Алексаша

– Конечно, older brave, и новую моду введём! – поддерживал его Алексаша и понимал, что уже, действительно, желает помочь Петру, а не врёт.

« Какое счастье – быть рядом с таким человеком!» – подумали одновременно Пётр и Алексаша.

Правда, этой зимой дружба Петра и Алексаши прошла ещё несколько проверок.

Во-первых, Алексаша однажды отменил приказ Петра: выпороть боярина Шишкова за воровство…

Когда Пётр узнал об этом, он недовольно посмотрел на Алексашу, провёл рукой по Алексашиной спине и спросил разгневанно:

– Санька, ничего не болит?

– Нет…

– Так вот заболит: так за такое дело в следующий раз велю исполосовать! – прикрикнул Пётр.

– Ах, так! Я это терпеть не собираюсь, я ухожу! – заявил Алексаша и размашистыми шагами направился к двери.

Пётр опомнился и побежал за ним с уговорами:

– Алексашенька, прости, это я в гневе, я же никогда так не сделаю, ты же это знаешь…

Пётр понял, что уговаривать Алексашу бесполезно, развернулся и отравился в палаты со словами:

– Ну и ладно!

Тут уже Алексаша опомнился и побежал за Петром с причитаниями:

– Петенька, ты чего? Я же без тебя не могу!

Пётр остановился, братья улыбнулись и бросились друг другу на шею со смехом. Конфликт был улажен и забыт.

– За что вы любите его, ваше величество, он же такой гонористый! – удивлялся Зотов.

–Вот за то и люблю… – отвечал Пётр.

Во-вторых, однажды в гостях у Лефорта Пётр сказал:

– Лефорт, сделаешь мне настоящие полки – генералом пожалую!

– Это можно, ваше величество, только на это не день и не два надо… – говорил Лефорт.

– Делай сколько нужно! – приказал Пётр.

Скоро Лефорт сделал два полка: Преображенский и Семёновский. Осталось только сшить обмундирование. На это деньги Пётр выделил Алексаше. А тем временем письмо пришло Алексаше от старшей сестры. Пишет она, что им деньги срочно нужны. Вот Алексаша и купил самую дешёвую ткань, а деньги, что остались, сестре послал. Приехал посмотреть Пётр на своё войско в новых мундирах, а ткань в руках расползается!

– Ну, Санька, я тебе устрою! – возмутился Пётр.

Пришёл в Преображенское Пётр разъярённый.

– Зотов, посоветуй, как отучить Алексашу от воровства! – спросил у Зотова Пётр.

– А ты кнутом его огрей… – посоветовал Зотов – От одного удара ничего не будет…

Пётр взял кнут, направился семимильными шагами к Алексаше. Алексаша как это увидел, испугался, съёжился, закрыл глаза руками…

Удар прям по рукам пришёлся…

Обиделся Алексаша, оттолкнул Петра и побежал в горницу. Там стал вещи складывать свои в порыве обиды, заплакал…

… И упал в обморок…

А той порой Пётр, чтобы успокоится, пошёл на конюшню почистить любимого коня, Красавчика. Заметил Пётр любимого коня Алексаши, Сахарка, подошёл к нему, погладил, прошептал:

– Вот, Сахарок, поссорились мы с твоим хозяином, а мне так помириться хочется, я ж без него жизни не представляю…

Тут пришёл Зотов и говорит:

– Ваше величество, я ведь знаю, о чём вы думаете…

– Угадаешь, золотой дам! – сказал Пётр.

– Вы думаете, как с Алексашей помириться…

– Дурень!.. – с перекошенным лицом грубо ответил Пётр, но золотой дал.

Тут прибежала служанка:

– Ваше величество, Александр Данилович без сознания лежит!

У Петра глаза округлились, лицо перекосилось, Пётр всё бросил и побежал к Алексаше.

Алексаша лежал без сознания на полу среди разбросанных вещей…

Пётр уложил Алексашу на кровать, взял за руку и стал себя ругать:

– Что я наделал! Так обидел своего названного братика! Алексашенька, только прости меня, поправься, а я больше никогда тебя не обижу, обещаю! Ну, Зотов и советчик: век больше его слушать не буду!

… В глазах Петра блеснули слёзы…

Всё это слышал и видел одним глазком Алексаша, который уже давно очнулся, но не показывал виду. От таких искренних слов сердце Алексаши растопилось, обида прошла, Алексаша открыл глаза и позвал Петра.

Пётр стал просить прощения и целовать рубцы на руках Алексаши.

– Ладно тебе, older brave, я сам тоже виноват, я на тебя не обижаюсь больше…

Пётр целую неделю заглаживал вину: дарил Алексаше подарки, ухаживал за больным Алексашей, приносил даже еду в постель…

…Как-то Пётр ехал в карете и увидел: на дороге сидел беспризорный котёнок. Пётр вспомнил, как Алексаша рассказывал ему, как Алексашу в детстве согрели и спасли от холода кошки и что хочет Алексаша своего питомца, и взял котёнка, и привёз в Преображенское и подарил Алексаше…

– Спасибо тебе, братик, мне очень приятно, что ты запомнил, что я мечтал о своём питомце. Я назову его Тигряшей… – сказал довольный Алексаша.

… Но вот Алексаша выздоровел, рубцы зажили, рана на душе тоже зажила, обида прошла и они, как и прежде, были дружными братиками, чья дружба стала ещё крепче…

Тонкая невидимая душевная нить превратилась в незримый духовный крепкий канат, который связывал двух названных братьев.

А однажды к Алексаше пришёл купец и, подарив дорогой перстень, сказал:

– Поговорите с его Величеством, чтобы мне дали первую купеческую гильдию.

Алексаша согласился.

А вечером сидят Пётр с Алексашей, Алексаша руку поднял, Пётр увидел перстень, схватил Алексашу за руку и спрашивает:

– Откуда он у тебя? Я тебе такого не дарил!

Пришлось Алексаше признаться.

Пётр разгневался, стал кричать на Алексашу, а Алексаша не оправдывается, увидел это Лефорт, взял их портрет и сказал:

– Порву! Не будете больше братьями!

Алексаша с Петром мигом про обиды забыли и стали уговаривать Лефорта:

– Не рвите, пожалуйста! Мы будем братиками!

– И не будете ругаться?

– Мы уже помирились… – ответили Пётр и Алексаша с улыбкой.

Посмотрели названные братья друг другу в глаза и хором сказали:

– Прости меня, братик, я больше так не буду…

Так их дружба прошла все испытания и окрепла.

А когда настала весна, пришёл праздник светлой Пасхи, вся семья Петра поехала в Москву на службу.

Во-первых, Пётр удивил всех тем, что поехал в церковь в голландском костюме.

– Посмотрите, как он одет! – возмутилась Софка.

– А вы, добрые люди, послушайте, как она живёт! – взбунтовался Пётр и стал рассказывать, как Софка пьянствует, да гуляет.

Так поспорили Пётр и Софка: кто прав – тот, кто правильно одет или кто правильно живёт.

Спросила Софка у священника:

– Кто из нас прав?

–Если Царь Пётр правду говорит, он прав: лучше неправильно одеться на службу, но праведно жить, чем правильно одеваться, но неправедно жить…

В ярости Софья разбила поднос.

А когда был крёстный ход, Пётр посмотрел на Софью соколиным взглядом и сказал:

– Нечего здесь девице делать, шла бы в палаты!

Поняла Софка, что кончилось её правление: вырос Пётр, еле дождалась, когда праздник окончится, созвала верных стрельцов и говорит:

– Приказываю вам этой ночью убрать Петра и всех его приближённых!

…Ночь…

Беспросветная тёмная ночь…

Спят крепко Пётр и Алексаша. Вдруг прискакал человек, упал в ноги Петру и сообщает:

– Великий государь, скоро пребудет сюда стрелецкое войско убрать вас и всех твоих приближённых, скорее скройтесь!

Пётр в чём спал, в том вскочил и закричал:

– Коней нам, живо!!!

Перекосилось лицо Петра, оторопел от испуга, но потом понял, что бежать надо…

А Алексаша от испуга ничего сообразить не может…

Привели коней, Пётр в исподнем вскочил на первого, перекинул поперёк седла Алексашу, на другого Наталья Кирилловна и Зотов сели, на третьем – жена Евдокия с сыном Алексеем и поскакали до леса. А как скрылись в лесу, решили скакать до Троице – Сергиевской Лавры. Через три часа сняли их с коней еле живых…

– Ничего, Бог в обиду не даст… – сказали монахи.

– Хорошо бы… – приговаривала Наталья Кирилловна.

А на утро против стрелецких войск Лефорт выступил с полками Петра. Все с нетерпением до дрожи и волнением ждали известия с поля боя…

… Пётр о чём-то задумался, а потом взял нож, подошёл к Алексаше, взял крестик и сказал:

– Если хочешь, я перережу верёвку, и ты будешь свободен и сможешь скрыться…

Но Алексаша нахмурившись, отодвинул руку Петра и сказал:

– Я обещал, что буду тебе названным братом при любом исходе, и выполню своё обещание…

И вот прибыл гонец. Дрожащими руками Пётр раскрыл письмо и с ликованием прочитал вслух решающие счастливые строчки:

«Ваше величество, стрельцы разбиты, Софья заточена в Новодевичий монастырь, Кремль свободен для вас, великий государь!

Генерал Лефорт».

От радости все стали обниматься, вышли на улицу, тут же устроили пир, выпили за успех Петровских полков…

… А тем временем узнала Софка, что её стрельцы проиграли, закручинилась, решила, что нужно помириться с братом. Села в карету, поехала в Троице – Сергиевскую лавру, а её на полпути остановили солдаты Преображенского полка:

– Дальше пускать не велено! Царь Пётр приказал вас в Новодевичий монастырь на пострижение доставить!

Топнула Софка ногой, а никто её грозного притопа не боится…

… Так и заточили Софью в монастырь, где она прожила ещё десять лет…

А когда приехали они в Кремль, Иван отказался от власти, и Пётра миропомазали, как единовластного правителя…

Свершения Петра

Как Пётр правителем стал, в первую очередь решил посмотреть другие страны, найти союзников против турок и шведов, выучится правлению, кораблестроению, другим важным наукам и решил отправиться в великое посольство за границу. Поехал Пётр не под своим именем, а взял себе другое звание и имя: урядник Пётр Михайлов.

Сперва, они приехали в Голландию, где Пётр и Алексаша поступили в мастеровые на верфь. Позже они гордились мозолями на руках и документами, где указано, что они с отличием окончили кораблестроительную школу.

А потом они ездили в Австрию, где у Петра возникли напряжённые отношения с правителем. Ездил Пётр и в Польшу, где подружился с польским королём Августом вторым Храбрым. Там Пётр вёл переговоры сам (обыкновенно, дипломатией занимался Алексаша) и вот что случилось.

Как-то сидели Пётр и Август за одним столом, показалось Августу, что серебряная тарелка не совсем чистая, Август взял, скрутил эту тарелку и бросил на пол. Пётр подумал, что Август силой решил померяться, взял и две тарелки сложил и скрутил. Августа захватил азарт, он скрутил три тарелки. Пётр – четыре, Август – пять, Пётр – шесть…

…На двенадцатой Пётр остановился и сказал:

– Хорошо серебро гнём, посмотрим, как штыки шведов будем гнуть…

Ещё Петра удивили слова Августа, когда речь зашла о фаворитах:

– Лично я меняю адъютанта и фаворитку каждый год: они начинают наглеть…

Пётр с Алексашей переглянулись: они не одобряли Августа.

В Польше случился ещё один казус. Прошёл слух, что в свите Петра есть бывший крепостной крестьянин, но никто не знал, кто это именно. Тогда один любопытный придворный вельможа решил спросить об этом у Алексаши:

– Александр Данилович, говорят, что Пётр дружит с бывшим крепостным, но это же каламбур?

– Не знаю, у нас с Петром этот каламбур длится два года… – ответил Алексаша.

Лицо вельможи округлилось…

А потом Пётр со своим посольством отправился в Англию. Там Пётр и Алексаша, как всегда, устроились на верфь, но тут их рассекретили. Вот как это было. Катил однажды Пётр тачку и видит: старый знакомый с Кукуево Яков идёт. Увидел Петра, остановился и во все глаза смотрит.

– Здравствуй, Яков! Да я это, я, не округляй глаза, просто я решил подучиться кораблестроению. Никому не скажешь? – поприветствовал его Пётр.

– Честное благородное слово, ваше величество! – пообещал Яков.

Правда, через день Петра и Алексашу пригласили на приём к королеве.

–Кто взболтнул?! – разорялся Пётр.

– А кто знал? – спросил Алексаша.

– Ты, я, наше посольство… Яков ещё… – задумался Пётр.

– Ну, вот! А ты ещё спрашиваешь! Конечно, Яков! Его же хлебом не корми, дай тайну чью-то разболтать… – отвечал Алексаша

Что ж, пришлось наряжаться и ехать на приём к королеве. По пути Пётр заметил, что его с любопытством и испугом разглядывают.

– А что меня так разглядывали? – спросил Пётр у королевы.

Та задумалась и ответила:

– Вот вы диковинки собираете, а сами с вашим ростом для нас диковинка, вот вы и вызвали интерес народа…

Там им впервые дали закурить курительные трубки. Петру очень понравилось, а вот Алексаше стало плохо, Санька немного очухался и сказал, что больше эту гадость в рот не возьмёт.

Пётр устал и хотел присесть. Тут увидел белую подушечку на тахте, сел на неё…

… А это оказалась персидская кошка! Королева такой визг подняла! Пришлось извиняться перед её величеством…

… А вечером Пётр поднялся в покои Алексаши со свёртком и сказал:

– Алексаша, у меня есть тебе подарок: как увидел – не удержался, так тебе пойдёт эта вещь!

Алексаша развернул свёрток и ахнул от восторга: там была барсовый меховой плащ!

– Ну, mine heart, спасибо, обрадовал ты меня! Такой удивительный мех! Такая красота! Ну, зачем ты купил, mine heart, она, наверное, ужасно дорогая! Всё равно большое спасибо! – обрадовался Алексаша, но потом загрустил.

– А чего у тебя глаза стали такие грустные? – спросил Пётр.

– Вот стал ты царём, теперь не будешь меня любить, подарочки мне дарить… – сказал Алексаша.

– Ещё сильнее буду тебя любить, ещё чаще подарочки буду дарить! – улыбнувшись, стал уговаривать Пётр и Алексаша тоже улыбнулся и зарделся и они обнялись: как можно было сомневаться в чувствах Петра?

… А потом они поехали в Данию, где Алексаше понравилась датская принцесса, а Алексаша понравился ей. Она на память подарила Алексаше породистого британского кота. Так началась Алексашина коллекция кошек.

…Принцесса Дании и Алексаша стали часто уединятся, когда это заметили король и королева, то Алексашу и Пётра попросили уехать из Дании.

…Алексаша, конечно, был очень расстроен…

И только они собрались ехать в Венецию, пришло письмо Петру, что взбунтовались стрельцы, баламутят Русь. Перекосил Пётр лицо и отдал приказ возвращаться в Россию. Как вернулись в Россию, Пётр велел жестоко расправиться с бунтовщиками…

… В утро стрелецкой казни рассвет кровавого цвета возвещал о горе. Жёны и дети стрельцов рыдали, народ охал, но Пётр был непреклонен: или они его сместят, или он их победит!

И из-за страха Пётр делал такое!…

…Казнил стрельцов, заставлял бояр быть палачами, многие падали в обморок…

…Чтобы не попасть в палачи, Алексаша притворился больным и три дня не выходил из своей комнаты…

Да, страшен Пётр в гневе!..

Много ошибок наворотил в эти дни Пётр, но как всё улеглось, успокоился, в себя пришёл( а то он от страха и ярости на себя был не похож), другая беда настала: война с турками.

Пётр хотел отвоевать выход к чёрному морю, а для этого нужно было завоевать крепость Азов.

Первые попытки были неудачными. Понял Пётр, что без реформ в армии, без флота не обойдёшься. Стал Пётр проводить рекрутские наборы, устроил в Воронеже верфь, и скоро всё было готово к новому бою, только корабли надо перегнать от Воронежа. Велел Пётр соорудить из брёвен подкаты и тащить корабли…

– Осень, дорога плохая, может, переждать? – спрашивал Алексаша.

– Нет, лишь бы дорогу не развезло! – отвечал Пётр.

… А на второй день пути пошёл дождь…

– Вот всё тебе надо скорее, да на авось! Вот развезло дорогу, что теперь делать будем? – ругал его на чём свет стоит Алексаша.

Пётр только хмурится.

Видит Алексаша, как людей, что корабли тащат, плетьми подгоняют, сердце защемило, стал просить Петра:

– Петя, скажи, пусть не бьют их, им и так тяжело…

– Ох, добросердечный ты у меня… – сказал Пётр, но приказ не бить отдал.

Ехал Пётр и говорил с боярином Шереметьевым о чём-то, как увидел такое! Алексаша упал, и корабль его накрыл!

От испуга у Петра чуть сердце не выскочило…

Пётр как соскочил с коня, подбежал к кораблю и поднял корму…

А корабль тяжёлый…

Пётр корчится, старается, держит, кричит:

– Кто-нибудь, вытащите его!

Никто понять не может, что делать надо, только один проворный солдат сообразил, что Пётр просит и вытащил из-под корабля Алексашу. Пётр с облегчением бросил корабль, взял Алексашу на руки и понёс в обоз, а сам с солдатом тем переглянулся и сказал:

– Спасибо тебе, щедро награжу…

Пётр своё слово сдержал: получил тот солдат от Петра и денег, и шубу, и ещё денег от Алексаши.

К взятию Азова Алексаша уже был в полном порядке.

И вот вторая попытка…

В бою участвуют и артиллерия, и пехота, и флот…

Алексаша был впереди всех, уже вовсю размахивал шашкой на стене крепости, пока бой шёл ещё в низу.

Пётр смотрел только на Алексашу и приговаривал:

–Ах, Санька, ну, даёт: вперёд всех лезет! Ну и получит он у меня за то, что на рожон лезет! Я ему титул поручика дам за храбрость! Братик, братик, переживаю я за тебя и горжусь тобой!

Победа была на нашей стороне, выход к Чёрному морю открыт!

А как война кончилась, начались другие свершения Петра: реформы внутри страны. В первую очередь Пётр приехал и заявил:

–Приказываю, чтобы все приближённые мои переходили на заграничную моду. Велю камзол и кафтан – жюстокор, парики заграничные носить и брить бороды! Вот, посмотрите на поручика Александра Меньшикова: он хорошо одет…

Бояре посмотрели на Алексашу, носы поворотили и решили, что Пётр забудет скоро о своей затее и можно ничего не менять.

Как бы ни так!

Пришли на следующий день бояре, как всегда, с бородами и длинными рукавами, а Пётр разозлился, блеснул соколиными очами, раздул ноздри и закричал:

– Ах, так! Меня не слушаться! Я вас проучу! Санька, неси ножницы!

Алексаша хихикает, но ножницы несёт.

Пётр стал резать бороды, бояре плачут горькими слезами, а Алексашка смехом заливается, как колокольчик.

– Ну, ты даёшь, mine heart! – сказал Алексаша.

– А пусть знают, как меня не слушаться! – возмущался Пётр.

)

Выставил на площади Пётр наряды нового образца и дал неделю для пошива такой одежды.

Прослышали об этом два боярина: Шереметьев и Ягужинский, заволновались – они ведь бородами славились. Сидят, горюют: что делать? А тем временем Пётр вызывает их с докладом. Первый пошел Ягужинский.

– Я вас научу, как меня не слушаться! – закричал Пётр, потребовал ножницы и постриг бороду несчастному Ягужинскому, хотя тот на коленях умолял Петра этого не делать. Вышел Ягужинский заплаканный и без бороды. Испугался Шереметьев, решил помощи у Алексашки искать, пришёл к нему и говорит:

– Александр Данилович, заступитесь за меня перед Петром, чтобы мне с бородой остаться…

Алексаша долго думал, как такое устроить, а потом говорит Петру:

– Петя, я придумал, как заставить побриться бояр и как ещё денег с них получить…

– Как?

– Вот как: введи налог на ношение бороды. Кто заплатит его, получает бородовой знак и носит его целый год, а через год опять деньги платит, так у них деньги кончатся, побреются: никуда не денутся…

– Ну, ты молодец, умный ты у меня, Алексашенька…

Так Пётр и сделал. Обрадовался Шереметьев, выкупил бородовой знак и ходит гоголем. Через год опять заставили платить. Через два года опять заставили платить…

… Понял Шереметьев, что скоро от его богатств только одна борода-то и останется…

Приходят приставы, а Шереметьев сидит злой и бритый…

Когда Алексаша рассказал эту историю Петру, Пётр долго смеялся…

Снова сидят у камина Пётр и Алексаша, друг на друга смотрят ласково, только теперь в Кремле. Улыбаются, на портрет свой смотрят и любимую песенку напевают:

Чтоб не случилось вдруг,

Знай, я – твой самый надежный друг!

Счастье или беда,

Буду рядом с тобой всегда,

Всё, что хочешь, мне доверь,

Как хочешь, меня проверь,

Главное, мне поверь

И не закрой к своему сердцу дверь.

Буду ждать верно-верно,

Если надо, всю жизнь, наверно,

Через любые бурьяны с тобой пройду,

Потому что ты мой лучший друг!

– Алексаша, давай сбежим, на конях поскачем… – прошептал Пётр.

– Давай…

Оделись друзья, оседлали коней, поскакали через необъятное поле, а трава шелестит, колышется, а кони бегу резво. Смеются наши друзья: ветер парик у Алексаши сорвал, показались свои волосы: роскошные белокурые кудри…

… А тем часом во дворце переполох: царь пропал! Всем дворцом Петра искали, а Зотов посмотрел, что и Сахарка на конюшне нет тоже, и догадался, что сбежали Пётр с Алексашей, говорит боярам:

– Не паникуйте, Пётр скоро вернётся…

И впрямь, к вечеру заявились Пётр с Алексашей…

– Как же так, ваше величество, без охраны вам не положено выезжать, мы же вас потеряли, всё обыскали… – роптали бояре, а Пётр только переглянулся озорно с Алексашей и прикрикнул на них:

– Не вашего ума дело!

А вот какой казус случился за несколько дней до первого бала на Руси: петровского ассамблея. Алексаша забрёл в гардеробную Петра и удивился: сколько там было красивых нарядов! И большинство из них Пётр никогда не одевал…

…Алексаша достал синий бархатный кафтан – жюстокор, вышитый серебряной ниточкой, одел его и крутился возле зеркала, когда в комнату вошёл Пётр.

Алексаша от испуга уронил ворох одежды…

– Что это ты тут, Алексаша, делаешь? – удивился Пётр, а потом догадался – Тебе, что, мои кафтаны понравились? Ты, оказывается, у меня модник! Можешь сшить у моего портного наряд на ассамблей…

На ассамблее Алексаша блистал в расшитом золотой ниткой голубом кафтане – жюстокоре с бирюзовой брошью, на которой было выгравировано: « Моему little brave».

Все бояре завидовали подарку Петра Алексаше.

На ассамблее все кружились в вальсе, веселились, рассказывали анекдоты. Алексаша выделялся остроумием, чем очень понравился барышням. Сначала Алексаша решил поиграть с Вишневским в карты, но когда бояре поняли, что Алексаша мухлюет, его выгнали танцевать. Танцевал Алексаша хорошо и комплименты рассыпать умел, от того и имел такой успех у дам. А ещё была традиция, что царь должен выпить большой кубок с изображением орла с выбранным на ассамблее фаворитом.

– Я хочу выпить этот кубок с моим названным братом Александром! – заявил Пётр.

Все бояре заскрежетали зубами от зависти.

Алексаша смутился, подошёл, слуги налили кубок «фавора» (так назывался этот кубок), сначала пригубил Алексаша, потом Пётр.

Пётр и Алексаша переглянулись, и Алексаше ужасно захотелось сбежать от этих взглядов и шепнуть Петру, что он, Алексаша, – не просто фаворит, а самый настоящий друг.

А потом все вышли танцевать и играть в ручеёк на придворцовую площадь.

– Тебе нравится, братик? – спросил Пётр.

– Очень! – ответил Алексаша, танцуя с барышней в маске.

… Бал прошёл, начались будни. Как только заканчивались государственные дела, Пётр бежал на верфь. Алексаша пришёл к Лёшке Бровкину, которого Пётр назначил за честность казначеем. Лёшка сказал:

– Поехали, Алексаша, заберём моего отца из лесной избушки в мой новый дом…

– Поехали… – согласился Алексаша.

Когда Ивашка Бровкин увидел роскошную карету, то подумал, что важные люди заблудились, но тут выглянул из кареты Лёшка и закричал:

– Папа! Привет! Это же я! Я приехал, чтобы забрать тебя из леса в цивильный дом!

– Лёшка! – обрадовался до слёз отец.

– Собирайся отец!

– А что мне собирать-то? У меня вещей-то нет…

Ивашка сел к Лёшке и Алексаше в карету.

– Папа, а кто это со мной, узнаешь? – спросил Алёша.

– Не знаю, похож на пасынка Данилы Меньшикова, с которым ты сбежал, но он уж больно хилый был, наверное, не выжил…

– Угадали… – с улыбкой сказал Алексаша.

– Санька! Как же вы так возвысились?

– Алексаша теперь названный брат царя, адъютант, а я – казначей! – похвастался Лёшка отцу.

… Лёшка и отец улыбались и говорили обо всём, а Алексаша завидовал белой завистью, что Лёшка так дружен с папой…

Алексаша погрустнел, когда вспомнил о Даниле и старшей сводной сестре…

«Они-то точно благодарны не будут…» – подумал Алексаша.

Скоро Алексаша построил свой дом и перевёз туда сестёр и Данилу, а они даже спасибо не сказали…

… Алексаше было очень обидно, но он по-прежнему любил свою, пусть даже не родную, семью…

Алексаша пришёл расстроенный. Пётр спросил, что случилось, Алексаша рассказал свою обидку на семью.

– Не надо, не обижайся и не переживай: у тебя же есть такой брат, как я… – сказал Пётр и заботливо погладил по волосам Алексашу…

… Алексаше стало легче…

А скоро было день рождения Лёшки, Алексаша, Пётр и Лёшка выпили и Лёшка попросил Алексашу:

– Спой что-нибудь, что пел в детстве…