Масик

– Я теперь часто в костёл хожу… А как там здорово на католическое рождество! Отец Ежи ещё и концерты готовит; и хор, и орган, и музыканты известные приезжают… Но и, насколько знаю, копают под него постоянно «православные» бандюки города, пытаются изжить. Не знаю уж, почему. Не священники, не церковь православная – а именно бандиты, то есть, как теперь принято говорить, предприниматели. Мафиозные структуры, словом. Трудно ему, отцу Ежи; он – поляк, их церковью на служение сюда поставленный, – пояснил Саша.

– А теперь, я тоже пришла интервью взять. У Саши: а вы, девушки, мне поможете, чтобы поинтереснее было. Скажем, что вы – поклонницы таланта…

– А мы и есть поклонницы таланта, в первую очередь. А во вторую – друзья и поэтессы немножко, – ответила та, что побойчей. – Интервью – это потому, что у него персональная выставка скоро открывается?

– Да. В музее Грекова. Ну, и вообще, о сложной жизни художника будет материал. Так сложилось, что ему жить негде: вот и пристроен он сюда, в качестве сторожа музея. Кроме того, что он – художник института. С той стороны этого, деревянного – красивое кирпичное здание с колоннами. Видели? Так это – музей, если кто не знает. Музей истории института.

– У нашей кафедры там тоже несколько аудиторий расположено. Классы рисунка, да и Павел Сергеевич там дизайн преподаёт, – добавил преподаватель культурологии.

Затем как раз приехал оператор, и мнимый Жорик потихоньку попрощался и вышел на улицу. Было довольно тепло; странный в этом году выдался ноябрь. Впрочем, как говорили, в последние годы ни один Новый год не обходился здесь без слякоти и дождя. Снег в лучшем случае выпадал ненадолго, в феврале. То есть, осень и зима, вплоть до февраля, стояла бесснежная, тёплая и слякотная. Сам он ничего точно о смене времён года сказать не мог: вся жизнь, которую помнил, прошла в кошачьей шкуре, а коты в календарь не смотрят и чисел не знают… Вроде бы.

До лекции оставалось ещё минут двадцать. Можно было затеряться где-нибудь в пределах института и посидеть с книгой. Но, не в библиотеке: только зря народ беспокоить, книги выпрашивать минут пятнадцать, и через пять минут – уже сдавать. А потому, он осторожно зашёл в лаборантскую. Открыв дверь, оказался, как всегда, в узком проходе меж шкафом и окном: здешняя жизнь, с компьютерами и столами, начиналась только в глубине, за этим шкафом. Шкаф стоял к нему задней стенкой, а за ним был слышен до боли в печёнке знакомый голос… Бывший кот не удержался, и всё-таки заглянул краем глаза, выглянув из-за шкафа, в пределы лаборантской. Да, это была Карина Геннадьевна, вне сомнений. Явилась теперь сюда. «Надо же, невезуха какая, – подумал бывший кот. – Скажет мне, что я без дела всё шлындаю и шлындаю… Смыться, пока не поздно? И лаборантов нет. Никого. Нельзя сказать, что я к ним».

У Жорика как и на кафедре, так и в лаборантской не было собственного стола. А потому, Карина, которая сейчас прямо здесь – то есть, в неподобающем месте – явно курила, сочла бы его за досадное недоразумение. Он был таким же бесправным, как и в бытность пушистым комком шерсти (в вопросе: а ты здесь – кто? – ему всегда чудилось: а ты здесь – кот?). На кафедре он до собственного стола как бы не дорос, а для лаборантской – был как бы преподавателем.

Карина не только курила, но вместе с этим судорожно пыталась что-то набирать на бедном, многострадальном, наполненным жутким количеством вирусов, кафедральном компьютере. Получалось плохо.

Потому что её всячески отвлекал некий неизвестный подставному Жорику типус, по виду – совершенное бревно: оглобля в сером костюме и с галстуком, с коротким ёжиком волос, с резко выступающим вперёд квадратным подбородком, с маленьким лобиком и чёрненькими бегающими глазками.

Карина сидела сейчас к шкафу спиной, лицом к стене, а серый костюм стоял рядом.

– Да я так, женщина, хоть и не по делу пришёл, но здесь не сторонний, – и тут он, схватив цепко Каринку за руку, которой теперь она и вовсе не могла набирать текст, и склонив к ней почти вплотную свою морду, продолжал эпатажно разглагольствовать.

«Этот, так сказать, парень, этот шкаф, скорее всего, по паспорту моложе меня. То есть – преподавателя Жорика», – навскидку оценил случайный свидетель беседы.

Ему вдруг показалось, что неизвестный, хотя и не повернулся в его сторону, но почувствовал его присутствие, втянув ноздрями воздух… Мистика какая-то… Ему показалось, что это – очень страшный человек, и что он разыскивает именно его. Начало мании преследования? Всё поплыло у бедного кота со стажем перед глазами. Его осторожная, кошачья натура мысленно отпрыгнула в сторону и ощетинилась.

«Он высматривает здесь… Меня. Или… Таких, как я», – мелькнула в его голове странная мысль. И бывший кот спрятался за шкаф, вжался в него и затаился. Теперь он не видел беседующих, но по-прежнему отчётливо слышал слова. Выходить из лаборантской он боялся: казалось, что скрипнет дверь – и неизвестный, почуяв добычу, бросится ему во след.

– Я – что хочу вам сказать? Учился я здесь. Ваш выпускник, значит! Вот, хотел навестить, проведать родной свой вуз. Знаете ли, сейчас я – видный гражданин, занимаю достойный пост. Я, между прочим, пятьдесят тыщ получаю. Плюс – всякие там премиальные. Не то, что профессора ваши. А работаю я – знаете, где? – он сделал паузу.

«Вуз родной проведать пришёл… Как же», – подумал бывший кот, чувствуя, что его шкурка становится дыбом. Ему показалось странным и неприятным присутствие здесь этого незнакомого человека, которого он мысленно окрестил «дознавателем».

– Ни за что не догадаетесь… В тюрьме! – продолжал тем временем бывший выпускник. – У нас там – постоянное расширение. Корпус новый строят. Заключённые должны жить, чтобы их в комнате было не больше четырёх человек. Финансирование наше постоянно увеличивается. Ведь от тюрьмы и от сумы – не зарекайся! Правильно я говорю?

Каринка ошарашенно молчала.

– А ваши преподаватели сколько получают? Тыщ восемь? Ха-ха… На их труд нет спроса. Они ничего не производят. Я – тоже не произвожу. Но, слежу. Как кот за мышами. Кстати, у вас есть кот?

– М-м… Есть кошка. Дуся. Хорошая, сибирская.

– Не люблю котов. А в общежитии их держать позволяют, или подпольно держат? Просто, знаете ли, проходил ещё весной как-то мимо вашего общежития, а из форточки кот спрыгнул. Чёрный, пушистый. Так, можно ли держать у вас котов, или нет? Преподаватели, что в общежитии живут, к примеру, имеют кошек? У нас, в тюрьме, их нет. С крысами и мышами отравой боремся.

– Я не знаю, можно ли в общежитии котов держать. Я сама там не жила и не интересовалась.

– Зато мы – интересуемся. И вообще, доберёмся до вашего вуза и наведём порядок.

В это время, в лаборантскую вошли две студентки: так, спросить что-то или сдать работы. И оставили дверь приоткрытой. Преподаватель культурологии – бочком, бочком, мимо студенток – и выскочил в коридор. Пока ничьё внимание особенно не привлекла его персона. «Кошачья порода, видать, сказывается. Нет бы – да надавать этому типу по наглой его морде… Или – преподавательская порода? Нельзя, мол, я же – интеллигент… Нам – нельзя, а им – всё можно. Впрочем, для Каринки, быть может, этот тип – так, лишнее развлекалово на работе. Что он ей сделает? Противный только, конечно. И зачем он про кошек спрашивал?», – недоумённо подумал бывший кот. Осадок от инцидента остался неприятный.

Минут через десять была лекция по культуре Индии. В этом корпусе. Он решил заранее спуститься вниз, за ключами: в прошлый раз, нужный кабинет оказался закрытым.

«Жесть: методички по культурологии именно на меня повесили – в смысле, на Жорика, – припомнилось ему больное. – Оказалось это дело исключительным дерьмом. Раньше, ну, прошлую методичку, ту, что есть – писали просто. Указывали ту литературу, которая нравится. А теперь… Вот, написал. Понёс в методический отдел. А там такие курвы сидят – одна в одну. Смотрят, как на врага народа. Оказывается, литературу надобно указывать – не старее пяти лет давности. Пяти! И чтобы именно такая в нашей библиотеке была. Ну, и что я им укажу, к примеру, по искусству Индии? Все книги с хорошими иллюстрациями и хорошим текстом – гораздо старее. Поэтому, остаётся только один учебник издательства «Сорос», написанный непонятно о чем и непонятно для кого, и другой учебник с названием «Культурология», из разряда «Ликбез для недоумков», написанный, с моей точки зрения, для младшего школьного возраста…

Он дошёл до вахты, взял ключи – и отправился обратно и ещё выше – на третий. Где важной, степенной походкой преподавателя прошёлся по коридору. Размышляя, так сказать, «о вечном»: «Насколько я помню, студенты недавно, во время рейда по общежитиям и «лучшей кухни», рассказывали, что по четыре человека им жить не светит… Так, как нынче в тюрьмах полагается, как только что похвалялся гость нашей кафедры. Напихали студентов – как сельди в бочку. И деньги с них имеют – реальный доход, как от съёмного жилья. У самого Жорика комната – девять квадратов. Туалет – общий с соседями. Кухня – в конце коридора. Эта комната ещё называется «двушка» – то есть, по разнарядке в ней должны жить двое. Для преподавателя сделали исключение – никого не подселили. Но платить нужно за двоих. «Двушек» в общаге мало. И заселяют в них по четверо. Живут в основном в «четвёрках», «пятёрках» и «шестёрках» – человек по восемь, девять, десять. Это, конечно, не к тому, что лучше тогда – в тюрьму. Свят, свят, свят!

И бассейн студенческий периодически на ремонте… И художники в лучшем случае собираются в подвале какого-нибудь Дома Культуры… Танцоры – где придётся, чаще всего снимают на вечернее время актовый зал в какой-нибудь школе, как говорит Александра. Зато – интенсивно оснащаем… тюрьму. Известно: что посеешь – то и пожнёшь. А засевают нынче тюрьмами. Это – замкнутый круг. Широкий простор… Для мечты, для жизни… К чему нас готовят?»

Тем временем, он подошёл к нужной аудитории. Из открытых дверей соседней доносился конец лекции о наноматериалах. Прислонясь к колонне Крытого Двора, бывший кот глянул вниз: «Отсюда, сверху, многим студентам почему-то нравится плевать. Быть может, наблюдают траекторию полёта слюны? Странные ребята». Потом его взгляд скользнул по отштукатуренной летом и свежепокрашенной светло-жёлтой стене. На ней красовалась процарапанная недавно надпись: «Жорик – реальный пацан!» Он усмехнулся. Ниже было нарисованное женской помадой огромное красное сердце.

Из соседней аудитории вышел незнакомый ему пожилой преподаватель, должно быть, с кафедры физики. Значит, сейчас подойдут его, в смысле, Жорика, студенты. «Пора открывать кабинет», – решил нынешний культуролог.

…И тут ему позвонили. Звонила секретарь кафедры, Эмма Анатольевна.

– Георгий Владимирович! Ваша пара, которая должна быть сейчас, отменяется! Студентов попросили направить в библиотеку. Там к нам какие-то писатели Дона приехали. Из Ростова. Нужно нагнать туда побольше народа. Так что, вы на сегодня свободны.

Вместо занятий?! А иначе – никак нельзя? А жаль! Не узнают студенты ничего о религиях Востока, о культуре Индии… Но, не его вина: готовился он старательно.

«Что ж, пора уходить», – решил бывший кот. Но тут, как раз, в коридор массово повалили студенты из бокового коридора, сразу из нескольких аудиторий. «Пережду – а то сметут», – подумал бывший кот, ретируясь снова за колонны.

Из одной аудитории, в компании других студенток, вышла Вита, красивая изящная девушка, которая занималась бальными танцами вместе с ним и Оксаной.

– Здравствуйте, Георгий Владимирович! – обрадовано завопила она на весь коридор, – А вы сегодня на танцы придёте?

Остальные студенты стали оборачиваться и смотреть с интересом. «Чтобы преподаватель – и ходил на танцы?!» – читалось на их лицах недоумение.

– А как же! Обязательно! – ответил ей культуролог, искренне улыбаясь.

– А я – не знаю… Нас сейчас на каких-то писателей погонят – когда отпустят, не известно… Представляете, мы сейчас сидим на химии… А Петр Витальевич – ну, химик наш – очень строгий. При нем – ни чихни, ни кашляни. За кашель или чих – ругается. Может даже выгнать. И вот, сидим мы на лекции. Все пишем, очень старательно. Вдруг кто-то: «Чих». Преподаватель от доски обернулся. Посмотрел жёстко. Не понял, кто. Объясняет он тему дальше. Вдруг – снова: «Чих»! Все – снова друг на друга смотрят. В полных непонятках. Преподаватель уже красный. Орет, что мы над ним издеваемся. И тут снова: «Чих». Вкрадчиво так. Мы все – оборачиваемся. А сзади, на задней парте, кот! Сидит на столе и лекцию слушает. Внимательно так. Сам весь чёрненький, а на грудке – белое пятнышко. Это он чихал. Сорвал нам лекцию. Остальное время до звонка мы все кота ловили. Преподаватель заставил.

– Поймали?

– Не-а! Ну, я пошла!

– До свидания, Вита!

«Это не может быть простым совпадением… По окраске похож. И в институт заявился, на лекции. Значит – знает расположение дверей, и через охрану проник. Странный котик, – подумал мнимый Жорик. – А ещё… И дознаватель именно сегодня что-то здесь вынюхивал. Про кошек спрашивал. Совпадение? Или… На его след вышел? Какие таинственные силы этот тип собой представляет? Ещё вопрос…»

Он завернул за угол. Догадаться, в каком именно кабинете только что преподавали химию, было нетрудно: там на доске были написаны уравнения реакций. Озираясь вокруг, как злоумышленник, культуролог вошёл в пустую аудиторию. «Сейчас войдёт кто-нибудь – и спросит, что я здесь делаю… Нужно срочно найти кота – и бежать».

К своему счастью, мнимый преподаватель обнаружил бедное животное почти сразу. Помогла то ли кошачья солидарность, то ли интуиция: он сам там бы и спрятался… Кот сидел, забившись под доску для ног под задней партой.

– Кис-кис-кис, – глупо позвал человек.

Тот вылез, хотя не сразу. Чёрно-коричневый. С белым пятнышком на грудке.

Человек робко погладил кота по спинке.

– Здравствуй, Жорик! Пойдём ко мне жить? – сказал он первое, что пришло ему в голову.

Кот абсолютно по-человечески, очень внимательно, посмотрел ему в глаза.

– Кажется, это действительно ты… И я тебя нашёл! – сказал человек.

Ему показалось, что в глазах у кота появились слёзы. Тогда, он взял его в охапку и завернул в плащ. И отправился домой, без промедления. Внизу, не входя на вахту, как обычно, чтобы лично повесить ключ – просто сунул его в окошко, в надежде, что вахтёрша его не потеряет. Ради этого кота он даже решил пропустить сегодня танцы и… встречу с Оксаной.

Дома он посадил найдёныша на пол и пытался покормить из обычной тарелки рыбными консервами. Но кот, который всю дорогу домой вёл себя смирно, лишь иногда чуть вздрагивая, но чаще благодарно мурлыкая, теперь вдруг стал сам не свой: то носился по комнате, исследуя все углы, то запрыгивал на стол, то катался по полу, издавая странные звуки… Поесть он и не пытался.

– Кот, что с тобой? Или, ты просто узнал обстановку? – спросил человек.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.