Пращуры, или Второе пришествие

Представители спецслужб были крайне удивлены тем, что одному был преподнесен пышащий и ароматный каравай, другому, согласно обычаю, тарелка с дымящейся овсянкой, а третьему – аппетитный чизбургер, картофель фри и пакетик кетчупа.

Губернатор выступил с кратким приветствием, в котором затронул исторические аспекты трехстороннего сотрудничества, начиная с битвы при Гастингсе, коснулся вопросов экономических преобразований на Питкэрне, рассказал о геополитическом влиянии острова в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а также особо заострил внимание собравшихся на проблемах окружающей среды и матерей-одиночек. Вслед за этим почетный караул, состоящий из всех трех гвардейцев, под барабанный бой проследовал торжественным маршем мимо почетных гостей, после чего губернатор произнес:

– А теперь вы можете вскрыть свои конверты с секретными инструкциями. Мы отвернемся. Хочу напомнить лишь, что торжественный ужин состоится через 30 минут.

Никогда еще в истории трех стран переговоры не проходили столь быстро и столь эффективно. В течение получаса были найдены точки соприкосновения по всем возникшим проблемам. Единственной трудностью на пути сотрудничества оставался вопрос, как добраться до Африки. И тут свою лепту в развитие добрососедских отношений внес губернатор, предложивший для этой цели использовать трофейный германский дирижабль, занесенный на Питкэрн тайфуном в 1915 году.

На следующий день "Кайзер Вильгельм II" плавно поднялся в воздух и под восторженные крики островитян, тарахтя моторами, взял курс на Африку.

Джошуа Три смахнул слезу. Назначенный в декабре 41-го года на всякий случай командиром дирижабля, он до сих пор не мог поверить в то, что это сооружение сможет когда-нибудь оторваться от земли хотя бы на пару футов.

Над пращурами сгущались тучи мирового сообщества…

21. Агент объявляет «шах»

Агент Ми-6, сидя за стойкой бара в отеле «Ритц», в седьмой раз заказал двойной "Джек Дэниэлс".

– Вот, Мэри, – говорил он длинноногой красотке, примостившейся рядом с ним. – Вот вся их благодарность за годы, отданные Секретной Службе Ее Величества. Вот вся низость и подлость этих чинуш. И за что? За что? За то, что в армии и на флоте служат одни кретины. Ну, потеряли мы отряд коммандос, ну, потопили эсминец и авианосец, но я-то тут при чем? Я ж верой и правдой… Тридцать лет… Тебе сколько?

– Девятнадцать.

– Вот видишь. Поднимемся в номер?

– С удовольствием. Только сначала покажи деньги.

Агент достал несколько смятых десятифунтовых бумажек.

– О, нет. Убери это дерево. Я работаю только за валюту. Доллары есть?

В этот момент проходивший мимо араб хлопнул девушку по попке.

– Хочешь, я заплачу тебе? Золотом!

Когда они удалились, агент Ми-6 прошептал:

– За державу обидно…

Он залпом допил остаток виски, надвинул шляпу на глаза и вышел в туман, под моросящий лондонский дождик. Он тихо брел по опустевшим улицам, пока не вышел на набережную Темзы. Прямо перед ним находился Tower Bridge. "А что, – подумал агент Ми-6. – вот оно избавление, решение всех проблем". Темные воды Великой реки манили его изможденный разум.

Неожиданно он услышал громкий всплеск и крик "Помогите!" Не раздумывая ни секунды, агент бросился в ледяные волны Темзы и в несколько гребков достиг тонущей девушки. Через несколько минут они были уже на набережной, и он начал приводить ее в чувство. Девушка открыла глаза и улыбнулась:

– Господи, я жива. Как это прекрасно!

Из темноты выросла фигура полицейского, исполненного служебного рвения:

– Что здесь происходит?

– Все в порядке, – агент Ми-6 показал ему свое удостоверение. – Продолжайте патрулирование, сержант.

Полицейский взял под козырек, и не прошло и часа, как агент и спасенная им девушка уже лежали в постели, отдыхая от только что пережитого эмоционально-физиологического стресса.

– Не пора ли нам познакомиться? – спросила девушка, затянувшись сигаретой.

– Зови меня просто Ролс. Ролс Ройс.

– Необычное имя. Ты валлиец?

– Нет, я из Эссекса.

– А меня зовут Энн Дуглас.

Агент Ми-6 приподнялся на локтях.

– Ты случайно не родственница известного репортера Майкла Дугласа?

– Я его бывшая жена.

Они еще выпили немного, поболтали какое-то время, и Энн заснула. А агент Ми-6, куря сигарету за сигаретой и нервически ломая окурки в пепельнице, спокойно анализировал свое душевное состояние. Минутная слабость давно прошла, и сейчас его поражало то, что он всерьез мог помышлять о самоубийстве. Нет, теперь он стал другим человеком, и роль исполнителя, роль пешки больше не устраивала его. Он хотел сам расставить фигуры в этой затянувшейся партии. Да, рано или поздно он прикончит всех этих штабных крыс, но сначала надо рассчитаться с пращурами. Кто здесь может помочь?

Внезапно его память высветила благородное лицо пэра Великобритании, члена Палаты лордов, у которого он несколько лет был личным телохранителем и про темные делишки которого он очень многое знал. Мамед!

Никто, кроме Мамеда, не чувствовал себя так уверенно в центральной Африке и никто не пользовался там столь же огромным влиянием.

Агент Ми-6 сорвал телефонную трубку и судорожно начал набирать номер аэропорта «Хитроу», чтобы заказать билет до Уагадугу.

22. У цели – 2

Едва лучи тропического солнца позолотили верхушки пальм и первые крики диких фламинго разорвали предрассветную тишину, как участники экспедиции под руководством лорда Ковердейла, хаотично расположившиеся на поляне в центре Африки, начали томительное пробуждение.

Один за другим они стягивались к опушке, где сержант Пепперс разложил костер из разломанных накануне патронных ящиков. На вертеле жарилась пойманная им огромная жирная водяная крыса.

– Почему она так кричит? – спросил лейтенант Харрисон.

– У меня не хватило душевных сил ее предварительно задушить, – ответил сержант, человек хоть и грубоватый, но с добрым и отзывчивым сердцем.

– Сержант, чур моя правая задняя ножка! – крикнул из кустов зоопсихолог Гудвин.

– А не хочешь сесть вот на это? – моментально отреагировал Пепперс, показав Арнольду средний палец, обращенный к небу. – Пойди и сам налови.

– Не ссорьтесь, господа, не ссорьтесь! – воскликнул лорд Ковердейл, облаченный в отутюженную и накрахмаленную полевую форму британского полковника времен англо-бурской войны и высокие, до колен, яловые сапоги со шпорами. На боку у него болтался гвардейский палаш. Его ножны, рукоятка и эфес были инкрустированы алмазами. Облик этого сияющего воина дополнял маузер в деревянной кобуре и две гранаты на поясе.

– Катрин, – толкнула Ширли свою подругу. – Ты посмотри, какой мужчина. Надо с ним срочно познакомиться и пригласить на ланч, а вечером вытащить на партию в трик-трак.

Гудвину же, подавленно замершему, почудился грохот идущей в атаку кавалеристской бригады. В минутном затмении он успел почувствовать все, – страх, боль унижения, гордость последнего защитника бурского редута, ненависть к английским колонизаторам и веру в будущее своей Республики. "О Трансвааль мой, Трансвааль!" – завопил он и бросился с палкой на Ковердейла.

Лорду пришлось бы не сладко, если бы не Сирил, успевший повалить зоопсихолога.

– Что это с ним? – спросил старик Хэнк.

– Ничего страшного – белая горячка, болезнь незаразная, – ответил Сирил. – Принесите, если не трудно, ведро воды, а я пока подержу его.

Когда зоопсихолога привели в чувство, лорд Ковердейл решился, наконец, изложить свои соображения по поводу ближайших целей похода. Едва он дошел до описания красот горных перевалов, которые им предстоит преодолеть, Майкл Дуглас прервал его:

– Простите, сэр, мое любопытство – вы держите путь в "Заколдованную Долину"?

– Именно так, мой юный друг.

– Но ведь есть более простой способ попасть туда. Здесь неподалеку, милях в тридцати, проходит заброшенная узкоколейка. Если бы нам удалось починить паровоз, то, миновав несколько тоннелей, мы оказались бы сразу в долине.

– А вы уверены, что сможете найти эту ветку?

– Сэр, никто не знает эти места лучше, чем я, – развел руками репортер скандальной хроники газеты "Лондон ньюс", ни разу до сего дня не покидавший кварталы Ист-Энда.

– Ширли, – толкнула Катрин свою подругу, – Тебе не кажется, что сейчас он похож на того мужчину из рекламного ролика сигарет «Кэмел»? Какое мужественное лицо!

– Кстати, – продолжал Дуглас. – А какова цель вашего путешествия в долину?

– Не вдаваясь в подробности, – мы должны попасть в ритуальное святилище местных племен, – ответил Ковердейл, а Сирил мрачно добавил:

– Видимо, с боями. – И, вставив ленту в свой любимый пулемет, передернул затвор.

– Напрасно вы думаете, Сирил, – сказал репортер. – что племена вооружены только луками и стрелами. Но мне кажется, я смогу уладить этот вопрос. Один старый друг дал мне рекомендательные письма к вождям. Он же, кстати, поставляет им помидоры и стрелковое оружие. Так что письма здесь посильнее, чем бригада коммандос.

– Ну-ну, вы это полегче, – буркнул сержант Пепперс, перевязывая только что подвернутую на ровном месте ногу.

– Вы когда-нибудь видели такое? – раздался голос Гудвина, который до сего момента лежал на спине и тупо смотрел в небо.

Все подняли головы, – над макушками деревьев плавно проплывал дирижабль, его серебристая обшивка сверкала на солнце.

– "Кайзер Вильгельм II", – прочитал лорд Ковердейл полуистершуюся надпись на борту "сигары".

В тот же миг из окна гондолы вылетела пустая бутылка и упала к ногам зоопсихолога.

Она была без этикетки, любознательный Гудвин поднял ее, понюхал и мечтательно произнес:

– "Пшеничная".

Сирил с досадой хрустнул пальцами:

– Теперь нами занимается не только Ми-6.

– А кто же еще?

– КГБ!

С криком "Ой, мамочка!" Ширли повалилась в обморок, а глухонемой Сэнди, что-то мыча, бросился в чащу.

– Спокойно, господа! – воскликнул старик Хэнк. – Нас уже никому не остановить, – и, взглянув в Космос, шепотом добавил: – Держитесь, Серые Карлики!

Над Землей Занималась Заря Новой Жизни…

23. Агент Ми-6 идет по следу

Мамед сидел в удобном шезлонге из чистого золота на берегу бассейна, покуривая длинную манильскую сигару и размышляя об отступлении от традиционной концепции рока в трагедии Эсхила "Царь Эдип".

Бесшумно ступая, к нему приблизился слуга-алеут и замер, вытянув руку с платиновым подносом, на котором лежала визитная карточка.

Мамед, прервав раздумья, взял карточку с подноса и повертел в руках. С обеих сторон она была абсолютно чистая. Он бросил ее на газон и распорядился:

– Впустите этого человека.

Вскоре у бассейна появился агент Ми-6 в одежде бедуина.

– Что за дурацкий маскарад? – произнес вместо приветствия Мамед, сразу узнавший своего бывшего телохранителя.

– Меня никто не должен узнать.

– Тебя никто и не узнает. Тебя просто побьют. Здесь очень не любят секретных агентов, переодетых в бедуинов.

Агент Ми-6 моментально скинул с себя все, раскрыл чемодан и через минуту перед Мамедом стоял буддистский монах.

– Так-то лучше. И все же – в чем причина?

Вкратце агент Ми-6 рассказал о последних семи годах своей жизни, особо остановившись на обстоятельствах бракоразводного процесса со своей второй женой. Затем он перешел к главному, поведав о пращурах и о том, как они досадили ему.

Мамед, до сих пор клевавший носом, насторожился. А когда агент попросил у него крупнокалиберный пулемет и надежного проводника, он подумал: "Вот нагородил-то. Мог бы сразу сказать, что ему надо отловить одного репортеришку". А вслух, сквозь долгий зевок, произнес:

– Я должен подумать.

Мамед удалился в дом и через несколько минут вышел оттуда с бокалом "Дюбоннэ".

– Вот что, – сказал он. – Пулемета я тебе не дам.

– В таком случае, сэр, я буду вынужден предать огласке некоторые малоизвестные факты вашей биографии. Вряд ли они положительно скажутся на репутации столь уважаемого человека, как вы.

Мамед тяжело вздохнул и с грустью посмотрел в глаза агенту Ми-6:

– Тебя как, – сразу убить или, может, хочешь помучиться?

– Лучше, конечно, помучиться.

– Тогда жди здесь, – сказал Мамед и скрылся в зарослях тростника.

Не успел агент Ми-6 дочитать передовую в "Дэйли Кроникл", как перед ним возникла фигура черного человека.

– Меня зовут Нгумо, – отрекомендовался он. – Я покажу тебе дорогу в джунглях. Двадцать долларов в день.

– Ну конечно… Пятнадцать!

Нгумо молча пошел в сторону ворот.

– Ладно, ладно! – крикнул ему вслед агент Ми-6. – Восемнадцать!

Проводник повернулся к нему:

– Только не чеками Юнион-Банка.

– Наличными. За пять дней вперед.

Нгумо улыбнулся и достал карманный детектор для проверки купюр.

На следующее утро, бодро шагая за своим проводником, агент Ми-6 углубился в джунгли. Его душа пела, он представлял себе, как расправится со своими врагами. Правда, в этот момент он еще не мог предположить, что Нгумо, детально проинструктированный Мамедом, ведет его совсем в другую сторону. Через 56 дней они выйдут к побережью Индийского океана неподалеку от Могадишо, что обойдется агенту Ми-6 в одну тысячу восемь долларов и душевную рану на всю оставшуюся жизнь.

24. У цели – 3

– Oh the fucking train! – воскликнул немногословный Драган, вылезая из-под колес ржавого паровоза, и ударил огромным гаечным ключом по цилиндру высокого давления.

– Что, не получается? – поинтересовался Гудвин. – То-то!

Драган недобро взглянул на зоопсихолога, взял у него масленку и полез обратно под паровоз.

Неподалеку угрюмые молодцы Ковердейла пилили и рубили секвойю в четыре обхвата на дрова. Жаркое тропическое солнце клонилось к закату.

Толстозадый Рик умело разделывал тушу носорога, расстрелянного Сирилом из автомата незадолго до этого.

– Я есть не буду, – заявила Ширли. – Он воняет.

– Кто, – Рик? – осведомился лейтенант Харрисон.

– Про Рика я вообще молчу, – ответила Ширли и демонстративно зажала нос. – По сравнению с ним этот носорог – продукция компании "Проктэр энд Гэмбл".

Их диалог прервал пронзительный гудок паровоза.

– Браво! – закричал лорд Ковердейл. – Вам все-таки удалось починить эту груду железа?

– Нет, сэр, – ответил Драган. – Пока только свисток.

– Самая нужная деталь в этих джунглях, – язвительно заметил Майкл Дуглас, расположившийся на траве с томиком Гарриет Бичер-Стоун в руках. – Кстати, не пора ли нам чего-нибудь выпить? А, Гудвин?

Зоопсихолог моментально бросил инструмент.

– Ладно, Драган, разбирайся тут пока. Я сейчас подойду.

Лейтенант Харрисон уже открывал в кустах бутылку «Дюбоннэ», украденную им из походного баула Ковердейла.

– Убери эту барматуху, – сказал ему Дуглас. – У меня есть банановый самогон.

– А у меня – кокос на запивочку, – присоединился к компании Гудвин.

После ужина починка паровоза была возобновлена. Его осветили фарами джипов, на помощь Драгану пришли Дик и Сирил. Хитроумный О" Брайен подавал инструмент и вытачивал на походном фрезерном станке Ковердейла недостающие вентили для паропровода.

– Ну вот, – сказал Драган. – осталось перебрать золотники и клапан подачи пара низкого давления.

– И можно будет попробовать раскочегарить эту махину, – добавил Дик, вытирая руки ветошью.

– Предлагаю начать выдвижение в кочегары! – воскликнул Гудвин, картинно размахивая руками.

– Слушай, Арнольд, иди отсюда, а? – очень мягко сказал Сирил и больно тюкнул его по копчику гаечным ключом.

Зоопсихолог отбежал на безопасное расстояние, прокричал: "Убийца носорогов!" и показал Сирилу язык.

– Умники хреновы, – сказал Гудвин, возвращаясь к Дугласу и Харрисону. – Всю ночь они будут чинить этот металлолом, а утром окажется, что рельсы кончаются за ближайшим поворотом.

– Вот и сходи, проверь, – предложил Дуглас.

– Ну щас! Мне, что ли, больше всех надо? Пусть этот любвеобильный крепыш сам тащится. И пусть его по дороге съедят носороги. А мы, мля, мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути. Наливай, епты, писатель! Тимирязев!

Дуглас разлил по стаканам мутную белую жидкость, они шумно чокнулись и опрокинули в себя ужасное африканское пойло.

– А-а-а, гадская отрава, – прохрипел, отхаркиваясь лейтенант Харрисон, еще неделю назад блиставший выправкой британского офицера.

На бездонном тропическом небе зажглись звезды, но никому из тех, кто мешал Драгану чинить локомотив, не было до них никакого дела. Только Ширли, взглянув украдкой на низко висящий над горизонтом Сириус, глубоко вздохнула, подумав о чем-то своем, женском.

Незадолго до рассвета паровоз, вопреки логике и здравому смыслу, был-таки приведен в рабочее состояние. Путешественники беспорядочно повалились спать, оставив на поляне вокруг себя массу ненужных деталей. Но едва тропическое солнце позолотило верхушки пальм и первые крики диких фламинго разорвали предрассветную тишину, как лорд Ковердейл протрубил сигнал к побудке, дуя в рог убитого Сирилом и съеденного, в основном, сержантом Пепперсом носорога.

Когда все собрались у локомотива, лорд Ковердейл обратился к присутствующим с краткой речью, в которой затронул аспекты развития транспорта в регионе, вкратце осветил историю Королевских железных дорог и объявил о создании Трансафриканской корпорации узкоколеек "Coverdale Railwais Ltd." и о начале подписки на ее акции.

В самый торжественный момент появился запыхавшийся и неопохмелившийся Гудвин с чемоданом и клеткой, в которой сидел чудовищных размеров какаду, и, подслеповато щурясь, ткнул пальцем в золоченую пуговицу на мундире Ковердейла:

– Любезный, когда отправляется поезд до Стамбула?

– В 2.30 p.m. с третьего пути. Разрешение на вывоз животных можно оформить в седьмом блоке.

– Благодарю вас, – сказал какаду.

Из окна локомотива высунулся перемазанный машинным маслом Драган, дав протяжный гудок.

Ковердейл прокричал в мегафон:

– Поезд отправляется. Просьба отъезжающим занять свои места, а провожающим – покинуть вокзал.

Пара минут – и состав тронулся, в точности следуя расписанию.

Арнольд Гудвин, стоящий у окна, смахнул слезу и спросил у лейтенанта Харрисона:

– Простите, сэр, вы не знаете, открыт ли уже вагон-ресторан?

25. В Заколдованной долине

Шаман Нкомо взял тамтам, вышел из хижины, чтобы исполнить ежедневный ритуальный танец Дождя, и, посмотрев на юг, не поверил своим глазам. Небольшой поезд, пуская густые клубы черного дыма, спускался в долину по горному серпантину.

– Вот ведь принесла кого-то нелегкая, – пробормотал Нкомо по-русски. Семь лет назад его звали Яков Блумберг, он торговал на одесском Привозе тайваньской парфюмерией и некондиционной анашой. Но в какой-то момент понял, что тяжелый труд спекулянта и наркодельца не приведет его в шикарные особняки Лондона и Брюсселя. Друзья порекомендовали ему работу по контракту за границей. Через некоторое время удалось выйти на Мамеда, который устроил его шаманом в Заколдованную Долину. С тех пор Нкомо советовал вождям, когда и какие сделки им заключать, имея с каждой операции свой оговоренный процент. Деньги педантичный Мамед перечислял на счет Блумберга в одном из франкфуртских банков. Все эти годы все шло тихо и гладко, контракт заканчивался через месяц, и потому Нкомо слегка напрягся, увидев этот загадочный поезд, который столь стремительно ворвался в лишенную неожиданностей жизнь Заколдованной Долины. Нкомо стал тревожно бить в тамтам, от волнения сбился и танец Дождя закончил ритмами из танца Рыдающего Водопада. Сам разрыдался и ушел в хижину пить водку.

Пропустив пару рюмок, Нкомо надел наушники и связался по рации со Старшим Вождем, который благодаря тому, что семь лет назад появился новый шаман, страдал теперь ишемической болезнью сердца и острым циррозом тела.

– У нас непрошенные гости.

– Мне уже доложили, – ответил Старший Вождь. – Сейчас их поймают и приведут ко мне. Так что подтягивайся сюда, старина.

Нкомо накинул ватник, уселся в свой старенький УАЗик и поехал через поля, засеянные рапсом и брюквой, в центральную усадьбу. Навстречу ему попалась бригада механизаторов, направлявшаяся в ремонтные мастерские. Завидев шамана, сельчане выстроились вдоль обочины и поклонились ему в пояс.

"Эх, сейчас бы супчику куриного, да с потрошками" – подумал Нкомо.

Во дворе центральной усадьбы царило небывалое оживление. Нкомо лихо притормозил у самого крыльца и, печатая шаг, проследовал в апартаменты Старшего Вождя, который возлежал в огромной золоченой ванне, заполненной молоком диких ослиц. Он потягивал «Хеннеси» и разговаривал по радиотелефону со своим сыном, которого опять исключили из Оксфорда. Пока слуги устанавливали и заполняли вторую ванну для Нкомо, шаман подсчитывал в уме возможную стоимость телефонного разговора. Нкомо ненавидел эти купания, но свято чтил местные ритуалы и поддерживал свое реноме второго человека в иерархии Заколдованной Долины.

– Ну что, поймали? – спросил шаман, когда Старший Вождь закончил разговор.

– Поймали.

– Уже съели?

– Увы, трапезы не будет. Это люди Мамеда. И все бумаги у них в порядке.

– Что им здесь надо?

– Хотят побывать в ритуальной пещере.

– Надеюсь, вы не дали своего согласия?

– Я в раздумьях. Как бы они там чего не осквернили…

– Да, все-таки святыня.

Подали пиво и маринованных земляных червей.

– А денег много предлагают? – спросил Нкомо, смакуя деликатес.

– Килограмм золотого песка, ящик «Карданахи» и протекцию моему дебилу в Кембридже.

– Ну и пусть идут в пещеру. Проведем ночью, чтоб никто не видел.

Когда полная луна высветила отроги скалистых гор, Дик, Драган, старик Хэнк, Сирил и лорд Ковердейл, сопровождаемые Нкомо и слепым жрецом ритуальной пещеры, ступили на осклизлую лестницу, которая вела в зловонные подземелья, окутанные тайнами тысячелетий.

26. На грани всеобщего безумия

В Овальном кабинете Белого дома в Вашингтоне (округ Колумбия, США) всю эту тревожную майскую ночь горел свет. Испортился выключатель, а морским пехотинцам, охранявшим вход в святая святых американской демократии, так и не удалось вывинтить ни одной лампочки. В "Дженерал Электрикс" их, как обычно, послали куда подальше, пообещав, впрочем, прислать монтеров к обеду.

– Вам, значит, наплевать, что деньги налогоплательщиков летят на ветер? – кричал в трубку госсекретарь, специально прибывший в резиденцию по этому поводу.

– Наплевать, – было ответом на том конце провода, после чего послышался долгий зевок и короткие гудки.

Несмотря на ночную беготню и треволнения, президент спал отлично. Едва солнце позолотило верхушку Капитолия и первые крики начальника караула разорвали предрассветную тишину, он вышел на балкон в одной пижаме и потянулся, вздохнув полной грудью. Легкий бриз дул со стороны Потомака, донося запах свежескошенного в Айдахо сена, к которому примешивался аромат пиццы из ближайшего китайского ресторана и пельменей из «Макдоналдса». Президент умильно окинул взором окрестности и замурлыкал себе под нос слова американского гимна: "Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". После пробежки, принимая душ, он понял, что этот день станет решающим днем в его борьбе с международным терроризмом.

* * *

Адмирал Платов вошел в кремлевский кабинет президента для доклада. Президент оторвался от чтения проекта бюджета на прошедший, 1989-й год и нетерпеливо спросил:

– Что за срочность такая, Зигмунд Войцехович?

– Только что ваш американский коллега Менахем Будвайзер выступил в Конгрессе с речью, в которой объявил о нанесении превентивного удара по лагерю международных террористов, расположенному где-то в джунглях Берега Слоновой Кости. Седьмой флот разворачивается в центральной Атлантике. Морская пехота получила приказ стрелять без предупреждения во все, что движется.

– Какого черта! Почему Менахем не посоветовался со мной?!

– Дык, елы-палы, – развел руками адмирал.

Президент забарабанил пальцами по столу, откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул:

– Ну, ладно. У нас там осталось еще что-нибудь на плаву?

– Сухогруз «Васин», – не к месту сострил Платов.

Президент укоризненно посмотрел на адмирала, было видно, что ему не до шуток, – он на пороге принятия важного решения.

– Вот что, Зигмунд Войцехович. Срочно свяжитесь с МИДом, пусть подготовят два заявления, одно в поддержку, другое – с осуждением. Посмотрим, как отреагируют в Улан-Баторе.

– Если там против?

– То мы – за.

– А если там за?

Президент задумался.

– Это вряд ли, – сказал он и заговорщицки подмигнул адмиралу.

* * *

Премьер-министр Великобритании узнал об американском демарше, просматривая за тарелкой овсянки утреннюю периодику. Он нанес несколько частных визитов, заехал за благословением в Вестминстерское аббатство, после чего выступил в Парламенте с краткой речью о необходимости закладки трех новых авианосцев на верфях Саутгемптона и о сокращении расходов на содержание королевской семьи.