Исправленному верить

Вампир быстро взглянул на нее, и стало понятно, что именно об этом он и думал.

– Я подскажу, – продолжала Никодима. – Тебе сейчас выгодно прикинуть, как со мной задружиться. Ибо индуал в семействе вампиров – сильный козырь. Но дабы сей маневр удался, тебе надо что-то мне предложить. Вот я пока ума не приложу – что! Но ты там, на досуге, пораскинь гипофизом, вдруг да придумаешь, а?

      Одон молчал, внутри его кипела ярость. Эта странная гостья, которую он сам пригласил в свой дом, не только понимала все его намерения и мотивации. Она словно формировала его будущие мысли и поступки, словно искушала «подумать в другую сторону», чтобы это ни означало.

Вы говорите, счастье, когда тебя понимают? Серьезно? А что, если накопилось столько в душе мерзости и проигрышей самому себе, что чье-то понимание – это наказание. И носишь маску за маской. И думаешь, что защищен от этого ненавистного «понимания».

– Ладно, что ж, – Никодима спрыгнула со стола. – Пора и честь знать! Загостилась. Ни беседы нормальной, ни еды – никакого толку от вечера. Бывай, «родственничек»! Попрощайся за меня перед сбежавшей парочкой. Я бы сказала «до свидания», но что-то мне подсказывает, что ты не жаждешь новой встречи. Ну, да как пойдет. Выход сама найду.

И Никодима покинула замок.

История и на этом могла бы закончиться и быть уже вполне интересной. Но тут случилось следующее.

Часть 7. И снова «здрасте»

– Как прошло свидание? – поинтересовалась соседка, едва Никодима закрыла за собой дверь.

– Что ты там опять за передачу смотришь? Не устала мозги шкрябать?

– Свидание, – напомнила Геля, не желая менять тему, но звук убавила.

– Пришлось сказать, что я индуал.

– Нафига? – не оценила поступок Геля.

– Там один вампирский родственничек попытался меня укусить.

– Ну и потерпела бы. Не впервой.

– Ага! Траванется имбецил, думай потом, что с ним делать. У нас еда есть какая-нибудь?

– Ты же с ужина?

– Ой, не напоминай. А так все хорошо начиналось… Знаешь, я даже подумала, может, что получится?..

Геля резво поднялась с дивана.

– Правда?!

– Ты чего так возбудилась? Сядь, деградируй дальше.

– Тебе, правда, понравился Олеф? А я знала! Я знала!

– Чего ты там знала?

– На самом деле, вы же очень подходите друг другу! Вот бы все получилось!

– Все, проехали уже. Сейчас родственнички его быстро упакуют и «почтой России» – в Ливерпуль.

– Почему «Почтой России»? – заинтересовалась Геля. – Есть много других почтовых компаний.

– Потому что потеряться по пути – это прям в его интересах. Вот увидишь – на неделе замок или выставят на продажу, или сдадут в аренду.

– Я бы не была в этом так уверена… – с сомнением возразила Геля.

Геля оказалась права. Им предстояло убедиться в этом уже на следующий день.

– Никодима! – раздался знакомый голос, едва женщина вышла из подъезда.

Он отошел от стены, возле которой стоял.

– О! – воскликнула Никодима. – Внезапно. Опять мимо проходил?

– Нет. Специально ждал.

– Есть такое изобретение – телефон. Очень рекомендую.

– Малена его выкрала. Они не хотят, чтобы я с тобой виделся. Говорят, это опасно.

– Слушай родню, – сказала Никодима. – Они фигни не посоветуют.

– Можно тебя проводить?

Она внимательно посмотрела на собеседника.

– А тебе не страшно? Братики с сестренкой все рассказали? Уманс Шекспиром молился?

– Рассказали. И мне не страшно. Ты не причинила мне вреда, пока была рядом, хотя, как выясняется, могла. Ты позволила мне чувствовать себя сильнее… не знаю зачем.

– Я ничего не позволяла, – возразила Никодима. – Просто была собой. Ты на машине?

– Да.

– Поехали. Поговорим по дороге. Раз уж телефоны в опале.

Они прошли на стоянку. На машине лежали опавшие листья с растущего рядом клена. Никодима бросила взгляд на тротуар, который, она знала точно, мели утром, и по количеству засыпавших его листьев прикинула, что машина простояла здесь около трех часов. Терпеливый.

– Куда едем? – спросил Олеф.

Она что-то набирала в телефоне и ответила не сразу.

– В Многоудобное.

Вампир несколько растерялся.

– Ты собиралась так далеко?

– Что-то смущает? Бензин нынче дорог?

– Нет… Нет, это даже отлично. Если ты, конечно, не планируешь похоронить меня где-нибудь в тамошних болотах. В назидание потомкам.

– Я об этом не думала, но мысль занятная.

– Надеюсь, ты все же шутишь?

– Олеф, ты выбери уже, ты или ухаживаешь, или боишься! И чего мы стоим? Поехали уже, поехали. Вот куда легче было, пока ты относился ко мне, как к дичи, прям душа радовалась!

Он завел машину и выехал со стоянки.

– Никогда я к тебе так не относился, – проворчал он. – И чему там может душа радоваться? Мне вот сейчас невесело. А родственники вообще из города сбежали…

– Да вы все привыкли к безнаказанности. Ты давно не испытывал страха, вот и загрустил. Просто поменялась с тобой местами.

– Неприятное чувство.

– Да ладно? – с издевкой воскликнула она. – Ну, наслаждайся! И, кстати, ты не ответил: зачем пришел? Решил убедиться, что родня не разыгрывает?

– О! Я точно знаю, что не разыгрывает! – заверил он, выводя машину на трассу. – Одон орал так – стены тряслись!

– Орал?

– Да. «Кого ты в семью собрался привести?!», и все в таком роде.

– А кого ты собрался в семью привезти?

«Граф» позволил себе великосветски закатить глаза.

– Опять эти игры?

– Да ты просто ничего об этом не говорил. Так откуда мне знать?

– Никодима. Я очень хочу привести тебя в свою семью.

– А семья не треснет? В свете открывшейся неприятной подробности?

– Пока не знаю. Надо попробовать.

– Я – грубая, Олеф!

– Ты – наполовину демон, – напомнил он.

– Ой, а кто не демон?

– Кстати, сколько тебе лет? – как бы между делом поинтересовался вампир.

– Фу, сейчас поссоримся.

– Понял. Спрошу потом у Гели, может, она проболтается.

– В смысле? Ты знаешь Гелю?

– О, да! – хмыкнул Олеф. – У тебя отличная подруга. Она так тебя защищает…

– Геля меня защищает? Ты уверен?

– Ты как будто удивилась.

– Изрядно… – проговорила Никодима. – С чего ты взял, что она меня защищает? Ты помнишь, точно, о чем вы говорили?

Олеф кивнул.

– Конечно, помню. Я сказал: «Мне кажется, Никодима не нуждается в защите», а она ответила: «Каждый нуждается…».

Внезапно выражение его лица поменялось, он резко свернул в сторону и припарковал машину у обочины.

Некоторое время сидел, не двигаясь, глядя в одну точку.

– Она защищала не тебя, – проговорил он, наконец. – Она пыталась защитить меня…

– Дошло, наконец, – хмыкнула Никодима. – Вот это уже похоже на Гелю.

– Как… как она относится к тому, что живет с таким существом?

– С каким?

– Ну, хотя бы… с многосильным.

– А, это… Первые лет сто ворчала, потом пообвыклась.

– Что?! – воскликнул вампир.

– Что?

– Геля… Геля она – кто? Она не индуал, это точно! Геля. Ангелина. Ангелина… Ангел?

– Ой, ну опять штампы, – поморщилась Никодима. – Она из непервичных. Это, технически, не ангелы, но за неимением аналогов – ладно, сгодится. Я тебе потом расскажу немножко про строение окружающих пространств.

– Строение окружающих пространств … – проговорил Олеф. Он закрыл лицо рукой и рассмеялся.

– Пространства – и впрямь забавная штука, – заметила Никодима. – Но все же не настолько.

– У меня сейчас такое чувство, – пояснил он, – один знакомый дед говорил: «Пошел за грибами, наткнулся на клад!»

– Поехали, грибник.

Они выехали на трассу и направились в сторону Штыковских прудов. Осень все еще лишь заигрывала с Приморьем. Деревья стояли по большей части зеленые, лишь кое-где клены алыми метлами нарушали ложнолетнее однообразие.

– Я хочу пить, – сказала Никодима. – Останови у какого-нибудь магазинчика.

Через минуту Олеф припарковался у продуктового киоска, вышел, купил бутылку воды. Отвинтил крышку, протянул бутыль Никодиме.

Женщина сделала несколько глотков.

– Вот ты пьешь воду, – произнес он задумчиво. – Как обычный человек. И пахнешь ты обычной женщиной.

– Это цветочный тальк.

– Я говорю не про духи.

Никодима вздохнула и вернула бутылку.

– Олеф, я тебе сейчас открою секрет, который был бы секретом, если бы хоть кому-то был нужен: индуалы – обладают дискретной природой. Сейчас я – женщина. И ничего «этакого» во мне нет. Когда нужно, «включается» сила.

– И тебя можно убить, когда ты человек? – с содроганием спросил он.

– Нет. Эта сила работает и сама по себе.

– А можешь… можешь на минутку «включиться»?

– Зачем?

– Я хочу услышать запах. Узнать, какая ты на самом деле…

– Не страшно?

Он посмотрел на нее и ответил не сразу, словно прислушивался к чему-то внутри себя.

– Я хочу знать о тебе все. Даже, если мне это не понравится. Но это – все равно ты.

– Что ж… Сам попросил.

Ничего не изменилось.

Но Олеф вдруг отшатнулся, его зрачки расширились, а ладони непроизвольно сжались. И тут же он закрыл глаза от наслаждения… Природа этой невероятной силы умела не только наказывать, но и награждать, и творить. И дарить покой…

Все исчезло.

Олеф открыл глаза.

– Как же ты живешь среди людей? – проговорил он тихо.

– Я люблю людей, – заверила Никодима. – Просто большинство из них, ну, как котята: не гадят под кровать – и умнички. Глупо требовать от котенка большего. Но вот есть и те, кого я принимаю за равных. И какое это наслаждение – быть среди равных! Как будто попадаешь в свое созвездие. Ну… не важно.

– Много таких, как ты?

– Много по чьим меркам?

– Ладно… вот так спрошу: есть еще такие, как ты?

– Конечно.

– Почему ты живешь не с ними?

– Это мне зачем?

– Разве не хочется быть среди себе подобных?

Никодима усмехнулась.

– Мне хочется жить среди равных, а не среди подобных. То, что без изъяна – уже не исправить, а такое мне неинтересно. И кто будет воспитывать остальных, если индуалам придет вдруг в головы обособиться? У нас совершенно определенные задачи и цели. И потом, это ты когда-то был человеком, а потом стал, как это вам, вампирам, кажется, типа «круче». А я – всегда была индуалом. Мне привыкать не к чему, меня все устраивает.

Он посмотрел на нее долгим тоскливым взглядом.

– Наверное, я кажусь тебе смешным? Со всеми своими ухаживаниями, с этим помпезным замком…

– Даже когда я в состоянии индуальной силы – ты не кажешься мне смешным, Олеф, – совершенно серьезно ответила Никодима. – Ты кажешься мне невероятно замечательным. Ты считал меня обычной женщиной и относился с достоинством и уважением. А ведь я способна выбесить даже ангела! Главная разница между мной и тобой, что я – существо, которое прикидывается человеком, а ты – человек, который зачем-то пытается изображать нечто иное.

– Я – вампир, – напомнил он.

– Ой, ты бы только знал, как это по-человечески!

– То есть… все по-настоящему? Ты не играла со мной?

– А ты не играл?

– Ни секунды!

– Отлично. Вот и мне не зачем. Я же типа «зеркало», помнишь? Бред, конечно, но за неимением лучшего определения…

– Тогда… тогда вот что!

Олеф, словно решившись на какой-то рискованный подвиг, резко наклонился к женщине и, прижав ее к сидению, крепко поцеловал.

Через некоторое время, он оторвался от нее и, переводя дыхание, откинулся в своем кресле.

– Целуешься, как в последний раз, – прокомментировала она.

– Я этого не исключал, – признался вампир.

– Ну и дурак.

– Ты такая теплая…

– А ты такой упырь! Прям даже и не знаю, что с тобой делать?

– Я подскажу, – заверил Олеф многозначительно. И страхов не было в его сердце.

Поверьте! На этом месте история должна была закончиться! Согласитесь, очень хорошая концовка получилась: такая легкая грусть, надежда и вместе с тем победа любви над… ну, над чем там любовь обычно побеждает?

Важная важность – вовремя закончить историю, и эту историю уже трижды следовало прервать!

Но она меня не отпускает.

Некоторые истории сильнее автора, автор всего лишь… как бы это выразиться? Полупроводник. Посредник. Да. Не больше. Так вот, история вырвалась из-под контроля и теперь владеет мной! Единственное, что мне удалось – это взять с нее слово, что – все! Это уже в последний раз! Вроде бы, та обещала…

Часть 8. Ангелы злятся, демоны – прячутся

Несмотря на то, что целых две недели Никодима выхаживала в футболке «Свадьба – бижутерия отношений», ни Олеф, ни Геля не отказались от планирования торжественной церемонии. Собственно, невесту вообще отодвинули от каких-либо приготовлений, во избежание проблем. А проблемы могли быть.

Никодима не понимала, во-первых, зачем вообще свадьба? Это мало того, что человеческая традиция, так еще и бессмысленная трата денег. И, во-вторых, почему так скоро? Едва месяц знакомы, это по любым меркам скоропостижно! Нужно пожить вместе хотя бы год-два (а в случае с долгоживущими созданиями – лет пятьдесят-семьдесят), а там уже, может быть…

На что Олеф возражал, что, во-первых, он старомоден и не понимает всех этих ваших «гражданских» браков. Во-вторых, хочет владеть своей женщиной по-настоящему (что бы это ни означало). И, в-третьих, ей всего-то нужно явиться на свадьбу, все остальное они с Гелей организуют.

Геля добавляла, что всю жизнь мечтала о свадьбе, и нет, не о своей, а вот – организовать. Чтобы красиво и по всем правилам! И чтобы никто не мешался под ногами и не возражал!

– Вот что за глупости придумали, – ворчала Никодима. Но эти двое так активно начали приготовления и так серьезно воспринимали все эти смешные мелочи (как можно с такими умными лицами обсуждать какие-то шрифты? Кстати, о чем это вообще?), что как-то даже неловко было отвлекать их от безобидных радостей. Ну, в самом деле. Жалко, что ли?

Саму церемонию решили сделать выездную – на той самой площадке, куда Олеф отвозил Никодиму на пикник.

Конец октября выдался таким же теплым и «бархатным», как вся осень. Но на всякий случай здесь установили палатки на случай дождя (это для людей) или на случай палящего солнца (для прочих).

Не забыли красивую арку для самой венчальной церемонии. И фуршетные столы. И танцевальную площадку.

Геля привезла Никодиму чуть с опозданием. И гости, и жених уже начали нервничать, зная характер невесты. Все готово: официанты на низком старте; переносные холодильники уже охладили шампанское и пакеты с кровью; дорожка от парковочных мест к арке выложена рулоном бордового ковролина.

Но – вот и они!

Геля припарковалась с некоторыми сомнительными маневрами. Выскочила из машины, сама открыла вторую дверцу и помогла подруге выйти. Оркестр грянул парадно-женибельное.

Геля на правах самого близкого родственника повела Никодиму к импровизированному алтарю.

Олеф взглянул на невесту… и не смог оторвать взгляда. Ее разноцветные волосы были уложены в сложную прическу и украшены цветами. Длинное свадебное платье, хотя и оказалось классического белого цвета, но сбоку в его крой был вставлен черный шелковый клин, по которому спускались к подолу алые, словно капли крови, цветочные россыпи.

– Какая ты… – начал было он, но Никодима быстро его прервала:

– Не привыкай! Я Гельке проиграла еще много лет назад. Пришлось влезть в платье.

– Дэйка, ты очень красивая.

– А вы все – падкие на рюшечки!

Наверное, Олеф придумал бы, что ответить на подобный выпад, но в этот момент заговорил священник. (Священник?! На свадьбе вампира? Оксюморон какой-то…).

– Олеф Герман фон дер Лехманн…

– Так и знала, что ты немец! – прошептала Никодима. – Затролю, фриц!

–… согласны ли вы взять в жены Никодиму… Никодиму… простите, тут фамилии нет.

– Все правильно, – кивнула она. – Просто «Никодиму».

– Ты говорила, что придумаешь фамилию, – шепотом сказал Олеф.

– Я как бы забыла.

– Согласны ли вы взять в жены Никодиму?

– Согласен, – произнес Олеф.

– Никодима… Никодима, – священнику было непривычно ограничивать обращение одним именем, – согласны ли вы взять в мужья Олефа Германа фон дер Лехманна?

Олеф сжал ее кисть, Геля нервно икнула, но Никодима вполне прилично произнесла:

– Согласна.

Даже не вздохнула при этом. И не пошутила. Ничего вроде: «А можно всех посмотреть?»

– Властью, данной мне общественным советом межвидовых браков, объявляю вас мужем и женой. В знак любви и верности обменяйтесь кольцами.

Последовала церемония обмена кольцами.

– Можете поцеловать невесту.

– Технически, жену… – попыталась поправить Никодима, но Олеф быстро закрыл ей рот поцелуем.

Раздались бурные аплодисменты.

– Ну вот, – сказала Никодима, когда поцелуй закончился. – Я вполне банально ничего не испортила.

– И спасибо тебе за это.

Гости, нагулявшие аппетит на свежем воздухе, быстро разбрелись по окружающему ландшафту с бокалами и тарелочками в руках. Одно было замечательно: уборка после всего этого великолепия входила в стоимость организации мероприятия.

Геля с бокалом шампанского скучающей походкой приблизилась к жениху.

– Олеф, а что, Одона тоже пригласили?

– Конечно, он же мой брат.

– И это после того, что он сделал? – невинно хлопая глазками, как бы изумилась Геля.

– А… а что он сделал? – напрягся Олеф.

Непервичная посмотрела на него внимательно, внутренне возмущаясь и одновременно восторгаясь его наивностью.

– Он пытался ее убить, – сказала она мило. – Иначе бы, откуда ему узнать, что Никодима – индуал? Вот ты встречался и встречался, и ничто не предвещало. И так бы и не узнал, возможно, никогда. Я думала, родственники тебе всё рассказали. Прям всё-всё…

Олеф изменился в лице.

– Одон! – зарычал он и ринулся в сторону гостей.

– Ой, – сказала Геля, при этом в ее голосе не было ни грамма сожаления. Она отхлебнула шампанское и с любопытством стала наблюдать за происходящим.

Олеф ворвался в толпу гостей.

– Одон, скотина, ты пытался ее укусить!

– Признаю ошибку! – быстро согласился Одон, уклоняясь от первого удара.

– Ошибку? – взревел Олеф.

Он, наконец, добрался до брата, повалил его на землю и начал душить.

Трудно сказать, чем бы закончилась эта потасовка, но тут над дерущимися раздался знакомый голос:

– Ой, нет, так его не убить. Надо что-то серебряное в печень. Потому что сердца у него может и не быть, а вот печень есть точно.

– Никодима, – прохрипел Одон, – убери этого… вепря.

– Вепря, иди ко мне. Слезь с него. Не стоит это «чудо» твоего порванного костюма. К тому же, он на пути исправления, да, Одон? Да?

– Да, да, – Одон оттолкнул от себя брата. Потер многострадальное горло.

Олеф поднялся на ноги, отряхнулся.

– Ну, и чего ты так взъелся? – спросила невеста.

– Он пытался тебя обидеть.

– Ага. Прикольно было. Ну, все-все, угомонись. В воздухе тестостерона – ножом можно резать, сэкономь до вечера.

– Ничего, – буркнул жених. – У меня хватит.

– Вот и славно. Посмотри на меня, Олеф. Не смотри на него, смотри на меня.

Олеф перевел взгляд на Никодиму.

– Молодец… теперь слушай. Одон – гад ползучий, и никто на это не возражает, даже он сам уже в курсе. Но он не безнадежен. Вот, смотри, он ведь допускал мысль, что ты все узнаешь. Но пришел на свадьбу. Я тебе даже больше скажу: ему было очень страшно прийти на свадьбу ко МНЕ. Но он этот страх пересилил. Да, там без эгоизма не обошлось, и свои мелкие расчеты у него были, но поверь, то, что ему пришлось преодолеть, чтобы просто здесь появиться – это достойно… если не уважения, то уж внимания точно. А сколько метаний было с подарками! Да, Одон, я знаю. И я предупреждала насчет мести. Вот тебе сильно повезло, что в итоге ты подарил обычный столовый сервиз, а не то, что поначалу планировал.

– Королевский фарфор, – мрачно поправил «родственничек».

– Королева в восхищении, – заверила Никодима. И опять повернулась к мужу. – Важно не то, что он сделал, а то, можем ли мы что-то сделать, чтобы его исправить. Ответ: есть шансы.

Словно не было вокруг толпы гостей. Словно во всем мире были только они вдвоем, и женщина рассказывала мужчине о каких-то бытовых семейных планах на будущее.

Очень вовремя подошла Геля и протянула бокал с кровью. Никодима приняла этот бокал, отдала мужу.

– Вот, хлебни третьей положительной. Я лично смешила донора, пока он под капельницами лежал. Хороший букет должен был получиться.

Олеф угрюмо опустошил бокал. Повел бровью – понравилось.

– Правда, хороша, – признал он.

– Отпустило? – улыбнулась Никодима. – Повеселел?

– Танец молодых! – закричала Геля.

Оркестр опомнился. Чвякнули музыкальные инструменты, громыхнуло торжественно-танцевальное.

Олеф отдал куда-то в сторону пустой бокал, приобнял жену и потянул ее в танец. Невольно улыбнулся, чувствуя под ладонью дорогую шелковую ткань, а не привычный хлопок футболок.

– Как репетировали, – бормотала Геля, будто пыталась управлять сейчас своей вредной подругой. Но все шло замечательно, Никодима не стала портить торжество момента, а даже, кажется, получала удовольствие.

Танец закончился. Заиграла новая мелодия, гости заполонили танцевальную площадку.

Никодима подошла к подруге.

– Это ты его просветила?

– Какая свадьба без скандала? – заметила Геля.

– Зачем?

– Увидела этого Одона, и такая злость взяла!

– А… Ну да. Когда ангелы злятся – демоны прячутся.

– Этот – не успел. Но скажи, здорово же получилось, а?

Никодима посмотрела на подругу.

– Долгая жизнь вблизи меня плохо на тебе отражается.

– Да, я не безупречна, – согласилась Геля. – Потому и здесь. Пойдем торт уже резать? Рустаф так старался! Между прочим, я две недели ездила снимать пробы!

– С Рустафа?

– С его тортов!

– А. Тоже ничего. Ладно, – вздохнула Никодима. – Пойдем резать торт. Ори фотографам.

Потом они резали торт, и Олеф пытался накормить свою жену кремовыми розочками. Потом фотограф гонялся за гостями, отлавливая наиболее удачные кадры и впихивая протестующих в композицию. Потом кто-то из вампиров пролил бокал с кровью на кого-то из человеческих гостей и предложил того облизать…

В общем, мероприятие в целом удалось.

– Не пора ли нам уже? – спросила Никодима своего, как бы это ни странно звучало, мужа.

Олеф, так же подуставший от многочисленной родни (понаехали тут…), давно был готов покинуть собственную свадьбу.

– Поехали, – кивнул он.

Молодые направились к его машине. Олеф открыл перед супругой дверь, но сам вместо того, чтобы сесть рядом, пошел открывать багажник. Дальше произошло уж совсем странное: Геля (куда же без нее!) открыла багажник своей машины, и Олеф достал оттуда довольно объемный незнакомый чемодан. И переложил его в свою машину…

– Чемодан? – не поняла Никодима, наблюдавшая за всем этим действом.

– Да, – заверила Геля. – Я тут собрала все, что нужно.

– Нужно для чего?

– Для свадебного путешествия, – разулыбалась подруга.

– Подождите, мы так не договаривались! – запротестовала невеста. – Это все приятно, но у меня работа…

– Уже все порешали, – заверила Геля. – Тебя везде подменят. Я.

– Но вы не предупреждали!..

– Ты нам сама сказала, организовать все на наше усмотрение, – напомнила подруга.

– Я забронировал твой любимый шестьдесят седьмой номер, – сказал Олеф.

– Где?!

– Тебе понравится, – заверил он, заводя мотор машины.

– Подождите, вы футболки положили?

– Ни в коем случае, – заверила Геля. – Мы с Олефом лично скатались по магазинам и купили все новенькое.

– Какой ужас! Я представляю, сколько там рюшечек!

– Нет, – сказал новоявленный супруг. – Даже не представляешь…

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Я думаю, что вхожу в какую-то примитивную фазу своей жизни. Знаешь, вся эта любовь-морковь, «принадлежать кому-то» – это все такое… такое человеческое. Всегда меня это смешило. Ну, согласись, смешно, когда со стороны смотришь?

– И как тебе внутри всего этого?

– Наверное… уютно. Как-то… тепло. Люди в плане ритуалов – большие изобретатели.

– Это – да.

– Вот ты спрашивал, почему индуалы живут среди людей? – проговорила она. – В том числе – и вот поэтому. Потому что вы, люди, способны на удивительное. И за это мы готовы иногда выполнять ваши желания и выправлять судьбы.

– Спасибо от имени человечества.

– Обращайтесь, – милостиво позволила Никодима.

Уф, отпустило… Теперь можно жить дальше. Хотя бы на то время, пока у этой парочки медовый месяц. Мне пора вернуться к серьезным книгам и героям с высокими моральными убеждениями. И к своей собственной жизни, между прочим! Полкниги на розовые сопли – это выше моего терпения! Но, согласитесь, весело ведь?