Мифшутки Древней Греции. Сатирический пересказ античных преданий

Сперва амброзию с Олимпа начал таскать по-тихому. А потом, обнаглев, стал на пирушках её вкушать уже в открытую.

Но и тогда не переставал эгидодержавный любить баловня.

– Ух и люблю ж тебя, сынок! – признавался в порыве нежности. – А за что – и сам не ведаю. Но готов любое желание твоё выполнить.

– Так не имею я, папаша, желаний-то! – улыбался в ответ Зевсу баловень. – Всё у меня есть. Как бог, амброзию кушаю.

Хмурился от тех слов Зевс величественный, но ничего не отвечал любимому отпрыску.

А тут вдруг золотую собаку у громовержца свистнули. Оставил он её на Крите – стеречь святилище, а жадный царь Пандарей украл того пёсика и Танталу уступил за мешок золота.

Послал тогда Зевс к Танталу Гермеса – посланником. Не видал ли, мол, золотую собаку, случаем?

Но вытаращился на посланца Тантал в изумлении: «Собаку?! Золотую?! Клянусь Зевсом, не видывал!»

– Ты б не разбрасывался такими клятвами, – посоветовал ему Гермес по-дружески. – Мы ведь, боги, того… всезнающие.

– Да разрази Зевса гром, если лгу тебе! – закричал тут Тантал запальчиво.

И вернулся Гермес ни с чем к тучегонителю.

– Не видал, – говорит, – Тантал твоего пёсика. Тобой божится, милый батенька.

И опять смолчал отец отходчивый. Лишь о чём-то своём задумался.

                                         * * *

А Тантал, почуяв полную безнаказанность, решил проучить богов всезнающих. Пригласил на пир олимпийцев, приходите, мол, отведайте блюда изысканные… А сам убил Пелопса, сына своего родненького, да с приправами зажарил того на вертеле. Дескать, вот вам, всезнайки-вершители, – родственничка своего нате-ка, выкусите!

Однако не стали боги кушать Пелопса жареного.

– Благодарствуем, – говорят, – сегодня четверг – день рыбный!

Лишь Деметра, пропажей дочери опечаленная, кусок с тарелки механически хапнула.

Закричали ей боги: «Плюй косточку!» Но уж проглотила Деметра плечико. И хоть сняли боги Пелопса с вертела – пришлось вставлять ему плечо искусственное.

Из слоновой кости Гефест протез инвалиду вырезал.

А Тантала позвал к себе Аид неприветливый.

– Идём, – говорит, – у меня муки для тебя простаивают…

И приговорили боги того баловня вечный голод и жажду испытывать.

Поставили его по горло в озеро. Над головой спелые фрукты развесили. Но лишь потянет к ним руки жаждущий, лишь испить склонит Тантал голову, как утекает вода, исчезают плоды и скала нависает над мучеником.

В этот раз, говорят, Аид расстарался особенно.

Пелопс

Невезуч был сын Тантала, Пелопс. Не в отца пошёл, не в баловня.

Сперва его отец зажарил на вертеле. Затем безутешная Деметра плечико слопала. А как пришло время богатейшей Сипилой царствовать, так явился вдруг царь троянский и отнял власть у Пелопса силою.

Пришлось на юга податься горемычному.

И вот причалил он к ближайшему полуострову. Назвал его в честь себя – Пелопоннесом – из скромности. И решил на нём начать жизнь новую.

А на полуострове том Писа стояла древняя.

Величественна, богата была та Писа белокаменная. И правилею царь Эномай с дочкой – Гипподамией.

И такой сногсшибательной красавицей была та доченька, что вся Писа её желала незамедлительно. Весь Пелопоннес, и вся Писа включительно.

Возжелал и Пелопс роскошную девицу.

Но не торопился царь Эномай со свадьбою. Предсказал ему как-то оракул заезжий, что от руки зятя царь окочурится, вот и не желал Эномай свадьбы дочери.

А Писа, наоборот, страстно желала ту Гипподамию. И даже в очередь на неё записывалась.

Ну, и инвалид записался в ту очередь.

И объявил тогда Эномай женихам многочисленным: «Кто обскачет меня на колеснице в состязании, того зятем и сделаю! А проигравшего головы лишу за ненадобностью!»

И начались гонки смертельные.

Многими головами Эномай дворцовые ворота декорировал.

Но вот подошла очередь Пелопса невезучего, и залюбовался Эномай его черепом.

– Как, говоришь, звать тебя?.. Пелопс?.. Ну и прелестненько… Поутру и поскачем с божьей помощью… Да ты не бойся, фору получишь щедрую. А уж как нагоню – так, пожалуй, шкатулкой сделаю.

Но не из робкого десятка оказался Пелопс с протезным плечиком. Не испугался он речей устрашающих. И помолившись богам как следует, к возничему Эномая, Митрилу, направился.

– Митрил, а Митрил, – подходя, улыбается, – не вставляй-ка ты шпингалет в ось колесничную. А я тебе за это полцарства выпишу.

И сторговались Пелопс и Митрил предприимчивые.

А поутру вскочил герой в колесницу быструю и помчал проворней ветра северного.

Царь же за ним как в погоню кинулся, так и разбился к чёртовой матери.

В результате на оркестре неплохо сэкономили. В том смысле, что свадьбу вместе с похоронами справили.

А как явился возница к Пелопсу за обещанным, царь Митрила в пропасть столкнул аккуратненько.

«Смотри, – говорит, – какой отсюда вид открывается!..»

И в спинку его – двумя ручками.

Но оказался тот Митрил сыном Гермеса-посланника и проклял в падении Пелопса коварного. До десятого колена включительно.

До сих пор, говорят, его потомки ножами режутся.

А Пелопс великим царём Писы в истории значится.

Европа и Кадм

Немного развлечений знали греки античные. А уж гречанки – в разы меньше ихнего. Цветы собирать да хороводы водить – вот и вся их отрада нехитрая.

За тем занятием и застал Зевс Европу юную. Застал да в златорогого быка перекинулся. (Любил громовержец время от времени хвостом помахать перед дамами.)

Вот и опустился бычком к ногам красавицы.

И давай к той Европе ластиться. То венок сожрёт, то рукав лизнёт, то бочок забодает пухленький.

Рассмеялась тут дева задорная, оседлала бычка играючи. А тот вдруг вскочил на копыта резвенько и с утёса отвесного бросился.

Да так, не останавливаясь, и доплыл до Крита саженками.

А как вышел на сушу твёрдую – в жёны взял Европу сомлевшую.

И родила она ему трёх деточек – Радаманта, Сарпедона и Миноса лютого.

Когда же подался Зевс на другие пастбища, Европа за критского царя, Астерия, замуж выскочила. И стали с той поры бычьи отпрыски считаться сыновьями царскими.

                                         * * *

А Агенор, отец Европы, обездоленный, послал сынов пропавшую дочку разыскивать.

И оправились Фойникс, Киликс и Кадм, младшенький, бродить по дорожкам нехоженым.

Но вот надоело братьям по дорожкам хаживать, оставили они младшего, Кадма, сестрицу разыскивать, а сами царства себе основали великие – Финикию и Киликию соответственно.

Ходит Кадм младшенький по болотам топким, кричит «ау» Европе утерянной, вдруг видит – Дельфы перед ним священные.

Заходит и спрашивает там местного оракула:

– Где мне царство основать собственное? А то брожу день за днём как неприкаянный, а братцы мои уж давно на царствах посиживают.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.