Я люблю тебя

А у тебя по телу бриз.

Лицом к лицу целуя губы,

И прижимаюсь как могу.

Твои соски мне очень любы,

И я ввести его смогу.

И ты закроешь свои очи,

А я люблю на все смотреть.

И страсть твоя пылает очень,

И начинает там гореть.

Твоё тепло с моим смешалось,

И пролилось на простыню.

Но у меня ещё осталось,

Я не покину полынью.

И ты опять так захотела,

К нему потянешься рукой.

Страсть ненадолго улетела,

Она уже между тобой.

И вновь движения в полете,

И рук сплетение, и глаз.

Тебя поймаю на излете,

И повторится все сейчас.

Дыханье скомкано… Нескромно,

– А в третий раз слабо тебе?

И он уже похоже ровно,

В той поселился глубине.

И новый всплеск, и снова крики,

И ноги вширь летят, и вдаль.

Ласкают солнечные блики,

И на лице твоём вуаль.

Там все… В запасе что осталось,

Я смог излить… И языком,

Слизнула с губ шальную радость,

И я с той радостью знаком.

Массаж спины ты попросила,

На бедра сел твои и что?

Опять невидимая сила,

Страсть закипела… Горячо.

Рука спины касалась плавно,

А он уже там между ног.

И что массаж? Опять о главном,

В четвертый раз уже итог.

И я упал на дно пространства,

И растворился в забытье.

А ты, лелея постоянство,

И он опять в твоей руке.

А дальше губ твоих коснувшись,

Он оживает на глазах.

И я как будто бы проснувшись,

На потерявших берегах.

Березы там тоску скрывая,

Глядеть устали… Их позор,

Любовь она не знает края,

Тогда к чему нам их укор?

Ночь, поседевшая луною

Ночь, поседевшая луною,

Хозяйкой села на диван.

Тебя винит своей виною,

Что у любви сплошной обман.

И ты в ответ белье снимая,

Пред ней предстанешь голышом.

– Всмотрись в меня! Ведь я другая,

Моя любовь не на потом.

Я каждый день бросаю ласки,

И получаю их назад.

А ты рассказываешь сказки,

И где твой перед или зад?

Сравни себя с моей фигурой,

Ты не имеешь совсем форм.

И я люблю пусть буду дурой,

Мне хуже только от реформ.

Давай с тобой договоримся,

Я все на деле покажу.

И ты увидишь – мы умчимся,

Словами больше не скажу.

И ночь ушла вольна вернутся,

Когда начнем с тобой любить.

Ей видно нужно окунуться,

И посмотреть другую жизнь.

Сегодня я белье одену,

Что ты когда-то мне купил.

И нам внести ту перемену,

И чтобы нам хватило сил.

Настало время мы уж в сборе,

Ты обнаженный, я в белье.

И ночь как будто на заборе,

Остановилась в стороне.

– Иди ко мне, его дай в ротик,

Он у тебя уже большой.

И мой рукой возьми животик,

И между этой или той,

Ласкай меня рукой повсюду,

Пролезть рукою сквозь трусы.

А я его ласкать все буду,

Мои сбываются мечты.

Нащупай губы половые,

И ты туда ко мне войди.

И пальцы там твои живые,

Они на истинном пути.

– Так хорошо, ещё нежнее,

Смелее, глубже проникай.

Там точка есть она вернее,

Ты сам её теперь познай.

– Уже нашел… Тепло по всюду,

И начинает колотить.

А его ласкать все буду,

Ему ещё меня любить.

Вот первый сок смочил ей губы,

– Ты потерпи ещё дружок.

Мы так с тобой сегодня любы,

И отдаляем тот итог.

И ты достиг похоже цели,

И у меня пролился дождь.

А нам ещё идти к постели,

Снимай белье или помочь?

И я снимал трусы вдыхая,

Неповторимый аромат…

И он достиг похоже края,

Случится… Я не виноват.

Так долго он во рту игрался,

Губам проходу не давал.

Но я прошу чтобы сдержался,

И чтоб меня не предавал.

Я снял с нею чулки, бюстгальтер,

И бросил прямо все на пол.

Он молодец… Там мой характер,

Держать умеет уговор.

И мы легли меня позы,

И он входил, и выходил.

Тепло кругом… К чему морозы,

У нас ещё так много сил.

Ее возьму в обои руки,

И ягодицы подниму.

Она сказать пыталась… Звуки,

Передались все и ему.

И он вошёл, и глубже, глубже,

Она сама уже кричит.

И все тепло мы сбросим дружно,

А ночь с проверкой не спешит.

Я так спала

Я так спала… А он вошёл,

И между ног скользило что-то.

И сон как будто бы прошел,

И все что было уже стёрто.

Поймать пытаюсь я волну,

Она уже идёт по телу.

Свою не чувствую вину,

Я вместе с ними захотела.

И он сжимает мою грудь,

И вниз скользит, касаясь бедер.

Мне убежать куда-нибудь,

Но уже так осторожен.

И в такт движениям моим,

Он проникает равномерно.

И хорошо нам четверым,

И выливалась его сперма.

Моя похожая на дождь,

Там все внутри перемешалось.

Платок он ищет чтоб помочь,

А у меня одна усталость.

Пусть вытекает из меня,

Пятном глубоким по кровати.

И запах тот к себе маня,

И для него он словно свахи.

Мы вновь вернулись в никуда,

Где шаловливы наши руки.

И плещет в голове вода,

И страсть кипит, и чьи-то стуки.

Кровать стучится по стене,

Всех будоражила соседей.

И стук уже на этаже,

И стон сойдёт как сон последний.

Себя скрывала ты от мужа

Себя скрывала ты от мужа,

Любовник бы – его могла.

От головы до ног утюжа,

И не страшна потом молва.

– Пусть говорят… Сплошная зависть,

Что из того взяла я в рот?

Мы с ним тогда так размечтались,

И он меня наоборот.

Своим лицом к губам прижался,

Ни к тем губам, а половым.

В меня вошел не удержался,

И хорошо было двоим.

А муж он что войдет и выйдет,

Сольет в меня остаток сил.

Мне бы его возненавидеть,

Но много есть других причин.

Проснулась я

Проснулась я… В глазах метель,

А между ног сплошная вьюга.

И ты ушел, закрылась дверь,

И я сама себе подруга.

Ждать не могу, хочу себя,

Сама найду ту злую точку.

Все что осталось от тебя,

Все превратилось в оболочку.

Рукой свою сжимая плоть,

Ищу его он где-то рядом.

И мне бы стыд свой побороть.

И повернусь к нему я задом.

Хотя ему там все равно,

И зад ему похож на перед.

И чёрно-белое кино,

А кто-то скажет, – Она бредит.

Да я хочу сегодня страсть,

Чтобы ручьями вытекала.

Потом мне замертво упасть,

И я найду то что искала.

Но это будет не сейчас,

Её поймать ещё мне нужно.

И к ней ведёт меня компас,

И пальцы там включились дружно.

Там что-то стало набухать,

Волна уже достигла верха.

И не могу уже сказать,

Такая в голосе помеха.

И извиваясь как змея,

И на колени, и вставала.

А страсть она меня маня,

Ещё к себе не допускала.

Губами трогая соски,

Они уже совсем набухли.

И улетая из тоски,

Все завершили мои руки.

И взрыв внутри, и там пожар,

И все наружу вытекает.

По телу чувствуется жар,

И счастье в бок тебя толкает.

Сегодня буду изучать

Сегодня буду изучать,

То, что влечет меня по жизни.

Ты все решила показать,

Но бьют меня другие мысли.

Сумею я там устоять,

Когда ко мне раздвинешь ноги.

И все что там как мне принять,

И пальцем подводя итоги.

Касаясь губ твоих и в глубь,

Там затерялся где-то клитор.

И скажешь ты, – Ты там побудь,

А я вошёл и снова вышел.

И точку нужную найду,

И языком ее лаская.

Себя уже я не пойму,

И ты его рукой сжимая.

Достанешь прямо из трусов,

Себе в лицо… И смотришь долго.

– Ему достаточно усов,

Ты посмотри, как их тут много.

– И кто стремился изучить?

Ты промолчишь… Одна дорога.

Сегодня будем мы любить,

Как никогда… Ты недотрога.

– Тогда попробуй им побить,

Сама себе ты прошептала.

– Его должно еще хватить,

Ты говорила как-то вяло.

И я провел им по бокам,

Стучал слегка по ягодицам.

Ты волю дав своим рукам,

К тем перевернутым страницам…

Сама искала что внутри,

На точку пальцем нажимая.

И прошептала, – Так входи!

Я подошла к участку рая.

Отдамся там ему одна,

А Вам потом мой рот поможет.

И наступила тишина,

Вина ее немного гложет.

Ну как она одна могла?

Его схватив почти зубами,

И вновь надежда ожила,

Она похожа снова с нами.

Опять играется с огнем,

Его сосет, ласкает клитор.

И кончим мы теперь вдвоем,

И сном забудемся убитым.

А если вдруг любовь нахлынет

А если вдруг любовь нахлынет,

Ты терпеливая ждала.

И счастье это не покинет,

Ты отдаешься без стыда.

И предаваться ею будешь,

И ночью темной, белым днём.

Ведь ты его настолько любишь,

Что растворишься правдой в нем.

И губ твоих его коснуться,

И ты отдашь тепло своих.

В тот омут счастья окунуться,

Все пополам, все на двоих.

С него снимая ты рубашку,

Он расстегнёт тебе халат.

И ты сама даёшь отмашку,

Его сжимая в свой захват.

И обнаженная прижавшись,

Его возьмёшь рукою плоть.

И ею в волю наигравшись,

И отобьёшь зубами дробь.

И дрожь твоя пойдет по телу,

И страсть желанием кипит.

И подойдя к тому пределу,

И он уже не устоит.

Его рука живот лаская,

Кругами опускаясь вниз.

И ты ему не уступая,

Погонишь в теле его бриз.

Он между ног твоих застынет,

Упрется твердое в тебя.

И кровь твоя горит, и стынет,

И ты сама как из огня.

Упасть успеешь на колени,

И свой ему подставишь рот.

А на стекле играют тени,

И он в тебя уже войдёт.

Сжимая теплое губами,

Рукой ведёшь туда суда.

И у тебя между ногами,

Ни капли нет того стыда.

Вставая медленно, руками,

Ему по телу проведешь.

И поменяетесь местами,

И ты сама в себя войдёшь.

Одной рукой раздвинув губы,

Другой проникнешь глубоко.

И поплывут кругом амуры,

И между ног его лицо.

Его язык уже ласкает,

Пытаясь точку отыскать.

С твоей рукою проникает,

Тебе уже нельзя дышать.

Страсть там внутри ей бы наружу,

Но ты просила не спешить.

Сама в себя нагонишь стужу,

И будешь долго так любить.

Склонясь вниз к нему спиною,

Рукой одной упёршись в пол.

Живёшь ты страстью той одною,

И он в тебя уже вошёл.

Его движений осторожных,

Сама ты, задавая ритм.

Приемов много тех несложных,

И ты уже ловила миг.

Второй рукой коснешься клитор,

Он там пульсирует, живёт.

И он вошёл, и снова вышел,

И все внутри тебя поет.

Рывок один и чашка стона…

Прольётся что-то из тебя.

А он взмахнул разок упорно,

И вылил все там из себя.

И по ногам стекает радость,

Твоя рука по ней скользит.

А в теле истинная сладость,

И мысль твоя, – Как оживить?

И ты опять, и на колени,

Его возьмёшь по горло в рот.

В окно глядят, стыдясь сирени,

А ты опять наоборот.

В кровать вдвоем и друг на друга,

То сверху он, то сверху ты.

Волнением дрожит посуда…

Сирени пышные кусты,

Уже в груди… И где-то рядом,

Его возьмёт такая дрожь.

Окинув все счастливым взглядом,

И ты пошла уже под нож.

И вновь тепло, оно по телу,

И капли бьются по лицу.

Попали в рот, ты так хотела,

Спасибо скажешь молодцу.

Сожмешь в кулак… Почти не видно,

А он ведь только что гремел,

Ему покажется обидно,

И снова дух его воспел.

Растет в твоей руке такое,

И вырываясь из неё.

Нет! Не желаешь ты покоя,

Ты не взяла еще свое.

В потоке дней не ищем счастье

В потоке дней не ищем счастье,

И секс как будто не любовь.

И от тебя не ждут участье,

И мимолётный тот огонь.

Он не горит уже ночами,

И днём стесняясь показать.

Сжимая прошлое плечами,

Себя решила наказать.

В воскресный день поднявшись рано,

С себя срывая то что есть.

Вошла рукой в себя упрямо,

И потерять старалась честь.

А рядом муж понять не может,

Что вытворяет там жена.

Его уже чего-то гложет,

И ничего не говоря.

Он сам себя уже ласкает,

И косо смотрит на нее.

– Когда она уже устанет?

Ему пристроить бы свое.

Он по лицу ведёт, губами,

Она его рукой сожмет.

А он уже между ногами,

Решил попробовать проход.

Но тот закрыт, там не пускают,

Она садится на лицо.

И с губ ее уже стекают,

Те капли… Это ведь ничто.

И по губам твоим губами,

Она, вращая ровно зад.

Сказать пыталась не словами,

Затем откинулась назад.

Ее волос копна накрыла,

И твой язык, она рукой.

И закружила внутри сила,

Она кричит, – Постой, постой.

Но удержать себя не в силах,

Прольет тепло все на тебя.

Как в ненаписанных картинах,

Она сошла из января.

И счастьем тем пора делится,

Она ему откроет рот.

И так должно было случиться,

И ты убитый на излёт.

Вольешь в нее все что там и было,

Она размажет по лицу.

И стыд былой рекою смыло,

Давно пора мне подлецу.

Всходило солнце

Всходило солнце, ты лежала,

Раскинув ноги в ширину.

Мой палец там, ты задрожала,

Но предавалась пока сну.

Я сверху сел к тебе спиною,

И стал водить там языком.

По телу дрожь прошла виною,

Ее оставил на потом.

Твой рот дышал тепло бросая,

И мой предмет вошёл в него.

А ты, пока не замечая,

Губами трогала его.

И он во рту, и я играю,

Тем что в сплетении у ног.

На миг короткий замираю,

И ты его уже сосешь.

Волшебный сон теряет грани,

Ты вновь во власти у любви.

Тебя несут все те же сани,

Горят похожие огни.

И страсть твоя подступит к горлу,

В промежность выльется тепло.

Не поддаваясь уговору,

И по лицу все потекло.

В заботах мы не ищем счастье

В заботах мы не ищем счастье,

Бежим куда-то как река,

А нужно что? Только участье,

И между ног его рука.

Скользит то вверх, а то пониже,

Войдёт туда не глубоко.

И страх уйдет он станет ближе,

И ты возьмёшь рукой его.

Движений всех не замечая,

В руке уже большая твердь.

И он тебе тем отвечая,

Внутри тебя напрягся весь.

Войдёт туда остановившись,

Как будто думает зачем.

И ты к нему вся наклонившись,

Готова вся, и насовсем.

Забыв про стыд что так тревожил,

Боясь, что лишнего сказать.

А он в кровать тебя положит,

И долго будет целовать.

Коснется губ твоих губами,

Уже находится внизу.

И пропасть та что между вами,

Вся превращаемся в весну.

И запах сам бежит по телу,

Его стараемся поймать.

И мы готовы к беспределу,

Но грань не надо нарушать.

Науку ту что Камасутра,

Сама могу преподавать.

Секс и любовь не любят утра,

Себя ведь надо отдавать…

А для того ведь нужно время,

Все не спеша и для души.

А утро что? Он сбросит семя,

И убежит, потом ищи.

Возможно это все приснилось

Я на лугу где травы сучки,

И похотливые цветы.

И неба синь… И нет ни тучки,

И чтобы был со мною ты…

Но ты похоже задержался,

И я, конечно, подожду.

Осадок собственно остался,

И я на солнце полежу.

И место выбрала… Красиво,

И постелила простыню.

Сняла халат легла лениво,

И кто-то смотрит не пойму.

Я огляделась… Нет ни взгляда,

И не людей, и не зверей.

И я легла… Ну так как надо,

Но отворяет кто-то «дверь».

Мои трусы слегка поднимет,

Туда проникнет между ног.

И лифчик мой упрямо снимет,

И не могу понять кто мог.

А он уже соски кусает,

И гладит складки живота.

И страх меня не отпускает,

А теплота почти что та.

Я на живот легла и слышу,

А по спине идёт волна.

Она скользит легко так… Мышью,

И в низ ко мне, и в закрома.

Трусов уж нет… Я не снимала,

И раздвигает ноги мне.

И я горю уже от жара,

А он проник… Уже во мне.

И шевелится там проказник,

И чем-то мажет по губам.

А у меня похоже праздник!

За три рубля себя отдам.

И ходит там он, и выходит,

И клитор лижет, и пупок.

И все места мои находит,

Теряю запад, и восток.

Я поднимаюсь на колени,

А он пристроится ко мне.

И стыдно мне уже от лени,

Я помогу сама себе.

Во всех местах моих полазил,

И страсть такую мне навёл.

И дай бы бог чтоб кто не сглазил,

И он опять чего-то ввел.

А я дрожу… Теряю разум,

Ему пытаюсь прокричать,

– Бери меня везде и сразу,

И начинаю я стонать.

И как убитая упала,

А травы зависти полны.

И говорят, – Ну что искала…

А те следы на мне видны.

И кто так мог понять не смею,

Ещё бы раз, да повторить.

И слышу, я и я немею,

И солнце может говорит.

– Сегодня нет! Вот если завтра,

Сюда ты можешь приходить.

Светить я буду здесь до марта,

Только тебя буду любить.

И жизнь моя так изменилась,

И будни праздники мои.

Возможно это все приснилось,

Но мне хватило той любви.

Зашумела трава

Зашумела трава, сенокосы пошли,

Им с женой отвели самый дальний кусок.

По дороге к нему стайку ягод нашли,

И она наклоняясь собирала в платок.

Лёгкий ветер задрал высоко сарафан,

С попки сбились трусы обнажив все что есть.

От пахучей травы он становится пьян,

И уже на жену его тянет залезть.

Нежной ягодкой он проведет по губам,

Соскользнула рука по промежности вниз.

Обернулась она взгляд ее по ногам,

А в штанах у него заготовленный приз.

На коленях она… Опустила трико,

И взяло его в рот там, где ягодный рай.

И лизала его, и ввела глубоко,

Как красив для нее земляничный стал край.

Солнце смело уже поднялось высоко,

Обнажились они на краю тишины.

Свою радость в нее он введёт глубоко,

Счастье дивное здесь посреди красоты.

Под тенью дуба на заре

Там, где берет начало речка,

Под тенью дуба на заре.

Любовью билось два сердечка,

И отдались они мечте.

Солнце плыло по небосводу,

Несло тепло и доброту.

Решили дать себе свободу,

И показать всю красоту.

В счастье слились они губами,

Он целовал ее, она.

Сжимала радость меж ногами,

И отдалась ему сама.

Ее халат поднимет ветер,

И обнажит ее черты.

Стыд превратится просто в пепел,

Достигнув счастья высоты.

Его рука, лаская груди,

Сползает тихонько на живот.

Она раздвинет обе ноги,

И пальцем он в нее войдёт.

Найдет любви заветной точку,

И будет нежно нажимать.

Здесь провели шальную ночку,

И вновь готовы продолжать.

Рукой придавит ее губы,

Там бьется что-то теплотой.

И как они друг другу любы,

И дышит все в них чистотой.

И между ног ее садится,

Лицом в промежность упадет.

Он так желает насладиться,

И языком в нее войдёт.

Она застонет выгибаясь,

Рукой ведёт по волосам.

И ближе, ближе прижимаясь,

Он растворяется в ней и сам.

Сожмет она в коленях ноги,

Поднимет вверх и задрожит.

Как все придумали так боги,

И там внутри уже горит.

Страсть возгораясь поджигала,

Все уголки ее любви.

Она от радости стонала,

Ловя волшебные огни.

Рука её к лицу прижавшись,

Коснется клитор, языка.

И вволю только наигравшись,

Несётся вдаль из далека.

Она встаёт, он встанет рядом,

Его игрушка рвет трусы.

Окинув все счастливым взглядом,

Она опустит вниз мечты.

Склонясь к нему освобождая,

Начнет так нежно целовать.

И языком вдаль уползая,

Будет губами обнимать.

И рот заполнится искусством,

И он пульсирует теплом.

Они объяты общим чувством,

И растворятся оба в нем.

И напряжённый до предела,

Войдёт он в горло глубоко.

Она хотела беспредела,

И совершит его легко.

И гениталии лаская,

Освободившейся рукой.

Доводит все уже до края,

И говорит себе, – Постой.

Его отпустит на свободу,

И отдалит на время страсть.

В ее реке нет места броду,

И не спешит она упасть.

Расставив ноги, а руками,

Срывая нежно лепестки.

Уже река за облаками,

А он берет ее соски.

И нежность входит чистотою,

И заполняет ее зад.

Ну что сравнить с той красотою,

И нет уже пути назад.

Хотя другой итог хотела,

Она привыкла на спине.

Но вот уже вся обомлела,

И он похоже не в себе.

Движений тех неповторимых,

Так насмотрелся старый дуб.

И в мыслях сам застыл гонимых,

Но дуб похоже однолюб.

Не выпуская свое счастье,

Она ложится на живот.

И только всплеск его участья,

И общий там водоворот.

Они сольют всю радость вместе,

И мокро там, и хорошо.

И дух живой живёт в невесте,

И им так хочется ещё.

И дуб проникся общей страстью,

И захотел такой любви.

Подруги нет к его несчастью,

А одному ведь не с руки.

И гениталии замшели,

Их ведь попробуй отыщи.

Хотеть тогда, когда хотели,

Теперь остались лишь прыщи.

Лист облетел, сырая осень

Лист облетел, сырая осень,

Дожди, туманы – каждый день.

Вкусить любви ты хочешь очень,

Но и она на солнце тень.

Совсем одна и вечерами,

Ты не включаешь больше свет.

С собой обмолвишься словами,

И перестанешь ждать ответ.

А так влечет и нестерпимо,

И целовать, и обнимать.

А время быстро мчится мимо,

Тебе его уж не догнать.

Сегодня встала рано утром,

И все решила изменить.

И тем своим особым чувством,

Сама себя будешь любить.

Смывая в душе части лени,

Ты выйдешь чистой к зеркалам.

Тебя когда-то так хотели,

Но было им не по зубам.

Как начинать ты не решила,

Надеть белье, остаться так.

И в мыслях даже не спешила,

И был какой-то легких страх.

Ты так давно не знала страсти,

Забыла все свои места.

А были ведь такие части,

Где расцветала красота.

Халат набросила на плечи,

Живот ведь твой еще упруг…

Может зажечь мне эти свечи,

Пусть создадут интим уют.

Прошла к свечам, качалось пламя,

Оно похоже на тебя.

И вспоминает что память,

И ты уже слегка дыша.

Рукой поправила волосья,

Там, где расчесывать зачем.

И груди, словно как колосья,

Не постаревшие ничем.

Ты их возьмешь уже руками,

К губам потянутся соски.

Истосковались они сами,

И извелись от той тоски.

Тот что в губах уже твердеет,

Второй в запасе у меня.

И там внутри похоже млеет,

Ему так хочется огня.

Халат упал вот и решилось,

Зачем оно теперь белье.

Уже пол дела совершилось,

А мысли снова за свое.