Не скучайте, ваше величество!

С этими мыслями я развернулась и вышла из лавки, от души хлопнув дверью о косяк, с такой силой, что медный колокольчик над ней затрясся как припадочный.

– Ах ты, тварь поганая! – заорал вслед аптекарь, но мне уже было наплевать. Дверь я не сломала, значит, никаких претензий ко мне быть не может. Сейчас дойду до перекрестка, где Крон пытается выторговать у какой-то тетки мешочек серой морской соли, нужной мне для дальнейших экспериментов с морским фастфудом, и…

Увы, этим планам было не суждено сбыться. Прямо на рыночной площади средь бела дня я услышала за спиной быстрые тяжелые шаги и не успела развернуться, как на плечо мне упала тяжелая рука.

– А ну, стой, девка!

Высокий и тощий мужик с недобрым прищуром решительно рванул меня за ворот легкой полотняной блузы, которую только вчера Крон собственноручно отстирывал и отбеливал щелоком. Мы купили ее очень дешево, потому что она была вся уделана травяным соком, и мой названый брат заверил, что знает, как избавиться от пятен.

Почему-то именно жалость к его стертым рукам сейчас заставила меня вспыхнуть от гнева и резко сбросить с плеча чужую руку.

– Что вам нужно, господин? – Я отступила на шаг и очень холодно посмотрела на агрессора.

– Что ж ты, красавица, так далеко от дома забрела? – осклабился мужик, липким взглядом ныряя в мое декольте. – Пойдем, провожу…

Он шагнул ближе и зашипел вполголоса, как змея:

– Только вякни, шлюха белобрысая, заору, что ты у меня деньги украла, тут все перекресточные со мной в доле, дура деревенская. Быстро пошла за мной! Отработаешь должок, тогда и о себе позаботишься. Твое дело ноги раздвигать, коров больше пасти не придется. Поняла?!

У меня в голове стало холодно и кристально чисто, как морозным зимним утром на балконе. Мозги заработали с утроенной скоростью. Крон что-то такое рассказывал, про девчонок, которые попадают в Ракушки не совсем своей волей, про наивных деревенщин и вот таких «рекрутеров», у которых действительно свои среди перекресточных и мелких лавочников. Неужели жаб навел? Так быстро? И что теперь делать?

Так, спокойно, спокойно. Наезд рассчитан на ту самую наивную деревенскую девочку с психологией как у Крона: на ту, что будет бояться всего, а особенно обвинения в воровстве и того, что сейчас позовут местного представителя власти. Она не будет сопротивляться, она поверит и, заливаясь слезами, пойдет за подонком сама.

Угу.

– Кто вы такой, господин? – еще холоднее и громче переспросила я, смерив гада таким взглядом, словно мне под ноги внезапно вывалился целый ком протухших слизняков. Может, я и не настоящая принцесса, но изобразить уверенность и дворянское достоинство еще как сумею.

И в первое мгновение уличный сутенер действительно слегка отшатнулся. Но потом его глаза загорелись злостью, и я почувствовала, что сейчас будет что-то совсем нехорошее. Драчунья из меня та еще, но я все равно подобралась. Самое противное – бежать было нельзя: вот тогда подонок точно заорет «держи воровку», а потом пойди докажи рыночной толпе, что ты не верблюд.

– Что здесь происходит? – холодно спросили вдруг у меня за спиной. Мужской голос, молодой, уверенный. И чем-то неуловимо знакомый… – Госпожа, вам нужна помощь?

Глава 9

Я обернулась медленно-медленно, как в плохом ужастике, когда героиня боится глянуть через плечо, предчувствуя, что ничего хорошего там не увидит.

Хм. Хм.

Парень. Еще совсем молодой – лет двадцать с небольшим или даже меньше. Высокий, симпатичный. Рыжий, как солнце, щедро усыпанный веселыми конопушками. Выправка явно дворянская, лицо строгое, а в карих глазах все равно смешинки.

Заметив мой взгляд, спаситель шагнул вперед и так посмотрел на уличного вербовщика, что я тихо ахнула про себя: солнечные искры веселья мгновенно превратились в обжигающее яростное пламя, от которого подонок скукожился и пожух, как старый лист, упавший в костер.

– Пошел вон, – спокойно и негромко произнес рыжий спаситель. И даже больше ничего не добавил. Этого оказалось достаточно, чтобы сутенерская плесень со сдавленным всхлипом втянулась, кажется, прямо в стену дома. Нет, конечно, подонок просто нырнул в узкую щель проулка, но смотрелось все равно очень эффектно!

Его проводили долгим внимательным взглядом, а потом спаситель снова повернулся ко мне.

– Госпожа? – Его улыбке мог бы позавидовать солнечный зайчик. – С вами все хорошо?

– Да, спасибо. – Я отступила еще на полшага и внимательно рассмотрела спасителя. Что-то неуловимо знакомое было в его облике, что-то… но я точно не могла нигде видеть этого парня. Тем более он дворянин, а у меня таких знакомств – раз, два и обчелся. Да, собственно, только двое герцогов и было, и ни на одного из них этот молодой веселый мужчина с ловкими движениями хорошего воина в неброской, но явно дорогой и хорошо подобранной одежде не похож.

– Может, вас все же проводить, прекрасная госпожа? – между тем предложил рыжий, шагая ко мне как раз на те самые полшага. – Простите, я не представился. Антис Ай’Юнрен, к вашим услугам. Не окажете ли мне честь и не позволите ли узнать ваше имя?

– Сестра! – полный паники возглас сбил всю солнечную атмосферу, а ведь я уже почти улыбнулась рыжему в ответ. Но прилетел Крон, и он явно был в таком ужасе, что можно было думать не о симпатичном юном дворянине, а только о перепуганном названом брате. – Сестра, я… прости! Я же говорил тебе, что нельзя ходить одной! Я…

– Все в порядке. – Я поймала Крона за руку и сжала ее, другой ладонью погладив по плечу. А потом обернулась к спасителю и подарила ему извиняющуюся улыбку:

– Простите, господин Ай’Юнрен, я вынуждена вас оставить. Большое вам спасибо, ваше своевременное вмешательство позволило избежать множества проблем. Примите мою глубокую благодарность. А теперь нам пора.

– Скажите хоть ваше имя, прекрасная госпожа! – окликнул нас в спину рыжий, когда я уже потянула своего бритого громилу сквозь рыночную толпу.

– Меня зовут Лия Броун, господин. – Я снова мимолетно ему улыбнулась напоследок и прибавила шагу. – Идем, несчастье мое. А где покупки? Ты же должен был соль сторговать, бросил где-то, что ли?

***

– Ты опять нашел себе приключений на ровном месте? – Насмешливый чуть хрипловатый голос прозвучал у самого плеча, и Антиса тут же чувствительно ущипнули за бок. – Или просто очередная девица в беде? Вот ты неугомонный, рыжий, сколько можно?!

– Я… хм… – Антис оглянулся на друга. – Опять шею тянешь куда не надо, любопытная птица? Да еще и щиплешься. Напомнить тебе детское прозвище?

– Только попробуй. – Русый парень с неприметным лицом и такой же ладно скроенной фигурой хорошо тренированного бойца шутливо ткнул друга локтем в бок. – Так что за красотка тут только что с тобой кокетничала?

– Ладно-ладно. Она не кокетничала. К девушке пристал местный поганец, из тех, что наши солнца намерены вычистить из города. Девушка явно не местная, вот и…

– Ну да, хорошенькая блондинка, словно тоже откуда-то из окрестностей Юнрена. Интересно, каким ветром ее сюда занесло? Ты не спросил?

– Не успел. И вообще, странно. Знаешь, мне показалось, что я где-то видел ее раньше. Такое смутное чувство…

– Конечно, видел! Когда мы сбегали от воспитателей на сельскую ярмарку, там все девицы так выглядели! М-м-м, были времена.

– Угу, особенно когда мы с ярмарки возвращались и старший изверг приказывал отсыпать нам горячих с солью, – поежился Антис. – А потом закатывал двойную тренировку!

– Нашел что вспомнить. Какие были девчонки, какие у них были сись… формы! М-м-м! Вот это надо в памяти хранить, а не горячие от двух зеркальных извергов. Пошли, а то опоздаем и нам прямо сегодня достанется, на долгую память.

***

– Как там на юге? – Тень в кресле потянулась и устало откинула голову на подлокотник. Ухоженная рука вынырнула из тьмы и провела кончиками пальцев по резной ножке серебряного кубка. – Налить?

– Налить, – согласился Раймон, падая в свое кресло и глядя на угли в камине. – Устал как собака.

– Устроил наши солнышки с комфортом? – поддел Джейнс, выныривая из тени и глядя на друга с легкой усталой насмешкой.

– Не напоминай… Каждый раз, как я вижу этого мальчишку, мне хочется его немного придушить. Чисто для профилактики, чтобы не смел сверлить мне спину такими взглядами.

– Он так и не простил? – Голос Джейнса растерял радостные нотки и стал серьезно-печальным.

– Нет. Я сам себя не… Ладно. Пусть смотрит. Главное – подчиняется и не делает глупостей, – отмахнулся Раймон.

– Все твои враги рано или поздно приходят ко мне. Этот ни разу не приходил. – Джейнс налил вина в другой бокал и протянул герцогу Браганта.

– Да знаю… слишком умный, гаденыш. – Раймон благодарно кивнул и тоже откинулся на спинку кресла, глядя в камин и потягивая пряную красную кровь южных виноградников.

– Не верит в нашу вражду? – По голосу было слышно, что Джейнс скорее подначивает, чем говорит всерьез.

– М-м-м? Не знаю. Вряд ли догадался, что это игра. Просто не хочет выступать против меня. Пока не хочет. Может, никогда и не выступит.

– Или он придерживается традиционных взглядов, – хмыкнул Джейнс. – У нас с тобой отличное разделение труда: ты собираешь вокруг себя замшелых любителей старины и тех, для кого заветы предков превыше всего, я маяк для оппозиции и всего нового, для каждого молодого дурня, который думает, что лучше взрослых знает, как управлять этой страной. Очень удобно оказалось. Впору подумать, что принцесса…

– Никаких новых фактов о происшествии в храме предков? – перебил его Раймон. – Два года прошло с тех пор, как исчезло тело.

– Пока никаких. Я работаю, брат.

– Я знаю. Просто спросил. Ладно… а насчет гаденыша – глаз с него не спущу. И с его выкормышей.

– Теоретически они все твои выкормыши. – Джейнс подлил в бокалы еще вина. – Кто бы мог подумать, что мальчишка упрется и откажется уезжать в новую жизнь без своих кухонных приятелей? С другой стороны, мы только выиграли. Все первые вассалы у нас под контролем и обучены нужным техникам. Парни хороши. Пойди еще найди таких способных засранцев!

Глава 10

– Вот поэтому мальчишеские вещи тоже не будем выкидывать, – втолковывала я Крону, усердно растирая семена петрушки в деревянной ступке, которую по моей просьбе выдолбил сам братец. Вообще, Крон оказался на редкость полезным приобретением, особенно если опустить его «вредные» качества, такие как некоторая несвоевременная заторможенность и непонятно откуда взявшаяся привычка кудахтать надо мной как несушка над свежим яйцом. – В некоторые места лучше ходить под видом мальчика. Фигура у меня за время «сна» поменялась, но не настолько, чтобы мешковатые штаны и рубаха не могли это скрыть, а волосы прекрасно можно спрятать под шляпой, как раз такой, какую носят мальчишки. Так что не бухти мне больше про приличия, будь добр… Ну что ты делаешь?! Я же сказала, снизу подцепляй! Снизу!

М-да, топор и молоток в руках моего невольного помощника явно лучше лежали, чем скользкие щупальца нашего будущего бизнеса. Чистить осьминогов ему еще учиться и учиться. Зато отбивал он их – любо-дорого посмотреть.

Да, один из секретов правильно приготовленного осьминога – это долгая и вдумчивая подготовка. Потому что эту сволочь со щупальцами для начала надо было долго варить, потом колошматить деревянным молотком, вкладывая в это занятие всю душу, потом правильно нарезать, обвалять в специях и в муке, потом правильно сложить в горшок, чтобы отнести вместе с жаровней в нужное место, и только после этого можно приниматься за кулинарную порнографию.

Ага, на это действо все соседи начали стекаться в последнее время. И наша старая пиратка обязательно подгребала – на запах. Не зря я сделала ставку именно на такую рекламу – еще на Земле видела и читала очень много разных исследований по этой теме, вплоть до того, как искусственно ароматизируются столики в разных зонах ресторана, как в супермаркетах начали работать с запахами в определенных отделах и как обычные уличные торговцы испокон веков не зря стараются жарить свои вкусности сразу на месте, собирая капающую слюнями толпу.

Кстати, я в прошедшую неделю не только искала неуловимые какао-бобы по аптекам и купцам Картахелии, но и успешно экспериментировала с местными специями, маслом, разными сортами муки. В результате самая хрустящая и ароматная корочка получилась из смеси конопляной муки, овсяных отрубей, буквально ложечки льняного семени (для липкости) и перетертых с морской солью сушеных травок, которые здесь можно было нарвать у любого забора.

Правда, перетирала и смешивала все эти чудеса я за закрытой дверью. Да-да, я прекрасно понимала, что осьминоги недолго останутся эксклюзивным фастфудом на пирсах и наверняка здесь и без меня есть хозяйки, которые знают, что в отличие от кальмаров эту тварюшку надо полтора часа топить в кипятке и потом колошматить. Но! Но.

Вот именно в панировке и кроется девяносто процентов успеха. И брюквы лысой, не зная точного рецепта и не имея моего опыта, кто-то в ближайшие годы сможет ее повторить. А без нее не будет нужного аромата и хруста, не будет едва уловимого приятного жжения на кончике языка и желания запить следующий кусочек чем-то холодным, горьковатым и пенистым.

Так вот. Помимо всего этого, я еще усиленно болтала со всеми подряд и беззастенчиво подслушивала чужие разговоры. Благодаря чему, например, выяснила, что да, без «мамкиной юбки» мне никто не позволит торговать едой в порту, а в городе с этим еще строже и все места давно поделены. Но! Никто не запрещал мне «делиться» результатами экспериментов с соседями. И даже брать за это скромную плату не возбранялось. Главное – не деньгами.

Натуральный обмен, мы такое, помню, в школе проходили. А потом в девяностые выучили еще раз вместе с красивым иностранным словом «бартер».

Так что я не просто теряла время и переводила зря выловленных моим белобрысым поставщиком руконогих, не тратила деньги впустую, а обзавелась вполне приличным количеством нужных вещей.

Даже удачно, что у меня теперь не только Крон, но и одиннадцатилетний поставщик со своими мелкими сестренками. Потому что дрова, мука и пиво – то, что чаще всего приносят на обмен соседи, – это, конечно, хорошо, но мало. В смысле, для нормальной торговли мало: чтобы делать хороший оборот, надо иметь более широкий ассортимент. Просить у соседей новую юбку для себя – это слишком. Вещи здесь, в эпоху ручного труда, стоят дорого, особенно когда на них ушло много материала и работы, потому что они пошиты на взрослого человека. А вот на ребенка…

Ну да, ну да. С Янем я тоже вполне наладила натуральный обмен, правда, пришлось поторговаться и немного поскандалить, мальчишка сначала не соглашался. Пока я на пальцах не разложила мелкому простую арифметику. Полотняное платье соседской дочери, из которого она выросла, если его сдадут в лавку старьевщика и он придет его купить туда, подорожает минимум на медяк: лавочник накинет сверху свою долю. А если он возьмет его в обмен на руконогих, то оно обойдется дешевле на два медяка, потому что жареные морепродукты в розницу стоят дороже, чем сырые и оптом. Платье-то нам принесли именно в расчете на ценность готового продукта. Хорошее, из плотного льна, с крепкими ровными швами, а пятна… Крон отстирает, он обещал.

И я свою долю, так и быть, не буду накручивать.

Слава брюкве, уяснил. Так что дело пошло на лад: мы азартно менялись с ним на те самые дрова, на лепешки, которые я пекла из бартерной муки, на куриные яйца, которыми разок расщедрилась наша квартирная хозяйка. Да и мало ли еще мелочей?

Честно говоря, уже на третий день я начала втихаря переплачивать. Да, моя практичность никуда не делась, но… но это дети. Даже не подростки-поварята в замке, они совсем маленькие, несмотря на показную боевитость и настоящую самостоятельность. И жилось им после смерти отца ой как несладко.

Я потихоньку-полегоньку выведала у самого мальчишки и у местных сплетниц довольно банальную и грустную историю. Отец мелких был не местный, приехал лет пять назад откуда-то с севера, привез молоденькую жену, две корзины немудреного скарба и двух детей. Третью уже здесь сделали.

Деньги у них были, хватило на маленький дом, лодку и вступительный взнос в артель рыбаков. Да вот только не слишком оказался приспособлен северный организм к здешним условиям. Зимы хоть и без морозов, а сырые, с промозглым стылым ветром. Про нормальную теплоизоляцию тут знают смутно, отапливаются жаровнями. Это когда костер горит во дворе, а угли из него потом насыпают в эту самую железную фигню, которая стоит в комнате. Так себе метод, хотя позволяет обходиться без дымоходов и почти без копоти на потолке.

Короче говоря, худенькая северянка сдалась первая: после третьих родов подхватила простуду и сгорела, не дожив до весны. Мужик едва с ума не сошел, но все же пытался детей вытянуть, пока не сгинул в бурю.

Ну и… ну и все. Дети остались никому не нужны, родни у них тут не было, да и с виду они чужие, непривычные. Белобрысые, белокожие. Подозрительные. А для кого и привлекательные…

Не по годам сообразительный Янь не зря и сам стерегся, и сестер сторожил, не разрешая никуда выходить из дому. Ракушки близко. Как ни гадко об этом думать, а тамошним воротилам найдется куда пристроить трех симпатичных светловолосых детей.

– Слышь, поставщик, – я сунула сидящему на полене мальчишке еще одну лепешку с завернутыми в нее кольцами кальмара, – вопрос у меня к тебе. Точнее, два вопроса.

– М-м? – Дите лопало как не в себя, и – мне ли не знать, как моя еда действует на неподготовленного клиента? – пацан был сейчас предельно расслаблен, готов к сотрудничеству. – Фафие фва?

– Ты не знаешь, где в городе можно купить горькие бобы? Так, чисто случайно. А второй поважнее. В твоей халупе сколько комнат?

Глава 11

До конца первого месяца в городе оставалось меньше десяти дней. С одной стороны, это радовало: подготовка к переезду в маленький домик на самой окраине шла полным ходом и не так жалко будет впустую потраченных медяков, если съедем раньше срока. Понятно же, что госпожа Магнолия лучше съест сырого осьминога из моих ежедневных закупок, чем вернет деньги.

А с другой стороны, деньги таяли с пугающей скоростью, не слишком при этом приближая заветную цель: эксклюзивную шоколадную конфету для мамки Берты.

Про горькие бобы Янь предсказуемо ни брюквы не знал, ему хватило шокирующей новости о том, что половину его халупки можно сдать за живые деньги или за ежедневное меню.

Когда я это предложила, пацан сначала категорически отказался и сбежал. Следующим утром он уже был не просто насуплен, но и прилично задумчив.

Я не давила, все, что нужно, сказала в первый раз: мы запросто можем сообщить соседям, что к детям приехали дальние родственники с севера, все поверят. У троицы появится стабильный и безопасный доход. Небольшой, конечно, доброта добротой, но платить за угол в халупке на краю мира столько же, сколько за комнату с отдельным двориком в приличном квартале, глупо и подозрительно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, Янь это знает лучше меня и, если бы я предложила такие условия, отказался бы точно.

А так – вон, думает. Лоб морщит под выгоревшими волосами, давно, кстати, не мытыми. Торчат сосульками в разные стороны, слиплись от морской соли.

– Ты тут ляпнула, – пробухтел он, передавая мне по счету очередную партию головоногих, – что как раз будет кому за девками присмотреть, когда я до рассвета на острова уплываю. А откуда мне знать, – и зырк на меня из-под сосулек отчаянно злыми глазами, – что вы не затем подбираетесь?! Вернусь, а вас с девчонками след простыл, ищи свиста в Ракушках!

Он шмыгнул носом и яростно засопел, упихивая очередного морского гада в мою корзинку так, чтобы можно было крышку закрыть.

– Янь, ты ж не дурак, – спокойно вздохнула я, задавив в себе желание погладить мальчишку по голове. Его сейчас погладь, ага. Как раз о сосульки-колючки и уколешься, так воинственно они встопорщены. – Зачем для этого у тебя угол снимать? Хотели бы украсть девчонок и нажиться – пришли бы в любой день на рассвете. Тебя дома нет – я точно знаю, в какое время. Девчонки со мной знакомы уже, дверь откроют. Вернешься ты с осьминогами, и что?

Маленькая дочерна загорелая рука на крышке корзинки сжалась так, что тростниковое плетение затрещало, а костяшки пальцев побелели. Кажется, я озвучила его главный страх.

– Вот так вот. Мне просто у бабки дорого снимать и неудобно, – еще спокойнее пожала плечами я. – К тому же девчонки у тебя сообразительные. Смогут помочь с чисткой или за котлом присмотреть, где эти гады варятся. Ну и вообще – на подхвате. Тебе что, медяки лишние? Нет? Вот и мне. Я на вас прилично сэкономлю, понятно?

– Да… – Пацан шмыгнул носом и отпустил слегка покореженную несчастную плетенку. – Ладно… вроде не врешь. А когда? Переберетесь-то? Барахла ж у вас еще… куда складывать? Места маловато.

– У тебя там позади дома пустырь, – выразительно фыркнула я. – Места – завались.

– И в первую же ночь все стащат благодарные соседи, – ехидно парировал маленький засранец. Он заметно успокоился и приободрился. – Полтора медяка с тебя за сегодняшний улов. Гони деньгами, мне кой-чего для рыбалки купить надо, и вообще.

– Держи. – Я быстро отсчитала ему три самые мелкие медные чешуйки, каждая достоинством в полмедяка. – Забор поставим. Крон прямо сегодня придет и займется. Дел на один день.

– Из чего? – снова съехидничал мальчишка, деловито осматривая свое плавательное корытце и ковыряя пальцем наметившуюся в дереве длинную трещину.

Похмурился и полез в мешочек у пояса за смесью смолы и рыбьего клея, он ее все время с собой таскал на рыбалку, видимо, как раз для таких целей. Как и обрывки старых конопляных веревок, размочаленных в паклю.

И продолжил мысль:

– Разве что из козьих орешков – там как раз чуть подальше выпас, местные тетки своих гадин рогатых гоняют. А досок и гвоздей не водится, ты рехнулась деньги на такое тратить?

– Не твоя забота, – отмахнулась я. – Там в овраге за пустырем и пастбищем тростник, ивовые заросли, да чего только нет. Для плетня самое то.

– Это я буду, как деревенщина какая, за плетеным забором сидеть?! Чтоб все соседи видели?! – взвился Янь, словно его со дня долбленки недобитый рак за мягкое место приголубил.

– А что, – я не выдержала и щелкнула по облупленному носу, – твой городской гонор от такого деревенского способа пострадает? А по заднице? Смотри, нашелся ценитель урбанистической архитектуры!

– Чего?! – оторопел Янь, аж свою смолено-клеевую паклю бросил, недозамазав щель. – Ты мне только при девках не вздумай такими словами ругаться. Плетень ей… Ладно, топляк с тобой. Так когда переберетесь?

– Старуха денег не вернет, так что ближе к концу оплаченного срока, – пожала я плечами. – А вот вещи можно начинать потихоньку переносить. Но лучше так, чтобы госпожа Магнолия подольше не заметила: привыкла, старая карга, моей стряпней лакомиться забесплатно почти. И к дармовой рабочей силе Крона тоже неровно дышит. Угрожать своим перекресточным зятем перестала, ходит улыбается. Но это пока не поймет, что выгодные постояльцы намерены смотать удочки от такого гостеприимства. Аренду она нам ни на четверть медяка не снизила за то, что мы из «проходимцев» превратились в «милого мальчика» и «умницу-девочку».

– Понятно. – Янь задумчиво почесал нос. – У тебя твоя гробина на колесах одна полдвора занимает, если ее вывезти, сразу заметно станет. Значит, ее последнюю… а остальное тащи.

– Это ты будешь тащить, – обрадовала я. – Будешь во двор опять своих многоногих гадов приносить, а обратно в корзине из-под них – по мелочи. Чует мое сердце, для чего-то нужна нам такая секретность.

– Дожили… – сумрачно засопел поставщик, но спорить не стал.

Как запланировали, так и сделали.

Даже Крон не возражал, наоборот, что-то промямлил одобрительное и послушно пошел строить забор вокруг пустыря за халупкой.

Кто ж знал, что его архитектурные работы приведут к такому непредсказуемому и весьма… неоднозначному результату?

Нет, ну я знала, что мой стукнутый заклятьем в голову названый братец – натура насквозь практичная в самом деревенском смысле этого слова. Но чтоб настолько?!

Глава 12

– Так и что? – Я недоуменно уставилась на плетень.

На первый взгляд все было нормально, Крон справился, построил именно то, что надо.

Много места отгораживать нам не требовалось, но участок пустыря позади дома сорок на сорок шагов – показалось в самый раз. Мой названый братец потрудился на славу: не только возвел довольно высокий и прочный забор, но и разровнял площадку внутри него, повыдирал бурьян, собрал камни, сложил их аккуратной горкой в углу двора, притащил с недалекого пляжа несколько сотен корзин мелкой гальки и устроил антигрязевое покрытие… Неделю пахал как каторжный.