bannerbanner
Александра. Книга вторая. Разлом
Александра. Книга вторая. Разлом

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
11 из 14

За последнюю неделю наплыв увеличился, оборотням приходилось патрулировать не только леса, но и города, обернувшись людьми. Опасное дело, учитывая, что не все оборотни в человеческом обличье были способны убить вампира. И после всей этой ситуации вожак еще и не давал мне брать как можно больше дежурств!

Дверь дома со скрипом захлопнулась за нашими спинами, Мэри косо посмотрела на меня. Намек понят: нужно придерживать двери. Она небрежно бросила курточку на стул у входа и убежала на кухню.

– Вымой руки, я сделаю чай! – крикнула она. Мэри была жутко похожа на тетю Энн не только внешне, но и повадками. Я буквально услышал сейчас ее голос, как в старые добрые времена, когда мы с Мэри и Питером наперегонки забегали домой, уставшие от игр, и неслись прямиком на кухню, чтобы ухватить свежеиспеченное печенье.

– Покрепче, – напомнил я, задержавшись у входной двери.

– Помню я… – прошептала Мэри, явно забыв, что у оборотней, как и у вампиров, хороший слух.

На стене справа от входа висели фотографии. Они были развешаны в хаотичном порядке, совсем несимметрично, в духе тети Энн и моей мамы. Сестры были очень похожи и внешне, и по характеру. Дядя Джеймс, отец Мэри, не такой, он – за идеальный порядок, четкость и расписание. Хирург, что сказать. А мой отец что-то среднее между педантизмом дяди Джеймса и творческой натурой тети Энн и мамы. Только в одном наши с Мэри отцы были схожи – они оба до беспамятства любили своих жен.

Рассматривая фотографии, я подсознательно сжался внутри, будто нацепил броню на свою душу. Маленькая, ничем не примечательная фотография излучала тепло, она была светлой, но буквально заставляла разрываться на части. Снимок был сделан в гостиной Кларков шесть лет назад, за несколько месяцев до нашего переезда. На диване, обнявшись, сидели тетя Энн и дядя Джеймс, у них на руках лежала маленькая Мэри с двумя высокими хвостами, она их ненавидела, но в тот день позволила маме себя заплести. Ее щекотала тетя Энн, потому Мэри хохотала так, что даже покраснела. Рядом с дядей Джеймсом сидела моя мама. Невероятной красоты женщина, с длинными черными волосами. На фотографии не видно, но на солнце они отливали красным. У нее на руках сидел крошка Руди с улыбкой до ушей и еще пухлыми щеками, я давно не видел, чтобы он так улыбался. Рядом с мамой сидел я, очень серьезный, а почему – не помню. Папа остановился за спиной мамы в последний момент перед тем, как сработал таймер. Его лицо слегка размазано, но даже так было видно, что он улыбался.

Мы все были счастливы тогда, еще не разбитые, еще вместе. Если в жизни и может произойти разлом, то он случился два года назад, когда умерла мама. Когда мы остались одни. Когда она ушла, нет, когда ее забрали у нас…

– Прости, – прошептала Мэри, она стояла рядом и смотрела на этот же снимок. Я не слышал, как она подошла. – Нам следовало убрать эту фотографию.

– Не нужно, – покачал головой я, не в силах отвести глаз от лица мамы.

Я все время ощущал ее незримое присутствие. Глупо, наверное, а может, и нет, но мне казалось, что она всегда рядом с нами. Руди говорил, что тоже ощущал это. С папой мы старались такие вещи не обсуждать. Малейшее упоминание о матери выбивало равновесие из-под его ног. Я боялся, что он никогда не оправится от ее смерти.

– Чай готов, – сказала Мэри, слегка коснувшись моего плеча.

Я еще раз взглянул на маму: темные длинные волосы до самой поясницы, немного вьющиеся на концах, заразительная улыбка, добрые глаза, через которые ощущается всепоглощающая любовь и сила, будто она могла противостоять целому миру, если он вдруг осмелится посягнуть на нашу семью. Она была не просто мамой, она была другом, поддержкой, всем…

В маленькой кухоньке Кларков всегда было уютно. Голубые стены над белыми деревянными тумбами обвешаны различным инвентарем: всевозможные лопатки, сковороды и ковши. На широкой плите, вдвое больше нашей, висели идеально выглаженные розовые клетчатые полотенца. В углу на тумбах стояло еще несколько подставок с лопатками, венчиками и ложками, а на небольшом закрытом шторкой окне стояли горшочки со свежими травами. Даже без хорошего обоняния оборотня я бы учуял запах мяты, розмарина и тимьяна.

Когда тетя Энн не уезжала в командировку, она сидела дома и много готовила. Она говорила, что готовка для нее не труд, а способ отдохнуть. Согласен, я тоже любил готовить, только времени на это у меня никогда нет. Да и Руди полностью взял на себя домашние дела, за что я ему был безгранично благодарен. Особенно сейчас, когда ни меня, ни папы практически не бывало дома.

На столе, застеленном цветастой скатертью, стояли две чашки с дымящимся чаем. Я умостился на деревянном стуле. Он явно был маловат для меня, и я уже предвкушал, что он вот-вот треснет. Мэри сразу направилась к мойке, подготавливать ингредиенты.

– Что готовишь? – спросил я, делая первый глоток. Чай оказался недостаточно крепким, но я и не удивился, люди редко понимали, что я имел в виду, говоря: «Я пью крепкий чай. Черный-черный».

– Запеку курицу с овощами, на большее я сейчас не способна.

Назойливые часы тикали и тикали, я мимолетом взглянул на время: половина первого ночи. Любопытно, во сколько упырь заезжал за Мэри?

– Как прошел день? – невзначай спросил я.

– Все как обычно, – крикнула Мэри, она открыла кран и из-за шума воды думала, что мне плохо ее слышно, хотя все наоборот – из-за ее крика я, скорее, плохо слышал воду.

– Совсем ничего интересного?

– Про вампиров меня спрашиваешь? – она быстро взглянула на меня через плечо. Я лишь пожал плечами. – С какой целью? Если собираешься их высмеивать или снова талдычить, какие они опасные, я тебе ничего не расскажу.

– Ну и когда я последний раз тебе все это говорил? А?

Мэри промолчала. Я давно уже не напоминал ей о том, что с вампирами водиться слишком опасно. Что толку говорить, если сам разрешил ей проводить много часов в их доме? Мэри с таким усердием мыла картофель, что я начал сомневаться: она обдумывала, что бы мне рассказать, или то, о чем лучше умолчать?

– Ты с кем-то, кроме Тайлера, общаешься вообще в их доме? – спросил я, уже не выдерживая неловкой паузы.

– Конечно! – фыркнула Мэри. – С Фиби, с Софи тоже. И с Лексой, – поспешно добавила она.

– А что остальные?

– Ну Криса ко мне не подпускают, если ты об этом. Да он и сам или в комнате своей сидит, или в городе мотается. Но людей он не ест, это я точно знаю. А Айзек и Эмма держатся отдельно, они не слишком-то и хотят с человеком говорить. Это я так думаю.

– А Джордж? – спросил я, но без особого интереса, только для того, чтобы мой следующий вопрос не выглядел так странно.

– А он в кабинете своем сидит все время. Иногда они с Софи ездят к друзьям в Портленд. Я его, если честно, почти никогда не вижу.

Хотел бы я сказать то же самое. Джордж в последние две недели каждый день ходил к границам, чтобы выяснить у нас что-нибудь. Зачастую его интересовали новости о вампирах, но иногда он позволял себе большее и задавал вопросы о стае. Не понимаю, это праздное любопытство или он собирал информацию? Но тогда что он будет делать с ней потом? Да без разницы, все равно ему никто ничего не говорил. Непонятно, на что Джордж рассчитывал, задавая вопросы волку.

– А чем Лекса занимается? – невзначай спросил я, делая еще один глоток. Мэри уже очистила картофель и теперь небрежно сбрасывала его в круглую чугунную сковороду без ручек.

– Большую часть времени она общается с Эммой или Джорджем. Это когда я прихожу, а по утрам она вроде в океане плавает. Иногда с Фиби, но чаще сама.

То, что она плавала в океане, я знал и сам. Волки за ней следили не столько для того, чтобы контролировать, сколько для того, чтобы держать связь. Увеличение вампиров на границах не давало повода беспокоиться, это происходило постоянно, но с учетом того, что на стаю теперь открыто покушались какие-то там правящие вампиры, лучше было держать уши востро.

Наблюдая за тем, как Мэри вываливала кучу овощей в маленькую сковороду, я позволил мыслям бесконтрольно витать. И услышал ее голос, доносящийся из недр подсознания, оттуда, где хранились воспоминания. «Правящие вампиры – это скопление талантливых и опасных воинов. Схватки не будет! Будет бойня! У вас нет ни малейшего шанса выстоять и остаться в живых…»

«Но мы выжили, Лекса. Благодаря тебе», – подумал я, искренне желая сказать ей это лично. В глаза.

– Я понимаю, что тебе тяжело это признать, – начала Мэри, выкладывая курицу на гору овощей. Мне, показалось, что она выбрала слишком маленькую посуду для такого количества продуктов, но я промолчал. – Но не все вампиры плохие.

– И что мне теперь сделать? Помочь перевезти твои вещи?

Мэри застыла лишь на секунду, но я успел уловить перемену в ее поведении, чтобы понять – она и правда подумывала переехать к ним.

– Мэри, ты в своем уме? Ты хочешь жить в вампирском доме? Ты же человек! Тебе нужно спать, нужно есть, у тебя есть потребности, ты гораздо уязв…

– Тайлер всегда будет рядом! – Мэри резко повернулась и впилась в меня испепеляющим взглядом. У нее голубые глаза отца, но характер – нет. Иначе она никогда бы не поступала так иррационально. – Он защитит меня. Всегда. Я же говорила тебе, он – моя родственная душа, моя половина.

– Избавь меня от этого романтического бреда, Мэри! Тебе не двенадцать, чтобы верить в эту чушь! Он – вампир. Ты – человек. Ты для него еда, для каждого, кто живет в их доме.

– Они не едят людей! – закричала Мэри.

Я мог быть уверен, что не убивал людей только один вампир в их доме. И то, она не вампир. Но я промолчал. Мэри накалилась достаточно сильно, и еще одно мое слово против будет означать скандал. Мне не хотелось ругаться, ни сейчас, ни потом, я просто никак не мог понять, почему она так тянулась к вампирам.

Мэри все еще сверлила меня взглядом, полным слез, я опустил глаза, уткнувшись в чашку. Фыркнув, Мэри поставила сковороду в духовку и со злостью хлопнула дверцей.

– Ты черствый, Джон. Мне тебя жаль, – прошептала она, не поворачиваясь ко мне. Она оперлась руками о тумбочку и склонила голову. Мэри нервно усмехнулась: – Хотела бы я, чтобы твоя родственная душа оказалась вампиром. Я бы долго смеялась над этой шуткой природы.

Если скажу ей, что я не верил ни в какие родственные души, то обижу еще сильнее, и этой ругани не будет конца.

– Какое будущее ты себе видишь? – в итоге спросил я.

Я никогда не задавал этот вопрос, потому что боялся ответа. Но к чему тянуть? Какая теперь уже разница. Я надеялся, что Тайлер самоуничтожится, что ему хватит ума отстать от девушки, отпустить ее и дать жить нормальной жизнью. Но он пустил корни в ее сердце, испещрил его трещинами, которые так просто не залечатся. Мне казалось, что единственный выход уберечь ее от вампира – убить Тайлера.

Но я не поступлю так с Мэри, просто не смогу. Поэтому я и позволял событиям развиваться самим, но я всегда буду рядом с сестрой, всегда буду защищать ее и, если этот упырь даст мне повод усомниться, что он ее любит…

– Я не знаю, Джон. Правда, – прошептала Мэри, сдавливая слезы. – Я не хочу быть вампиром, если ты об этом меня спрашиваешь. Но я часть Тайлера, а он часть меня. Нам никак не быть порознь, даже если бы мы хотели, – Мэри всхлипнула, не сдержав слезы. Я тихо поднялся и подошел к ней, обхватив ее дрожащие от рыдания плечи. – Это замкнутый круг.

Она повернулась ко мне и уткнулась носом в свитер. Я не умел утешать, даже для собственного брата не мог найти правильные слова поддержки, мне проще делать, а не говорить. Я обхватил Мэри руками, она дрожала ни то от слез, ни то от холода, мне было тяжело понять, какая температура вокруг, потому я просто сосредоточился, позволяя своей коже нагреться достаточно для того, чтобы согреть Мэри, но не задымиться.

– Дай себе время, – начал я, когда Мэри перестала дрожать, но все еще всхлипывала от слез. – Тебе не обязательно принимать решение сейчас. Как правило, в таких ситуациях выход находится неожиданно.

– И ты примешь любое мое решение? Стая смирится? – Мэри подняла на меня красные глаза, она щурилась от яркой лампочки над моей головой.

– Время нужно не только тебе.

Мэри склонила голову, обдумывая мои слова, она уже хотела было что-то ответить, но я учуял сильный запах дыма. Вонь быстро распространялась по кухне.

– Мэри! – зарычал я, выпустив ее из рук и бросившись к духовке. Она вся полыхала, больше походя на камин. Только весь дым валил внутрь дома.

– Держи, – Мэри протянула мне рукавички, когда я уже открыл духовку и быстро схватил раскаленную чугунную сковороду. Жир от курицы капал прямо на дно духовки, а из-за того, что Мэри раскалила ее до максимума, он воспламенился. Поставив сковороду на деревянную столешницу, я быстро затушил ладонями огонь. Мэри с криками плеснула водой в духовку, попутно облив и меня.

Огонь-то мы потушили, только вот кухня больше походила на поле боя. Мэри ошалело смотрела на меня сверху вниз, я сидел у духовки, весь мокрый, руки черные и измазаны жиром, кусок курицы съехал со сковороды на пол. Осмотрев меня, Мэри села рядом и, закрыв ладонями лицо, громко засмеялась.

– Ты кричала, точно как Кокум из «Покахонтас», – сквозь смех выдавил я.

Мэри заливалась еще громче.

– Напомни мне, – немного успокаиваясь, начал я. – Провести тебе инструктаж, как пользоваться духовкой. И не готовь, когда хочешь спать.

– Что мне теперь с курицей делать? – испуганно посмотрела на меня Мэри. – Папа ведь голодный придет.

– Знаешь, что… – задумался я, осматривая творение Мэри и залитую водой духовку. – Ты иди спать, а я разберусь.

– А твои руки! – завопила Мэри, схватив меня. Она не касалась ладоней, но движениями дала понять, что их нужно ей показать. – Они что… – она осмотрела кожу, не веря своим глазам. – Ожогов нет.

– Мэри, – я закатил глаза, когда она склонилась еще ближе, чуть ли не положив свой нос мне в руки. – Я же оборотень, забыла? Огня мы не боимся.

– Совсем, что ли? – удивилась она.

– Было бы слишком странно, если бы охотники на вампиров сгорали в том же огне, что и они.

– Ты что же, можешь войти в костер и выйти оттуда невредимым? – нахмурилась Мэри, скептицизм в ее голосе меня обижал.

– Я – да. Чего не скажешь об одежде.

Мэри удивленно хлопала ресницами. Я тяжело вздохнул и показал ей подниматься. Мэри побежала в кладовую, принесла тряпки и швабру, и мы вместе принялись убирать устроенный беспорядок. Когда последствия были ликвидированы, Мэри устало оперлась о тумбу.

– А когда тебе на дежурство?

– Вечером. Утром я пообещал Руди отвести его к океану.

– Тогда, может, если у тебя есть время… – Мэри смущалась, и мне уже стало интересно, что такого она собиралась сказать. – Может, останешься тогда? Мы можем фильм какой-то посмотреть, прям как раньше!

– Конечно, давай, – кивнул я, но к Мэри присмотрелся. Она с такой надеждой смотрела на меня, что было слишком очевидно: это не простая просьба, за ней что-то пряталось, а что – я не знал.

– Я выберу фильм и разложу диван, – сказала она, поворачиваясь к гостиной. – Под утро обещают дождь, спрячь мотоцикл в гараж.

С зачатками блюда Мэри я разобрался просто. Духовку включать я не осмелился, ее хорошо было бы вымыть, иначе вновь начнет дымиться. Потому овощи и курица отправились в сковороду гораздо больше той, что выбрала Мэри. Поставив все на маленький огонь, я отправился на улицу.

Вокруг тишина, ветра так и не было, но небо и правда заволокло плотными тучами, давление ощущалось даже кончиками пальцев. Слева от дома Мэри стоял точно такой же дом, как и у Кларков. Только вагонка в нем белая. Раньше она была выкрашена в желтый цвет, мама с папой собственноручно красили доски. Новые хозяева, наверное, не оценили яркость и заменили обшивку дома полностью. Но крыша осталась той же: темно-красная черепица. Я не был склонен к ностальгии, но сегодня моя защитная стена пала, и я позволил себе ненадолго задержаться у мотоцикла, рассматривая бывший дом. Столько воспоминаний, которые теперь ничего, кроме боли, не приносили. Я давно смирился с тем, что былую жизнь не вернуть, да и самые счастливые времена были уже в поселении. Когда мама еще была жива, когда мы все вместе ходили к океану, когда она поддерживала меня, заботилась о Руди, делала счастливым отца. Волей-неволей я задумался, а что если бы я не был оборотнем? Если бы нам не нужно было переезжать в поселение? Если бы мы жили обычной человеческой жизнью, была бы мама жива? Возможно… Не знаю, когда я успел об этом подумать, мысль подкралась так незаметно, что я даже удивился:

«Встретил бы я ее, если бы был простым человеком?»

Я закатил мотоцикл в гараж, двигаясь как можно тише. Нужно встать пораньше и уехать до того, как проснутся соседи Мэри. К тому моменту, когда я зашел в дом, Мэри уже разложила диван, подготовила постель, принеся две подушки и два одеяла, переоделась и, сидя на полу в растянутой пижаме с оленями, щелкала телевизор, выбирая фильм.

– Что хочешь посмотреть? – спросила она, не отрываясь от экрана.

– Да мне все равно, – пожал плечами я, направляясь в кухню.

– Мы с тобой не смотрели новую версию «Томб Райдера». Хочешь?

– Почему нет, – крикнул я, проверяя готовность блюда. Повезло, что оно наполовину приготовилось в духовке, иначе пришлось бы полночи торчать у плиты. Овощи готовы, да и курица тоже, потому я выключил плиту и направился к гостиной.

Свитер пришлось снять и разложить на кресле, Мэри хорошо окатила меня водой. Подложив подушку под спину, я вытянул ноги, диван для меня был маловат, и ступни свисали. Мэри включила фильм и улеглась рядом, завернувшись в одеяло и поджав под себя края. Я вновь сосредоточился, нагревая кожу, чтобы стать чем-то сродни батарее. Через несколько минут Мэри заметно расслабилась.

Раньше мы с Мэри и Питером были настоящими фанатами Лары Крофт, играли в игры, повторяя сценарий, пересматривали фильмы. Мэри всерьез заявляла, что будет археологом и пойдет на тхэквондо. Мечты забылись, наступила действительность. То, что раньше нам казалось интересным, сейчас являлось реальной жизнью и нам было совсем не до веселья.

Не прошло и половины фильма, как Мэри уже посапывала. Я досмотрел до конца, и когда начались титры, дотянулся до пульта, стараясь не разбудить Мэри, которая уже давно уткнулась носом в подушку, и выключил телевизор.

Когда я был помладше, то не задавался вопросом, зачем тетя Энн выкрасила стены в гостиной в ярко-желтый, теперь же мне было интересно посмотреть на реакцию дяди Джеймса, когда она это делала. Отец Мэри – простой человек, у которого все должно быть понятно, вся жизнь по его привычной схеме: распорядок дня, еда, и, наверное, интерьер. Наверняка тетя Энн поставила все на уши, появившись в его жизни. Но он был счастлив, и она тоже.

Закрыв глаза, я пытался сосредоточиться, чтобы уснуть, но в голову то и дело пробирались мысли, не отпуская сознания. Передо мной рисовалось ее лицо, короткие вспышки воспоминаний. Когда она удивлялась, ее брови изгибались в немыслимую дугу, а когда хмурилась – сходились практически на переносице. Когда смеялась, казалось, будто глаза полностью закрываются, были видны только тонкие линии густых черных ресниц, а на щеках будто появлялись два яблочка, которых хотелось коснуться, поцеловать. И мягкие пухлые губы цвета темной малины: на первый взгляд, они казались идеально симметричными, но если присмотреться, то нижняя губа немного пухлее верхней, отчего ее лицо выглядело не только безупречным, но и милым.

Как остальные в стае не видели, что она полностью отличалась от других вампиров. Прежде всего поступками: никто из кровососов не желал спасать и защищать. Она будто оборотень, вынужденный мириться с вампирской оболочкой. Да и внешне Лекса отличалась. Ее глаза не звериные, кроваво-красные, как у большинства вампиров, у Лексы взгляд совсем иной. И вокруг зрачка видна тонкая кайма золотистого цвета. Будто человек пытается пробиться наружу.

Продолжая думать о цвете ее глаз, уже почти провалившись в сон, я вдруг услышал, как рядом со мной томно и на выдохе Мэри простонала «Тайлер».

Я накрыл голову подушкой.

Глава 11. Джонатан. Есть еще желающие увидеть вампиров?

За один день


Что-то так сильно доставляло дискомфорт, что даже смогло вырвать меня из глубокого сна. Открыв глаза, я не понял: еще ночь или уже утро – было темно. В кармане джинсов снова завибрировал телефон, теперь уже более настойчиво. Я быстро достал его, пока он не разбудил Мэри и, посмотрев на экран, тяжело вздохнул. Звонок от Пейдж. Еще даже шести нет… Я не сбросил, но отключил звук и положил телефон рядом. Уткнувшись взглядом в потолок, я все еще старался зацепиться за сон, мне не хотелось с ним прощаться, хотя теперь я знал наверняка – он приснится мне снова. Каждую ночь одно и то же с добавлением новых деталей. Сегодня я продвинулся немного дальше, чем вчера. Куда же в итоге он меня приведет?

Я начинал понимать, почему дядя Джеймс оставил ярко-желтый цвет стен. Когда просыпаешься чуть свет, не так грустно, если вокруг поменьше серости. Мэри крепко спала и что-то невнятно бормотала из-под копны навалившихся на лицо черных волос. Мне казалось, что она давно перестала говорить во сне, но, видимо, нет. Я не стал ее будить. Аккуратно слез с дивана и на носочках поплелся на кухню, прикрыв за собой дверь.

Положив телефон на стол, я подошел к раковине и умылся холодной водой, смывая остатки сна. Я выспался, хоть и поспал от силы три часа. Сон – лишняя, но необходимая трата времени. Еще один плюс быть оборотнем – организм быстро восстанавливался.

На телефоне было несколько непрочитанных сообщений от Руди. Отец снова поднял его слишком рано…

«Утречко. Ты что, еще не проснулся?»

«Папа сказал, что ты у Мэри. Это правда? Или ты у вампиров?»

«Джо-о-он!»

«Я надеюсь, ты вернешься вовремя. Ты обещал мне».

«Снова морозишься?!»

Я набрал побольше воздуха в легкие. Руди создал драму на ровном месте, а ведь сейчас такая рань, что даже солнце не успело встать. Быстро ответив Руди, что постараюсь быть вовремя, и заверив, что обо всем помню, я перешел к другим непрочитанным сообщениям. Их осталось всего два – и оба от Дастина.

«У северной границы в 3:40 пробегал один из Гербертов, точно кто, не рассмотрели. Границу не пересекали, но будьте начеку».

Понятно, стандартное сообщение, отправленное рассылкой для оборотней, которые были в человеческом обличье. А вот следующее точно было адресовано исключительно мне.

«Я буду весь день в поселении. Зайди ко мне».

Дружеская беседа или чтение морали?

В любом случае нужно настроиться. Дастину я не стал ничего отвечать, к тому же он и не задавал никаких вопросов. Как будет время – зайду, а может, у меня его не будет. Кого я обманывал, будто у меня был выбор…

Желудок громко напомнил, что вчерашние бутерброды он давным-давно забыл. На смежной с гостиной двери хозяева предусмотрительно повесили жалюзи, на случай, если кто-то ночует в гостиной, а тот, кто рано проснулся, хочет включить свет и приготовить еду. Опустив ткань на стеклянную часть, я включил лампу и отправился к холодильнику, по дороге подцепив кусочек картошки из приготовленного ночью блюда.

Дом Кларков всегда был моим вторым домом, так же, как и для них наш. Жаль, что теперь я не мог просто так приехать и навестить их. Отец тоже редко приезжал к дяде Джеймсу, папа не любил бывать в этих краях. За два года он покидал поселение только в крайних случаях. В основном, в первые полгода, когда еще была надежда спасти ноги Руди. Но после того как дядя Джеймс убедил отца прекратить мучить сына и давать ему ложную надежду, папа закрылся и обрубил концы, ведущие за пределы поселения.

В холодильнике было много продуктов, я остановился на яйцах, луке, перце, помидорах и колбасках. Давно я не готовил, мне даже приятно, что сегодня выпала такая возможность. С Руди мы договорились, что в 7 утра пойдем к океану, чтобы встретить там рассвет. Постараюсь не опоздать, но вчера мне так и не удалось поговорить с Мэри о том, о чем я хотел. Попробую сегодня.

Мелко нашинковав лук и сладкий перец, я отправил их томиться на сковороду с кусочком сливочного масла. А сам принялся взбивать яйца. Вытяжка не справлялась, и по кухне разошелся приятный запах карамелизированного лука. Я двигался бесшумно благодаря своему гену оборотня, но за сковороду я не отвечал – она шипела и шкварчала. Надеюсь, Мэри спала крепко, хотя судя по тому, что она не высыпалась, вряд ли в шесть утра ее способен разбудить такой тихий шум. Когда овощи были готовы, я влил к ним яйца. Хотел еще поджарить помидоры, но передумал – съем их свежими. Когда омлет был почти готов, я свернул его в трубочку и переложил на доску.

Пока колбаски поджаривались, я нарезал помидоры и сделал тосты. Поначалу я думал позавтракать один, поэтому подготовил тарелку только для себя, но вдруг услышал звук будильника из соседней комнаты. Когда Мэри появилась в дверях, мне пришлось приложить усилия, чтобы не рассмеяться. Черные длинные волосы были взъерошены и торчали в разные стороны, глаза оставались закрытыми, на опухших ото сна щеках виднелись заломы от подушки. Мэри тяжело оперлась на дверной косяк и, махнув, пробурчала:

На страницу:
11 из 14