Праязык человечества

Праязык человечества

Леонид Петрович Писанов

Владислав Леонидович Писанов

Болгарскому учёному,

академику, когнитологу,

исследователю-антропологу,

доктору педагогических наук

Александре Кумановой посвящается.

© Леонид Петрович Писанов, 2022

© Владислав Леонидович Писанов, 2022

ISBN 978-5-0056-7200-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

Анализируя родословную русского языка, авторы обратили внимание на то, что многие производные слова имеют звонкие согласные, например: меСТь – возмеЗДие. Задались и таким вопросом: почему слово КУПИТЬ выражает одно значение, а слово со звонкими согласными ГУБИТЬ – другое. Откуда это противопоставление: глухие и звонкие? Возможно, языковой мир когда-то состоял из «тихих» звуков? Сложность ответа на такой вопрос состояла в том, что невозможно охватить весь массив даже одного языка. Решено было за основу исследования взять как мета-язык – русский, родной язык исследователей.

Помочь лингвистам взялись учёные кафедры прикладной математики Южно-Уральского государственного университета. Программисты создали специальную компьютерную программу, в которую поместили весь объём словарей русского языка, более 500 000 слов. Итог эксперимента оказался поразительным! Когда компьютерный «мозг» выделил из всей этой словарной массы слова с глухими согласными, их оказалось только около шестисот. Все эти слова – из базового слоя, немотивированные и состоят всего из 12 фонем (букв). В этом словнике не оказалось фонем (букв) М и Р.

При замене глухих согласных звонкими проявлялось другое слово, но с известным понятием. Простой пример: слово ГУБЫ воспроизводит понятие КУПО – закупоривать.

Факты языка, лишённые напластований времени, стали своего рода протословами. Есть основание считать их артефактами. Так появился новый метод исследования языка и истории человека – АРХЕОЛИНГВИСТИКА, что схож с археологией, но – в языке.

Анализ базового лексического слоя показал: «алфавит» предков состоял всего из двенадцати звуков: гласные А, Е, И, О, У, согласные В, Л, К, Н, П, С, Т.

Слов в современном понимании в праязыке первочеловека не было. Были устойчивые понятия, своего рода смысловые коды. Сначала коммуникативную роль выполняли только фонемы, затем они сложились в слоги, те, в свою очередь, соединяясь, становились словами.

Исследование показало, что метод, применённый для русского языка, легко приложим не только к славянским, но и ко всем остальным языкам. Так авторы пришли к ещё одному доказательству моногенеза, пришли к общему языку человечества. Как бы подтверждая сказание Библии: «На всей земле был один язык, и одно наречие» (Быт11:1).

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь Слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный – Речь.

Иван Бунин, русский поэт,

лауреат Нобелевской премии по литературе

РЕЧЬ. Откуда она родом? Из детства человечества. Утро Земли озарило всё сущее самыми разными красками, разными способностями. Волшебными руками эволюции созданы причудливые формы жизни. Одним дана – скорость, другим – сила, третьим – ловкость, четвёртым…. Безгранична эволюционная фантазия.

Откуда оно – СЛОВО? В лесу вы потеряли друг друга. И кричите «АУ-У-У!». Вы даёте знак для сближения. В этот момент вы говорите праязыком. Есть слова вместо имени: ТЕ, ТО… А ещё они означают: ТЕ – близко, ТО – далеко. КО (К) – направление движения, в английском GO (КО) – идти. Тоже праязык. Это были условные коды.

Условные коды всего Человечества.

Тогда не было ни наций, ни народностей, ни даже родов.

ОТ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО К ОСОЗНАННОМУ

Археолингвистика – экспериментальная структурная разработка языковой модели в хронологической системе координат с определением относительного возраста каждой фонемы или группы фонем.

Дифференциация фонем по глоттохронологии предполагает дальнейшее проникновение вглубь языка, к его истокам. В этой книге археолингвистика рассматривается в русле теории структурной антропологии.

Протолингвистика – как общее понятие доисторического языка, археолингвистика – метод его исследования.

НА ПОЕЗДЕ – В КАМЕННЫЙ ВЕК

Язык – это продукт человеческой цивилизации и развивался он наравне с другими её сопутствующими атрибутами. Не мог язык сразу обрести когнитивную суть. Звук за звуком появлялись из века в век, которые человек научился различать и понимать из хаоса других. Только с этих позиций можно рассматривать этимологию слова, а не всевозможными манипуляциями сегодняшнего звукового состава. И те, кто хочет понять «древнее сказание», должен сбросить всякую сегодняшнюю моду и влезть в шкуру пещерного человека, чтобы понять его кругозор и вглядеться в его языковую стезю. Не может человечество обойтись без своей истории, а тем более – без истории языка от первого колена наших предков.

Есть такая шутка, но с особым смыслом: «Шли два поезда: один – синий, другой – направо». Этот смысл близок к официально признанному и применяемому принципу изучения истории слова нынешней языковедческой наукой. Натужный поиск этимона в разных языках нынешним алфавитом – езда в наугад.

Сравнительно-исторический метод, компаративистика не даёт полного понимания истории происхождения и бытования слова, выявляя лишь общую картину его распространения, так как рассматривает словообразование разных эпох.

Чувствуя кризис в этой области знаний, в конце прошлого века академик О. Н. Трубачев писал: «… И всё же сейчас, кажется, важнее обратить особое внимание на трудности раскладки „по полочкам“, порой превышающие саму надобность подобной раскладки. Поэтому уместно говорить о широте, о необходимости широкого (не узкопрофессионального) подхода. Меня поддерживает надежда, что только на этом пути можно обрести новизну и свежесть взгляда, которых иные скептики, похоже, уже не ждут от русской исторической лексикологии». (43.С.324).

Как видно, пессимизм живёт и поныне. Это можно увидеть в том беспокойстве, которое выразил в начале века языковед академик В. Н. Топоров в статье «О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа». Признавая заслуги в языкознании путём сравнительно-исторического метода, автор считает: «Тем не менее, при сравнении места, которое занимали этимологические труды в прошлом веке и сейчас, оказывается, что доля этимологии в лингвистических исследованиях в целом уменьшается в количественном отношении, но как бы в ожидании новой этимологической „волны“. Нечего и говорить, что проблемы этимологического анализа в современном теоретическом языкознании пока оттеснены на периферию. Было бы ошибочным считать такое положение случайным… Перед этимологией открываются два пути: или примириться с её всё уменьшающимся значением, или же выработать новые методы анализа, приведя их в соответствие с достижениями современного теоретического языкознания». (42. С. 19—40)

О составлении нынешнего этимологического словаря, он пишет, что каждый новый выпуск «…скорее отражает пройденный этап, чем настоящий, и сразу же по его появлении возникает необходимость или, по крайней мере, желание создать новый этимологический словарь».

Мы предлагаем такой словарь, который идёт своим – «третьим» путём, не в синем вагоне, и не направо, а в глубину истории, к началу начал человеческой речи. Археолингвистика – это, возможно, и есть новая этимологическая волна, способная открыть сокровище в исторической глубине языка.

Сегодня путь к историческому методу анализа языка «разобран», и вывешена табличка «Туда дороги нет». Научное сообщество, оказавшись в тупике компаративизма, решило, что нет такой «машины времени», которая бы позволила проникнуть сквозь тысячи лет назад. Многие поколения языковедов не заметили археологию в языке, но начали раскладывать «по полочкам» звуковые ассоциации из разных языков: схожие – берём, а нет – в корзину. Схожих набралось столько, что хватило на целый фантомный индоевропейский язык! Лингвист Макс Фасмер называл его индогерманским языком, открывая политический подтекст использования науки. Сегодня мы имеем не этимологию, а сборник разноязыких, но искусственно оправданных по схожести слов. А что далее? Далее, как мы видим, тупик.

Выход из тупика академик В. О. Топоров видел в создании современного метода исследования слова, привлекая нынешние достижения в кибернетике. Отбор нужных слов из огромного количества лексем, установление их функциональных закономерностей в языке, обобщение и исследование семантических проявлений в привлекаемых словах, их анализ позволит перейти к моделированию словотворчества, сделать вклад в структурную типологию, что даст возможность не только определить этимологию слова, но и траекторию развития его в будущем. Это сродни «машине времени». Советом корифея языкознания удалось в определённой мере воспользоваться авторам этой книги. Таковой видится перспектива развития этимологической науки.

ПРИВЕТ ОТ НЕАНДЕРТАЛЬЦА

Учёные-археологи и антропологи установили, что в каменном веке проблески разговорной речи проявились при появлении рудиментарных физиологических образований ротовой части человека, что способствовало появлению речи. В найденных самых древних черепах обнаружены отпечатки мозга, где был найден участок мозга, который служил разговорной речи – центр Брока, находящийся в задненижней части третьей лобной извилины левого полушария, работой которого обеспечивается моторная организация речи и преимущественно связанная с фонологической и синтаксической кодификациями. Представляет собой анализатор, в котором перерабатывается прежде всего проприоцептивная информация, то есть, управляет двигательной способностью языка, рук и ног… (Википедия).

В последних исследованиях института Макса Планка в Лейпциге, был установлен ген, отвечающий за разговорную речь у неандертальца. А речь – это уже человек. Эти исследования отодвигают рождение человека на сотни тысяч лет в глубину истории.

Общение обозначено временем, когда человек в отличие от животных стал не только использовать природные предметы – палки, камни, но и сам стал создавать орудия труда и охоты. Массовые находки рубил – заострённых предметов обработки шкур – находят на разных континентах, то есть схожая обработка их говорит о зарождении схожих мыслительных способностей, а они могут появиться только при взаимодействии людей друг с другом. Это был первый шажок к цивилизации.

За многие тысячелетия язык постоянно развивался, создавая всё новые и новые понятия вещей и явлений. Исследуя первородные звуки, предикаты, генотипы, форманты, лексемы или ещё как их ни назови, видишь бесконечную динамику превращений языка. Мощная энергетика движет и движет семантическое древо, создавая бесчисленное множество понятий, смыслов, подсмыслов, оттенков созвучий и других неведомых звёзд и созвездий словесной мудрости, таинств и загадок. Разгадывать и разгадывать, черпать и черпать золотым ковшом из чистейших родников всемирной словесности истинно народного творчества дано нам, словофилам, на долгие-долгие лета.

ОБЩЕНИЕ С ПРИРОДОЙ

Среди разнообразия животного мира оказались существа, определившие средство общения через условные звуки. Они были мычащими, щёлкающими, свистящими… Они служили лишь сигналом к еде и опасности – живая азбука-морзянка. Этот первоязык был неандертальцем, австралопитеком, кроманьонцем, денисовцем… Но он уже был во всех этих образах, всем им подобен. Грубый, ещё не отёсанный временем, но он прокладывал млечный путь человеку сквозь бурелом стихий, пробивался к нам, нынешним, выкраивая из дикого хаоса звуков те сигналы, которые становились понятны другим подобным. Эволюция наделяла каждое существо собственным средством выживания, даже крошечные насекомые обретали собственные логические свойства защиты своей жизни и её продолжения. И нет ничего сверхприродного в обретении человеческим существом уникального средства жизни через звуковое общение, которое вело к осмыслению окружающего мира.

По нынешним представлениям официальной науки мерещится такая картина: однажды в уютной пещере один из её гениальных обитателей homo sapiens озарился идеей придумать звуки, из которых стали бы появляться слова. И придумал абвгдейку из 30—36 звуков. Так образовалась человеческая речь. Абвгд-звукам было придано графическое изображение: так появилась письменность. Вот и вся эволюция языка, как это представляется сегодня. К примеру, в слове «берёза» ищем корень так: берёза белая – значит «бе». Итак, сначала сочинили имя прилагательному, потом существительному. Такое «бе» мог придумать прапредок, лишь взглянув на блёклый сталактитовый потолок. Этот виртуальный «потолочный» творец языка – авторитет безусловный. Все вопросы к нему. И сегодня ищем праязык, составляя слова из этой пещерной искусственной азбуки. Но ведь это противоречит элементарной логике и просто эволюционному процессу.

Давит, давит на наше восприятие прошлого груз нынешних представлений! Мы приписываем свои понимания тем человеко-животным, что были у истоков языка. Но это были именно животные-прачеловеки, не имеющие представления обо всём, что их окружает. Они не понимали ни белого, ни чёрного…. Их отношение к вещам те же, что и сегодня у собак, лошадей, обезьян…. Мы говорим «древний» человек, но он ещё не был человеком, а сначала – просто животным, потом полуживотным, потом человеко-животным, дочеловеком…. И, чтобы понять мир в различии и взаимодействии, ему требовались тысячи и тысячи лет эволюционного развития, чтобы образовать эту самую нынешнюю абвегадейку. Можно ли приписывать ему сверхъестественность? Если считать, что язык сразу явился человеку во всём его сегодняшнем прекрасном обличии, с сегодняшней азбукой, то надо поверить, что первобытный человек возник с грамматической матрицей или подарен Богом.

Да, Библия говорит, что «вначале было Слово», но это не значит, что оно свалилось на человека в существующем ныне виде. Богом дан ДАР РЕЧИ, а вот, как воспользовался человек этим даром, мы и рассмотрим.

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ

Экскурс в немую древность. У нас в руках… зуб мамонта. В намытом речкой песке заметили нечто квадратное и подняли. Тот самый с гребешком по верхней коронке, как и описано в статьях о строении зубов мамонта. И не в пустыне Калахари иль Сахаре, а в уральской крошечной речушке Гумбейке после большого ливня. Здесь же нашлись два черепка от сосудов каменного века. На одном видны две глубокие бороздки, расходящиеся в стороны, вдоль бороздок ряд точечек, другая с наружной стороны покрыта тонким светлым слоем. По структуре излома абсолютно одинаковые, как видно, из необожжённой глины. Не надо быть археологом, чтобы увидеть творения рук человека, и даже его эстетические посылы. Речка вынесла откуда-то из своих тысячелетних тайников и передала нам эти письмена из каменного века. Артефакты тоже умеют говорить. Невольно приходит на ум стихотворная строка Анны Ахматовой: «Бог сохраняет всё!»

Археологи и генетики по скудным остаткам человеческого прошлого бытия устанавливают исторические факты. Даже по одному мизинцу человека, найденному в Денисовой пещере на Алтае, учёные определили ещё один вид доисторического человека, до того неизвестный. Но пока что не найден ни один артефакт человеческой речи и вряд ли когда найдётся. И всё же, всё же, всё же… Бог сохраняет всё. Если человек владеет языком непрерывно тысячи лет, то, значит, и в речи сохранились лингвистические останки, скелеты слов, понятий, осколки древних смыслов. Ведь человеческое общение непрерывно, его траектория пролегает из глубин прошлого. Значит, и в языке есть не только новоделы, но и артефакты. Язык – это звуковой лингвослепок с человека. Он также преображается вместе и всегда. Генетическая цепь несёт в себе все те же признаки прошлой звукоформы и связанные с ней понятия. До наших дней должен доходить генофонд языка, закономерно преображаясь с развитием человека. Как бы ни изменялся человек, начиная с прошлых тысячелетий, остаются главные составляющие его организма – кости. Бесхребетный язык давно бы рассыпался, но он продолжает быть.

И вся тайна нынешнего языка кроется в трёх десятках звуков, в которых и прячутся лингвистические артефакты. Логическая парадигма утверждает, что возраст всех членов алфавита должен быть разным, если абвгдейку не придумал смышлёный предок ещё в пещере. Но как определить возраст каждого осмысленного звука? Прямого ответа в науке мы не найдём.

Прошли тысячелетия, когда звук, произнесённый дочеловеком, стал для другого сородича также понятен. Например, он заметил в лесу пожар и прибежал в своё племя с криком «О!». Все поняли, что идёт пламя и успели спастись. Первый звуковой сигнал голоса, который стал понятен всем. Дочеловек стал человеком, потому что понял: пользу приносит не только его чутьё, зрение, слух, но и извлечённый ртом звук. Стали появляться другие звуки, понятные всем. Среди начинающего человечества нашлись смышленые сородичи, свои гении, которые поняли, что человеческий рот может не только есть, пить, но и издавать полезные звуки, они постепенно образовали речь, состоящую из одних условных кодов. Каждый звук приобрёл свою форму. Например, когда звук У означал приближение, для его произношения губы сужались. И, что важно, этот процесс сопровождался этим же звуком у всех человеческих существ планеты. Возможно, с помощью этого звука давали знать об опасности.

Другая конфигурация звука, например, О могла давать знать о пожаре. Ведь у любого человека этот звук вырывается инстинктивно при соприкосновении с огнём, при ожоге.

Отдельные осмысленно поданные звуки – это уже язык, но элементарно условный, только что ушедший на шаг от звериных голосов. Человек мог бы на этом остановиться, довольствуясь условными кодами, но зачаточная мыслительная деятельность, начавшаяся в период жестового общения, продолжала развиваться. Как же возникли из кодов слово, речь, язык? Самая сложная формула человечества.

Проблема кажется вечной, так как поиск истоков языка будет всегда будоражить научную мысль. Но в любом языке есть не менее загадочная лингвистическая головоломка. Учёные пришли к выводу, что в языке есть такие слова, что никак не объяснишь: откуда они взялись? Этот слой лексики назван «немотивированным». А слова-то все нашенские, ежедневные, из которых и состоит родная, коренная речь: рука, нога, стол, печь, пол, дорога, посуда, дождь, стена…. В общем, весь базовый язык оказался «немотивированным». Слово есть, а истоков его происхождения – нет! Звук – субстанция неощутимая, непредметная. Он появился и исчез. Только в известном романе путешественники нашли в северных широтах застывший во льдах звук. Когда лёд стал таять, то послышался чей-то разговор, оттаявшая речь. Но это только в фантазии писателя. В реальности, звуки прошлого ушли в небытие, как и весь разговорный язык людей – первообитателей Земли. А нынешнему человеку хочется услышать собственный первобытный язык. Как он начинался, каким оно было – первое слово?

Языковеды разводят руками: увы! Канули в глубины времени все праязыки, нам осталось то, что осталось. А имеем сегодня в тысячи раз больше, чем было. В этом ворохе слов должны сохраниться и те, которые вышли из пещерного времени – позднего палеолита.

ПАМЯТЬ ЯЗЫКА

В языкознании существует аксиома: языковая связь с первобытным прошлым безвозвратно потеряна, за пределами письменности начинаются гипотезы. Остаётся скептицизм в компаративистском поиске дальнего родства языков, остаётся утверждение, что устойчивая лексика является немотивированной. Однако любая аксиома должна подвергаться сомнению. Как говорил Галилео Галилей: лишь со смертью догмы начинается наука.

При всём богатстве и современном языковом разнообразии базовая лексика всё же сохраняет генетические признаки доисторического периода развития речи. Лингвисты С. А. Старостин и его единомышленники даже подсчитали, что часто употребляемые слова могут сохраняться узнаваемыми через тысячи лет, это – своего рода, гены языка. Задача заключается в том, чтобы найти надёжный критерий, чтобы выделить из огромного словарного состава те лексемы, что несут в себе первичные формы и значения, чтобы реконструкт и реальность совпали. Возможно ли это? Да, возможно. Без утопий, фантазий и пустых гипотез.

Надо спуститься с небес нынешнего языка и до конца усвоить, что с сегодняшним упакованным лингвистическим багажом нельзя двигаться в его прошлое. Оно – другое. У него нет того, что мы впитали за многие тысячелетия. Человек по крохам оставлял звериные свойства и по крохам постигал природные законы. Не надо нынешние понятия втискивать в голову животного, если считать, что они не дарованы свыше – бессознательные, непонятные, странные, явившиеся из прошлого, но ныне всем понятные звуки. Надо искать их генетический базис в глубинах времён человеческого общения. Не придумывая, не приписывая им нынешние воззрения.

Чтобы понять мир в различии и взаимодействии, человеку требовались сотни тысяч лет эволюционного развития. Если считать, что язык сразу явился человеку во всём его сегодняшнем прекрасном обличии, то надо поверить, что в пещерах обитали гении, придумавшие нынешний алфавит.

Апостол научного ыкознания немецкий учёный В. Гумбольдт утверждал, хотя не в полной мере отрицая генетическое начало: «точное и абсолютно полное описание языка, учитывающее генезис языка, практически недостижимо… истинные истоки которого скрыты от нас временем и не могут предстать перед нами во всех своих деталях, во всей своей полноте». (10.С.297). В какой-то мере он всё же допускал, хотя бы не в деталях, историческое исследование языка. Современные же технологии и уровень мышления позволили разглядеть даже детали.

Нынешние учёные, базирующиеся на прошлых догмах, дружным хором утверждают: никакими реальными свидетельствами того, как появились и какими были самые первые слова, современная наука не располагает.

И всё же такому заключению противоречит сам язык. Не хочет он быть Иваном, не помнящим родства, потому и сохранился благодаря генетической связи с предками. Если бы ничего логичного не оставалось от прежних слов и понятий, то это был бы совсем другой язык, точнее – не было никакого.

Язык-явление воспринимается как нечто сакральное, богоданное, так как его происхождение и структура трудно постижимые, «на уровне бессознательного мышления». Этот дар, полученный человечеством, фетишизируется, что мешает научному исследованию. Но если язык искать не на небесах, а понимать, что дар речи развил сам человек в его примитивном, полудиком состоянии, значит, надо искать тот самый примитив, который исчез в пучине времени.

ЗАОДНО С ПРИРОДОЙ

Разные теории происхождения языка, возможно, не стоит отвергать огульно. Каждая вносит частицу логического стройматериала. Есть гипотезы, основанные на фактах. Этологи утверждают, что если нынешние охотники издают протяжное У-У-У…, то на этот звук откликаются волки и идут на их зов. Таково сохранившееся звуковое общение с природой.

У-У-У для дочеловека стал означать сближение. Бессознательно или случайно подражая разным звериным призывам, дочеловек научился находить в этом свой «шкурный» интерес. Он побуждал повторять действия так же, как любое животное прокладывает тропинку туда, где находит пищу, а здесь сама пища приходила к его ногам. Так он мог стихийно двигаться к осознанию собственной выгоды.

Здесь появляется по Ф. де Соссюру «соединение смысла и акустического образа». Мышление начиналось с первых понятий, а не слов. Такое семиотическое воплощение явлений – шаг к человеку.

Подобные модели как бы подтверждают тезис автора исследования «Происхождение языка» С. Бурлак, что «Ничего принципиально невозможного для природы в языковой человеческой способности нет» [4. С.68]. Призыв зверей был как бы иконическим знаком, а призыв охотников – символом, перемещённым от денотата к вербальному воспроизводству. Семиолог А. Барулин считает, что символы берут начало от потребности начинающего человека: «Один из важнейших промежуточных пунктов на этом пути – появление у Homo habilis способности и стремления приспосабливать природную среду к своим нуждам и как следствие – способности к „обратному моделированию“» [2. С.63]. От стимула – к символу.

Весь процесс возникновения речи сводить к подобным действиям – не объективно. Человек-животное был прямоходящим, имел свободные руки для действий и жестов, компактный орган – язык для создания разных звуков. Эти особенности строения могли выделить его из разнообразия живого окружения. Впрочем, об этом лучше прочитать в великолепной монографии Дерека Бикертона «Язык Адама. Как люди создали язык, и как язык создал людей». Его теория – мощный слой, поднятый в раскопках речи проточеловека. Археологический поиск в лингвистике продолжается по его же завету: «Конечно, воспроизвести языки Каменного Века не удастся, мы – люди, а они ими не были, но вам удастся установить предел того, что они могли достичь, и я готов поспорить, что в процессе всплывут новые неизвестные факты о языке» [3.С.68].