Полная версия
– Ещё раз простите, господин Гонсалес! – напористо перебил меня обладатель баса. – Меня точно проинструктировали насчёт вас! У меня есть ключ, и, если надо, я имею право применить силу!
– Ну ладно, ладно! Встаю! – неохотно начиная сползать с постели, сдался я.
Чёрт бы побрал это гадкое агентство национальной безопасности! Никакого уважения к личности.
За дверью оказался очередной двухметровый охранник. Их что, на конвейере производят, что ли?
– Очередной раз прошу прощения, господин Гонсалес, – пробасил он с укоризной в голосе. – Мы должны поторопиться, вы очень долго собирались…
– Долго?! Это я-то долго?! – не выдержал я. – Да не больше десяти минут!
– Точнее, одиннадцать минут и сорок четыре секунды, – отчеканил тот в ответ.
Да уж, тут спорить бесполезно. Себе дороже выйдет. Меня так и подмывало спросить, не робот ли он, но я себя сдержал.
Мы промаршировали по коридору до лифта, поднялись на пару этажей и прошли пропускной пункт, где сидел охранник, как родной брат похожий на моего сопровождающего. Затем, немного пропетляв по коридорам, мы остановились у одной из множества безликих дверей, в которую и постучал мой провожатый. Дождавшись ответа, он развернулся и, не попрощавшись, ретировался. Мне же оставалось только войти.
В тесном помещении выдержанного в строгом стиле кабинета находилось несколько человек. Все они расположились вокруг массивного прямоугольного стола, во главе которого восседал Ной Вебер. Справа от него сидел мрачный как туча Ваковский, а слева профессор Крайзман. Кроме них, за столом было ещё два незнакомых мне человека, несомненно, учёных. У обоих был очень умный вид. Они занимали свои места с каждой стороны стола. Мне оставался пустующий стул прямо напротив Вебера, куда тот и пригласил меня жестом.
– Итак, все в сборе! – прокашлявшись, начал директор. – Доктор Кацудзо! Прошу вас, ознакомьте присутствующих вкратце с результатами проведённых вашей командой опытов.
Один из учёных, явно японского происхождения, встрепенулся и встал.
– Мы с моей группой провели несколько экспериментов с так называемым волшебным кристаллом цверга, – взволнованно начал он. – Мы установили, что кристалл начинает светиться, судя по всему, взаимодействуя с энергией человека, держащего его в руке. Свет камня не греет и не жжётся, а, интенсивно разгораясь, приблизительно через четыре минуты генерирует в метре от себя энергетическое поле, в котором и открывается портал в другое измерение. Мы так и не поняли принцип работы кристалла, однако смело предполагаем, что как минимум два человека вполне могут одновременно воспользоваться вратами. Также мы пытались посылать в открывшийся туннель роботов, однако связь с ними прерывалась, как только портал закрывался. Мы не можем пока этого объяснить. Тем не менее должен заметить, что здесь идёт речь о великом открытии! Другие измерения существуют! Как и существует возможность путешествовать из одного мира в другой!
Японец сел, а Вебер, покровительственно улыбнувшись ему, повернул голову к Хуго:
– Скажите, профессор Крайзман. Как быстро вы со своей командой лингвистов сможете создать словарь цвергского языка?
– Я думаю, что недели в три мы вполне уложимся, – незамедлительно откликнулся немец.
– Прекрасно! – кивнул директор и тут же обратился ко второму незнакомцу: – Доктор Салливан, не поделитесь ли с нами подробностями вашего проекта? Но только в общих чертах, будьте добры.
Седоватый учёный слегка привстал и, снова усевшись, начал объяснять:
– Изучив ДНК пленного, мы пришли к выводу, что вполне сможем генетически модифицировать любого человеческого пациента, просто частично заменив часть его генетического кода. Единственное условие – это соответствующий критериям рост. Пациент будет помещён в раствор, чрезвычайно напоминающий околоплодные воды, обильно обогащённые белками, жирами, глюкозой, витаминами, солями и гормонами. Некоторые гены, видимо, придётся нокаутировать, ну а некоторые…
– Доктор Салливан! – оборвал его речь Вебер. – Пожалуйста, покороче! И сроки! Дайте мне сроки!
Генетик слегка стушевался и закончил одним предложением:
– В общем, примерно за три-четыре недели мы сможем превратить очень низкорослого человека в цверга!
Мне оставалось только недоумевать и восхищаться, как же они смогут всё это провернуть, да и где они откопали такого низкорослого агента. Наверное, нужно быть сумасшедшим или же отчаянным храбрецом, чтобы решиться на задание в другом измерении.
– Ну что ж, благодарю вас, доктор, – продолжил вести заседание Вебер. – Следующая информация абсолютно секретна, поэтому попрошу удалиться всех, кроме господ Гонсалеса и Ваковского.
Когда остальные вышли, директор попросил меня подсесть поближе и посмотрел на подчинённого:
– Ваковский. Не расскажете ли нам, в чём именно будет заключаться задание нашего нового агента?
– Да, конечно, господин директор, – начал почему-то ещё более помрачневший агент. – Перед нашим диверсантом будут поставлены три основные задачи. Во-первых, прекратить нападения на мирное население в нашем измерении! Во-вторых – выявить местонахождение пленных детей. И в-третьих – постараться в целости вернуть пленников домой. Кроме того, существует и второстепенная задача, а именно – совершить максимально возможную разведку и изучение мира цвергов. На этом всё.
– Скажите, агент, а как обстоит дело с вербовкой? – спрашивая, почему-то посмотрел на меня Вебер.
– Ничего не в силах поделать, босс! – неожиданно поднял руки Ваковский. – Я даже пытаться боюсь! Он же не просто откажется! Да он меня опять с грязью смешает! Вы ж его знаете!
– Что за фамильярность, агент?! – начал закипать директор. – ВЫ ПОБОЯЛИСЬ! ОБРАТИТЬСЯ К ГРАЖДАНИНУ! МАКСИМАЛЬНО ПОДХОДЯЩЕМУ ДЛЯ ДАННОГО ЗАДАНИЯ?!
– Но, босс! – вжав голову в плечи и бросив виноватый взгляд на меня, снова замялся Ваковский. – Он же никогда не решится сунуться в дыру! Да у него кишка тонка! И поверьте мне, всё это несмотря на личного охранника!
До меня уже, конечно, дошло, что говорят они обо мне. Их разговор ввёл меня в такой ступор, что я не мог вымолвить ни слова. Однако упоминание об охраннике меня настолько озадачило, что неожиданно для себя я спросил:
– Вы что, собрались послать со мной того двухметрового робота, что за мной приходил?
– Чего? – неожиданно прыснул Вебер. – Двухметрового?! К цвергам?!
И он громко заржал. Представив комичность ситуации, я присоединился к нему, и только тогда за мной последовал Ваковский.
Вволю отсмеявшись и утерев слёзы, я вновь посмотрел на директора:
– Я надеюсь, вы это несерьёзно, Ной?
– Почему же несерьёзно? – последовал ответ. – На самом деле вы, Ринальдо, самый подходящий для этого задания во всём мире человек. Ну, рассудите сами! У вас довольно высокий коэффициент интеллекта, острый аналитический ум и великолепная память. Вы холосты и не имеете детей. Вы мастерски владеете кэндо и айкидо, у вас самый что ни на есть подходящий рост, и вы, Ринальдо, единственный в мире человек, имеющий личного раба, который прекрасно послужит вам как советником, так и охранником. Но знаете что?! Наверное, Ваковский всё-таки прав! Мы не имеем никакого права даже предлагать вам ввязываться в эту важнейшую для всей планеты миссию. Вы же сто процентов откажетесь! Ну, кишка тонка, я прав?!
– Почему это откажусь?! – не особо контролируя себя, обиделся я. – Я не такой социопат, каким иногда кажусь! И тем более совсем не трус! Вы, наверное, удивитесь, но я уже склоняюсь к тому, чтобы самому предложить свою кандидатуру!
– Вы меня, конечно, простите! – тут же встрепенулся директор. – Но я поверю только тогда, когда увижу подписанные вами бумаги! Ну, договор, где вы обязуетесь служить и защищать. А вот, кстати, и он!
И как бы случайно Вебер выудил из кипы бумаг на столе нужный листок.
Неизвестно как в его руке появилась старомодная ручка, и я, прямо-таки вырвав её, размашисто подписал соглашение.
– Вот и ладненько, – кивнул мне с улыбкой змея-искусителя Вебер. – Теперь вы агент и зачислены в бюро. Кстати, все свободны.
– Вы молодец, Ринальдо! – хлопнул меня по плечу вмиг повеселевший Ваковский, выходя из кабинета. – Теперь мы с вами коллеги!
– Да уж, коллеги… – вздохнул я. Только сейчас до меня начало доходить, что я натворил в пылу патриотизма. – А скажите, Пол, что говорят аналитики? Каковы шансы на успех операции?
– А, это… – несколько растерялся агент. – Ну, в общем, у вас самый высокий процент из всех рассмотренных до этого вариантов.
– И какой же? – продолжил настаивать я.
– Ну, точно сказать не могу, но то, что больше одного процента, – это на все сто!
У меня начали подкашиваться ноги, но было уже поздно.
Я лежал в кровати и не мог уснуть. В голове роились мысли о будущем, жизни и смерти и о смысле моего существования на этой бренной земле. Моя, казалось бы, размеренная жизнь пустилась в галоп как дикая лошадь и неслась всё быстрее и быстрее непонятно куда. Мне захотелось кофе, и я, встав с постели и быстро одевшись, направился в дальний конец коридора, где находился кафетерий для персонала. Видимо, дверь была открыта, так как, не дойдя до цели нескольких метров, я услышал голоса. Один из них принадлежал Ваковскому, а второй – незнакомому мне мужчине.
– И тут он как выдал! – увлечённо рассказывал Пол. – «А охранника мне дадут двухметрового?» Ну ты представляешь, Мак? Двухметрового! К цвергам!
Отсмеявшись, незнакомец спросил:
– Да уж, история довольно потешная, и шеф, конечно, очень грамотно его охмурил. Но ты мне вот что скажи. Зачем ему дилетант? Ведь операция заведомо провальная. Информации почти нет. Диверсант практически не подготовлен. Как поведёт себя пленный цверг, вернувшись на ту сторону, совершенно неясно. В общем, ставлю двадцатку, что этот ваш гномий профессор не продержится и часа!
– Может, он и дилетант, – заметно посерьёзнел голос агента. – Но вот что я тебе скажу, Мак. Эта операция скорее жест отчаяния, чем хорошо продуманное действие. Ты уж поверь мне, Вебер знал, что делает, готовя ему ловушку. Дело в том, что, кроме этого взрывного профессора лингвистики, человечеству некого выставить против цвергов. Он действительно самая подходящая кандидатура для этого задания. Гонсалес – единственный, у кого есть хоть какой-то шанс на успех.
Вопреки своему обыкновению, я не стал врываться в помещение с криком «Ага-а, попались!». Вместо этого я тихонько отошёл назад и вернулся в свои апартаменты, решив удовлетвориться стаканом воды из крана. Мне было нехорошо. Через пять часов я попаду в руки докторов, чтобы стать первым генетически модифицированным в цверга человеком. И всё это для того, чтобы отправиться на заведомо провальную операцию. И зачем я только согласился участвовать в этой безумной, бессмысленной комедии? Да что там участвовать! Сам того не желая, я стал главным её персонажем! К тому же попался в довольно примитивную ловушку, как младенец! А может, я сам того хотел? Может, мне наскучила простая, обывательская жизнь?
И вдруг я решил! Я им ещё покажу дилетанта! Да у них ещё глаза на лоб полезут от удивления! Я обязательно вернусь! И вернусь не с пустыми руками, а полностью выполнив задание! А затем я разыщу пока неизвестного мне Мака и потребую свою честно заработанную двадцатку!
Глава 6 В путь
В растворе из так называемых околоплодных вод я провёл чуть более месяца. Именно столько времени понадобилось моему телу, чтобы перестроиться в соответствии с новыми генами, внедрёнными в меня вместе со стероидами и препаратами для ускоренного роста волос. Весь этот месяц я провёл в полусне, плавая как эмбрион в стеклянной колбе величиной с бассейн. Но в отличие от обычного зародыша, меня усиленно обучали. Гипнотический мужской голос звучал в моих ушах не переставая. Он твердил мне слова и фразы на языке цвергов, объяснял значения пословиц и выражений, а также как и когда их нужно применять. Обращал моё внимание на произношение и акцент, а затем повторял всё снова и снова. С каждым разом его, а затем и мой словарный запас всё больше расширялся и обогащался новыми оборотами и формулировками. Кроме того, подключившись напрямую к моему глазному нерву, мне показывали картинки. Я видел множество приёмов фехтования и техник владения всевозможными видами холодного оружия и стрельбы из лука. Да что там оружия! Теперь простая кружка для пива могла стать грозным орудием в моих руках. Наряду с вышеупомянутой информацией я получал такие навыки выживания, как приготовление пищи в походных условиях, лазанье по деревьям, ориентировка на местности, медитация, гипноз, функциональное управление подчинёнными, а также знания по стратегии и тактике – от командования небольшим отрядом до проведения широкомасштабной, многоплановой войны. А ещё в мою голову поместили много как полезной, так и бесполезной информации, якобы могущей когда-нибудь пригодиться. Я потом спрашивал, но никто так и не смог объяснить, какая мне надобность в мире цвергов в подробной инструкции по управлению военным истребителем? Наверное, это обязательный компонент стандартной программы подготовки агентов…
Меня слегка подташнивало, всё тело ломило, и чувствовалась жуткая слабость. Прошло около часа с тех пор, как два ассистента в белом ввезли меня на кресле-каталке в мою комнату и велели отдыхать и набираться сил.
Какое-то время я просто сидел на постели и, прислонившись спиной к стене, тупо пялился на свои узловатые, крепкие на вид руки. Затем, расправив у себя на груди густую, шелковистую медно-рыжую бороду, я впервые за этот месяц по-настоящему заснул. Пожалуй, не заснул, а просто вырубился, провалившись в чёрную дыру сна без сновидений.
Проснулся я как-то странно, необычно. Во-первых, ощущения в теле. Оно больше не болело, скорее наоборот. До этого мне ни разу не приходилось чувствовать себя настолько бодрым и сильным. Хотелось вскочить и сразу пуститься в пляс. Я откуда-то знал, что если займусь сейчас какой-нибудь физической работой, например вырубкой леса, то меня хватит на несколько дней, а может, и недель. А во-вторых, глаза. Я открыл их и тут же снова закрыл. Зажмурился, помотал головой и медленно, очень медленно открыл их вновь. Комната сияла. Ну, не сама комната, а находящиеся в ней предметы. К примеру, стул, стоящий у кровати, излучал неяркое белое свечение с лёгкими оттенками коричневого и красного. Картина на стене светилась оттенками зелёного и золотого. Стол в дальнем конце комнаты сверкал белым и бледно-жёлтым.
«Наверное, мне что-то вкололи», – подумал я, вставая с постели. Мир вокруг меня закружился, но я, снова мотнув головой, вроде бы пришёл в себя и на ватных ногах отправился в ванную комнату.
Из зеркала тёмно-синими, буравящими насквозь глазами на меня смотрел абсолютно голый, совершенно натуральный цверг. Длинные рыжие патлы и окладистая борода, светлая в веснушках кожа, слегка крючковатый небольшой нос, широченные покатые плечи, мощные, на вид могучие руки и ноги и впечатляющий мускулистый торс. Да ещё всё тело поросло редкими рыжими волосами. Почему-то этот факт удивил меня больше всего. У меня никогда не росли волосы на теле… А может, сделать эпиляцию?
Нет! Что за дикая мысль! Цверг с эпиляцией! Для полного антуража не хватает маникюра и накрашенных ресниц. Бред! Полный бред! Неожиданно я поймал себя на том, что думаю по-цвергски. Ну и дела…
С грехом пополам втиснувшись в душевую кабинку, я долго стоял под горячими струями, пытаясь привыкнуть к новой внешности. Кстати, вода тоже светилась! Красивым таким, серебристо-голубым цветом. Затем, выйдя из душа и насухо вытерев своё новое тело, я попытался подыскать себе одежду. Мои старые брюки были настолько узки, что в них не прошли даже икры. А самая большая рубашка просто лопнула у меня на плечах. Ну что ж, не зря меня учили выживанию весь этот месяц. Недолго думая, я соорудил себе из трёх полотенец некое подобие набедренной повязки и решительно вышел в коридор.
Первым, кого я увидел, был Ваковский. Он стоял за дверью и уже поднял руку, чтобы постучать. Увидев меня, он так и застыл с поднятой рукой и открытым ртом.
– Ам-м-м… – немного оправившись, начал агент. – Рад видеть вас в добром здравии, профессор. А я за вами.
– Это мне и без вас понятно, – услышал я хриплый баритон своего голоса. – Скажите, Пол. Вы знаете, что излучаете довольно яркий красный свет? И ещё хотелось бы узнать, что за препарат мне вкололи?
– Не понимаю, о чём вы! – удивился тот. – Вообще-то, вам вкололи довольно большое количество разных препаратов, но я не припоминаю, чтобы среди них был галлюциноген. И кстати, что это на вас надето?
– Ах, это, – не растерялся я. – Да это такие гномьи трусы, знаете ли. Я сам их только что изобрёл!
– Гномьи трусы?! – выпучил глаза Ваковский, видимо не зная, то ли ему плакать, то ли смеяться. – Ну ладно, пусть будут трусы. Пойдёмте, Ринальдо, вас надо как следует обследовать и приодеть.
– Приодеть?! – обрадовался я. – Надеюсь, одежда по размеру?
– Именно так, – подтвердил он. – А скажите, почему вы не воспользовались халатом? Ну, тем, который висит в шкафу. Его ведь подобрали в соответствии с вашими новыми габаритами.
– Халатом? – несколько смутился я. – А, ну знаете… В общем, мне было жарко…
– Ничего не понимаю. На вид всё в полном порядке, – ещё раз посветив фонариком в мои глаза, развёл руками доктор. – Все показатели в норме и даже выше. Так что постарайтесь выбросить так называемое сверкание из головы и не волнуйтесь.
– Но, доктор, – возмущённо возразил я. – Вот вы, например, светитесь зелёным и ещё чуть-чуть грязно-жёлтым. Если я это всё время вижу, то как тут не волноваться, да ещё и выбросить это из головы?!
– Ну что ж, тогда просто не обращайте внимания! – начал раздражаться он. – Вам же это не мешает ориентироваться в пространстве?
– Это, конечно, нет, но… – начал отвечать я, однако был тут же прерван.
– Вот и хорошо, молодой человек! – заключил доктор и, уже обращаясь к Ваковскому, произнёс: – Можете его забирать! Он в полном порядке!
Мы проследовали в соседнее помещение, где меня уже ждали. Как только я вошёл, группа ассистентов набросилась на меня как стая коршунов. Сначала с меня стянули импровизированные трусы, а затем начали одевать. Одежда была пошита вручную, чтобы не вызывать подозрений, и, по утверждению Пола, полностью соответствовала цвергским стандартам и моде. Сначала меня запихнули в мешковатые льняные штаны, которые за неимением пояса следовало подвязывать бечёвкой. За ними последовала грубая, спускавшаяся почти до колен рубаха с открытым воротом. Затем кольчуга с капюшоном. За ней – кожаные, обитые железом наплечники, налокотники и наколенники. Далее тяжёлые добротные сапоги на толстой подошве. На спину мне повесили потёртые ножны с длинным впечатляющим двуручным мечом. А на правое плечо был водружён довольно объёмистый вещмешок со всевозможными приспособлениями внутри. Например, мне показали небольшой нож со скрытым фонариком в рукоятке, несколько ручных гранат в виде камешков гальки и крошечный парализатор, замаскированный под довольно посредственный браслет. И наконец, в виде гвоздя программы мой костюм увенчал грандиозный рогатый шлем с кожаным ремешком, застёгивающимся под подбородком.
Где-то посередине процедуры облачения в комнату вошёл мой старый друг Хуго. Кивнув мне как ни в чём не бывало, он встал неподалёку и принялся с любопытством на меня глазеть.
– Что вы на меня так таращитесь, Край?! – потерпев пару минут, не выдержал я. – Вы что, цверга никогда не видели?
– Ну как же, видел, конечно! – не растерялся профессор. – Видите ли, Ринальдо, меня, без всякого сомнения, до глубины души впечатлила ваша новая внешность, но я так на вас смотрел не поэтому. Было просто любопытно, на каком языке вы ко мне обратитесь. И как видите, не зря. Мы же с вами сейчас болтаем на цвергском.
– И действительно! На цвергском! – немного удивился я. – И должен сообщить вам, Хуго, что ваш тевтонский акцент несколько забавно звучит на этом языке.
– Никогда не считал нужным от него избавиться. Моя вторая жена, Шу Линь, считает мой выговор довольно очаровательным, – улыбнулся Край. – А сейчас давайте приступим к делу. Мне поручили посвятить вас в детали биографии вашего персонажа.
Аналитики решили, что мне лучше оставаться молодым и безродным, наподобие моего нового раба, Фри. По легенде мне было сто двадцать лет и я странствовал в поисках нового дома и семьи.
Кроме этого, сам Крайзман, ссылаясь на цвергский эпос, настоятельно советовал освободить пленника из рабства и связать его более сильными узами братства. По словам профессора, в гномьих сказаниях довольно часто фигурировала измена раба хозяину, но предательство брата, по его мнению, было немыслимо. Аналитики были с ним полностью согласны и даже считали, что благодаря братскому союзу шансы на успех операции увеличатся на четверть процента. Так как успех этот в основном зависел от Фри, мне ничего не оставалось делать, как согласиться со столь вескими доводами. К тому же в детстве я всегда хотел младшего брата, но как-то не сложилось. Думаю, что моя покойная матушка свалилась бы в обморок, увидев своего нового сынка.
А вот мой новоиспечённый псевдоним совершенно мне не понравился. Нюрад, сын Хауга. Фу, безобразие какое-то!
Когда Хуго закончил, я решил взять слово.
– Дорогой Край! – решительно начал я. – Как вы знаете, я не без вашей помощи дал себе ввязаться в эту авантюру с изменением внешности и отправлением неизвестно куда. Я вас, конечно, очень уважаю и ни в чём не виню, но с таким именем, как вы мне придумали, не сдвинусь и с места. Оно совершенно не подчёркивает мою индивидуальность и целиком и полностью меня не устраивает!
– И какой же псевдоним вы для себя предлагаете?! – фыркнул профессор.
– Не нужен мне этот ваш псевдоним! У меня уже есть имя, и оно мне нравится! И поэтому…
– Ха-ха! Ну вы и шутник! – прыснул Крайзман. – Это ж надо было такое придумать! Нет! Ну вы только послушайте! Цверг по имени Ринальдо!
– Я, вообще-то, не шутил, – сам удивляясь собственному спокойствию, продолжил я. – Мы просто сократим его. Меня будут звать Рино. И не сын какого-то там Хауга. Я решил стать родным братом Фри, и поэтому мой отец просто обязан зваться Балином.
– С отцом-то как раз понятно, но вот имя! – начал возражать Край. – Такого имени у цвергов нет!
– Вы ошибаетесь, профессор! – развёл руками я. – Такого имени у цвергов не было. А теперь есть! Может, я и расстался со своей внешностью, но с именем, данным мне матерью, расстаться не готов!
– Но… – попытался продолжить он. Однако его прервал вбежавший в комнату директор.
– О-о! Агент Гонсалес! Очень рад! Очень рад видеть вас в добром здравии! – засиял Вебер, обращаясь ко мне. – А вы хороши! Ну просто вылитый цверг! Ну всё! Портал должен открыться с минуты на минуту. Ваш раб уже ждет! Ну, давайте же быстрее!
Мы последовали за ним в лабораторию, где в полной экипировке, с секирой наперевес уже стоял Фри.
– Приветствую тебя, хозяин! – преклонил он колени при виде меня.
– Как ты узнал меня?! – подняв его за плечи, изумился я.
– Ну как же не узнать тебя, хозяин?! – удивлённо пожал плечами тот. – Внешностью ты, конечно же, цверг и по-нашему болтаешь хоть куда. Но аура у тебя всё та же! Синяя, с оттенками красного внутри!
– А, так вот оно что! – вдруг озарило меня. – Это зрение цвергов! Я обрёл зрение цвергов! А ты, Фри, светишься зелёным с оттенками фиолетового! Я прав?
– Истинно так, хозяин! Это моя аура и есть! – последовал ответ.
– Вот это да… – выдохнул я. – А теперь слушай сюда, Фри! Ты больше не раб мне! Я, Рино, сын Балина, официально освобождаю тебя из рабства. Теперь ты свободный цверг Пфырфри!
– Что?! – выпучил глаза гном. – Ты сын Балина? И ты меня освободил?!
– Именно так! – с пафосом начал отвечать я. – Но это ещё не всё. Я, Рино, сын Балина, предлагаю тебе, Пфырфри, сын Балина, стать мне названым братом и сродниться узами крови.
И, недолго думая, я вытащил из вещмешка нож со встроенным фонариком и уколол себя в левое запястье. Увидев каплю крови на моей руке, цверг выхватил у меня нож и, уколов себя, приложил свою руку к моей.
– Теперь мы братья, Рино, сын Балина! – выпалил он. – Куда ты, туда и я! И в шахту, и в лодку! И в город, и в лес! И свидетель тому Мотсогнир!
Он явно ожидал моего ответа, и тот не заставил себя ждать.
– Теперь мы братья, Пфырфри, сын Балина! Куда ты, туда и я! И в шахту, и в лодку! И в город, и в лес! И свидетель тому Мотсогнир!
Мы находились в лаборатории, заполненной всевозможной аппаратурой. Вокруг нас стояло и сидело человек двадцать, но в тот момент у меня было такое ощущение, что мы с моим новым кровным братом единственные во вселенной и плывём в пустоте. Я чувствовал, как по всему телу разливается тепло и ни с чем не сравнимое ощущение общности. Я больше не был один. Что бы теперь ни случилось, мне есть на кого положиться!
