Мой друг – пилот, я с ним

Ещё почему-то перед взором стоял бармен, наливающий тонкой струёй кристально чистую голубую жидкость в высокий бокал для шампанского. Что это было, он не помнил и не помнил, пил ли он это или нет. На этом воспоминания становились жидкими, а голова снова начала стонать.

Более-менее приведя себя в порядок, Стэнли добился того, что из зеркала на него стал глядеть человек. Грустный, но не неприятный. Для восстановления хода дальнейших событий требовалось обязательно разбудить Майка. Ещё одна кружка опрокинулась над его головой. В этот раз Майк издал короткий звук: «э». Дав ему ещё одну передышку, Стэнли подошёл к решётке. Напротив камеры находилась светло-серая стена. Грубо оштукатуренная. Никаких окон, молчаливые световые панели, сливающиеся с потолком – не за что ухватиться, как в любом общественном учреждении. И толстая решетка, полностью отгораживающая коридор. Оставалось надеяться, что их взяли проспаться.

– Майк, вставай! – в этот раз друг по несчастью не отделался простым душем. Пару пощёчин и солидная встряска возымели действие, у напарника появилась реакция.

– Ты вчера дал! – сказал Майк, когда понял, чья фигура мельтешит перед ним.

– Я? Да ладно! Тебе приснилось. – Стэнли стал потирать неожиданно вспотевшие ладони.

«Грррр», – пробулькал Майк, на смех это похоже не было. Тем не менее, Стэнли не стал прерывать водные процедуры, по груди поползли мурашки.

– Хорошо, что всё равно сдавать, – Майк попытался оттереть широкую серую полосу во весь рукав, но вскоре понял бесполезность этого процесса. Сняв пиджак и аккуратно положив его на койку, он осторожно закатал рукав мятой рубашки. Под белой тканью обнаружился синяк во всё плечо.

– Кипучий случай! – у Стэнли чуть челюсть не отвалилась, – где это…

– Тебя, между прочим, прикрыл!

– Меня?!

– Ага. Ты вообще ничего не помнишь? – Майк полностью снял рубашку и, повернувшись к Стэнли правым плечом, указал на небольшое фиолетовое пятно над ключицей, – Это, кстати, твоя метка.

– Моя? – осипшим голосом произнёс Стэнли. Он принялся пить воду прямо из-под крана.

– Ага.

Следующие пять минут прошли в полном молчании. Майк ощупывал синяки и полностью обследовал тело в поиске новых, но всё остальное было в порядке. Стэнли, сидя на койке, пытался мучительно вспомнить, но память упорно возвращала его под сияние мерцающих огней, лившихся с потолка клуба.

– Ты-то как? В порядке? Я в смысле физических травм, потому что моральная у тебя на лицо. – Теперь уже Майк наблюдал за ним.

Стэнли немедленно провёл ревизию своего тела и точно, посередине левой голени оказалась корка свежей запёкшейся крови в обрамлении чудесного зелёного пятна. Впрочем, рана уже затянулась, и переживать по ней не имело смысла.

– Ладно, что вчера произошло?

– Это я должен тебя спрашивать.

– Майк!!! – Стэнли подскочил к нему, – если ты не понял, у меня в голове чёрная дыра! Что произошло в клубе? Ведь там все наши были.

– В клубе как раз ничего и не происходило. И перестань плевать мне в лицо! Вот так-то лучше…

Майк встал, оправился и продолжил:

– Ладно. Я, понятно, не обижаюсь, потому что вы все были в дымину, но, тем не менее, вы меня забыли в «Сороте». Я, понимаешь, в какой-то момент оглядываюсь, а вокруг сплошь незнакомые лица! Только Макс с Огоном вьются у каких-то девиц, да пара знакомых затылков на барной стойке. – Майк выдохнул и подошёл вновь к умывальнику – остудиться.

– Я тут же вспомнил: Ник мне говорил – вы пошли подышать свежим воздухом, но за вами, как оказалось, потянулось три четверти роты. И очень хорошо, как оказалось.

Майк плеснул себе в лицо водой и с удовольствием зафыркал.

– И? – Эту паузу Стэнли выдержать уже не мог.

– А дальше ничего хорошего. Когда я вывалился из клуба, то на холоде так протрезвел, будто весь вечер лимонадом баловался. С реки неплохо дуло, а вокруг никого нет. Я уж подумал нырнуть обратно, но нечистая заставила меня свернуть за угол. А там, в переулке, метрах в ста всё и происходило. Вначале мне показалось, что мордобитием занимается всего человек десять. Был бы трезвым ни за что ни пошёл туда, а вчера ведь даже побежал навстречу приключениям! – Майк с осуждением покачал головой. – Когда прибежал, то чуть в осадок не выпал: десять человек дралось только под ближайшим фонарём. Битва шла до самого поворота улицы. По меньшей мере, человек двести! В этот момент в домах по сторонам стали загораться окна – шум-то стоял не слабый. Гляжу, вроде наши и не наши, и тут как раз Дэн прислонился к стене. Он рукой зажал нос, а из того такой фонтан крови, что я тут же с разворота влепил кому-то, кто ближе был. Вот я и хочу у тебя спросить, а что же собственно произошло?

– Я тебе уже ответил. Заканчивай историю.

– А что тут говорить. Через пару ударов и один нырок я оказался в самой гуще рядом с тобой. Тут мне кто-то влепил по плечу. Пока я ползал по мостовой, боясь быть затоптанным, ты мне ещё добавил, локтём что ли? Хорошо, никто не пинал лежачих. Но, похоже, всё-таки ты соображал в то время, потому что меня дёрнули за шкирку, и мы уже бежали на соседнюю улицу. Я пытался спросить, в чём дело, но в окружающем гвалте слышались только крики: «Быстрей!». Хотя в первом же проулке, когда мы оббегали полицейскую машину, я всё понял. Ты представляешь, один полицейский пытался схватить хоть кого-нибудь, а второй, на которого я чуть не наступил, валялся рядом с машиной и держался за голову. Некоторые парни лезли по крыше. – У Стэнли от этих слов лицо превратилось в маску. – И тут мы выбегаем на соседнюю улицу, а там всё сияет от мигалок патрульных машин, они похоже собрали немалые силы, прежде чем начали облаву. О, я много бы дал, чтоб посмотреть на забег нашего стада со стороны, но, к сожалению, я был в самой гуще.

Майк закашлялся, но, вновь глотнув воды, продолжил.

– Мы, человек пятнадцать забежали в следующий проулок, а там забор во всю ширину. Все полезли вверх, кстати, там были парни, с которыми мы, похоже, и бились. Честно говоря, я б и трезвым не залез, а тут ты ещё свалился на меня. Рон и Се пытались поймать наши руки, но тут сзади навалились легавые… и, в общем, тьма упала на землю.

– Се? И что, повязали только нас двоих?

– Нет, там ещё трое парней не могли взобраться, я их не знаю. А Се я только тогда увидал, похоже, тех, кого мы месили со стороны реки, со стороны центра зачищали связисты. Меня закинули в кузов вслед за тобой, ты уже к этому моменту отрубился, а минут через десять к нам запихнули ещё и Жоао.

– Жоао? А он с какого боку?

– А на нём наш мундир был. Объясниться я с ним так и не смог, но он ясно описывал жестами, как переломал дюжину противников. Врагов, видать, грузили в другие машины. Потом я вздремнул, и через какое-то время нас затолкали сюда.

– А Жоао?

– Его вывели тут же, как только поняли что его речь – не пьяный бред, а фриштийский.

– Да-а-а, – протянул Стэнли, – не слабо мы закончили наше обучение. Что, интересно будет с нами?

– Знаешь, а меня всё же больше донимает вопрос, из-за чего началось это столпотворение, вроде у нас никто не планировал побоище.

– После такой вечеринки драка это всего лишь вопрос времени. Хорошо хоть дипломы успели получить, отчисление не грозит.

Как иногда люди бывают самоуверенны.

До стражей они так и не достучались. Ни в камерах рядом, ни в коридоре не раздавалось ни звука. Спустя три часа, наконец, защёлкали замки, и с другой стороны решётки появился человек в гражданской одежде, он задал только один вопрос:

– У вас адвокат есть?

Майк и Стэнли без слов мотнули головами, и человек исчез как призрак. Всё снова замолкло.

Следующие два часа прошли в безмолвии, хорошо было только то, что тягостные мысли, как и все прочие, совершенно не задерживались в голове. Спать не хотелось, и компаньоны занимались разглядыванием узоров из трещинок на потолке. Замки вновь загремели, и в коридоре появились уже две фигуры, причём обе в серо-чёрной форме служителей правопорядка. Часть решётки отъехало в сторону.

– На выход! – два каменных лица служили образцами серьёзности и беспощадности закона.

Два коридора и три решётки спустя Майк и Стэнли оказались в комнате без окон, одним широким столом посередине и тремя стульями: два с одной стороны стола, один с другой.

– Что ж, – произнёс Стэнли, когда полицейский закрыл за собой дверь, – не всё так плохо. – Он пошёл по периметру стены, барабаня пальцами по ней.

– В каком смысле? – Майк оглядел комнату и сел на отдельный стул.

– Нас не заковали в наручники, да и охраны не много. – Стэнли закончил с осмотром и уселся напротив Майка. – Значит, ничего серьёзного нам не инкриминируют. Кстати, ты сел не с той стороны, они должны видеть наши лица.

– Кто должны?

– За тобой стекло.

Майк оглянулся и вгляделся в серую матовую стену, но она от этого не стала прозрачнее.

– Сейчас я им затылком выскажу мнение.

Как только он это произнёс, дверь открылась, и в ней появилось первое не хмурое лицо. У вошедшего интеллигента в строгом деловом костюме и с чёрным дипломатиком в руке на чисто выбритом лице светилось некоторое подобие улыбки.

– Здравствуйте. Позволите? – последнее относилось к Майку.

Майк, ничего не говоря, обошёл вокруг стола и уселся рядом со Стэнли, тот же пробормотал, – «Доброе…», – и осёкся.

– А какое собственно время суток? – поинтересовался он.

– Доброе утро. Всё правильно, – по-настоящему улыбнулся незнакомец, – Я ваш адвокат. Ведь у вас нет никого другого?

– Нет. Утро означает, что прошли целые сутки?

– Да, целые сутки после «первой межзвёздной битвы на Канну», как её окрестили журналисты. – Лицо адвоката всё-таки приобрело деловой вид. – Вижу, что вы ничего не знаете. Вы, ребята, серьёзно постарались, и вам удалось попасть во все выпуски новостей. Меня, кстати, зовут Лансорий Эйба, для вас просто Ланс, меня назначила районная коллегия адвокатов, и поверьте мне, не я один хотел вас защищать. А теперь вам лучше рассказать мне всё, что вы видели и где были.

– А может, лучше вы нам объясните, почему нас тут держат и собственно, что там произошло? И причём здесь звёзды?

– Да, и что о нас пишут? – добавил Майк.

– Нет, вам всё равно надо мне рассказать полностью всё, что знаете. Тем более хорошо, что вы пока не знакомы с версией властей. А затем я дополню ваши пробелы.

Рассказывал в основном Майк, но от неприятных вопросов Ланса откручивался Стэнли.

– Что же, всё в принципе ясно. Ладно, отвечаю на ваши вопросы. Тридцать часов назад на Сонванде, улице, которая идёт к центру от канала Канну, где находится «Ночной сорот», произошло самое серьёзное побоище со дня блокады сената семнадцать лет назад. Не такое ярое, как в дни смещения правительства, но это явный перебор для обычной разборки. По последним подсчётам там было человек сто сорок, хотя очевидцы называют числа в два раза больше. Звёзды при том, что три четверти участников мероприятия, так или иначе, связаны с космосом. Вам известны такие люди как Кишан Лориа, Петер Ковин и Жоао Салаторо?

– М-да, мы с ними тем же вечером как раз и познакомились.

– А вы знаете, что в ста метрах от «Сорота» в «Блистающем Рогане» что-то праздновали кортолийцы, целый экипаж, человек двадцать, а с ними еще, по меньшей мере, столько же всякого сброда?

Первое мгновение на лицах Майка и Стэнли было написано искреннее недоумение. Но постепенно до Стэнли стало доходить.

– Вы, хотите сказать, что мы оказались за решёткой из-за каких-то дурацких дрязг между фришами и кортолийцами?

– Ага, в самую точку. Судя по всему, ваши друзья и несколько кортолийцев встретились посреди улицы, когда и те и другие вышли освежиться, и слегка повздорили. Кортолийцев постепенно становилось больше, но потом подоспела ваша группа навигаторов на защиту.

– Конечно, Петер один из нас.

– Понятно. – Протянул Ланс. – Когда стала перевешивать ваша сторона, к кортолийцам подоспели те, с кем они успели побрататься в ресторане, а это оказались сплошь портовые работники. Естественно, у них все местные, как братья. Но тут вам на выручку подошли ваши сокурсники от станции. Короче, по предварительной статистике четверть толпы составляли местные, четверть портовые терминальщики и иностранцы, а половина – выпускники космической академии. По тревоге к Канну были стянуты все патрули города. Да-а, даже по тем скудным кадрам, что сделали в позапрошлую ночь, я могу сказать, что грандиозней битвы не видал.

– И каковы результаты? – решил осведомиться Стэнли.

– Для вас хуже некуда. Слава Богу, никого не убили, травм серьёзных тоже нет. Хотя в больницы доставляли раненых до самого утра, половина из них скрылось при первом же удобном случае. Зарегистрировали в итоге где-то человек шестьдесят. Как впоследствии оказалось, гораздо лучше было притвориться жертвой нападения, чем драпать. Ведь доказать что именно ты начал драку нельзя, но вот те кто убегал – явные нарушители порядка.

– Так нас задержали за хулиганство?

– Нет. Вначале, может, так оно и было, но из-за свободы прессы вам не поздоровится. Как мне сказал пару часов назад генеральный прокурор города, правительство сильно обозлилось. Вы же знаете, нашу планету считают образцом морали в этом секторе Галактики, а законы славятся безупречностью. У нас давно не было внутренних конфликтов, даже эта насильственная смена правительства семнадцать лет назад прошла без жертв. А сегодня все экраны государства пестрят репортажами с места событий и дискуссиями на тему: «самая цивилизованная нация в мире». В какой-то мере это выплывет за пределы системы, и тогда наша законодательная политика станет посмешищем в глазах соседей. Так что вас решили наказать максимально строго.

– Нас?! – Стэнли даже вскочил, – А что больше нет других козлов отпущения? Вся полиция города поймала только нас?

– Спокойно. Сядь. Во-первых, сами виноваты, в корне ваших проблем – ваши поступки. Далее хочу сказать, что в вашей академии готовят крепких людей. Невзирая на то, что и так ясно, чем вы там всю ночь занимались, вы умело разбежались кто куда.

– Привычка, – хмыкнул Майк.

– Часть осела в окрестных барах и клубах. Там все дружно подтвердили, что никто никуда не отлучался. Часть осталась лежать на поле боя, прикинувшись невинными жертвами. А все ваши сокурсники сумели раствориться в городе. Все, кроме вас. В итоге взяли двадцать с лишним человек местных, пятнадцать иностранцев и двух выпускников. Будет три процесса. Иностранцев по административному кодексу судить не могут, они отсидятся на кораблях до конца слушаний, а затем их власти решат, что с ними делать, но с их законами, любое наказание будет ерундовым. Хотя санкции обязательно последуют. С местными разберутся жёстче, но им не привыкать. Не удивлюсь, если у всех есть аресты за прошлые грехи. В конце концов, они полезли в драку только потому, что это им нравится. Но ваше дело будет рассматриваться особо. Выпускников считают зачинщиками…

– Но ведь не мы начали! – перебил Стэнли.

– Не вы начали, но без вас это была бы обычная потасовка. А каждый сознательный гражданин должен в таких случаях обратиться в органы правопорядка, а не поднимать товарищей на святой бой! – Ланс в сердцах хлопнул рукой по столу, но спустя секунду продолжил обычным голосом. – Половина участников – ваша академия. В это время там идёт серьёзный разбор, наверняка перед комиссией протаскивают по одному всех, кто засветился на камерах наблюдения станции Илана, а заодно весь комсостав. Готов биться об заклад, они уедут с пустыми руками. И тогда прокурор попытается повесить на вас всё, что только найдёт. Пока это нанесение тяжёлых травм сотрудникам полиции, сопротивление аресту, естественно, хулиганство и нарушение порядка, вандализм и разрушение частной и государственной собственности.

– И что, нас реально могут осудить по всем этим пунктам?

Ланс потянулся с кошачьей улыбкой.

– Строго говоря, я как раз здесь и нахожусь, чтобы воспрепятствовать справедливому возмездию. И поверьте, это в моих же интересах. Вопросы ещё есть?

– Нам придётся торчать здесь?

– Да, наверняка сумма залога будет неподъёмной. Но это центральное управление, на вашем этаже нет больше заключённых. Суды работают быстро, процесс пройдёт наверняка за неделю. А теперь до свидания, мне надо ещё подготовить вашу защиту.

Адвокат пожал им руки и стремительно удалился. Когда их сопровождали обратно в камеру, один из охранников сунул Майку газету со словами: «Адвокат передал». Во всю первую страницу красовалась тёмно-синяя фотография ночной улицы с жёлтыми пятнами на мостовой у фонарных столбов. Снимок явно делали из окна верхнего этажа, и он захватывал метров пятьдесят улицы. Чёрные силуэты в пятнах света превращались в дерущиеся размытые фигуры. Столпотворение, по меньшей мере, поражало. По верхней кромке шёл заголовок: «Ночь на законопослушной Фимиде».

Расследование прошло шустро, комиссия, как и ожидал Ланс, ничего в академии не накопала, а слабые обвинения: незначительное членовредительство, хулиганство и вандализм вынудили прокурора назначить суд через неделю. Время летело, так как этого не хотелось. Попытка сокурсников пробиться к Стэнли и Майку успехом не увенчалась. Никто из руководства академии к ним не наведывался. Адвокат появился ещё один раз, но ничего важного больше не сказал, но оптимизма ему было не занимать. Казалось, весь Кальвин затаил дыхание, и только следователи методично обходили жильцов Сонванда и окрестных улиц.

Если бы дело касалось только одного из пунктов обвинения, то суд состоялся бы в течение трёх дней, но и целая неделя в итоге пролетела не заметно. Накануне первого дня слушаний Кишана выписали из больницы, и там остались только двое кортолийцев и пятеро гражданских. Выпускники не обращались в больницу, опасаясь задержания. Фриштийцы, не беспокоясь, продолжали заниматься погрузкой в порту, а кортолийцы тихо злились, так как собирались вылететь через день после праздника, потому и отмечали.

Слушания состоялись в районном суде, верхнюю галерею отдали журналистам (всего десять сидячих мест), а в зал пускали только родственников и близких, поэтому в основном он был заполнен курсантами. В первом ряду сидели представители различных групп населения, в том числе Андрей Бауэр от курсантского совета и декан Фигнер от академии. Сотрудников фриштийского и кортолийского посольств рассадили в двадцати метрах друг от друга, то есть по краям зала, чтоб убрать тошнотворное выражение с их лиц. Когда подсудимых ввели, зал взорвался приветственными криками.

Первый день прошёл в основном в обрисовке ситуации, это касалось главным образом представителей посольств, которые должны были отправить рекомендации на родину. Преступления не были даже средней тяжести, поэтому никого из экипажей на Фимиде не задерживали, но формальность надо было выполнить. Также из-за иностранцев разбирательства с местными хулиганами отложили.

Только во второй половине дня прокурор перешёл к участию в событиях курсантов Илана. К удивлению Стэнли и Майка их адвокат даже не пошевелился, а продолжал сонно оглядывать зал и присматриваться к судье. Судья Немзия был из столицы, совершенно незнакомый, на этом настоял прокурор ввиду международного характера дела. Но судья оставался столь же безучастным, как и Эйба. В четыре часа прокурор отпустил последнего следователя и предложил перейти к рассмотрению поступков задержанных. Удар молотком тотчас прервал его речь, и судья объявил перерыв до завтра.

– Интересно, – сказал Ланс, когда он оказался в отдельном помещении со Стэнли и Майком, где они ждали препровождения в камеру, – он хочет подойти к вам с ясной головой.

– Это хорошо? – спросил Стэнли.

– Вряд ли. Но завтра всё решится.

– А почему вы ничего не сказали против слов прокурора? – Майк был не в духе.

– Потому что вас ещё ни в чём не обвиняли. Ладно, спокойной ночи.

– Ему легко говорить, – пробурчал Майк, когда дверь за Лансом закрылась.

– Господин судья, это абсолютно смехотворно. Вот уже который час господин прокурор выдвигает обвинения, трясёт фотографиями, призывает свидетелей. Всем становится ясно: на лицо нарушение закона. Пострадавшие стражи порядка, жертвы уличного нападения среди гражданского населения, хозяева двух разбитых машин и пяти окон. – Ланс остановился передохнуть. – Но я ни разу не услышал, причём здесь мои подзащитные? Ни один пострадавший не может их опознать, они никого описать не могут. Жители как один говорят: не разглядели ночью. А хозяева магазинов и автомобилей появились только утром на месте происшествия. Господин прокурор пытался показать, что двое полицейских пострадали, пять окон и две машины разбито, да ещё пострадала целая группа случайных лиц. И я согласен, ему это удалось. Сомнений нет. В конце концов, есть заключения врачей и страховых компаний, но причём тут мои подзащитные? Ещё, – адвокат посмотрел на часы на боковой стене зала, – три часа назад ни один свидетель не узнал этих двух молодых людей, не то чтобы указал на них как на истинных виновников, а просто не узнал! Ваша честь, можно узнать, до каких пор господин прокурор будет тратить время всех собравшихся в этом зале?

– Господин адвокат, – идеально спокойным голосом произнёс Немзия, – процесс будет идти до тех пор, пока господин прокурор не закончит с изложением всех доводов. Тем не менее, – судья повернулся к прокурору, – я не могу не согласиться с защитником, вы рассказали интересные истории, но ничего касательно обвиняемых я не услышал.

– Ваша честь, а как же показания сержанта Райста, который видел, как подсудимые выбегали из переулка Графель со стороны Сонванда, и непосредственно принял участие в их задержании?

Ланс тут же вставил слово:

– С этим мы уже согласились, но ничего кроме маршрута подзащитных это не даёт. Они могли убегать от разъярённой толпы.

При этих словах Рон и половина зала заулыбалась. По лицу Немзии пробежала угрюмая тучка, но он ничего не сказал. Прокурор продолжил.

– Ошибаетесь, господин защитник. Ладно, признаю, всех поступков этих людей мы доказать не можем. Была тёмная ночь, половина свидетелей молчит, понимая, что их могут притянуть к ответственности, вторая половина клянётся в беспамятности и плохом зрении. Но половина участников этой сатанинской ночи была в кителях академии Илана, а они сидят и ухмыляются нам со зрительских рядов.

Стэнли, сидевший расслаблено последние пару часов, оглянулся, теперь уже весь зал улыбался. За исключением первого ряда.

– Если нарушителей не наказать со всей строгостью закона, то будущие поколения фимидианцев воспримут это как слабость судебной системы и правительства и ещё сильнее примутся раскачивать устои общества. Долгие столетия наши предки шлифовали уголовную систему, и только полное осознание неотвратимости справедливого возмездия привели наш мир к состоянию, когда его ставят в пример во всей Галактике, как образец порядка. Я думаю, вы согласитесь со мной, ваша честь, что виновные так или иначе должны понести наказание.

– С этим я полностью согласен. – Уильям Немзия пристально посмотрел на прокурора. – Но прежде надо доказать их вину.

Прокурор повернулся к залу и посмотрел за спину Стэнли. Тот обернулся и увидел только внимательно смотрящего декана, сжимающего тонкую синюю книжечку в руках. Голос прокурора заставил повернуться Стэнли обратно.

– В этом нет никакой необходимости. Вина доказана.

Эйба ничего не успел сказать, как судья подался вперёд и, крутя молоток в руке, произнёс:

– Я вас внимательно слушаю.

– Как показал сержант Райст, подсудимые выбежали из переулка Графель. Вы знаете, почему он так называется? – спросил прокурор, обращаясь к адвокату, но, не дожидаясь, сам же и ответил, – потому что там находится магазин сети Графель. Для тех, кто не был у них, обрисую. Свои магазины господин Графель строит нарочно в таких проулках. Широкие витрины сильно выдаются из зданий, а для того чтобы за ними не копился мусор и прочее, переулок ночью перекрывается стеклянными панелями, которые, кстати, нелегко разбить. А территория внутри полностью отдана в собственность магазина, чтобы городу за ней следить не приходилось. То есть в частные руки.

С последними словами прокурор сверлил взглядом адвоката, и тот сделал последнюю попытку вырваться.

– Но не могли же беззащитные люди оставаться среди бушующей толпы!

– Не могли. Но там стояла полицейская машина, перед дверьми со стороны Сонванда. И полицейские всячески пытались препятствовать проникновению внутрь Графеля, вход и выход из которого как раз и был разбит в это самое время.

– Господин судья, это полный абсурд! Не могли же подзащитные спокойно стоять посреди толпы, когда у них за спиной широкий выход!

– Тихо! – молоток Немзии прервал поток слов адвоката. – Вам есть еще, что добавить господин прокурор?

– Я полностью высказался по всем пунктам сегодняшней повестки.