Земля зомби. Два локтя по карте

Алёшенька шумно вздохнул и попросил:

– А давайте тогда тоже туда заедем и купим чебуреков? Я очень их люблю, когда они горячие…

– Да и беляши тоже! – мечтательно добавил он, шумно сглатывая слюну.

В машине послышались смешки. Витя похлопал Берсерка ладонью по плечу и произнёс:

– Если найдём, где их продают, то обязательно купим. Но ты слишком молод и не пробовал вкус настоящего чебурека! Раньше их продавали старушки на рынках. Вот идешь ты зимой мимо, руки мерзнут от холода, и чуешь вкусный запах чебуреков. Покупаешь его у бабули, она открывает крышку и достаёт из зеленой металлической бочки горячий чебурек и протягивает его тебе, и ты, обжигая пальцы об промасленную бумажку, начинаешь есть его, наслаждаясь вкусом нежного теста и мясного фарша с нотками перчика и лука.

Я почуял, как у меня стал наполняться слюной рот. Ну Витя, ну гад! Ещё немного – и вместе с Берсерком начну громко урчать желудком на всю машину. Видимо, не я один думал подобным образом, опережая меня на долю секунды, Кузьмич сказал Вите с явным укором в голосе:

– Слышь, мумия, у нас какое задание? Найти, где в Москве продают самые вкусные чебуреки?

Витя предпочёл промолчать и не отвечать на грубость Кузьмича. Сам же престарелый пройдоха, не дождавшись ответа, произнёс:

– Вот вы всё время обвиняете меня в алкоголизме, а он, между прочим, – хороший способ завести знакомства и иметь различные источники информации!

– Ага, твои алкаши с гынка, с котогыми ты колдыгишь, – очень «ценные» источники инфогмации. Они тебе по синей тыкве такого нагассказывают, что можно фантастические фильмы снимать. – весело ответил Артём.

Но Кузьмича это нисколько не смутило, и он сказал:

– Да, картавый, ты прав! Мне чего только не рассказывали: и про зомби, которые стали умнеть, и про людей, на которых укусы мертвецов действуют, как укусы обычных собак – вроде больно, но не обращают в зомби, и про…

– Да знаем мы все эти твои пьяные байки! Они могут начинаться по-разному, но заканчиваются всегда одинаково: твои рассказчики в конце блюют и падают на землю, где спят в алкогольной коме, с обоссанными штанами! – не выдержал Виктор и вставил шпильку.

Кузьмича это задело за живое, он протянул Виктору руку и громким, дрожащим от возмущения голосом, спросил:

– Ты думаешь, что всё, что я говорю, – фуфло?! А давай поспорим, что нет?!

Витя опустил голову, демонстративно посмотрев на протянутую к нему руку, и спросил:

– А какой смысл спорить, чем ты сможешь доказать?

– А ты, краснопёрый почитатель Маркса, не переживай, я за свой базар отвечаю! Мы скоро будем проезжать мимо одного поселения, где живёт человек, которому не страшны укусы мертвеца. Только нужно будет свернуть с трассы в сторону и проехать километров 15.

– Да чёрт с тобой! На что спорим? – Витя протянул свою руку и крепко сжал ладонь Кузьмича.

Старый баламут пожал плечами и ответил:

– Давай на подзатыльник? Может, после хорошего отцовского леща у тебя мозги встанут на место и перестанешь мечтать о своем коммунизме.

– А у тебя их и так нет, поэтому я тебе дам подзатыльник, не опасаясь повредить то, чего нет. – улыбаясь, произнёс Виктор и, повернув голову к Берсерку, показав кивком головы на руки, сплетённые в крепком рукопожатии, попросил:

– Алёша, разбей, пожалуйста!

Берсерк счастливо улыбнулся и с силой ударил по рукам спорщиков.

–Ай, б…яяяяяяяяя, ты чё, совсем больной?! – завопил Кузьмич, баюкая ушибленную руку у груди.

Витя воздержался от матерных слов и, поправив слетевшие от ощутимого удара богатыря очки, тоже потирал ушибленную руку, громко дыша.

Артём заржал на всю машину и, отсмеявшись, произнёс:

– Вы оба дугаки! Кто вам вообще сказал, что мы будем свогачивать с магшгута и ехать в богом забытую дыгу гади вашего глупого спога?!

– А ты молчи, гнида картавая, твоё дело – рулить, а не командира из себя строить! – гневно проорал Кузьмич, прижимая к груди ушибленную руку, и тут же обратился ко мне, сменив тон с гневного на заискивающе-просительный:

– Мы же заскочим в Кривоборье? Это по пути и совсем недалеко от трассы.

Я, наблюдая за тем, как Кузьмич и Витя баюкают ушибленные руки, с трудом прятал улыбку. Берсерк сидел с виноватым выражением на лице, которое покраснело и покрылось потом. Вот что мне делать с такой командой? Как мы умудрились выжить с этими дуралеями? Ума не приложу.

Сделав сосредоточенно-сердитое выражение лица, я достал карту и стал молча разглядывать её, заставляя спорщиков изрядно понервничать в ожидании моего ответа.

Судя по карте, Кривоборье действительно находилось недалеко от М4, с левой стороны по ходу движения, и располагалось примерно между Воронежем и Хлевным. В принципе, мы сильно не спешили, и можно было туда заехать. Мне и самому было интересно посмотреть, как в других местах люди живут.

Решив, что достаточно помучил спорщиков своим молчанием, я отложил карту в сторону и ответил:

– Мы заедем, если вы, два идиота, сейчас пообещаете больше не страдать хернёй! Вы понимаете, что мы ещё толком от Рынка не успели отъехать, а у нас треть отряда умудрилась сама себе повредить руки и лишена боеспособности?!

– Да я в норме, могу хоть сейчас в бой! – тут же выпалил Кузьмич и, в доказательство своих слов, принялся, как дирижёр, размахивать ушибленной рукой, морщась при этом от боли.

Виктор аккуратно ощупал свою руку и ответил:

– Перелома точно нет, а ушиб скоро пройдёт, поэтому ничего страшного, мы вполне боеспособны.

Артём, оторвав взгляд от дороги и посмотрев на меня, недоверчиво спросил:

– Ты что, пойдёшь на поводу у этих идиотов? Вспомни, сколько непгиятностей нам доставляли такие незначительные отклонения от магшгута!

Я улыбнулся и, несильно хлопнув Артёма по плечу, ответил:

– Да расслабься ты, мы относительно недалеко от дома и это место безопасное. Я слышал, что там живут какие-то чудики, которые искренне верят, что их поселение – ключ к прекращению появления зомби. Давай быстро заскочим к ним и посмотрим своими глазами. Тем более, такие отклонения нам приносили не только неприятности, но и ценную информацию и щедрый хабар!

Артём некоторое время молчал, но довольно быстро сдался и, махнув рукой, произнёс:

– Ладно, х…й с вами, заскочим в ваше Кгивобогье. Будет забавно, если Кузьмич, словив леща, ещё тгонется умом и пговозгласит себя кем-нибудь.

– Что значит «ЕЩЁ»?! – возмущённо вскрикнул Кузьмич, сердито нахмурив свои кустистые брови.

– То и значит! Ты же пегестал пить свою любимую водку и таскаешься с гычагом тогмоза на шее! Поэтому не исключено, что Витя даст тебе подзатыльник и окончательно стгяхнёт мозг. И начнёшь гассказывать, что ты посланник бога на Земле, или говогить на давно забытых языках! – смеясь, ответил Артём.

Кузьмич сплюнул себе под ноги и, потрогав сломанный тормозной рычаг у себя за пазухой, произнёс:

– Дурак ты, картавый, это другое!

– Ладно, хватит вам собачиться, уже голова начинает болеть от вас! – одёрнул я спорщиков, после чего в салоне на некоторое время воцарилась тишина.

Но насладиться ею долго мне не дали, неожиданно, сидевший молча, Берсерк, громко сказал:

– Я хочу жениться!

В машине раздалось громкое присвистывание, удивлённые возгласы и мат. Алёшеньку весь остаток дороги пытали: что привело его к такому желанию. Интересовались наличием невесты и описывали все плюсы и минусы данного мероприятия.

Мнения о необходимости женитьбы разделились: мы с Артёмом, как люди, пребывающие в счастливом браке, поддерживали добродушного гиганта в его стремлении, Кузьмич принял нейтральную сторону, а Виктор, будучи в своё время три раза женатым, за что мы иногда называли его брачным аферистом, отговаривал Берсерка, утверждая, что с такой бабулей, как у него, жена ему не нужна, только мозг будет выносить.

Так за обсуждением темы, которую нам внезапно подкинул Берсерк, километры незаметно намотались на колёса, и мы достигли съезда с трассы. Увидев покосившийся и неоднократно простреленный указатель с надписью «Кривоборье», Артём повернул налево, и мы оказались на узкой асфальтированной дороге, которая шла мимо жиденькой посадки.

И без того небольшую скорость пришлось снизить ещё, объезжая ямы, которых тут было значительно больше, чем на трассе. Нива свернула вслед за нами и тут же ожила рация. Девушки поинтересовались, куда мы направляемся. Услышав причину изменения маршрута, назвали нас дураками и отключились.

Подвеска Газели не располагала к комфортной езде по кочкам, поэтому уже через 10 минут я молился, чтобы мы быстрее добрались до конечной точки маршрута, опасаясь, что такая дорога вытряхнет душу из тела. Газель страдальчески раскачивалась и скрипела на кочках, я уже начинал жалеть, что согласился свернуть с трассы и отклониться от цели.

Но всё когда-нибудь кончается, и проклятая дорога, усеянная ямами, тоже кончилась, у забора из бревенчатого частокола.

Увидев его издалека, я сначала вспомнил картинки про древнюю Русь, помню, была у меня в детстве книжка про Рюрика, там города окружали точно такие же заборы. Но подъехав ближе, стали видны штрихи, которые придавали частоколу шарм современной реальности, отгоняя мысли о временах удалых князей и воевод.

Ворота были сварены из различных кусков стали и имели две бойницы. Железо было выкрашено серой краской, поверх которой щедро нанесли желто-черные знаки, предупреждающие о биологической угрозе, и мелкий текст.

Если верить этому тексту, то мы находились у ворот биолабаратории, которая работала над поиском и созданием лекарства от превращения людей в зомби.

Выйдя из машин, мы курили и рассматривали ворота, с изумлением читая этот текст. А нас в свою очередь внимательно рассматривала пара человек, открыв бойницы в воротах и нацелив в нашу сторону стволы автоматов.

Откуда-то из-за забора раздавались звуки размеренной деревенской жизни: кудахтали куры, мычали коровы, голосили козы, и всё это никак не укладывалось в голове с тем, что там находится биолабаратория.

Первыми не выдержали тишины люди за воротами. Один из них довольно неприветливо спросил:

– Вы кто такие и чё приперлись?

«Я вас не звал, идите нах…й!» – подумал я про себя, вспоминая крылатую фразу одного отшельника, к которому неожиданно заявились репортёры, а вслух произнёс:

– Мы ваши соседи, с Рынка. У нас дела в ваших краях, вот и заскочили узнать, может, вам чего нужно.

– С Рынка, говоришь? – задумчиво протянул охранник. – Ну, тогда ладно, сейчас откроем ворота, заезжайте, только без глупостей, оружие в руки не брать!

– Хорошо. – ответил я и, закинув автомат за спину, направился в автомобиль.

Серые ворота, щедро разрисованные желто-черными треугольниками, предупреждающими о биологической опасности, распахнулись, и нашему взгляду предстал просторный отстойник, в конце которого были ещё одни ворота. По бокам между ворот шел массивный забор, образуя закрытый прямоугольник, в который мы въехали.

К машинам подошел тот же охранник, что говорил с нами, и попросил всех выйти наружу. Внимательно осмотрев нас и заглянув в салоны автомобилей, он подал знак рукой своему коллеге, который находился за периметром, и тот принялся что-то говорить в рацию.

Слов было не разобрать, поэтому я немного напрягся, ожидая, что будет дальше, и принялся рассматривать охранника, который находился рядом с нами.

Обычный с виду мужик, слегка за сорок, был в гражданской чистой одежде. Лицо спокойное, глаза трезвые и умные. Вооружён Калашом «семёркой» с деревянным цевьём, без всяких наворотов.

У меня сложилось впечатление, что обычному гражданскому просто дали автомат и поставили на воротах, что не особенно увязывалось с охраной биолабаратории, о которой информировала надпись на воротах.

Мои размышления прервало появление нового автомобиля, который замер на улице у открытых ворот, увидев нас. Это был пикап, кузов которого какой-то кулибин превратил в двухметровую клетку. Сейчас внутри этой клетки находились мертвецы. Завидев нас, они принялись тянуть в нашу сторону руки, поедая нас взглядом своих кроваво-красных глаз и издавая злобное рычание.

Я с удивлением спросил у стоящего рядом со мной охранника:

– Вы отлавливаете всех зомбаков в округе?

В это время из пикапа выпрыгнул весёлый молодой розовощёкий парень и, подойдя к нам, спросил у охранника, не дав ему ответить:

– Петрович, долго мне тут стоять? Я уже жрать хочу, с раннего утра собирал этих упырей по полям. А мне ещё сдавать их нашему ученому!

Петрович перевёл взгляд на парня и, схватив его за щеку, несильно потрепал и произнёс:

– Да ты, щекастый, всегда хочешь есть! Потерпи немного, к нам гости с Рынка приехали, сейчас ждём распоряжение, пускать их или нет.

Парень, который действительно был довольно упитанным, потёр ладонью щеку и ответил:

– Ладно, подожду.

И развернувшись направился к пикапу. В это время охранник за забором закончил говорить по рации и показал Петровичу знаком, что всё хорошо. Повернувшись ко мне, Петрович внимательно смотря мне в глаза, произнёс:

– Сейчас пришлют сопровождение, и мы запустим вас. Только без глупостей, оружие сдавать не просим, но лишний раз в руки его лучше не брать.

«А они не такие бездари, как я подумал изначально, раз по поселению нам придётся передвигаться в сопровождении конвоя» – подумал я, а вслух спросил:

– Как успехи с поиском средств от превращения людей в зомби?

– Мне не ведома эта информация, мил человек, об этом тебе Полина Карповна расскажет или ученый, если она даст добро на встречу с ним. Моё дело маленькое – отрывать-закрывать ворота и следить за порядком. – как-то слишком поспешно ответил на мой вопрос Петрович, отведя на пару секунд взгляд в сторону и сменив тему.

Я решил не наседать на него и, кивнув на пикап с импровизированной тюрьмой для мертвецов в кунге, спросил:

– Вы отправляете людей их ловить, разве они сами не выходят к забору вашего поселения?

– Раньше выходили, но постепенно их стало всё меньше и меньше, теперь приходится самим их искать по округе.

– Странно, я думал, что эти твари бесконечны, сколько их не отстреливай – всегда приползают новые.

– Это у вас там, в городе, их под миллион бродит, а у нас в округе только небольшие деревеньки и сёла были, поэтому теперь приходится искать их днём с огнём, всё больше увеличивая радиус поиска.

Наш разговор прервал шум подъехавших к закрытым внутренним воротам автомобилей со стороны поселения. Петрович дал команду открывать вторые ворота, и мы отправились рассаживаться по машинам.

Дождавшись, пока ворота полностью откроют, Артём медленно направил Газель вперёд, я проследил в боковое зеркало за Нивой, убедившись, что она поехала следом за нами.

За воротами нас поджидали два пикапа, первый стоял в 30 метрах впереди на обочине, второй дождался, пока мы проедем мимо, и пристроился замыкающим. Пока мы выстраивались, мимо нас по обочине, поднимая клубы пыли, проехал пикап с мертвецами в самодельной клетке. «Паренёк, видимо, действительно очень проголодался» – с усмешкой подумал я, смотря вслед быстро удаляющейся машине.

Пристроившись за первой машиной конвоя, мы оказались в центре колонны и ехали следом за передним пикапом, из кузова которого в нашу сторону смотрело дуло пулемета, установленного на треноге. Подобные меры предосторожности меня не пугали, но вызывали немало вопросов: откуда у такого чахлого и бесполезного поселения есть скотина, автомобили и вооружение подобного уровня? Может, тут действительно находится серьезная лаборатория, а слухи о безумцах, живущих вдали от города, – простая дезинформация, чтобы не привлекать излишнее внимание?

Видимо, не один я задавал себе подобные вопросы, поскольку в салоне Газели царила тишина. Все старались рассмотреть через стекла, что происходит снаружи, и куда мы едем.

К моему разочарованию, остановились мы около большого одноэтажного бревенчатого дома, который никак не был похож на серьезную биолабораторию. Отгороженный свежим штакетником палисадник с растущими в нем разными красивыми цветами это красочно подтверждал.

Остановив автомобили на обочине вдоль узкой гравийной дороги, на противоположной от дома стороне, мы выбрались наружу. Своё оружие все демонстративно закинули за спину, чтобы лишний раз не провоцировать местную охрану.

Дверь бревенчатой избы распахнулась и на крыльцо вышла старушка. Подслеповато щурясь, она быстро осмотрела нас и скрылась за дверью.

Не успел я даже удивиться подобному проявлению гостеприимства, как дверь вновь распахнулась и к нам направился молодой человек, правая рука которого была ампутирована по колоть.

Подойдя к нам вплотную, он улыбнулся и, протянув целую, левую, руку, поздоровался и с улыбкой произнёс:

– Извините, что здороваюсь левой рукой, правую пришлось пожертвовать во имя науки. Полина Карповна просила проверить меня, что вы точно приехали с Рынка. Если вы пройдёте проверку, то она готова вас принять.

Я улыбнулся, стараясь, чтобы моя улыбка получилась как можно более дружелюбной, и ответил:

– С этим нет проблем, мы легко ответим на твои вопросы, если они не касаются какой-то закрытой информации.

Стараясь не думать, что будет, если, по его мнению, мы дадим неправильные ответы. Вряд ли дело ограничится только отказом аудиенции у Полины Карповны.

Паренёк вернул мне дружелюбную улыбку и произнёс:

– Мы не шпионы, нам ваша секретная информация без надобности.

После чего он задал с десяток различных вопросов, по которым было понятно, на Рынке он точно был, причем даже в кабинете Гестаповца.

Я без труда ответил на все его вопросы, тем самым заработав благословление на встречу с главой поселения. Как оказалось, руководила тут всем та самая бабуля, которая рассматривала нас с крыльца.

Парень, бывший при ней чем-то вроде секретаря и прислуги одновременно, провел нас в просторную гостиную и предложил рассаживаться за большим деревянным столом. Вскоре появилась и сама хозяйка дома, прежде чем занять место во главе стола, она посмотрела на однорукого парня и укоризненно произнесла:

– Дима, ну что ты даже не налил гостям чаю?!

Дима, сделав виноватое выражение лица, поспешно ответил заискивающим тоном:

– Не успел, дорогая Полина Карповна, только завёл гостей в дом, сейчас всё сделаю!

Проговорив это, он поспешно вышел из зала, оставив нас наедине с престарелой хозяйкой дома и главой всего поселения в одном лице.

Пока она медленно отодвигала от стола стул и усаживалась на него, все с любопытством рассматривали её.

Я успел повидать множество различных поселений, некоторые из них были с безумными законами и правилами, у всех были разные правители, старосты, главы, шерифы, мэры и хрен пойми кто вообще, но я ещё ни разу не видел, чтобы всем заправляла бабушка-божий одуванчик, которая одной ногой уже была в могиле и ей давно на кладбище ставили прогулы.

Сама бабулька, несмотря на высокую должность, была просто одета, в старое выцветшее платье, поверх которого, несмотря на жару, был накинут треугольник из шерсти, закрывающий её шею и плечи. Судя по тому, как она, разглядывая нас, щурилась, зрение подводило её, но очками она по какой-то причине не пользовалась.

Обстановка в зале была такой же простой, как и хозяйка дома: голые бревенчатые стены, полное отсутствие бытовой техники. Спартанскую обстановку нарушали только иконы, висящие в углу комнаты.

Усевшись за стол, бабулька поёрзала задницей по стулу, выискивая более удобное положение, и голосом, в котором неожиданно прорезались властные нотки, спросила:

– Что это Рынок вдруг решил почтить нас своим визитом? Я думала, ваше руководство давно про нас забыло и потеряло интерес к нашим делам, а вместе с ним и желание помогать.

Я немного оторопел от такого неожиданного вступления и потерял дар речи. Мне на помощь пришел Виктор, ответив на вопрос Полины Карповны:

– Да как Вы, уважаемая, могли подумать такое? – скопировав интонацию и слова однорукого секретаря-помощника старушки, произнёс он. – Просто много всяких срочных дел, даже на отдых нет времени! Но несмотря на это, как видите, мы всё равно нашли время и заехали к вам.

Карповна перевела взгляд на Виктора и ехидно произнесла:

– Ага, нашли, соколик, нашли, всего лишь через полгода. – внезапно рассмотрев замотанное бинтами лицо Виктора, она резко сменила тему, задав вопрос, а в её голосе послышались странные нотки. – Тебя покусали мертвецы?

У Вити от такого вопроса увеличились зрачки, став благодаря линзам очков очень большими. Он немного нервно ответил:

– Да господь с тобой, уважаемая! Сидел бы я сейчас тут, если бы меня зомби укусили!

Бабульку его ответ немного успокоил, и она уже обычным голосом, почесав рукой шею под платком, загадочно произнесла:

– В наше время всякое бывает!.. – и, вернувшись к первоначальной теме, уже спокойно спросила. – Так зачем вы приехали?

Я уже успел собраться с мыслями, поэтому, не дав открыть Виктору рот, быстро ответил сам:

– Хотим поинтересоваться, как вы тут живёте, может, вам чем-нибудь нужно помочь?

Казалось, мои слова должны были обрадовать старушку и заставить поверить в наши благие намерения, но, на удивление, она лишь криво ухмыльнулась и злобно ответила:

– Поздно, соколики, спохватились, надо было раньше помогать, когда я вас просила о помощи, а теперь мы сами крепко стоим на ногах и желающих нам помочь – более чем достаточно!

Не похоже, чтобы бабка шутила подобным образом. Говорила она это довольно искренне и немного злобно. Я в недоумении посмотрел на Артёма, потом на Виктора, переводя взгляд на каждого, кто сидел за столом, нарываясь на такие же растерянные и недоуменные взгляды жены и друзей. Эта бабка умела удивлять и сбивать с панталыку!

Неловкое молчание скрасил её помощник, который на одной руке ловко внёс алюминиевый круглый поднос, на котором находился большой заварник, кружки и баночка с мёдом.

Быстрым движением фокусника он ловко переместил поднос на стол и, налив из заварника полную чашку горячего вкусно пахнущего чая, поставил его перед своей начальницей, и только после этого принялся наливать чай в кружки, предназначенные для нас.

Загадочная и чем-то явно обиженная на Рынок бабка подвинула к себе чашку с горячим чаем и обняла её ладонями, словно находилась на морозе и пыталась отогреть замершие пальцы. Подслеповато щурясь, она окинула нас насмешливо-надменным взглядом своих выцветших глаз и, сделав глоток чая, произнесла:

– Ваши кислые рожи греют мою душу. Что, не ожидали, что я вас так встречу? Думали, полгода будете меня игнорировать, а потом заявитесь, и я буду у вас что-то выпрашивать, ползая на коленях? Да хер вам на рыло! Карповну избрал сам господь Бог для того, чтобы человечество, очистившись в адском пламени Апокалипсиса, смогло вернуться к нормальной жизни и жить по заповедям Божиим!

Сказать, что я оху…л от такого откровения бабки – это ничего не сказать. Я сидел с открытым ртом, с удивлённым взглядом слушая не на шутку разошедшуюся старуху, как и все остальные за столом. Только её однорукий секретарь нисколько не изменился в лице и, закончив разливать чай по чашкам, спокойно вышел из зала.

Избранная непонятно для какой миссии богом бабка сделала паузу, чтобы перевести дыхание и насладиться нашими недоуменными рожами, после чего заговорила дальше:

– Да-да-да, не удивляйтесь так, соколики. Ваше руководство оказалось недальновидным и не смогло разглядеть во мне ценный бриллиант, либо не поверили тому, что я им тогда рассказала. Впрочем, это уже не важно, главное, что нашлось немало тех, кто не был слеп и сделал на меня ставку. На данный момент я и мои люди не испытываем ни в чем нужды. У нас есть оружие, одежда, пища, скотина, куры, верные люди, считающие опасную лабораторию своим домом. И самое главное, без чего всё это не имело смысла, – тут есть я и Валерий Алексеевич! Который хоть и отрицает существование бога, но был именно им направлен ко мне, чтобы вместе мы могли спасти человечество.

Упоминая бога, бабка не забывала кидать взгляды в угол, в котором висели иконы. Выпалив очередную тираду, из которой выходило, что она по воле божьей на этой грешной земле – очень важная персона. Только в чём заключается её миссия, я так и не понял.

Карповна высказалась, и теперь с наслаждением попивала чай, сидя с довольной улыбкой на лице. Мы тоже пили чай, только без улыбок, а с тенью легкого недоумения.

За столом царила тишина. Я пытался лихорадочно придумать, что сказать, чтобы перевести разговор в нужное мне русло и узнать, чем они тут вообще занимаются. Но мысли в моей голове скакали, как табун испуганных диких мустангов по прерии, всё время возвращаясь к тому бреду, что успела тут наговорить вредная старуха.

Неловкую тишину за столом неожиданно прервал Алёшенька. Посмотрев на хозяйку своим по-детски добрым, чистым взглядом, он напрямую, без всяких затей, спросил: