Эффект эволюции

Михаил Васильев

Эффект эволюции

Человек, живущий в самом непосредственном настоящем, стоит на вершине или на краю мира: над ним небо, под ним все человечество с его теряющейся в тумане древности историей, перед ним бездна будущего.

К. Юнг

От автора

Эта крайне странная история была воссоздана мной на основе разрозненной информации, случайно попадавшей в открытый доступ из совершенно разных источников.

Безусловно, данные косвенные, сильно искаженные, но все же, в ходе кропотливого анализа путем перекрестных проверок мне, кажется, удалось выстроить весьма правдоподобную картину событий.

На эту работу у меня ушло несколько лет… Я не жалею. Люди должны знать… Люди обязаны знать, что их ждет…

Технологии, разрабатываемые в закрытых лабораториях, кем и как они будут использованы, как повлияют на общество, как изменят жизнь человека, модифицируют тело, трансформируют сознание… Все это занимает меня, как исследователя. Все это крайне важно…

Но, знаете, что на самом деле интересует меня больше всего? Как он всё-таки решился, как смог найти в себе силы?! А как на его месте повел бы себя я или кто-нибудь из нас?

Человек – его способность любить, свобода делать выбор и бороться за себя, сражаться за свою любовь… – вот, что мне действительно интересно!

Эволюция возможностей влечет за собой новые вызовы – таким ее эффектом каждый из нас насладится сполна!

Часть первая. Гипотеза

По-видимому, мы являемся свидетелями процессов определенных типов потому, что процессы других типов протекают без свидетелей.

А. Зельманов

12 марта

– Коллеги, давайте повнимательнее! И опустите кто-нибудь шторы! – нервно рявкнул Горяев.

Яркое солнце и шум, доносящийся с улицы, всегда раздражали его, когда надо было сосредоточиться.

– Мы четвертый раз не можем сделать простейшее!

– Андрей Сергеевич, ну сами на это посмотрите, – взмолился один из аспирантов, – результат ведь получается один и тот же.

– Ладно, – напряженно улыбнулся Горяев. – На сегодня все.

Полчаса, и в помещении лаборатории генетики он остался один. В образовавшейся тишине, неприятно потрескивая, гудела одна из ламп подсветки.

– Довольно странный результат, и он повторяется, – Горяев сосредоточенно думал, механически медленно покачиваясь на стуле. – Да нет, ошибки быть не может, мы все делаем правильно…

– Ну, хорошо, если это действительно так, то получается, что…

– Андрей Сергеевич, – голос секретарши прервал его, – Вы здесь?

– Добрый день, Аня.

– Андрей Сергеевич, не можем до Вас дозвониться, у Вас что-то с телефоном, – эмоционально вещала энергичная девушка. – Зайдите, пожалуйста, в деканат. Вы же с Николаем Семеновичем сегодня договаривались обсудить вопросы по плану исследований. Ваш заведующий кафедрой уже там. Ждут только Вас!

– Да, Аня, спасибо, я уже иду, – ответил Горяев, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.

«Вот черт! Совсем вылетело из головы, – думал он, подходя к двери деканата, – нужно сосредоточиться, а голова совершенно забита другим».

Рядом не переставая что-то жужжала секретарша. Он машинально кивал, делал вид, что слушает, продолжая размышлять о своем.

«Получается, что эти участки несут совершенно определенные функции…», – крутилось в его голове.

Он взялся за старомодную ручку двери кабинета декана, потянул тяжелую дверь на себя. Наконец-то приторное жужжание секретарши осталось позади.

– Проходите, Андрей Сергеевич, – декан был явно раздражен его опозданием.

– Добрый день. Извините, Николай Семенович, пришлось задержаться в лаборатории, – сожалеющим тоном начал Горяев.

– Мы с Сергеем Петровичем обсудили уже некоторые моменты по учебному плану, – произнес декан, в конце фразы посмотрев на заведующего кафедрой генетики, сидевшего с каменным выражением лица. – Но сейчас в большей степени меня интересует состояние дел по исследованиям, проводимым лабораторией генетики в рамках полученного гранта. Научный совет вскоре попросит представить результаты, а Вас, Андрей Сергеевич, очень сложно поймать…

Речь декана носила весьма эмоциональный характер. Он явно был раздражен.

Андрею же всегда было жалко потраченного таким образом времени. Ты устал, ты знаешь все то, о чем будет идти разговор, знаешь, как и что тебе делать. Но вместо того, чтобы заниматься делом, ты вынужден слушать разговоры о том, как это сделать.

Общие вопросы, общие ответы – на этот раз все продлилось минут сорок.

«Ну, наконец-то», – выдохнул Горяев, когда совещание закончилось.

Уже в дверях его догнали слова декана:

– Андрей Сергеевич, еще раз обращу Ваше внимание, что мутагенез в условиях канцерогенно-опасного производства это именно та тематика, которая, учитывая наши возможности и специфику, должна быть отработана нами безупречно! Помните, безупречно! И не забывайте, что от успеха исследований зависит репутация всего факультета, не говоря уже об итоге года работы лаборатории под вашим руководством!

Шел седьмой час, в лабораторию возвращаться не было смысла. Он устал.

«Поеду домой», – решил Горяев.

Как назло, долго не было автобуса; Андрей ждал уже минут двадцать. Рядом под козырьком остановки весело болтали студентки.

Из головы не выходили результаты исследований.

Наконец подошел автобус, раздался короткий шипящий звук пневматики, стук открывающихся дверей; заведующий лабораторией, не спеша, прошел по салону и сел сзади у окна.

Машинально прислонившись головой к стеклу, он снова погрузился в свои мысли.

«За последний год сведены данные по нескольким тысячам человек, – он словно пытался сам себя в чем-то убедить, – результаты многолетнего мониторинга мутаций хромосом… Проделана колоссальная работа. Всего более 20 территорий, с интенсивным загрязнением среды… это фактически весь федеральный округ…»

«В итоге, помимо вполне прогнозируемых результатов, такой вот своеобразный „подарок“, – крутилось в голове Горяева. – Вероятно, эти участки могут в значительной степени определять базовые механизмы и возможности адаптации организма. А возможно, это и есть их основная функция…»

Звук открывающихся дверей, сменив толчок остановившегося автобуса, вырвал его из потока размышлений.

«Вот черт, – у Андрея было пару секунд, чтобы сориентироваться в реальности. – Моя остановка!»

«Хорошо бы проверить это в других условиях», – мысленно подытожил он, выпрыгивая из салона автобуса.

По дороге к общежитию Горяев зашел в магазин – нужно было купить что-то на ужин. Да, в свои тридцать пять он жил в общежитии университета. История далеко не уникальная – приехал из маленького городка, поступил, закончил, остался на кафедре, защитил кандидатскую, затем докторскую…

То, чем он занимался, нравилось ему. То, что это не приносило достаточно денег, огорчало, но не настолько, чтобы бросить. В этом смысле, он, наверное, был оптимистом – всегда хотел заниматься наукой и верил, что рано или поздно будет за это вознагражден.

И вот сейчас ему, возможно, дается такой шанс – этот неожиданный, удивительный результат исследований!

Металлом щелкнул отперевший дверь замок. Наконец он дома.

Ужин, подогретый в микроволновке, затем горячий, почти обжигающий, душ и спать в девять. Труднее всего было заставить себя не думать о результатах анализа, переключиться на то, что поможет заснуть. Ему обязательно нужно было хорошо выспаться…

13 марта

С самого утра шел мелкий снег. Пасмурно, небо было затянуто тяжелыми серо-белыми облаками. В такую погоду всегда хорошо спиться.

«Вчера солнце, сегодня снег, с погодой в этом году твориться черт знает что», – мысленно пробурчал Горяев, заходя в здание университета. Он взглянул на часы. Двенадцать минут десятого – это значило, что он опаздывал.

Отряхивая снег с пальто, он быстро прошел к лифту и нажал кнопку 3-го этажа. Затем уже из лифта по коридору направо. Под ногами постукивали старые, местами выбитые дощечки дубового паркета.

Энергично распахнув дверь лаборатории, Андрей громко произнес:

– Доброе утро, коллеги! Прошу прощения, задержался. Надеюсь, все в сборе?

Несмотря на пасмурную, снежную погоду, а может и благодаря этому, чувствовал он себя хорошо. Он отлично выспался. Кроме того, в такие моменты окружающее словно приглушает звуки и краски, ничто не отвлекает, не мешает сосредоточиться на работе. А у него было над чем поработать.

Почти без паузы, не дожидаясь ответа сотрудников лаборатории Горяев, призывно резюмировал:

– Тогда начнем! И убедительная просьба ко всем максимально ускориться. Вчера я имел неприятную беседу с руководством факультета. У нас действительно осталось не так много времени, а сделать предстоит достаточно!

Сотрудники приступали к работе, постепенно все погрузилось в привычную атмосферу.

Горяев, пользуясь положением руководителя, мог сосредоточиться исключительно на интересующих его вопросах, и в настоящий момент он был полностью поглощен результатами, полученными у нескольких человек при обследовании населения «зоны одиннадцать». «Зона одиннадцать» представляла собой территорию интенсивного заражения среды выбросами действующего там химического комбината. Многолетнее действие загрязняющих веществ проявилось в различных хромосомных мутациях, выражающихся в многочисленных патологиях среди местного населения. Результаты по большинству обследованных удручали, но являлись вполне предсказуемыми.

Но эти несколько, точнее пятеро были по-своему уникальны. Это были дети от двух до пяти лет. Состояние двоих – мальчиков двух и двух с половиной лет можно было, вероятно, описать врожденным иммунодефицитом. Их организм характеризовался крайне высокой восприимчивостью к инфекциям. Трое остальных – два мальчика и девочка возрастом от трех до пяти лет, напротив, обладали повышенной сопротивляемостью к инфекционным агентам и воздействию канцерогенов. Фактически у них не было выявлено никаких патологий. Они были абсолютно здоровы.

– Андрей Сергеевич, сводные данные по работникам металлургического готовы, – в его сторону повернулся молодой светловолосый аспирант в смешных круглых очках.

– Да, отлично, Алексей, подождите, я чуть позже посмотрю, – машинально ответил Горяев, просматривая на своем мониторе очередную страницу материалов анализа по одиннадцатой зоне.

Уникальность же феномена заключалось в том, что хромосомные мутации обнаруженные у первых двух, были противоположны тем, которые имели место у последних. Те участки хромосом, которые отсутствовали у первых, дублировались у последних. При этом, с высокой вероятностью, все это были элементы, содержащие некодирующие или, как их еще называют, «мусорные» участки ДНК.

И теперь, он мог предположить, что эти участки не просто небесполезны, но определяли возможности адаптации организма этих детей.

К сожалению, условия лаборатории университета и стоящие перед ним задачи не позволяли ему провести более детальный анализ.

Но у него была возможность предположить подобное, а уже одно это было удачей. Это уже как минимум готовый материал для статьи.

Фактически он наблюдал неописанный ранее феномен. И если его догадки полностью подтвердятся, то это настоящий прорыв. Ему, как исследователю, осознание этого факта было крайне приятно.

18 марта – 6 апреля

Несколько следующих недель прошли как один день. Проведение лекций, работа в лаборатории, подготовка статьи. Ощущение того, что он первым узнал о чем-то очень важном, не покидало его все это время и, более того, как-то по-новому окрасило, обогатило восприятие им жизни и словно придало ему сил.

7 апреля

Горяев поднялся на второй этаж. На встречу ему по коридору буквально летела все та же энергичная секретарша Аня.

– Андрей Сергеевич, здравствуйте, хорошо, что я Вас встретила! – улыбаясь, пропела она, поравнявшись с Горяевым. – У меня для Вас отличная новость – вчера утвердили план мероприятий, Вы летите на конференцию в Осло!

– Побольше бы таких новостей, сразу хочется жить – пошутил он в ответ. – Пойду собирать чемоданы!

Хихикнув, Аня весело полетела дальше.

Прейдя на кафедру, Андрей первым делом включил компьютер и проверил свою электронную почту. «Есть!» Пришел ответ по окончательной редакции его статьи от одного из немецких научных изданий. Немцы ставили его статью уже в следующий номер.

«Сразу две хороших новости! Такое приятное утро, тем более на работе, бывает не часто», – иронично усмехнулся Горяев.

Участие в конференции подобного уровня давало ему прекрасную возможность прокомментировать результаты исследований, которые занимали его в течение последнего времени.

Раздался телефонный звонок. Старый советский аппарат издал отвратительный режущий звук. Голос декана в трубке попросил зайти вечером для обсуждения вопросов подготовки к конференции.

Сегодня Горяев читал две лекции у третьекурсников. Значит потом надо еще зайти в деканат и затем успеть в лабораторию.

Уже поздно вечером, оставшись в лаборатории один, он закончил просматривать готовую часть материалов исследования. Обработано было примерно две трети от общего объема. Допив успевший уже остыть кофе, о котором он забыл, Горяев встал и подошел к окну.

Итак, до начала конференции оставалось чуть больше месяца, а ему нужно было подготовить не только материалы презентации, но закончить работы по гранту. Руководство факультета категорически настаивало на этом.

«Значит, продолжим ночевать на работе», – наблюдая в окно за огнями проезжающих вдали машин, саркастически подумал Горяев. И затем вслух, уже с улыбкой, произнес:

– Ну что ж, я специалист по таким вопросам…

Несмотря на чрезвычайно жесткий, уже в течение нескольких последних недель, рабочий ритм, подобная перспектива на ближайший месяц его не раздражала. Наоборот, в эти дни все, что он делал, как никогда раньше приобретало смысл. Может быть, именно сейчас, впервые за все время, он по-настоящему ощущал себя ученым.

15 мая

Будильник прозвенел в четыре тридцать утра и не то, чтобы разбудил его, а скорее помешал заснуть. Дело в том, что домой Андрей вчера пришел около двенадцати. Нужно было еще собрать вещи, не забыть материалы – лег уже ближе к двум. Уснуть по-настоящему так и не получилось, скорее дремал. Так бывает, когда долго и напряженно думаешь над чем-то, как следствие, даже, несмотря на крайнюю усталость, не можешь заставить себя расслабиться. А у него был очень сложный месяц. И сегодня предстоял тяжелый день. Прямых рейсов из местного аэропорта в Норвегию не было, поэтому они летели самым ранним рейсом на Москву, а там уже пересадка, и через три часа вылет в Осло.

Андрей поднялся и, потирая глаза руками, зевая, прошел в ванну; посмотрев на себя в зеркало, печально улыбнулся. Все признаки хронической усталости на лицо. Чего стоили только эти темные круги под глазами. Умылся, затем завтрак – кофе и пара бутербродов. Через пятнадцать минут он уже сидел в такси, ожидавшем его у подъезда. Далее сорок минут по еще почти пустой дороге в аэропорт. В машине не заметно для себя он все же уснул.

– Приехали, дальше мне нельзя! – разбудил его смеющийся голос таксиста.

В здании аэропорта Андрей был приятно встречен отсутствием очереди у стоек регистрации на его рейс.

Зарегистрировавшись и пройдя предполетный контроль, он обнаружил в телефоне пришедшее полчаса назад сообщение. Декан с остальными вылетающими ждал его на втором этаже, в баре зоны отлета.

Людей в зале было немного, и Андрей сразу заметил компанию из четырех человек, сидящих за столом у окна.

Декан, в дорогом серого цвета костюме, как всегда в галстуке, что удивительно, пил пиво.

Остальные ограничились кофе. С ними летели еще двое сотрудников из университета и один малознакомый ему, кажется чиновник, из областного департамента образования. Что он тут делал, Горяеву было не совсем понятно.

– Андрей Сергеевич, ну наконец-то, мы уже стали волноваться, – слега саркастически произнес декан, поправив узел галстука. – На сообщение не отвечаете…

– Доброе утро, Николай Семенович, только сейчас увидел, – Андрей сел на свободный стул. Поприветствовав остальных, он заказал зеленый чай у подошедшей девушки официантки.

– Сергей Валентинович, – декан представил ему чиновника департамента образования. – Заместитель начальника управления инновационных проектов и программ.

Заместитель начальника был круглолицым, слегка лысоватым мужчиной лет 55ти. Андрей вспомнил, что видел его в прошлом году на расширенном заседании у ректора.

Через четверть часа объявили посадку. Их было пятеро, получалось, что Андрей совершенно удобно мог сесть отдельно, чего ему, в общем, и хотелось.

Весь полет он проспал, организм, наконец, взял свое.

В Шереметьево, ожидая посадку, все переключились на пиво (декан сказал, что надо снимать напряжение). Чиновник из отдела образования оказался довольно веселым мужиком, пил больше всех, постоянно рассказывал анекдоты и вообще смотрелся забавно с кружкой пива в руке.

В самолете Андрей дождался обеда и затем опять проспал до посадки.

Когда шасси Боинга, первым легким толчком коснулись посадочной полосы аэропорта Гардермуен, было около семи вечера. В поезде из аэропорта до центра Осло дремали уже все.

Добравшись, наконец, до гостиницы и придя в номер, Андрей с удовольствием принял теплый душ. После чего отправился в постель; сиденья самолета все-таки не могут быть ее полноценным заменителем. Уже лежа в кровати, он немного посмотрел телевизор. Доклад Горяева стоял в утренней программе завтрашнего дня конференции, значит вставать снова надо рано утром, поэтому телевизор вскоре был выключен. А усталость от перелета и ощущение расслабленности после душа довольно быстро погрузили его в сон.

Утром, за завтраком в ресторане гостиницы он встретился с остальными, не было только веселого чиновника, он еще «не выздоровел» после вчерашнего вечера.

Мероприятия секции, в которой они участвовали, посвященной патологиям, связанным с загрязнением окружающей среды, проходили непосредственно в аудиториях университета Осло. Доклад Андрея был вторым, поэтому, зарегистрировавшись, он сразу же пошел готовиться.

Еще до начала презентации Горяев ощутил достаточный интерес к его теме со стороны многих собравшихся. Буквально за неделю до начала конференции вышла его статья, что, видимо, способствовало повышению внимания к его персоне. Андрей не ошибся в своих предположениях.

В итоге сам доклад занял около часа и примерно еще час он отвечал на вопросы аудитории. После чего продолжил общаться с интересующимися уже в отдельном порядке.

Предельно довольный результатом, но немного уставший от интенсивного общения, ужину с коллегами он предпочел прогулку по весенней норвежской столице. Впереди было еще два многообещающих дня, и Андрей хотел оставить немного сил и для них.

Новое здание оперы – белоснежный холодный айсберг, поднимающийся из вод фьорда, внутри оказалось теплым и уютным. Он никогда до этого не был в опере. Сегодня вечером давали Тангейзер Вагнера, и ему захотелось послушать.

Удачный день, прекрасная музыка, в хорошем настроении он вернулся в номер уже поздно вечером; захлопнув дверь, бросил ключи на столик при входе. В тот неуловимый момент, когда ключи только коснулись поверхности стола, издав глухое позвякивание, в комнате раздался телефонный звонок.

Это показалось настолько неожиданным, что Андрей невольно вздрогнул. Телефон продолжал настойчиво звонить, он, словно, ждал его прихода. Медленным, осторожным движением, таким как берут телефон, когда не хотят с кем-то говорить, но не знают он это или нет, Горяев поднял трубку.

– Андрей Сергеевич, добрый вечер, – из трубки прозвучал приветливый и очень уверенный мужской голос. – Извините за поздний звонок, только сейчас удалось узнать Ваш телефон. Я присутствовал на докладе; впечатлен Вашей работой. К сожалению, не получилось пообщаться сразу. Меня зовут Михаил, я представляю международный фонд, финансирующий ряд крупных программ в области генетики…

…Хотел бы с Вами встретиться, полагаю, мы могли бы обсудить ряд вопросов и сделать Вам достойное и интересное предложение, – продолжал приятный голос. – Как Вы рассматриваете завтрашний день?

– Да, можно завтра, – чуть задумчиво ответил Андрей, почти загипнотизированный мягкими, но настойчивыми интонациями.

– Прекрасно, в какое время Вам будет удобно?

– Если возможно, то во второй половине дня было бы предпочтительнее….

Голос на том конце моментально подхватил: – Отлично, предлагаю в четыре в «Оливии». Есть такое заведение. Знаете его? Это на новой набережной Акер-Брюгге. Люблю ощущение моря. Вы не против?

– Нет, не против. Хорошая идея, я тоже очень люблю море, – улыбнулся Андрей.

– Договорились! Тогда жду Вас там завтра в четыре, столик будет заказан на имя Михаила Камински, – закончил звонивший. – Всего доброго.

– Всего доброго, до встречи, – Андрей дождался коротких гудков и положил трубку.

«Все же какой-то странный звонок… хотя… что он терял, возможно, это действительно может быть интересным».

16 мая

Приняв участие в основных мероприятиях первой половины дня, а после наскоро пообедав вместе с коллегами, уже около половины четвертого Горяев подошел к Акер-Брюгге.

Теплый солнечный день в сочетании с легкой прохладой чуть соленого морского воздуха делал прогулку по набережной восхитительной.

Он почти сразу нашел заведение, о котором говорил Михаил. Большая часть его посетителей сидела за столиками летней веранды, наслаждаясь прекрасной погодой. Слышался легкий плеск воды и крики чаек, которых в порту всегда было много.

Администратор указал ему на столик в противоположном от входа углу, за которым уже сидел мужчина в светлом костюме.

– Андрей? – приветливо поднялся на встречу Андрею мужчина, – Добрый день.

– Здравствуйте, Михаил, – улыбаясь, ответил Андрей.

Собеседнику было на вид лет около 35, ухоженный, слегка загорелый; на столе перед ним стоял зеленый чай.

Сев в удобное плетеное кресло, Горяев заказал черный кофе.

– Андрей, как я уже успел рассказать, – продолжил Михаил, протягивая визитную карточку, – я представляю фонд, финансирующий крупные проекты в области генетики и биотехнологий…

На дорогой визитке, синим металлом, переливалось: «GeneticsandBiotechnology Scientific Association» и чуть нижеужена английском и русском: «координатор программ в Северной Европе и России».

Принесли кофе, в воздухе распространился чуть терпкий аромат.

– Андрей, мы хорошо знакомы с Вашими последними работами, и это дает нам возможность предложить Вам возглавить один из наших новых проектов.

Рядом раздался жалобный писк. Чуть сзади от их столика стоял огромный баклан и жалобно как птенец пищал, выпрашивая еду.

– Совсем обленились, – пошутил Михаил и, вернувшись к теме разговора, добавил: – проект посвящен проблематике родственной той, что была изложена в Вашей статье и во вчерашнем докладе.

– Михаил, мне как ученому, безусловно, интересна возможность продолжить начатые исследования… – с интонацией сомневающегося не принявшего пока твердого решения человека начал отвечать Андрей.

Собеседник, перехватывая инициативу, сразу же вставил:

– В вашем распоряжении будет все необходимое…

Часть вторая. Комплекс

Наука никогда не является мировоззрением; она всего лишь его инструмент. Попадет ли этот инструмент в чьи-либо руки, это зависит от встречного вопроса: каким мировоззрением данный человек уже обладает…

К. Юнг

Все это произошло с ними по неведению добра и зла. А я усмотрел в природе добра, что оно прекрасно, а в природе зла, что оно постыдно…

М. Аврелий

14 июня

Свистящий, режущий звук лопастей вертолета и резкий запах нашатыря, слившиеся в один сгусток ощущений, выдернули его из темноты. Через мгновение, он почувствовал неприятный холод влажного воздуха.

– Андрей! – первое, что Горяев увидел, еще немного расплывчато, было лицо склонившегося над ним Михаила, – ты в порядке?

Около минуты понадобилось Андрею, чтобы более-менее сфокусировать внимание.

– Ты сознание потерял, когда мы садились, наверное, перепад давления, да еще погода здесь ни к черту, – участливо, почти в ухо, чтобы не мешал шум останавливающихся винтов, произнес Михаил.

– Да, спасибо, сейчас лучше, – выговорил Андрей, постепенно приходя в себя.

После, уже медленно спускаясь по трапу из открытой кабины пассажирского МИ —17, растерянно улыбнувшись, Горяев добавил:

– Утомился, наверное… насыщенный месяц… прошел для меня как один длинный день.