Ветра Пустоши. Книга 3. Возвращение

Их уже ждали. У большой, в несколько метров, бреши в борту корабля стояла группа вооруженных людей, одетых в кожаную одежду, сшитую из шкур вердов. От группы отделилась человеческая фигура, направилась навстречу траку Тереза, остальные начали расходиться веером в стороны. Человек впереди поднял руку вверх – Терез остановил трак, перевел рычаг в нейтральное положение, выключил тумблер на панели перед собой. Мощное урчание V образного мотора оборвалось, бронированный монстр замер. Терез повернулся к смуглому крепышу, сидящему справа.

– Остаетесь ждать меня здесь. С этого, – Терез мотнул головой в сторону заморского гостя, – глаз не спускаете, чтобы никуда не влез.

Потом повернулся назад, в пассажирский отсек.

– А ты сидишь здесь и никуда не суешься, и чтобы ни слова. Понял?

Мореплаватель коротко кивнул. Снаружи постучали по бронированному борту трака.

– Выхожу!

Откликнулся Терез.

Остролицый юноша и его коренастый спутник без оружия выбрались из трака, встали перед высоким седым человеком, который их встречал, держа автомат у груди на сложенных колыбелькой руках. Высокий внимательно осмотрел прибывших посыльных, неспешно переводя взгляд с одного на другого.

– Кто такие – представьтесь.

Наконец произнес высокий.

– Я Терез, сын Нама Таназа из клана Дреков. Остальные мои сопровождающие.

Громко произнес юноша.

– В траке еще есть люди?

Терез замялся ненадолго, наконец, произнес.

– Да, еще двое.

– Всем выйти из трака. Трак мы тоже досмотрим.

Скомандовал высокий.

Из трака показались ремонтник и мореход, спустились на песок, молча встали рядом с Терезом. Высокий также неспешно осмотрел этих двоих, тем временем его люди тщательно досматривали трак. Только сейчас Терез понял, чего не хватало все это время, что его сразу насторожило, но он еще не мог этого осознать. Шум дизеля! Его не было, корабль-дом Нама Ремков стоял погруженный в абсолютную тишину.

Когда-то давно это судно было плавающей ремонтной мастерской Военно Морского Флота одной могущественной страны. Флаг той страны даже сейчас, спустя много лет, все еще украшал его фальш-трубу – три полосы одинаковой ширины, но цвета этих полос уже было не разобрать. Краска выгорела со временем, стала вздыматься и шелушиться, поднимаемая нарастающим под ней слоем ржавчины. Корабль представлял собою настоящий завод на плаву, оборудованный, в свое время, самым передовым и современным оборудование, станками и боксами. Терез хорошо запомнил, будучи здесь пять лет назад, как утробно рычал на всю округу его дизель-генератор, вырабатывая электричество для всей этой технологичной начинки корабля. Многие станки и боксы тогда не использовались в виду их сложности и отсутствия знаний и навыков работы с ними современными людьми. Но все-таки большая часть оборудования не простаивала. Благодаря ему Ремки смогли восстановить огромное количество довоенной техники и собрать внушительный автопарк всевозможных траков. В этом на тот момент и была их сила. И вот сейчас сердце, основной двигатель прогресса и становления клана, замерло, заглохло. Это значило ровно одно – у клана серьезные проблемы с добычей нефти. Терез вспомнил ветряки – значит, его догадка верна!

– Все нормально – чисто.

Донеслось со стороны трака.

– Мы посланцы. Я привез письмо от моего отца для вашего Нама.

Громко произнес Терез, глядя высокому в глаза. Тот выждал немного времени, как-бы раздумывая над словами Тереза, наконец, кивнул.

– Следуй за мной. Твои спутники пусть ожидают тебя здесь.

* * *

Несколько дней прошли в суете и заботах – показательная казнь звеньевых подействовала на остальных. Люди боялись разозлить злопамятного и кровожадного Нама, сейчас они даже просто боялись попадаться ему на глаза. Принять такую мучительную смерть было конечно страшно, но смерть в Пустоше – явление обыденное, каждый уже привык к ее постоянному присутствию рядом. К чему никто и никак не мог привыкнуть, так это к мысли о том, что вызвав немилость Нама, кто угодно, в любой момент рисковал оказаться бесправным рабом. Участь раба не завидна еще больше – животное существование впроголодь, изматывающая, тяжелая работа без сна и отдыха, до тех пор пока последние силы не оставят тебя. А потом страшная и ужасная участь – стать сытной похлебкой для своих же вчерашних соплеменников. Таковы были нравы и обычаи клана Дреков.

Нам Таназ сам лично, в сопровождении своих верных воинов контролировал каждый этап подготовки к предстоящему походу. Они несколько раз в день посещали топливо накопительную базу и следили за тем как продвигаются работы по ремонту и подготовке топливных цистерн к долгому и тяжелому переходу. Их утро начиналось с обхода места стоянок звеньевых их клана, осмотра вместе с механиками, отобранной ими для похода техники. Проверяли все – качество проводимого ремонта, объем выполненных работ, проверяли наличие и качество запчастей, отложенных для похода, давали дополнительные указания и советы звеньевым, подгоняли и поторапливали их механиков.

К концу первого дня после показательной казни, обвалившуюся штольню полностью расчистили, восстановили подпорки. Отобрали и отправили в туннели усиленную группу лизунов. Туннели и заброшенные галереи старой довоенной выработки залегали на большой глубине, имели прекрасную природную вентиляцию, а температура воздуха поддерживалась в них постоянной в течение всего года. Это было очень удобно для хранения скудных запасов вяленого мяса, хотя это было не самое главное и важное в этом подземном царстве. Самым важным ресурсом там была вода, которая конденсировалась в большом количестве на стенах и потолке туннелей и галерей. Вот эту самую воду и добывали специальные люди, которых называли «лизуны». Они натуральным образом слизывали влагу с поверхности стен туннелей и сплевывали ее в емкости, в которых вода и хранилась здесь же, в прохладных и темных кладовых. Недавний обвал, случившийся недалеко от входа в туннели, на долгое время отрезал путь людям к запасам продовольствия и источнику драгоценной воды.

Первым делом, после восстановления доступа в подземное хранилище, Таназ провел ревизию его содержимого – обвал испортил много запасенных продуктов, они так же потеряли большой объем питьевой воды, который теперь нужно было срочно восполнять. По самым скромным прикидкам для того чтобы выйти на прежний двухмесячный запас воды лизунам нужно будет непрерывно трудиться в течение недели. Поэтому группу лизунов удвоили, в еще большем количестве людей не было смысла – галереи и туннели попросту не смогли вместить большее количество народа. На второй день сформировали сменные группы лизунов, первые начали уставать и у них от непрерывной работы, у одного за другим, начало болеть горло. Чтобы дать им отдых и не получить массу простуженных перед походом, Таназ распорядился отправить им на смену в туннели всех свободных людей, включая женщин и детей, не принимавших участия в других подготовительных работах.

Очередной трудный день изнурительной подготовки подходил к концу – солнце салютовало людям, копошащимся среди своих жилищ на горной гряде, посреди бескрайних песков. Яркие сполохи предзакатных лучей мигали, меняя краски – светло желтые лучи сменялись алыми, которые тускнея, разливались по горизонту багровыми красками, меркли вдали, пока полностью не погасли, утонув в песках.

Таназ измотанный и уставший поднимался, сопровождаемый воинами, к своему шатру. У порога мужчины попрощались до завтра, Таназ тяжело откинул плотную занавеску, прикрывающую вход в его жилище. Голова кружилась, он еле стоял на ватных ногах, желудок скручивали спазмы голода. Нам Таназ, как и все в его клане, съедал всего одну скудную пайку похлебки в сутки – еду нужно было экономить. За эти несколько дней он заметно похудел, скулы впали еще больше, отчего его большой орлиный нос казался еще больше, сильнее усиливая сходство с хищной птицей. Нам тяжело переступил порог своего шатра, опустил за собой полог, на мгновение замер на месте – сработало предчувствие, сегодня здесь что-то не так, как обычно. Таназ медленно развернулся. У небольшого столика с чайником в руках стояла Дерека, ослепительно ему улыбаясь. Нам медленно повел головой в сторону – на диване сидела молодая смуглая полноватая девушка, испугано тараща на него свои темные глаза, два огонька от ночных светильников плясали в глазах девушки. Послышалось тонкое журчание воды – сестра наливала в чашку отвар из жестких пустошных трав и грибов, собранных в глубоких подземных галереях.

– Устал? Вижу что да – лица совсем на тебе нет. Ничего, проходи, отдохни пока, отвар сейчас тебя быстро на ноги поставит.

Нам прошел дальше, подошел к дивану – девушка испуганно шарахнулась в сторону, вжалась в спинку дивана, замерла. Таназ устало опустился на свободное место. Посмотрел на сестру, та наливала вторую чашку отвара.

– Это она?

Коротко спросил Нам.

– Да.

Не отрываясь от своего занятия, ответила Дерека.

– Кто ты? Как зовут? Из какого звена?

Спросил он девушку, но та только испуганно покачала головой.

– Она не разговаривает. – Пояснила Дерека. Таназ удивленно поднял на нее бровь. – Я ей язык отрезала, чтобы меньше трепалась. Знаю я этих словоохотливых сучек – стоит только на мгновение ослабить бдительность, как она уже сплетни разносит, не остановишь.

Дерека подошла к брату с двумя кружками отвара, одну протянула ему, вторую пригубила сама. Таназ принял угощение, понюхал – приятный густой аромат лизнул ноздри, в желудке предательски заурчало. Надпил, попробовал – о благословенный нектар! Разом осушил свою кружку, спазм в желудке отступил, стало хорошо и приятно. Таназ откинул голову на спинку дивана. Дерека поставила свою недопитую кружку обратно на стол.

– Нет Нам, сейчас не время спать, давай я тебе помогу раздеться – тебя нужно помыть. Я помогу, все готово.

Пояс-разгруз шлепнулся на пыльный пол, сверху на него легла плотная куртка, следом сапоги и штаны. Дерека принесла небольшой таз с теплой водой, в которой плавали пучки каких-то трав, принялась губкой обтирать кожу брата. Губка, сплетенная из волокон пустошных трав, скользила по крепкому телу, оставляя на смуглой коже влажные следы. Вот она нырнула в теплую воду, крепкие длинные пальцы слегка отжали ее, и она снова заскользила по плечам, прыгнула на грудь. Снова нырнула в воду, нежные пальцы снова ее отжали, чтобы та снова заскользила по плоскому животу вниз, еще ниже – мужчина жадно втянул ноздрями воздух, плоский живот втянулся, грудь подалась вперед. Дерека опустилась вниз, лаская его – Таназ запрокинул голову, дыша часто. Ладони женщины заскользили вверх по бугристому животу, снова вниз пошли – крепкие пальцы, увенчанные короткими острыми ногтями, заскребли по смуглой коже, оставляя следы. Мужчина перехватил их, крепко сжав, не в силах больше терпеть эту муку. Дерека легко и грациозно поднялась, улыбнулась Таназу.

– Иди сюда.

Коротко приказала она, повернувшись к сидевшей на диване девушке. Та покорно поднялась, подошла к ней, дрожа всем телом. Дерека, грубо схватив ее под локоть, подвела к столу, силой нагнула, распластав на столешнице, придавив ее голову рукой к грубому дереву. Повернулась к брату,

– Иди ко мне, мой Нам! – Поманила она его пальчиком.

Таназ медленно подошел, погладил сестру ладонью по щеке.

– Что ты задумала?

– То, о чем мы договорились.

Невозмутимо ответила она. Правой рукой схватила Таназа за шею и быстро отыскала его губы своими губами. Левая рука заскользила по спине девушки, поднимая вверх ее платье. Дерека отстранилась назад, жадно посмотрела в глаза Таназу.

– Не останавливайся, пока не закончишь.

Рука с шеи заскользила по спине, вниз спины, короткие ногти впились в плоть, с силой потянули вперед, левая рука направила. Девушка издала короткий стон. Рукой Дерека снова придавила голову девушки к столешнице, правая рука снова потянула его вперед. Расслабилась. Снова вперед. Губы сестры обожгли горячим поцелуем. Таназ левой рукой обхватил талию сестры, привлек ее к себе. Снова крепкие пальцы тянут вперед. Правая рука мужчины мощно схватила в охапку платье девушки, под стремительным напором ткань громко треснула. Быстрее – темп нарастает. Острые зубы впилась в губу. Вперед, быстрее, еще быстрее. Хлюпанье внизу, частые шлепки. Губа не выдержала – лопнула. Девушка часто сопит, задыхается, ртом жадно ловит воздух, пытается вдохнуть – крепкие пальцы на шее не дают этого сделать. Быстрее, быстрее! Что-то липкое заполняет рот, соленый вкус крадется к небу, мощным потоком устремляется вниз, взрывается мириадами ярких искр. Искры бросаются врассыпную в разные стороны, отскакивают от невидимой преграды, переплетаются в диковинном хороводе, угасают. Темнота заволакивает все вокруг. Тихо. Мир вокруг замер. Звуки стихли. Тишина, покой и блаженство. Соленый привкус возвращается. Пальцев ниже спины уже нет, но место, где они еще недавно были, горит огнем. Нежное прикосновение – ладонь скользит по щеке, гладит ее, ласкает.

– У тебя кровь. Извини.

Голос нежный, ласковый. Издалека. Оттуда, где он только что побывал, так не хочется возвращаться. Хочется остаться здесь навсегда – не думать ни о чем, не строить никаких планов, забыть все бренные дела и заботы – просто парить в невесомости темной бездны, наполненной мириадами скачущих огоньков. Так спокойно, так тепло и уютно здесь. Груз и тяжесть пережитого дня отступают, растворяются – их уже нет. Тело легкое, тело невесомое парит погруженное в теплую обволакивающую пучину. Вернувшиеся скачущие огоньки один за другим снова угасают, тьма сгущается, заполняет собою все вокруг, поглощая весь мир, даже звуки исчезают в ней. Скоро она погружает в себя все.

– Вставай Таназ! Просыпайся!

Голос знакомый. Но почему он такой встревоженный?

Темнота вокруг растворяется, сереет. Эту серость вытесняет приглушенный дневной свет, проникающий в шатер через специальные вентиляционные клапана. Глаза нехотя открываются, голова наполняется тупой болью, словно с похмелья. Сколько прошло времени, он что проспал? Вокруг угадываются знакомые контуры, рядом стройный силуэт – Дерека, это она его звала.

– Что случилось?

Тяжело подниматься. Голова болит.

– Дымка, тяжелая, большая на горизонте с заката. Приближается, растет.

– Никак Марги пожаловали.

– Похоже на то.

Бодро отзывается голос сестры. Встал, наскоро оделся, собрался. Вчерашняя девушка сидит в углу, штопает платье, замерла, подняла на него испуганные глаза – шея вся в синяках, на скуле запекшийся кровоподтек. Не до нее сейчас.

– Эта так и будет торчать здесь?

Таназ кивнул в сторону забившейся в угол девушки.

– Конечно, она теперь ни шагу отсюда, пока задуманное не исполниться. Никто об этом не должен знать, никто ничего не должен подозревать.

С готовностью отозвалась Дерека.

– Хорошо, пусть сидит, аспид с ней!

Кивнул Таназ и вышел из шатра. Так и есть – проспал. Солнце уже высоко поднялось. Голова болит, мысли чугунные не поворотливые сегодня. Бронированный капот его трака откинут, из утробы стального зверя торчат только ноги его механика, он бормочет что-то неразборчивое. Рядом стоит высокий широкоплечий грязный раб, помогает механику. Волосы на голове и борода топорщатся в разные стороны неровными, обкромсанными тупым ножом, кончиками. Загорелая перепачканная кожа, впалые щеки, татуировка на лице – какая-то диковинная вязь, причудливое переплетение линий. Раб заметил Нама, в глаза ему смотрит – не отворачивается. Холодная бездонная синева в его глазах, колет, отталкивает – тяжелый у раба взгляд. Вот же живучий ублюдок, двужильный он что ли – пятнадцать лет уже в рабах ходит, других уже сотня от болезней и труда тяжелого померла, а этот еще жив. В рабство его обратил еще отец Таназа, Нам помнил, когда впервые увидел его – немного старше самого Таназа, косая сажень в плечах, могучее сильное тело – десять лучших воинов не могли тогда с ним совладать. Отец не хотел убивать раба – хотел его сломать. Сломать его дух, подчинить себе его волю. Но за пятнадцать лет сломать получилось только его тело – иссох он, исхудал, скрючился, о былой его мощи напоминали только торчащие в стороны острые плечи, которые даже сейчас были чуть не вдвое шире, чем у Таназа. Не подчинил его волю себе ни отец Таназа, ни он сам – раб всегда спокойно смотрел в глаза обоим Намам, без вызова, без дерзости, но смотрел и глаз не отводил, не прятал – ждал своего времени. Таназ это прекрасно понимал – перед ним все звеньевые склоняли голову, прятали глаза при встрече, но Наму нравилось дразнить судьбу, нравилось с ней заигрывать.

– Ну что Червь, дождался ты своего часа, – обратился он к рабу, – великий день уже близок. Скоро мы отправимся на полночь.

Таназ перевел взгляд на закат, туда, где горизонт заполняла большая дымка, она росла, она приближалась.

– Соскучился по дому, Червь?

Продолжая смотреть за горизонт, спросил Нам. Раб медленно повернул туда свою голову – уже можно было разобрать маленькие черные точки, разделяющие собой песок и тяжелую дымку. Стал отчетливо слышен далекий гул. Гул нарастал, точки прибывали, заполняли собой пространство справа и слева, почти до самой кромки воды древнего океана. Сколько же их?

– Молчишь? Сказать нечего – тогда я скажу. – Дерека с интересом наблюдала за происходящим, стоя у порога шатра. – Скоро мы придем туда, откуда пришел ты. Утопим там все в крови, сожжем ваши города, вырежем всех мужчин, ваши жены будут омывать нам ноги.

Таназ резко развернулся, схватил раба за голую шею, к себе подтянул, в глаза ему заглянул – в самую глубину бездонной холодной синевы.

– А ты будешь на все это смотреть. На цепь тебя посажу, ошейник на шею одену – будешь скулить и выть, не в силах им помочь! А потом я снова загляну в эти глаза, и следующее что я там увижу, будет безумие.

Таназ с силой оттолкнул раба прочь, тот не устоял на ногах, рухнул в пыль на голые камни. Неспешно поднялся. Таназ развернулся, собираясь идти вниз, воины уже были в сборе.

– Человек смертен, он не властен над своей судьбой.

Донеслось из-за спины, спокойное, уверенное. Таназ замер на месте.

– Повтори, что ты сказал, Червь?

– Твой отец там уже был, но город устоял. А он сам умер от гнилостных язв здесь, на голых камнях.

Таназ резко развернулся, молниеносный боковой удар запрокинул голову раба назад, в разные стороны брызнули красные слюни. Раб как стоял, так и упал навзничь на спину. Тяжело пошевелился, отирая разбитые в кровавые лохмотья губы. Таназ с отвращением скривился.

– Я не мой отец. – Потом перевел взгляд на сестру. – Идем Дерека, нам пора встречать гостей.

Темные силуэты стальных монстров, заполнив горизонт, замерли на месте. Далекий гул и рокот начал постепенно стихать. От основной массы отделились три темных силуэта и направились к ущелью, образовывающему проезд внутрь длинной горной гряды. На головном траке развевалось огромное знамя – человеческий череп на красном фоне – знамя клана Маргов. Из ущелья им навстречу выехало так же три трака, на головном развивался флаг клана Дреков. Траки встретились, остановившись в одной точке. Таназ с вершины наблюдал в бинокль, как из бронированного легкого трака выбралась Дерека, как навстречу ей из трака с красным флагом, выбрался коренастый мужчина с длинной бородой и обритой наголо головой. Мужчина и Дерека поприветствовали друг друга, потом долго о чем-то разговаривали. Мужчина все время отчаянно жестикулировал, было видно, что он сильно нервничает, казалось даже, что он кричит. Потом, наконец, он успокоился, кивнул и, сев в свой трак, направился вслед за траком Дереки к отвесным стенам ущелья, образовывавшим въезд в стойбище клана Дреков. Таназ, сопровождаемый своими воинами, пошел встречать прибывших. Траки въехали на плато, остановились там – легкий трак впереди, трак бородача за ним. Первой выбралась Дерека, кивнула брату, давая понять, что все хорошо, все по-плану. Коренастый мужчина выбрался из своего трака, Таназ шагнул к нему.

– Приветствую тебя брат Бархум, рад, что ты принял мое предложение и присоединился к нам.

Мужчина подошел к Таназу, замялся на мгновение, наконец, заговорил.

– Приветствую тебя брат Таназ. Как было мне не принять такого предложения, когда речь идет о нашем будущем и будущем наших детей и их детей. Однако же не думал я, что братья будут делить первенство, вместо того, чтобы общее дело делать, претворяя задуманное в жизнь.

Таназ театрально развел руками.

– Это всего лишь формальность, в военных делах требуется единоначалие, я не прошу тебя стать моим звеньевым, ты будешь моей правой рукой, а для своего клана ты останешься Намом. Я всего лишь прошу присягнуть мне на верность и назвать меня Намамом. Тогда объединившись в единый кулак, мы сокрушим любого врага на нашем пути. Я укажу твоим воинам путь в далекие полуночные земли, проведу их к богатым городам, где сытая жизнь и нет недостатка в воде. Вместе мы поработим их мужчин, их женщины будут ублажать нас каждую ночь. А все добытое мы разделим поровну.

Бархум шмыгнул носом, сплюнул на песок, задумался. Наконец кивнул.

– Дерека мне уже все объяснила – похоже, у меня и вправду нет выбора. Либо подохнуть здесь среди голых камней и треклятых песков, или пойти с тобой и вкусить щедрые дары, которые ты сулишь.

Таназ кивнул, внимательно наблюдая за бородачом.

– Хорошо, сегодня на закате, как того требует обычай, я Нам Бархум, от имени своего клана и всех своих людей присягну тебе – Наму Таназу в верности и назову тебя Намамом.

Бархум протянул руку для рукопожатия. Таназ удовлетворенно кивнул, пожал протянутую руку.

– Однако я не вижу здесь клана Ремков. – Неожиданно бросил Бархум. – Они отказались идти с нами?

Таназ замялся немного.

– Похоже, они предпочли сдохнуть здесь. Может, они думают, что когда мы уйдем, то они станут единственными полноправными хозяевами, проклятых бесконечных песков вокруг.

Бархум улыбнулся Таназу, кивнул.

– Пусть тысячи кровожадных духов Пустоши благословят ненормальных ублюдков и научат их жрать зараженный песок, чтобы тем не довелось передохнуть от голода.

Нам Бархум и Нам Таназ рассмеялись, к ним присоединились, воины стоящие рядом. Смех десятков глоток отразился от отвесных стен ущелья, прыгнул вверх зловещим эхом.

– Пусть эти заботы тебя не тревожат, брат Бархум. Располагайтесь, отдыхайте с дороги, до вечера.

Люди начали расходиться. Дерека подошла к брату, шепотом вкрадчиво прошептала.

– Бархум прав – до клана Ремков путь намного короче, однако Марги уже здесь, а от Ремков и гонца, посланного к ним, до сих пор нет вестей. Где Терез? От пацана нет никакого толку.

* * *

Весть о том, что на горизонте заметили бронированный трак с поднятым черным флагом, украшенным белым черепом верда, застала смуглого тучного мужчину в самое неподходящее время. Молоденькая, такая же смугленькая, худая девушка, приятно ласкала его ниже живота. За огромным округлым, поросшим черными волосами, бурдюком не было видно красавицы, однако медленно двигающаяся вверх-вниз макушка темных волос, намекала на не менее приятное продолжение. Внезапный стук в металлическую дверь резко отрезвил мужчину, заставил красавицу оторваться от своего занятия, она удивленно уставилась на мужчину, усевшись на краю кровати. Тучный, наголо выбритый низкорослый мужчина, тяжело поднялся с кровати, накинул легкий халат из вердовой шерсти на свои мясистые плечи, пошел открывать дверь. На пороге стоял высокий седой мужчина, одетый в кожаную одежду, автомат за спиной. Мужчина коротко поклонился тучному коротышке.

– Прошу прощения Нам Юзбек, но дело срочное. На горизонте замечен боевой трак Дреков, движется по направлению в нашу сторону.

Гримаса раздраженности и злобы сползла с лица Нама.

– Один трак?

– Да.

– Что это может значить? Гонец?

Тучный выжидательно уставился на высокого. Тот помедлил немного, наконец, кивнул.

– Думаю да.

– Дайте им беспрепятственный проезд и сразу ведите ко мне. Но только посыльного, остальные пусть внизу ожидают.

Высокий мужчина коротко склонил голову.

– Понял тебя Нам.

Развернулся и ушел. Нам Юзбек закрыл за мужчиной дверь, обернулся в комнату. Высокая худая девушка лет четырнадцати продолжала сидеть на краю кровати, ожидая его возвращения. Она была третьей женой Нама, которую он взял к себе три месяца назад. Первые две родили ему троих сыновей, и пять дочерей, но уже порядком наскучили Наму. В свои тридцать пять лет Нам обладал цепким и прагматичным умом, был хитер, искусно владел умением плести интриги. Однако физически был слаб, склонен к полноте и при этом был крайне болезненным. Ратные подвиги едва ли могли охарактеризовать его как мужчину, зато Нам это с лихвой компенсировал пристрастием к слабому полу, не упуская для этого малейшей возможности. Призывно торчащие соски полной девичьей груди манили Нама, наполняя приятной теплотой низ живота, но прагматичный ум начал бить тревогу – не время, не сейчас! Соберись, этот трак не просто так сюда пожаловал, намечается что-то серьезное, возможно даже судьбоносное.