Полная версия
Проект «Отступник». Часть 2. СТИКс
Из смесителя потекла с урчанием темная вода, застоявшаяся за много лет в трубах.
Прогнав немного воду, полазив в аптечке, нашел пластырь и флакончик медицинского спирта. Готово!
Подставив плечо под струю прохладной воды, чтобы обмыть рану, тут же плеснул туда спирт из горлышка флакона. Ее ожгло так, что в глазах потемнело. Скрипя зубами от боли, налепил обрывок пластыря сбоку раны. И еще один кусок оторванного зубами пластыря – с другого бока.
Да, вышло хреново, но хоть кровь остановилась, по идее надо зашивать рану.
Я вышел из ванной, подходя к окну на кухне, запихивая вещи обратно в аптечку.
Потом осторожно выглянул в темное, ночное окно, оценивая обстановку: около подъезда стояло два экипажа милиции, светя фарами, плюс уазик «буханка» автозак.
Видимо, еще использовавшийся для перевозки хулиганов.
То есть, пострадавших на этот раз.
Где-то был записан на бумаге номерок давно знакомого врача-ветеринара, который мог бы меня заштопать.
Нашарил в кармане брюк свой мобильник, затем найдя в квартире записной блокнот, принялся набирать этот номер.
Сейчас, вот уже…
Вот и вызов пошел, но тут он и отключился. Я со злостью потряс телефон.
Оказывается, он разрядился за время, что я добирался домой.
Нужно включить электричество, чтобы зарядить севшую мобилу.
Придется выйти за дверь для этого. Не теряя времени и не раздумывая, резко крутанул замок, открывая дверь наружу, в общий коридор подъезда.
И снова неожиданность, только какая на этот раз, приятная или нет.
В коридоре вновь обнаружил девушку, ту самую, которая была с тем парнем на нижних этажах подъезда.
Она сиротливо жалась к стенке подъезда. Видимо тот парень ее покинул, бросив на произвол судьбы. Она как-то очутилась здесь, наверное, поднявшись на лифте на мой этаж.
А вот свидетелей лучше не надо: я знал, что менты скоро будут делать поквартирный обход, ища свидетелей или участников драки, поэтому она может проговориться.
Девушка тоже меня узнала. Быстро щелкнув автоматом электрощитка, знаком показал ей на открытую дверь, приглашая зайти.
В ответ она отрицательно покачала головой, чего-то боясь.
К черту нежности! Зажав ей рот ладонью, я затащил упрямо упирающуюся девушку к себе домой.
Стоя рядом с ней прошептал: «Будешь вести себя смирно и тихо, ничего не случится с тобой. Кивни, если все поняла». Она, уразумев, послушно кивнула головой.
Я убрал ладонь от ее рта, негромко спрашивая: «Как твое имя?»
Девушка, немного нервничая и волнуясь, ответила: «Меня зовут Регина, а вас как?»
За дверью послышался приближающийся топот ног, вновь приложил палец к губам: «Замри!»
Отойдя от нее, погасил свет в коридоре и ванной на всякий случай.
В мою дверь забарабанили, а в двери жильцов напротив, зазвонили со всей силы.
Почему ко мне забарабанили? Еще давно, когда мы еще только получили и переехали в эту квартиру, я понял что звонок в дверь надо убрать совсем.
На собственном опыте проверено, что из 99,9 процентов людей, звонивших и долбящихся в мою железную дверь, абсолютно и совершенно, мне были не нужны.
Это были какие – то люди, впархивающие различные ненужные товары, от водных фильтров до установок дверей и окон.
Это были баптисты, свидетели Иеговы, цыгане, нищие: короче всякая хрень и шелупонь, отнимающее мое время и нервы.
Поэтому каждому первому встречному, долбящему в мою дверь, не открываю очень долго, или вообще не открывал.
Кому нужно зайдет, у них при себе ключи есть. Есть мобильный телефон, кому нужно, мне позвонит и предупредит заранее о приходе. Все просто.
А вот еще реальная история, правда, из старой нашей жизни.
Был такой маньяк, по оперативной кличке «охотник на девственниц», в восьмидесятых годах, еще в Ленинграде.
Так он действовал так; звонил или стучал в двери, представлялся сотрудником милиции, если в квартире была одна школьница девочка, то он под разными предлогами, проникал в квартиру, насиловал ее и потом просто уходил. Буквально за несколько минут до прихода из домашних.
В последующие годы изнасилования в Ленинграде продолжались. По уму, конечно, властям следовало бы показать фоторобот по местному телевидению, да предупредить горожан о существующей угрозе школьницам, может, тогда бы и поймали насильника много быстрее, да только такой шаг в условиях «развитого социализма» был совершенно невозможен.
Ведь тогда пропагандировалось, что все люди братья, надо доверять другим людям, и так далее.
Лет через десять только удалось изловить этого маньяка, на совести которого были сотни изнасилований девочек в квартирах, которых можно было предотвратить, просто элементарно уча этих школьниц, недоверию к людям, стучащимся в двери. Все!
Так вот, в мою дверь застучали:
– Откройте, милиция. Милиция, откройте.
Другие двери послушно открывались, менты опрашивали соседей на предмет поиска преступника.
Послышались голоса беседы соседки Марфы Васильевны, старой, подслеповатой женщины, безобидной старушки, и спрашивающего ее сотрудника милиции.
– Вы что-нибудь видели или слышали? Шум, крики, подозрительных людей? Напротив вас проживает кто-нибудь?
Старушка, подумав, ответила: «Не знаю, милок, я ничего не видела и не слышала, глухая я совсем стала на старости лет. А здесь, в квартирке этой, никто не живет, съехал энтот жилец давно уж, года как три будет или побольше. Аккурат как после смерти своей семьи, царствие им небесное».
– Понятно, бабуль, можете закрываться, – заявил сухой, ментовской голос, и этот голос я хорошо знал по здешней службе в «ментуре».
Шаги зазвучали эхом по коридору, удаляясь вдаль. Уфф, менты вроде ушли.
Неловко повернувшись в кромешной темноте, задел плечом стену, тем самым порезанным плечом.
Боль снова ожгла раненое плечо.
Непрочная, набухшая повязка не выдержала, кровь ручьем хлынула на пол.
Я включил свет в коридоре, зрелище не для слабонервных: я просто медленно истекал кровью.
В глазах потемнело, все поплыло перед глазами от потери крови, приседая на пол, инстинктивно зажал рану, прежде чем отключиться.
История от Регины. События полчаса назад и далее.
Я возмущенно мычала зажатым ртом, пытаясь выбраться из его захвата, но странный незнакомец был сильнее. Его руки, как стальные обручи, держали меня, не давая вырваться.
Мой последний покровитель в новом городе, куда случайно попала в поисках сладкой и беззаботной жизни, Гена Громила, точнее мой сутенер, гораздо крупнее его, но и он уступал ему в медвежьей силе.
Был тогда вызов от клиента, но что-то там сорвалось, поэтому мы зашли в этот подъезд дома, спасаясь от проливного дождя.
Этот Гена – мудила, сбежал как последняя сволочь, едва заслышав звуки сирен, бросив меня одну в незнакомом городе без документов и денег.
Я до последнего момента тешила надежду, что кто-то выйдет на этажный пролет или что-нибудь случится, но дом как будто вымер. Только издалека раздавался слабый звук спецсигналов ментов, они были внизу, около подъезда, куда и рванул со всей прыти Гена.
«Что же мне делать без документов и денег? – обдумывала свое положение, – с ментами точно проблем сейчас не оберешься, надо линять, но вниз точно путь отрезан, я уже не успею проскочить. Вот нелегкая принесла меня сюда. Драка еще тут где-то наверху произошла, судя по всему, довольно серьезная».
Я вызвала лифт, от отчаяния, шагнув туда, наугад нажала кнопку вызова этажей, надеясь как-то избежать опросов ментов и надоедливых проверок.
Лифт поднял наверх, я вышла и устало прислонилась к стенке дома.
Внизу слышались грубые, ментовские голоса. Менты грузили пострадавших в свой уазик.
Вдруг дверь квартиры, напротив которой я стояла, резко распахнулась.
На порог вышел тот самый, коротко стриженный, седоватый незнакомец со стальным взглядом, которого мы встретили на ступеньках нижнего этажа, выручив нас с Геной своей зажигалкой.
Незнакомец, внимательно оглядев меня, вышел из проема двери, уверенно и быстро копаясь в подъездном щитке, включая там что-то.
Потом посмотрев, он показал рукой на свою дверь, словно приглашая зайти. Не доверяя ему, отрицательно покачала головой.
Но в ту же секунду, грубо зажав рот, преодолевая отчаянное сопротивление, он затащил мое тело в квартиру.
Дверь безжалостно захлопнулась, отрубая меня от реальности.
Я сжалась в углу коридорчика, отпущенная им. У себя в логове он, видимо, чувствовал себя в безопасности. А я как загнанный в угол зверек, хотя так сильно устала от всего пережитого, что стало плевать на все. Ну что он мне сделает?
Я и так скатилась на самое дно, хотя совсем еще молода.
Буквально недавно, три года назад, окончила медицинский лицей.
Родителей не осталось, растили меня бабушка с дедушкой в поселковом городишке.
А после учебы в медучилище не смогла найти подходящую работу или не захотела сама. Не хотела идти работать санитаркой-уборщицей или поварихой на кухню в местной больнице.
Я смотрела и завидовала примеру других девчонок, которые смогли неплохо устроиться в жизни, найдя какого-нибудь богатенького Буратино.
Так и пошла по рукам гнусных, похотливых мужчин. Думала, место хорошее получу, переспав с главврачом. Но он, добившись своего, даже на порог больницы не пускал, делая вид, что не знает меня. В итоге и уволил.
Мудак, как и все мужики! Ненавижу!
Так что бояться, что он сексуальный маньяк, мне было смешно.
После двух лет под покровительством Гены чего только ни повидала.
Мерзко и гадко… А смерть? Смерть сейчас, наверное, была бы избавлением.
Избавлением от мук, физических и душевных. Поэтому, не дыша, слушая беседу ментов за закрытой дверью в общем коридоре подъезда, я смирилась со своим положением.
При включенном свете посмотрела прямо, не отводя глаз, на своего странного захватчика.
И сразу мой наметанный взгляд выцепил, что он серьезно ранен ножом, зашить бы его рану не помешало.
Крови я не боялась, не падала в обморок от ее вида, как некоторые наши девчонки.
В той, другой жизни могла это сделать. Меня ведь учили врачебному делу, оказанию первой медицинской помощи. Поэтому, отбросив всякие сомнения, подошла и сказала: «Вам надо обработать рану».
Да, он враг и опасен, но давнишняя клятва Гиппократа не была простыми словами.
Мужчина посмотрел удивленным взглядом раненого тигра, как будто только заметил. Я вообще чувствовала себя букашкой рядом с ним.
Мелкой букашкой, которая посмела заговорить. Но сейчас мы менялись ролями, потому что мужчина на глазах бледнел и начал оседать на пол. Еле подхватив его (он был чересчур тяжелым для меня), дотащила до дивана и пошла по квартире искать домашнюю аптечку. Да, такая вот я дуреха. Вместо того чтобы бежать со всех ног, пока он не очухался, решила помочь ему, сама не зная почему, ведь терять все равно было нечего. Это такое приятное и давно забытое чувство всколыхнуло и заставило немедленно действовать.
Не найдя дома ничего подходящего для лечения, почти обыскав все углы квартиры, я услышала с улицы, что менты уехали, забрав в итоге покалеченных молодых людей, так ничего не добившись. Люди сейчас боятся высунуться, лишнее слово сказать.
Предварительно порывшись у мужчины в карманах, найдя немного денег, около четырех тысяч рублей, выскочила за дверь, только прикрыв ее.
Внизу дома, как мне помнилось, находилась ночная круглосуточная аптека.
В ней быстро купила все необходимое для обработки ножевой раны: мирамистин, перекись водорода, упаковку лидокаина, ципрофлоксацин в ампулах, шприцы и два шовных материала с тампонами и бинтами, пару пинцетов, листы бактерицидного пластыря.
Для начала хватит, если надо будет что-то еще, приду потом.
Потом решила зайти в супермаркет и купить водки для дезинфекции и немного еды. Судя по хаосу и слою пыли, лежавшему в квартире, хозяин там давно не появлялся, а с голоду умирать тоже не хотелось.
Быстро притащив все добро назад в квартиру незнакомца, принялась раскладывать все препараты и вещи возле больного, заодно вспоминая, как это делается в полевых условиях.
Нас ведь учили такому на случай военных действий.
Так, надо приступать. Сначала обнажила рану, осматривая ее, ставя свой диагноз.
Исходы кровотечений при ранениях.
Кровотечение, приводящее к быстрому снижению максимального артериального давления, до 80 мм ртутного столба, или падению процента гемоглобина на треть от исходных величин чрезвычайно опасно, потому что может развиться обескровливание мозга.
Излившаяся в замкнутую полость кровь может сдавить мозг, сердце, легкие и другие органы. Нарушить их деятельность и создать прямую угрозу для жизни.
Кровоизлияния, сжимая сосуды, питающие ткани, иногда приводят к омертвению конечностей.
Кровь, циркулирующая в раненом сосуде, является в значительной мере бактерицидной. Излившаяся в ткани и полости, она становится хорошей питательной средой для микробов, поэтому при внутренних или внутритканевых скоплениях крови всегда существует вероятность инфекции.
Так, развитие гноеродной микрофлоры при гемотораксе вызывает гнойный плеврит. При гемартрозе – гнойный артрит.
Без медицинской помощи кровотечение может закончиться самопроизвольной остановкой или обескровливанием и смертью.
От анемии мозга и нарушения сердечно-сосудистой деятельности.
Спокойно! Главное без паники.
Тут ничто не поможет: ни жгут, ни закрутка, тем более ни сдавливание или пережатие раны. Только шить, со сплошным обкалыванием раны и тела.
Справка.
В принципе, выше все описано правильно, только есть несколько замечаний, как действовать более логично в таких ситуациях в начале.
Первым и основным условием успешной и правильной помощи при ножевом ранении является отсутствие паники.
Тампонада раны, как и при артериальном кровотечении, заключается в постепенном запихивании в раневой канал небольших кусочков марли, бинта или чистых тряпочек. Данными тряпочками следует плотно забить раневой канал: от его дна и до самой поверхности кожи. Тряпочки перед введением в рану необходимо смачивать перекисью водорода или чистой водой.
Тампонаду можно провести для ножевой раны любой локализации: на конечностях, промежности, животе, груди, шее, плече и так далее.
Если есть возможность, то после прижатия сосудов или тампонады максимально близко к ране введите в ткани раствор дицинона, который является весьма эффективным кровоостанавливающим средством.
Также после остановки кровотечения введите в ткани максимально близко к краям раны одну ампулу раствора новокаина, чтобы уменьшить боль.
В рану никаких антисептических растворов наливать нельзя!
Ни спирт, ни водку, ни йод. Это приведет лишь к раздражению раны.
Вдобавок запрещено засыпание в рану любых порошков и лекарственных средств, например стрептоцида, банеоцина.
Лишь обработка вокруг раны, самого перевязочного материала, тампонов!
Чистые марли, бинты или куски ткани смочить в растворе имеющегося антисептика или кипяченой воде, аккуратно обмывая поверхность кожи или слизистой оболочки вокруг раны. При этом следует обильно смачивать ткань антисептиком, удаляя кровь и грязь, протирая кожу в направлении от раны к периферии.
Только так. Так что Джоник действовал не совсем правильно.
Взгляд Регины. На следующий день.
Открыв дверь квартиры ключом, я снова выходила в аптеку за препаратами. Зайдя внутрь, заметила, что незнакомец, придя в себя, наконец смотрит зло.
Ну да, ведь пришлось связать ему руки и ноги скотчем на всякий случай, чтобы не вставал в бреду, сбрасывая капельницу с лечебным раствором.
Такая маленькая месть за то, что затащил так принудительно к себе.
Да и предполагала, что он придет в себя, а сейчас нельзя шевелиться, ведь много крови потерял.
Пришлось ставить капельницу после штопанья с заменителем крови, перфтораном.
– Какого хрена? Развяжи меня сейчас же! – приказал незнакомец.
– Нет, давайте потом!
Если бы его взглядом можно испепелять, меня бы уже не было, а так я всего лишь поежилась и продолжила:
– Пока не обработаю рану, я вас не развяжу. Итак, вон сколько крови потерял.
– И откуда ты на мою голову взялась, Регина, ешкин кот!? – неожиданно произнес он, жалобно смотря, – да мне в туалет надо.
Поняв, что это риторический вопрос, не стала отвечать, просто сказала: «Потерпишь».
Бросив пакеты с едой и припасами прямо на пол, пошла искать тазик, чтобы налить теплой, кипяченой воды.
– Водка есть в доме, взяла хотя бы? – спросил он просяще, как только я появилась с водой в тазике.
– Взяла в магазине, руки надо ведь обрабатывать, – ответила, принимаясь за перевязку.
– Давай ее сюда, родимую, внутривенно обработаю вместо обезболивающего, а то ты только переводишь продукт зря, – устало проговорил он, откидываясь на подушку.
– Я тебе сейчас обработаю! – насупилась.
Не люблю я пьяных, вот с детства не переношу. Дед у меня любил это дело и гонял потом всех по пьяни. Видимо, насмотревшись на этот цирк, отпало у меня желание в алкоголе. Вообще, не пью и не переношу, если кто-то рядом пьяный. Даже на «работе».
– Злая ты, – жалобно протянул мужчина.
– Зато живой останешься, – пробурчала, занимаясь перевязкой. Он со страданием на лице ждал, пока я закончу врачебную экзекуцию.
Перевязав рану, проверив, чтобы повязка ничего не пропускала, я его освободила и проводила в туалет.
Заходить внутрь не стала, просто ждала за дверью, чтобы проводить его обратно, он еще слаб. Его почему-то долго не было.
Оттуда слышались приглушенные звуки текущей струи из-под крана, потом спускаемой воды из бачка унитаза.
Я устала стоять под дверью, наивно полагая помочь ему.
Но когда дверь открылась, то он вышел, еле держась на ногах, придерживаясь за косяк.
Подумала, что от слабости, но тут почувствовала резкий запах алкоголя.
Оказывается, у него там была заначка. Как обычно, судя по мужским привычкам, в бачке унитаза. Вот козел! Сказать, что я злая, – значит ничего не сказать.
Дотащив его в спальню до дивана, опять связала скотчем, уже серьезно думая надеть на него памперсы, чтобы не было больше такого.
При этом он что-то несвязно говорил, потом вырубился, заснув.
Я начала думать, что делать дальше, между раздумьями приготавливая что-нибудь поесть себе на ужин. Выбор был невелик. Из продуктов только то, что успела купить в магазине. Пачка макарон, пара луковиц, сосиски. Придется сделать макароны с подливкой. Приготовив нехитрый ужин, решила тщательнее исследовать зал двухкомнатной квартиры. Зайдя туда, увидела допотопный телик – большой стеклянный ящик, раньше еще они выпускались. У дедушки с бабушкой тоже был такой в деревне.
Попыталась его включить, но он просто показывал помехи, да и немудрено: судя по слою пыли, его сто лет не включали.
Хотелось посмотреть фильм или ток-шоу, немного скоротать время.
При этом заметила фотки, стоящие на нем, семейные фотографии, обрамленные в черные рамочки.
На этих фотографиях был он, этот незнакомец, еще молодой, не такой седой и веселый, с женщиной и ребенком. «Наверное, это его семья когда-то», – догадалась я.
Выключив телевизор (живые люди интереснее), взяла фоторамку, вытирая ее от пыли салфеткой. Взглянула внимательнее: «Счастливая семья. Интересно, где они теперь? Судя по всему, она ушла от него. Странный он, еще и водку пьет».
По молодости я не знала еще, что означают эти черные рамки.
Повернув их, на обороте одной фотографии прочитала: «Дорогому Джонику от любящей Лены».
Понятно, значит, его зовут Джоник. Странное имя такое.
Задумчиво подошла к окну, смотря на ночное небо.
Всегда любила почему-то смотреть на небо, чувствуя в нем что-то родственное со мной. В последнее время оно стало довольно странным.
Весь месяц в небесах или даже больше непрерывно стояло полнолуние, так не бывало еще никогда на моей недолгой памяти.
Тихо прикорнув на диване в зале, я заснула.
Ранним утром услышала шум и побежала в спальню.
Незнакомец, то есть Джоник, проснулся и опять злился, что он связанный.
– Какого черта ты творишь? – вскипел он.
– Я тебя предупреждала. Не надо было пить, – спокойно ответила я.
– Да кто ж тебя послал мне на голову? И главное за что?! Я небезгрешен, конечно, но ты просто чудовище, мутантка зонная!
– Поговори мне тут еще! Сам чудовище! Оно сейчас тебя кормить будет. И заметь, не цианистым калием.
– Ох, спасибо огромное, прости, поклониться не могу, связанный я, – злился Джоник.
– И не ерничай. Сам ведь виноват.
– Ну что, я малый ребенок? Развяжи, поедим нормально за столом. Я больше не буду.
– Хорошо, но если еще что-нибудь выкинешь, смотри у меня, – предупредила я его.
– Ни-ни, – пообещал Джоник.
Я его развязала и пошла на кухню накладывать завтрак на стол.
А этот мудак шел за мной, не успела и пару шагов пройти, схватил меня сзади, набрался, блин, сил на моих витаминах, положил на диван.
Положил, это мягко сказано, скорее бросил на него, разозлила я его, видно.
Схватив брошенный рядом скотч, теперь он уже крепко спеленал меня им.
Но легко ему не было, я отчаянно брыкалась и пару раз заехала ему.
– Какого хрена ты творишь опять?! – зло сказала, повторяя его слова, сказанные пару минут назад.
– А вот нефиг командовать в моем доме.
– Вот так и помогай людям! Делай потом добро. Надо было мне бросить тебя подыхать! – огрызалась, связанная по рукам и ногам.
Прошло примерно медленных два часа…
Взгляд Джоника.
Минуло примерно два часа, прежде чем я остыл.
Я мерил шагами метраж кухни, обдумывая свое поведение.
И зачем сделал так с ней, срывая свою злость на несчастной девушке?
Что я зверь, что ли? Ведь она желала только добра.
Спасла меня еще, между прочим, от неминуемой смерти.
По всем законам Зоны я был ей обязан, то есть должен, по жизни.
А долг есть долг, неважно перед кем.
Молча зашел в комнату, где находилась она. Подойдя к связанной Регине, ничего не говоря, разрезал ее путы кухонным ножом.
Она лежала, как побитый бездомный котенок, словно ютящийся где-то на холодной улице.
Невольно защемило у меня в груди забытое чувство жалости или сострадания.
Повернувшись к ней спиной, нарочито, немного грубовато, сказал ей: «Прости меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».
И вышел прочь из комнаты.
В итоге она осталась у меня, не знаю только насколько. Кошки ведь гуляют сами по себе.
Тесное пространство, как ни крути, незримо сближает людей, чтобы там ни было между ними в прошлом.
Потихоньку она оттаяла, начала о чем-то спрашивать меня, рассказывать о себе или свои случаи из жизни.
К вечеру этого дня мы помирились окончательно.
Взгляд Регины.
Я лежала связанная и злилась. Какого… я не сбежала сразу же. Теперь вот лежу тут.
Он еще и туго меня связал. Все тело затекло. Хотелось просто плакать, что я и тихо делала.
Давно не плакала, все некогда было, постоянно приходилось выгрызать у жизни право на счастье. Здесь уж не до слез. А тут как раз случай и время – все совпало.
Вспомнила все, что было не так у меня в жизни, и заплакала сильнее.
Истерика почти накрыла, но тут дверь открылась, и зашел Он.
Джоник посмотрел на меня, я увидела, как у него мелькнули в глазах сожаление и жалость.
«Жалость… К черту!» – упрямо вздернула подбородок. Он вышел, но вернулся с ножом и начал разрезать мои путы.
Освободившись, села и начала растирать руки и ноги. Все происходило в тишине. Развязав, он отвернулся и буркнул: «Прости уж меня. Не обижайся. Захочешь, оставайся. Можешь пожить здесь сколько угодно».
И вышел прочь из комнаты.
«И что делать теперь? – опять этот вопрос мучил, – как надоело что-то всегда решать. Я так устала от них».
Свернувшись на диванчике, снова провалилась в сон. Стресс сказывался.
Не знаю, сколько проспала, но, когда проснулась, было довольно светло.
Пройдя по квартире, нигде не увидела Джоника. Разогрела себе остатки макарон и поела. Надо сходить в магазин купить чего-то посущественнее, борща хочется.
Идти мне пока некуда. Останусь тут. Раз не убил за все это время, уже не убьет.
Решив эту проблему, мне стало легче. И я собралась в магазин. На трюмо лежала связка ключей, значит, или у Джоника есть запасные, или он будет стоять под дверью, если вернется раньше.
Купив в магазине все необходимое (деньги у меня еще оставались с того раза), возвращалась в квартиру. Не успела открыть дверь, как сверху спустился Джоник. Придержав дверь, он грубо спросил: «Где тебя носило?»
«А тебя?» – нагло спросила, заодно отвечая ему. Он опешил и замолчал.