Ферзь

Но несмотря на величие и роскошь, кое излучало окружение, главному герою все-таки захотелось покинуть банкет и посмотреть, что еще таит этот мир.

Рико окинул беглым взглядом комнату, но не нашел ни одного намека на дверь.

«Может, их пока не придумали?», – всплыла догадка, моментально обвиненная в глупости.

И тут отрок заметил, что рядом с настенным пейзажем, где была рисована пустыня, насыпано немного песка. Он подошел ближе, чуть подождал, набираясь решительности, а затем просто, без единой эмоции стал частью настенной картины, пройдя на нее.

На глубочайшее удивление молодого человека красивая изнутри комната была, скорее, каким-то подобием обтянутого плотной тканью шатра, что находился в центе той самой рисованной пустыни. Парень попытался пробраться обратно, но, видимо, переход работал только в одну сторону.

«В начале было как-то получше», – парила на устах фраза, когда окружающий мир из спокойного места, тишину которой обрывали только кустики перекати поле, обрушил снежную бурю.

Становилось холодно.

Еще чуть-чуть и Рико полностью перестал понимать происходящее, когда в воздухе, помимо ветра послышался какой-то гул, а затем возник, пикируя, военный самолет, что упал в паре метров от красивого, в душе, шатра.

Хоть и при крушении воздушного судна довольно трудно выжить, находясь в нем, пилот все-таки смог это сделать. Больше, он смог даже самостоятельно вылезти из кабины, выбив уже далеко не прочное стекло.

Тем временем подросток, жаждущий хоть каких-нибудь объяснений по поводу творившегося, побежал навстречу пилоту. Видя худую фигуру, надвигающуюся прямо на него, участник военных действий нервно замешкался, а главный герой, не беря этого во внимание, продолжал настигать жертву крушения, которая всячески тормошила металлический ящичек в кабине.

Приблизившись к мужчине, Рико проглотил слюни, давившие комом из-за короткого марафона, немного отдышался, а затем вымолвил, – Простите…

Звук гулкого выстрела прервал робкую речь шестнадцатилетнего мальчика, тело которого, без движения, упало, образовав выемку, на песок, припорошенный свежим снегом.

Глава четвертая

Звук гулкого выстрела вывел Рико из равновесия, заставил еще недолгое время мотать головой, оценивая свою комнату, где было достаточно холодно, так как уснув, мальчик забыл про открытое окно. Вдобавок половина кровати и большая часть волос впитали влагу, что явилась под руку с ночным снегом.

Придя, наконец, в себя, он встал, закрыл оконце, навертел стрелку обогревателя больше, а затем в два довольно размашистых прыжка преодолел расстояние от кровати до стола, достал фломастеры и начал что-то рисовать и писать со свойственной быстротой человека, что только проснулся.

Пара резких зарисовок и цветной листок уже висел на одной из стен.

Было в комнате главного героя кое-что еще, отличавшее ее от обычных детских и ускользнувшее от первичного описания. Значительная площадь обоев и даже местами потолок, завешивались цветными рисунками и записями, которые, на сколько хватало ночной памяти, сохраняли события снов.

Рико начал записывать сны еще в больнице. На следующий день, после разговора с Егором Васильевичем молодой человек полез в интернет, который, опираясь на запросы, сразу же, первой ссылкой, открыл астрологический сайт. Там-то Рико и узнал все о сновидениях, о способах взаимодействия внутри них. Как раз одним из таких способов и было фиксирование сновидения после пробуждения на бумагу в мельчайших подробностях, что в свою очередь должно было помочь, по мнению сайта, лучше прочувствовать сознание и научиться контролировать свои мысли. Также, порыскав в интернете еще около дня, мальчик научился понимать и сами значения снов, что, возможно, выручало его в жизни.

Спустившись вниз и отмыв руки от линий, оставленных фломастером, главный герой начал раздумывать о возможном завтраке. Порыскав по полкам и в холодильнике, он отыскал банку с деревенским молоком и овсяные хлопья, от которых после еды пришлось сразу же отмывать тарелку.

Расправившись с завтраком, подросток в ванной комнате привел себя в порядок, а затем стал оживленно собираться в школу – забил портфель учебниками и натер кожаные туфли губкой.

Через двадцать минут автобус, часто довозивший до здания школы, и теперь вбирал в себя живую массу учеников, что забавлялись у остановки.

Пока маленький отбойный молоточек, благодаря которому и появлялся звук, коробил школьный звонок, Рико думал о возможном ужине. Ведь сегодня у матери выходной, значит можно надеяться на царский стол.

Жареная курочка, оладьи, запеканка, мясные горшочки – все любимейшие блюда боролись за первенство до недолгого времени, пока со стороны не послышались знакомые буквы.

– Рико Ферлиз присутствует? – отмечал полусонный учитель.

– Да, я здесь… – послышался такой же невнятный отклик.

Очередной день в школе проходил довольно естественно: уроки тянулись все также долго; озорная ребятня из младших классов устраивала гоночные соревнования друг с другом, что иногда приводило к авариям, после которых на площадку прибегал школьный врач; грозные учителя, как казалось ученикам, задрав голову, искали на кого бы спустить свою злобу; а непонимающие на уроках дети, поначалу честно пытались слушать и вникать, но каждый раз находили новый повод, чтобы отвлечься.

Но для парня вся школьная суета проходила мимо. На протяжении всего учебного дня главный герой находился в своей вселенной, постоянно думая о насущных вещах. Он не участвовал в жизни школы, не помогал учителям, редко разговаривал с одноклассниками, и еще реже замечал их поступки, только иногда, если те хулиганили.

Ферлиз, по своей натуре, не любил изменения, не терпел, когда ему говорили, мол, чтобы стать лучше, нужно переделать себя, считал стабильность лучшим проводником жизни, которую постоянно откладывал на следующий раз в надежде, что скоро все будет гораздо лучше.

Уроки пролетели, и Рико уже спешил к выходу, но в самый последний момент замешкался, так как недавно поставленная дверь вновь не поддалась в привычную сторону.

После пары нервных попыток пластиковая плита на петлях все-таки открылась, и растерянное тело, медленно спустившись по лестнице, побрело в сторону родного дома.

По дороге обратно оно подралось с трехметровым снеговиком, который пережил несколько теплых денечков, но не нападки мальчика. Теперь уже нескоро зима порадует ребятишек своими белыми покрывалами.

Через полчаса юнец, петляя переулками, все же добрался до череды частных домиков, где из одного, словно из бани, объемистыми клубнями пара выбиралась густая завеса мясного аромата.

– И тут Бобби берет горшок с папоротником, и выкидывает его с третьего этажа, – вещал родителям мальчик за столом, в центе которого ютилась запеченная с грибами курица, а по сторонам от нее – множество закусок.

Родителей Рико, еженедельно слышавших такие истории, уже давно не удивляли некоторые дети класса, где учился их сын.

После рассказа о девочке, что решила включить воду в туалете на первом этаже и повернуть кран в сторону от раковины (это привело к потопу в школе), предки перестали обращать внимание на пакостные поступки детей, так как поступок девушки было сложно переплюнуть.

Когда званный ужин в кругу семьи кончился, Рико отправился допивать апельсиновый сок в свою комнату. Там он лег на кровать, включил пару светильников, висевших прямо над ней, открыл книгу и погрузился в свободное плавание по недочитанным страницам.

Лора взяла ребенка на руки и отнесла в комнату, где на полу, в одиночестве распласталась шестилетняя девочка, а сама, оставив дитя играть со старшей сестрой, закрыла дверь и пошла заниматься бытовыми делами. Дочка, понимая, что малолетнее чадо оставили на нее, направилась в угол, где порылась в пакете с игрушками и нашла то, чем можно было бы развлечься.

Спустя мгновение дети, ползая по полу и не давая друг другу протиснуться, словно комната была размером метр на метр, начали собирать новенькую железную дорогу. По истечению нескольких минут весь маршрут был проложен, за исключением места в углу, где не хватало одной детали.

Дело оставалось за малым – собрать небольшой длины паровозик и пустить его в завораживающее приключение, на которое только способна фантазия ребенка, однако с упомянутым приключением возникли некоторые трудности. Проблема заключалась в том, что у всех вагончиков было одинаковое крепление, кроме одного, что цеплялся за самим локомотивом и не находился на полу детской.

Затратив на обыск комнаты значительное время, ребята, наконец, решились еще раз проверить другой пакет с игрушками – одинокий вагончик лежал на самом его дне.

И вот спустя час на корточках, с момента ухода матери, вся конструкция была в полной готовности.

В дальнейшем девочка дала своему младшему брату тыкнуть на красную кнопку, после нажатия которой последовало озарение комнаты красочными цветами, бликами и воодушевляющей музыкой.

На этом моменте Рико начало клонить в сон. Он дочитал до конца абзаца, с которого можно было продолжить, не оставляя закладку, убрал книгу, выключил все источники света и укрылся с головой одеялом.

Часы показывали ровно двадцать три пятьдесят пять. Даже секундная стрелка короткий промежуток настаивала на этом.

Глава пятая

– Не хочешь ли сходить со мной к своей тете? – взывал голос матери.

Рико, понимая, что выбора у него особо нет, ответил своим добровольным согласием, при этом заранее выдавил из себя принужденную улыбку.

– Да ладно тебе, всего-то на пару часов. А на обратном пути можем заглянуть в пиццерию. Возьмем твою любимую семислойную, – открыто подкупала мама.

Подобные предложения матери зачастую означали некий контракт, который, в общем и целом, удовлетворял каждую из сторон. Так и сейчас, после очередного подкупа улыбка парня стала искренней.

Было уже довольно темно, когда замочная скважина издала звук, похожий на одноразовый рык сторожевого пса, словно тот оскалился. Дверь открылась, перед гостями с раскинутыми руками стояла радостная тетя. Кэрри (так звали тетю) нежно поцеловала свою сестру и, в тот момент, Рико понял, что его ждет та же участь.

После нескольких телячьих нежностей главный герой смог все-таки вырваться из цепких, словно скотч, рук тетушки. В подобные моменты Рико представлял тетю на ринге, где она проводит коронный захват над противником.

Квартиры же тонами не выходила за рамки классики. Стены, потолки и даже полы буквально боролись за обладание черными и белыми красками. Не хватало лишь шахмат до полной картины.

Кэрри не стала задерживать сестру и племянника в скучном коридоре, а пригласила их на кухню, разрисованную в том же стиле.

Пройдя в кухню, парень огорчился, так как никто не предупредил его о ребенке, который сидел возле стола в детском кресле и болтал ножками.

«Ну конечно, мне, наверное, и сидеть с ним придется», – подумал мальчишка, закатив глаза.

Вообще, по своей судьбе главный герой не сильно любил младенцев. Сказать по правде, не только младенцев, но и большинство окружающих. По своей натуре у него не очень получалось ладить с людьми, хотя некоторые отдельные личности все же ему симпатизировали.

Но несмотря на то, что Рико был не в духе, он сразу переменился, как только приметил главное блюдо чаепития. Бисквитный торт, приготовленный тетей, стоял во главе стола и медленно ждал своей участи.

Не прошло и минуты, как племянник уже отрезал громоздкий кусок торта. Если приблизить сей процесс и добавить воображения, казалось, будто расходится огромная глыба айсберга.

Пока в течение получаса парнишка растягивал вкусное удовольствие, мамы делились новостями, все время отвлекаясь на дитя, что сопровождалось излишними, по мнению подростка, комментариями по типу «какой красивый мальчик» или «такие милые щечки, так бы и съела их».

И вот, когда сестры насмотрелись на ребенка, Кэрри решила отнести его в соседнюю комнату.

Вернувшись, женщина переключилась на своего племянника, а точнее на его личную жизнь. Но расспросы тети быстро сошли на нет, когда та шустрыми глазками заприметила новые золотые сережки сестры.

У Рико моментально отлегло.

«Теперь можно ненадолго расслабить булки», – понадеялся мальчик, но быстро опомнился, когда тетушка, увидев, что племяш сидит без дела, предложила ему сходить в детскую, присмотреть за ребенком. А сама продолжила обсуждать золотой подарок.

Молодой человек, несильно радуясь, принял приглашение, встал из-за стола, поблагодарил сестру матери за вкусное лакомство, и неторопливыми шагами побрел вдоль коридора.

Когда он вошел, то увидел самую обычную игровую комнату, что в отличии от других отказалась от черно-белых тонов в пользу светлых красок.

Стены обволакивали желтые обои, расписанные в некоторых местах шаловливым фломастером. Люстра плотно крепилась к потолку на каждый шурупчик; видно, что на безопасности здесь не экономили. Пол покрывал оранжевый ковер, который, к тому же, сдавали на чистку каждые две недели. В углу стоял комод, несильно громоздкий, так как детских вещей, занимавших его, было не так уж много. Но одну из стен подпирал просторный шкаф, купленный, видимо, на будущее. По центру стояла качающаяся кроватка, где растянулась лишь игрушка обезьянки. Также по комнате валялись кубики и коллекционные машинки, которые, ровной дорожкой вели до ящика с развлечениями.

Находясь посреди сего великолепия, Рико не понимал, почему все окружающее так знакомо.

Ребенок же, каким-то чудом выбравшийся из кроватки, весьма расстроился, когда заметил, что в комнате находится не его мама, а какой-то смуглый тип, немного знакомый на лицо, если бы это лицо было обмазано кремовой начинкой торта.

Тем временем Рико отогнал от себя дурные мысли и решил, что сможет найти что-то для себя в таинственном ящике, несмотря на возраст. И он нашел. Но когда это произошло, пульс подскочил, руки задрожали, в горле пересохло, а пот бисером начал стекать по лицу и, казалось, весь окружающий мир на мгновение остановился. Мальчишка опомнился, задумался о творившемся. А затем выложил из ящика уменьшенную версию железной дороги и несколько разноцветных вагончиков. Он в буквальном смысле воспроизводил действия из книги.

«Этого просто не может быть. Это не взаправду. Или я сплю?», – фраза, висели на языке и пульсировали в висках, попадая в ритм на каждом слоге.

Парень решил не экспериментировать с судьбой. Он просто как ни в чем не бывало собрал железную дорогу, что имела брешь из-за недостающей в наборе детали. Перерыл весь ящик в поисках локомотива, который уже через несколько секунд держал на руках. Оставалось только скрепить всю конструкцию и запустить процесс.

В то время ребенок, пока его двоюродный брат неподвижно сидел среди деталей, взял в руку погремушку и начал звенеть ей, что есть мочи.

Зов будильника, словно молодой шахтер, пробирался через серу давно не чищеной ушной раковины. Нетерпимый жар шел от обогревателя, который, видимо, включил ночью один из родителей.

Рико левой рукой выключил безжалостную сирену, оперся на руки, размял шею и свесил ноги на пол, что впитал тепло комнаты. Парень хотел было встать и выключить чугунную печь, как вдруг что-то весомое упало, отскочило от пола, издав резкий скрежет, и залетело прямо под кровать.

Протерев глаза, юнец опустился на колени и заглянул под нее. Он не видел ничего кроме двухнедельного слоя пыли, которая, словно непроглядный туман, рассеивала любые источники света.

Молодой человек протянул руку, нащупал твердый кусок и вытащил его из власти тьмы.

Глаза без любого намека на живость смотрели на маленький локомотив, что трясся в неспокойных руках.

Глава шестая

Он еще около пяти минут смотрел на дрожащие руки, пока его мама не поднялась на второй этаж, дабы разбудить, возможно, еще спящего сына.

– Пара вставать, – звучал голос пять минут, как открывшего глаза родителя, еще не вошедшего в комнату.

Мальчик не откликался.

– Дорогой, пойдем завтракать. Если ты просидишь так еще минут пятнадцать, то придется заказывать такси.

Теперь мама с улыбкой смотрела на растерянное дитя.

– Да мам, хорошо. Я уже иду…

Когда женщина вышла из детской, Рико перестал без эмоций пялиться в одну точку, отложил локомотив в сторону, катнув к портфелю и, чуть пометавшись, удалился из комнаты.

Тем временем запах драников шерстил по кухне в поисках места, куда можно было еще просочиться кроме собачьего носа. Парень же почувствовал желанный аромат будучи еще в постели, но мысли о случившемся не давали покоя.

Когда Рико спустился вниз и взглянул на стол с любимым лакомством, аппетит все же малость проявил себя. Утреннего желудка хватило на кружку горячего кофе и на половину лепешки. Мальчик все быстро закинул в себя, чуть позже умылся, оделся, быстро вбежал в комнату, где стояла еще не заправленная кровать, забрал заранее сложенный портфель и стал дожидаться такси, которое вызвала волнующаяся мать.

Путь до школы был весьма радужным, так как в отличие от автобуса, автомобиль гладко скользил по восточным дорогам, не вызывая у школьника рвотных рефлексов.

По прибытии к адресу молодой человек вылез из машины, поблагодарил водителя, который, на удивление, всю дорогу молча. Рико нравилось подобное в людях. Он еще чуть постоял, выдохнул и вбежал по ступенькам в школу.

День выдался гуманитарным. Уроки Рико состояли из истории и литературы и не выходили за рамки своих полномочий.

По природе мозг парня был не особо расположен к техническим наукам. Особенно математика давалась ему с трудом. Но что касается гуманитарной сферы, то тут все было на высоте.

Возможно, как раз отсутствие технических предметов сегодня не слишком заводило пакостников класса. Два урока обошлись без особых происшествий.

Освободился отрок далеко после полудня. Когда он вернулся домой, грязная посуда уже стояла в раковине. Такой жест давал понять, что Рико не успел к семейному приему пищи, а именно из-за того, что задержался в кофейне, рядом со школой.

Парень разделся, прошел прихожую и проскочил в зал. Мальчик почти прошмыгнул к лестнице, однако голос отца издал басистое «кхм».

– Ты собирался удрать в комнату без обеда?

Отец с серьезным выражением лица глядел на сына.

– Хорошо пап. Я как раз хотел только закинуть вещи и сразу же спуститься.

Рико глядел исподлобья и слегка улыбался.

Папа мальчика был из тех, кто ценит старые традиции и не пропускает обеденные приемы пищи. Суровый нрав и привычки рабочего класса сделали из него такого человека. Да и спорить тут было не о чем.

После скоропостижно принятой похлебки, молодой человек добавил грязную тарелку в раковину, а затем, не вызывая подозрения, медленно поднялся в комнату.

– Где этот чертов локомотив, – звучал голос рассерженного ребенка.

В течение нескольких минут сверху доносились звуки, похожие на поиск посылки на складе одинаковых товаров. Отец, привлеченный знакомыми возгласами, поднялся в комнату, хотел проведать сына.

Задняя часть туловища торчала из-под кровати. Рико, вылезая, смог зацепить с собой пару клубков пыли, которая давненько не видела солнечного света.

– Что ты делал под кроватью?

Папа мальчика, приподняв одну бровь, удивленно смотрел на запачканное лицо ребенка.

– Я икал паровозик. Ты его случайно не видел? – отряхиваясь, с полной серьезностью спрашивал Рико.

– Твоя мама утром была в твоей комнате. Может, она забрала…

– И куда могла отнести?

– Посмотри в нашей спальне, может, чего найдешь.

Отец не стал дальше расспрашивать сына о детских забавах. А даже если бы и стал, то Рико всячески увиливал бы от дальнейших вопросов, не давая конкретных ответов.

Они оба спустились в зал. Папа пошел в гараж заниматься своими делами, а парнишка тихо пробрался в комнату родителей и стащил локомотив, который через несколько минут уже красовался посреди стола.

«Какая-то бессмыслица. Этого просто физически не могло произойти. Это нереально», – думал паренек, осматривая игрушечную модельку.

Локомотив не извергал языков пламени, не светился неоновым светом, не издавал звуков, подобно рождению сверхновой звезды, не испускал запахов. Это была обычная игрушка сине-зеленого цвета.

Спустя еще пару минут Рико вышел из-за стола и начал наматывать километраж по комнате. Если бы можно было сотворить вечный двигатель, то за его основу нужно было брать мальчонку, который долго о чем-то думал, а затем, резко сорвавшись, зарисовал уменьшенную копию. После он повесил рисунок на свободную часть стены.

Ферлиз вдруг подумал, что в данный момент, возможно, спит, тогда он сильно ущипнул себя за руку, но лицо скривилось от боли.

Глава седьмая

«Боже, свежий воздух, как приятно», – думал мальчишка, в развалку передвигаясь по парку, пока морозный, вечерний воздух наполнял легкие. После утреннего потрясения тело просило новую, такую питательную порцию.

Рико довольно часто в одиночку гулял здесь и мечтал – кем бы мог стать. За долгое время жизни он сроднился с зеленым местом, доверился ему, находясь здесь, он отстранялся от мира, от насущных проблем.

И вот, насытившись, парнишка отправился в сторону дома.

Он вошел, снял слегка запачканную темную обувь. В этот миг о себе дала знать поздняя зима, вызвав огромные хлопья снега на просторах улиц.

Пробравшись на кухню, подросток почувствовал запах тушеного на мангале мяса. Запах так ударил в конец носоглотки, что пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы не подавиться.

Оказалось, пока Рико гулял, его папа приготовил сочное лакомство, что украшалось картошкой с угольной пылью.

«Давненько такого не было», – на радостях подумал мальчик, когда ужин кончался. Отец ушел к печи, где развернул газету и углубился в рассказы, а мама осталась порхать на кухне.

Первый раз за несколько месяцев Ферлиз сровнялся с кроватью до девяти часов вечера. Наверное, из-за утреннего потрясения и вечерней прогулки. Странно, но веки моментально сомкнулись и уже через несколько вздохов не пропускали даже малейшей полоски света.

Механизм показывал три часа ночи, когда Рико спустился на кухню, дабы промочить горло. Он достал стакан, взял графин с водой и начал медленно наполнять кружку.

Хоть мозг и находился в едва активном состоянии, парню показалось странным, что жидкость, вместо стакана, выбрала потолок. И теперь ровной струей расширяет и без того не скромную лужицу сверху.

Рука задрожала, и вода еще немного пролилась. Мальчик поставил графин, похлопал по щекам, но ничего не почувствовал.

Легкая улыбка слетела с лица только от одной мысли, что можно было здесь натворить.

Много времени не понадобилось, чтобы подросток, позабыв обо всех неотложных делах, вбежал в родную комнату, где на верхушке стола величественно парил, словно живой, сине-зеленый вагончик.

Паренек сел на кровать и решил начать с самого простого, на что было способно его воображение.

Так, одно мгновение спустя мальчуган, левитирую, порхал по комнате, словно носимое ветром перышко. Ко всему добавилась оркестровая музыку и порция рахат-лукума – любимой сладости.

Странно, но в полете смачное чавканье разносилось по дому с еще большей громкостью, наверное, потому что у звука не было возможности глушиться об пол, и он сразу придавался округе.

Как уже упоминалось, Рико до жути любил сладкое. И все это на ряду с его приобретенными способностями, привело к полному желудку, а затем и к рвоте, а точнее к ощущению рвоты после очередной съеденной конфеты.

Впоследствии неприятного казуса парень все же выбрался из дома, что загонял его в рамки полета и доступа к сладкому. За пределами огорода можно было дать больший простор желаниям.

На свежем воздухе, как заметил мальчик, думалось гораздо легче, или все-таки уличное раскрепощение и некоторая взрослось освободили руки.

Поле действий было огромным, так как Рико переместился на школьную площадку, которая, как ему казалось, нуждалась в ремонте.

Через пару мгновения творилась магия. Лишь по одному велению, ничем не примечательная территория переменила зимний снег на летний песок, ночь уступила дню, а футбольное поле одело пляжный халат, на котором уже завывал морской бриз. Школьный забор, тянувшийся по всей округе, отрастил огромные, плотные листья и кокосы. По разным местам двора выросли высочайшие тропические деревья. От лесных они отличались большим дружелюбием, так как каждому соседу протягивали руки-лианы. И только живых звуков не хватало в прекрасном месте, где мечты о летнем отдыхе становились явью.

Еще один щелчок пальцами дополнил природу до собранной картинки – появились животные, которых Рико видел когда-то в зоопарке.

И вот все, как в сказке. Слоны от жары отмахиваются листами пальм. Львы, как радостные дети, плескаются на мелководье. Змеи зарываются в горячий песок. Крокодилы и пингвины соревнуются в задержке дыхания. Обезьяны заново проходят все ступени эволюции. А попугаи рисуют в воздухе невидимые картины. Не обошлось и без джазовой музыки.