Когда сбываются мечты

– Я сейчас позвоню, за тобой приедут. – Он уже было потянулся к телефону, но я поспешила его остановить.

– Не надо, я хочу прогуляться. – Встала и потянулась. – Знаешь, мне нужно размяться, – беззаботно улыбнулась, – и о многом подумать, столько новой информации, которую так сразу и не осмыслишь.

– Ты же можешь потеряться, – возмутился новообретенный папочка.

– Уже включил режим строгого отца? – Подошла к нему и поцеловала в макушку. – Не нужно. Я же двадцать один год как-то прожила и не потерялась. Тем более тут не так уж и далеко. Мы довольно быстро доехали, пешком буду не дольше часа добираться.

– А ты, значит, включила режим капризной дочурки, вьющей веревки из родного отца?

И притворно нахмурился, я просто не могла не рассмеяться и не потрепать его за волосы. Такие шикарные золотистые завитки, и почему они не передались мне по наследству?

– Ладно, иди уже, вымогательница. А то, боюсь, если неугомонная Мари вернется и застанет тебя здесь, мы оба от нее получим.

– Да уж, повезло тебе с врачом, – посмеялась над ним и протянула свой смартфон, – ты мне, главное, адрес запиши и свой номер вбей, – крутанулась на месте и добавила: – можешь еще номер вашего главного альфа-волка написать, а то он только сообщил на всякий случай, где живет. И все! А ходить к нему в гости как-то не айс.

Пожала плечами и засунула руки в карманы джинсов, дожидаясь, пока отец исполнит мою просьбу. Он протянул мне телефон, а я нагнулась и поцеловала его в щеку. Это не могло не нравиться, в наличии отца был определенно свой кайф. Все эти телячьи нежности, которые я не одобряла раньше, теперь обретали свой смысл.

– Я напишу, как доберусь до дома, – и уже в дверях обернулась и поцеловала его опять. На этот раз с помощью воздушного поцелуя.

Часы показывали всего два пополудни, а столько уже успело произойти за сегодняшний день. С отцом мне безумно повезло, и вопрос переезда теперь даже не стоял передо мной, за Олегом – хоть на северный полюс.

Поток мыслей прервал знакомый голос, раздавшийся из соседней палаты, и прекрасное настроение улетучилось вмиг.

– Ну Мари, не будь такое букой, – не говорил, нет, скорее, мурлыкал Васильев.

– Максим, успокойся, – хихикнула женщина.

Слышно было, что она пыталась говорить серьезно, но это у нее не особо получалось.

Я решила аккуратненько заглянуть в приоткрытую дверь. Картина предстала прелюбопытнейшая. Васильев очень тесно прижимался к Марии, зажатой им же у стены. А она безрезультатно пыталась вырваться. Очень ее понимала, не так-то это и просто, когда такой самец покрывает поцелуями попеременно то твою шею, то грудь, а руки его вовсю орудуют у тебя под юбкой.

– Пожалуйста, альфа, перестаньте, – уже умоляла она его.

– Вот ты специально, да? – оторвавшись от женщины, произнес Максим, – знаешь же, что я терпеть не могу этого обращения к себе в такие моменты.

– Если ты по-другому не понимаешь, – врач вновь перешла на ты и, отдышавшись, продолжила: – Я, конечно, понимаю, целых три дня у тебя не было женщины. Но это совсем не повод зажимать меня на рабочем месте.

– Дольше, Мари, дольше, – погладил ее по губам. Как же эротично у него это получалось, и взгляд такой, как будто он готов был ее скушать.

– Я не слежу за твоими разъездами, поэтому не знаю точных дат. Но вот о том, как твоя Катя по тебе скучает и уже вся извелась, наслышан весь клан, ну или как минимум его женская половина.

Максим тяжело вздохнул и уткнулся лбом в стену аккурат возле головы Марии.

– Вот не надо, не говори, что ревнуешь. Сама знаешь, тебе стоит только пальчиком меня поманить, и не будет никакой Кати, – раздраженно выплюнул.

– Плавали. Знаем, – горько усмехнулась она. – Если не будет Кати, то обязательно будет Оля, Даша, Карина, Алиса, а вишенкой на торте какая-нибудь малолетняя человеческая особь из клуба. Или, – сделала трагическую паузу, – не совсем человеческая?

И выжидающе посмотрела на нахмурившегося и не понимающего ее Макса.

– Ты сейчас о чем?

Он явно ее не понимал, тогда как я сразу же догадалась, на что она намекала. Не увидев ожидаемой реакции, Мария пошла на попятную.

– Ни о чем, просто строю разные предположения, основываясь на уже имеющемся опыте отношений с тобой.

Я отпрянула от двери и поспешила скрыться, не дослушав их разговор. И так услышала больше, чем нужно.

По мере удаления от больницы начинала накатывать паника, и все сложнее становилось сдерживать подступавшие к глазам слезы.

Ведь знала, с самого начала знала, что надо держаться от него подальше и не позволять себе на что-то рассчитывать. Но глупое сердце опять все решило за меня. На какое-то время даже успело показаться, что я стала к нему равнодушна, но подсмотренный разговор опроверг все мои предположения. Даже не сам разговор, а то, как он ее целовал и как смотрел. Это провоцировало у меня приступы давно затихшей и забытой боли. Последний раз так горько было четыре года назад, потом с каждым прожитым днем становилось все легче и легче, иной раз я не вспоминала о том происшествии месяцами. И это давало надежду, что когда-нибудь я вновь обрету целостность и смогу начать отношения с мужчиной, не оглядываясь на прошлое.

Но сейчас мне начинало казаться, что безумная тяга к этому мужчине неискоренима во мне. Видимо, это мой рок какой-то пожизненный, начиная с семнадцати лет, он тянется за мной. С тех самых пор, как я впервые увидела Максима и утонула в бездонной голубизне его взгляда. Забыв обо всем, что меня окружало. Ровно до тех пор, пока этих глаз рядом не оказалось, а за дверью гостиничного номера не начали раздаваться голоса разбирающихся влюбленных. Тогда-то я и осознала все безумие и ужас совершенного мной поступка.

А ведь голос лечащего врача Олега сразу показался мне знакомым, надо было просто прислушаться к себе и покопаться в памяти. Волчица же, скорее всего, сразу узнала меня, наверное, по запаху, потому и была такой недовольной и так строго отчитывала нас с отцом.

Что же будет, если она ему расскажет?! Надеялась лишь на то, что, не сказав об этом Максиму, Олега в известность ставить она также не станет.

В таких размышлениях я шагала по дороге, совсем не обращая внимания на прохожих, и понимала, что мне просто нужно взять себя в руки и успокоиться. Отогнать все дурные и ненужные мысли прочь… Достала из-под ворота кофты кулон и, почувствовав подушечками пальцев гладкое дерево, начала потихоньку успокаиваться. Для полного завершения терапии прикусила деревяшку зубами и поводила кончиком языка по одному из заостренных краев кулона. Туда-сюда… Дыхание почти восстановилось… Туда-сюда… И из головы выветрился туман.

Это была моя дурная привычка с самого детства, как будто кулон сделан из успокой-древесины. Хотя на самом деле все проще.

Этот кулон был первой дорогой вещью, которая появилась у меня, первой и на долгие годы вообще единственной вещью, которая принадлежала только мне. Дорогой не только материально, но и морально. Его мне подарила Кристина, моя единственная подруга. Деревянный кулон был в числе тех немногих вещей, что ей удалось сохранить после гибели родителей. Тогда, в наши девять лет, она назвала его знаком нашей вечной дружбы, и это многое для меня значило как тогда, так и сейчас.

Ну вот, сама не заметила, как успокоилась. Вздохнула и уже собиралась пойти дальше, но какое-то странное чувство заставило меня посмотреть на здание, около которого я в этот момент стояла. Это был ресторан, судя по обилию столиков внутри. Стены от земли и до следующего этажа были стеклянными и не прикрывались никаким декором. Поэтому было прекрасно видно располагавшуюся внутри мебель и находившихся там людей. Взгляд мой привлек один-единственный человек, сидевший за столиком вблизи окна и пристально наблюдавший за мной пленяющими черными глазами.

Черноглазый волк. Игнат Романов.

Встретилась с ним взглядом и сама не заметила, как ноги повели меня внутрь. Только садясь за стол напротив него, начала приходить в себя, но и тогда мой поступок не показался мне опрометчивым. Что-то внутри подсказывало, что мне сейчас необходимо общение. Общение именно с этим мужчиной.

Глава 6

Игнат

– Ну привет, девушка которая не смотрит по сторонам. – Увидев, что она начала выплывать из своих мыслей, а взгляд стал более осознанным, поспешил закончить свою мысль: – Что утром бежала сломя голову, что сейчас идешь и совсем не смотришь по сторонам.

На осмысление моих слов ей потребовалось намного больше времени, чем любому другому нормальному человеку. А потом она засмеялась, да звонко так, как переливы колокольчика. Конечно, такому задорному смеху не могла не поспособствовать моя улыбка, я из всех сил старался быть милым. На эту девушку у меня имелись планы.

– А ты не такой страшный, как о тебе говорят.

Ого, оказывается, не я один интересовался личностью своих соседей. Маленькая дочь Реброва наводила обо мне справки, понимание этого не могло не радовать.

– И что же, ты обо мне слышала? – усмехнулся.

Моя неожиданная собеседница цыкнула и лукаво посмотрела на меня.

– Что ты очень крутой мен, извиняюсь, волк.

– Дерзкая, – не смог удержать рычащих ноток. Зверю внутри очень нравилась эта самочка.

– И от тебя нужно держаться подальше.

Я выгнул бровь, а она, восприняв это как сигнал к действию, продолжила:

– Ну ты, например, можешь совратить такую невинную меня.

Потянулась к моей чашке с кофе и опять заглянула мне в глаза, на этот раз выжидающе – ждала реакции на свои слова и в то же время разрешения. Я кивнул, и она тут же притянула чашку к себе поближе.

– Значит, ничего нового. Я негодяй, которым пугают маленьких девочек. – Внимательно проследил за тем, как она сделала первый глоток, прикоснувшись губами к тому месту, которого совсем недавно касался и я. Отвел взгляд от этого завораживающего зрелища и продолжил: – Так что же тебя так расстроило, Яна? Первая встреча с отцом прошла не так, как ты ожидала?

Я раскрыл карты и дал ей понять, что тоже наводил справки. Если она поймет, что заинтересовала меня, то к ней станет проще подступиться. А мне обязательно нужно проверить свою теорию.

После встречи с девчонкой все мои планы на сон так и остались лишь планами. Зашел в квартиру и позвонил Богдану. Талантливый молодой айтишник, ему всего семнадцать, но он уже два года входит в мою команду, круг приближенных волков, верных, преданных и надежных. Дал ему задание разузнать все, что возможно, не наследив. Местный альфа не должен был знать о природе моего интереса.

Разговор с Николаем получился напряженным. Он переживал из-за пропавшей жены, считая ту своей истинной парой, несмотря на то, что Татьяна была полукровкой и факт парности нельзя было подтвердить. И все же ему очень тяжело давалось расставание с ней и неизвестность. Сам на ее поиски отправиться он не мог, не то физическое состояние. Уже два месяца альфа болел, врачи дружно разводили руками и не могли найти причину, а состояние Николая между тем с каждым днем ухудшалось. Надежные беты скрывали это как могли, но ехать в чужой клан, хоть и дружественный, было равносильно смертельному приговору. Не только для Николая, но и для всего нашего клана, целостность которого последние двадцать лет я отстаивал изо всех сил.

Про такую хорошенькую копию его внучки я, само собой, ему не сказал, пока рано, да и фактов ноль. А вот случайная встреча, подстроенная самой судьбой, очень мне на руку.

– Ты наводил обо мне справки? – спросила Яна и, хитро улыбнувшись, добавила: – Понравилась?

Кошка! Самая настоящая дикая и хищная кошка. Интересно, если в ней проснется зверь, ее повадки поменяются? Что станет с ее природной грацией? Возможно, обострится еще сильнее. Я начал представлять, какая бы могла получиться из нее волчица, если бы у девушки проснулся зверь. И мое нутро напряглось, волк был готов высунуть язык от жажды, он хотел ее человеком, перед ее волчицей расплылся бы лужицей. Не знаю почему, но мне представилась именно черная волчица, такая же, как и я. Такая же, как Назимов: сильная, умная, выносливая, чертовски притягательная и с таким умопомрачительным запахом.

Яна закашлялась, оборвав этим мой полет фантазий. Надо закругляться, не в ту степь меня понесло. Посмотрел на девушку и отметил, что она не смотрела мне в глаза, куда угодно: в окно на прохожих, в сторону бара, на людей, сидящих поблизости, – но не на меня.

Протянул руку и, взяв ее лицо за подбородок, повернул в свою сторону. Наконец, встретившись с ее взглядом, понял, что она смущается. Яна успела заметить мое желание, когда я представлял ее волчицу. Хм, значит, не такие уж мы и хищники. Правда, милая? Общение с этой самочкой начинало доставлять все больше удовольствия.

– Тебя смутило мое откровенное желание? – Она лишь моргнула в ответ, а я продолжил: – Ты мне задала вопрос и будем считать, я на него ответил.

Провел большим пальцем по ее нижней губе. Пухлая, но не сильно, губы не надутые, как это сейчас модно. Верхняя так и вовсе была аккуратной, почти тонкой, с четко очерченным бантиком, но от этого не стала менее манящей. Ее губы хотелось облизать, особенно ямку бантика. Девушка все это время сидела, затаившись испуганной птичкой. Ее зеленые миндалевидные глаза смотрели на меня с испугом, но на их дне плескался интерес.

– Ты мне так и не ответила, что тебя расстроило?

Прервал затянувшееся молчание и, убрав руку от ее лица, отодвинулся. Прежде чем ответить, она пару раз моргнула. Видимо, ожидала чего-то порочного, а такой резкий переход ее обескуражил.

– Тебе и правда интересно? – Схватила кончик своего длинного хвоста и начала накручивать его на палец.

– Если бы меня это не интересовало, я бы не спрашивал.

– Сомневаюсь, что можно разговаривать о таком с мужчиной, симпатичным мужчиной! – Это уточнение заставило меня улыбнуться. – И к тому же малознакомым.

– Ну тогда просто расскажи о себе. Может, заодно и прогуляемся?

– Знаешь, а может, и правда станет легче, если я поделюсь с кем-то, – оценивающе посмотрела на меня, скорее всего, решала может доверять или нет. – Только гулять я не хочу, не задалось у меня сегодня с прогулками.

– Что предлагаешь?

– Ты на машине?

Кивнул, ожидая продолжения.

– Поехали в какой-нибудь продуктовый супермаркет. Холодильники в наших квартирах заполнены, но я не уверена, что там найдется все, что мне нужно.

– И что же тебе нужно?

Ее глаза загорелись азартом.

– Хочу пиццу. Нет! Три разных пиццы. Домашнего приготовления.

– Готовить, как я понимаю, будешь ты? – кивнул сам себе, и она торопливо закивала мне в ответ.

Встал из-за стола, кинув на него деньги за кофе, и протянул Яне руку.

– Поехали.

Девушка вложила ладонь в мою, практически не думая. А меня словно парализовало, насколько ее маленькая ладошка органично смотрелась в моей. Дойдя так до машины и открыв для Яны дверь, осознал, что не хочу ее отпускать. Именно в этот самый момент понял, что у меня появилась жизненно важная необходимость держать ее за руку. Наваждение какое-то. Безлунная ночь! Морок самый настоящий.

Сидя в машине, не переставал искоса наблюдать за ней. Яна перекинула свой длинный хвост вперед на грудь. Вот бы обмотать его вокруг запястья и притянуть к себе. Да уж, желания у меня – хоть фильм для взрослых по ним снимай.

– Ты знаком с моим отцом? – послышался голос малышки Ребровой.

– Да. Не сказать, что близко, но пересекаемся довольно часто. У нас с ним, я бы сказал, приятельские отношения.

– А с Максимом? – спросила тихо-тихо, но я услышал.

Твою мать, только не говорите, что вся эта ее сегодняшняя прострация из-за мужика. И я сам спровоцировал ее на откровения, а ведь она предупреждала. Волк внутри меня все громче порыкивал, но рациональная часть взяла верх. Все-таки информация в нашем мире – это сила. Тем более информация личного характера об этой дикой кошке. Моей дикой кошечке. Я уже не сомневался, что девочка будет со мной, и дикой она тоже будет, особенно в постели.

– И с Васильевым. Это он так тебя расстроил?

– Сама не знаю, – ушла она от ответа.

Доехав до ближайшего к нашему временному пристанищу супермаркета, припарковался. Выйдя из машины, быстро обогнул ее и открыл дверь прежде, чем это успела сделать сама Яна. Девочка мило засмущалась и пробормотала тихое: «Спасибо».

По магазину мы ходили целый час. Нет, я, конечно, знал, что шоппинг – это любимое женское занятие, но не в продуктовом же. Такого опыта в моей жизни еще не было, я мог свозить свою девушку в торговый центр и недолго подождать, пока она меряет очередное платье, но вот в продовольственные магазины я еще никого не возил.

Яна тщательно рассматривала каждый товар и вчитывалась в надписи на упаковке.

– Что ты там все высматриваешь? – спросил я, теряя терпение.

– Срок годности проверяю, – ответила она, не повернув головы.

– Ты серьезно? – Потянул ее на себя за руку, из которой она так и не выпустила йогурт, и прижал покрепче к своему телу. – Если товары здесь стоят, значит, у них все в порядке с годностью.

– Возможно, – протянула она в ответ, – только лучше есть что-то более свежее, чем то, что послезавтра станет просроченным.

Она выронила из рук йогурт, а мне пришлось выпустить ее из своих объятий, чтобы его поймать. Яна сработала на моих инстинктах и сейчас стояла поодаль, тихо посмеиваясь надо мной.

– Я взяла все, что хотела, может, выберем фильм?

А вот это уже интересно. Превосходный шанс для сближения.

– Давай, только выбирай сама.

Ее глаза опять заблестели, и я понял, что меня может ожидать очередная подлянка. Взял тележку и покатил вслед за Яной. Корзина вообще была полупустой, и на это она потратила почти час, странная она, непосредственная, как ребенок. Стояла у стенда с дисками и напевала себе что-то под нос, при этом еще и покачивала головой в ритм. Внезапно на ее лице появилась обворожительная улыбка, и она схватила какой-то диск, а следом за ним еще парочку, стоявших рядом. Демонстративно спрятала их за спину.

– Будет тебе сюрприз. Встречаемся на кассах.

И сорвалась с места с такой скоростью, что даже я со своей превосходной волчьей реакцией мгновенно упустил ее из вида. Она просто убежала от меня в магазине, заполненном под завязку людьми, это даже в голове с трудом укладывалось. Как будто ей двенадцать.

Когда я нашел Реброву, она стояла у выхода: довольная, с черным пакетом в руках – и ела мороженое. Его-то она когда успела прихватить?

– Я взяла на двоих, – покрутила вафельный рожок в руке, – но оно оказалось чересчур вкусным. А ты очень долго меня догонял.

– Были бы люди на кассах быстрее. Тележка-то, почти пустая, а они тридцать три года копошились, – пробурчал недовольно и, наклонившись к Яне, попробовал мороженое в ее руках. – И правда вкусное, – добавил перед тем, как откусить еще раз.

Яна лишь довольно улыбнулась и продолжила держать его близко к своему рту. Искушала, чертовка. Глаза колдовские, смотришь и не можешь оторваться, еще недавно такие пустые, теперь горели лукавым огоньком, завораживая и подчиняя.

Нас прервал звук моего телефона. Она смутилась, отведя взгляд, и есть мороженое из ее рук стало уже не так интересно. Звонил Богдан, наверное, раздобыл интересующую меня информацию.

– Мне нужно ответить, пошли к машине.

– Окей.

Развернулась на пятках и направилась на выход. Я пошел следом за ней, попутно отвечая на звонок.

– Слушаю, Богдан. Узнал что-то новое?

– Да, босс, узнал, откуда она появилась.

– Сейчас, подожди.

Открыл переднюю дверь Яне, попросил ее подождать пару минут и, положив пакет на заднее сидение, отошел подальше, продолжая разговор.

– Ты выяснил, почему до вчерашнего дня на нее не было вообще никакой информации? – раздраженно произнес в трубку.

– Ребров о ней ничего не знал, ну в смысле, он знал, что у него есть ребенок, но кто он и где, понятия не имел, – хохотнул Богдан на том конце провода.

– Что-нибудь еще выяснил?

– А как же.

– Говори уже.

– Мать девочки отказалась от нее в роддоме. Яна Косицына, по документам росла в одном из детдомов Красноярска. Трудный характер, не общительная, замкнутая. В наличии имеется одна близкая подруга.

– Бля, – не сдержался, – ты закругляйся с виртуальным общением и таким лексиконом. Не хватало еще «штука» сказать на девушку.

– Ну вообще-то я именно это слово и хотел использовать.

– Так, давай к делу.

– У Ребровой есть близкая подруга, которая уже два раза помогала ей с устройством на работу. Ну и вообще, я по соцсетям полазил, нашей Яночки нигде не нашел. Она год проработала в школе, учила маленьких детишек. Те от нее чуть ли кипятком не писались.

– Богдан, – я уже рычал.

– Ладно-ладно, молчу. В общем, дети ее обожали, так же как и их родители, но на контакт со взрослыми людьми, мужчинами в том числе, она не шла. – В трубке раздался щелчок. Я мог поспорить, что это лопнул надувной пузырь жвачки. Щенок. Талантливый, способный, обязательный, но все еще ребенок.

– Значит, так. Отправь все, что нашел, мне на почту. Еще, – потер переносицу, – поищи информацию о ее матери. И не забудь о Назимовой, информатор дал верную информацию, но я опоздал на два дня, в общем, ищи следы.

– Будет исполнено, альфа.

– Богдан, не нарывайся.

Все-таки не удержался и перед тем, как нажать на отбой, хорошенько рыкнул на него.

Вернувшись в машину, услышал, как Яна напевает игравшую песню. Странным было, что песня играла не на радио, а на флэшке с моей подборкой. Она слушала «The Offspring» и знала слова. Я удивился. Поставил погромче и молча отправился на квартиру.

Когда мы приехали, дочь Реброва побежала к себе переодеваться, при этом плотно прижимая пакет с фильмами к груди. Смешная.

Встретить ее сегодня было несомненной удачей, и то, что она с легкостью пошла на контакт, не могло не радовать. Обдумывая план своих действий, выгружал покупки на стол. Мне нужен был ее биоматериал, волосы должны подойти. По крайней мере, я очень на это надеялся.

Была бы у девчонки вторая ипостась, было бы намного проще. Назимов сразу бы понял, родственница она ему или нет. А так приходилось прибегать к человеческим методам.

Яна постучала в дверь минут через тридцать, я уже было подумал, что не придет. А она, оказывается, красилась! Невозможно было не заметить появившиеся на ее глазах стрелки, которые еще больше подчеркивали и без того необычный разрез глаз.

– Впустишь?

Улыбнулась. А я понял, что так и замер, стоя на пороге, все это время любуясь ею. Отошел в сторону, уже откровенно не понимая, что за странности со мной сегодня творятся.

– Какую пиццу ты любишь? – спросила она, раскладывая продукты, одни кучками на столе, другие в холодильник.

Что можно на это ответить девушке, которую однозначно не хочешь отпугнуть, но при этом рядом с которой все твои инстинкты не реально обостряются. Хочется не пиццу. Ни разу не пиццу. Хочется ее аппетитную попку, обтянутую тесными джинсами. Прокашлявшись, ответил, что без разницы. Если бы она спрашивала меня о том, какое я предпочитаю мясо, я бы поднапряг голову и ответил, но пицца… Брр.

– Твой волк, черный, да? – спросила она, не оборачиваясь.

Неожиданно.

– Уже просветили? – хмыкнул.

– Просто твои глаза, они, ну… очень запоминающиеся. – Яна замолчала и развернулась. – Когда я рассказала Олегу, он сразу понял, кто ты.

Да что за еб твою мать! Она заглянула мне в глаза, и я опять потерялся. Это уже начинало бесить. Подошел к ней вплотную и прижал к кухонному гарнитуру. Обхватил за бедра, прижимаясь к ней пахом.

– Хочешь посмотреть на моего волка? – прошептал и прижался теснее, пусть почувствует мое желание. Всю его силу.

Облизнув губы, она дотронулась пальцами до моего лба чуть выше брови и повела ими вниз до скул. Странное прикосновение.

– Твои глаза. Они стали еще ярче, – сглотнула. – Они очень красивые.

Руку с моей щеки она так и не убрала. Я сократил расстояние между нами и почти прикоснулся к ее губам. Уже представлял, какими они будут на вкус, когда она заговорила и обломала мне весь кайф от происходящего. Желание в один момент испарилось.

– Я бы с удовольствием посмотрела, какой ты. Зверя я видела только у Максима, и он такой большо-о-ой. Конечно, обычных волков никогда не видела, но думаю, они значительно меньше.

Отошел от нее подальше, рука малышки Ребровой упала. Опять этот Васильев, черт его дери.

– Мой волк больше, – недовольно пробубнил, как мальчишка. Оставалось еще болтом с ним помериться, честное слово. – Ты тут разбирайся, а я пока в душ.

Поспешил подальше из этого места. Холодный душ, потом кофе. Это все от недосыпа, ебанутый день, даже слов культурных нет.

Глава 7

Яна

О чем я только думала? Зачем села к нему за столик? Как будто у меня и без этого мало проблем. Бесконечный день. В голове кавардак. Мысли прыгали от одного к другому. И нет чтобы тихо-мирно сидеть в выделенной квартире и все обдумывать. Я зачем-то пошла к нему. Еще и предлог нашла, в магазин его потащила. Купила чертовы диски с Гарри Поттером.