Солнце, море… дирижабль

Ричард приложился к своей выпивке. Рей плеснул на мужчину воды из ведёрка со льдом. Тот мгновенно распахнул свои удивительные глаза и попробовал встать. Не слишком удачно – тут же завалился на бок, что-то быстро лопоча.

– Всё интереснее и интереснее. Мистер Салех, а на каком языке он сейчас говорит? – Ричард встал из-за стола, обошёл кресло и навис над странным гостем.

– Ни малейшего понятия. Уважаемый, вы нас понимаете? – Рей пощёлкал пальцами перед носом господина. Тот продолжил испуганный монолог, в котором ни слова нельзя было разобрать, но при этом всем казалось, что они вот-вот поймут.

– Позвольте, я попробую!

Старый Роберт навис над рыжим, просто удлинив свой позвоночник. После чего несколько раз аккуратно ткнул когтями в одному ему ведомые точки на теле. Взгляд незнакомца прояснился, он замолчал и отвесил челюсть, разглядев, кто над ним навис.

Роберт удовлетворённо кивнул и вернулся за стол. Рей, Эрих и Ричард вопросительно уставились на невольного собутыльника. Тот наконец поднялся на ноги, отряхнул свой френч и вздёрнул подбородок:

– Я… Я посол Великая Инфария есть! Я… Дипломат и важный человек есть я в моей стране! Меня одерживать права не имеете вы. Великой Инфарии государь протест явит императору вашему, со мной если случится что! Большой скандал может место иметь!

Говорил незнакомец с очень странным прононсом, порядок слов тоже оставлял желать, но смысл вполне ясен. При этом язык, вроде бы вполне имперский, звучал, будто его специально переврали.

– Ага, ну что я говорил! Не успели покинуть столицу, как вляпались в скандал! Право слово, как неожиданно! – Ричард аж истекал сарказмом.

– Значит… ты это… жить хочешь? – повернулся к послу Салех.

В ответ мужчина усердно закивал.

– Тогда – пей!

Рей налил в пустой стакан джина доверху и протянул его гостю.

– А ещё давайте его расспросим, что за Инфария такая, – встрял маг.

– Если вред причините мне вы, Великой Инфарии государь армаду нашу подвигнет на империю вашу немедля! Великой Инфарии армада в пыль сокрушит вейска ваши! Узреть Великой Инфарии мощь доведётся вам!

Стакан джина, пусть и всего лишь ополовиненный, произвёл на гостя верное действие.

– А вот с этого места поподробнее! Знаете, я прям заинтригован, – Рей подвинул Ричарда в сторону и гостеприимно придвинул к столу кресло от соседнего стола. – Просим, просим, угощайтесь, чем боги послали! И ни в чём не стесняйтесь. Особенно – в деталях. Что за армада такая, состав, чем вооружены, какая мощность, магическая поддержка? Где расположена Великая Инфария, какова её территория, население… Мы страсть какие любопытные! А у вас, небось, столько всего интересненького…

И Салех приглашающе улыбнулся. Рыжий вздохнул. С видом человека, идущего на эшафот, двумя глотками допил остаток джина. Похоже, он начал понимать, что Инфария всё-таки несколько дальше, чем эти четверо обаятельных господ. И что это – аргумент из тех, которые игнорировать себе дороже.

Глава 3

От джина и ярких впечатлений посла Инфарии, кажется, слегка перемкнуло. Потому что без тостов он пить решительно отказался. Беда лишь, что его тосты не отличались разнообразием.

– Слава Великой Инфарии!

…

– Вечно живи, Великая Инфария!

…

– За процветание и благоденствие Великой Инфарии!

Ричард первым заметил опасную тенденцию: здравицы следовали одна за другой, при этом любую жидкость из любой ёмкости господин посол выпивал до дна.

– Мистер Салех, крепкого послу больше не наливать. Только коктейль, и строго на два пальца, не больше. Иначе наш новый друг убежит на дно алкогольной ямы раньше, чем мы что-либо узнаем.

Рей немедля выполнил требование – и вовремя: посол, которого звали Йозеф, окосел ровно настолько, чтобы речь обрела гладкость, не утратив связности. Провозгласив очередной патриотический тост, он начал рассказ. Который стоит привести здесь полностью, оснастив дополнениями из имперских летописей.

Земли Инфарии лежали за Штормовым Поясом – гигантской магической и стихийной аномалией в Южном полушарии, которая возникла пару тысяч лет назад по до сих пор не выясненной причине. Отрезав от любого сообщения фактически пятую часть обитаемого мира. Собственно, в остальном мире эту часть считали давно и окончательно погибшей. Южнее сорокового градуса широты океан за полтора месяца превратился в бесконечный кошмар, неодолимый по определению. И оным кошмаром оставался вот уже третье тысячелетие. Хаотично меняющиеся ураганные ветра, ливень и град в самых диких сочетаниях, волны, превращающие самый прочный корабль в щепки за считанные минуты. К тому же именно в этих широтах находилось несколько архипелагов, сложных для навигации даже в штиль. В условиях неутихающего урагана они превратились в однозначную смерть. А чтобы никому не показалось мало, к буйству стихий в Поясе прилагались жуткие искажения магического континуума. Заклинания там давали абсолютно непредсказуемые результаты. Попытка успокоить волны, прекрасно срабатывающая в прочих акваториях, в Штормовом Поясе могла закончиться чем угодно, от взрыва или возгорания воды до превращения её в камень или стадо железных ежей. Словом, хватило нескольких лет, чтобы ни один мореход в здравом уме не пытался даже приблизиться к Поясу, не говоря уж про его преодоление.

Спустя пять десятилетий выяснилось: Пояс охватывает всё полушарие целиком, начиная от сороковых широт. Он даже отгрыз большой полуостров от материка, на котором тогда зарождалась Западная империя. И если кто подумал, что над сушей этот гигантский катаклизм работал как-то иначе или был преодолим… Отринь надежду всяк сюда входящий. Южная оконечность мира была признана безвозвратно утраченной. Сильнее всего пострадал от этой потери Южный Союз – солидную часть его владений как раз составляли те самые архипелаги, погибшие в свихнувшемся океане. И солидную часть дохода – южане контролировали все торговые пути в этой части света. Однако досталось и Срединной империи: всё случилось аккурат в разгар колонизации ею трёх громадных островов, расположенных несколько южнее и восточнее территории Союза и покамест Союзом ещё не разведанных толком. Это был личный проект Ульриха Первого. Когда многолетняя разведка принесла свои плоды – подробную карту Южного полушария с описанием помянутых островов, – император задумал создать там полноценную колонию. Чтобы утвердить флаг империи и поставить на место вконец обнаглевших союжан, которые полушарие считали вотчиной, а всех прочих, кто в него заплывает – данниками, а то и добычей.

Богатый, но немноголюдный Союз не мог позволить себе открытую войну с таким противником, как Срединная империя. А от их каперства имперцы придумали непробиваемую защиту. Был создан невиданный ни до, ни после флот – более полутора тысяч колоссальных плоскодонных кораблей, которые технически представляли собой усовершенствованные плоты о нескольких палубах. Если только можно представить себе плот, способный принять на борт кавалерийский полк вместе с лошадьми, вооружением и провиантом. И не просто так принять, а доставить перечисленное за тысячи лиг без заметных потерь.

Имперские инженеры под руководством гениального Лордмастера не только представляли, но и успешно воплотили. Двигались эти «плоты» намного медленнее подавляющего большинства тогдашних судов, слова «манёвренность» не знали в принципе, но таким монстрам скорость и манёвр были нужны не больше, чем бегемоту столовые приборы. Зато размеры и фантастическая остойчивость позволили вооружить суда мощными стационарными баллистами, огнемётами и даже требушетами. В итоге один бортовой залп «плота» отправлял на дно любой корабль этого мира задолго до того, как он выходил на дальность эффективной стрельбы из лука и пращи. Лёгкие баллисты проблемы не решали, а тяжёлые создавали новые проблемы. Во-первых, на обычный, даже самый большой корабль их можно было взять не более трёх-четырёх. Во-вторых, будучи установлены вдоль борта, эти тяжеленные дуры ощутимо накреняли судно. Наконец, после нескольких их залпов палубным доскам (а иногда и бортовым!) требовался капитальный ремонт. Всё перечисленное накрывалось, как уже говорено, единственным залпом одного имперского дредноута. Про абордаж этих чудовищ и речи не шло иначе чем в ключе массового самоубийства.

Громадная армия вторжения, собранная наполовину из временно помилованных каторжников и аналогичного контингента, а на другую половину – из профессиональных вояк, способных застроить и не таких отморозков, погрузилась на «плоты» и торжественно отчалила на подвиги во имя короны. Несколько кораблей отдали учёным и магам. И нагрузили сообразным барахлом – лаборатории, обсерватории и прочие «тории», позволяющие быстро и эффективно освоить территории. Ульрих, провожая армаду, выдал напутствие: «Ослов и учёных – в середину!» Весело хохотнул и отбыл в резиденцию, дожидаться первых докладов из колоний.

Доклады поначалу радовали. Найдены подходящие гавани, полным ходом развёрнуто строительство (на которое пошла древесина от демонтированных «плотов» – большую часть из них разобрали, оставив две сотни в качестве транспортов и кораблей обороны), организованы экспедиции вглубь территорий… И внезапно это всё исчезло за абсолютно непроходимым занавесом. Что именно (или кто) послужило толчком к началу катаклизма, получившего спустя полвека название «Штормовой Пояс», так и осталось тайной. По одной теории, беду нахимичила группа архимагов Южного Союза, пытаясь организовать блокаду новых имперских владений. Впрочем, у любого магистра, не говоря уж про специалистов высшей квалификации, эта теория вызывала реакции в спектре от громкого смеха до громкого мата. Такие вещи под силу только богам, да и то не поодиночке, а всем, сколько их есть. Умноженным на десять.

Спустя полвека обитаемый мир окончательно убедился, что южнее сороковой широты нет ни дорог, ни жизни. И что сам по себе глобальный катаклизм заканчиваться и даже слабеть не намерен. Южный Союз от такого удара оправлялся несколько столетий, прежде чем сумел восстановить своё влияние и реорганизовать структуру. Срединной империи тоже мало не показалось – колоссальный проект серьёзно подточил экономику, что в итоге позволило молодой Западной империи безнаказанно захватить почти все закатные земли. И ударными темпами выстроить своё государство, которое в итоге превратилось в одну из трёх мощнейших держав мира.

Всё это собутыльники Йозефа так или иначе знали. Кто из официальных источников и даже из беллетристики, а кто из закрытых для стороннего глаза архивов. Правда, и те, и другие равно числили южные земли погибшими, так что явление оттуда посла со всей его историей стало полной неожиданностью даже для Первого императора, не говоря уж про остальных его подданных.

Когда рассказ Йозефа дошёл до этого места, Эрих внезапно хлопнул себя ладонью по лбу с такой силой, что остальные нешуточно испугались за сохранность его мозга и шейных позвонков.

– Я всё понял!!! – заорал маг тоном учёного, сделавшего главное открытие всей своей жизни. – Я понял!

Ричард неодобрительно покосился на Мироя:

– Что именно вы поняли, сэр Эрих? Поделитесь, будьте так любезны.

– Я понял, почему язык посла нам одновременно знаком и непонятен! И почему он по-нашему изъясняется так витиевато.

Салех явно разделял скепсис нанимателя:

– Ну понял, ну и ладно. Чего так орать-то? И кстати – а почему?

Мирой уставился на него сияющими глазами.

– Вы когда-нибудь читали оригиналы или факсимиле древнеимперских хроник? Ну, вообще хоть что-то пытались читать на древнеимперском?

Рей уверенно помотал головой, а вот Ричард, напротив, кивнул, хоть и не столь уверенно. Мирой обратился к нему:

– Ну и как, смогли хоть что-то понять?

– И да, и нет, – чуть замявшись, ответил Гринривер. – Меня, конечно, учили древнеимперскому, но в довольно ограниченном объёме. Только чтобы смог понять общий смысл написанного, если без толковника читать. И учитель предупредил, что на этом языке уже более тысячи лет никто не говорит, поэтому даже толком не знают, как он звучал. Читают с применением более-менее современной фонетики, а это в общем-то неверно.

– Вооот! – Мирой торжествующе воздел указующий перст. – Вот! А сейчас перед нами – живой носитель древнеимперского, прошу любить и жаловать!

Все собеседники уставились на посла. Посол явно и недвусмысленно смутился – покраснел лицом и ушами, закашлялся и торопливо отхлебнул из бокала, забыв даже про тост.

Мирой, увлечённый своим открытием, продолжил:

– Конечно, это не чистый древнеимперский. Но уверен: сегодняшний инфарский к нему намного ближе, чем сегодняшний имперский. Потому что он развивался в полной языковой изоляции. А в таких случаях развитие происходит намного медленнее. Кроме того, я допускаю, что именно благодаря изоляции инфарцы смогли уберечь язык от кардинальных перемен.

Посол утвердительно покивал:

– Да-да, весьма прав друг мой в речах своих преразумных! Всемерно Великой Инфарии народ стремился всегда беречь язык свой.

Южный гость сверкнул очами, заглянул в бокал, вскинул его привычным движением… Продолжить не дали. Левая ладонь Салеха надёжно запечатала инфарцу рот, заглушив тост в зародыше.

– Стоп-стоп, сэр Йозеф! Успеем ещё нагрузиться, вся ночь впереди. Давай лучше рассказывай, как вы там выжили-то.

Выживали инфарцы, как выяснилось, в целом неплохо. На островах практически не было коренного населения – так, небольшие разрозненные племена и три колонии южан. Всё это за пару веков имперская диаспора ассимилировала начисто. После чего никаких проблем с электоратом не возникало.

Не было проблем и с животным миром. Ни на одном острове (а их, помимо трёх главных, насчитывалось около полутора сотен) не обнаружилось даже следов континентальной мегафауны. Самые крупные травоядные – два вида тапиров и очаровательный пушистый верблюд ростом с небольшую лошадь. Их успешно одомашнили и разводили как на мясо, шерсть и молоко, так и в качестве упряжных и ездовых животных. Хищники были представлены двумя видами гиен, одним некрупным медведем и одним волком очень своеобразной внешности. Ах, да – ещё три вида кошек, крупнейшую из которых – местную рысь огненно-рыжей масти – колонисты приручили настолько основательно, что она в результате стала если не священным животным, то близко к тому. И даже удостоилась быть помещённой на государственный герб Великой Инфарии.

Учёные довольно быстро выяснили, что все земли этой части мира – образования довольно молодые, и продолжают активно формироваться. На главных островах оказалось немало действующих вулканов, а многие небольшие островки представляли собой цельные вулканические горы. Безжизненные по вполне объективным причинам. Зато недра радовали изобилием рудных месторождений, которые позволили развить богатую промышленность. Угля и нефти долгое время не могли найти вообще, поэтому на отопление жилищ либо пускали всё те же термальные воды, либо валили лес – благо, вот его было много, и в основном местные разновидности дубов и буков, с плотной древесиной, дающей ровный и мощный жар. Большую каменноугольную провинцию обнаружили спустя три сотни лет на той самой южной оконечности Закатного материка, которую тоже отрезал от остального мира Штормовой Пояс. Земли эти оказались абсолютно безлюдными, их включили в состав Инфарии в качестве ещё одной провинции – и объявили колонизацию уже от лица собственной метрополии. Правда, желающих поселиться на Драконьей Голове (так назвали полуостров из-за его формы) оказалось не так и много, уж очень неприветливое местечко. И в части климата, и вообще на вид – невысокие древние горы, перемежающиеся пустынями и саваннами, отвратительно жаркими летом и омерзительно холодными зимой. В общем, полуостров сделали топливно-сырьевой базой да ещё развили там овцеводство – овцам местный климат и растительность нравились куда больше, чем людям.

Сельское хозяйство страны, правда, какое-то время испытывало трудности по причине дефицита земель и нежелания многих культур, привезённых с родины, произрастать на непривычных почвах и в новом климате. Однако и тут учёные не растерялись: что-то удалось приспособить к новым условиям посредством старой доброй селекции, а большинство других «упрямцев» научились выращивать в теплицах. Которые строили в районах термальных источников, приспосабливая оные и для полива, и для обогрева.

Хуже всего пришлось магам. Поначалу-то всё было нормально, но едва замкнулся Штормовой Пояс, как выяснилось, что континуум магического эфира, искажённый в Поясе, южнее его просто исчез. Точнее, он словно изменил знак – привычные заклинания стали ничего не значащим сотрясением воздуха, а новые, сколько их ни пытались изобретать, тоже отказывались работать. Так бы и захирели маги окончательно, если бы одного из них не посетило озарение. Испробовав все мыслимые и немыслимые варианты, он для очистки совести решил изучить верования аборигенов. Благо, их ещё не всех к тому времени окультурили. Выяснилось, что собственную магию туземцы открыли давно. Только они не придумывали заклятия, а просто использовали силу четырёх базовых стихий – огня, воды, воздуха и земли – для материализации чувственных идей. Стихиям приносили жертвы, если хотели что-либо совершить с их помощью, после чего исполняли желаемое с применением сил, высвобождаемых при ритуале жертвоприношения. Некоторые аборигены (их называли «Говорящие-с-духами») умели это делать мысленно, и со стороны подобные действия мало чем отличались от невербальной магии. Причём жертвы стихиям можно было приносить авансом. Скажем, одного верблюда, грубо говоря, хватало на полгода рационального «использования», если не замахиваться на глобальные дела. Масштабные проблемы решали количеством жертв и коллективными усилиями нескольких «говорящих». Любопытно, что до человеческих жертвоприношений дикари как-то не додумались. Возможно, потому, что их и так было немного, а вариантов угробиться естественным путём – хоть отбавляй. А может, просто не доросли до такой замечательной идеи.

Разумеется, такие штуки могли проделывать отнюдь не все туземцы. «Говорящих-с-духами» рождалось немного, и не всякий потенциально годный ребёнок проходил жёсткое сито предварительного отбора. Отбором ведали наставники из опытных «говорящих». Затем они же около двух лет готовили отобранных детей к будущей профессии. Подготовленных посвящали стихиям (каждого – своей, к которой он был предрасположен) посредством долгой и чрезвычайно запутанной церемонии. А затем ещё несколько лет обучали представлять во всех мельчайших деталях любые желания – и транслировать их духам. Разумеется, предварив эту трансляцию соответствующей запросу жертвой. Оценивать масштабы запроса и требуемое количество энергии «говорящие» умели просто-таки ювелирно.

Будущим жителям Великой Инфарии повезло и тут: маг, взявшийся изучать феномен «Говорящих-с-духами» (звали его Джефри Нобелинг), оказался ещё и добросовестным, внимательным исследователем. И, судя по всему, неплохим человеком. Он подружился с троими «говорящими», постепенно набрал массив крайне любопытных данных, наконец, уговорил приятелей на серию экспериментов. И с изумлением выяснил: в мире существует не меньший по объёмам источник силы, чем магический эфир. Видимо, во времена вовсе незапамятные наши предки выбрали именно магию, поскольку она не требовала от своих адептов настолько жёсткого отбора, как управление стихиями. Да-да, Нобелинг выяснил однозначно: «говорящие» ни с какими духами не общались по причине отсутствия таковых. Они просто (ага, это сказать просто, а сделать?!..) аккумулировали в себе энергию жертвы, и с её помощью целенаправленно управляли стихиями. Представляя требуемое и создавая его. Меняя реальность, причём куда тоньше и эффективнее, чем это делали маги.

Нобелинг, конечно, удивлялся, но больше пребывал в расстроенных чувствах. Ещё бы: наверняка ведь забывшие стихийный путь имперцы непригодны стать «говорящими». Аборигены же обречены раствориться в огромной массе колонистов спустя какие-нибудь два-три столетия. Огорчался Джефри привычным любому доброму человеку методом – ударился в запой. И когда посреди этого запоя к нему в дом явился старейший из «говорящих»… Официальной иерархии у них не было, но опыт и мудрость они чтили не меньше, а то и больше имперцев. Старейшего Нобелинг лично не знал, только видел пару раз, и потому решил, что допился до белой горячки. Как и большинство неопытных пьяниц, он не знал, что делирий наступает в процессе отрезвления. Через несколько часов ему предстояло в этом убедиться, а пока маг-учёный мгновенно протрезвел, как стёклышко – до прозрачного звона. Это старик «говорящий», специальностью которого была водная стихия, одним движением брови выгнал алкоголь из организма Джефри. А затем перешёл к делу, с которым явился.

Оказалось, не всё так плохо. Во-первых, пока маг исследовал местных шаманов, означенные шаманы тоже исследовали как его, так и других пришельцев. И достоверно выяснили: большие белые братья тоже могут рождать «говорящих». Во-вторых, он сам, Джефри Нобелинг – отличный кандидат в «говорящие». Да мало что кандидат – ещё и очень редкий тип, универсал, равно способный к управлению любой из четырёх стихий. Ну, а в третьих и главных… Мы тут долго думали – и решили обучать нашему искусству больших белых братьев. Потому что куруа-таноа (так себя называли аборигены) растворяются в пришельцах, и с ними уходит древнее искусство. А этого допустить нельзя. Так что давай-ка, дружок, завязывай бухать и принимайся за труды. На первом этапе мы, «говорящие», поможем, а дальше вы уж сами.

Пройдя через отходняк и наловив достаточно чертей, Нобелинг вернул себе здравый ум и добился аудиенции у губернатора провинции Инфария (так в то время называлась колония, потому что ещё не потеряла надежду воссоединиться с империей). Где выложил всё – и итоги собственного исследования, и то, что ему рассказал Старейший, и возможные перспективы. Губернатор был мужчина государственного ума. Он не стал ни сомневаться в словах Джефри, ни вникать в частности. Он просто спросил: «Сколько?»

И судьба будущей инфарской Академии стихийного управления (АСУ) была решена. А Джефри Нобелинг стал её первым Президентом – и третьим лицом в государстве после губернатора и его заместителя.

Кстати о государственной системе. Более трёх веков Инфария структурно оставалась имперской провинцией. Губернаторский пост был выборным, президентский АСУ – тоже. Однако по истечении третьего века от Изоляции (так называли здесь образование Пояса) накопился букет проблем. Начиная от не слишком пригодной для управления государством армейской командной структуры до необходимости каждый век строить новое хранилище, куда отправлялись все отчёты колониальной администрации о проделанной работе. Да и сама необходимость составлять и хранить кучу бумаг, которые неизвестно когда надо будет вручить неизвестно кому… В общем, на исходе третьего века от Изоляции имперская колония Инфария провозгласила независимость и превратилась в государство Великая Инфария. Единственное и неповторимое – на всю южную часть мира, отсечённую Поясом. Губернатора конвертировали в государя, при этом мудро сохранив выборный принцип назначения. Правда, выбирал не народ в целом, а Генеральный Совет, куда входили наместники провинций, промышленные магнаты – и Стихийные управляющие, как же без них. Кстати, сам Йозеф происходил из семьи управляющих Огнём, прошёл полное посвящение и обучение в АСУ. А до назначения в послы занимал должность провинциала Огня на главном из трёх островов – Юснохе.

Выборный принцип действовал и на нижних ветвях государственной власти. Наместников провинций (их было пять – три главных острова с окрестными мелкими, архипелаг Аванико на востоке и полуостров Драконья Голова на западе), конечно, утверждал государь, но выдвигало кандидатов на эту должность собственно население провинций. Это минимизировало коррупцию, позволяя куда чаще получать эффективных управленцев, чем на прародине, в Срединной империи.

Так в результате столкновения имперских амбиций с природным катаклизмом образовалось единственное в мире демократическое государство. Со своими законами и особенностями, со своим уникальным обществом. Например, всю свою историю Великая Инфария не знала, что такое война. Хотя армия там была, был и мощный флот, основу для которого заложили приснопамятные дредноуты. Но между собой люди не воевали, хватало и других объектов. Поскольку из моря периодически вылезало… всякое. Такое, что даже на «плотах» люди не чувствовали себя в полной безопасности. Вот и приходилось содержать профессиональную армию, которая выполняла функции охраны для жителей побережья и мореплавателей. Впрочем, об этом Йозеф пообещал рассказать как-нибудь в другой раз, а то сейчас в горле пересохло и кушать хочется.

Как посол оказался в Империи? Неужто шторм тысячелетия начал стихать? Нет, что вы, такой же бодрый, как и прежде. Просто инфарские конструкторы создали такую диковинную штуку, как подводные корабли. Ведь каким бы мощным ни был катаклизм Пояса, он всё-таки затрагивал только поверхностные слои океана. На глубине в сотню саженей и более царили тишина и покой. С некоторыми оговорками, конечно, но… Да-да, об этом позже. Идея же погружения под воду давно занимала лучшие конструкторские умы инфарской Академии наук. Первые корабли, способные погружаться в океан и всплывать, были созданы около трёх веков назад. Конечно же, за это время их очень серьёзно доработали и усовершенствовали. Сегодня это мощные аппараты колоссальных размеров, сопоставимых с «плотами», но внешне похожие на дирижабль, только без гондолы. Они выдерживают погружение на глубину до мили и способны пересечь океан из края в край. Топливом служит газойль, двигатели – собственная разработка инженеров Великой Инфарии. Про вооружение рассказывать посол не имеет права, это государственная тайна. Но корабль, на котором он приплыл во главе посольства, сейчас стоит в доке Гермистона, крупнейшего порта Срединной империи. Под усиленной охраной, разумеется.