Мой друг – пилот, я с ним

– Откуда – не скажу, тебе не поможет, а человек будет в большей безопасности.

Стэнли кончил возиться с книжкой и резко провёл по щели замка на двери, тот утвердительно пискнул и щёлкнул. После этого осталось подобрать ключ, и они вошли в комнатушку.

– Видишь? – Стэнли указал на пару дырочек размером с карандашный грифель в ровном сером покрытии стен под потолком. Только ровная покраска стен позволяла их разглядеть. – Вот твои датчики, но я только что их отключил, войдя сюда под видом рабочего Стимменса.

– И охранники это видят на мониторах?

– Ага. На одном из десятков периферийных экранов выскочила надпись о входе в это помещение сотрудника, полностью по установленной процедуре. И эта информация была тут же погребена под ещё десятком событий происшедших в этом районе. Причём совершенно не важно, находится ли Стимменс в порту или нет.

– Боже, охрана, в самом деле, филькина.

– Точно, это я понял ещё три года назад. Достаточно устроиться на работу сюда, и все пути открыты. С проблемой они справляются тем, что не берут шибко умных.

– То есть?

– Все работники очень хорошо проверяются. – Стэнли положил сумку на стол у стены. – Диспетчер не смог бы сюда войти, а чернорабочий может. Приступим к третьему этапу: проникновение.

Откупорив контрольный щит, висящий рядом с телефоном, Стэнли вскоре выкорчевал оттуда новый пучок проводов. Проследив их по стене, он вытянул один провод и показал его Майку.

– А это вся сигнализация нашего корабля.

– Этот телефонный провод?

– Ага. Тут следует рассказать, почему я выбрал именно ПТЦ-147, кстати, он так называется. Обычно почтовые заходят на три-четыре дня и вновь устремляются в рейс, но не этот. ПТЦ, м-м-м для простоты окрестим «птица», сел десять дней назад и пробудет ещё две недели, а что это означает?

– Что он на годовой проверке.

– Точно. И люди появятся только через неделю, а сейчас он полностью отключён.

– Даже аккумуляторы?

– Даже аккумуляторы, он полностью деактивирован. Идеальная ситуация.

– Но ведь всё равно сигнализация на него установлена.

– Ха! Местные техники тоже так думают, а сами постоянно её проходят без последствий. Тут мне помог Се. Система до ужаса проста: когда судно проверяют на остаточную радиацию и биологическое заражение, то его полностью отключают и высасывают из него всю энергию. Все компьютеры безмолвствуют, за исключением одного: сторожевого, простенькой штуковины на входе, которая не имеет ни одной действующей цепи в корабле. Но, честно говоря, его и компьютером то не назовёшь. Вся его задача: выдавать код в телефонную линию при попытке вскрыть один из шлюзов, за счёт этой линии он и питается. Если её перекусить, то это будет равнозначно тревоге, но есть другой способ обмануть контроль.

За время произнесения речи Стэнли раскроил два провода и зачистил жилы. Затем, перекусив обе линии, он перенёс провода с телефона на соседние клеммы «птицы», а затем аккуратно прикрутил их там.

– Всё.

– И что это означает?

– Теперь центр прослушивает, нормально ли всё у этого телефона. – Стэнли похлопал по аппарату, висящему на стене. – Исчезновение сигнала на секунду охрана проигнорировала, благодаря сбою, устроенному двадцать минут назад, а сторожевик полностью отключился от портовой сети. Пойдём открывать люки.

– А радиоохрана? Или ещё какая-нибудь беспроводная?

– Радио? Смеёшься, что ли? Во-первых, в порту полное молчание, чтобы проходили по-настоящему важные сообщения. Во-вторых, при биологической проверке все антенны расключаются, чтобы не оставить даже возможности для концентрации неучтённых энергетических возмущений. А оставлять пустой корабль пусть даже под слабым дистанционным контролем – это же нарушение закона длинной цепи. Нам ведь нужно физически присутствовать, а если террорист какой поднимет судно или устроит на нём пожар, сидя в своей квартире?

– Ладно, ладно. А мне надо что-нибудь делать или я так и буду задавать вопросы?

Стэнли побарабанил пальцами по стенке и кивнул:

– Твой вопрос как нельзя кстати, но ты сам напросился. – Он склонился над сумкой и вытянул метровый кусок кабеля и ломик, которые протянул Майку. Последнее архаичное орудие намекало на грубую агрессию против следующего барьера защиты. – Поднимешься по шахте, там в потолке люк, я его открою. Вылезешь на поверхность рядом с техническим шлюзом, посмотришь, как он открывается, и вставишь монтировку. Потом передашь мне, что готов. – Стэнли протянул ему двойной наушник на липком проводке. – Верхний – в ухо, нижний к шее. Когда скажу «давай», вскроешь люк и тут же сунешь туда кабель. Там по краю дверцы и рамы есть запоры с гребнями гибких контактов, нужно соединить их, тогда люк обратно не закроется. Вот и всё.

– И всего то? Может, лучше покажешь, где что?

– Для меня этот корабль также нов, как и для тебя, а я думаю, что ты не тупица и где что догадаешься. Ещё вопросы будут?

– Да, рации-то откуда? Никогда их у тебя не видел. – Спросил Майк, прилаживая наушник к левому уху.

– С позапрошлого карнавала, я их в тире выиграл. Вот – понадобились. Ты пойми, мне ведь тоже надо будет постараться, чтобы вскрыть все эти люки.

– Ладно. – Майк взял монтировку и кабель и вышел за дверь контрольной комнаты.

Снаружи по-прежнему была идеальная тишина, заполняемая только мерным гудением систем – «дыханием порта», как выражались местные техники. Световые панели на потолке сияли ровным светом, но их явно не хватало в подземелье. Майк усмехнулся, вспомнив, как вся их компания старалась на практике быстрее свалить из этих мрачных казематов, а вот Стэнли продолжил работать на каникулах. Понятно, чем он занимался.

«Мешок не забудь, и если хочешь, мой прихвати», – раздалось у него в ухе.

– Обойдёшься. – Ответил Майк.

Подобрав тюк у подножья лестницы, Майк принялся взбираться наверх. В шахте освещения не было вовсе, и подниматься приходилось, чуть ли не на ощупь. Через минуту после привыкания его глаза различили светящиеся полосы краски, нанесённые на перила и стены. Попытка отыскать в верхней галерее люк удачи не принесла, но когда он уже собирался поинтересоваться у Стэнли, позади Майка раздался лязг, и появилось круглое пятно света. Нащупав в стене вертикальную лесенку, он, наконец, выбрался из подземелья. Хотелось надеяться что навсегда, так как постоянный мрак уже начал угнетать.

Оглядевшись, Майк понял, что сидит под самым днищем корабля, ходить можно, только сильно пригнувшись. Здесь также было темновато, хотя земля освещалась со всех сторон. Не удержавшись, Майк ударил кулаком по корпусу, тот отозвался глухим коротким звуком. Сталь оказалась тверда как камень. Сделав два шага в сторону, поглаживая в качестве примирения обшивку, Майк оказался у шлюза. Рядом в технические гнёзда корабля из отверстий в скале поднимались толстые кабеля и шланги.

Проблема оказалась там, где он её и ожидал: какая может быть щель у герметично закрытого шлюза? Поковыряв ломиком для верности и не обнаружив лёгкого пути, Майк перешёл к решительным действиям. Поплевав на руки и взяв монтировку покрепче, он резким ударом попытался вогнать её в еле видную линию между люком и рамой. Повторил ещё несколько раз, но всё тщетно, появилось немного царапин в верхнем слое краски и всё. Спрашивать Стэнли не хотелось, поэтому он ещё поковырял железкой и неожиданно щёлкнул по запорной скважине. Она делалась специально для открытия корабля извне. Ручки и тому подобные скобы имели свойство сильно обгорать во время полёта, поэтому для перемещения по корпусу делали выемки, а для открытия люков маленькие самозакрывающиеся щели, куда можно было вставить отвёртку или другой инструмент, оказавшийся под рукой. Приладив монтировку удобнее и оперев её о край рамы, Майк дёрнул со всей силы. Что и требовалось доказать: запоры держали крепко.

– Я готов, – сообщил он Стэнли и вновь приготовился дёрнуть.

«Одну секунду… давай!» – раздалось у него в ухе.

Майк со всей мочи рванул и чуть не упал, монтировка вылетела у него из рук, а люк приоткрылся на ширину ладони. Он только схватил кабель, как люк со стуком захлопнулся, причём с такой скоростью, что у Майка похолодело в груди, когда он представил в отверстии свои пальцы.

– Слушай, ты не можешь повторить?

– Чем ты там занимаешься?… – прокричал наушник, так что Майк выдернул его из уха и подождал, пока вопли утихнут. – Я тут чуть не поджарился, а ты требуешь повторить?

– Я тоже чуть пальцев не лишился, поэтому если ты по-прежнему хочешь войти в корабль, повтори снова.

Приняв молчание за согласие, Майк повесил кабель на плечо, примостил ломик снова и принялся ждать.

«Готов?…Давай!», – вновь раздалось в ухе. Дверца потеряла сопротивление, и Майк в тот же момент отжал её до вполне широкой щели и просунул монтировку внутрь. Дверца вновь захлопнулась и раздражённо зашипела, наткнувшись на ломик, но тот не сдавался. Майк с кабелем в руках пробежался по внутренним сторонам щели и, нащупав выемки, засунул концы внутрь как мог. Дверца расслабилась.

– Поднимайся.

Покрепче зафиксировав кабель в гнёздах замка, Майк вручную сдвинул люк и принялся гадать, что делать дальше. Через десять минут в той же позиции его застал Стэнли.

– Вот ты и попался. – Рассмеялся Стэнли. На ходу, вытащив проводок, он осмотрел замок и проложил проводку по контуру, вызволив Майка из плена.

– Сир, – поклонился Стэнли, – корабль в вашем распоряжении.

– Тогда последуем внутрь, что ли? – ответил Майк, потирая руки. Наконец, у него появилось чувство реальности затеи.

Внутри корабля было тихо и мрачно, но это уже привычная для них стихия. Даже толком не разбираясь в этом классе судов, благодаря их действиям, через минуту энергосистемы корабля принялись вовсю качать энергию из внешней сети. Коридоры мгновенно ожили весёлыми огнями различных систем, через пару секунд все помещения заполнились в меру яркими потоками белого света. Стэнли ругнулся и убежал в нос корабля, Майк пошёл за ним. По пути обнаружив жилые каюты с небольшим количеством личных вещей прежнего экипажа, он закинул вещмешки туда и проследовал дальше.

Корабль хотя и был плоский, но всё же имел два полноценных уровня. В верхнем, в носовой части, располагалась навигационная рубка, в кормовой, ближе к двигателям – машинное отделение. Между ними находились три каюты и пара каптёрок, исполнявших роль камбуза и технологического помещения. В середине низкой нижней части и в боковых объёмных высоких отсеках располагались либо механизмы, либо грузовые трюмы. В общем, корабль был максимально собран к прыжку в небо.

Стэнли оказался в рубке в кресле первого пилота.

– Чуть не обнаружили себя включением иллюминации. У нас габариты зажглись.

Он встал и, немного хмурясь, поиграл с кнопками связной панели.

– Вроде никакого интереса нами. – Стэнли покрутил креслом связиста. – Се бы сюда, такое место для него хорошее.

– Ага, ещё Рона и у нас получилась бы отличная абордажная команда. – Заметил Майк. – Не плохо бы ещё и Петера, кстати, а кто в инженерной секции?

– Как кто? Ты! Кто единственный из нашей роты пробовал поступить и к нам и к инженерам? Думаю неспроста.

– Да, но я же не учился на…

– Учился – не учился, среди механиков у тебя больше всех друзей, да и в технических предметах ты лучше всех разбирался в потоке. Небось, до поступления копался в глайдерах? А?

– Есть немного, но то машина…

– А это двигатель. Даже я знаю, что его нужно просто завести и подогнать к требуемой мощности, а управлять будем отсюда вместе.

– Тебя бы в коллектор засунуть, чтоб ты понял всю простоту машины.

– Вот поэтому туда пойдёшь ты, а я пока системы проверю и курс проложу, взлететь надо до рассвета в течение четырёх часов, лады?

– Лады. – Без энтузиазма ответил Майк и поплёлся в инженерную секцию.

Запустить двигатели можно и из навигационной рубки, но в машинном отделении всё гораздо нагляднее и понятнее. Далеко идти не пришлось, сев на место механика, он принялся соображать с чего начать.

Через пару часов Майк уверенно тарабанил по клавиатурам, следя за показаниями мониторов. Внутренние камеры уже были полны пылающим адом, но дюзы по-прежнему стояли молча, хотя вовсю дышали радиацией. Стэнли подключался только однажды, сообщил, что всё спокойно и попросил не продувать дюзы, чтоб не привлекать лишнего внимания. Аккумуляторы зарядились, электрогенераторы работали, мощность движков приближалась к критической, вскоре её надо будет выпускать. Майк снизил темпы роста, зафиксировал нормальные показатели и передал главное управление на ходовой мостик. Окинул взглядом машинный отсек и перешёл в рубку.

– Отлично, – не оборачиваясь, отметил Стэнли. – Я не успеваю за тобой. Мне нужен ещё час. Если нечего делать: проверь системы и связь.

Майк занял второе пилотское кресло и принялся лазить по виртуальным внутренностям корабля. Двигатели находились в идеальном режиме предстартовой готовности, топлива семьдесят процентов, по техническим характеристикам хватит на несколько полётов до Гваждарииса, а запасов ещё дальше, ведь их было только двое. Обнаружив два пустых бака, Майк раскупорил заглушки, которые уже установил Стэнли, и выкачал из порта дополнительные запасы воды. Не забыв заново закрыть все клапаны, он прошёлся по системам и запустил сканирующий приёмник. Кроме разговоров в общих линиях и препирательств на служебных каналах ничего не было. Ничего насчёт двадцать шестых туннелей не говорилось. Уловив в разговоре зевок, Майк сам принялся зевать во всю ширину рта, в эту первую свободную минуту даже глаза начали слипаться. Три часа ночи – самое мёртвое время суток. В маленьких толстеньких непроницаемо-чёрных иллюминаторах рубки кусками светилось звёздное небо. Вдалеке мерцало розоватое зарево над диспетчерскими зданиями. Внутренности рубки, казалось, стремились отразить внешний мир: общий полумрак, светящиеся экраны и подсветка клавиатур, спокойные зелёные цифры различных параметров и ряды координатных огоньков. Стэнли слева от него заслонил часть аппаратуры, только заострённое от недосыпания лицо виднелось в сиянии мониторов. Стэнли напряжённо водил по экранам стилусом, одновременно набирая данные левой рукой. Маршрут, вырисовавшийся на крайнем слева мониторе, отданном под карту, удивлял витиеватостью, в нормальных полётах так криво не летали.

Наконец, Стэнли откинулся в кресле и с гордостью взглянул на дело своих рук. Маршрут светился зелёными узлами, говорящими о полноте данных, а основные экраны пестрили от рядов цифр, отражая параметры будущего полёта к первой контрольной точке.

– Проведи последние проверки, и стартуем.

Стэнли принялся разминаться в кресле. Стряхнув последние остатки сна, он сам пробежался по нескольким системам.

– Девяносто девять, семьдесят восемь. Шестьдесят пять, семьдесят девять. – Охарактеризовал показатели основных судовых запасов Майк. Хуже всего было с охлаждающими реагентами, но о них беспокоиться стоило в последнюю очередь. – Корабль на точке, мощность минус пятнадцать в молчании последние полчаса, нестабильность пять. Великолепное судно.

– Пакетботы плохими не бывают. Герметичность?

– Полный периметр, все уровни.

– Контролируй всё, о чём ни подумаешь. Некогда делить обязанности. – Стэнли взглянул на него. – С Богом. Отстреливай цепь.

Майк выбрал в системах отдел снабжения и нажал кнопку отстрела. Захваты на тросах, держащих заправочные шланги, электролинии и кабели связи, разжались. Закачанный в соединительные клапана воздух тут же выплюнул всю привязь, и она, толстая как удав, автоматически уползла внутрь скалы. Для того чтобы подключить её снова потребовалось бы усилие нескольких человек.

– Вот, в диспетчерской точно тревога. – Проговорил Стэнли, повышая мощность в камерах двигателя.

Цифры из двигательного отсека перешли в жёлтый, а затем в красный цвет, равномерное гудение за спиной превратилось в глухое рычание. Не доводя до предельных значений, Стэнли плавно сдвинул рычаг ускорителя вперёд и включил доводчик, что было весьма разумно, но совершенно не по-геройски, а затем уже высвободил движки. Дюзы медленно засветились красными бликами, а в их центрах стали рождаться маленькие солнца. Корабль почувствовал падение напряжения и стал дышать ровнее.

Прежде чем столбик выходной тяги дотащился до первой отметки, Стэнли щёлкнул тумблером, корабль слегка подпрыгнул на месте и, покачиваясь, двинулся вперёд. Кресла дёрнулись и обхватили их, так как по кораблю растеклась невесомость. Майк, спохватившись, принялся читать таблицы с экранов. Корабль, постепенно разгоняясь, стал приближаться к подъёму, а цифры внутреннего давления вновь упали в зелёный цвет. Стэнли принял новые установки для двигателя и нажал на кнопку фиксации. Корабль отреагировал мгновенно. Внутренняя мощность и внешняя тяга принялись расти равномерно, резкий рост ускорения вжал пилотов в сиденья. Раздалось жёсткое дребезжание, а рубка стала содрогаться как под ударами заводских молотов.

– Стэн… твою… – Пробормотал Майк, косо посмотрев на Стэнли.

Тот дотянулся до клавиши и, включив внутреннее антигравитационное поле, вырвал судно из законов жёсткой механики.

– Не сметь бояться! – И добавил ещё мощности.

Корабль, постоянно увеличивая скорость, уверенней пошёл по подъёму. Теперь огонь в корме делал его видным на весь порт. До диспетчеров, наконец, дошло, что происходит, индикатор срочной связи замигал аж в трёх местах.

– Отвечать не будем?

– Ага, чем меньше знают, тем больше ошибок сделают.

Корабль выровнялся, рывок на площадке отразился мягким вдавливанием в кресла, но Стэнли тут же снизил тягу и аккуратно развернулся по линиям. Перед ними находилась взлётная полоса. Как только ориентиры совпали с пеленг-стабилизатором, Стэнли резко поднял на порядок значение мощности и перевёл тягу ускорителя за середину, доводчик принял команду и стал наращивать ускорение. Их по-настоящему стало вдавливать в спинки сидений, но уже не было тряски. Гул двигателя вырос на порядок, а поперечные линии на полосе принялись всё быстрее мелькать на обзорных экранах. В инфракрасном изображении корабль нёсся навстречу заре, а в иллюминаторах над ними царила непроглядная темень.

Майк вновь понял, что потерял концентрацию и стал отслеживать действия Стэнли, и как он влияет на корабль. Внешние датчики потихоньку стали разогреваться, и в этот момент корабль потерял сцепление с землёй. Как только Стэнли перенёс отметку вертикального стабилизатора на двадцать градусов вверх, корабль, скользивший до этого на гравитационной подушке, приподнял нос и пошёл в отрыв. В режиме взлёта этот манёвр отрабатывался всеми донными дюзами, а постоянно наращивающий мощность как в ходе, так и в яркости основной двигатель изменил тягу немного вверх. Стэнли настолько превосходно определил момент взлёта для судна, что лишение прав на пилотирование являлось настоящей несправедливостью. Ярко сверкающая звезда «Птицы» быстро всходила над космодромом.

«Неужто не будет никаких перехватчиков?», – подумал Майк и тут же подключил все локационные системы себе на пульт. Даже на максимальной дистанции ничего не наблюдалось. Внизу остались редкие последние огоньки и только инфракрасные обзорники давали скучную картинку. Корабли обычно поднимались во второй половине дня, чаще около полудня, а пока порт спал. Только административные здания, оставшиеся позади, просыпались в эти предрассветные часы. На приёмнике цифры вызывной частоты побежали по всем спектрам, видимо, решили, что у них отключён канал срочности. Майк на это только усмехнулся, но ничего не стал говорить, Стэнли сосредоточенно отслеживал баланс мощностей, постоянно увеличивая скорость.

Они прошмыгнули сквозь небольшое облако, и иллюминаторы заполнили звёзды, но ненадолго, мониторы стали переходить из ночного режима в дневной. Заря, всё время разгоравшаяся по курсу, стала видна и с каждой минутой наливалась всё более сочными красками. Небо, чуть посветлевшее в зените, вновь стало заполняться густым чёрно-фиолетовым цветом. Только стала заметна кривизна линии зари, как над горизонтом вынырнуло солнце, что резко ухудшило обзор. Стэнли видать решил всё-таки геройствовать и развернул корабль вокруг оси движения на треть оборота, подставив лучам брюхо «Птицы». Над ними висела белая дымка и кусочек чёрного неба. Датчики температуры показывали серьёзный нагрев, что неудивительно, ведь они рассекали разрежённый воздух гораздо быстрее пули, но Майк всё же включил карту распределения датчиков и отметил странную симметричность четырёх особо горячих точек. Проверив стабилизаторы, он, наконец, спрятал опоры внутрь корпуса. Чья это ошибка, выяснять не стоило, но не хотелось даже представлять, чем это могло обернуться дальше.

«В конце концов, я постоянно держал температуру под контролем», – успокоил себя Майк. Стэнли упорно сражался с компьютером, пытаясь убедить того, что основной гравитационный вектор направленный вверх, вбок и вперёд – это нормально.

Первой космической скорости они достигли как раз, перед тем как облака внизу из плоской равнины стали превращаться в изогнутую поверхность мяча. А ещё чуть раньше локаторы засекли на границе видимости объект шедший очень высоко.

– Цель в пятнадцати километрах над нами. Расстояние – двести. Курс,… – Майк подождал пока компьютер определиться с цифрами, – …двадцать налево от нас. Трудно сказать в каком направлении он летит. Подожди, уже восемнадцать, семнадцать.

– Ага! Пытаются занять господствующее положение. – Прокомментировал Стэнли.

– У них скорость существенно выше, уже в полутора сотнях километров. И, кстати, у нас ускорение падает.

На это Стэнли ничего не ответил. И школьнику было понятно, что вверх ногами можно снижаться на планету, но не подниматься от неё. Подъёмные двигатели, расположенные по нижней плоскости, молчали и единственный способ заставить корабль двигаться вверх выжимали из себя основные сопла немного скорректированные относительно оси движения и малые вспомогательные по верхней плоскости, но они не были предназначены для такой неестественной борьбы с силой тяжести. Обычно пилоты старались как можно быстрее развернуть судно кормой к планете, «Птица» же поднималась по жёсткой кривой, сильно смещающейся к экватору, да ещё и постепенно выравниваясь по высоте. Сверху, также выравниваясь, приближался преследователь.

– У нас сильный перерасход горючего на этом отрезке, – произнёс Майк, подразумевая полёт вверх ногами. Это его уже заботило больше, чем приближающаяся цель. Пробежавшись по двигателям, он нашёл проблему: подрабатывали передние движки. Пытаясь победить тяготение, корабль слегка подтормаживал себя. – Может, стоит занять нормальное положение?

– Может, – неожиданно согласился Стэнли и выровнял корабль по горизонту. Теперь они точно летели вверх ногами.

Майк от неожиданности даже замер от удивления, ведь ситуация совершенно не улучшилась, только курс изменился. Наконец, до него дошло, что это у Стэнли не бравада, а очередной чересчур хитроумный план, и принялся наблюдать за манёврами оппонента. Тот продемонстрировал полную готовность к манёврам уклонения и перестроился им в хвост. Скорость противника снизилась, но по-прежнему превосходила «Птичью». Постепенно схемы движения стали отпечатываться в голове Майка, а мозг, построив кривые полёта, начал догадываться до особенностей ситуации. «Птица» поднималась от планеты по выравнивающейся дуге и теряла ускорение, что свидетельствовало о том, что двигатели подходили к пределу. Слабый рывок в сторону явно говорил о попытке избежать встречи. Сверху же по ниспадающей траектории шёл перехватчик на более высокой скорости. Рассчитывая точку встречи, противник прибег к торможению, что заставило его потерять и скорость, и высоту. Из ситуации следовало два варианта развития событий, первый: поднимающийся корабль сдаётся без сопротивления в силу проигранной позиции. И второй, долгая игра в кошки-мышки, в течение которой соберётся целая свора охотников на хвосте и, в конце концов, их принудят приземлиться. Всё решено, но противник был пока один, а они не поднимались с планеты, а падали с неё вверх ногами, что никакому пилоту в здравом уме не привидится.

Преследователи сильно тормозили, видя что «Птица» и не думает сопротивляться, на локаторе же нельзя разглядеть каким боком подходит судно.

– Поравнялись. Они чуть вырываются вперёд, …нет, подтормаживают. Где-то в двух километрах под нами. Точнее над нами, – Майк принялся комментировать манёвры цели, Стэнли стал дышать свободнее. – Сближаются. Скорости равны. Тысяча четыреста.

Майк бросил взгляд на обзорные экраны и увидел блестящую точку под кораблём.

– Тысяча, восемьсот, семьсот… шестьсот пятьдесят, тоже тормозят.

Майк снова оглянулся: перехватчик заполнял весь экран, но ничего разглядеть не удалось, Стэнли вернул его к приборам.

– Продолжай, на пять сотен манёвр, следи за обзором и двигателями.