Нежеланная мечта. Том 1

Моя пунктуальность была чем-то врождённым, и мы приехали ровно в назначенный час. Управляющему усадьбы я показал письмо с приглашением для нас двоих, и он проводил нас в зал. Наравне с тем, сколько знакомых там было людей, было столько же и не знакомых. Нас принялись представлять друг другу и знакомить.

Подошла очередь и именинника, и мы поздравили его. Я подарил ему золотой перстень от нас двоих, который забрал у ростовщика. Подарок был хорош, и я знал, что всё равно верну его себе позже. Ельский сделал вид, что не следовало дарить такой дорогой подарок и что для него, подарок – уже само наше присутствие, но от перстня не отказался.

Наступило время обеда. Я сильно волновался и заливал волнение вином, но небольшими порциями, явно недостаточными, для того, чтобы успокоиться. Катя сидела рядом и чувствовала моё волнения, она взяла мою руку под столом в свою, давая понять, что она рядом. Меня это успокоило, и я принялся оценивать обстановку.

Комнат было слишком много, и они были большими, вполне легко было здесь заблудиться. Обед закончился и гостям позволили вольности. Мы с Катей решили осмотреть дом. Точнее я его осматривал, а она просто гуляла со мной, не подозревая о моих намерениях. Мы подошли к заднему выходу. Я отыскал слугу и поинтересовался, можно ли прогуляться в саду. Тот проводил нас через намеченную дверь. И мы остались в саду вдвоём.

Странно, но эта девушка перестала меня бесить и даже слегка успокаивала. Она явно верила в мой успех, больше, чем я сам. Сомнения – худший товарищ в работе. А я ими был переполнен. В Кате же их словно не было. Потом мы вернулись в усадьбу и прошли в тот зал, где должен будет проходить бал.

Сложность состояла в правильном выборе времени. Сразу же после ужина девушки отправятся переодеваться в бальные платья, в том числе и Катя. Значит это время не подходило. Нужно было совершить всё моментально после ужина, пока люди ещё не успеют разойтись, но уже встанут из-за стола. Без сотовой связи такое время было бы сложно узнать в точности, но у меня было в распоряжении примерно 5-10 минут, чтобы войти в подходящий момент. Основной целью для меня конечно же были мужчины, так как женщины не носят кошельков. Но моя пленница Катя, а значит должны быть все в одной комнате. Ещё и куча слуг, шныряющих по усадьбе могли создать помехи. Как только я зайду, мне нужно будет занять положение у стены, дабы никто не смог подойти сзади. И собрать всех дворян в кучу, чтобы можно было проще и быстрее собрать ценности. Я должен был покинуть это место до начала ужина, выждать пару часов и войти уже в роли грабителя. Я знал, как мне нужно двигаться по коридорам. Это упрощало задачу, главное, чтобы никто не встретился по пути. Ужин начинался в 8, заканчивался строго в 10, так как бал был назначен ровно на 11. Расписание мне тоже упрощало задачу, но этим идиотам может взбрести всё что угодно в головы, и они могут изменить планы. Это удручало.

Катя общалась с дамами, я играл в другой комнате в преферанс. Я нашёл себе замену, не доиграв партии и вышел из-за стола с выигрышем, когда Катю оставили в покое ненадолго. Я отвёл её в сторону и сказал:

– Молчи и внимательно слушай. Вскоре я отсюда уеду. Как только закончится ужин, ты должна сразу же подойти к двери в столовую и стоять там. Ты меня не узнаешь, когда я появлюсь. Твоя задача не бояться и делать всё что я скажу. Всё.

– Хорошо, я всё сделаю.

– Теперь можешь идти.

Я ещё немного погулял и пообщался с разными людьми, а затем сообщил, что дурно себя чувствую и принялся прощаться со всеми. Ещё раз поздравил именинника и уже собирался уезжать, как вдруг в усадьбу вошёл граф Ковальски. Я познакомился с ним и сообщил о том, что уезжаю, перекинувшись с ним парой слов. Оказалось, что этот чёрт лично знаком с моим отцом и он сказал, что я совершенно на него не похож, я сослался на то, что похож на свою мать и поспешил умчатся. Это был лучший момент, потому что граф мог раскусить всю мою авантюру.

У меня в запасе было 2 с половиной часа, так что я вернул повозку, а потом быстрым шагом отправился в лес. Часы очень сильно мне помогали во всём, и я совершенно не пожалел о их покупке. В усадьбе я в точности отстроил часы по домашним. Разница в десять минут была не столь значительна в обычных условиях, но для меня она могла бы стать невероятно критической.

В лесу я переоделся, свои вещи сложил в рюкзак. Мешок должен был быть полностью пустым. Я вооружился револьвером и пистолетом. Два оружия всегда лучше одного. Хотя я и не умел пользоваться пистолетом, но всё же как-то его зарядил. Надежда была на то, что я сделал всё правильно. В кармане у меня лежал перцовый баллончик. Он должен был мне помочь при отступлении и задержать всех. У меня оставалось пол часа до конца ужина. Я принялся курить трубку. Её я тоже закинул в карман с табаком. Было неизвестно, когда в следующий раз я переоденусь, а вот курить я захочу сразу же, как только всё произойдёт.

Секунды длились словно вечность, я следил за стрелкой в ожидании нужного часа. Ожидание хуже, чего бы то ни было. Даже смерть страшна не столь сильно, как ожидание. Словно мне на зло время в разы замедлило свой ход, но я знал, что это происходит в моей голове. 20 минут. 15 минут. 10. Всё, нужно начинать. Я натянул бандану на лицо и взял в руки пистолет, посмотрел на него. Ствол трясся с невероятной силой, я провёл взглядом до своей руки и понял. Трясётся не ствол, трясётся моя рука и так сильно, как никогда. Я собрался. Начинаю!

Я перелез через забор, достал револьвер и вложил в правую руку. Времени для сомнений не было. Времени для волнения не было. Не для чего времени не было. Я забыл про свои руки. Я лишь думал о действиях. Я аккуратно пробирался по саду согнувшись, чтобы меня никто не увидел. Подошёл к дому, у задней двери никого, в округе тоже, я подошёл к двери и прижался к стене слева. Взглянул на часы. 2 минуты. Проход по усадьбе займёт меньше минуты. Нужно ждать. Но ожидание в этом месте было опаснее всего. Я уже прошёл сад. Дороги назад нет.

Тут дверь начала открываться. Вот чёрт. Слуги!

Я высунулся из-за стены, направил пистолет на слугу и спокойно сказал:

– Молчи и делай что говорю, тогда будешь жить.

Тот был шокирован моим появлением не меньше чем я его, но всё же кивнул головой.

– Иди в столовую и не оборачивайся. Я за тобой, – приказал я ему.

Он развернулся и пошёл. Шёл он правильно, но слишком быстро. Скорость была важна, но мне нужно было правильное положение Екатерины в комнате, так что я сказал шёпотом:

– Иди тише.

Слуга дёрнулся. Он видимо хотел убежать от меня и надеялся, что меня нет сзади. Так что он замедлил шаг.

На встречу нам попался ещё один слуга, когда мы шли по коридору.

– Молчи и иди вместе с ним!

Мой пистолет смотрел в спину первого слуги. Револьвер я направил на второго и показал им на первого, а после вновь направил на второго слугу. Теперь у меня на мушке было двое слуг. Если бы нам встретился третий, то я бы не представлял, что делать, ведь у меня всего две руки и всего два пистолета в них. Но к моему счастью, никто нам больше не встретился.

Как только мы подошли к столовой, то я тихо сказал им:

– Заходите.

Сам я остался перед дверью, чтобы оценить ситуацию, у меня была пара секунд, пока меня не заметили. Дамы уже начали вставать. Екатерина была у двери. Мужчины ещё сидели за столом. Мужчины всегда уходят с ужина позже, так как им не нужно переодеваться. Но тут вдруг один из слуг закричал: «Нас грабят!».

Времени на раздумья больше не было. Я вошёл в комнату. Провёл взглядом по столу. Примерное местоположение всех я знал и искал лишь одну цель. Вот я нашёл взглядом высокий парик графа Ковальски. Убить именно его было просто необходимо, чтобы он в последствии не смог выйти на мой след и разрушить столь кропотливо выдуманную историю. Покажется, что всё это длится невероятно долго, но на самом деле это заняло меньше секунды. Я навёл на его спину пистолет и спустил курок. Я не ожидал, что он выстрелит и уже принялся целиться из револьвера, но тут оглушающий грохот. Пуля летит прямо в его спину. Попадает, идёт кровь. Он падает, не успевая ничего осознать. Из-за выстрела я оглох. Ничего не почувствовал. Лишь отдачу. Никаких угрызений совести, жалости, или тому подобных чувств. Только боль в предплечье и кисти, из-за сильной отдачи. Спустя мгновение я начал всё слышать. Рёвы, крики, падения женщин в обморок. Перепуганная и оглушённая Катя стоит рядом со мной, я хватаю её за шею левой рукой с пистолетом и направляю на её голову револьвер. Она не теряется, но ведёт себя спокойно. Похоже она ещё не поняла, что произошло. Я начинаю кричать голосом ниже моего обычного:

– Всё верно! Это ограбление! И у меня в руке шестизарядный револьвер! Если вы будете дёргаться, то я пристрелю шестерых из вас до того, как останусь без патронов! Так что лучше вам не рисковать!

Люди стали прислушиваться к моим словам и перевели свои испуганные взгляды с умирающего Ковальски на меня и на Екатерину, которую я схватил.

– Сохраняйте спокойствие и делайте то, что я говорю и тогда останетесь живы!

Рёв и визги чуть поубавились. Я отошёл вправо и назад, ближе к стене, держа Катю в своих руках. Так ко мне нельзя было бы незаметно подойти сзади и оглушить.

– Итак, все женщины, ушли в тот угол! – Я указал револьвером на дальний левый от себя угол. – Мужчины туда! – Я указал на правый дальний угол. – Быстро!

Все принялись в спешке расходиться по указанным местам. Но постоянно путались и запинались друг об друга. Катя тоже попыталась выйти, но я её остановил.

– Ты, малышка, останешься со мной.

Такое распределение значительно облегчало мне слежение. Женщины бы не посмели что-то предпринять и лишь молча бы повиновались. А вот мужчины могут показать себя, с целью совершить грандиозный подвиг. Так что следить мне нужно было только за одной компанией. Как только все встали по углам, то я слегка оттолкнул Катю, снял мешок с плеча, протянул ей и сказал:

– Собери все драгоценности у женщин! Быстро!

Она взяла мешок, но тут вдруг граф Ельский решил совершить героический поступок и вышел из толпы, считая, что я отвлёкся. Но я быстро переставил свой револьвер с Кати на него и нажал на курок. Вновь выстрел. Револьвер был прямо возле головы Кати, и она зажала уши из-за грохота, не отпуская мешка. Ельский лежит на полу, под ним лужа крови. Но вновь никаких чувств, кроме ощущения отдачи. Вновь крики, и рёв. Теперь и мужчины начали орать от страха.

– Я не шучу, твари! Не рыпайтесь! А то я пристрелю и вас всех! А ты давай, собирай украшения! – Крикнул я на Катю.

Она принялась выполнять требование. Пока она шла к толпе женщин, я убрал пистолет за спину, перезаряжать эту дуру не было возможно в таких условиях. Я быстро прокрутил барабан револьвера, достал один патрон, вставил в барабан. Оттянул иглу. Пока Катя собирала ценности, я водил глазами и револьвером между двумя группами людей.

– Поживей! – Крикнул я Кате.

Пока она собирала драгоценности, то извинялась перед всеми, у кого их брала, меня это раздражало и в пылу азарта я хотел пристрелить и её. Но она была мне нужна и у меня осталось всего 11 патронов и тратить их просто так я не мог. Лишь последние останавливало меня от выстрела. Будь у меня пулемёт, я бы пристрелил всех сейчас, а потом снял бы с их трупов всё, что мне было нужно. Периодически на мои глаза попадали двое убитых, но к ним я не чувствовал нечего, кроме ненависти. Так им и надо. Нечего быть богатыми, или храбрыми. Этот мир жесток и создан для умных и смелых бедняков. А если ты туп и храбр, то лишь нарвёшься на пулю. Когда Катя собрала украшения у женщин, то я крикнул ей:

– Теперь забирай всё у мужчин! Кидайте кошельки в мешок, а если они на поясах, то кидайте вместе с поясами!

Катя похоже осознала, что происходит и исполняла свою роль покорно. Не понимаю, как она справлялась. Я бы на её месте отказался бы от всего и предпочёл смерть. Но она явно сильнее меня. Слуги боялись сбегаться на шум выстрелов и не заходили в столовую.

Я произвёл выстрел в пол, перед ногами, мужчин, в стороне от Кати, чтобы её случайно не задело.

– Всех касается! Я видел, что ты чёрт спрятал кошель в кармане! Следующая пуля полетит тебе в голову!

Примеченный мной мужчина вытащил кошелёк из кармана и кинул в мешок. Если тут оставались те, кто не верил, что я могу выстрелить 6 раз без долгой перезарядки, то сейчас таких не осталось. И остальные тоже принялись бегом снимать украшения и выкладывать кошельки в мешок.

– Собери и с мёртвых всё! – Приказал я Кате.

Она вновь подчинилась. Я не понимал, что ей сейчас движет, любовь ко мне, отсутствие страха, или же наоборот его чрезмерная сила. Но она спокойно снимала украшения с мёртвых и их ремни с кошельками.

Она подошла ко мне и протянула мешок, я накинул его, потом притянул её к себе левой рукой и наставил револьвер ей на голову.

– Если кто-то смеет отправиться в полицию, или будет меня преследовать, то я пристрелю эту девушку! Она будет моей заложницей!

Я вытолкнул её из комнаты. Не знаю почему, но я не боялся, что она меня предаст, по крайне мере сейчас. Так что спокойно оставил её за своей спиной. Сам же вынул перцовый баллончик и пшикнул им перед дверью. Задержал дыхание. Потом запер дверь и распылил газ на двери.

Катя не знала, что нужно было задержать дыхание и газ попал ей в глаза. Она принялась моментально их тереть. Я кинул баллончик в карман, схватил её за руку и бросился со всех ног бежать к выходу. Но мне приходилось тащить её за собой, так как она не успевала.

– Скинь туфли! – Приказал я.

Она послушалась и скинула их на бегу. То, что в экстренных ситуациях девушки бегают на каблуках быстрее чем мужчины в кроссовках – это миф. Без туфель она побежала быстрее, но мне всё равно приходилось её тащить за собой. Мы выбежали в сад, и я помчался к забору. Револьвер я быстро засунул в кобуру. Медленная скорость Екатерины позволила мне это сделать. В эти моменты я совершенно не жалел, что в школе занимался спортом, а потом работал на выносливо трудных работах. Но я жалел, что, Катя не делала того же. То, что раньше люди были сильнее – это тоже миф.

Мы подбежали к забору.

– Ты со мной?! – Крикнул я Кате, сама бы она не смогла перелезть.

– Конечно, – ответила она, протирая свои глаза. Они стали ужасно красными, и все были в слезах.

Я сложил руки замком и сказал ей:

– Перелезай! Давай же бегом!

Она интуитивно поняла, что нужно делать, хотя было видно, что прежде эта юная леди ни разу не перелазила через заборы. В свою очередь я быстро перемахнул через него. Потом мы подбежали к коню. Я запрыгнул на него.

– Ты точно уверенна что едешь со мной?! – Крикнул я на неё. Потому что она бесила меня своей медлительностью и сейчас просто стояла возле коня, как вкопанная, растирая свои глаза ещё сильнее.

– Да, – скромно ответила она. По её голосу вообще не было этого понятно.

– Так залезай же!

Я потянулся к ней и подхватил её руками, так как она сама нечего не делала. Никогда бы не поверил, что я могу быть на столько сильным. Я просто поднял её с земли и закинул на коня, хотя она никак не способствовала этому.

Я направил коня галопом на северо-восток к реке. Но галоп не получился из-за тяжести. Так что мы скакали только быстрой рысью. Я не мог и представить, что эта дура действительно будет мне помогать и согласится поехать со мной, так что не подумал о втором коне для неё. Будь у нас ещё один конь – бояться было бы нечего. Но теперь нас мог догнать любой всадник с хорошим рысаком.

Мы молча ехали пару часов быстрой рысью вдоль реки, пока конь не устал. Но и тогда я не позволил остановку, и мы продолжили движение, только теперь уже быстрым шагом. Хотя быстрее было бы бежать пешком.

Глава 4. Обуза

1

Мы проехали ещё час в таком темпе. Конь окончательно устал и ему нужен был отдых, а нам нужно было пересечь реку, дабы спутать следы. Я спустил Катю с коня, действие перцового газа прошло, но глаза её по-прежнему оставались красными. Затем я слез сам.

– Ты плавать умеешь? – Спросил я её.

– Нет, – ответила она спокойно.

– Блядь! Ты не умеешь бегать, не умеешь плавать, не умеешь трахаться! Ты вообще хоть что-нибудь умеешь?!

Я был зол, но зол не на неё, на ней я лишь срывался. Зол же я был скорее на себя. После трёх часов езды адреналин конечно же ещё оставался, но на меня нахлынули и другие чувства. Я убил человека, даже двух. Я застрелил их. Сам. Своими руками. Это было убийство. Я забрал их жизни. И теперь меня это невероятно сильно терзало. Эти трупы стояли у меня в глазах. Они говорили мне, что это я их убил. Я, тот кто не поднимал руки ни на кого, кроме индюка. А тут человек. Я хотел рыдать, хотел напиться, хотел ширнуться дурью, сделать что-нибудь, лишь бы эти образы ушли. Я был зол на себя. За свою глупость. А тут ещё и за нами обязательна должна быть погоня, а со мной увязалась эта девушка, которая нечего не умела. Я не знаю зачем я вообще её взял с собой, нужно было оставить её там, в лесу и уехать одному. Но почему-то я схватил её и потащил с собой.

– Простите меня пожалуйста, я не хотела отягощать ваше путешствие, – сказала она и зарыдала.

Это взбесило меня ещё больше.

– Заткнись и собирай большие ветки! – Крикнул я на неё.

Она принялась выполнять мой приказ. Нам нужно было перебраться через реку, но мостов здесь точно не было. И в тех местах, где я видел эту реку, она была постоянно широка и глубока, так что пешком её не перейти. Сначала нужно было переправить рюкзак на тот берег, для этого подойдёт небольшой плот, который скрепится лямками рюкзака. Не страшно, если промокнут вещи, главное, чтобы порох и деньги остались сухими. К счастью я сумел обменять в банке бумажную тысячу на золото. В этом мне тоже помогла Екатерина, так как на руки давали только 500.

Я сложил палки, которые мы собрали в форме плота, затем скрепил их лямками рюкзака и между импровизированным плотом и рюкзаком положил свой дождевик на всякий случай. Сверху положил мешок и свои одежды. Река была достаточной широкой. По меньшей мере пол версты. А вот пловец из меня был крайне хреновый. Как я и говорил прежде, выносливость не моя сильная сторона из-за курения. У меня вообще нет сильных сторон и всё из-за курения и алкоголя. К тому же я был очень худым и у меня была отрицательная плавучесть, из-за чего я не мог держаться на воде. Я сомневался, что вообще доплыву до другого берега. А сейчас мне было необходимо совершить пять ходок. С вещами, но они будут меня держать, с конём, но насколько я знал, кони умеют плавать и с Катей. Вот это было самым сложным.

– Снимай своё платье! – Приказал я ей.

Она разделась. Под платьем было ещё и нижнее бельё, его я тоже приказал снять. Все её вещи я положил поверх мешка и рюкзака.

Затем я отправился на другой берег. Не знаю, что на меня так подействовало, но я вообще не почувствовал усталости, пока переплывал реку. Даже ноги совершенно не устали. Хотя прежде я и сто метров то с трудом переплывал. Скорей всего мне помогла опора. Правда течении унесло меня на 250-300 саженей. Я прошёлся по берегу и поплыл обратно. Вот это уже далось значительно труднее и как только я оказался на западном берегу, то меня переполнила усталость. А руки и ноги сильно забились. Но времени не было, нужно было как можно быстрее скрыться отсюда.

Я взял коня и повёл в воду. Зашёл он охотно, но вот идти на глубину не хотел. Как же я его понимал, я тоже всегда боюсь заходить на глубину, особенно в пресной воде, но делать было нечего. Я затащил его дальше. Но он начал тонуть. Я попытался поднять его. О чём я говорю? В нём было 2-3 центнера, во мне не больше 70 килограмм. Но как-то этот зверь понял, как плыть, чему я был очень рад. Я обхватил его шею рукой, и мы поплыли на другой берег. Здесь тоже проблем не возникло. Мой верный друг не только быстро освоился в воде, но и тащил меня на другой берег.

Я оставил его пастись там, он стал мне лучшим другом и не смел бы убежать без меня, даже если бы в него начали стрелять. Теперь осталась Екатерина. Меня переполняло желание оставить её там и сбежать. Я не был уверен, что смогу проплыть ещё 300 саженей. Но раз уж я решил взять её с собой, то бросать её было нельзя, я отправился за ней. Она верно стояло и ждала, когда я приплыву. Рыдать она уже перестала, но её глаза опухли от слёз. Приплыв на берег у меня совершенно не было сил. Я выдохся. Всё. Ещё раз я не смогу преодолеть это расстояние, ещё и с грузом в 50-60 килограмм. Да я и один не смог бы ещё раз преодолеть это расстояние. Если бы я мог держаться на воде, то я бы просто расслабился и плыл по течению, но я не мог. Для того, чтобы мне плыть, мне нужно было махать руками и ногами. Других вариантов просто нет. Я пожалел, что от родителей мне досталось такое худое тело, которое не способно болтаться в воде. Но тут мне на глаза попалось большое бревно. Как же я раньше его не заметил. Если бы увидел раньше, то вообще бы не устал, вот я глупец.

– Сейчас мы сталкиваем это бревно в воду, а затем хватайся за него и держись не отпуская. Ляг горизонтально и тряси ногами из-за всех сил. Всё, больше от тебя нечего не нужно, – сказал я Кате.

Вытолкала бревно в воду преимущественно она, у меня сил не было совершенно. Потом она вцепилась в него и держалась, но совершенно не помогала ногами, тогда я присоединился к ней. Плыть с бревном было очень легко. Не так как с конём конечно, но тут от тебя требовалось лишь лежать и дёргать ногами. Мы понемногу поплыли. Я объяснил Кате что делать и она, переборов свой страх, помогала мне. Периодически я загребал воду под себя как собака, то правой, то левой рукой, чтобы поскорее добраться до берега. И вот мы оказались там.

Как только мы оказались в том месте, где мы могли достать до дна ногами, то я отпустил бревно и побрёл к берегу. Катя не понимала, что я делаю и продолжала усиленно держаться за бревно. Я дошёл до места и обессиленный упал на траву. О мертвецах у меня не было ни сил, ни желания думать. Я думал лишь о том, как хочу поскорее умчаться отсюда, покурить и заснуть. Но спать нельзя.

Вот и Катя вышла из воды.

– Извини за то, что произошло на том берегу. Просто я был очень зол. Ни на тебя. Ты чудо. Я был зол на себя и на то что я сделал, – оправдался я перед ней. Она и правда была не виновата. Это я полнейший глупец что позволил ей в себя влюбиться и повёл её за собой.

– Нет, вы были правы, я совершенно нечего не умею, – ответила она, стоя возле меня.

– Не беси меня! Сядь! И не смей называть меня на «вы»!

Меня раздражало это обращения, словно я лучше её. Но я был хуже. А сейчас она стояла надо мной и говорила на «вы». Она села рядом. Это меня успокоило.

– Простите, – сказала она.

Я поднялся, обхватил её рукой и прижал к себе. Она склонила свою голову на моё плечо.

– Слушай внимательно. Нет никаких вы. Мы с тобой во всём равны. Так что будь добра называть меня на «ты». И ты совершенно не в чём не виновата. Ведь не ты совершила все те преступления.

– Вас… Ой прости. Тебя это беспокоит?

Я хотел откровений, хотел произнести исповедь. И она была единственной, кому я мог довериться, хотя бы потому, что она знала обо всём произошедшем. Ну и потому, что больше у меня никого не было во всём этом чёртовом мире. Только она и конь. Всё.

– Я впервые совершил убийство. Прежде я никого никогда не убивал. Только зверей. И теперь, эти трупы всплывают у меня перед глазами. Я забрал у них жизнь, хотя они не были ни в чём передо мной виновны. Кто я такой, чтобы вершить судьбу? Я никто, но посмел покуситься на их жизнь. Там, в усадьбе, я ничего не чувствовал, кроме отдачи от оружия, но сейчас я жалею об этом, я поступил неправильно. Я не хотел этого. Это сложно описать, – по моему лицу покатились слёзы.

Вот кем я теперь стал. Я был писателем и путешественником. А теперь я грабитель и убийца, который скрывается в лесу с похищенной девушкой.

– Может ты что-нибудь хочешь? – Спросила она, словно предыдущих слов не было.

– Табака пожалуйста, он на ремне.

Она ушла за табаком. Принесла трубку и кисет табака. Сама забила трубку и протянула мне вместе с зажигалкой. Я затянулся. Ну что за девушка? Я признался в первом убийстве, а она вместо того, чтобы послать меня, забивает мне трубку табаком. Ну прямо настоящее чудо.

– Ты всё сделал правильно. Они были плохими людьми и заслужили этого. На их руках куда больше крови бедных крестьян, чем на твоих, – сказала она мне, обнимая.

Так вот значит, как я выгляжу в глазах крестьян. Я выгляжу героем, спасающим их от злых рабовладельцев. Но почему же тогда в своих глазах я последняя тварь?

– Может быть тебе нужно выпить? У тебя есть? Давай я принесу? – Похоже она привыкала к новому обращению.

– Дэн.

– Что?

– Моё настоящее имя Дэн. Меня так зовут. Я обещал сказать, как только всё закончится.