Ведьма

Погода на улице стояла восхитительная. Еще не было той изнуряющей жары, которая беспокоит в июле и августе, а прохлада, характерная для мая, уже отступила. Хотя с недавних пор я не любила лето, все же возможность не надевать на себя кучу одежды радовала. Да и гулять можно было сколько угодно.

Я решила немного пройтись. Дома совершенно нечего было делать, поэтому небольшая прогулка по поселку стала отличным решением. Отчего-то я стала размышлять о том, что находилось здесь сто лет назад. По ту сторону кладбища было село. А здесь, скорее всего, чистое поле. А теперь повсюду громоздились дома с участками, огороженными заборами. Все они были почти одинаковыми на вид, и не представляли совершенно никакого интереса. Исключение составляла малая часть, и среди них был старинный замок у болота.

Большой кирпичный дом почти наполовину скрывался за зеленой оградой из высоких деревьев и пышных кустов. Солнце клонилось к закату, заливая красный камень ярким светом, переливаясь в разбитых пустых окнах. На поверхности болота, частично покрытого зеленой тиной, виднелось отражение покинутого замка. Выглядел он как-то угрюмо и даже немного устрашающе, как будто намеревался мстить людям, обрекшим его на вечное одиночество.

И правда, никто так до сих пор не решился поселиться в стенах замка. Скорее всего, виной тому была дурная его слава. Но мне казалось, что не только слухи отпугивают потенциальных жильцов. Само это место невольно вызывало неприязнь, отторжение и даже страх.

Я подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть дом. У самого края болота, собравшись в кучку, беспорядочно голосили лягушки. Увидев меня, они почти разом прыгнули в воду и скрылись. И тут же через минуту вынырнули в другой стороне, снова принявшись шумно квакать.

Как я уже говорила, в замке мне так и не пришлось побывать в отличие от мародеров, наркоманов, пьяниц, любопытных школьников и лиц без определенного места жительства. Даже в заброшенном доме я будто вторгалась в чье-то пространство. Теперь, зная историю Марины, мне представлялось, как она шла со школы, заходила в холл, поднималась в свою комнату. Как в доме, таком просторном и богатом, ей было порой немыслимо одиноко. Девушка хотела сбежать, но проклятое место не отпустило ее, сковав ее плоть в деревянном ящике.

Несмотря на весьма неприятные чувства, которые возникали здесь, я все же решила настичь упущенное. Мой порыв был сиюминутный, и, огибая болото, я отправилась к замку. С близкого расстояния дом был довольно внушительных размеров. Невысокий заборчик из темно-бежевого камня ограждал широкое крыльцо от улицы.

Поднявшись по ступенькам, я зашла на крыльцо и подошла к входу. Дверь отсутствовала, и вместо нее проход закрывали несколько широких досок, соединенных вместе. Это не мешало беспрепятственно войти внутрь.

Отодвинув доски, я сделала несколько шагов и остановилась. Внутри дом выглядел как почти настоящий замок. Впереди простирался просторный холл, из которого можно было по лестнице, находящейся с обеих сторон, попасть на второй этаж. По левую и правую стороны от холла виднелись комнаты поменьше.

На этом великолепие дома заканчивалось. Повсюду, куда ни глянь, валялся мусор. Было похоже, что замок служил ночлегом для бездомных, которые смело тащили сюда разный помойный хлам. Даже с учетом того, что дом проветривался через незастекленные окна и щели, в замке стоял кислый тошнотворный запах протухшей еды и экскрементов. В воздухе, помимо прочего, столбом стояла пыль.

Под ногами кое-где лежал разбитый кафель. На потолке, как декорация к фильму ужасов, повисла черная длинная паутина, обвивая остатки стеклянной люстры.

Быстро осмотрев глазами первый этаж, я решила отправиться наверх. Мне хотелось найти комнату Марины. Сделать это было сложно, потому что почти ничего, идентифицирующего чьи-либо покои не осталось. Благо, кое-где еще висели обои. Заглянув в самую крайнюю и последнюю комнату, я увидела на стене несколько выцветавших старых постеров. На одном были изображены солисты Led Zeppelin, на втором – Kiss. Оставшиеся обои выцвели до грязно-желтого цвета. Не оставалось и капли сомнений, что я нашла нужную комнату.

Вид из большого окна комнаты выходил на часть кладбища и мемориал. Школа была как на ладони. Если бы мать или отец девушки стояли в тот момент у окна, то собственными глазами увидели смерть дочери. Но, было утро, и, наверное, в то время они спали, даже ни о чем не подозревая.

Не боясь испачкать джинсы, я уселась на пол у окна и облокотилась об стенку. Внутрь комнаты просачивались лучики закатного солнца. На первый взгляд, дом показался мне страшным, но внутри было удивительно спокойно. Здесь находился островок свободы Марины, кусочек счастья, где она могла быть собой, не скрывая чувств и желаний. Она закрывала дверь, включала любимую музыку и грезила дальними краями, где нет запретов и правил.

Почему-то больше всего меня затронула судьба Марины. О Софии совсем ничего не было известно. История Инги хоть и была весьма трагичной, но не запала в душу. Я искренне надеялась, что Марина сумела обрести покой в ином мире, и дух ее не постигла тяжкая участь узника кладбища.

Только я об этом подумала, как вдруг боковым зрением засекла движение у двери. Через несколько секунд внизу послышался топот ног. Бросившись к выходу, я мельком смогла увидеть убегающего человека. Взбудораженная пыль лениво парила над полом.

Я медленно опустилась по лестнице, не отводя глаз от входной двери. Тот, кто был здесь, явно не являлся призраком. Единственное, что волновало меня, почему человек решил посетить именно комнату Марины. Она была самой крайней, и ничем не отличалась от других комнат. И следов обитания бездомных там не наблюдалось, в отличие от первого этажа.

Покинув дом, я оглянулась, но в округе не заметила ни единой души. Огибая болото, я вышла на дорогу и снова осмотрелась. К сожалению, странный гость замка исчез, будто его и не было. Строить какие-то версии было бы бесполезно. Я зареклась больше никогда не ходить по заброшенным домам одна. Это было как минимум опасно. Но почти все мои обещания себе, как показывала практика, очень быстро нарушались. И это было не исключением.

Глава 7. Выпускной

Наступил день выпускного бала. С последней встречи с Зоряной прошло трое суток. Каждую ночь я засыпала с опаской, что снова нагрянут кошмары, но короткие летние ночи проходили быстро и без снов.

Стараясь не думать ни о чем плохом, я все время занималась делами по дому или читала книги. В ночь перед балом, когда я разбирала книги на полке, то наткнулась на свой потайной сундучок и заглянула внутрь. Науз, подаренный мне в День влюбленных, лежал внутри. Я снова перечитала записку на клочке бумаги. Книга, найденная в доме Стаса, находилась рядом.

Все еще опасаясь надевать странный колдовской предмет, я взяла науз в руки и закрыла глаза. В прошлом году, когда Стас еще был жив, я мечтала, чтобы он пошел со мной на бал. Представляя этот день, мое сердце наполнялось светлой радостью. Было все равно, кто он такой, и почему прожил столь долгую странную жизнь. Душа моя тянулась к Стасу даже в тот момент, когда возникали сомнения, и угроза смерти нависла надо мной и Марго.

Каждый момент, проведенный со Стасом, был бесценен. Он учил меня не только любить жизнь, но и бороться за нее. Стас был для меня всем, таким и остается. А я, вместо того, чтобы найти другой выход, убила его почти собственноручно.

Я поднесла науз к губам. Сколько бы всего я отдала, чтобы изменить ту ночь. Спасти Стаса, Марго и себя. Вернуть ему нормальную жизнь. Отложив науз в сундучок, я вытерла рукавом глаза, выпила несколько таблеток успокоительного и попыталась уснуть.

На следующий день в обед ко мне, как и было обещано, пришла Зоряна. Сумка, которую она несла в руках, казалась больше ее самой. Когда я открыла сумку, то обнаружила в ней чуть ли не полноценный набор визажиста и парикмахера. Здесь было несколько плоек, утюжок для выравнивания волос, отпариватель для одежды, куча косметики, заколки, расчески, лаки, пенки.

– Скажи, что ты не собираешься открывать вторую парикмахерскую у меня дома! – взмолилась я. – Если родители меня выгонят, я приду жить к тебе.

– Это для нас, глупышка! – весело сказала Зоряна. – Сейчас будем творить красоту.

Последнее предложение звучало устрашающе. Зоряна предложила мне сесть на стул и стала колдовать над прической, при этом комментируя состояние моих волос каждые полминуты. В парикмахерской я была очень-очень давно, поэтому мои длинные волнистые русые волосы смахивали больше на кусок мочалки.

– Нет, так дело не пойдет! – возмутилась Зоряна. – Хорошо, что я прихватила ножницы.

– Ты собираешься подстричь меня налысо? – предположила я, опасливо косясь на стальной инструмент в руках подруги.

– Только если ты этого захочешь, – спокойно сказала Зоря. – Хотя в планах было всего лишь подровнять кончики.

Не знаю, откуда подруга столько умела, но она ровно подстригла волосы и быстро накрутила их на плойку. Затем она сбрызнула локоны лаком и сделала невысокий хвостик. Оставалось спрятать резинку под красивым старинным гребнем. Пока Зоря подправляла хвостик, я взяла его в руки. Гребень был сделан из меди и украшен ветками в виде папоротника.

– Какая красота! Откуда он у тебя? – спросила я, продолжая крутить в руках гребень.

– Перешел по наследству от бабушки. Это единственная сохранившаяся вещь от нее.

– Тогда не стоит его надевать, – сказала я. – Это слишком ценное украшение.

– Я настаиваю, Ариана, – спокойно сказала Зоряна. – Ты сделаешь мне огромную честь, если сегодня гребень украсит твою прическу.

Зоряна аккуратно вложила гребень в волосы. Она посмотрела на результат своей работы и довольно улыбнулась. На несколько секунд подруга задержала взгляд на моем отражении в зеркале, как будто увидела что-то странное, но затем, словно очнувшись, сказала:

– А теперь приведем в порядок лицо. Ты, наверное, плохо спишь?

Я вопросительно посмотрела на подругу.

– У тебя слишком темные синяки под глазами. Поэтому я предположила, что у тебя проблемы со сном.

– Да, мне иногда снятся кошмары, – сказала я. – Порой они слишком реалистичны для обычных снов.

Зоряна принялась покрывать мою кожу небольшим слоем тонального крема. Ее глаза были совсем рядом, и я впервые заметила, что подруга носит линзы. Зоряна увидела, что я пристально смотрю на нее и отвернулась, чтобы набрать кисточкой пудру.

– Ты никогда не говорила, что у тебя плохое зрение, – сказала я.

– Да, есть проблемы, но я о них не распространяюсь, – Зоряна тяжело вздохнула, ни на секунду не отрываясь от макияжа.

– А какой у тебя настоящий цвет глаз?

– Карий, – Зоря слегка улыбнулась и продолжила наносить макияж.

Видно было, что она не слишком настроена на разговор. В этот момент я подумала, что для такой светлой кожи, как у Зори, темные глаза нетипичны. Рыжие волосы наверняка тоже были крашеными, но спросить об этом я не решалась. Наконец, Зоря закончила макияж и повернула меня к зеркалу.

От удивления я шепнула: «Да ладно». У Зоряны однозначно был талант, ведь выглядела я просто прекрасно. Несколько тонких локонов обрамляли лицо. Легкий макияж перекрывал все недостатки.

Гребень отлично вписался в прическу. Оставалось только надеть платье и туфли, чтобы хоть на один вечер почувствовать себя красивой.

Зоряна явно была довольна своей работой. Она осмотрела меня, затем сама села в кресло и со словами: «Теперь надо бы и себе навести марафет», стала краситься.

Я взяла платье и пошла с ним в ванную. Там я переоделась и на несколько минут замерла у зеркала. Ведь еще год назад я выглядела почти так же хорошо, если не считать макияж и одежду. Теперь же казалось, что в зеркале отражается кто-то совсем другой. Эта девушка, если стереть события прошлого лета и осени, могла бы быть счастливой.

В этот вечер позволительно было уступить место той, другой. На минуту я представила, что сейчас раздастся звонок в дверь и на пороге появится Стас в красивом черном костюме, с букетом роз в руках. Весь вечер мы проведем вместе, будем танцевать и веселиться, а когда настанет рассвет, встретим его одни, где-нибудь далеко отсюда.

Я уже привыкла к тому, что мечты всегда остаются только мечтами. И чем больше возлагалось на эти мечты надежд, тем сильнее и громче они разбивались, нанося бесчисленные раны. Умоляя себя хоть немного отвлечься от дурных раздумий, я сделала глубокий вдох и вышла из ванны. В комнате меня поджидала подруга, уже накрашенная и одетая в платье.

– Чудесно выглядишь! – сказала я.

– С тобой не сравниться! – польстила мне Зоряна. – Но спорить не буду, выгляжу потрясающе!

Мы засмеялись, и, захватив клатчи, которые пришлось прикупить к платьям, вышли на улицу.

Июнь подходил к концу. Стояла прекрасная теплая погода. Выпускной бал решили провести в вестибюле школы. На входе висел большой красный плакат с надписью «Выпускной 2007». Всех гостей и выпускников встречали классные руководители выпускных классов. Парням и девушкам раздавали одинаковые номерки. Та пара, у которой совпадет номерок, сможет участвовать в конкурсе и получить призы.

Я, как небольшой любитель конкурсов, решила отказаться, но Зоря, опьяненная предстоящим весельем, захватила два номерка. Она вручила один мне и взяла с меня слово, что если найдется пара, то от танца мне не отвертеться.

Для начала всех выпускников поздравил директор и учителя. Первым делом выдали аттестаты, грамоты и золотые медали. Официальная часть церемонии заняла где-то минут сорок. Самые активные ученики пели и рассказывали стихи; повторили вальс, который танцевали на последнем звонке, и в этот раз все прошло без сюрпризов. Отовсюду сверкали вспышки фотоаппаратов, раздавались аплодисменты, смех, довольные крики.

Людей в холле собралось видимо-невидимо. Родители, родственники, близкие друзья и знакомые пришли разделить радость выпускников. Мои папа и мама сбежали сразу же после окончания официальной части мероприятия.

Несмотря на внутренний настрой провести вечер хорошо, я заметила, что постоянно осматриваюсь, ища взглядом кого-то. Я чувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Как только в толпе мелькал светловолосый парень в черном костюме, меня охватывал мимолетный страх. Это смахивало на паранойю.

Когда первая половина праздника подошла к концу, в холле выставили длинные столы с закуской и напитками, и включили музыку. Первые полчаса все чувствовали себя неуверенно, поэтому почти никто не танцевал и не прикасался к еде. Потом, что было предсказуемо, под видом сладких напитков на стол поступила контрабанда спиртного, смешанного с пепси, и вечеринка стала набирать обороты.

Пока я отвлекалась на разговор с Таней, Зоряна вдруг исчезла. Я искала ее в школе, но подруги нигде не было, и трубку она не поднимала. Выйдя на улицу, я пошла к заднему двору. Часто там собирались ученики, чтобы покурить. Сейчас же все смело дымили прямо перед входом в школу. Почему-то мне казалось, что Зоряна была именно там, и интуиция меня не подвела. Зоря сидела на бордюре, опустив голову на колени. Приблизившись к ней, я села рядом.

– Зоряна, что случилось?

Подруга подняла глаза. Она не плакала, но, казалось, что вот-вот слезы польются из ее глаз. Изобразив подобие улыбки, Зоря попыталась что-то сказать, но голос ее будто исчез. В таком состоянии я видела ее впервые. Казалось, что позитивней человека сложно найти.

– Так быстро прошел учебный год, как будто его и не было, – наконец произнесла Зоряна. – Мне так не хотелось бы заканчивать все это.

– Хорошо хоть у тебя школа вызывает светлые чувства, – сказала я.

– А у тебя не вызывает? – удивленно спросила Зоряна.

Я улыбнулась. В данный момент сложно было описать мое внутреннее состояние.

– Немного грустно, – я вздохнула и перевела взгляд вниз.

– Грустно и всего-то? – мои слова немного взбодрили Зорю. – Неужели тебе не хочется все это повторить? Хотя бы, последний год? Столько всего произошло, мы так сдружились!

– Повторить? – меня пробил нервный смех. – Пожалуй, нет.

Учитывая, что учебный год был не таким уж плохим, я все же не хотела его повторения. Только-только горечь от потери ребенка стала немного утихать, только воспоминания о Стасе перестали приносить мучительную боль. Всю жизнь я буду помнить, что произошло в ушедшем году, и еще много лет меня будут преследовать призраки прошлого. Поэтому вернуться на триста шестьдесят пять дней назад, и снова прожить все это было бы хуже смерти.

Зоряна всего этого не знала. Но что-то подсказывало мне, что у нее имелась личная трагедия, о которой она умалчивала. И может быть этот временной промежуток, когда Зоря стала учиться в нашей школе, действительно стал для нее счастливым, настолько, что она хотела бы повторить год еще раз.

Мой ответ немного удивил Зоряну. Она внимательно посмотрела мне прямо в глаза, глубоко вздохнула и сказала:

– Ладно, пойдем танцевать. Нас уже ждут.

Никто из одноклассников, находящихся в холле, даже и бровью не повел, когда мы вошли. Кто-то танцевал, кто-то стоял у стойки с напитками или просто общался, находясь в стороне от танцевальной площадки. Этот вечер напоминал вечеринку в честь последнего звонка. Только все было немного приличнее, не горел костер, и главное – мы находились в школе, а не на полянке у кладбища. Хотя между рощей и школой расстояние было совсем небольшое.

В этот вечер, что удивительно, меня уже несколько раз приглашали танцевать. Красное платье, макияж и прическа создали привлекательный образ, но в душе ничего не изменилось. Каждый раз я отклоняла предложение и предпочитала по большей части сидеть на лавочке.

В руках я крутила номерок, который Зоряна взяла на входе. На маленьком кружочке значилась цифра двадцать семь. Когда начались конкурсы, я вздохнула с облегчением – мой номер так ни с кем не совпал. Забросив кружок в клатч, я удобно устроилась на лавочке и стала наблюдать за участниками. Как обычно, Зоряна была в их числе.

Время шло мучительно медленно. Частенько я посматривала на часы, висящие над выходом из вестибюля. Вокруг все веселились, в танцах кружились парочки, а мне хотелось поскорее добраться домой и лечь спать. Силы постепенно покидали меня, и к двенадцати ночи я почти дремала, облокотившись об стекло, где синей потрескавшейся краской был нарисован циркуль.

На секунду буквально я закрыла глаза и тут же услышала низкий хрипловатый голос:

– Потанцуем?

Открыв глаза, я увидела перед собой Виктора в теле Алекса. Он был одет в черный костюм и черную рубашку, так же как и на последнем звонке. Тусклый желтый свет, освещающий холл, придавал его белому лицу золотистого сияния. Черты лица стали острее, тем не менее, делая его еще привлекательнее. Глаза, некогда серо-зеленые, потемнели.

Единственное, что совсем не изменилось, были его светлые, слегка взъерошенные волосы, и легкая ухмылка, которая появлялась на губах каждый раз, когда он являлся предо мной.

Теперешнее его появление было простым, но не менее эффектным. Почему-то сейчас я совсем не испугалась, а наоборот, будто ждала прихода Виктора еще с той минуты, когда зашла в холл. В этот раз я не чувствовала исходившей от него угрозы, как в ночь ритуала. Виктор будто был тем парнем, которого я однажды встретила на поляне – очаровательным, дерзким, красивым.

Удивленная собственным мыслям, я отвела взгляд в сторону. Не дождавшись ответа, Виктор сел рядом, запрокинув ногу на ногу, и положил руки в карманы брюк.

– Здесь неплохо, – резюмировал он. – Никогда раньше не приходилось бывать на выпускном балу.

Я смотрела на толпу веселых выпускников и их друзей, пытаясь понять, сон ли это, или сумасшествие настигло реальность. Совершенно ничего не указывало на то, что я уснула. Мрак, окутывавший мои сны, не сгущался, тишина не поглощала музыку, ничего странного не происходило. Не считая того, что я снова оказалась рядом с человеком, которого здесь быть точно не должно.

– Как ты…? – произнесла я, не в силах закончить вопрос.

– Как я оказался здесь? – спросил Виктор. – Все просто. Ты меня позвала.

– Глупости, – прошептала я, чувствуя, как лицо заливается краской.

Рядом сидел человек, ненависть к которому должна была съедать меня до смертного одра. Но, к великому потрясению, ничего подобного я не испытывала. Виктор словно проникал в мои мысли и путал их, и я уже готова была поверить, что рада его появлению.

– Чего тебе нужно? – спросила я, все еще не в состоянии взглянуть на Виктора.

– Сейчас желания наши совпадают – я хочу быть рядом с тобой.

Я все же обернулась и посмотрела на Виктора. В его глазах играли дьявольские искорки. Он прикоснулся ко мне рукой, и я отчетливо почувствовала холодную кожу. В горле застрял крик ужаса. Едва сдерживаясь, чтобы не упасть без чувств, я протянула руку к его лицу и прикоснулась к щеке. Он был создан из плоти, как и любой другой человек. Только вот белоснежная холодная кожа напоминала, что он мертв.

Виктор взял мою руку и легонько прикоснулся губами к кончикам пальцев. В этот момент мое тело будто стало подвластно силе колдуна. Мертвец гипнотизировал взглядом, заставляя быть ему покорной. Он улыбнулся немного сильнее, словно сумел осуществить давно задуманный план.

– Я тебя чувствую, – очень тихо сказала я, но Виктор услышал.

Он кивнул, и, не отпуская моей руки, достал из кармана номерок. На нем значилась цифра двадцать семь.

– Сегодня, – также тихо, но отчетливо молвил он, – ты принадлежишь мне.

По щеке моей мягко скатилась слеза. Уже совершенно ничего не понимая, я встала вслед за Виктором, чтобы станцевать медленный танец. Он близко прижал меня к себе. Наши лица находились совсем рядом, я снова ощущала его холодное дыхание, но ничего не могла поделать. Виктор смотрел на меня совсем не так, как раньше. В этот раз он не играл, а просто предавался моменту. Нежно и легко он поцеловал меня в губы. Ведомая темной силой я ответила на этот поцелуй. Мои губы горели пламенем, в то же время его были как лед.

Закончился танец, но Виктор все еще продолжал держать меня в объятиях. Он скользил взглядом по моему лицу, смотря то на губы, то в глаза.

Наконец, он отпустил меня, и мы снова сели на лавочку. Сраженная внезапной слабостью, я слегка отодвинулась от него и зажмурила глаза. Даже будучи мертвым, Виктор действовал на меня с невозможной силой. Одним движением, одним взглядом он заставил меня ненадолго забыть все, что произошло. Ненависть, злость, обида, боль испарились, будто их не было никогда. Эта рана, терзавшая мою душу почти год, затянулась всего за пару мгновений.

Я попыталась вспомнить лицо Стаса, но ничего не получилось. Постаралась оживить в сердце боль, но даже ее отголосков не осталось. Желая больше всего избавиться от страданий раньше, теперь я только и мечтала, чтобы они вернулись. Пугало то, что я не могла понять, где правда. Виктор все еще сидел рядом. Он сочувственно смотрел на меня, видимо, прекрасно понимая, какая борьба происходит внутри меня.

– Прошу, остановись. Прекрати все это, – слабым голосом произнесла я. – Тебя не существует, ты просто плод моей сумасшедшей фантазии. Алекса нашли мертвым и похоронили. А мертвые не могут разгуливать по улицам.

Голос мой срывался на плач. Сложно было сдерживать слезы. Музыка звучала громко, но я ее не слышала. В голове крутился поток мыслей. Воспоминания, подчищенные чьей-то умелой рукой, обрывались. Взглянув на толпу, я надеялась отыскать Зоряну. В этот момент ее поддержка была необходима. Но девушка, еще десять минут назад, танцевавшая в зале, опять исчезла.

Желая скорее вернуться в реальность, я встала и быстро побежала на улицу. Пробираясь сквозь толпу курильщиков, выискивая глазами подругу и так ее не найдя, я стремительно направилась прочь от школы.

– Ариана, – закричал Виктор, – подожди.

Он догнал меня и остановил в тот момент, когда граница школы была позади.

– Я что-то сделал не так? – виновато спросил он.

– Ты ненастоящий! – закричала я. – Ты умер! Я не могу видеть тебя, а тем более чувствовать!

– Но ты же чувствуешь, – Виктор сжал мою руку еще сильнее.

– Это какая-то шутка, да? – слезы мои сменил нервный смех. – Ты пришел убить меня?

– Зачем мне тебя убивать? – удивленно спросил Виктор.

– Ты хочешь вернуть Олимпиаду?! – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала я.

Лицо Виктора помрачнело, будто имя Олимпиада мог произносить только он один, но тут же взяв себя в руки, он сказал:

– Вернемся на бал. Это вечер для выпускников и я хочу, чтобы ты провела его хорошо.

Со стороны, если кто мог наблюдать за нами, было похоже на ссору влюбленных. Виктор все еще продолжал держать мою руку и пристально смотреть в глаза. Смерть однозначно изменила его. Он будто действительно хотел мне добра.

– Это не похоже на тебя, – сказала я. – Тот Виктор был жестоким, а ты просто плод моих воображений. Я хотела видеть тебя таким, когда-то мечтала о том, чтобы ты любил меня. Не представляю, к чему это все. Если хочешь убить меня, то сделай это немедленно.