Бастард ее величества

Прижимая к груди заново сложенный кофр, я неуверенно вышла в коридор. Все свое ношу с собой – это точно про меня. Оставлять свои сокровища здесь я не рискнула. Куда бы меня ни везли, лучше на всякий случай захватить ценное имущество.

Ладинье недовольно поморщился, разглядывая пропыленные джинсы и водолазку, подцепил меня под локоть и потащил за собой вниз по лестнице. Я только и успевала следить за мелькающими ступеньками и переставлять ноги.

Снаружи было столь же многолюдно, как недавно в моем номере. На узкой улице, едва не соприкасаясь бамперами, плотно стояли три машины самого странного вида. Задние колёса у них почему-то были больше, чем передние, отчего те неуловимо смахивали на инвалидные коляски гигантского размера. Лакированные коробки кабины больше походили на многоместные гробы, потому что окон в них не было. Возница и руль находились снаружи, на козлах, только вот лошадей заменял причудливо крутящий шестеренками двигатель.

В один из таких «гробов» как раз запихивали подвывающего трактирщика. Его жена уже жалостливо всхлипывала внутри.

Трупы, как им и положено, молчали и не возмущались. Особо разглядывать мне их, к счастью, не пришлось. Только мельком успела увидеть накрытые светлой тканью силуэты в недрах другого короба до того, как один из служащих департамента теней захлопнул дверцу машины.

– Я потом подъеду, – махнул рукой своим сотрудникам Ладинье и поволок меня куда-то мимо автомобилей. Протискиваться между лакированным коробом и стеной пришлось боком. Все же старые улочки не предназначены для современного транспорта.

– Мы куда? – все решилась спросить я, когда место несостоявшегося преступления осталось позади и мы свернули на бульвар чуть пошире и оживленнее тихого переулка. Мастер теней махнул рукой – и около нас со скрипом тормозов и всхрапыванием двух коняг остановилась открытая пролетка.

– Ко мне. Устрою тебя временно. Временно! – подчеркнул он голосом на всякий случай, а то вдруг я не расслышу с первого раза.

Я закивала головой, как китайская кошка – лапой, и послушно полезла по ступенькам наверх. Что у них тут за мания верхотур? Колёса были ростом, наверное, с меня, и залезать пришлось довольно долго. Зажатый под мышкой кофр сноровки не добавлял. Потеряв терпение, Ладинье помог мне весьма своеобразно – подтолкнул под пятую точку. Хорошо, что руки были заняты, а то огреб бы по самое некуда. Предлагаешь себя – не берет, да еще и ведёт себя так, будто лягушку случайно поцеловал. Зато лапает совершенно бессовестно, когда вообще никто ни на что не намекал.

Забившись в угол обитого потёртым плюшем сиденья, я злобно засопела на мастера. Он моего гнева, кажется, не заметил вовсе, пристально разглядывая улицу позади нас.

До меня с запозданием дошло.

– Думаешь, за мной продолжают следить? – дрогнувшим голосом поинтересовалась я. Ладинье пожал плечами.

– Просто так они точно не отступятся, – буркнул он, бросив многозначительный взгляд на кучера. Я досадливо прикусила губу. Кто знает, может, у злоумышленников целая сеть осведомителей среди перевозчиков?

Вообще, дело должно быть поставлено на поток и курироваться откуда-то сверху. Слишком уж все гладко проходит и четко организовано. Одно устранение исполнителей чего стоит! Сразу на ум приходят камикадзе и мафия.

Бездумно уставившись на неспешно проплывающие мимо дома с укреплениями-шпалами, я представила себе, что могла не послушать интуицию и сесть тогда в удачно оказавшуюся неподалёку от участка повозку… Следили бы за мной так же пристально, как сейчас? Успели бы схватить похитителей или просто покачали бы головой, найдя очередной худощавый длинноногий труп где-нибудь в канаве, продолжая дальше не спеша заниматься расследованием?

Год!

Уже год у них в городе пропадают люди, а они даже не знают до сих пор причину, по которой тех похищают!

Головой я понимала, что мастер теней не за красивые глаза занимает свою должность. То есть они у него, конечно, красивые, да и цвет редкий, холодные только очень. Но наверняка к ним прилагается еще и ум. Аналитический… Ну хоть какой-нибудь. И если он до сих пор не нашёл того, кто за этим стоит, значит, преступник отлично замаскировался и не делает ошибок.

Пока что.

Только вот в груди все стянуло спазмом от неприятного предчувствия. И на этот раз я даже не могла понять, на что оно направлено. На пролетку, в которой мы сидели, на таинственных похитителей или на мужчину напротив меня?

К моему искреннему удивлению, до дома Ладинье мы добрались без приключений. Кажется, за нами даже не следили – по крайней мере, я никого подозрительного не заметила. Ехать было недалеко, думаю, в хорошем настроении и состоянии я бы и пешком запросто дошла, но уж точно не сейчас.

Резиденция мастера ничем особо не отличалась от подобных особняков, ровными рядами выстроившихся вдоль улицы вплотную друг к другу. Ассоциации с Европой у меня возникли неспроста: именно там я видела застройку без переулков, стена к стене, так что можно, наверное, при желании перестукиваться с соседями. И это в престижном, явно дорогом районе! Здание было довольно высоким, этажа в четыре, и, кажется, это тоже служило показателем зажиточности, потому что в той части города, где стояла таверна, все дома были одно- и двухэтажными максимум.

Металлические полосы креплений частой решеткой облепляли фасад, нередко соединяя одну постройку с другой для надежности. Цвет зданий я затруднялась определить из-за вездесущего пепла, ровным слоем покрывавшего все от окон до крыльца. Когда я поднялась с сиденья пролетки, на нем остался четкий отпечаток. Как, очевидно, и на моих джинсах. Впрочем, вряд ли что-то еще могло испортить настроение после того, как меня чуть не похитили с неясной целью. Уж точно не испачканная одежда. Право, такая мелочь!

– Подожди здесь, – бросил кучеру Ладинье, легко спрыгивая, минуя ступеньки, прямо на мостовую и подавая мне руку. Секундой позже он опомнился, явственно проклиная вбитые с детства рефлексы, но не убирать же предложенное. Я не стала его долго мучить, слезла быстро и достаточно сноровисто. Тут лестница была куда удобнее приснопамятной автомобильной, то есть рассчитана на неповоротливых дам в юбках. Или с кофрами наперевес.

Двери дома при нашем приближении приветливо распахнулись.

– Вы сегодня рано, мастер, – с некоторым удивлением констатировал подтянутый седовласый мужчина преклонного возраста, глядя на которого сразу хотелось сказать: «А вот и дворецкий». – Успешная операция?

С этими словами он перевёл взгляд на меня, и брови его невольно поползли вверх, а глаза распахнулись во всю ширь.

– Она некоторое время поживет здесь, – небрежно бросил Ладинье, подталкивая меня вперед. Я ощутила себя щеночком на передержке. Выражение лица, с которым меня разглядывал дворецкий, явно говорило о том, что тот сомневается в моем умении гадить строго в положенных местах. – Парсон, покажи мисс Поповой гостевые комнаты.

– Синие или бежевые? – уточнил невозмутимый слуга, отступая от двери и пропуская меня внутрь. Было очевидно, что слово хозяина дома – закон, и он намерен его исполнять, чего бы это ему ни стоило.

– Бежевые, – помедлив секунду, выбрал мастер теней, и кивнул мне: – Устраивайся и ничего не бойся, у меня на доме стоит надежная защита. В его стенах ты в безопасности.

Он сбежал по ступенькам к терпеливо ожидавшей его пролетке, Парсон закрыл дверь, отсекая меня от улицы, а в голову с запозданием закралась мысль: а не погорячилась ли я, напрашиваясь в гости к мастеру теней? Я ведь совсем ничего о нем не знаю. На волне потерянности и ошарашенности неожиданными жизненными переменами я искала, к кому прибиться, и уцепилась за первого попавшегося человека, производившего приятное впечатление. Но Чикатило, к примеру, тоже был образцовым семьянином… Да и размышления мои об аристократии не потеряли актуальности, а Ладинье ее явный чистопородный представитель. Засада…

Намёк, брошенный мастером теней, был прозрачен до крайности. Стоит мне покинуть гостеприимные стены его дома – и я могу рассчитывать только на себя. И вряд ли протяну долго.

Что ж, надеюсь, меня хотя бы не запрут. А так в любом случае бежать мне некуда. Придется положиться на судьбу и интуицию, которая меня еще ни разу не подводила.

Парсон, не замечая моего испуга, двинулся вглубь дома, по пути указывая мне разные полезные направления с грацией опытного экскурсовода.

– Дальше по коридору столовая и кухня. Завтрак подадут через два часа, если хозяин будет дома. Если нет, кухарка вам поможет в любое время, – он покосился на меня через плечо, и я покорно кивнула, осознавая свое место за плинтусом. Пока Ладинье дома нет, пропитание добывай сама. Надеюсь, хоть готовить не придется: я в этом, признаться, не сильна. Пока была жива мама, готовила она, после мы с отцом перебивались готовой едой из магазина или ближайших ресторанов, благо с финансами у него проблем в последние годы не было. А потом у него появилась его фифа, но это уже совершенно другая история… Я потрясла головой, выныривая из неуместных воспоминаний.

Широкая каменная лестница с деревянными перилами, по которой мы поднимались, была прикрыта тонким ковром, и на нем после меня оставались отчетливые следы и дорожка насыпавшегося с одежды пепла. Дворецкий проследил за моим растерянным взглядом и несколько смягчился.

– Малви все уберёт. Кстати, после пришлю ее к вам, если вдруг понадобятся услуги горничной. Ваш багаж подвезут позже?

Я тяжело вздохнула.

– Боюсь, мистер Парсон, багажа не будет. У меня есть только то, что на мне.

Восхищение хозяйским благородством, подобравшим убогую, боролось в слуге с брезгливостью. С переменным успехом. К чести его, он промолчал, зато весьма красноречиво.

Даже не знаю, стоит ли упоминать, что трактирщица обещала мне раздобыть платье соседки и водку? Или не добивать бедолагу?

Глава 6

Не знаю уж, почему Ладинье предпочёл поселить меня именно в бежевых покоях, но меня лично все устроило. Комната была размером раза в три больше той, что в мотеле-трактире, кровать – в два, а кропотливой работы подушки и подушечки, устилавшие изголовье ровным слоем, я даже считать не пыталась. Все равно собьюсь. Кажется, кто-то из домочадцев или прислуги увлекается кружевом.

Объёмный платяной шкаф, формой напоминавший виолончель без палки, такой же пузатый секретер с двумя рядами ящиков и подходящей по стилю табуреткой с мягким квадратом обивки. У окна стояло огромное ростовое зеркало, которое можно было вращать по вертикали внутри рамы, разглядывая себя в разных ракурсах. Резная дверь вела в ванную комнату с – наконец-то! – настоящей ванной. Довольно компактной, правда: поплавать в ней вряд ли удастся, даже вдвоем не развернуться, но мне одной – в самый раз.

Бунтующее воображение почему-то сразу поместило внутрь густую россыпь пены и Ладинье. Даже интересно, плечи у него бледные, в отличие от лица? Или все же местные иногда принимают солнечные ванны?

Поспешно отогнав видение мастера теней в плавках, а то и без оных, я повернулась к дворецкому, покорно ожидавшему моей реакции.

– Благодарю вас, комната прекрасна, – не покривила я душой. – Завтракать я, наверное, буду здесь же. Вряд ли мастер Ладинье освободится через два часа.

Если честно, особо голодной я не была. Страх и волнение отбили аппетит напрочь. Однако позицию свою стоило обозначить сразу. Есть только тогда, когда дома хозяин, я не собираюсь. Судя по всему, он достаточно редко тут бывает.

Дворецкий невозмутимо кивнул, принимая мою заявку, а я незаметно выдохнула. Воевать с прислугой, признаться, сил у меня не было. Наверное, вздумай он артачиться и указывать в открытую мое место, я бы устроила примитивную и безобразную истерику. Слишком уж многое на меня навалилось разом, начиная с переноса в другой мир ни с того ни с сего и заканчивая попыткой похищения.

Поблагодарив Парсона кивком головы, я плотно закрыла за ним дверь, отметив про себя, что задвижка конструкцией не предусмотрена, и внимательно оглядела комнату. Передвинуть шкаф или секретер я вряд ли смогу – очень уж массивные. От табуретки толку будет немного. Около кровати тумбочек не было вообще, только полочки, приделанные к стене. Удобно и практично, но не в моем случае.

Окно, к счастью, можно было закрыть на задвижку, к тому же, изнутри и снаружи к нему прилагались ставни. Я заперла все.

В двери ванной щеколда была. Закрыв ее, я привалилась к двери для надежности и стекла по ней вниз, прямо на молочно-белый мрамор с золотистыми и серыми прожилками, прижимая к себе кофр, как любимое дитя или спасательный круг. Взгляд бездумно скользил по извилистым линиям на полу, и только когда горячая капля скользнула по моей щеке, я поняла, что плачу. Истерика была тихой, но так и норовила перейти в паническую атаку. Основная мысль, что билась в моей голове, была: почему я? За что? По какой причине этот дурацкий эксперимент зацепил в параллельном мире именно меня?

Может, потому что я в своем особо никому и не нужна?

Мамы уже несколько лет как нет. Отец заново женат, они ждут пополнение в семействе. У него жизнь только начинается, ему не до напоминания о прошлом браке в моем лице. Подруг я таких, чтобы горевали или даже просто заметили мое отсутствие, так и не завела за всю жизнь. Так что страдать о моей пропаже некому.

Хорошо, если вообще заявят о ней. А не решат, что я уехала, например, за границу, никому не сказав.

Здесь обо мне и подавно никто не позаботится. Мастер, возможно, испытывает временные угрызения совести, но надолго его не хватит. Незамужняя дама, проживающая в его доме… Вряд ли ему нужны подобные пересуды. Помнится, даже если аристократы заводили явных любовниц, те жили отдельно, ибо фамильный особняк только для семьи.

Я исходила из наших исторических реалий, поскольку данных о местных у меня практически не было. Возможно, мне повезет, и женщинам можно проживать с мужчинами в грехе в открытую. Дальше что? Чем я могу так заинтересовать мастера теней, чтобы он оставил меня у себя на постоянной основе? Да ничем. Иномирная дылда, которая на местном даже читать не умеет. Я всхлипнула еще отчаяннее, вспомнив брезгливое выражение лица Ладинье, когда он спихивал меня с колен. Конечно, он небось решил, что я падшая женщина и предлагаю себя всем подряд.

А что я еще могу предложить в данный момент? У меня и нет ничего больше, только я сама. Ни знаний об этом мире, ни полезных умений, ни знакомств.

И потом, если бы Ладинье у меня вызывал омерзение, я бы в жизни к нему и близко не подошла. Мастер… привлекал. Отчасти своей загадочностью, отчасти аурой властности и холода, которую распространял вокруг себя.

Скажите мне, какая женщина в здравом уме не клюнет на власть и силу? Да испокон веков этот набор был самым надежным афродизиаком для прекрасных дам. И я не исключение. Тем более, что применял он свое влияние умеренно, в беде помогал, пусть и в своих интересах, но ценен сам факт.

Жалость к себе накрыла меня с новой силой. Я принялась раскачиваться, обнимая кофр, тихонько подвывая и стремительно впадая все глубже в депрессию. Мне казалось, я прошла уже все стадии паники в машине по дороге в город, но то была лишь прелюдия. Только сейчас, когда местные спецслужбы не задумываясь использовали меня как наживку для ловли преступников, до меня дошла вся плачевность моего положения. Здесь я даже меньше, чем никто. Ни знакомых, ни семьи, ни профессии. Ни-че-го.

Обиднее всего, что и в этом мире всем на меня плевать. Даже мастер теней приютил меня из сострадания и чувства вины, а не потому, что я запала ему в душу.

Робкий стук в дверь я едва расслышала, упиваясь собственным горем.

– Мисс, с вами все в порядке? Мисс?.. – тихий девичий голосок был полон тревоги и взывал ко мне, кажется, уже не первую минуту. Я всхлипнула еще раз, вытерла глаза и шмыгнула носом.

– Да, все хорошо, – голос звучал предательски гнусаво, выдавая мое состояние тем, кто не слышал предшествующей истерики, но за дверью и тому обрадовались.

– Меня зовут Малви, мисс, я буду вам прислуживать, если вы позволите. Хотите, я наберу вам ванну? Я принесла вам одежду, помоетесь, переоденетесь – глядишь, и полегче станет? Мне всегда в чистоте лучше становится. Откроете дверь, я воду включу?

Щебет девушки за дверью немного привёл меня в чувство.

И правда, что я расклеилась-то? Жива, здорова и пока в безопасности. Мастер под крыло взял. Раз уж начал помогать, вряд ли просто выбросит на улицу и в дальнейшем. Он из аристократов, наверняка у него есть знакомые тетушки, у которых нет сластолюбивых племянников. И пусть он равнодушен к моим прелестям, ему же хуже. Пойду в компаньонки.

Художники во все времена жили нестабильно. То есть заказы, то их нет, стиль работы то был востребован, то считался авангардом и кичем. Так что в этом направлении я буду думать в последнюю очередь.

Шмыгнув еще раз, я поставила кофр на пол. Выпускать его из рук было тяжело. Все время терзало ощущение, что вот-вот придется куда-то снова бежать, спасая свою жизнь, и бросить свое сокровище на верную погибель, но я стиснула зубы и все же оставила чемоданчик лежать в углу.

Тоже мне, кольцо всевластия. Что-то у меня к нему развивается нездоровое пристрастие. Надо работать над собой.

Сделав пару глубоких вдохов, чтобы унять спазматические всхлипы, я решительно отодвинула щеколду.

Девушка за дверью была первой особой женского пола, которую я увидела в этом мире без вуали. Ничего особенно экзотического: большие глаза, бледная кожа, светлые брови и ресницы под стать волосам, плотно собранным в низкий пучок на затылке. Платье темно-серое, лаконичного прямого покроя, до щиколотки. Снизу, кажется, еще несколько юбок, потому что из-под подола торчит более светлое кружево. Ботинки простые, но удобные, с замысловатой металлической пряжкой, в волосах кокетливые заколки – в общем, вид скромный, но все чистое и достаточно новое, без заплат. Значит, прислуге неплохо платят.

Хотя бы в этом доме. Кто знает, как там в других?

Малви радостно улыбнулась мне, делая вид, что не замечает распухшей зареванной физиономии, и проскользнула мимо, к ванне. Покрутила вентили, включая воду, перебрала многочисленные флакончики на бортике, насыпала из одного из них щедрую пригоршню крупинок. По помещению поплыл сладковатый цветочный аромат.

У меня внезапно зачесалось разом везде. Захотелось срочно раздеться и залезть в горячую ванну. Несмотря на то, что мылась я буквально несколько часов назад, чудилось, будто кожа опять скрипела от грязи. И налипший на меня пепел был в этом повинен лишь отчасти. Гораздо в большей степени повлияло несостоявшееся похищение. Пусть меня никто не тронул и пальцем, но чувство было, что облапали всю. А потоптавшиеся в спальне стражи правопорядка еще и добавили.

Не говоря уже о брезгливости во взгляде мастера теней. Ух, аж зло берет до сих пор, как вспомню его выражение лица, когда он меня с колен спихивал. За легкомысленную женщину посчитал, что ли? Вообще-то, я абы кому не предлагаюсь. Только если он мне нравится. А тут все так удачно совпало, и мужчина в моем вкусе – даже выше меня, ух ты! – и при власти, и при деньгах… эх.

Ему же хуже.

Служанка вышла из ванной, тактично позволяя мне раздеться самой. Норовила, правда, помочь, но быстро отступила, видя нетрадиционность моей одежды.

Я разделась и задумчиво уставилась на упруго бьющую в эмалированное дно струю, от которой поднимался пар. Прозрачная, густо пахнущая сероводородом и металлом, несмотря на благоухающие соли, жидкость набиралась довольно быстро, завихряясь водоворотами. Хороший напор, достаточно чистая, но можно ли такое пить? И не появятся ли у меня через пару месяцев камни в почках?

Как тут вообще дела обстоят с лечением? То, что канализация на уровне, радует, не скрою. Бегать во двор не хотелось бы. А остальное? На что я могу рассчитывать в этом мире? Куда податься?

Тяжело вздохнув, я переступила бортик и медленно погрузилась в пахучую воду. От интенсивности ароматов закружилась голова. Долго я так не пролежу – надо побыстрее мыться и выходить.

Малви вернулась, неся на вытянутых руках сложенную аккуратными квадратами одежду. В таком формате и не разглядишь, что именно она притащила.

Сгрузив ношу на длинную скамью у стены, она уверенно взялась за мой пучок на макушке и застыла.

– Мисс, а как оно распускается? Я не вижу шпилек, – растерянно пробормотала она. Я подцепила пружинку-резинку в тон волос и стянула ее одним движением, вызвав у Малви восхищенный вздох. Она приняла ее у меня благоговейно, в сложенные горсточкой руки, и очень осторожно положила на полочку над умывальником. Такой экзотики она, похоже, не видела.

Если у местных есть пластик, можно было бы наладить изготовление.

Отметив мысленно еще один пункт в список будущих методов выживания, я откинулась на бортик ванной, позволяя умелым пальцам перебирать и массировать мои волосы, втирая какую-то пахнущую водорослями гущу. Если глаза закрыть, можно представить, что ты в дорогом спа.

Наслаждайся, Ада, пока не отправили в ад.

Смывалась лечебная грязь неплохо, правда, шланга почему-то к душу не прилагалось. Как и занавески. Так что после того, как я насладилась мытьем, Малви пришлось ползать по мраморному полу на карачках, подтирая лужи.

Еще одна пометка в список.

Пока девушка убирала следы моего сибаритства, я вышла в комнату и остолбенела.

– Это что? – уточнила я, сунув голову обратно в ванную, хотя и так знала ответ.

Все же надеялась, что меня занесло в мир, где без этих пыточных инструментов женщины как-то обходились.

– Это кринолин, мисс. И корсет. И юбки. И платье, разумеется, – сдув упавшую на лицо прядь, дотошно пояснила мне Малви. – Обувь пока что только тряпичная, домашняя, уличная вам не подойдёт: у сестры хозяина маленькая нога.

Точнее, у меня большая, фыркнула я, предпочитая называть вещи своими именами. На фоне местных дюймовочек я чувствовала себя большеногим монстром и вообще Гулливером.

Так что ничего удивительного в том, что платье сестры хозяина, хоть и село на меня более-менее в верхней части, снизу доставало только до колена. Ну, чуть ниже, как завещала Шанель. Только вот в сочетании с кринолином выглядело оно, мягко говоря, так себе. Больше всего я была в зеркале похожа на куклу или девочку с открытки – из тех, у кого еще кружевные панталончики снизу торчат.

У меня, правда, ничего не торчало. Панталоны, по счастью, заканчивались над коленом. Выглядели они довольно странно, на мой вкус… К тому же не закрывали то, что, по идее, должны были, застегиваясь на несколько пуговиц сзади и оставляя шаговый шов открытым. Просто две штанины, соединённых поясом.

Кажется, нормальные трусы мне все же изобретать придется.

Применив немного логики и пространственного мышления, мы с Малви решили проблему длины юбок, просто сняв кринолин. Она, конечно, причитала, что так нельзя, немодно и не положено, хоть мы и дома – приличия прежде всего, но я была непреклонна. Выглядеть как несовершеннолетняя, по мне, еще немоднее. Тем более, когда ты гренадерского роста.

Последнее, чего мне хотелось, это насмешить мастера теней. А он, как оказалось, закончил все же со своими делами и успел к завтраку, куда теперь ждали и меня. Об этом сообщил недовольным голосом дворецкий, постучав в дверь.

Бросив на себя последний взгляд в зеркало, я отметила, что так стало гораздо лучше. Платье теперь закрывало ноги почти до щиколотки – по словам Малви, еще высоковато, на грани, но терпимо. На талии оно некрасиво топорщилось, но мне в нем не на приём к королеве идти. Зато изысканный темно-синий цвет удачно оттенял мои рыжеватые волосы, которые после целебной грязи не пушились и лежали красивыми локонами.

Так что, спускаясь по лестнице вслед за чопорно насупленным дворецким, я себя чувствовала практически принцессой. Если бы еще не юбки, которые я держала в охапке перед собой, чтобы не наступить на них и не полететь кубарем, вообще была бы королевна.

Завтрак накрыли, по словам Парсона, в малом зале. Зал, вообще-то, был большой, но хотя бы не придется перекрикиваться, чтобы поговорить. Стол приютил бы максимум человек восемь – нормальный такой ресторанный формат.

Ладинье при виде меня привстал с места и любезно указал на соседний стул. Дворецкий, скрипнув то ли зубами, то ли ножками по полу, отодвинул его, чтобы мне было удобнее примостить все юбки. Я в очередной раз порадовалась, что хватило ума снять кринолин. Как прикажете садиться в такой конструкции, я вас спрашиваю?

Еду нам выставили целыми блюдами, как на хорошем шведском столе. Себе в тарелку я деловито положила все сама, не обращая внимания на приподнятые брови мастера теней. То ли ему полагалось за мной ухаживать, то ли он поражался моему аппетиту. В любом случае его мнение меня волновало мало. Голод проснулся зверский.

Яйца, представленные как в вареном, так и омлетном виде, были свежайшими, огурцы приятно похрустывали, ветчина таяла на языке. Еще тёплый хлеб – судя по цвету, правильный и полезный, из цельных злаков – источал упоительный сладковатый аромат.