Варька

– Причина вашего отказа от работы с детьми только в этом? – сухо поинтересовался Артём.

– Вы считаете, что этого мало? – подняла на него взгляд Ленка.

– Я считаю, что специалист такого уровня как вы вполне смог бы с этими приступами справиться, при желании.

– А у меня этого желания, как видите, нет, – развела руками.

Закинула ноги, стоящие на асфальте в машину и захлопнула дверцу, тем самым показывая, что разговор продолжать не намерена.

Артем обошел автомобиль, уселся за руль и отправился к ее дому. Остановился возле подъезда.

– Елена Викторовна, – снова обратился официально, – мое предложение остаётся в силе. Моей дочери очень нужна няня, которая сможет о ней заботиться и корректировать проблемы в ее развитии. До недавнего времени этим занималась моя мать, но две недели назад ее не стало. Здесь мой телефон, – протянул визитку Лене, – прошу вас, подумайте и звоните в любое время.

Ленка посмотрела на протянутую визитку, щёлкнула ремнем, открыла дверцу и выпрыгнула из машины.

– Удачи вам в поисках, Артем Николаевич и прощайте.

Развернулась и пошла в подъезд, на ходу достав ключи из рюкзака. Дома рухнула на свой жёсткий диван, вымотанная физически и морально. Давно у нее не было таких эмоциональных дней. Стащила с себя верхнюю одежду и бюстгальтер, укрылась одеялом и закрыла глаза. Чувствуя, что во сне она не тонет, ее держат крепкие руки и заставляют грести к берегу, задавая темп ровным голосом:

– Раз, два, раз, два…

Глава 6

Неделя, ровно неделя прошла со встречи с господином Волиным. Визитку его Ленка выкинула сразу, ни мгновение ни раздумывая. Наталья ей позвонила, чтобы прощупать почву, но Ленка ходить вокруг да около не стала, коротко припечатав:

– Туся, я не желаю работать с детьми. У меня проблемы с психикой, а не интеллектом, если ты забыла чему тебя учили в университете, то я тебе напомню, что эмоционально – волевые проблемы и умственная отсталость вещи разные. Так вот, как человек умом не обедненный я тебе сообщаю, что отдаю себе отчёт в том, что вечно работать певицей в кабаке я не буду. Это одна из жизненных стадий, я ее пройду и пойду дальше. Найду постоянную, как вы выражаетесь нормальную работу. Возможно что-то из области педагогики, но не непосредственно с детьми, какая-нибудь административка. Только сделаю я это сама, без вашей помощи. Мне нужно сделать это самой, – ещё раз повторила Ленка, повышая голос.

Наталья посопела в трубку, а потом выдала:

– У тебя голос приобрел эмоциональную окраску.

– Ты должна была обращать внимание на содержание речи, а не подачу и голосоведение, – стукнула себя ладонью по лбу Ленка.

– Я тебя услышала, и сведения потом приму к размышлению, так пойдет? – предложила консенсус Туся.

– Иди ты, – положила трубку Ленка.

Жизнь снова потекла в привычном ритме, работа дом, сон, еда, работа. Ленка шла на работу уже не надевая на себя джинсовку, на улице заметно потеплело. Ночью, когда будет возвращаться будет все равно прохладно, но пока можно пройтись в одной футболке.

В четверг посетителей чуть больше, чем в понедельник, но зал не полный, тем не менее, ощущалась какая-то напряжённость, как – будто мы накануне грандиозного шухера, вспомнила старую шутку из фильма. Игнорируя волнения в зале, тем более источника их Ленка не знала, да и неинтересен он ей особо, если очередные блатные, то для разборок с ними есть охрана, а водка пока не подешевела. Ничем другим Ленку не удивишь.

Лена пела, в своей обычной манере, вечер протекал спокойно, в зале стучали столовые приборы, звенели бокалы, негромко переговаривались люди.

– Нет, – раздалось громкое верещание слева от сцены, а затем стук посуды об пол.

Каким бы титаническим спокойствием, железным самообладанием и абсолютным безразличием к окружающему Ленка не обладала, природные инстинкты и реакции на звук ничем не заглушишь. Поэтому она, как и большинство посетителей зала, повернулась к источнику звука.

У него в голове опилки вместо мозгов? Возникла и прочно закрепилась мысль в Ленкиной голове. Потому что ни один здравомыслящий человек, имеющий извилины в голове не потащит своего маленького ребенка поздним вечером в кабак. У них конечно вполне приличный ресторан и залы для некурящих, но тем не менее вся атмосфера гласит о том, что детям тут не место. Детского меню у них тоже нет, а есть вот этот шедевр дяди Вовиной кулинарии ребенок не будет, и вовсе не потому что он не вкусный, просто дети такое не едят. Они в большинстве своем визуалы и скорее съедят какую-нибудь не очень вкусную гадость, красиво оформленную, нежели вкуснейшее рагу, странной консистенции и листик петрушки – это нифига не украшение.

Ленка смотрела, как официантка Вероника ползает по полу, собирая осколки тарелки и вытирая одно из дорогих блюд ресторана и злилась. Чувство злости, давно не посещавшее, разлилось по всему организму, дыхание участилось, лицо покрылось красными пятнами. Это этот индюк напыщенный решил так ее проучить, ребенком манипулировать вздумал, горе – папаша.

Ленка отвернулась и допела песню. Начинать другую не стала, отправилась на перерыв, прямиком в логово грозного шеф – повара.

– Привет, дядь Вов, – обратилась по свойски.

– И тебе не хворать, – хмуро ответил повар, продолжая что – то готовить на плите.

Ясно, значит, уже доложили, что блюдо его посетителю по вкусу не пришлось.

– Дядь, Вов, – не стала сдавать позиций Ленка, – у тебя сосисок много в запасе?

– Ты бы каблуки пониже надевала, а то вижу падаешь с них часто, головой повредилась, – проворчал не поворачиваясь.

– Неужели ты думаешь я не знаю, что только меня кормят стейками, котлетами и отбивными, а всех остальных сотрудников ты кормишь сосисками.

– Знаешь и дальше что? – повернулся и вскинул скептически бровь, – беги, сделай доклад начальству, а то я премию давно не получал, глядишь поощрят за такую экономию.

– Дядь, Вов, – подлизываясь, произнесла Ленка, – это ребенок, не понимает она твоих изысков, ты ей сделай пюрешку с сосиской. А сосиску порежь красиво в виде рожицы. Она все слопает, ещё добавки просить будет. Ну дядь Вов, – заканючила Ленка на манер маленького ребенка.

Повар повернулся, тяжело вздохнул.

– Ты себе представляешь, что со мной начальство сделает, если ей не понравится? Да меня, за то, что кормлю человека в зале сосисками, выпрут с работы с белым билетом. Потом только в шаурмяшную возьмут торговать.

– Я к тебе каждый день ходить на обеды буду.

Дядь Вова растянул губы в улыбке.

Ленка вовсю пела на сцене, когда краем глаза заметила, как к столику слева от сцены топал официант с подносом, а следом важно шествовал дядя Вова. Он несколько минут поговорил с посетителями, после чего юная барышня принялась за еду, а дядь Вова отправился на кухню, по пути подмигнул Ленке.

Этот раунд вроде бы остался за Леной, но ее не покидало стойкое ощущение, что где-то она просчиталась.

Глава 7

Человек ко всему привыкает. Банальный штамп, но что поделать, если он полностью себя оправдывает. Окружающие привыкли, причем на взгляд самой Лены слишком быстро. Стало обыденным, что каждый вечер большой сильный мужчина приносит на руках маленькую девочку, сажает за столик слева от сцены. Шеф-повар готовит какую-нибудь причудливую еду и лично выносит в зал для девочки.

А Лена поет, стараясь не обращать внимания на этих постоянных посетителей, не смотреть лишний раз на то, с каким удовольствием ест и внимательно слушает ее песни.

Поэтому, когда в течение пяти дней Волин с дочерью в ресторане не появлялись, Лена волновалась. Себе – то можно в этом признаться, она беспокоилась. С одной стороны ей бы вздохнуть, что Артем Николаевич оставил свою затею по уламыванию ее стать его работником, с другой – не покидало чувство тревоги.

Когда в субботу Волин появился в зале, у Лены внутри мелькнуло малюсенькое чувство облегчения. Которое она задавила на корню. Ей это не надо, нечего ей делать рядом с этим человеком и его ребенком. Волин же никаких попыток с ней пересечься не предпринял. Выглядел он уставшим, как один из титанов, на плечах которого лежит небо. Быстро переговорил с официантом, дождался, когда тот вынесет ему пакеты и ушел. Все это Лена отследила краем глаза.

Суббота – выходной день и перерыв просто так не сделаешь. Зал полный, поэтому Ленка добросовестно доработала положенное время и потопала на кухню.

Дядь Вова находился на боевом посту – у плиты. Ленка присела недалеко со своей тарелкой, в закуток, где обычно они обедают, не пошла. Любопытство ее распирало, но вопросы задавать не спешила.

– Любопытство сгубило кошку, – произнес повар не поворачиваясь.

– Черта вообще мне не свойственная, – холодно ответила Ленка.

– Тогда и нечего глазами сверкать.

– Я и не сверкаю, – огрызнулась Ленка.

– У меня в кастрюлях отражение не хуже, чем в зеркале, – усмехнулся повар.

– Дядь Вов, – решила подлизнуться Ленка, – не тяни кота, сам знаешь за что.

Дядя Вова повернулся к Ленке, оглядел ее с усмешкой.

– Варька заболела, бронхит, лежит в больнице, сегодня стало чуть лучше, попросила есть, Артем приехал, попросил что-нибудь приготовить вкусненькое. Все?

Ленка сжала в руках вилку, поджала губы. Коротко ответила:

– Все.

Отставила тарелку и отправилась на сцену. Доработала ночь и отправилась домой. Выполнять привычные действия. Так проще, так спокойнее, надёжнее. В воскресенье проснулась раньше обычного, сделала все утренние дела, присела на свой жесткий диван. Внутри что-то свербило, противное тянущее чувство. Ленку это пугало, она боялась, что сейчас накроет панической атакой, надо бы начать что – то делать, а нечего. Повинуясь странному порыву, Ленка схватила телефон, отыскивая нужный контакт.

Если начальник и посчитал ее охреневшей в край работницей, то вида не подал. Может и скрипнул зубами, но постарался сделать это тихо. Сегодня все таки воскресенье, выходной день и посетителей будет много, а певица вздумала отгул взять. Тем не менее отгулы ей дал, помня, что это первый раз, когда она попросила.

Мама, открывшая дверь сильно удивилась ее появлению, скрывать это не стала.

– Лена, Леночка приехала, – забормотала, обнимая дочь, – Витя, брось ты свой телевизор, – крикнула мужу, – дочь приехала.

Папа вышел из комнаты в спортивных штанах и домашней футболке, широко расставил руки.

– Блудня наша нарисовалась, – произнес с улыбкой.

– Я сегодня как раз пирог с курицей собралась делать, тесто уже подошло, – засуетилась мама, – ты если сильно голодная, то там салат и супчик есть.

– Мам, я не настолько голодная, подожду, давай тебе помогу.

– Леночка, ты надолго? – осторожно поинтересовалась мама, когда пирог был поставлен в духовку.

– Во вторник обратно, мне вечером на работу, – с улыбкой произнесла Лена.

– У тебя все в порядке?

Ленка понимала мамины вопросы, дочь, которая уже почти год глаза домой не казавшая, вдруг ни с того ни с сего взяла и приехала.

Подошла к матери, сидящей на табуретке у стола, обняла сзади за плечи:

– Нормально у меня все, не переживай, соскучилась, вспомнила, как в детстве болела, а ты меня лечила, барсучий жир заставляла пить, противущий, где только брала, – скорчила рожицу Ленка.

Мама положила свои руки поверх Ленкиных и улыбнулась таким воспоминаниям:

– Так это из деревни присылали, у родителей сосед охотник был. Ты же болела часто, ангина гнойная два раза за зиму, с высокой температурой. Помню один раз плакала, что болячки всегда тебе достаются, а Серёжка здоровый, как конь.

– Так он и сейчас такой, – усмехнулась Ленка.

– Да где там, похудел, приезжали две недели назад с Ларисой, та опять на какой – то модной диете, – печально поджала губы мама, – ей-то конечно, как фитнес тренеру надо быть худой, а Серёга же мужчина, ему хорошо питаться положено.

– Все, мать оседлала любимого конька, – произнес со смешком вошедший в кухню отец, – везёт Лариске, артрита не будет, ей мама наша хорошо кости промывает.

– Иди ты, – махнула мать рукой на отца, – чёрствый, как кора дуба, никакой заботы о ребенке.

Отец с Ленкой переглянулись и одновременно прыснули со смеху. Ребенок тридцати годков от роду был почти два метра ростом и около ста килограмм весом.

Глава 8

– Ленка, покажи коленку.

– Пап, мне третий десяток корячится, а ты меня детской потешкой дразнишь, – с упрёком в голосе произнесла Лена.

– Сереге вон уже тридцать, а мама все его мальчиком считает, – усмехнулся отец, присаживаясь на край Ленкиной кровати, – возраст – это просто цифра в паспорте, для нас вы всегда будете детьми.

Ленка заняла сидячее положение и обняла отца. Он в ответ стиснул ее в крепких объятиях, поцеловал в макушку.

– Как ты, детка? – спросил тихо.

– Живу, или пытаюсь жить, – пробормотала ему в грудь Ленка, – больно.

– Жить надо, дочь, даже если очень больно. Вся жизнь человека – это боль, он через боль рождается и с болью умирает. Ее не избежать. Можно перетерпеть, со временем она притупится.

– А можно жить без привязанностей, тогда не будет больно, – оторвалась от отцовского плеча Ленка.

– Это не жизнь, а существование. А существование – это удел слабаков.

– Значит я слабачка и трусиха, боюсь, что снова будет больно.

– Мужик что ли на горизонте появился? – сощурив глаза, произнес отец.

– Нет, – произнесла Лена, подтянув колени к груди и обхватив их руками, – дело не в мужике, мне работу предложили. В семье, там с ребенком проблемы, ДЦП. Ее мать бросила, бабушка занималась воспитанием, но умерла около месяца назад.

Лена договорила и в темноте комнаты воцарилась тишина.

– Ты же уже для себя все решила, – с мягкой улыбкой произнес отец, – благословения нашего ждёшь?

– Поддержки наверное, что поступаю правильно, что имею право воспитывать чужого ребенка.

– Чужих детей не бывает, – мудро заметил отец, – может ты единственный шанс этой девочки на приемлемое существование. Не дрейфь, Ленка, мы с тобой, – щёлкнул по носу дочь.

– Спасибо, пап, – пробормотала Ленка, закутываясь в одеяло.

Лена к опрометчивым поступкам склонности практически не имела, поэтому решение, что пойдет работать к Волину, никому объявлять не стала, мало ли, вдруг он кого другого нашел на роль няни, а тут она со своей устаревшей кандидатурой. Вот из этих соображений Ленка вернулась в ресторан, полагаясь на судьбу, приедет Артем Николаевич с дочерью, значит никого не нашел и тогда быть ей в няньках у барина, а нет, найдет что-нибудь ещё. Время ее работы здесь подошло к концу.

Они приехали через неделю, после возвращения Ленки от родителей. Девочка на руках отца смотрелась крошечной и измождённой, сказывались последствия болезни. Столик заняли привычный, слева от сцены. Дядя Вова, спустя некоторое время вышел из кухни, сопровождая официанта, который нес поднос с едой.

Девочка повару обрадовалась, по крайней мере, улыбнулась. Но есть не торопилась. Лена пела песню, краем взгляда пытаясь уловить происходящее за столиком слева. Так и косоглазие можно заработать, – думала про себя.

Песню Ленка допела, можно было идти на перерыв. Дядь Вова явно приготовил ей чего-нибудь вкусненького, да и отцу с дочерью вдвоем побыть полезно и вообще…

Дальше придумать объективных доводов Ленка не смогла, потому что девочка отодвинула тарелку и произнесла громкое:

– Неть.

Дальше Ленка ощутила себя сидящей на корточках возле столика, за которым восседали дочь и папаша Волины.

– Привет, я Лена, – произнесла с улыбкой, протягивая девочке ладошку.

Та некоторое время ее рассматривала, потом прикоснулась. Ленка была пусть не лучшим, но хорошим дефектологом и свою работу с детьми начинала именно с прикосновений. Почему – то у нее был такой пунктик, потрогает ребенок ее в ответ, значит работа сложится, результат будет. Если не возьмёт, то работать Лена все равно будет, но результат будет не таким, ребенок не раскроется. Она взяла, взяла и улыбнулась в ответ.

– Ена, – произнесла ее имя.

– Да, я Лена, а ты Варя, – показала пальцем сначала на себя, затем на девочку.

– Валя, – повторила девочка.

– Вот, Лена ест, и Варя ест, – произнесла Лена, подвинув к себе тарелку Волина, взяла ложку и зачерпнула борщ. Отправила в рот, – вкусно.

Варька не отреагировала, Лена зачерпнула ещё ложку, повторяя все свои действия. Варя внимательно за ней наблюдала. Затем взяла свою ложку, набирая в нее чуть – чуть картофельного пюре. Ложку она держала в кулаке, рука слегка подрагивала. Массаж нужен и бассейн бы не помешал, машинально сделала пометки в голове Лена.

Но это все позже, сейчас важно, установить с девочкой дружеские отношения и накормить ее. Варька ела, облизывая ложку, почти не жуя.

Ленка дохлебала борщ, практически не ощущая вкуса. Время перерыва заканчивалось, надо было возвращаться на сцену.

– Лена петь будет, – произнесла, глядя на Варьку.

Варвара только кивнула.

– Петь, – произнесла вслед за Леной.

Лена улыбнулась, встала со стула и отправилась в сторону сцены.

У выхода из ресторана Лену ждала уже знакомая машина. Лена в этот раз выпендриваться не стала, открыла дверцу и села на переднее пассажирское сиденье. Окинула салон взглядом, на заднем сидении, пристегнутая в кресле, укрытая пледом спала Варвара.

– Домой? – коротко спросил Волин.

– Можно на танцы, думаю Варвара возражать не будет, – съязвила Ленка.

– Это ее мечта, танцевать, – горько произнес Волин.

– За чем же дело стало?

Артем Николаевич на секунду оторвался от созерцания дорожного полотна и посмотрел на Ленку.

– А вы жестокая.

– Отнюдь, – парировала Ленка, – это хорошо, что у ребенка есть стремление, может послужить хорошим мотиватором. Знаете, с умственно отсталыми работать сложно, у них мотивации почти нет, им ничего не интересно, их кормят, поят, одевают, они и рады. Им лишь бы усилий не прилагать.

– Прям как вы до недавнего времени, – ввернул шпильку Волин.

– За борщ мстите? – усмехнулась Ленка, – как – то мелко.

– Учту, отомстю по – крупному, в следующий раз плюну вам в чай.

– А это уже пошло, вы же уважаемый человек, Артем Николаевич.

– Когда вы приступите к новой работе? – спросил, переходя на деловой тон.

– Через неделю, раньше замену могут не найти.

– Хорошо, в четверг предлагаю пообедать о обсудить условия вашей работы, я за вами заеду.

– Как – то не хочется рисковать, употребляя пищу в вашем присутствии, – не осталась в долгу Лена.

– В четверг в час дня я заеду, – сказал Артем, когда Ленка вышла из машины.

– Поставлю напоминалку на телефон, а то столько дел, как бы не забыть, – усмехнулась Лена.

Глава 9

– Интересные у вас условия, два выходных раз в две недели, а каждую неделю один выходной, разрывной отпуск в количестве тридцати дней.

– Вас что-то не устраивает? – отхлебнула чай из чашки Лена.

– Да нет, мне не очень ясен пункт: ежегодный выходной двадцать девятого июля, – прочитал Артем и поднял взгляд на свою будущую сотрудницу.

– И что собственно вас смущает? Ежегодный или цифра двадцать девять? – произнесла Лена, сделав каменное лицо.

– Пожалуй ничего, – окинув ее взглядом, произнес Артем, – вы не написали желаемую оплату труда.

– Это решать предоставляю вам, вы же не жмот? – растянула губы в улыбке.

– Постараюсь задавить в себе скупердяйство на корню. Со своей стороны у меня тоже будет несколько условий, если я отправляюсь в рабочую командировку, то вы находитесь с Варварой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Выпадение моей командировки в ваши выходные дни означает, что ваши выходные переносятся на время, после моего возвращения или плюсуются к отпуску, или компенсируются материально. Вы возите дочь на все реабилитационные процедуры и к специалистам.

– Поправочка, – прервала Артема Лена, не вожу, а сопровождаю, – это несколько разные вещи, сама я могу ее увезти только на трамвайчике, ей это конечно будет полезно, в плане расширения кругозора и жизненного опыта, но боюсь ваше эго этого не переживет.

– У вас есть водительское удостоверение, вроде бы не поддельное, – сделал замечание Артём.

Лена сделала серьезное лицо, сжала кулаки, собираясь с силами, и выдала четким поставленным голосом:

– Артем Николаевич, я знаю, что вы ковырялись в моей биографии, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы щеголяли некоторыми фактами моей прошлой жизни. Если я говорю, что машину не вожу, значит, это мы обсуждать не будем. Как и некоторые другие вещи. Когда я говорю, что этого не делаю, то вы принимаете это как данность, не вгрызаясь в корень вопроса. Надеюсь, я смогла до вас донести свою просьбу, и вы ее поняли, в противном случае наш договор не состоится.

– Елена Викторовна, – примирительно произнес Волин, накрыв своей ладонью ее, – Я заинтересован в вас, как в работнике. Вам я буду доверять самое ценное, что есть в моей жизни, поэтому я и проверял вашу биографию.

Артем помолчал несколько минут и начал говорить тихим голосом:

– Мы живём в загородном доме, раньше с нами жила моя мама, она полностью заботилась о Варваре, возила ее к различным докторам, делала процедуры, отдавала всю себя, чтобы поставить ее на ноги. Вот сердце и не выдержало, инфаркт. Варвару бросила мать, когда ей было два с половиной года, Марина старалась быть хорошей матерью, или по крайней мере делала вид. Не могла принять, что нам достался такой ребенок. Задержка в развитии проявилась с первых месяцев, ни держала голову, расфокусированный взгляд, слабые мышцы. Сосала тоже вяло, перевели на искусственное вскармливание, сейчас мне кажется, что Марина и не стремилась кормить ее грудью. Сидеть и ползать не получалось. На врачей уходило много денег, времени, бесконечная реабилитация. Вот один такой реабилитолог моей жене и сказал, что она молодая, а гробит жизнь на безнадёжного ребенка. Чем всю жизнь возиться с инвалидом, лучше родить здорового ребенка, а Варвару определить…, – голос Артема сбился, стал глухим, – специальные интернаты есть для таких детей. Марина сначала отказывалась, считала, что бросить ребенка – это чудовищно, но видела, что сил тратиться много, а прогресс минимален. В какой – то момент Марина сдалась. Пришла и честно сказала, что жить так больше не может и не хочет, или мы вместе отдаем Варьку в дом ребенка, или дальше я занимаюсь ей сам. А она молодая и хочет жить, в салон красоты ходить, с подругами встречаться, на отдых летать.

Артем прервался, сделал несколько глотков остывшего кофе и поморщился. Лена его не торопила, информация, которую он сейчас выдавал для нее была не просто печальной историей чьей-то семьи, это материал, с которым ей впоследствии предстоит работать.

– С тех пор ко мне переехали мама и тетя Валя, ее подруга. Мама занималась Варварой, а тетя Валя вела хозяйство, собственно и сейчас его ведёт. В доме все приспособлено для Варвары, оборудован зал для лечебной физкультуры, бассейн, гидромассаж, ее день расписан, создан специальный график. И водитель есть с машиной, чтобы на занятия ездить. Мама сама машину не водила, да и Варвара дорогу спокойнее переносит, если с ней кто-то сидит рядом. Так что с правами я действительно перегнул, извините.

– Забыли, – отмахнулась Лена, – у меня вопрос, почему Варвара не посещает детский сад?

– Вы считаете, что стоит подвергать ее такому стрессу? Кроме риска для здоровья, который она может получить в детском учреждении, есть риск моральной травмы. У нее проблемы с координацией, плохо работают левая рука и нога, ее будут дразнить. Я не хочу, чтобы над моим ребенком издевались.

Лена имела на это другую точку зрения, но озвучивать ее не стала, сегодня итак был не простой день. Она сама давно не общалась так много с людьми, сколько сегодня с Волиным, тем более, что разговор получился эмоциональным, ресурсозатратным. Она чувствовала, что ее организм отвыкший от таких встрясок начинает выбиваться из колеи, а это чревато.

– Хорошо, этот вопрос мы оставим на потом, сейчас он пока не первоочередной, – произнесла уставшим голосом, – если мы всё обсудили, то я готова подписать трудовой договор и на следующей неделе приступить к своим обязанностям.

– Я вышлю вам договор с курьером, – кивнул Артем и поднялся следом за Леной из-за стола, – я вас отвезу.

Лена хотела сказать, что прогуляемся, но сил возражать в себе не нашла. Пусть делает, что хочет. В конце концов, хозяин – барин.

Глава 10

Дом красивый, огорожен высоким забором, из – за которого приветливо выглядывают голубые ели. Ландшафтный дизайнер явно старался, слишком уж расстояние между ними выверено. Вдоль дома тротуарной плиткой выложена дорожка, шагать даже в дождь можно не замазав и не замочив обувь. Рядом чистый ровный асфальт, прямо развитая инфраструктура отдельно взятого дома. Но если отбросить все придирки, то тут у каждого дома чистота и порядок, понятно почему, квартал – то не рабоче-крестьянский, а для обеспеченных товарищей. Туся говорила, что если человек обеспеченный, то не значит плохой, в практике Лены пока были только противоположные случаи, да и много она знала богатеньких людей, по пальцам пересчитать. Волин на первый взгляд вроде и был нормальный, но кто знает, что таится под его панцирем. Отступать правда поздно, контракт подписан, назад дороги нет. Туся позвонила три дня назад, высказала свое экспертное мнение: