Половинка

– Не пойму, о чём ты. – Женщина прошла в комнату и тяжело опустилась на табуретку возле окна, в ожидании объяснений посмотрела на свою ученицу.

– Ярославу предстоит взять в жёны Анисию, всё уже давным–давно сговорено.

– Откуда такие вести? – Матрёна наклонила голову набок и задумалась о чём–то. – Насколько я знаю, не было такой договорённости.

– Мне Наволод сказал, – Заряна сняла с себя сарафан наставницы и простую повседневную рубаху, – только что. – Надела свою сорочицу и распустила волосы. – Его ко мне сам князь Белозер послал.

– Не верю! – Наставница поднялась. – Нужно поговорить с Прасковьюшкой. – Строго посмотрела на свою ученицу. – А ты не пори горячку, чтобы потом не жалеть. Утро вечера мудренее. Завтра с утра всё и выясним, сейчас вряд ли мне удастся застать её одну.

– Хорошо, – согласилась Заряна, решив не спорить, а втихомолку сделать по–своему. Надела сарафан и повернулась к Матрёне. Женщина застыла на месте, не в силах отвести от неё взгляд. – Поможешь волосы собрать у висков? Хочу, чтобы распущенными оставались.

– Никуда он тебя не отпустит, помяни моё слово. Даже думать забудь об этом! – Наставница взяла гребень со стола и подошла к ней. – Садись, я тебе колоском голову оплету, а нижние пряди оставлю свободно спадать.

– Спасибо. – Заряна присела на табурет возле Матрёны. – А я потом ещё в лес схожу, мне венок сплести нужно.

***

Летний день медленно клонился к вечеру. Лёгкий ветер развевал ленты, привязанные к колесу на шесте, что высился в центре ещё не зажжённого главного костра. Вокруг в хороводах кружили юноши и девушки. Играла музыка, звучала песня, восхваляющая ясно солнышко, а волхвы чуть поодаль готовились зажечь “живой огонь”, добываемый с помощью трения дерева об дерево. Вставши в круг, они читали слова заветные, пока мужчины селения совместными усилиями по очереди пытались добыть искру из сухой древесины. Хоровод кружился всё быстрее, песня становилась громче, а со своих мест поднимались старики со старухами, которые специально собрались на поляне, чтобы увидеть рождение очистительного огня да понаблюдать за молодёжью.

Мелодия изменилась, теперь в ней слышалась грусть и печаль об уходящем дне. Девушки просили солнце, чтобы оно вновь вернулось завтра, а сегодня подарило частицу себя в виде священного огня.

К трухлявому пню подошёл младший сын кузнеца, опустился на колени и ждал, пока передадут ему очередь попытать удачу. По лицу мельника пот струился градом, не хотел он подвести народ, но заветная искра никак не высекалась. Встретился взглядом с кузнецом, молча кивнул ему и отошёл в сторону.

– Да где же она? – Ярослав места не находил, все глаза проглядел. – Чего же не идёт?

– Придёт. Куда она денется. Ни одна травница не пропустит такую ночь. – Светозар поправил на себе расшитый пояс. Он с беспокойством следил, как медленно уходит солнце за горизонт, перевёл взгляд на сына кузнеца, на его сильные руки. – Давай, Егорка! Сейчас солнце сядет, а костёр ещё не горит. Давай!!!

– Ох, неспокойно мне что–то! – княжич широкой ладонью растёр себе грудь, расстегнул верхнюю пуговицу нарядной рубахи. – Словно задыхаюсь без неё.

– Не переживай, Слав! Светозар верно говорит: придёт она, никуда не денется. – Бажен тоже неотрывно следил за сыном кузнеца.

Ярослав посмотрел на друга, нахмурился, соображая.

– А не рано ли ты с постели поднялся? – с надеждой в голосе поинтересовался княжич. – Послушай, а может, ты к Матрёне сходишь? Ведь наверняка раны тебя тревожат. Попросишь мази какой целебной, а сам посмотришь, почему Янушка так сильно задерживается.

– Конечно беспокоят! – Бажен не стал рассказывать, что раны затянулись и уже не болели; знал, не поверит княжич в такое чудесное исцеление. – Но Матрёнушка дала мне уже отвара чудодейственного и отправила на праздник, сказала, что от этого мне больше пользы будет, чем с хворью на лавке лежать.

– А ты всё равно сходи, – настаивал Ярослав, – спроси что–нибудь ещё, средство какое–нибудь!

– Какое? – растерялся Бажен.

– По уходу за волосами, – предложил Светозар, продолжая наблюдать за сыном кузнеца и тихо посмеиваясь над другом.

– Тьфу на вас. – Ярослав запустил пятерню в волосы. – Вам бы только посмеяться, а у меня неспокойно на сердце. – Потянул за локоть Бажена. – Слушай, а почему я твоей сестрёнки не вижу уже какой день? Чтобы Лизавета со своей свистулькой да праздник пропустила, ведь никогда такого не бывало.

– Так у бабки она, там и праздник отмечает, – надсадно закашлялся вдруг Бажен, старательно избегая смотреть в глаза другу.

– Вот, я придумал, за каким средством тебя послать, – княжич довольно потирал руки. – Сходи к Матрёне и попроси отвар от кашля, заодно узнаешь, почему Янушка задерж…

– Да подождите ты, Слав, – одновременно цыкнули на него друзья, с беспокойством наблюдая за юношей, без устали вращающим древко в углублении пня.

Ярослав недовольно поджал нижнюю губу, но тоже перевёл взгляд на угасающее солнце. Дневное светило почти опустилось за край горизонта, от него оставался лишь самый верхний краешек, маленькая полоска; ещё мгновение – и солнечный луч исчезнет полностью. И в этот миг под руками кузнеца вспыхнул огонь. Разом оборвалось пение. Остановилось движение хороводов, разомкнулось кольцо, чтобы волхв смог беспрепятственно пройти к кострищу. Все затаились и ожидали.

Ставер зажёг факел и быстрым шагом направился по создавшемуся коридору. Стояла звенящая тишина. И как только живой огонь коснулся высохших поленцев и сучьев, в небо с радостным треском и воем взметнулось пламя, и в этот миг солнце полностью скрылось за горизонтом. Толпа радостно взревела. Поплыли пронзительные звуки гудка, за ним вступили гусли, жалейка, бубен, дудки. Вокруг костра, взявшись за руки, закружились несколько хороводниц, к которым со всех сторон вливались юноши и девушки. Звонкая песнь разливалась по округе, чествуя Мать–Землю, Отца–Солнце и священной Огонь, а мальчишки со всех ног бежали с факелами к другим кострам.

Первым Заряну увидел Ярослав, его словно молнией ударило. Девушка вышла из леса. На голове у неё был венок из цветов, ещё один она несла в руках. Она медленно шла в его сторону и не отрывала своего взора. На пути у неё оказался девичий хоровод; она не стала ждать, пока они пробегут мимо, а влилась в цепочку, подхватывая слёту незамысловатое движение. Прошла полный круг и остановилась напротив княжича, смущённо протянула венок из луговых цветов, собранный только из лютиков, обычного розового клевера и васильков.

Ярослав поправил на себе и так идеально сидящую рубаху и, радостно улыбаясь белозубой улыбкой, пошёл к своей ненаглядной.

– Душа моя! – Наклонился, чтобы девушка сама смогла надеть ему венок на голову. Выпрямившись, спросил: – Не подаришь ли мне танец.

– Подарю, милый! – Глаза Заряны мерцали. – Сегодняшняя ночь полностью принадлежит тебе!

Ярослав заглянул в глаза юной травницы, пытаясь понять, что происходит, и найти на дне её бездонных зрачков тот ответ, который бы хотел услышать на самом деле. Но Заряна смотрела с уверенностью, в её глазах не было сомнения. Её взгляд дарил обещание.

– Голубка моя! – боясь окончательно поверить в своё счастье, проскрипел княжич осипшим вдруг голосом. – Люба моя.

Заряна счастливо рассмеялась, взяла за руку Ярослава и повела за собой к хороводу. Она ласково улыбалась, ощущая на себе его взгляд и то, как он осторожно гладит её пальцы. А тем временем музыка ускоряла темп, как и движение девушек и юношей. Переплетя пальцы своих рук, глядя друг другу в глаза, они вошли в круг и понеслись со всеми вместе в танце.

– Пропал человек, – всхлипнул Бажен, вытаскивая из штанов расшитый платок и махая им вслед другу. – Эх, Светлячок, – обратился он к Светозару, называя того детским прозвищем, – остались мы с тобой вдвоём горемычные.

– Прекрати паясничать! – пожурил Светозар друга, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – И не смей меня так на людях называть! Ты подрываешь мой авторитет. – И тут увидел рыжую девицу, которая уверенно шла в его сторону с венком. – Ну, во–о–от, – обречённо закатил глаза, – я–то думал, она себе кого–нибудь другого этим вечером выберет, а нет.

– Да ладно тебе! – Бажен ободряюще похлопал по плечу друга. – Дивчина–то вон какая видная. Поди не убудет от тебя станцевать танец–другой. Я тоже пойду разомнусь, – добавил он, замечая, что в его сторону идут сразу три девушки, ревниво поглядывая друг на друга.

– Не убудет! – Светозар пошёл сам навстречу рыженькой.

А Бажен решил не испытывать судьбу и сам выбрать среди девушек себе на вечер пару.

“Мало ли, а то как в прошлый раз передерутся ещё”.

Догорал костёр, головешки в рост человека превратились в угли, мужики вытащили горящее колесо и пустили его вниз с холма. Подошло время прыгать через костёр. Да не просто так, а девять раз. Считалось, именно столько нужно, чтобы очиститься полностью душой и телом. А те парни, кто хотел в эту ночь найти свою пару, должны были прыгать через костёр, взявшись за руки со своей избранницей, и если во время прыжка руки не расходились, то это означало, что парень и девушка стали сужеными, а ежели расходились, то оба искали себе другую пару для прыжка, и так девять раз.

Девушки и юноши выстроились возле костра и началось обсуждение достоинств и недостатков. Особенно старались умудрённые “кумушки” во время обсуждения достоинств очередного молодца. Среди девушек то и дело раздавался смущённый смех, а парни, гордо выпятив грудь, красовались перед своими зазнобами и терпеливо ожидали, гадая, повезёт или не повезёт, выберет ли его та, которая по сердцу. Между молодцами и девицами важно прохаживались волхвы, уряжающие все споры между сторонами и передавая вопросы и пожелания от одних к другим. Наконец всех молодцев и девиц хорошенько обсудили и начался обряд выбора суженых.

Первой вышла Анисия, павой проплыла вдоль ряда парней, даря каждому ласковой взгляд. Заряна настороженно наблюдала за молодой княжной. Вот она остановилась напротив Ярослава и какое–то время раздумывала, и вдруг, удивительное дело, прошла мимо. Подошла к Миловану, коснулась его плеча и со всех ног бросилась бежать, а он за ней вдогонку.

Все внимательно следили за парой. По обряду мужчина непременно должен был догнать девицу, крепко взять за руку и подвести к костру.

Но то ли Анисия разучилась бегать, то ли Миловану надоело вечным женихом ходить, и он решил себе тоже найти суженую, но догнал он её почти сразу. Пара подошла к костру и уверенно перепрыгнула через него, не разомкнув руки ни на миг. Все радовались и поздравляли их, а они, счастливые, побежали к следующему костру.

Наконец подошла очередь Заряны выбирать себе суженого. Молодая травница уверенно прошла вдоль ряда молодцев, не видя ничего кроме горящего взора Ярослава. Дотронулась до его плеча и побежала. А через мгновение княжич уже держал её за руку, остановил и привлёк к себе.

– У тебя не было шансов убежать от меня! – Ласково коснулся ладонью щеки, отводя растрепавшиеся волосы с её лица.

– А я особо и не старалась.

Ярослав счастливо засмеялся, поднося руку Заряны к своим губам и нежно касаясь. Они шли, глядя друг на друга, а когда оставалось всего несколько шагов до костра, побежали.

Ставер весь подался вперёд, а Наволод в изумлении проследил за его взглядом и недовольно нахмурился: пара перенеслась через огонь и не разомкнула рук, а вслед за ними потянулся шлейф искр. А со своих мест поднимались мудрецы и старцы и громогласно возвещали:

– Скоро свадьбе быть!

Глава 21. Вспомни меня, милый!

Возле реки сегодня было как никогда шумно. На берегу суженые обменивались венками, каждый опускал свой венок на плотик из дерева или соломы, ставил в середину горящую свечу и пускал по воде, а потом под светом звёзд они наблюдали, как вся река постепенно наполняется плывущими огнями. После этого пара, взявшись за руки, снова бежала к костру, в последний раз перепрыгивала через Купальский Огонь и возвращалась к реке, где, разоблачившись, суженые омывались нагими в ночной воде.

Ярослав стоял на берегу и всё не решался войти в тёмную воду. Ему чудилось, что за ним оттуда наблюдают. Оглянулся, с надеждой посмотрел в ту сторону, куда ушла травница.

“Не, ну не просить же её, чтобы посторожила, пока я искупнусь!”

Вступил в воду и сделал осторожно шаг вглубь.

“Фух. Значит, почудилось”.

Вошёл по пояс, и вдруг совсем рядом слева что–то булькнуло. Пока он поворачивал голову, чтобы посмотреть, справа раздался весёлый смех, из воды вынырнули сразу две русалки.

– Ой, какой хорошенький, – пропела та, что была справа. – Чур, мой будет!

– Нетушки! – гневно прошипела вторая. – Я его первая приметила. – И нырнула под воду, поднимая небольшую волну.

– Да, твою ж! – Княжич попытался сбежать от такого сомнительного знакомства.

А спасительный берег был совсем рядом, вот только вода мешала быстро двигаться. Сильные руки схватили его за лодыжки и потянули вглубь. Первой мыслью было позвать на помощь, но как представил, что нечисть водяная может навредить любимой, тут же передумал. Ударил наотмашь одну, пнул другую и пополз к берегу, хватаясь за скользкий дёрн.

Заряна никак не могла решиться пойти к Ярославу и вместе с ним войти в воду. Понимала, что так нужно для дела, но девичья скромность никак не давала переступить через себя. Она протоптала уже дорожку от берега до кустов, которые отделяли её от суженого. Почувствовала на себе чужой взгляд, остановилась и резко обернулась. Долго всматривалась в темноту леса, перевела взор на воду и подозрительно прищурилась.

– Показалось. – С того места, где остался княжич, до неё доносились громкие всплески и какая–то возня. – “Ничего себе, чупахтается”. – Снова пошла от кустов к берегу. – Соберись, трусиха! Как там сказала Матрёна: почти что мужнина жена? Главное слово – почти. – И тут послышался сдавленный вскрик. – Это ещё что такое?

Вспомнила, что Ярослав не умеет плавать, и побежала.

Каково же было её удивление, когда она увидела, что происходит. Княжич изо всех сил отбивался от двух русалок, а над водой торчали ещё три макушки. Над поверхностью показалась голова Ярослава. Мужчина надсадно закашлялся, выплюнул воду и поднялся во весь рост, на его спине висела водяная дева. Княжич дотянулся до её волос и с силой рванул, и в этот момент вторая русалка поднырнула под него и сбила снова в воду.

– Ну всё! – разозлилась Заряна, подходя к воде. – Надоели вы мне хуже горькой редьки. – Она не отводила сердитого взора от притихших водяных дев. – Да что вас так к нему тянет, словно мёдом намазано?

Русалки неуверенно переглянулись, но княжича не отпустили, продолжая перетягивать его между собой .

– Янушка, милая, скажи слово своё колдовское, замучили ведь они меня – сил нет. – Ярослав замер, прислушиваясь к своим ощущениям. – Чудно как–то? – Посмотрел на своих мучительниц, перевёл взгляд на травницу. – Словно всё это уже было?

– Было, – Заряна присела на корточки у кромки воды и повела ладонью над поверхностью, – только в прошлой жизни. Но я сделаю так, что они больше к тебе за версту не подойдут. – Тихо зашептала слова заговора.

– Не нужно! – заверещала та, что стояла слева от княжича. – Забирай его, коли он тебе тоже приглянулся.

– Мы больше не будем, – всхлипнула вторая, отпуская руку Ярослава. – Честно–честно.

– А я знаю, что не будете, – и продолжила дальше шептать слова заветные. – Никогда не будете!

Водяные девы с диким шипением попятились в глубину, прожигая травницу ненавидящими взглядами.

– И нечего зыркать на меня! – Подняла руку от воды, её ладонь слегка светилась. – А ну, скрылись с глаз моих долой! Быстро! – И со всей силы ударила по поверхности.

По воде побежала рябь, сверкающая разноцветными огоньками. Водяные девы в страхе заверещали и бросились кто куда. А Ярослав удивлённо повёл бровями, в сомнении отступая от творящегося колдовства. Лёгкое тепло коснулось кожи княжича и словно окутало лаской и нежностью. Он удивлённо посмотрел на травницу.

Они смотрели друг на друга. Ярослав не выходил из воды, чтобы не смущать её, а Заряна стояла на берегу и улыбалась. Над краем чёрного леса поднялась луна и залила всю округу нежным призрачным светом. Княжич отступил в глубину, поскользнулся и съехал, погружаясь в воду до подбородка. Травница испуганно вскрикнула и бросилась в воду, но увидев, что опасность миновала, вернулась на берег. Кивнула каким–то своим мыслям. Распустила завязки плечиков сарафана – одно, второе – и медленно спустила вниз, переступила через сарафан и сняла сорочицу. Не было ни стыда, ни стеснительности. Подняла руки и принялась расплетать волосы.

– Как же ты прекрасна! – тихо и восхищённо произнёс Ярослав, не в силах отвести горящего взора от желанной и сияющей красоты её тела.

Заряна медленно вошла в воду и подплыла к нему. Там, где мужчина стоял, она до дна едва доставала кончиками пальцев ног, и поэтому ей пришлось ухватиться за его плечи, приникая к нему нагим телом. Сильные руки тут же сомкнулись на её талии, притягивая к себе ещё ближе. Широкая мужская ладонь ласково изучала изгибы девичьего тела.

Она смотрела на Ярослава, словно ждала чего–то. А он разволновался под её взглядом так, что слышал, как бьётся его сердце. Дыхание сделалось тяжёлым. В пылу страсти княжич начал осыпать её лицо поцелуями и вдруг резко отодвинулся, долго смотрел изучающим взглядом, а потом хриплым голосом произнёс:

– Нет! Не так! – Обнял за плечи и привлёк к себе. – И не здесь! Мне теперь всё чудится, что эти лягушки поганые так и продолжают за нами подглядывать.

И словно в подтверждение его слов, рядом раздался всплеск и тихие смешки.

– Пойдём отсюда.

Они выбрались на берег и быстро оделись. Как добрались к нему домой, они не заметили. Держась за руки, промчались через двор княжеских палат к его жилищу и поднялись в опочивальню. Вошли в комнату и какое–то время в нерешительности просто стояли в темноте. Первым не выдержал княжич, прошёл внутрь, зажёг лучину и медлил обернуться, чтобы взглянуть на свою гостью.

– Ярослав, – шёпотом позвала Заряна. – Посмотри на меня.

Мужчина медленно повернулся, и их взгляды встретились. Княжич стащил с себя рубаху и небрежно бросил на пол, подошёл к девушке, взял за руку и притянул к своей обнажённой груди, туда, где сейчас так беспокойно билось сердце, с опаской наблюдая за её реакцией. Яна на миг замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, ласково улыбнулась и провела ладонью по коротким светлым волоскам на его груди. Княжич чуть не задохнулся от нахлынувшего счастья. Поднёс девичью ладонь к губам и начал целовать нежно, едва касаясь губами. Он не спешил, медленно поднимался выше и выше по руке, словно давая возможность ещё подумать.

– Понимаешь, – его губы коснулись шеи девушки, – ведь не мальчишка, а как впервой. – Провёл пальцем по её щеке и остановился. Ярослав медлил, не в силах оторвать взгляд от её приоткрытых для поцелуя губ, трепетавших от робости ресниц.

Княжич был так близко, что его жаркое дыхание опаляло кожу. И, отдаваясь чувствам, Заряна сама потянулась к его губам. Их уста встретились, а пальцы сплелись на миг, сжимаясь до боли.

– Желанная моя, – сдавленно шепнул Ярослав.

– Мой… князь… – вторила Заряна.

Завязки сарафана ослабли, змейками заструились по груди, и наряд скользнул к её ногам. Тонкая сорочка очертила контуры тела под руками Ярослава. В нетерпении потянул ткань наверх, убирая последнюю преграду между их телами. Отступил, любуясь девичьим телом, а потом подошёл и подхватил её на руки, заглянул в глаза и увидел в них… то, о чём так давно мечтал: безграничную ответную любовь.

Заряна очутилась на мехах, устилавших ложе, и во все глаза глядела, как княжич разоблачается. Мужчина заметил её восхищённый взгляд и замер на мгновение возле постели. Коленом стал на край ложа, опёрся рукой о меха, мышцы напряглись. Ей захотелось потрогать его, как будто никогда раньше не видела. Словно прочитав её мысли, княжич склонился над ней, губами начал касаться её тела, а она тихо лежала и завороженно наблюдала за ним из–под полуопущенных ресниц, лишь дрожь пробегала по телу порой от особенно жарких его прикосновений. Заряна знала, что должно сейчас случиться, и ждала этого. Её руки обвились вокруг шеи княжича.

– Янушка? – он нежно коснулся любимой, борясь с жаркой волной, грозившей захлестнуть его с головой, увлечь на дно и никогда уже не отпускать…

Она смотрела в его глаза и безмолвно отвечала: “Да, любимый”.

…

Пресытившись ласками, в полной неге, они, уставшие, лежали в темноте комнаты, продолжая обнимать друг друга. Его рука блуждала по её влажному телу, а губы без остановки шептали “любимая” и совсем с придыханием “моя”. Заряна улыбалась, а по её щекам катились слёзы, которые он ловил губами, снова и снова повторяя: “Любимая моя”.

– Ярослав, – тихо позвала травница, уткнувшись носом в его грудь. В ответ услышала невнятное “м–м–м”. – Меня зовут Заряна.

– За–ря–на, – сонным голосом произнёс княжич по слогам, удивлённо приподнял брови. – Вот же удивительно, – отодвинулся, заглядывая в её лицо, – мне даже имя твоё знакомо. – Крепко сжал в объятиях. – Спасибо, дорогая.

– Ярослав.

– Да, Заряна!

– Я люблю тебя!

– Наверное, нельзя быть таким счастливым! – Опёрся подбородком о её макушку и в блаженстве прикрыл глаза, близость тела любимой доставляла ему ощущение полного покоя и довольства. – Прошу тебя, остановись, мгновение!

А вскоре она поняла по его мерному дыханию, что княжич заснул.

– Ты прав, я бы тоже хотела, чтобы этот миг не заканчивался, – тихо прошептала, приподнимаясь и пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица. Спящим он выглядел совсем мальчишкой. – Прошу, вспомни меня, милый! Пусть не сейчас, не сразу, но вспомни! – Аккуратно выбралась из его объятий, оделась, достала засушенный букетик и положила на подушку, где совсем недавно лежала её голова. – А я тебя никогда не забуду!

Оделась, стараясь не шуметь, осторожно прикрыла за собой двери и побежала.

“Нужно уйти, как и обещала. Иначе потом вообще не смогу. Никогда не смогу!”

Возле крыльца своего дома беспокойно расхаживала Матрёна. Она ещё издалека увидела свою ученицу и бросилась к ней навстречу.

– Зарянушка, настойку, – в руках травница держала запечатанную воском баклажку, – настойку–то ты позабыла. Ох, как же это? Что теперь будет? – И замолчала, внимательно вглядываясь в её лицо.

– Ему не понадобилось зелье чудодейственное. – Яна вошла в дом и быстро переоделась. На двор вернулась с походным мешком. Смущённо улыбнулась женщине: – Всё случилось. – Тяжело вздохнула: – И он не вспомнил меня.

– Да как же так? Да быть не может! Заряна, не уезжай. – Матрёна дотронулась до локтя девушки. – Хотя бы дождись, чтобы солнце встало, не нужно ехать в предрассветные часы одной. – А сама надеялась, что Ярослав за это время пробудится и прибежит разыскивать любимую. “А если не пробудится, ради счастья этих двоих я готова сама пойти и вытащить Славку из постели!” – Но вслух сказала совсем другое: – Ну хотя бы до первых петухов!

– Я не могу пойти против воли князя. – Заряна была непреклонна: прошла в сени и оседлала своего верного коня, прикрепила сумку к седлу. Женщина следовала за ней по пятам. – Ты сама знаешь: не будет никому счастья без родительского благословения. Да и не хочу я ставить его перед выбором. Сложно всё это! – Она виновато улыбнулась. – Прости, но ждать не могу. Поздно потом будет. – Подошла к наставнице и низко поклонилась. – Спасибо тебе за всё, Матрёна! Прости, коли что–то не так было, и не поминай меня лихом.

– Вот сердцем чувствую, – Матрёна крепко сжала холодные руки девушки, – что–то не так здесь.

– Да всё не так! – Яна высвободила руки из ладоней наставницы и взобралась в седло. – Прощай. – Посмотрела на белокаменные княжеские палаты: где–то там спал её суженый. – Коли суждено нам быть вместе, найдёт дорогу ко мне. – И резко ударила пятками по бокам коня, посылая его с места в галоп.

Она сама не заметила, как пролетела по сонным улочкам и оказалась на выезде. Не выдержала, натянула поводья, сбавляя ход, обернулась в седле. В предрассветной мгле нечёткие очертания домишек выглядели, словно что–то потустороннее, не принадлежащее этому миру. Что хотела она там увидеть? Одинокого всадника, преследующего её?..

"Глупости! Он меня даже не вспомнил. – Слегка сжала бока животного, заставляя снова перейти на бег. – Зато теперь с ним всё будет хорошо. – Заскрежетала зубами, представляя княжича с другой. Закралась крамольная мысль: – А может, всё же не стоило? Может, нужно было оставить всё как есть? – Потрясла головой: – Нет. Так нельзя. Если по–настоящему любишь, нужно суметь отпустить! – Отвернулась: – Что сделано, то сделано”.

В столицу Каменскую вела одна–единственная дорога, которая являлась торговым путём между городом и княжеством Полесским. Девушка выехала на главный тракт, ослабила поводья и пришпорила лошадь. Они неслись в ночи, словно за ними гналась дюжина чертей. В предрассветной тишине цокот копыт звучал, как раскат грома.