Женское счастье. Роман

Женское счастье

Роман

Людмила Толмачева

© Людмила Толмачева, 2022

ISBN 978-5-0056-7498-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Женское счастье – какое оно? Одна ответит: муж непьющий да работящий, другая о детях заговорит, третья о достатке в доме напомнит. А если все это есть, но счастья нет? Чем угодить женскому сердцу, в какие райские кущи завлечь, чтобы пело оно и замирало от восторга? Что нужно для того, чтобы женская душа струилась теплым светом, а губы шептали: «Я счастлива»? Может, просто любовь?

\

* * *

– Нет, вы посмотрите на него! – в сердцах воскликнула Светлана, обращаясь к подругам, уплетавшим свадебный торт. Подруги оторвались от лакомства и посмотрели в сторону танцпола, где «пела и гуляла» свадьба Светланиной дочери. Жених с юной невестой на руках бешено кружился на одном месте, рискуя упасть на глазах подвыпивших гостей.

– Он же уронит ее! – схватилась за голову Тамара, симпатичная блондинка в бирюзовом платье.

– Не уронит, – отмахнулась Наталья, отправляя в рот розочку из сливочного крема. – Невест не роняют. Вот жену – запросто.

– Да куда вы смотрите?! – возмутилась Светлана, раскрасневшись от гнева. – Я о муже своем говорю. Вон, видали его? Машкину подругу охмуряет, старый козел.

– Не такой уж и старый, – хмыкнула Наталья, используя вилку в качестве указки. – Ишь какие «па» выделывает! Прям, Николай Цискаридзе…

– Эти «па» он перед молодой девицей выделывает. Со мной так не получится, – мрачно пошутила Светлана и отвернулась.

– Само собой, – поддакнула Тамара. – На кой им вышедшие в тираж жены? Вы на моего взгляните. Ему вообще никто не нужен. Ни молодые, ни старые. У него другая заветная подружка – бутылка. О! Снова за нее, любимую. Все танцуют, а этому лишь бы налакаться.

– И мой не лучше, – кивнула на своего мужа Наталья, презрительно скривив губы. – Ему что свадьба, что поминки – без разницы. Лишь бы какой-нибудь слушатель нашелся. Уж он ему все уши прожужжит о своей экологии, с живого не слезет, пока весь мозг не вынесет. Он же доконал этого парня. Бедняга не знает, куда бежать…

Наталья с горькой улыбкой посмотрела на подруг, машинально схватила бокал и выпила вино, не почувствовав его вкуса.

– И так всю жизнь, – подытожила она, – ни потанцевать, ни повеселиться. Одни научные разговоры. А я жить хочу! Танцевать, смеяться, флиртовать, черт возьми!

– И зачем тебе муж? – удивилась Светлана. – Флиртуют на стороне, а не с мужем. Заведи любовника и живи на всю катушку.

– Ты серьезно? – улыбнулась Наталья.

– Вполне. Я, к примеру, так и сделаю. Хватит терпеть этого донжуана. Вот где он сейчас? Как думаете?

– Наверное, в туалете, – пожала плечами Тамара.

– Ага. Диарея прошибла, – хохотнула Светлана. – Пусть бы неделю с горшка не слазил. Я бы только обрадовалась.

– Да что с тобой? – возмутилась Наталья. – У дочери свадьба, а ты мужа проклинаешь. Дай мужику оторваться как следует. Пойдем лучше танцевать!

– Не верите? Тогда поспорим. Если он в туалете, я исполню ваши желания. А если тискает в холле эту молодую сучку, вы исполните мое. Идет?

– О, кей, – быстро отреагировала Наталья и поднялась из-за стола.

Троица гуськом пошла на выход, прижимаясь к стене, чтобы не натолкнуться на танцующих гостей. Первой в холл ступила Наталья. Она резко остановилась, охнула и, зажав рот ладонью, повернулась к подругам.

– Светка, лучше не смотри! – прошептала Наталья, стараясь закрыть собой происходящее в холле.

– Что? Что там? – испуганно округлила глаза Тамара.

– Я была права! – траурным голосом объявила Светлана и с силой отодвинула смущенную Наталью.

В темном углу холла, за гардеробом, целовалась парочка. Муж Светланы, известный скульптор Артур Гнездилов, целовал юную девушку, со всей страстью прижимая к себе ее тонкую фигурку. Опытный взгляд заметил бы, что девушка отвечала столь же страстно.

Обманутая жена сделала шаг в сторону парочки, но Наталья схватила ее за руку.

– Не смей! Слышишь? Не смей портить дочке праздник! Опомнись, Света! Я прошу тебя!

Светлана вдруг обмякла, опустила плечи, устало повернулась и пошла в зал. Наталья подмигнула Тамаре и громко позвала:

– Артур Николаевич! Извините, что отрываю! Вас приглашают к свадебному торту!

Скульптор резко выпрямился, разжал объятия и, закрывая собой девушку, ответил искусственно бодро:

– А-а, торт! Иду, иду! Сигарету докурю и приду.

Обе женщины вышли на улицу, встали у перил широкого крыльца.

– Это надо же, какая сволочь, – ядовито произнесла Тамара.

– А, собственно, что происходит? Чего она так всполошились? – неожиданно спросила Наталья, откинувшись на перила и посмотрев в закатное небо.

– Т-тоесть? – даже начала заикаться Тамара от услышанного пассажа подруги. – Что значит «всполошилась»? А ты бы не всполошилась? Если бы на месте Артура оказался твой эколог.

– Во-первых, не окажется. Зуб даю. Не из того теста мой муженек. Ты знаешь, я бы с большим интересом взглянула на подобную сценку. Увы! Не дано ему.

– А во-вторых?

– Я бы отпустила мужа. На все четыре стороны. Если он смотрит налево, значит, любовь ушла. И нечего ее за хвост ловить. Пусть погуляет на свободе. Может, вернется обратно. С новыми чувствами.

– Фи! Больно он нужен. Истасканный. Раз вернулся, значит, никудышный.

– Странные, у тебя, Томка, суждения. Зачем тогда держаться за никудышных? Ревновать, переживать. Нет, из-за никчемного мужика не станешь страдать. А Светка страдает. Значит, есть из-за чего. Сочувствую ей. Но советую разойтись.

– Почему ты сама не разводишься? – ехидно подколола ее Тамара. – Только и делаешь, что на Истомина жалуешься. Может, он разлюбил тебя.

– Да? – уставилась на подругу Наталья и рассеянно прошептала: – А ведь ты права. Как же я раньше не дога…

Наталья надолго задумалась, застыв в позе птицы, приподнявшей крылья. То ли взлететь надумала, то ли сесть на ветку и задремать.

* * *

Мобильник не умолкал, назойливо повторяя куплет песни «Sway» в исполнении Дина Мартина. «Черт, надо сменить рингтон», – выругалась Наталья и накрыла голову подушкой. Но пытка продолжалась. Пришлось встать и взять с туалетного столика гаджет.

– Але, Светка! С ума сошла в такую рань трезвонить? Я в полтретьего только уснула, и то со снотворным, – первой начала Наталья.

– Ладно, прости меня, пожалуйста. Я, например, совсем не ложилась. Не до сна мне.

– Ой, Светик, это ты меня прости. Из-за Гнездилова переживаешь?

– А из-за кого еще? Главное, сам-то он дрыхнет. Cовесть его не мучает. Да и какая там совесть! Привык, что сквозь пальцы смотрю на его похождения.

– Да уж. Если все прощать – себя растеряешь. Надо наказывать. Чтобы впредь не повадно было…

– А я уже придумала наказание. Хочешь, озвучу?

– Валяй, – сдерживая зевок, пробормотала Наталья.

– Только мне нужна группа поддержки. Согласна помочь?

– Разумеется. Мы с Томкой проиграли спор. Твое желание теперь для нас закон.

– Так вот. В инете нашла фирму знакомств. С иностранцами.

– Ты что, Светка, сбрендила? За бугор решила свалить? А как же дочь? Будущие внуки и…

– Да погоди ты! Никуда я не сваливаю. Иностранцы здешние. В этом вся фишка, понимаешь? Фирма ловит одиноких мужиков, осевших у нас по делам бизнеса. И они не прочь жениться на русских бабах.

– Хм! И что, реально женятся?

– На фото изображено несколько пар. Во время свадьбы.

– Ну-у, это же реклама.

– Допустим. Но попробовать-то можно. И потом… Замуж я не тороплюсь. Мне бы начать новые отношения, а там видно будет. Пойми, Наташка, если я круто не поменяю жизнь, то просто свихнусь.

– Понимаю. Ладно, сделаем так. Я привожу себя в человеческий вид – душ, кофе… Иначе «группу поддержки» придется саму за локотки поддерживать. И мы с тобой мчимся менять жизнь. Заодно и мне присмотрим. Француза какого-нить.

– Почему француза?

– О-ля-ля! Не догадываешься? Каждая женщина желает знать, где сидит французский фазан. Знающий толк в любви.

Раньше Светлана реагировала на такие шуточки звонким смехом.

В этот раз лишь уныло хмыкнула и тяжело вздохнула.

Через час женщины входили в офис под вывеской «Два кольца».

За солидным столом восседала экстравагантная дама. Она оторвалась от компьютера, смерила вошедших холодным оценивающим взглядом, изобразила вежливую улыбку:

– Доброе утро, дамы. Присаживайтесь.

Светлана робко опустилась на край стула, Наталья непринужденно развалилась в комфортабельном кресле.

– Итак, вас интересуют потенциальные женихи-иностранцы, – произнесла дама, положив холеные пальцы на клавиатуру. – Для начала познакомимся. Меня зовут Элла Борисовна. А вас?

Она посмотрела на Светлану, безошибочно определив «потенциальную невесту».

– Светлана, – охрипшим голосом проблеяла та. – Фамилию называть?

– Не сейчас, – величественно изрекла Элла Борисовна, набирая текст на компьютере. – Назовите ваши предпочтения. То есть, кого вы видите в качестве жениха? У нас три категории: премиум, средний класс и все остальные. Предупреждаю: за премиум – двойная ставка.

– Тогда средний, – заторопилась Светлана, опередив Наталью, которая собиралась что-то сказать.

– Хороший выбор, – одобрительно кивнула Элла Борисовна. – Теперь внешние данные: брюнет-блондин, рост, телосложение…

– А это зачем? – брякнула Светлана и густо покраснела.

– Мы же не кота в мешке предлагаем, – искренне возмутилась хозяйка фирмы. – Наш девиз: от первого свидания до загса. А чтобы его реализовать, нужен тщательный подбор.

– Понятно, – ответила за подругу Наталья. – Можно я опишу предпочтения подруги, а то она смущается?

– Ради бога, – пожала плечами Элла Борисовна. – Только ничего не перепутайте. А то, знаете, как бывает. Наговорят на целого Клуни или Бреда Пита, а мы потом бегай, высунув язык… Сами понимаете, Клуни на дороге не валяются.

– Мы понимаем, – согласилась Наталья и переглянулась со Светланой. – Нам бы шатена среднего роста, интеллигентного, умного, симпатичного…

– Постойте, – подняла руку Элла. – У каждой свое видение симпатичности. – Конкретнее, пожалуйста.

– Ну-у… – задумалась Наталья.

– Чувство юмора должно быть! – выпалила Светлана. – Это главное. Остальное – на ваше усмотрение.

– Так и запишем: чувство юмора, – невозмутимо повторила бизнес-леди, скользя пальцами по клавишам. – Договор распечатает секретарь. Вы подпишите и внесете аванс. Первые результаты через два дня. А со второй дамой будем работать?

– Пока нет, – ответила Наталья. – Мне надо подумать.

– Что ж. Думать никогда не вредно.

Подруги покинули офис и медленно зашагали по улице, ослепительно яркой от весеннего солнца.

– Обалденная погода! – щурясь на солнце и непроизвольно улыбаясь, воскликнула Наталья.

– А? – подняла голову Светлана и рассеянно взглянула на подругу.

– Я говорю: хватит хандрить! Посмотри, какое чудо! Птички щебечут, травка зеленеет…

– Солнышко блестит… Думаешь, этой банальщиной я залечу раны?

– Ты их сейчас ничем не залечишь. Для этого нужно время.

– Еще одна банальность, – фыркнула Светлана. – Мне утопиться хочется, прямо сейчас, а она мне прописные истины впаривает…

– Эгоистка! Всегда была такой. Слепая и глухая к чужой беде! – выпалила Наталья и отвернулась, закусив губу.

– Нихренасе, примочки, – удивленно протянула Светлана, рассматривая Наталью, словно давно не видела. – А ну-ка, повернись.

Она обеими руками повернула к себе сопротивляющуюся Наталью, по лицу которой текли слезы, и тихонько присвистнула.

– Нат, погоди. Что случилось? Я тут с Гнездиловым ношусь, а у тебя… Неужели Истомин кого-то нашел? Господи, никогда бы не подумала…

– Да никого он не нашел, – возразила Наталья, всхлипывая и вытирая платком слезы. – Этот ученый кот занят только наукой. Все остальное для него фон, декорация. И я в том числе.

– Но он живой человек, мужчина. Есть же у него нормальные потребности…

– Вот именно! Потребности он удовлетворяет. Раз в неделю. А мне любовь нужна! Ведь я не за робота выходила, а за остроумного парня, веселого, умеющего мечтать. А во что он превратился? В чокнутого сухаря, который не видит рядом с собой женщину. Он забыл день свадьбы, цветы дарит только на восьмое марта. А вчера, прикинь, ринулся навстречу с распахнутыми руками, весь сияет, как новый ботинок, ну, думаю, сейчас в любви признается.

– А он?

– А он мимо меня, к какому-то «кексу» в очках, и давай ему руку трясти. Мне даже неудобно за него стало. И за себя обидно. А Томка, представляешь, мне глаза раскрыла. Она ведь иногда ляпнет – точно в десятку попадет. Говорит, разлюбил тебя Истомин. Вот и причина твоих проблем.

– То есть, никого у него нет, а просто разлюбил?

– Угу. Психологи говорят, что к сорока годам жены могут так опостылеть мужьям, что те не знают, куда бежать. Одни бегут к любовницам, другие – в никуда, лишь бы подальше от своих кикимор, третьи – как раз мой случай – с головой в работу.

– Хм. А мой случай, значит, первый.

– А ты не преувеличиваешь? Одно дело флирт на вечеринке и совсем другое – наличие штатной любовницы. Ты бы сначала на горячем поймала, а потом уж…

– Топилась, да?

– Заводила роман с иностранцем. А то невинный муж тебя саму на горячем поймает. Как оправдываться станешь?

– Хорошо. Будь по-твоему. Пусть пока действует презумпция невиновности. Но чует мое сердце, что мой «невинный» муж уже приготовил бомбу замедленного действия.

– То бишь секс-бомбу?

– Вот-вот. В них он знает толк. Скульптор, как никак.

* * *

Тамара разлила по тарелкам борщ и молча села за стол. Николай, помятый и опухший после вчерашнего, угрюмо ел, не поднимая головы. Съев половину, он отодвинул тарелку, помялся и нерешительно попросил:

– Том, опохмелиться бы.

– Нельзя тебе похмеляться. Снова напьешься. А завтра на работу.

– Не напьюсь. Дай хотя бы сто грамм. Голова трещит.

– А если не дам?

– У тебя совесть есть?

– А у тебя? Ты миллион раз обещал завязать.

– И завяжу. Обещал, значит, сделаю.

– Трепло, а не мужик.

– Но-но, осторожнее на поворотах. Все пьют, а я чем хуже?

– Люди по праздникам пьют, а ты каждый вечер. Надоело эта жизнь. Не жизнь, а карусель. Тупая, бессмысленная карусель. Готовлю, стираю, убираю, на работу бегу, с работы… А тут ты, с бутылкой. Кривая рожа, пьяный бред вместо нормальной речи. Ты в зеркало на себя посмотри. Разве за такого я бы пошла сегодня? Да ни за какие пироги!

– А ты разве лучше? Вон, мешки под глазами, рот в ниточку поджала. Красотка, блин.

– Что?!

Тамара вскочила, опрокинув табурет, схватила пустую тарелку и изо всей силы бросила ее на пол. Тарелка из закаленного стекла дважды подпрыгнула на мягком линолеуме и улеглась возле ног хозяйки. Это окончательно вывело Тамару из равновесия. Закрыв лицо руками, она громко зарыдала и выбежала из кухни.

Николай крякнул, поднялся, достал сигареты и закурил, устремив тоскливый взгляд в окно.

В дверь позвонили. Николай, выждав какое-то время в надежде, что откроет жена, нехотя пошел в прихожую.

На пороге стояла Дина, разведенная соседка тридцати лет. Тигровые легинсы плотно облегали полные бедра, а высокая грудь заманчиво пряталась под свободным топом. Опершись рукой о дверной косяк, Дина кокетливо поздоровалась и попросила молоток.

– Что прибивать-то собралась? – слегка ожил Николай, охватив взглядом соблазнительную фигуру соседки.

– Да картину подарили. Еще на восьмое марта, а свободного гвоздя нет. Вот, решила в спальню повесить. Буду по вечерам любоваться. Заняться-то больше нечем.

– Считаешь, взяла молоток и на раз прибила? – хохотнул Николай.

– А что? Думаете, не получится?

– И думать нечего. Бетонную стену сверлить надо.

– У-у, – огорчилась Дина. – Придется «мужа на час» вызывать.

– Ладно, так и быть. Повешу тебе картину. Инструмент возьму на балконе…

Николай ушел на лоджию, а в прихожей появилась Тамара.

– Привет, – сухо поздоровалась она, ревниво разглядывая Динин наряд. – Что на этот раз? Трубы протекли или в другом месте?

– Картину надо повесить, – заискивающе ответила Дина. – Я молоток попросила, а Николай Иванович говорит, что бетонную стену молотком не возьмешь. Сверлить надо…

– И он, конечно, предложил свои услуги, – с сарказмом закончила Тамара.

– Но я как бы…

– А не пошла бы ты лесом, дорогая соседка? – угрожающе спросила Тамара. – Опять водкой расплатишься?

– Я могу и деньгами, но он откажется.

– Само собой. С деньгами-то еще побегать надо – в магазин, обратно… А тут все удобства. Ты мне прекрати мужа спаивать. Или я…

Вернулся Николай, и Тамара замолчала. Бросив на соседку грозный взгляд, она пошла на кухню. В прихожей хлопнула дверь, и в квартире повисла жуткая тишина.

«Хоть вой», – подумала Тамара, включая кран, чтобы помыть посуду. Привычно ополаскивая тарелки, она впервые подумала о том, что надо серьезно вмешаться в свою судьбу: «Хватит плыть по течению. Так и в воронку затянет. А жизнь-то одна. Чего я достигла к своим сорока? Что сделала, чтобы в старости не жалеть о пустых днях? Ну, родила и воспитала дочь. Вроде хорошая девчонка выросла. Что еще? Бегала, высунув язык, по магазинам, готовила, обихаживала мужа-пьяницу. А он и „спасибо“ не скажет. Но что я сделала для себя? Кто я? Человек или только кухарка, домработница, нянька… Нет, я человек. Мне уважения и внимания хочется. А главное, интереса к жизни. Чтобы утром просыпаться с радостью, а не…».

Ее мысли прервал звонок в дверь. Ворча на вернувшегося мужа, она пошла открывать. Но пришла Даша, восемнадцатилетняя дочь, которую мать любила больше жизни.

– Мам, привет, – как всегда скороговоркой пробормотала Даша и чмокнула мать в щеку.

– Привет. Обедать будешь? – любуясь дочерью, спросила Тамара.

– Угу. Мне еще к Юльке надо успеть, конспекты взять, потом на консу… Короче, полный завал.

– Мой руки, садись. Тебе борщ со сметаной или майонезом?

– Со сметаной.

Тамара сидела напротив Даши, уплетающей борщ с аппетитом юности, и молила бога, чтобы ее драгоценное чадо избежало серьезных бед, было всегда здорово и счастливо.

Разумеется, она понимала, что никого еще не минула чаша испытаний и горьких слез, но разум отступает, когда говорит материнское сердце.

– Даш, помнишь, как мы у бабушки цветы сажали? Какие лилии роскошные выросли. И пионы. А махровый чубушник, помнишь?

– Угу. А почему ты вспомнила?

– Я хочу свой бизнес открыть.

– ???

– Не удивляйся. Я давно об этом мечтаю.

– Цветами торговать?

– Саженцами. Которые в нашем климате растут.

– Ничего себе. Но ведь капитал нужен. Этот… как его… начальный. И помещение.

– Помещение арендуем. А деньги «Сельхозбанк» выдает. Для развития малого бизнеса.

– Но… Это как-то… А где растения возьмешь?

– Одни сама выращу. У нас все-таки два участка. Другие оптом буду закупать. Тут главное – личная заинтересованность. Чтобы глаз горел, понимаешь?

– А он горит?

– Еще как. Я даже во сне вижу наш магазинчик. И название придумала – «Дар». От твоего имени.

– Ну-у, мам. Это круто, конечно. А не слишком? Справишься?

– Ты поможешь. В каникулы, например. И уже осенью начнем торговлю.

– Ну не знаю. А вдруг в трубу вылетим? Сколько бизнесменов прогорело – не чета нам.

– А мы с малого начнем. Не будем на миллионы замахиваться. Лишь бы не в убыток работать – с небольшой, но все же прибылью.

– С одного вложенного рубля пятнадцать копеек прибыли. Мы по экономике проходили.

– Ну вот! – обрадовалась Тамара. – Будешь в нашей фирме экономистом и бухгалтером.

– Ладно, мам, я побежала. А вечером мы сядем с тобой и все посчитаем. Ок?

– Ок, – рассмеялась Тамара, провожая дочь.

* * *

– Наташа! Билеты на «Дядю Ваню» предлагают. Пойдем?

Она не верила своим ушам. Муж давно никуда не приглашал. А если и случалось выйти из дома вдвоем, то, как правило, на служебные корпоративы.

– А где спектакль, в Художественном? – сдерживая ликование, спросила Наталья.

– В Малом.

– Ой, а в чем я пойду? – задала она очередной вопрос, но, скорее, самой себе.

– Ну не знаю. В черном костюме, например. В искорку, – добросовестно отвечал на вопросы муж.

– Ладно, подумаю. Во сколько заедешь? Или на метро?

– Лучше на метро. Нам только пробок не хватало…

– Не говори. В кои-то веки собрались в театр, и оказаться в пробке…

– Ты подъезжай к театру, там и встретимся. У меня тут еще дела…

– Хорошо. К семи?

– Угу. Ну, пока.

Бросив трубку на диван, она подлетела к шкафу, рывком раздвинула двери и замерла, выбирая наряд.

Почему-то хотелось надеть синее шифоновое платье на атласном чехле, будто не в театр собиралась, а на бал, где ей предстояло кружиться в объятьях прекрасного незнакомца. Она не удержалась перед искушением – оделась в это воздушное чудо и закружилась перед зеркалом.

– Оказывается, я еще очень даже ничего, – вслух похвастала она своему отражению. – И талия, и ноги, и… Словом, королевна.

Сейчас бы в клуб. Уж я бы оторвалась. Такое буги-вуги выдала – стены бы задрожали. Всех мужиков на уши поставила. Господи, ну почему мой Истомин такой зануда? Ладно, не фиг стонать. Надо во что-то одеться… Так, он предложил черный костюм. В искорку. Напялю его. Как же иначе? Сам муж посоветовал! Хоть и не понимает ни черта в этом деле. И брошь с брюлликом… Чтобы блестело. А туфли? Итальянские? Угу. На гвоздиках самый синус. И колготки, естесс… но.

Она так увлеклась подбором аксессуаров, что не сразу услышала позывные мобильника.

– Кто там еще? Алло! Боже мой, сынуля! Здравствуй, мой родной! Как я рада! Ужасно соскучилась! Ну и что? Это для тебя два месяца не срок, а для матери… Что? И для тебя? Месяц за два? Это же армия. Понятно. Как хоть ты там? Все нормально? У нас тоже. С папой в театр собрались. Ага. Не говори. Развлекаемся вовсю. Недавно на свадьбе у Гнездиловых были. Да. Я говорила тебе. Маша теперь замужняя дама. А ты ни с кем не встречаешься? В самоволках. С кем? С прапором Галимуллиным? Ха-ха-ха! Ох, и трепло же ты, Сережка! Не болеешь? У тебя же горло слабое. Надо полоскать… Что? Галимуллин идет? Ладно. Звони. Целую.

На диване красовался весь комплект вечернего наряда – от колготок до бриллиантовой броши. Принявшая душ, сияющая и благоухающая, Наталья подкрашивала ресницы, когда снова позвонил муж.

– Наташа, извини, но мы не сможем пойти в театр. Понимаешь, у моего сотрудника, Саши Коркина, назрел семейный кризис. Вот я и предложил ему билеты в театр. Они молодые, им нужнее…

Наталья не дала ему договорить, отключила связь. А потом долго сидела в темноте, безвольно опустив руки.

Она не ощущала течения времени, как и своего присутствия в этом злом мире. Из забытья ее вывела знакомая мелодия телефона.

– Привет, Светлана, – нажав на дисплей, грустно вымолвила Наталья. – Але! Ты где? Почему молчишь? Ты плачешь? Свет, что случилось?

– Все.

– Что?

– Все кончено. Я застукала его.

– Где?

– В мастерской.

– Ни фига себе… – прошептала Наталья, тут же забыв о коварном Истомине.

– Главное, я туда почти не хожу. А тут черт попутал ключи на работе оставить. Сунула их зачем-то в халат, дура. Короче, пошла к Гнездилову в мастерскую – туда всего две остановки на автобусе. Ну и… Ой, только не сейчас. Потом расскажу, когда немного уляжется. Это, конечно, надо видеть…

– Боже! Что там такое ужасное происходило? Оргия? Групповуха?

– Ну ты скажешь. Этого только не хватало.

– Постой. Я, кажется, догадалась. Молодая натурщица? Из его студенток?

– А если и так, по-твоему, это пустячок? Невинные забавы?

– Но он скульптор! С кого ему лепить свои шедевры? С пенсионерок?

– А с какой стати ты его выгораживаешь?

– Да не выгораживаю я. Просто не надо делать из мухи слона.

– Ты ничего не знаешь, а берешься судить.

– Ну, хорошо. Давай встретимся, и ты все расскажешь. Мне, кстати, тоже есть о чем поплакаться. Если бы не твой звонок, не знаю, куда бы меня кривая вывезла.

– Что, так серьезно?

– Думаешь, только у тебя проблемы, а остальные в бирюльки играют?

– Слушай, а пошли в ресторан? Давно нигде не были. И Томку позовем. У нее тоже нескладуха сплошная.

– В ресторан так в ресторан. Мне уже все равно. Пойдем по пути разврата, если в других нам отказано.

– Ох, Наташка, твоим юмором только и жива.

– Не зря, значит, небо копчу. Ну и где встречаемся?

– Как обычно, на нашем месте. Через час.