритка на склоне» – единственный гостевой дом в Ланибро. Я всегда здесь останавливаюсь, когда навещаю Фанни.

– Но отчего Вы не останавливаетесь в доме сестры?

– Мне кажется, ответ на этот вопрос очевиден, мистер Картвей, – и на этом она поставила отчетливую точку в данном направлении беседы, после чего подлила себе чаю, а Джон подумал, что ему явно лучше продолжить свои изыскания утром.

Он вежливо попрощался с дамой, пожелав ей доброй ночи, и отправился на поиски хозяйки, чтобы та показала его комнату. Мисс Слоу почти сразу появилась в холле и, мило улыбнувшись, проводила гостя на второй этаж. Небольшая, но весьма удобная комнатка была последней в коридоре, и окна из нее выходили на дальние зеленые склоны, а не на городок или задний двор, как из боковых. Джон приоткрыл окно и вдохнул ночной воздух, уже отчетливо наполненный запахами осени. Раскрыв чемодан, он достал со дна тоненькую папку и еще раз просмотрел хранившиеся в ней листы.

Единственный ребенок… Вдовец… Сестра жены – миссис Кардис… Касательно этой персоны информация была весьма скудной. Да и в целом о семье миссис Гаррет. И никаких упоминаний о конфликте.

«Что ж, придется завтра обо всем расспросить мистера Гаррета» – подумал Джон и протяжно зевнул.

Утром постояльца из дальней комнаты разбудил скрип половиц в коридоре и прерывистое пение петуха с заднего двора, сразу же напомнив мистеру Картвею, где он находится. Некоторое время он еще лежал в постели, надеясь, что это нелепое поручение ему просто приснилось и, открыв глаза, он обнаружит себя в собственной спальне, сварит хороший кофе, развернет хрустящую утреннюю газету… В дверь постучали.

– Мистер Картвей! Доброе утро! – раздался бодрый женский голос с еле заметными поскрипывающими нотками, – Я принесла Вам умыться. Мистер Картвей!

«Бог милостивый, что она мне принесла?..» – он скорее поднялся и чуть не подпрыгнул, когда его босые ноги коснулись выстуженных за ночь половиц. Быстро нащупав тапочки и запахнув плотнее халат, Джон открыл дверь, чтобы обнаружить за ней хозяйку в длинном голубом платье, белом переднике и с небольшим тазиком и кувшином в руках. В этот момент Джону стал понятен смысл ее слов – водопровода в доме не было!

– Благодарю! – он забрал принесенное из рук женщины.

– А полотенце на полочке, – радушно улыбнулась мисс Слоу, – хорошо спали, мистер Картвей?

– Как младенец, – натянуто улыбнулся он в ответ.

Это сообщение чрезвычайно порадовало пожилую даму и, сообщив о том, что завтрак уже накрыт в гостиной, она удалилась.

Джон поставил непривычные современному человеку умывальные принадлежности на прикроватный столик и снова с печалью подумал о своей удобной городской квартирке… с водопроводом и канализацией… отборным кофе, который он покупал в лучшем магазине города, и джезве, привезенной им из морского круиза вдоль берегов той страны, где знали толк в этом напитке.