Без вины виноватая

– Ты дядь Лёшу дураком зовёшь, – прогундосила Кристина.

– А этот ещё дурнее, – согласился отец, – он людей, у которых деньги есть, на дух не переносит, считает, что честным трудом заработать нельзя.

– У вас поэтому разногласия? – осмелилась задать вопрос Кристина.

– У нас не разногласия, у нас по большей части нейтралитет, Любимов живёт со своими убеждениями отдельно, а я его не считаю крупной фигурой, чтобы снисходить до объяснений, в чем он не прав.

– А может, стоит? Объяснить? Пап, ну ты же и правда работаешь, чтобы нас обеспечить, ты же самый честный и благородный.

– После того, как я двинул в лицо Любимову приятно слышать, что я все таки благородный. А ему не докажешь свою правоту, он вот как ты или Лешка, упрется рогом в землю и гнет свое. Так что какой бы умницей и красавицей ты у нас не была, для Любимова ты всегда будешь виноватой: в том, что ты моя дочь, и у тебя есть деньги. Можешь хоть задоказываться обратное. Поэтому о капитане мы забудем и больше тебя, отирающуюся рядом с РОВД, я  видеть не хочу, договор?

Кристина тяжело вздохнула. В их семье был принцип: детей обманывать нельзя и родители всегда были с ними честными, поэтому если они договорятся сейчас, обещание она нарушить не сможет. А если нарушит – совесть потом заест. Значит, надо будет придумать другой способ, чтобы быть ближе к Любимову.

– Договор, – тихо произнесла Кристина.

Отец пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь найти подтверждение, что свое слово она сдержит. Затем вздохнул и произнес:

– Пошли-ка мы с тобой сходим в магазин, а то если появишься дома в таком виде, от мамы вопросов не оберемся.

– Я пальто в кафе забыла, – сказала Кристина.

– Ну вот, теперь кто-то из официанток будет ходить в дорогом пальте, – пошутил отец.

– Ну, и откуда вас к нам таких красивых занесло? – спросила мама, стоило Кристине и Павлу пройти из прихожей в гостиную.

– В кафе заехали, пообедали, – непринужденно ответил Павел.

– То, что вы, Павел Олегович кому-то заехали, я по вашей припухшей руке вижу, теперь интересно узнать, кем вы еще и пообедали? – строго вещала мама.

– Да это так, недоразумение получилось, не сошлись во взглядах с одним сотрудником полиции, – озвучил Павел правдивую, но обтекаемую версию.

– Я тебе не суд присяжных заседателей, чтобы сладкими речами меня задабривать, я твои приемчики наизусть выучила, поэтому внятно мне объясните где вас носило и что произошло? Почему у Кристины новое пальто?

Павел с дочерью переглянулись:

– Мам, это я виновата, – начала Кристина, – просто меня папа недавно взял с собой в РОВД, и я там увидела капитана, – тут она запнулась, не зная как продолжить дальше.

– Ну и? – выгнула бровь мама, – где продолжение сего раскаяния?

– Он мне понравился, очень, и я ходила на него смотреть в кафе напротив РОВД. Роман Юрьевич меня сегодня заметил и сел за мой столик. А папа это увидел и рассердился, – как можно внятнее объяснила Кристина.

– Ну, я так понимаю, папа свое мнение и отношение к Роману Юрьевичу продемонстрировал во всей красе. Это мне понятно. А пальто – то где?

– В кафе забыли, – опустила глаза вниз Кристина.

– Ясно, – мама подошла к Кристине и обняла, – не расстраивайся, это только первая симпатия, сколько таких будет, – поцеловала дочь в щеку.

– Я к себе, – коротко сказала Кристина и помчалась по лестнице на второй этаж.

Мария Игоревна строгим взглядом посмотрела на мужа:

– Не стыдно?

Павел стоял, опираясь руками на кресло, сжав его спинку, и отвечать на вопрос жены не спешил.

– Тебе под пятую точку лет, а ты кулаками размахиваешь. Словами с людьми не пробовал общаться?

– Я с этим ментом общаться не намерен. У нас каждый дворник себя директором мнит, – недовольно проговорил Павел, – моей дочери не место рядом с этим капитаном.

– А мнение дочери ты узнать не пробовал? Ей ты не хочешь предоставить вопрос решить с кем рядом ее место?

– Маша, он ее на десять лет старше, голодранец, живущий в хрущевке. Он в уголовном розыске работает, у него день с расчлененки начинается и заканчивается пьяной бытовухой. А эта сопля зеленая увидела красивого дяденьку, да еще и сотрудника полиции вот и сочинила себе сказочку про любовь. Это просто возрастное, перебесится, – строго закончил Павел.

– А если не перебесится? Паша, она Ящерова, а у вас вся семья с припиздью, вы как что себе в голову втемяшите, так назад не отступаете.

– Я не понял, ты хочешь, чтобы твоя дочь продолжала таскаться к РОВД и тайно вздыхать по какому-то менту?

– Паша, я хочу, чтобы моя дочь, прежде всего, была счастлива, даже если ее счастье – это сотрудник полиции. А если ты думаешь, что запретами на походы к отделу полиции ты ее остановишь, то спешу тебя разочаровать. Ты, Паша – дурак, вот так вот. Умный, но дурак, у вас Ящеровых это похоже тоже семейное. Она найдет другой способ и будем молиться, чтобы он оказался таким же безобидным, как первый, – закончила Мария Игоревна и сложила руки на груди.

– А ты не из Ящеровых что ли? – с улыбкой спросил Пашка, не мог он долго находится с Машуней в контрах.

– Да с припиздью я тоже, не переживай, – закатила глаза Мария, – иначе за сына бандита замуж бы не пошла, причем родители мои, если помнишь, со мной из-за этого через губу до сих пор общаются. Но разве меня это остановило? Нет. Вот и делай выводы, Паша.

– Дочь, – попросила мама Кристину, позвонив утром, – посмотри папа еще не уехал, а то звоню ему, а он трубку не берет.

– Уехал уже, минут десять назад, – отчиталась Кристина.

– Блин, я сегодня с другой сумкой и забыла дома свои таблетки, может ты найдешь их, они в боковом кармашке лежат, и закинешь мне после школы? А то я сегодня не только в отделении, но и в приемнике дежурю на сутках.

– Без проблем, – спокойно отозвалась Кристина, – тебе в отделение или в приемник занести?

– Если после трех, то в приемник.

– Все, завезу, пока.

Дежурство в отделении травматологии городской больницы проходило штатно, обход закончился, выписные листы на выздоровевших подготовили и Мария Игоревна села писать истории, этим можно заниматься бесконечно, это такая работа, которую можно во век не сделать.

 На столе зазвонил стационарный телефон.

– Мария Игоревна, – произнесла медсестра из приемного покоя, – тут полицейские задержанного привезли с травмами. Спуститесь.

– Бегу.

Мария Игоревна встала, одернула халат, смахнула с плеча несуществующие пылинки и отправилась в приемный покой.

– Так, задержанного на рентген и УЗИ внутренних органов. Здесь перелом, скорее всего оскольчатый, придется повозиться,  – проговаривала Мария Игоревна Ящерова, пока делала пометки в карте назначений, – неудачно он спрыгнул.

– С чего вы взяли, что он откуда – то спрыгнул? – задал вопрос полицейский.

– Методом дедукции, Шерлока Холмса в детстве смотрела, – деловито ответила Мария Игоревна, – задержанный Хвостов у нас пока отправляется на обследование, а вот вас я бы осмотрела, – кивнула в сторону полицейского, придерживающего бок.

– У меня ерунда, царапина, – попытался соскочить полицейский.

– Какое, простите ваше звание? – обратилась Мария к полицейскому.

– Капитан.

– Так вот, товарищ капитан, царапина там или проникающее ножевое решать буду я, снимайте куртку, располагайтесь на кушетке.

 Капитан нехотя снял кожаную куртку, присел на кушетку и неловко стянул через голову пропитанную кровью майку.

– Это как вам повезло, что такой неудачливый преступник попался, не умеющий с высоты прыгать, а то с такими порезами вы бы его вряд ли догнали, – произносила Мария, ловко обрабатывая рану, – пару шовчиков наложим, придется потерпеть.

– Может, без швов обойдемся? – с надеждой спросил капитан.

– А что такое? – со смешком удивилась Мария Игоревна, – такой большой мальчик и боится такой маленькой иголки?

Капитан, рядом с этой врачихой чувствовал себя неуютно. Мало того, что она его носом ткнула в промах на задержании, так теперь ещё и над его страхом перед уколами потешается, разве врачам это можно?

Пока он раздумывал над своими переживаниями, дверь в смотровую распахнулась, и послышалось звонкое:

– Мам, я таблетки привезла, – произнесла, стоя на пороге Кристина Ящерова.

В смотровой на секунду все замерли. Кристина застыла в дверях, глядя расширившимися глазами на Романа и пытаясь в голове уложить тот факт, что это именно он сидит перед ней с обнаженным торсом.

Роман в голове прокручивал мысль, что если врач, который его осматривает, является матерью Кристины Павловны Ящеровой, то она – жена Павла Ящерова.

– Роман Юрьевич? – наконец с удивлением выдала Кристина.

– О, как, интересненько,– пристальным взглядом окинула Романа Мария Игоревна, – так вы у нас тот самый капитан полиции, который недолюбливает моего мужа.

Роман на это замечание промолчал.

– Может вам по идеологическим соображениям доктора поменять, а то вдруг вы не иголки боитесь, а моей мести, – произнесла с язвительной улыбкой, – у нас как раз два интерна на отделении, хоть попрактикуются.

– Нет, – постарался спокойно произнести Роман, несмотря на противное чувство страха, – вы меня как доктор вполне устраиваете.

– Ну, а ты чего замерла на пороге? – обратилась Мария к дочери, – таблетки в карман костюма мне кидай, я стерильные перчатки надела уже. И иди, держи своего капитана за руку, ему сильное плечо рядом сейчас не помешает, – сама себе улыбнулась Мария.

Кристина поступила так, как сказала мать, положила таблетки в карман ее костюма и присела рядом с Романом, робко положив ладонь на пальцы его руки, крепко сжимающие кушетку.

Прикосновение обдало жаром, от руки по всему организму побежали мурашки, Роман дернулся, видимо желая освободиться, но в этот момент Мария Игоревна воткнула ему обезболивающий укол, и он против воли крепко сжал ладонь Кристины в своих руках. Хватаясь за нее, как утопающий за спасательный круг.

Глава 4

– Я буду сдавать историю и обществознание, – как можно спокойнее ответила Кристина.

– Ты можешь сдавать хоть природоведение и музыку, мне без разницы, но я тебя сразу предупреждаю, что работать в полиции ты не будешь и не в один юридический институт тебя не примут. Если только за полярным кругом, – жёстко припечатал отец, – ты пойдешь учиться на юридический, только если пообещаешь мне, что будешь работать в нашей фирме, под моим личным руководством.

Кристина такого обещания не давала, потому что сдержать его точно не смогла бы.

Она долго обдумывала, как ей оказаться ближе к Любимову и, вспоминая, что он большую часть жизни проводит на работе, решила, что именно туда ей и надо попасть. Заодно, устроившись в органы докажет ему, что и среди обеспеченных людей есть честные граждане, готовые бороться с преступностью.

Приняв такое решение Кристина начала движение к достижению своей цели. Выбрала в качестве экзаменов в одиннадцатом классе историю и обществознание, продолжала тренироваться с братом, он как раз готовился к соревнованиям. Хотя он постоянно к ним готовился. Как только успевал хорошо учиться? Кристине учеба давалась нелегко. А с историей так и совсем печалька.

Если папа высказал свой протест по поводу экзаменов, которые она выбрала, то денег на репетитора не даст, скорее позволит ей ЕГЭ завалить. У мамы просить Кристина сама не будет. Поэтому потопала на поклон к брату.

– Макс, ну ты же все равно учишь эту проклятую историю, тебе что сложно помочь? – канючила Кристина.

– Ничего, что я эту проклятую историю с пятого класса учу? А не в девятом у меня пуля в голове засела и начала повелевать моим телом, – язвительно ответил Макс.

– Я буду стараться, – привела по ее мнению весомый аргумент Кристина.

– Даже не проси, иначе мне на день рождения подарка обещанного не видать, – отмазался брат.

Кристина надулась. Вот говнюк, испугался он папу как же, не хотел просто на нее время тратить. Ну ничего, не найдет репетитора, сама эту историю выучит, у нее ещё два года есть.

История не поддавалась, как в догоняшках: Кристина к ней, история от нее. Но она старательно ее читала, заучивала даты, слушала аудиолекции. Надо сказать, что история древнего мира ей нравилась больше, чем история России. Там, в начале царей она ещё помнила, а потом все эти Рюриковичи и Романовы смешивались в единую кашу. Про обществознание вообще лучше не думать.

С отцом отношения оставались натянутыми, он продолжал утверждать, что ни в каком юридическом институте она учиться не будет. Кристина из вредности продолжала учить историю. Мама держала нейтралитет, пытаясь их примирить. Макс свое мнение выразил коротко:

– Это же Кристина, она осла упрямее, пока самой не надоест, не отступится.

Так прошел почти год "холодной войны". Кристина таким положением вещей тяготилась, временами хотелось как в детстве: залезть к папе на колени и пожаловаться на всех, кто обижает, но обижалась, прежде всего, на папу она сама, за непонимание, нежелание видеть в ней самостоятельную личность.

Дома начались проблемы, Кристину в это сильно посвящать никто не собирался. Она ездила в гости к маминым бабушке и дедушке, поскольку было лето. Мамины родители отца не очень жаловали, впрочем как и он их, но ради Марии Игоревны они были друг с другом взаимовежливыми. Макс и Кристина каждое лето гостили у них пару недель.

Экзамены у Кристины и Макса были сданы, причем достаточно успешно. Макса ждало вручение аттестатов и выпускной, а Кристина была совершенно свободна, поэтому поехала одна.

Вернулась домой через две недели, застав там того, кого никак не ожидала увидеть – капитана Любимова Романа Юрьевича вместе с ещё несколькими сотрудниками полиции.

Дома был обыск. Это настолько не укладывалось в голове, что Кристина так и замерла на пороге со спортивной сумкой на плече, недоуменно оглядывая маму, Макса и маленькую рыжую девчонку – одноклассницу Макса Эльку, которые стояли в гостиной и спокойно смотрели, как полицейские снуют по их дому, заглядывая во все шкафчики и шкатулки.

Первым ее появление заметил как раз таки капитан Любимов, каким-то внутренним чутьем определил появление нового действующего лица. Сначала напряглись мышцы спины под рубашкой-поло, затем мышцы шеи и затылка. Кристина отдала бы свои последние карманные деньги, чтобы увидеть выражение его лица, но он стоял к ней спиной и повернулся только через несколько секунд, уже с непроницаемым выражением лица.

Их взгляды встретились, он машинально отметил, что за то время пока они не виделись, девчонка повзрослела, загорела за лето, фигура стала более округлой.

Кристина отметила печать усталости на его лице, синяки под глазами и двухдневную щетину, которая его не портила, но делала на несколько лет старше.

– Привет, дочь, – раздался сбоку голос мамы, прерывая их гляделки с Любимовым, – ты почему не предупредила, что возвращаешься, мы бы тебя встретили.

– Сюрприз хотела сделать, да вижу у вас и без меня их хватает.

– Не переживай, все нормально, – обняла Кристину, подошедшая мама.

– Интересная позиция, считать обыск в собственном доме нормальным, – съязвил Любимов.

– Товарищ капитан, мой муж ни в чем не виноват, поэтому обыск ваш – это так сплошное недоразумение, – спокойно сказала Мария Игоревна.

– Если он такой честный, где же он сейчас, почему сам нам не заявит о своей невиновности?

– Он уехал в командировку к своему другу подполковнику ФСБ, могу дать его координаты, чтобы вы проверили, если полномочий хватит, – усмехнулась Мария Игоревна.

Любимов снова восхитился женой Ящерова, того подозревают в заказном убийстве, дома обыск, муж уехал, а она спокойна, не один мускул не дрогнет, какая выдержка. Ещё и его умудрилась на место поставить. Он видит ее второй раз в жизни, и опять она тычет его носом в промахи, как котенка нашкодившего. Он знает что прав, Седого заказал точно Ящеров, у него к нему был самый длинный счёт, но глядя на эту женщину, начинает не то чтобы сомневаться в своей правоте, а чувствует себя виноватым, что вообще расследует это дело.

Седов Виталий Эдуардович по слухам был криминальным авторитетом, умело маскирующимся под бизнесмена. Активно участвовал в жизни города, занимался благотворительностью. Но доказаны эти слухи не были, а вот то, что когда в их городе шел передел власти и у Седого с Олегом Викторовичем Ящеровым, отцом Павла Ящерова были тёрки –  общеизвестный факт. Ящеров отправился на зону, а Седов укрепил свои позиции в городе. Позже, когда старший Ящер освободился, у них снова были трения, тогда даже была замешана Мария Игоревна, ее вроде как похищал Седой, но все решилось, каким образом никто не знает. Время было другое, сам Роман был зелёным пацаном и истории эти слышал из уст старших товарищей, ушедших на пенсию, поэтому где правда, а где вымысел можно узнать только у самих участников тех событий.

– Мария Игоревна, – заговорил Роман, – можем мы с вами побеседовать?

– На допрос повесткой вызывайте, я с адвокатом приду, – снова со снисходительной улыбкой ответила Мария Игоревна.

– Нет, это просто частная беседа.

– Ну если не под протокол, за чашечкой чая на кухне, отчего же не побеседовать.

– Вы закончили? – обратился Любимов к коллегам.

– Да, только тут на компе пароль, надо специалиста, чтобы взломать.

– Мария Игоревна, компьютер вашего мужа мы изымем, протокол оформим.

– Ой, да пожалуйста, хоть совсем его в отделе у себя оставьте, у Павла компьютер неплохой, а у вас как у нас в больнице наверное такие же допотопные, – отмахнулась Маша.

– Мы его вам после изъятия информации вернём, – настойчиво проговорил Роман.

– Это как хотите, он все равно после ваших доморощенных хакеров им пользоваться не будет.

– У нас вполне компетентные сотрудники, – отчеканил Любимов.

– Ага, и исследовательский отдел как в сериале, каждую пылинку с места преступления готов под микроскопом рассмотреть, – насмешливо вставил Макс.

– Так, давайте не будем обижать наших…, – запнулась Мария Игоревна, подбирая слово для определения, – визитёров. Я с капитаном иду на кухню беседовать, а вас, – обратилась к детям, – очень прошу: наведите дома порядок.

Максим и Кристина кивнули, Элька так вообще, похоже, мало понимала что происходит, все действо простояла, спрятавшись у Макса подмышкой, забавная такая маленькая. Интересно, что она делает у них дома с утра пораньше? – раздумывала Кристина. То, что у них с Максом особые отношения известно давно, теперь осталось выяснить на сколько. Но этим можно заняться позже, а пока интересно послушать о чем мама с Романом говорить будут.

– Присаживайтесь, товарищ капитан, – указала на стул Мария, закрыв за ними дверь в кухню, – я вас чаем угощу с блинчиками, даже варенье достану.

– Я кофе пью.

– А вот кофе вредно, особенно с вашей профессией, это я вам как врач говорю.

– Чем вам не угодна моя профессия? – спокойно спросил Роман.

– Да в принципе она ничем не лучше и не хуже других, – рассуждала Мария, суетясь на кухне, – просто вы свою профессию сделали образом жизни, а это очень плохо. У человека помимо работы должен быть дом, семья, интересы какие-то, увлечения, а иначе так и сгорит на своей работе.

Мария Игоревна закончила свои рассуждения, присела напротив Романа, подвигая ему чашку чая и блины.

– Кушайте, – сказала так, что отказаться Роман не посмел, взял блин и макнул в варенье.

– Спасибо, – искренне поблагодарил. Что плохого в том, что человек любит свою работу и делает ее хорошо?

– Абсолютно ничего, только если организм измотан, хорошо свою работу не сделаешь. Это я вам не только как доктор говорю, но и человек, испытавший это на себе. Я ведь могу и не работать, сами понимаете, мы не нуждаемся, муж мой хорошо зарабатывает, причем честным трудом, что бы вы там себе не представляли. Но я работу свою люблю и поэтому дома не сижу, мне нравится людей спасать, но вот зимой один заболел, другой попросил за него отдежурить, нахваталась смен и устала. А потом ещё человек на столе умер, а для хирурга это страшно. В народе шутка ходит, что у каждого хирурга есть свое маленькое кладбище, так вот, открыть счёт на этом кладбище – самый большой страх любого практикующего врача. Я знаю, что спасти пациента шансов было мало, умом все понимаю, но себя все равно виню, вдруг это от усталости, переработки. Пашка меня тогда взял и в отпуск увез, смена обстановки она очень помогает. Поэтому и говорю, что кроме работы в жизни должно быть что-то ещё, что поможет переключиться. Вы ведь тоже измотались, устали. Пришли вроде правое дело делать, убийство человека расследовать, а понимаете, что он смерти – то может и заслуживал.

– С чего такие выводы?

– Если вы не знаете, кем был Седой, то задумайтесь о смене профессии, даже мой сын вам расскажет, что человеком он был не самым хорошим, это как минимум. Вся его благотворительная деятельность являлась только прикрытием для темных делишек.

– Вы хорошо осведомлены о деятельности Седова, – заметил Роман.

– Я в отличие от вас с ним была знакома лично и приятным это знакомство назвать не могу.

– Расскажете?

–А вам это я вижу очень интересно, – усмехнулась Мария, – история проста: Седой меня похитил и держал в подвале, требуя от моего свёкра переписать на него свои активы.

– И?

– Любопытство не порок, – хохотнула Мария Игоревна.

Любимов смутился, умеет же она его поддеть.

– С Олегом Викторовичем Ящеровым вы тоже не знакомы, поэтому не знаете, что он своего не отдаст. Так что из подвала меня вытащили, а активы остались в семье. Вот такая семейная история. Если вы ищите мотив убийства Седого, то в нашей семье его только у Кристины с Максом нет, – развела руками.

–И вы так спокойно об этом заявляете? – слегка удивился Любимов.

–А чего мне бояться, беседа у нас с вами как сами заметили частная, не под протокол, а даже если бы и нет, то бояться мне нечего, доказательств у вас никаких, не то, что против меня, против моего мужа нет, вот и примчались с обыском. Я не удивлюсь, если ваш начальник не в курсе происходящего.

– С чего вы взяли?

– Седов – фигура непростая, да и муж мой личность известная, вы не обижайтесь, но вашему заштатному РОВД такое дело вряд ли доверили, значит, пока в городе решают, кто будет этим делом заниматься, вы, пользуясь тем, что мы, как и Седой проживаем на территории вашего района подсуетились, санкцию у прокурора получили. Начальство большое узнает, до свадьбы лейтенантом будете.

Любимов поморщился, из них двоих в полиции надо ей работать, а не ему. Это же надо так быстро все просчитать. Скорее всего поэтому и не волнуется, знает, что если он быстро не найдет доказательства, дело заберут наверх, а его по головке не погладят, а причешут так, что хорошо если пара волосин останется.

– Трогательная забота о моей карьере.

– От вашей карьеры напрямую зависит спокойствие в моем доме. Павел вернётся и давайте говорить прямо: разнесет к херам ваш РОВД за тот цирк, что вы устроили в его доме. Он вас итак не очень жалует, судя по вашей последней встрече осенью и новому пальто моей дочери.

– Старое могу вернуть.

– Да ладно, – махнула рукой Мария Игоревна, – мы Павлу Олеговичу не скажем, что вы на него каждый день залипаете, открывая шкаф на работе и вдыхая аромат Кристинкиных духов. Они стойкие и пахнут приятно, у вас – то в отделе запахи не комильфо, так пусть хоть пальто служит ароматизатором.

Эта женщина ясновидящая что ли? Он и правда каждый день заглядывал в шкаф, даже если и не надо было, убеждался, что пальто на месте, как будто в отделе полиции его кто-то может украсть. И духи нюхал они очень приятные, что-то цветочное.

– Павел Кристину любит безумной родительской любовью, и оградить ее хочет от всего на свете, – продолжила Мария Игоревна, – а тут вы. Она же на юридический собралась поступать, историю учит, терпеть ее не может, а учит, в полиции работать хочет. Я даже знаю в каком отеле. Павел запретил строго настрого, но дочь уперлась. Мы с Максом надеялись, что она просто на принцип пошла и со временем пройдет. Но чем чаще вижу вас с ней рядом, тем отчётливее понимаю, что нет, не пройдет.

– С чего такие выводы?

– Я врач и реакции людей различаю очень хорошо, – невесело усмехнулась Мария Игоревна, – вы сегодня напряглись, задышали чаще, пульс участился и зрачки расширились – это явные признаки возбуждения. И проявились они при появлении моей дочери, вы их правда быстро попытались подавить, но организм – он штука сложная, не всегда реагирует так, как хозяин хочет.

– И вы так спокойно об этом рассуждаете? – ещё больше удивился этой женщине Роман, – что взрослый мужик хочет вашу дочь?

– Вы себе представить не можете, как я боюсь, за нее боюсь, дурочку малолетнюю, которая влюбилась в вас по уши и будет как акула кружить вокруг добычи, за вас боюсь, что вы не выдержите реакций своего организма и когда будет можно поддадитесь им. Боюсь того, что муж мой никогда не смирится с выбором дочери и в семье наступит разлад.