Хорошая моя

– Короче, – сказала себе и, схватив смартфон, пошагала через комнату, – маховик запущен. Будем ждать результатов.

Остановилась около окна, сдвинула в сторону тюлевую занавеску, распахнула фрамугу и подставила лицо тёплому ветерку. Он принёс запах цветущей липы. Нежный, сладкий, умиротворяющий. Облокотилась на подоконник, отклячив обтянутый джинсами зад, нашла в мобильном нужный контакт, запросила видео-звонок. Абонент отозвался мгновенно. На экране появилось лицо сорокалетнего мужчины, заросшее недельной щетиной. Вид чуть сбоку.

– Привет, Серенький! – пропела Катя.

– Привет, Киска, как дела?

Карие глаза, опушённые длинными тёмными ресницами, поглядывали то на экран, то в сторону.

– Ты за рулём? – понятно, что телефон закреплён в держателе на лобовом стекле.

– Ага. Хэндс фри, могу говорить.

– Класс. У меня всё по плану. Поставила семейство в известность.

– Какова реакция?

– Ожидаемая. Ничего, привыкнут к мысли и согласятся. Деваться им некуда.

– О’кей. А я как раз к адвокату еду.

– Только сейчас?

– Так не в первый же раз. Предварительно всё обсудили, осталось договор подписать. Он обещает, что сложностей не возникнет. Разведут как по маслу.

– Оля сказала, с детьми только через суд.

– Понятно, что через суд. Тут главное, чтобы время на примирение не давали. Такая цель.

– А-а-а…

– Люблю тебя, Киска.

Катя тоже хотела сказать, что любит, не успела. Глаза Сергея распахнулись так, что чуть не вылезли из орбит, тело дёрнулось, ремень безопасности врезался в грудь, а голова качнулась вперёд. После этого изображение завертелось, и вместо лица появилась тёмная пелена, в которой можно было распознать резиновый коврик. Мобильный упал на пол!

– Серёжа! – позвала Катя.

Прислушалась. Отдалённый говор, стук захлопнувшейся дверцы, сигнал автомобиля в стороне. Она снова и снова окликала любимого. Сергей, наконец, поднял телефон и сказал скороговоркой:

– Катюш, не волнуйся, со мной всё в порядке, но тут неприятности. Потом объясню.

Ну вот…

Повертев умолкнувшую трубку, Катя сунула её в задний карман. Подалась вперёд, стараясь увидеть парковочное место, где обычно ночевал папин «Жук» цыплячьего цвета.

Хотя, почему папин? Виктор Андреевич презентовал фольксваген сыну. Настроение стремительно ухудшалось. Перепалка с сёстрами, потом прерванный разговор с любимым, а тут ещё мысли о несправедливости завещания. Папуля мало того что при жизни с Колькой носился, так ещё и после смерти о нём позаботился. А девчонкам нужно крутиться. Почему было не поделить деньги всем поровну? Родители подстраховались, обеспечивая будущее никчёмного сыночка, и вбухали на его счёт всё что только можно. Чем, спрашивается, Катя хуже? Она в отличие от старших сестёр не собирается до смерти жить в профессорской квартире. А где брать деньги на жильё младшему научному сотруднику академического института? Так просто квадратные метры не раздают, эти бонусы канули в Лету вместе с незабвенным «совком». Как и многое другое.

Катя хмыкнула, вспомнив, как Лена уговаривала отдать в благотворительный фонд призовые за участие в международном конкурсе молодых физиков. Ага… Щас! Кто-то нуждается в её деньгах. Она сама, между прочим, в них очень даже нуждается! Правильно сделал отец, поручив распоряжаться Николашиным счётом прижимистой Ольге, а не этой сердобольной. Хотя в данном конкретном случае с Ленкой было бы проще договориться.

О-па! Почему бы напрямую на собственника не выйти? Недееспособным Колю никто не признавал. Он вполне может действовать независимо от доверенного лица! Так! Где он? Снова подалась вперёд, разглядывая парковку. Точно. Брат возился с машиной. Ничего нового. Тем лучше, можно спокойно поговорить, никто не помешает.

Спускаясь по лестнице, вспомнила Серёжу. Что у него за неприятность? Наверное, притёрся к передней машине – вечно не соблюдает дистанцию! Бампер придётся менять. ОСАГО спасает, конечно, однако возня всё равно предстоит. Может, Колю попросить помочь? Заодно и познакомить их. Так-то они в институте виделись, но где руководитель лаборатории, а где гаражный механик! Другое дело родственники. Интересно, воспримет ли Серёжа такого чудного шурина? Не побрезгует? Сейчас-то у него в родне все сплошь баловни судьбы. У Кати, конечно, папа тоже крутой, однако в живых его нет, а ушедшие молодыми быстро забываются.

– Колечка-а-а… – окликнула Катя склонившегося над раскрытым багажником брата. Подошла, встала рядом, – чего делаешь?

Что он ещё способен делать? Обихаживает свою красавицу. Багажник сиял чистотой, однако у Коли в руках была влажная тряпка. Опять что-то протирал. Дурачок повёрнутый.

В ответ на искреннюю улыбку брата тоже растянула губы:

– Здорово у тебя получается. Блестит, аж слепит.

Коля улыбнулся ещё шире, перевёл взгляд на инструментальный ящик и занёс руку, собираясь смахнуть пыль с абсолютно чистой крышки. Сестра тронула его за плечо, останавливая:

– Колюнь, у меня к тебе дело, – добившись внимания, продолжила. – Ты слышал, о чём мы разговаривали за ужином? Понял хоть чего-то?

– Не сердись. Оля хорошая.

– Ага, когда спит зубами к стенке. Не про Олю я, послушай.

– И Лена хорошая.

– Да все хорошие, блин! Ты будешь слушать? Короче, скажи мне: согласен?

– Я?.. Что?

– А говоришь, понял. Постарайся вникнуть. Сосредоточься. Ну?

Коля расправил плечи, став как будто выше ростом, стёр улыбку. Умнее лицо брата не стало, хотя бы на печального клоуна не похож, уже хорошо.

– Что?

– Я продаю тебе свою долю в квартире. Понимаешь? – закатила глаза, не видя ожидаемой реакции, продолжила. – Мне нужны деньги. Они есть только у тебя. Так? – Николай судорожно кивнул, хотя с уверенностью утверждать, что он в теме, нельзя. Катя шумно выдохнула, покачала головой и завершила прелюдию. – Отбирать у тебя никто ничего не собирается. Мы просто поменяемся. Ты мне деньги, я тебе свою долю в квартире. После этого уеду.

– Уедешь? – испуганно переспросил Коля.

– Недалеко. Поселюсь в другом доме, вот и всё, буду в гости приходить. А ты станешь владельцем большей части квартиры. Дошло?

– Зачем?

– Разве можно быть таким тупым, Николаша?

Он с виноватым видом пожал плечами. Катя посопела, постучала согнутыми пальцами по чистому подфарнику, вздохнула и пустилась в объяснения:

– Папина квартира досталась нам в равных долях. Понятно, что пока жива мама, с ней придётся кому-то возиться. Тебе тоже нужна… Неважно. Лену и Олю устраивает ситуация. Меня не устраивает. Это ясно? – Коля моргнул и снова настроил заинтересованный взгляд. Катя с мечтательным видом посмотрела в небо и стала говорить спокойнее, чем прежде. – Я хочу свой собственный дом, где устроюсь так, как мне нравится, чтобы не оглядываться ни на сестёр, ни на маму. Самостоятельности хочу, понимаешь?

– Да.

– О’кей. Ну, вот… Я съеду, а ты как главный собственник займёшь самую большую комнату. Один. Круто же!

– Один?

– Конечно! Ольга переберётся к Ленке. На моё место.

– Зачем? Оля не мешает.

– Ага, не мешает! Разделились шкафом, как в общаге. Слушай, Коль. Одному жить классно! Девчонок сможешь водить. У тебя есть любимая девушка? – не сдержалась, пропустила смешок. Удачно пошутила, как казалось.

Коля потупился и кивнул. На его скулах расцвёл румянец, окончательно озадачивший Катю.

– Есть.

–Да… ты… чёо-о-о… – округлила глаза Катя. После паузы договорила. – Надо же, а я и не знала.

– Никто не знает, – робко улыбнулся брат.

– Да ты чё-о… Круто. Никто? А сама-то девушка знает?

– Нет.

– Упс… Николаша, так нельзя. Скажи ей, – прятать лукавую улыбку не получалось. Хорошо, что Коля опустил глаза, рассматривая тряпку в своей руке, и не замечал насмешки. Катя постаралась напустить на себя нарочитую серьёзность. – Девушке всегда приятно узнать, что в неё кто-то влюблён. Тем более если это такой симпатичный парень, как ты.

– Да? – прямой взгляд серых с тёмным ободком глаз брата выбил почву из-под ног. Катя стушевалась, посмотрела вниз и снова тронула подфарник:

– Конечно… Когда Сергей признался мне в любви, я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Твоя избранница тоже обрадуется, вот увидишь. Короче, – она тряхнула головой, поняв, что разговор свернул не туда, – давай по делу. Мы же с тобой всё решили? Скажешь Оле, что хочешь купить мою долю в квартире?

– Скажу.

– Супер! Помни, ты главный! Твоё желание – закон. Оля только помогает, а не принимает решения.

Брат свёл брови к переносице и посмотрел в сторону, комкая ветошь в руке. Перегруз. Ну, ничего, начало положено. Дожать можно потом. Домой не вернулась, направилась к воротам, думая прогуляться. Хотела поговорить со своим Сергеем, похвастать, какая она молодец, как здорово всё разрулила. К сожалению, вызов остался без ответа. Что же там такое стряслось? Как бы узнать?

5. Ухажёры

Маша Прохорова

Впервые со времени переезда в Подмосковье выходные пришлось провести в общежитии. Прежде Маша использовала близость к столице на сто процентов. Её ждали выставочные и концертные залы, театры и парки. Да что говорить, просто побродить, углубляясь в старые дворы центра, было чудесно.

Оставаясь верной исследовательским привычкам, составляла дневной план, искала информацию о тех местах, куда собиралась направиться, рассчитывала требуемое на прогулки время. Не то чтобы Маша не любила сюрпризов, привыкла чувствовать себя знатоком, а не банальным зевакой. Впрочем, неожиданностей хватало, не всегда выуженная в интернете инфа полностью совпадала с действительностью. Дабы поправить обнаруженные недочёты, провинциальная экскурсантка завела блог на «Яндекс.Дзен», где делилась своими впечатлениями. Довольно скоро набрала подписчиков. Кого-то привлекали интересные факты – как подтвердившиеся, так и опровергаемые. Кто-то с удовольствием смотрел фотографии с места. Некоторые делились в комментариях собственными впечатлениями. Удивительно, но довольно скоро получилось монетизировать канал, и в кошелёк начинающего блогера стала капать копеечка, что радовало, ведь зарплата научного сотрудника не позволяла особенно разгуляться.

Нога почти не болела, и всё-таки Маша не рискнула её нагружать, долгожданную поездку в Зарядье перенесла на неделю. Извинилась перед подписчиками, вкратце сообщив о внезапных проблемах, и в качестве компенсации выложила статью, посвящённую запеканию курицы на соли. По маминому рецепту. Давненько не готовила, но раз уж выдалась свободная суббота, почему не обновить навыки?

Снимки получились классные, жаль, картинки не передавали ароматы. Интернет пока не научился транслировать запахи, зато по коридору общежития они разлетались великолепно. Покрытая золотистой корочкой курица щедро источала флюиды – микс горячего мяса и специй.

Звонкий тенорок заставил Машу дёрнуться:

– Кто-то фотографирует еду?

Входящий на кухню незнакомец застал девушку сидящей на корточках с телефоном в руках. Она решила запечатлеть блюдо в духовке. Усмехнулась, бросив на парня быстрый взгляд:

– Запрещено правилами?

Фотография, как ни странно, получилась. Маша встала, механическим движением спрятала трубку в кармане шортиков, взяла с общего стола прихватки, наклонилась и потянула противень.

– Разве можно что-то запретить симпатичной девушке, которая к тому же хорошо готовит!

– Вот и отлично. Дайте дорогу, пожалуйста.

Парень посторонился, наблюдая, как незнакомка опускает противень на жаропрочные подставки, перекладывает ароматную курочку на блюдо, ловко сворачивает бумагу с пропитанной жиром солью и выбрасывает в мусорный бак. Неужели напросится на трапезу? Помалкивал, втягивал носом воздух и заметно сглатывал слюну. Дождался, когда Маша с блюдом прошествует мимо, и потащился следом. Симпатичный, но не в её вкусе. Бесцветный какой-то. Худощавый блондин с водянистыми голубыми глазами. Да ещё голос высокий, хоть Ленского пой. Так и казалось, что затянет сейчас: «Куда, куда, куда вы удалились…»

Понятно, что арий исполнять не стал, проводил девушку до её комнаты и галантно распахнул дверь. Маша поблагодарила, хотя вполне могла справиться сама, элементарно пихнув полотно бедром. Из-за того, что кухня располагалась в противоположном конце коридора, Маша наловчилась обходиться без рук, как правило, нагруженных либо посудой, либо едой.

Зашла в комнату и обернулась, чтобы коленом закрыть дверь, но не успела, провожатый перешагнул порог и принялся с любопытством осматриваться:

– Не бывал в однушках.

Маша пожала плечами, прошла чуть дальше, водрузила курицу на стол. Обернулась:

– Претендуешь на мою еду?

– Нет-нет, что ты! – засмеялся «Ленский». – Я понимаю, что это тебе на неделю.

Говорил с улыбкой, понятно, что шутил. Девушка, уже готовая рассердиться, передумала. Хмыкнула и спросила:

– Наглость – второе счастье, так, что ли?

Парень не ответил, щёлкнул каблуками, резко кивнул, изображая царского офицера:

– Ярослав. Работник культуры.

– Где нынче готовят работников культуры?

– Я, между прочим, окончил институт, а сейчас тружусь в местном клубе.

– А-а-а… так это в институте культуры учат вламываться в комнату к девушке без приглашения?

– Ухожу, ухожу, ухожу… – Ярослав действительно сделал пару шагов к выходу, но у порога остановился. – Просто мечтал познакомиться с загадочной новенькой. Ты уже давно заехала, а застать тебя нереально.

– У нас, наверное, графики разные.

– Возможно. Как тебя зовут?

– Маша.

– Где работаешь? Погоди, я угадаю. Медичка. Нет? Малярша. Нет? Э-э-э… Училка?

– Точно. – Маше не хотелось признаваться, что она в отличие от большинства поселившихся в общежитии реально работает в институте. С тех пор, как поток молодых специалистов иссяк, город арендовал большинство комнат в общаге и селил там людей, приехавших из глубинки в Подмосковье в поисках работы.

– О-о-о… – бесцветные брови удивлённо подскочили, – с училкой я ещё не… кхм…

– Чего? – резко обернулась Маша.

– Не-не… не подумай. Я всего лишь общение имею виду. Обычное дружеское общение.

– А-а-а… Я с культработниками тоже не сталкивалась.

– Затусим? – расплылся в улыбке Ярослав. – Приглашаю на посиделки в нашей комнате. В пять.

Маша задумалась буквально на секунду. Блондин не вызвал приязни, но может быть, у него интересные друзья? Надо же как-то начинать знакомиться с парнями. Сколько можно прятаться за баррикадой скромницы?

– А кто будет?

– У Федоса днюха, мы с парнями скинулись, чтобы отметить. Девчонок знакомых приглашаем. Соседки твои из комнаты напротив придут. Медички. Человек десять наберётся. Посидим. Гитара, песни, всё такое.

Девочек из двести пятой Маша часто видела, здоровалась с ними. Толстушка Надя, маленькая Вера, изящная красавица Анфиса. Вполне себе приличные, во всяком случае, вызывающие расположение.

– В принципе, вечер у меня свободный, – задумчиво произнесла она.

– Супер! Зайду за тобой. Или, если хочешь, сама в триста семнадцатую приходи.

– Нет уж, зайди, если не сложно, – Маша плохо себе представляла, как будет стучаться в комнату к незнакомым парням. – А что лучше подарить имениннику?

– Никаких подарков. Украсишь компанию, облагородишь, так сказать, уже хорошо. Ничего особенного: соки, пицца, немного выпивки.

– Так, может…

– Нет-нет! Ничего не нужно.

Не позволив девушке возразить, Ярослав скрылся за дверью. Быстрые шаги свидетельствовали о его бегстве. Маша пожала плечами и занялась очередной инсталляцией. Нужен короткий ролик: разрезать курочку, переложить аппетитный кусок на тарелку и воткнуть в сочное мясо вилку. Занявшись съёмками, монтажом видео, оформлением статьи, совершенно забыла о беспардонном блондине.

***

Назначенный час застал за постирушками в умывалке. Как раз развешивала пахнущее «морозной свежестью» бельё на протянутых вдоль стены верёвках, когда услышала стук. Выглянула в коридор. Ой! Стоявший на коврике около её комнаты Ярослав поднял руку для очередной порции дроби, но, заметив движение в торце коридора, обернулся:

– Ты ещё не готова? Маруся!

О, нет… такой вариант собственного имени Маша терпеть не могла. Подавила недовольство, виновато улыбнулась:

– Извини, забыла. Может, как-нибудь без меня потусите?

– Прекращай! У тебя пять минут на переодевание. Я пока курну на площадке.

Ладно. Маша наспех прицепила прищепки на каждую мокрую вещь и помчалась в комнату. Скрывшийся на лестнице Ярослав не выглядел нарядным: обычная тёмно-зелёная толстовка и мешковатые джинсы. Значит, и ей не стоит облачаться в вечернее платье. В халате, однако, тоже не пойдёшь. Раскопала в стенном шкафу трикотажные брючки, сняла с плечиков пёструю блузку, главным достоинством которой было отсутствие необходимости утюжить каждый раз, и плюшевую кофту брусничного цвета. Прыснула за уши духами без приторности, с интересным, настолько хорошо выверенным букетом, что вычленить составные ноты не специалисту невозможно. Маша в тонкостях не разбиралась, аромат ей нравился, поэтому всегда покупала именно эту марку. Мазнула кисточкой туши по ресничкам, нанесла на губы малиновую помаду, провела массажкой по волосам. Оценила результат в зеркале. Порядок!

Торопилась, времени на сомнения не осталось. Заперла дверь, сунула ключ в кармашек и вышла на площадку.

– Быстро ты, – оценил её скорость кавалер, – шикарно выглядишь. Погнали?

Погасил окурок в спрятанную за батареей консервную банку – курить в общежитии запрещалось – и галантно предложил локоть для опоры.

Они погнали на четвёртый этаж, а там через весь длинный коридор в противоположный конец.

Большая, не похожая на её однушку, комната встретила гостей полумраком и стойким мускусным запахом. Две узкие, по-солдатски заправленные кровати стояли вдоль стен прямо у входа. Третья расположилась в торце вдоль завешанного синими шторами окна. На ней был только матрас, задрапированный стандартным общежитским покрывалом. Там сидели Машины соседки по этажу. Кроме них в комнате были два парня – как специально подобранные противоположности. На кровати по левой стороне полулежал, уткнувшись в смартфон, крепыш с густой почти чёрной шевелюрой и кучерявой бородкой, покрывавшей нижнюю челюсть. Он так увлёкся мессенджером, что не взглянул на Машу, когда Ярослав её представил. Второй – светло-русый, белокожий, худенький и высокий – привстал со стула, очаровательно улыбнулся и гостеприимным жестом указал на кровать, где сидели девочки:

– Прошу пройти в партер, Мария.

Маша беспомощно оглядывалась, пытаясь определить, кто из ребят именинник. Пока это было неочевидно. На обшарпанном столе, загнанном в угол, кроме бутылок и довольно изящных бокалов ничего не было.

– А где Василий? – спросил Ярослав, подталкивая Машу к «партеру». – Вот тормоз! Нашли, кого послать за пиццей.

Заняв место рядом с Верой, Маша наклонилась к ней и шепнула:

– Кого с днём рождения поздравлять?

Соседка округлила глаза, словно впервые услышала о причине сборища.

Ярослав тем временем достал из стенного шкафа кофр, положил на свободную кровать, раскрыл и вытащил акустическую гитару очень красивого персикового цвета.

– Федя, пой!

Парень, которого Маша мысленно назвала Стебелёк, потянулся за инструментом и вздохнул:

– Не настроена.

– Так настраивай! Девчонки подождут, – Ярослав посмотрел на богатыря. – Гобоист, дай нам тон.

– Обойдётесь, – буркнул тот, не поднимая глаз от гаджета, и продолжил с невозмутимым видом тыкать в экран.

– Ну, я не знаю…Вечно ты вредничаешь, Кирюха, – Ярослав достал из кармана свой мобильник, повозил пальцем и, убедившись, что из динамика раздаются гудки, приблизил к Фединой скуле. Взглянул на сидящих «в партере» зрительниц. – Гудок телефона – это «ля».

Гитарист чуть-чуть поправил самую тонкую струну, кивнул другу, мол, достаточно, и продолжил крутить колки, подстраивая остальные. Ярослав отошёл к столу, приложив трубку к уху:

– Васёк! Ты где болтаешься? … А-а-а? … Давай шевели бульонками. – спрятал мобильный и оповестил всех. – Идёт! А пока можно по бокалу за встречу.

У Маши возникло чувство сюрреализма. Как будто происходящее ей снится, или она попала на сеанс продвинутого фильма с эффектом присутствия в кадре. Самое удивительное было в том, что абсолютно незнакомые люди не воспринимали её как нечто чужеродное, ненароком затесавшееся в компанию. Раньше такого не случалось. Да что там, это её первый опыт. В детстве и юности мама строго отслеживала все Машины контакты, не пускала ни на какие тусовки. В студенческие годы вообще было не до них – учёбу приходилось совмещать с интенсивной работой на кафедре и всевозможными поездками на конференции. После получения диплома почти ничего не изменилось. Разве что из Маши она превратилась в Марью Дмитриевну – числилась в штате кафедры, вела семинары у первокурсников. Если бы не покинула родной город, так и осталась бы синим чулком – мужчины предпочитали не связываться с учёной дамой, а те, кто вынужденно общался, оставался в напряжении, опасаясь ляпнуть глупость. Хорошо, что здесь никто не подозревает о Машиных званиях и заслугах.

Надя и Вера перешёптывались. Анфиса, покинув место в «партере», помогала Ярославу – он наполнял бокалы, она разносила их, вручая каждому. Федя бегло перебирал струны, исполняя красивую блюзовую композицию. Маша не могла отвести глаз от пальцев гитариста. Как же здорово у него получалось!

Взяв бокал, втянула носом аромат. Вино вкусно пахло изабеллой. Попыталась рассмотреть этикетку, Ярослав перехватил взгляд и сказал со смешком:

– Домашнее! С моей родины. Отец разливает по бутылкам, какие попадутся.

– Где твоя родина? – спросила Маша.

– Дагестан. Не похоже? – Ярослав снова засмеялся. – Дед из Воронежской области переехал туда промышленность поднимать, да так и осел.

– Пей, не бойся, – Вера легонько пихнула Машу локтём, – хорошее, мы уже пробовали.

Действительно, напиток был чудесный: ароматный, терпкий, чуть-чуть пьянящий. В голове зашумело, по телу растеклось приятное веселье.

– А вот и закуска подоспела! – воскликнула Анфиса, танцующей походкой направляясь к распахнувшейся двери.

В проёме возникла нескладная фигура очкарика, едва различимого за горой коробок с маркировкой «Додо пиццы».

***

Вечер получился чудесный. Первую коробку опустошили моментально, выпили по два бокала вина и на этом остановились. Веру и Надю пробило на хи-хи. Они сидели на кровати, шептались и лукаво поглядывали на парней. Анфиса вышла на авансцену и двигалась, совершая красивые гибкие движения под музыку, Федя играл, Ярослав выстукивал ритм, используя вместо барабана табуретку. Маша, как ни странно, захмелела и от избытка чувств тихонько напевала, стараясь не выпадать из гармонии. Заметив это, Ярослав подмигнул ей и объявил:

– Грянем нашу, пацаны! Гости, подтягивайте.

После небольшого проигрыша Федя запел красивым баритоном:

– Ой, да ни вечер, да ни вечер…

Ярослав подхватил, надстраивая верхний тон аккорда и дирижируя, а Кирилл забасил третьим голосом:

– Мне малым мало спалось…

Получалось очень красиво.

Вера и Надя запели в унисон с Ярославом, Анфиса продолжила танец, а Маша застыла с открытым ртом: песня, просачиваясь сквозь неё, заставляла дышать в такт.

Потом посыпались заявки. Девочки называли современных исполнителей и с удовольствием подпевали. Маша в большинстве случае не знала текста – слушала, наблюдала. Кирилл басил из своего угла, добавляя песне бархата и мощи, при этом успевал читать сообщения и отвечать на них, не отвлекаясь от телефона. Федя вёл себя, как настоящий артист: не старался выпячиваться, но глаз от него отвести было невозможно. Лицо гитариста светилось вдохновением, улыбка не исчезала, оставаясь естественной и какой-то родной. Василий – незаметный, словно тень – взял на себя обязанности официанта. Он прятал пустые коробки, раскладывал куски оставшейся пиццы на одноразовые бумажные тарелки, разливал чай, пахнущий чабрецом, предлагал девочкам и парням, себя тоже не забывал. Ярослав руководил всеми, презентуя себя как организатора и ведущего. Время от времени отпускал шуточки, сопровождаемые взрывами общего смеха, скупыми жестами показывал Васе, кому доставить следующий кусок.

Анфиса так и не присела. Танцевала, жуя на ходу. И то и другое делала изящно. Выражение её красивого лица читалось однозначно: любуйтесь! Любоваться можно, а трогать не советую, получите по рукам.

Славно было так сидеть, смотреть, слушать. Вряд ли дело в выпитом вине, хмель почти сразу рассеялся. Сама обстановка располагала. Маше совсем не хотелось, чтобы посиделки заканчивались. Распахнувшуюся дверь и возникшую в проёме вахтёршу заметили не сразу. Сухонькая бабуля, как правило, дежурившая по ночам, хмуро оглядела едва освещённое Кирюхиным бра пространство и прикрикнула: