Бастард ее величества

Нервные они тут какие-то. Как бы мне вместо тёплого места любовницы в холодную тюрьму не угодить…

– Можете пойти к какой-нибудь даме компаньонкой, – вяло предложил он, а сам уже оценивающе оглядывал остальное прилагающееся к маникюру тело. Я откинулась на диванчике, позволяя оглядывать меня во всей красе. Лицом товар, что называется.

– Вы серьезно? – фыркнула я. – Для того, чтобы попасть к девице в компаньонки, нужны манеры, а у меня их нет.

Ладинье согласно кивнул, хотя мог бы и поддержать как-нибудь. Мол, не все так ужасно, мисс. Очевидно, жуть я жуткая по местным меркам.

– А к пожилой даме – чревато. У них обычно сыновья-племянники имеются. И будет опять же неприличное предложение, только не факт, что оно мне понравится, – продолжила я. Он усмехнулся краем рта, обозначив тонкие линии смешливых морщинок у глаз. Сколько ему? Тридцать пять, сорок? Не понять. Но из той породы, что с возрастом становится только круче и привлекательнее. Вроде Шона Коннери.

– А я вам, значит, нравлюсь, – сделал он своеобразный вывод из моей тирады и тоже откинулся на спинку кресла, складывая руки на груди в защитном жесте. Не доверяет мне… Ну так по должности положено. Было бы удивительно, если бы следователь раскрывался перед всеми подряд.

Я тоже сложила руки и обозрела его, как он меня недавно. Будто мясо на прилавке оценивала. Ему не понравилось чувствовать себя товаром, выставленным на продажу, и Ладинье нахмурился.

Пусть прочувствует нашу тяжелую женскую долю. Не все мужчинам выбирать.

– Вы добры, отзывчивы, не бросили девицу в беде, кроме того, хороши собой. Да, вы мне нравитесь, – честно выдала я, а уши мастера заполыхали с новой силой. Его что, не хвалил никто никогда? – И потом, содержанка – не равно любовница.

– Нет? – в голосе Ладинье явственно звучало разочарование. Ну а что, он думал, я первому встречному всю себя предложу? Я хочу устроиться, а не продаться.

– Нет конечно, – я стиснула руки под столом, чтобы не было видно, как они дрожат. Нервы беседа забирала с космической скоростью. – Содержанка – это красивое личико, которое не стыдно иногда привести в гости к друзьям. Это образование, которое, поверьте мне, я быстро подтяну до нужного уровня. У вас есть библиотека?

– Есть, – окончательно растерявшись под моим напором, пробормотал мастер теней.

– Замечательно! – восхитилась я. – Уверяю вас, через месяц со мной будет не стыдно явиться к самой королеве. Ну, и само собой, я не потребую от вас брака. Только некоторые материальные блага, но ничего запредельного. В меру.

– В меру, значит, – попугаем повторил за мной Ладинье. И, встрепенувшись, уточнил: – А если нам придется держаться за руки на людях или поцеловаться? Исключительно ради моего престижа, разумеется. Вы сможете присесть ко мне на колени, например?

И он хитро уставился на меня. Уел вроде как. Только вот мне после прохода по подиуму в купальнике уже никакое шоу не страшно.

Вместо ответа я обогнула стол и молча устроилась у него на коленях.

Глава 4

Сидела я аккуратно, ровно, выпрямив спину и чинно сложив руки перед собой. Чисто девица на собеседовании, только вот местоположение подкачало. Ладинье напрягся, закаменел, затем, опомнившись, спихнул меня на диван и отполз в самый дальний угол, раздраженно сверкая глазами.

– У вас там все женщины такие… пробивные? – кажется, он проглотил по воспитанности что-то куда более обидное. Вот и молодец, что ругаться не стал.

Я повела плечом, пересаживаясь обратно на свое место. Жаль, не успела проверить, настоящие ли у него мышцы под рубашкой. А то мало ли. Некоторые на фотосъемках силиконовые накладки в разные места подпихивают, чтобы плечи шире казались. Какой-то он нервный. Ну не хочешь – так и скажи, бросаться-то мною зачем?

– Только когда нас вынуждают обстоятельства. В обычной жизни, знаете ли, ни избы не горят, ни кони не убегают, – иномирного невеселого юмора он не понял, конечно же. Только зачем-то продолжал отряхивать колени, как будто с меня могла насыпаться труха или пыль. Я тоже огладила джинсы – нет, вроде не сильно пыльные. – Так что считайте это жестом отчаяния.

С минуту мы молчали, буравя друг друга взглядами. Ладинье не выдержал первым.

– Хорошо, будем считать, вы меня напугали и впечатлили, – Напугала? Ну, спасибо. Я, вообще-то, только впечатлить собиралась! – Теперь поговорим серьезно, – буркнул мастер, устав играть в гляделки. Мне-то что, я уже почти сытая, довольная жизнью, кофе вон вообще способствует налаживанию душевной организации, поэтому томительную паузу выдержала с честью. Еще и пожевать успела. – Что вам от меня нужно?

– Покровительство. Защиту. Информацию, – четко отбарабанила я. – Вы когда допрос проводили, почему не разузнали, кто я? Откуда? Есть ли родные? Может, я засланка, а не попаданка?

– А что тут узнавать? – пожал плечами мастер. – У вас все четко на ауре написано. К нам из параллельностей кого только не закидывает. Не всегда настолько дружелюбного, потому и отвели ко мне. Я умею… отправлять обратно.

И так он это весомо сказал, что просьба вернуть и меня замерла на губах, не родившись.

Ладинье отсалютовал чашкой с кофе и выпил остывший остаток залпом, как водку. Кажется, он от своей работы не в восторге… Вроде грязно и не слишком почетно, но кто-то же должен ее делать. В том, что отправлял он опасных переселенцев вовсе не домой, я не сомневалась. По спине запоздалой гурьбой пробежали мурашки, намекая, что, возможно, я поторопилась с выбором покровителя.

А может, и нет… Не прикопал же он меня до сих пор, значит, не так уж и страшен мастер теней. Рядом с ним неуютно, будто морозно… Ну так ему самому наверняка куда холоднее.

– Убедили. Не буду вас учить вести допрос, – пробормотала я, вызвав у мастера легкую улыбку. – Если уж мы пытаемся говорить начистоту – я боюсь. Я чужая в этом мире, никого не знаю, не понимаю, как себя правильно вести, и, если я вас правильно поняла, еще и осталась без профессии. Поэтому мне нужен кто-то надежный, кто подскажет что и как, но при этом прикроет, если я все же по недосмотру и неумению наломаю дров.

Губы Ладинье дрогнули в усмешке. Что ж, если не пройдёт вариант с содержанкой, пойду в клоуны. Хоть цирк-то тут есть?

– И в обмен вы готовы расплачиваться собой? – протянул он, а я поняла, что поторопилась зачислять его в меценаты. Только вот поезд уже ушел. Когда меня отбрасывают, как блохастую кошку, желание предлагать себя как-то испаряется.

– Необязательно только телом, – терпеливо поправила его я. – Своим временем. Заботой, вниманием. Всем же людям нужен друг: выслушать, поддержать, помочь советом. Пусть даже вы после сделаете наоборот. Мне почему-то показалось, что такой человек вам не помешает.

– Вы ошиблись, – холодно заявил мастер, поднимаясь с места. – Мне никто не нужен. И уж тем более дерзкие женщины с изнанки мира.

Я тоже поднялась, не забыв свой бесценный кофр. Он служил мне неким якорем, привязкой к взбесившемуся миру вокруг. Выплыла же я как-то, когда мама умерла. И еще раз, когда отец повторно женился. Выплыву и сейчас.

– Однако я слишком хорошо воспитан, чтобы бросить даму на улице, – продолжил Ладинье, не дойдя до выхода. Он разговаривал будто бы и не со мной, а с ширмой. Видно было, насколько для него непривычна и абсурдна вся эта ситуация. Тем не менее он старался держаться и общаться со мной уважительно, а не посылать лесом. – В этой кофейне сдаются комнаты. Я оплачу вам ее на месяц. Думаю, с вашими пробивными талантами не составит труда найти себе приличную работу за этот срок.

– Спасибо, – кивнула я, хоть мастер на меня и не смотрел, а значит, видеть жеста не мог. Все получилось даже удачнее, чем задумывалось. Зачем мне в нагрузку еще и мастер теней, когда дают деньги, крышу над головой и ничего не требуют взамен? – Я вам очень благодарна.

Ладинье передернул плечами, будто брезгливо стряхивая мои слова, и поспешно обогнул ширму, скрываясь с глаз. Я задержалась: еду мы не оговаривали, а на блюде еще оставалось целых две булочки. Сама удивляюсь, куда в меня столько лезет. Стресс, наверное.

Когда я вышла в основной зал, торг уже заканчивался. Судя по уловленным мною фразам, щедрый Ладинье обеспечил меня не только жильем, но и трехразовой кормежкой. Торговался, правда, как на базаре, но, судя по азартно блестевшим глазам хозяина заведения, тому это доставляло превеликое удовольствие. Я невольно усмехнулась. Мастер теней тщательно оберегал свой имидж нелюдимой буки, но на поверку оказался весьма внимательным к нуждам и чаяниям других людей. Сразу видно: он мог просто выложить всю сумму не задумываясь, но в этой таверне принято сбивать цену, и Ладинье послушно следует установленным негласным правилам.

Уплатив сумму, которая устроила обе стороны, мастер, не задерживаясь, развернулся на выход. Я поспешила догнать его.

– Спасибо вам еще раз! От всей души, – тронув его за рукав, негромко произнесла я. Судя по взглядам трактирщика и его жены, меня в итоге все равно записали в содержанки. Мелкие такие, которые на что-то более ценное, чем комнатушка в гостинице, и не заработали. – Я верну вам деньги.

– Не стоит благодарности и не нужно ничего возвращать, – невесело усмехнулся тот. – Наоборот, спасибо вам. Вы очень вовремя указали мне мое место. А то я что-то забылся.

Он ушел, а я еще долго стояла как оплёванная, пока трактирщик робким покашливанием не напомнил, что можно и посмотреть на мое новое жилье.

Странно как-то получилось. Предлагала себя я, а оскорбился в итоге он. И у меня в самом деле было ощущение, что я Ладинье каким-то образом обидела.

Понять бы еще чем…

Пожав плечами, я в растрепанных чувствах побрела вслед за хозяйкой трактира вверх по лестнице. Получив деньги, она подобрела и уже не смотрела на меня с откровенной брезгливостью. И правда, если они будут перебирать, кому сдавать комнаты, так и без клиентов останутся.

Комнатка была первой от лестницы, так что все шумы и запахи будут доноситься в полном объёме, но зато чистой. По крайней мере с виду. Белье похрустывало от крахмала прямо как в детстве. Грудь сдавило с новой силой.

Чтобы скрыть замешательство, я подошла к окну и отодвинула тонкую кисейную занавеску. Открылся вид на небольшой дворик, густо усаженный ровными серо-зеленоватыми грядками, покрытыми ровным слоем пепла. Кажется, овощи с грядки идут прямо на стол. Удобно, надеюсь только, их сначала все же моют.

– Завтрак в это же время, обед после полудня, ужин в… я вас позову, в общем, – стушевалась женщина. Еще молодая, с крупными правильными чертами лица, которые не портила некоторая полнота – она производила приятное впечатление. Я улыбнулась и поблагодарила за заботу.

– Мастер оплатил вам еще платье на первое время, – помявшись, добавила она. – Мое вам вряд ли подойдёт, я у соседей поспрашиваю, к завтрашнему дню будет.

– Большое спасибо, – глаз у меня все же дернулся. Нет, я понимаю, что джинсы – не самое викторианской одеяние, и даже признательна за заботу, но это можно же было как-то решить со мной лично!

Заметив, верно, некие признаки озверения на моем лице, трактирщица бочком покинула комнату, напомнив еще раз, что на обед позовёт. А еще лучше принесёт сюда, в комнату, пока я одета не совсем подобающе.

Сил ругаться не было. Да и женщина ни в чем не виновата. Ни в моем попаданстве, ни в замаскированном хамстве мастера теней. Чем же, интересно, я его успела так задеть, что он даже денег мне лично предложить побрезговал? Может, решил, что я тогда вовсе на него напрыгну и заставлю-таки взять меня в содержанки? Пусть не мечтает. Предложение было одноразовое, от полного отчаяния. За месяц уж как-нибудь освоюсь и найду пристойный способ заработать. Может, и правда художником?

Кстати о художествах.

Я наконец-то поставила на прикроватный столик свой драгоценный кофр и дрожащими руками приоткрыла крышку.

Что ж, ожидаемо, что тени перемешались в радужную пыль. Одно хорошо: палетки я собирала по тональностям, так что вместо восьмидесяти оттенков у меня теперь четыре. Можно сделать из них прессованные метеориты, потом займусь.

Искрошенные румяна в ту же кучу. Удачно, что я живу в трактире. Наверняка здесь найдётся водка. Если нет – придется искать или самой варить глицерин. Впрочем, с их уровнем развития он наверняка уже должен существовать.

Рассыпчатая пудра практически не пострадала, если не считать сколотого края упаковки. Главное, не насквозь, уже хорошо. Эстетика меня сейчас волнует в последнюю очередь.

Кисти чудом уцелели практически все. Я недосчиталась одной кабуки и двух растушевок, но без них вполне можно обойтись. Тюбики тоже не пострадали, как и блески в тубах. Помад в стиках у меня было всего три – их придётся восстанавливать. Остальные, в палитрах, прекрасно себя чувствовали.

Перебрав свои сокровища, рассортировав их по степени побитости и отложив в сторону то, чем нужно заняться в первую очередь, пока оно не испортилось безвозвратно, я решила протереть кофр. Блёсток и цветной пыли, да и вездесущего пепла, там накопилось знатно.

Механическая привычная работа успокаивала. Если бы я оказалась в четырёх стенах без занятия, наверное, бегала бы из угла в угол и сходила с ума. А так можно представить, что ты в отеле в незнакомом городе. Точнее, исходя из размера номера, в дешевом, пусть и чистом мотеле.

Кроме кровати и тумбочки, в комнате имелся встроенный шкаф со вполне современной дверцей на рельсах, такая же дверца в стене напротив прикрывала вход в санузел. Душ, раковина и туалет, выдраенные до блеска, хоть и достаточно побитые жизнью. Ну так от трактира глупо ждать пятизвездочном сервиса. Полотенца есть, даже целых два – чего еще желать.

Здесь вода тоже была либо тёплая, либо горячая. Как ни крутила я вентиль, прохладную мне получить так и не удалось, и чем теплее – тем явственнее становился сероводородный дух. Кажется, она поступает напрямую из горячего источника.

Я, конечно, мечтала о спа на термальных водах, но представляла себе это как-то по-другому.

Отложив душ на потом, намочила край одного из полотенец и тщательно протерла разобранные недра кофра. Все крепления и ячейки вынимались, так что я их промыла по отдельности, просушила как следует и сложила обратно то, что не нуждалось в восстановлении. Получилось не так уж мало.

Пока я предавалась самообману, наступило время обеда. В дверь деликатно постучали, и все та же трактирщица принесла мне полный поднос снеди.

Если я буду так питаться три раза в день, то из комнаты скоро не смогу выйти. Я поблагодарила женщину и поинтересовалась, не найдётся ли у нее водки. Или крепкого самогона. Про первое она не слыхивала, а второе обещала найти, при этом косилась странновато. Ну, дальше мне в ее глазах опускаться, судя по всему, уже некуда: мало того, что содержанка, так еще и алкоголичка.

Каша из пророщенных злаков с мясом привела бы в восторг сторонников здорового питания. Овощи, поданные отдельно, были пропечены до хрусткой корочки, на десерт -сладкий пудинг с едва уловимым ароматом густых сливок. В одном кувшине, поменьше, было вино, в другом – вода. Судя по запаху, та самая, что текла из-под крана, только охлажденная.

Одно успокаивает: несмотря на все бури и пепел, питаются здесь неплохо. Соль-перец в наличии, коровы, судя по жирным сливкам, тоже не бедствуют. Можно жить.

Остаток дня я провела, все так же бесцельно слоняясь из угла в угол. Выходить из номера пока что побаивалась. Мир новый, незнакомый, а я в джинсах и водолазке в облипочку.

Водку мне так и не принесли.

Зато я долго-долго отмокала под пахучими струями в душе, жалея, что нет ванны. С ужином трактирщица, сообразив, что у меня не только выходной одежды нету, но и вообще сменной, притащила новую, такую же хрустящую, как постельное белье, безразмерную сорочку-парашют. Я ей обрадовалась как родной. Все же чистой лезть в пыльное белье – радости мало.

Так что спать я ложилась в приподнятом, оптимистичном настроении.

А зря.

Распахнув глаза, как от удара в бок, я какое-то время молча хватала ртом воздух, пялясь в дощатый побеленный потолок, на котором причудливо пересекались тени, и пыталась унять бешено бьющееся сердце. Сон в памяти не отложился, но выплеск адреналина, разбудивший меня, мешал перевернуться на другой бок и уснуть обратно.

Тем более, что тишину спящей таверны то и дело нарушали какие-то непривычные звуки. Оглушительно громко капала вода, причём, кажется, не у меня, а в соседнем номере. Поскрипывали неплотно прикрытые ставни, которые хозяйка лично закрыла со словами, что ночью ожидается сильный дождь. Его пока не было, зато духота стояла такая, что хоть ложку вешай. Очень хотелось встать и открыть окно нараспашку. Вряд ли полегчает – перед грозой наверняка парит на улице еще хуже, чем в помещении, но хоть ветерок создать.

Я собралась было встать с кровати и с ужасом поняла, что не могу пошевелиться. Дернулась пару раз, проверяя невидимые путы, но те держали на совесть. Хотела закричать, позвать на помощь, но и этого не сумела. Горло сдавила невидимая петля, перекрывая воздух и не давая произнести ни звука. Я только и могла расширенными от испуга глазами смотреть, как медленно, напоминая кадры из низкобюджетного ужастика, открывается дверь.

Беззвучно, хотя только недавно под хозяйкиными руками она скрипела, как паровозный гудок.

Я задергалась как уж на сковородке, пытаясь высвободиться, но все телодвижения происходили исключительно в моей голове – тело лежало камнем, и не собираясь повиноваться.

На пороге возникли две фигуры. Они скорее угадывались, чем различались, и то во время движения. Стоило им замереть, как я теряла их из виду, а потому до рези в глазах всматривалась в темноту, благо засыпала как раз лицом к двери… Хотя чем мне могло помочь то, что я вижу злоумышленников, не представляю.

То, что они пришли ко мне – в запертую, между прочим, изнутри комнату – не с самыми добрыми намерениями, было очевидно. Возникал вопрос: они здесь тайком или с ведома хозяев трактира?

Неужели несчастная попаданка нигде не может почувствовать себя в безопасности?

Я снова упрямо попыталась закричать, но из горла вырвался только невнятный хрип.

– Сильна, – одобрительно прошептал один из ночных незваных гостей.

– Заткнись. Бери ее и валим, – резко ответил другой, в подтверждение своих слов делая шаг вперед, к моей постели.

По щекам неконтролируемо потекли слезы. И что теперь? Меня ведь даже искать никто не будет. Мастер теней если и вспомнит про пробивную попаданку, так ему скажут, что я работу нашла и съехала. За город куда-нибудь. И все. Вряд ли он будет меня разыскивать, чтобы попрощаться. У него своих дел полно.

А больше у меня и знакомых в этом мире нет, мускулистые ученые не в счет.

С меня бесцеремонно сдернули одеяло, похотливо хрюкнув при виде парашютной ночнушки, и один из будущих похитителей наклонился над кроватью, чтобы подхватить меня и «валить».

Ставня на окне снова брякнула, но как-то по-другому… Не от ветра.

Оба злоумышленника насторожились, глядя в ту сторону.

Однако возмездие пришло не с улицы, а из коридора.

Глава 5

Холодный, безразличный голос с ленцой произнёс:

– Отойдите от кровати. Руки на виду, при попытке активировать артефакт стреляем на поражение.

В только что вроде бы пустой спальне внезапно образовалась куча народу. Зажегся свет под потолком, повинуясь взмаху чьей-то руки. В ярком пламени газовой лампы злоумышленники уже не пугали – они выглядели смешно и гротескно в чёрных костюмах и чем-то вроде чулок на головах. Их повязали в считанные секунды, болезненно заломив руки за спину и стянув их широкими кандалами. Не простыми металлическими браслетами, что я видела в участке вчера, а наручами от запястья до локтя с какими-то точками, полосками и узорами. Один из сторонников правопорядка нырнул под кровать, заставив меня нервно – мысленно – вздрогнуть, и тут же вылез с какой-то круглой штукой в руках.

– Парализатор. Ограниченного действия, одноразовый. Как я и думал, – хмыкнул он, демонстрируя находку Ладинье, который по-прежнему несколько картинно подпирал косяк. Мастер теней кивнул, его подчиненный нажал на какие-то кнопки, и я наконец-то получила возможность вдохнуть полной грудью.

И тут же вцепилась в толстое стеганое одеяло, поплотнее натянув его по самые уши. Я не ханжа, но такое количество посторонних мужчин в моей спальне лицезреть не привыкла.

– На допрос. И проследите, чтоб не как прошлый раз, – мотнул подбородком Ладинье подчиненным, уводившим незадачливых преступников, и осторожно присел на краешек кровати в ногах. Я подобралась и тоже села, продолжая кутаться в одеяло. Начинался озноб. То ли откат от воздействия артефакта, – твою мать, на меня воздействовали артефактом! обалдеть можно! – то ли испуг уступал место отходняку. – Ты как?

– А что было прошлый раз? – клацая зубами, с трудом выговорила я.

– Яд проглотили, уроды, – досадливо поморщился мастер теней. – Ничего, ребята уже ученые, сейчас быстро обезвредят, проверят одежду…

– Твою же в бездну!.. – донесся снизу многоголосый вскрик, а глухой звук, словно от падающего тела, подтвердил, что ничего хорошего там не произошло. Ладинье приподнялся со своего места, но в двери, все еще пребывавшие нараспашку, уже ворвался тот самый парень, что лазил под мою кровать.

– Мастер, они в этот раз прямо в щеку капсулу зашили, бездновы порождения! Кусь – и нету. Оба, разом. Да что ж такое-то!

Под тяжёлым взглядом начальства он перестал причитать, как плакальщица на погосте, сглотнул и попятился в безопасный коридор.

– То есть за мной и правда следили? – уточнила я, наконец совладав с клацающими зубами. Теперь, правда, затряслись уже руки, но их можно спрятать под одеяло. – Мне не показалось. И ты тоже заметил. Потому и оставил меня здесь… Давно так отлавливают приезжих?

– Уже год, – вздохнув, Ладинье ограничился грозным взглядом в адрес оплошавшего сотрудника, и повернулся ко мне. То, что я перешла на фамильярное обращение, он либо не заметил, либо решил, что после пережитого мне можно. – Не всех, только определенного возраста и типажа, обоего пола. Ты как раз попадаешь под… описание.

– И что с ними потом делают? – хрипло поинтересовалась я. Раз этим делом занимается лично мастер теней, очевидно, что ничего хорошего с приезжими не происходит.

– Некоторых мы находим, – поморщился Ладинье, отводя глаза. – Не всегда живыми. У всех выживших стёрта память, иногда – совсем, иногда – только последние несколько лет. Определить, с какой целью их похищали, мы так и не смогли.

– А меня, значит, использовали как наживку. Мило, – дернула я уголком рта. – А я-то думала: прониклись участью попаданки, пожалели. Ну и дура! Выйдите, что ли, и коллег заберите. Все-таки моя спальня. И вообще, с тебя причитается жилье побезопаснее. Если, конечно, вы с отрядом не собираетесь сидеть в засаде еще неделю и ждать, когда за мной кто-то еще придёт.

– Трактирщика и его жену уже арестовали, – не глядя на меня, мастер теней поднялся. По его кивку остальные, изображавшие бурную деятельность сотрудники, потянулись на выход. – Вряд ли он знает что-то важное, его, скорее всего, просто подкупили, но штраф наложат обязательно. А может, и лицензии лишат.

– Кто бы тебя лицензии лишил. За издевательство над людьми, – пробурчала я. Хотелось орать, истерить и топать ногами, только для последнего нужно было встать и явить миру свою ночнушку-парашют, а первые два варианта… Скажем так, я приберегала их для момента, когда останусь одна. Позориться перед невозмутимым Ладинье еще больше не хотелось. Так и виделось, как он брезгливо кривит рот и произносит свою фирменную фразу:

– А я что говорил…

Только на этот раз проштрафившимися будут не горе-экспериментаторы, а гордая попаданка, оказавшаяся на самом деле не сильной и самодостаточной личностью, а маленькой слабой девочкой, которая хочет в безопасный угол и на ручки.

Кто бы знал, как я устала быть гордой, сильной и самодостаточной. Но стоит дать слабину и показать уязвимое нутро – и тебя сбрасывают с колен, как нагадившую неожиданно кошку.

Ладинье помялся на пороге, поглядывая то на меня, то на суетящихся на лестнице сотрудников.

– Собирай вещи. Поедешь со мной. У тебя десять минут, чтобы одеться, – отрывисто бросил он, наконец решившись, и плотно закрыл за собой дверь. Задвижку сломали каким-то образом похитители, так что запереть не получилось бы при всем желании.

С минуту я растерянно моргала, глядя в противоположную стену.

Куда это «со мной»?

В участок? Или все же к мастеру домой?

Оделась я в рекордные три минуты и еще пять потратила в ванной, плеща себе в лицо противно-тёплой водой. Кто бы знал, как я всегда ненавидела ледяную воду из-под крана, особенно когда летом отключали горячую и приходилось мыться из тазика. А сейчас так хотелось сунуть голову под обжигающе холодную струю и немного прийти в себя! Но делать нечего – время, выделенное мне, истекло.