Татуированная любовь

Солис показывает, куда ехать, и затем, очень быстро, мы подъезжаем к дому Хиллзов.

– Так, припаркуйся здесь. А сейчас ты прямиком отправишься в свою комнату… Я не предупреждала ни родителей, ни Елену, так что постарайся зайти как можно тише, хорошо?

Я выключаю мотор и выхожу из машины. Солис стоит на тротуаре, и я передаю ей ключи от машины. Я обращаю внимание на ее ключницу. Она мне кажется знакомой. Да, это точно она: единственная вещь, которую я когда-либо ей дарил. Никогда не замечал, что она хранила ее все эти годы.

Я ищу в карманах сигареты, издали глядя на огромный дом Хиллзов. Все везде закрыто, а в окнах не горит свет. Мне нужно будет подняться через козырек на крыше.

Черт, да где же мои сигареты? Неужели все-таки оставил их у Тани? Кажется, да.

Я выдыхаю и быстро засовываю руки в карманы. Что за дерьмовая ночь! Я оставляю Солис и иду к дому.

– Я рассчитываю на тебя, Тиг! Больше никаких глупостей! – кричит мне вслед Солис.

Ага, конечно.

Я перепрыгиваю через калитку и направляюсь прямиком к крыльцу. С трудом я взбираюсь на козырек, перемахиваю через перила и пересекаю балкон, чтобы, наконец, войти в свое временное жилище.

Глава 9

Оказавшись перед балконной дверью, я вдруг подумал, что она могла бы быть заперта изнутри. Уф, к счастью, это не так, с облегчением вздохнул я.

Комната погружена в мирный полумрак. Не очень-то я рад снова сюда вернуться. От этой своей ночной вылазки я весь вспотел, поэтому быстро скидываю с себя на пол футболку и толстовку по дороге в ванную комнату.

Мне нужно отлить. В мгновение ока оказался перед унитазом и расстегиваю штаны.

– Зачем ты вернулся? – вдруг слышу я.

Блин! Че за хрень! От неожиданности я дергаюсь на месте как больной.

Мое сердце бешено заколотилось, кажется, еще чуть-чуть, и оно просто выпрыгнет из груди.

Потихоньку мои глаза привыкают к темноте, и я могу различить Елену, сидящую прямо посредине ванной. Не лучший момент для встречи… Мне снова вспомнилась эсэмэска, которую она отправила Солис. У этой девчонки что, биполярка? Что с ней не так?

Я вернулся, чтобы портить тебе жизнь, львица…

Вот, что хотелось бы ей ответить, но ни звука не вылетело из моего рта, хотя он и был открыт. К счастью, меня почти целиком скрывала ширма, иначе бы перед львицей открылся прекрасный вид на мой член, который уже как раз начал набухать.

Почему вдруг? А потому, что Елена носит только эту свою широкую футболку. А она в ней очень сексуальна.

– Да твою ж мать, я знаю, что ты можешь разговаривать… Скажи мне, зачем ты вернулся, – настаивала она.

Сексуальна, но невыносима. Чувак, не обращай на нее внимания. Сегодня вечером все плохо заканчивается, так что постарайся успокоиться и взять себя в руки.

Пожалуй, пойду спать. Уж лучше буду выглядеть ненормальным психом, чем покажу себя диким зверем. Я засунул член обратно в штаны, повернулся к раковине и подставил руки под струю воды.

– Ответь!

Елена, беги!

Я стряхиваю с рук капли воды. Левая рука все еще болит, и я решаю ее подольше подержать под водой.

– Отвечай, сучка!

Что-то внутри меня заклокотало «заткнись!», но мое тело остается неподвижным, а слова так и не вырываются наружу.

Я закрываю кран и стараюсь поскорее отсюда уйти, пока не впечатал ее в стенку. Ну, по крайней мере, я попытался. Львица преграждает мне путь и встает на моем пути.

– Почему ты не разговариваешь? – снова начинает она.

Да потому что я не могу! Но уж поверь мне, оскорбления в твой адрес так и рвутся наружу!

Я хмурюсь и еще раз пытаюсь пройти мимо нее.

Но ее рука внезапно оказалась на моей груди. Ее прикосновение обжигало мне кожу. Она открыла рот, но прежде чем успела что-то сказать, я рефлекторно схватил за руку. Должно быть, сжал ее слишком сильно, потому что она вздрогнула, и, не знаю точно, как это произошло, но она оказалась так близко ко мне, что ей не оставалось ничего другого, как посмотреть мне в глаза.

И в какой это, интересно, момент, моя рука оказалась на ее спине?

Время будто останавливается. Одна секунда длится настолько долго, что можно успеть организовать забастовку. А может, это просто я отключился от реальности? Да, оказавшись рядом с ней, я мгновенно забыл всю свою ярость и весь мой гнев, что накопились за этот вечер.

Невозможно чувствовать, невозможно видеть, невозможно попросить мой стояк успокоиться. Футболка, которую я только что так хотел сам с нее снять, плохо скрывала ее грудь, к тому же на ней не было лифчика. Она так же не скрывала ее стройные ноги, которые так и напрашивались на то, чтобы быть нежно раздвинутыми.

Так, чувак, хорош! Она ведь может завопить сиреной, если ты попытаешься хоть что-то сделать, просто даже чтобы тебе наговнять. Я хмурюсь. Еще несколько секунд мы смотрим друг на друга, пока она не нарушает мою тишину. Моя тишина – она всегда тяжелая, до звенящих искр, не такая, как у других.

– Прекрати, – прошептала она.

Тон, которым она пыталась со мной говорить, был властным.

Она старается сохранять хладнокровие, но в то же время избегает моего взгляда. Ее дыхание более сбивчивое, чем мое, и она часто моргает.

Хрупкое тело львицы никак не смогло бы противостоять тем эмоциям, которые обуревали меня. Моя кожа, забитая татуировками, прикасается к ее. Черт, мне даже нравится, как это выглядит, но у меня ощущение, что я не смогу запачкать ее собой.

Она прерывисто дышит, рот приоткрыт. Затем Елена бегло смотрит на свои руки – они все еще лежат на моих плечах, с того самого момента, как она пыталась меня удержать.

Я никак не мог понять тех эмоций, которые отражались на ее лице. Не происходило ничего и в то же время происходило все.

Она за это время и бровью не повела, но в то же время пыталась уйти. Смотрела на меня с ненавистью, но все же не уходила. Ее ногти впились мне в кожу, и я видел, как на ее шее пульсирует венка. Я ощущал ее теплое дыхание на своем лице. Мы говорили на моем языке: молчании.

Все это заставляет мой член встать, и теперь он пытается вырваться наружу из-под плотной ткани моих джинсов.

Львица не замечает этого, ее взгляд полностью сосредоточен на моих глазах.

Она открывает рот, без сомнений, для того, чтобы прыснуть своим ядом.

– Прекрати, – просто говорит она.

Я мотаю головой. Она хотела со мной пообщаться? Что ж, давай. Я не только не остановился, но, напротив, опустил руки еще ниже и положил их ей на талию, чтобы еще крепче прижать ее к себе. Зачем?

Да понятия не имею. По-моему, сейчас за меня все решает мой член.

Львица пытается оттолкнуть меня, но у нее не хватило сил. Я опускаю глаза и вижу лишь одно, чтобы возбудиться окончательно: ее соски торчали как два выключателя, которые, казалось, только и ждут прикосновения моих губ. Ее тело и разум явно не согласны друг с другом.

Вдруг она резко оттолкнула меня, прервав мои фантазии. Но я крепко держу ее.

– Отпусти меня! – сухо требует она.

Я лишь издевательски улыбнулся. Тогда она залепила мне пощечину с такой силой, что я даже закрыл глаза. Она воспользовалась моментом, пока я приходил в себя и ускользнула.

Добежав до двери своей комнаты, она оборачивается ко мне:

– На что ты рассчитывал? Да ты просто сирота-засранец, не больше… Ты никогда не будешь для меня привлекателен.

Что?

Две вещи меня особенно разозлили: что она употребила слово «сирота» в качестве оскорбления и что она отрицает то, что происходит на самом деле.

Я бросаюсь в ее сторону, но эта сучка быстро забегает в свою комнату и закрывает дверь на ключ прямо перед моим носом. Сейчас я сам напоминаю льва, мечущегося в клетке. Несколько раз поворачиваюсь к ее двери с огромным желанием ударить по ней кулаком со всей силы. Но потом глубоко вздыхаю и направляюсь в свою комнату. Лежа на кровати, я просто задыхаюсь от беззвучной ярости. Она еще узнает, какой я говнюк на самом деле, это я ей обещаю. Не знаю когда и не знаю как, но она осознает это, да так, что запомнит на всю жизнь.

Глава 10

– Эй! Тиг!

Бенито толкает меня локтем, что вилка выпала у меня из рук. Дэйв тут же поднял голову и уставился на меня. Мне страшно, когда он так делает.

Я ничего не отвечаю Бенито, потому что Дэйв не любит, когда кто-то разговаривает во время еды. Он начинает нервничать, а потом Энн и Энтон нас ругают.

Поэтому я молчу и ем. Не вкусно: сегодня нам дали что-то круглое, зеленое и вонючее.

– Тиган, ешь, – говорит мне Энн.

Она всегда мне улыбается, но я с ней больше не дружу, потому что мое желание никогда не исполнится.

– Тиг, давай поменяемся десертами? – спрашивает Бенито.

Мой десерт? Я смотрю на Дэйва, сидящего напротив. Он показывает мне кулак. Энн что-то обсуждает с Энтоном, и они не смотрят на нас. Дэйв, само собой, пользуется этим, чтобы меня позлить.

– Ну что, Тиг? – требует Бенито.

– Нет, я не могу… отвечаю я, глядя в свою тарелку.

Тут же мне прилетает удар коленом. Это Дэйв под столом бьет меня, еще и еще. Когда мне становится слишком больно, я выхожу из-за стола.

– Ты не имеешь права говорить за столом, слышишь? – говорит Дэйв.

Я киваю головой и смотрю в сторону. Мне это не нравится. Знаю, что он будет меня бить, как только я заговорю, но все время об этом забываю.

А вот он меня бить не забывает.

– Эй! Отстань от него! Тиг будет говорить, когда захочет! – кричит Бенито.

Дэйв ненавидит Бенито, они даже подрались на днях, а потом долго стояли по углам. Мне было жаль Бенито, но я радовался, что жирный Дэйв тоже наказан. Он все время делает всякие глупости, но его мама часто навещает его. Он говорит, что скоро уйдет жить к ней навсегда, потому что сейчас она пока лечится и ей нужно делать какие-то специальные уколы.

Бенито всегда говорит ему, что он все врет и это даже не его мама. Когда он слышит подобное, то злится еще больше.

– Заткнись! – отвечает он Бенито.

Он говорит тихо, чтобы Энн и Энтон ничего не услышали. Бенито схватил свой стакан и запустил ему прямо в него. Вся вода, что была в нем, разлилась вокруг, и я захохотал, потому что Дэйв упал назад вместе со стулом. Все смеялись над ним. Жирный Дэйв ударился головой об стол, когда попытался встать. На лбу появилась кровь. Энн и Энтон стали что-то кричать, Бенито тоже кричал. Дэйв ударил воспитателя, когда тот попытался его схватить. Бенито схватила Энн, но он бить ее не стал.

– Бен! Да что с тобой такое? – ругается Энн.

– Он снова пристал к Тигу! А еще он жирдяй.

– Тиг уже достаточно взрослый, чтобы самому мне все рассказать, Бен. Не нужно кидать стакан в Дэйва!

Энн и Энтон уходят вместе с Бенито и жирным Дэйвом.

– Вы, жалкие сироты, – кричит Дэйв. – У меня есть мама, а у вас нет, сироты!

– Твоя мать воняет говном! – орет Бенито в коридоре.

Мне щиплет глаза. Ненавижу, когда Дэйв говорит такое. Мне хочется его ударить.

* * *

Резко открываю глаза, но яркий солнечный свет вынуждает меня тут же закрыть их. Сердце готово выскочить из груди. Мне сложно очнуться от кошмара, который я увидел во сне: ненавижу вспоминать этого гадкого толстяка.

Я медленно вздыхаю и, не вставая с кровати, вытираю глаза. Слезы до сих пор катились по моим щекам. Каждая слеза – это часть той ненависти и всего плохого, что есть у меня внутри. Каждый раз, как я просыпаюсь, мне нужно время, чтобы более-менее прийти в себя.

Так хочется есть, что даже сводит живот. А еще очень хочется в туалет. Все-таки встаю с кровати и на этот раз медленно открываю глаза. Балконная дверь была приоткрыта, сквозь нее в комнату залетал легкий ветерок. Солнце светит так ярко, что приходилось щуриться.

Иду в ванную, и тут же в моей голове всплывает образ львицы и ее футболки.

У меня вдруг так встает, что даже пришлось остановиться и подождать, пока он успокоится.

Да уж, определенно мой член хочет трахнуть львицу, потому что обычно со мной такого по утрам не бывает. Стоит, да, но не настолько же! Это ж так больно, твою мать!

Я вспомнил, как этой ночью львица была совсем рядом со мной, вспомнил ее груди, в которые так и хотелось впиться зубами… Ну вот, стало еще хуже. Мне что, дрочить придется? Обычно у меня под боком всегда есть девчонка, и стоит мне только захотеть, я мог удовлетворить свое желание. Но тут… ясно, что Елена еще недостаточно готова. Конечно, она, может, и гораздо горячее Тани, но сопротивляется. Еще больше меня сводит с ума то, что она меня продолжает оскорблять. Ее вчерашняя фраза все никак не выходит у меня из головы: «Сирота-засранец…»

Какое простенькое ругательство.

Вздыхаю, глядя на свой член, стоящий прямо перпендикулярно к стене. Трясу его немного.

Вот дерьмо! Только не это!

– Привет!

Я вздрагиваю. Кому может принадлежать этот тонкий и неприятный голос?

Повернув голову к источнику звука, я увидел девчонку, которая стояла рядом с дверью в мою комнату, руки она положила на бедра, туго обтянутые крайне короткой мини-юбкой.

Шлепки и верх с таким глубоким декольте, что оттуда все вываливалось, дополняли картину. У нее были темные, как у Елены, волосы, но не такие длинные, и улыбалась она слишком ослепительно для моих уставших глаз.

Но кто же это? Неужели она видела, как я…

Мои мысли прерывает звук льющейся в унитаз мочи.

Мой член не любит эту девку, как и я сам.

Ее надменная физиономия совсем меня не впечатляет.

– Так вот ты какой значит… новый Хиллз, – добавляет девка.

Я трясу свой член. Да, в этот раз кончить однозначно не получится, стоять сразу перестал. Как говорит Бенито, «наши члены нам никогда не врут, приятель. Если встает, значит, нравится, если падает, значит, не нравится».

Новый Хиллз? Я смотрю на нее исподлобья, а она одаривает меня своей самой очаровательной улыбкой.

Черт, блин, она еще более мерзкая, чем львица!

Заправил член обратно в штаны, застегнул пуговицы и вышел из-за ширмы, которая скрывала меня лишь по плечи.

В зеркале напротив я увидел непонимающую физиономию парня. Выгляжу весьма помятым.

– Меня зовут Софи! Должно быть, Елена тебе обо мне рассказывала? Кстати, не знаешь, где она? Я только что приехала и не могу нигде ее найти. Дверь в комнату заперта, а я не знаю кода от замка, поэтому мне пришлось пройти через твою комнату… Кстати, а как тебя зовут?

Я наклоняюсь над умывальником, оперевшись на него двумя руками. У этой девчонки просто какой-то невероятной скорости словесный понос. И она ведь продолжает болтать, снова и снова.

А, понял, это подруга львицы, очевидно, та самая, с которой они болтали по телефону.

И если память мне не изменяет, Елена говорила ей, что я не разговариваю. Так почему же эта идиотка продолжает засыпать меня миллиардом вопросов?

– А ты откуда? Из Нью-Йорка – это понятно, но из какого района? Я однажды бывала в Бронксе… Я говорю это, потому что ты похож на гангстера… Ну, совсем чуть-чуть. Из-за всех этих татуировок можно подумать, что ты какой-то гангстер, – заключает она со смехом.

Но меня это вовсе не забавляет, скорее наоборот. К тому же мы должны быть с ней одного возраста, нет? В конце концов, я на полгода младше Елены, а той уже совсем скоро будет семнадцать…

Кажется, я только что познакомился с дочерью Солис, которую она ото всех скрывает. Но той Солис, что под экстази, и которая ничего вообще не контролирует. Это кошмар какой-то, пойду лучше снова лягу спать.

– Ты только что проснулся или как? По твоему виду можно подумать, что ты вообще не спал ночью!

– Софи! Ты уже здесь? – раздается голос из комнаты.

Никогда не думал, что это произойдет, но я был так рад слышать голос Елены и был ей очень благодарен, ведь еще чуть-чуть и мне бы пришлось заткнуть ее самому.

Снова воцарилась тишина, которой я и воспользовался, чтобы умыться холодной водой; в надежде, что мне это поможет избавиться от желания убить одну и трахнуть другую.

– Я в ванной, Елена! Везде тебя искала, – говорит ее подруга. – Мы тут пытаемся разговаривать с… Ты так и не сказал мне, как тебя зовут! Хочешь, чтобы тебя добивались, да?

Я на секунду зависаю над раковиной.

Какая же она все-таки заноза в заднице!

Я еще раз споласкиваю лицо холодной водой, выпрямляюсь и беру первое попавшееся полотенце справа.

– Эй! Это мое! – слышу я.

Этот голос: более низкий, более мрачный и оскорбляющий…

В ванную заходит Елена.

Поворачиваю голову в ее сторону одновременно с подружкой. Последняя открыла рот, глядя на нее, будто была чем-то шокирована. Но что, черт возьми, тут происходит? И пока ее невыносимая подруга застыла на месте, вокруг нас снова царила тишина.

Уф…

Львица смотрит, как я вытираюсь ее полотенцем. На ней были широкие джинсы, слишком широкие для ее круглой попки и верх, который полностью скрывал формы. Выглядит отвратительно. Мне гораздо больше нравился ее ночной наряд. Волосы были распущены, и смотрела она на меня со злостью. Я сделал то же самое и самым наглым образом принялся как следует вытирать еще и подмышки.

Мне срочно необходим душ. Сегодня ночью я бегал по всему Куинсу, и теперь от меня воняет дохлой лошадью.

Кстати, о животных. Львица хмурит брови, а ее рот кривится в гримасе отвращения. Одарил ее ледяной улыбкой, и прежнее выражение лица сменилось на ненависть. Нашу войну взглядов внезапно прервала ее подруга.

– Так, Елена Хиллз, что тут происходит? – восклицает она.

– Чего? – отвечает та, посмотрев в ее сторону.

Теперь мы оба пялились на ее подругу, и львица, казалось, понимала ровно столько же, сколько и я. То есть ничего.

И тут же ее подружка разражается нескончаемым потоком болтовни.

Маленькая сучка львица, если ты думаешь, что я забыл все твои ночные оскорбления, то ты сильно ошибаешься. У тебя два варианта: или я обратно запихну тебе в глотку твое «сирота-засранец» или я закончу, то, что начал: оттрахаю тебя так, как мой член этого заслуживает.

– Нет, это же настоящее безумие, как ты это сделала? К тому же два месяца едва прошло! Ты великолепна, моя дорогая. Но почему ты мне ничего не сказала? Блин, Елена, я же твоя лучшая подруга, или нет? Да вообще, отвал всего!

О чем она говорит?

Львица чуть ли не в панике взглянула на меня, с силой схватила свою подружку за руку и потащила ее в комнату.

Хлопнула дверь, приглушив визгливый голос подруги, и, наконец-то, снова наступила тишина. Я вздохнул.

Получается, львица от меня что-то скрывает. Но что?

Она до сих пор не поняла, как я устроен: чем больше от меня пытаются что-то скрыть, тем больше я хочу узнать что это!

* * *

Я облокачиваюсь на перила балкона и закуриваю. Вкусно пахнет едой.

– Ну и ну! Ты здесь! – слышу я.

О нет! Этот противный голос, это…

– Эй, я внизу, это Софи! Пойдешь купаться?

Я даже не потрудился на нее взглянуть. До меня доносился плеск воды и голос пацана, который кому-то что-то рассказывал.

– Не обращай внимания, такие как он вылезают на улицу только по ночам, – говорит другой голос.

А, львица! Лучше бы ей помолчать о прошлой ночи, иначе мне придется заняться ею самому. Надеюсь, что она никому ничего не сказала, но сильно в этом сомневаюсь.

– Следи за языком, Елена! – откуда-то издалека кричит ей мать. – Тиган, ты хочешь есть?

Есть? Конечно, да! Я готов сожрать даже мою сигарету.

Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что они все еще стоят внизу и смотрят на меня. На балконе, выходящем в сад, был накрыт стол, а чудесный запах шел от гриля, на котором шкворчали большие куски мяса. Чуть слюной не захлебнулся.

Львица сворачивается клубочком на шезлонге. Она, должно быть, помирает от жары в таком наряде, в то время как ее подружка практически нагишом плещется в воде.

Мать улыбается мне и рукой дает знак, чтобы я спускался. Я достаю изо рта сигарету и, развернувшись, выкидываю ее. Голод сильнее всего, как говорит Бенито.

– И спускайся в этот раз по лестнице! – кричит мне вдогонку отец, когда я уже переступаю порог комнаты.

Ну вот, теперь я точно уверен, львица все рассказала об этой ночи. Выхожу из комнаты, держа в руках мобильник и курево.

Когда я оказался в саду, безумная подружка как раз выходила из воды с видом принцессы.

Буэ! Она невозможно плоская, это выглядит уродливо. И этот ее купальник дерзкого розового цвета мне совсем не нравится. В ней нет совершенно ничего привлекательного. Слишком тощая, это некрасиво. То, что между ног – неплохо.

В принципе, как и у львицы.

Кстати, та издалека так и сверлит меня своими зелеными глазами.

Я изо всех сил сопротивляюсь желанию показать ей фак, как вдруг мать появляется прямо передо мной.

– Тиган, что будешь пить? Содовую или лимонад? Может быть просто воду? – улыбаясь, спрашивает меня она.

Лимонад? Воду? Соску с молоком, пока ты здесь… Кажется, она ждет ответа.

Не задевая ее, но и не произнеся ни слова, я прохожу мимо и беру со стола содовую.

В следующую секунду безумная подружка, обернув полотенце вокруг талии, но выставив на всеобщее обозрение свои крохотные сиськи, оказывается рядом со мной.

– Так, значит, тебя зовут Тиган? – спрашивает она.

На помощь!

Открываю банку и, попивая содовую, пересекаюсь с полным ненависти взглядом львицы. Но в этот раз смотрела она не на меня, а на свою подругу. Это что, ревность? Или еще какие девчачьи штучки?

Хорошенько поразмыслив, мне эта плоская сумасшедшая стала даже симпатична. Если своим интересом ко мне она нервирует львицу, то, пожалуй, я не против. Особенно учитывая то, что выглядит она даже более доступной, чем алкоголь в круглосуточном магазине.

Я не спеша докуриваю сигарету, пока эта сумасшедшая подружка пытается втянуть меня во все разговоры за столом.

Если бы Бенито меня здесь увидел, он бы месяцами мне потом говорил, какой белой вороной среди них я выглядел. Булыжником в шкатулке с драгоценностями, вот, кем себя там ощущаю. Но так хочется есть, что готов закрыть на все это глаза.

Разговор быстро вернулся к теме каникул Софи, этой мадмуазели «я провела в Европе два месяца». Меня это бесило, да и мясо все еще не было готово, поэтому я сидел и рассеянно играл вилкой. Да и к тому же я был окружен: с одной стороны сучка львица, а с другой ее подружка.

– С кем ты ездила, Софи? – спрашивает мать.

Львица тихонечко вздохнула рядом со мной.

– О! Конечно же, с моим кузеном! – отвечает сумасшедшая. – Кстати, он тоже хотел прийти, но ему пришлось пойти на прием со своим отцом. Быть сыном губернатора не всегда весело, да?

Сын губернатора? Представляю себе, что там за клоун в модном костюмчике.

Мой взгляд остановливается на Елене. Она его не чувствует; продолжает смотреть вдаль и скрипеть зубами, будто изо всех сил борется с желанием бегом свалить отсюда.

Солнце переливается в ее волосах, а глаза были еще более зеленые, чем обычно.

Она такая… Так, стоп! Я же не тупица?

Глава 11

Эта Софи трещала без умолку, и от ее болтовни у меня уже начинает закипать мозг. Она непрерывно что-то несла вот уже несколько минут: я узнал много нового о ее кузене, который, кстати говоря, по ее рассказам выглядит образцовым лузером в выглаженной рубашке, а так же услышал про Европу больше, чем на всех прогулянных мной уроках вместе взятых.

Родители умудрялись вставлять в ее монолог какие-то свои комментарии, но львица, казалось, свою подругу даже не слушала. Почему эта девчонка такая странная?

Приглашает подружку, а когда та здесь, корчит недовольную физиономию.

– Тиган, ты будешь? – внезапно слышу я. Оторвал взгляд от Елены и посмотрел на отца, говорящего со мной. В руках у него было полное блюдо мяса. Протягиваю ему свою тарелку. Он тоже какой-то подозрительный тип. Не знаю, чего от него ждать: он улыбается, конечно, но меня не покидает ощущение, что он все время за мной следит.

Он кладет на мою тарелку большой кусок дымящегося, хорошо прожаренного мяса, и жестом указывает на картофельный салат, а потом поворачивается к дочери.

Ставлю тарелку на стол. Вау, как же вкусно пахнет! Кажется, я готов есть его руками, так я голоден.

– Елена? Дай, пожалуйста, свою тарелку, – обращается к ней мать.

Я уже приготовился было накинуться на кусок мяса, как вдруг за столом начался интересный разговор.