Невеста темного колдуна. Отбор под маской

Классы были обставлены просто и функционально. Узкие писчие столы, рассчитанные на одного человека, доска и кафедра для преподавателя. Внутри стояла прохлада и приятно пахло свежей мятой.

Грета села за первую попавшуюся парту. Писать и прятать на себе подсказки она не стала – неизвестно, что будут спрашивать.

– Доброго дня, соискательницы. – За кафедрой появилась высокая, худая женщина. – Вам ни к чему мое имя, поэтому сразу о правилах. Сейчас перед вами появится первый лист. Это будет диктант. Записывая за мной текст, вы должны вычленить ошибки – географические или стилистические – и записать правильный, отредактированный вариант. Пишем сразу набело.

– Набело? – ахнула одна из соискательниц.

– А как вы хотели? – вскинула бровь экзаменатор. – При дворе никто не будет ждать вас и ваши тридцать три черновика. Начинаем.

Перед Гретой появился плотный лист с размытым, неясным гербом и перо с чернильницей. Глубоко вдохнув, она сделала небольшую пальцевую гимнастику и напомнила себе простые правила: «нажим-волосок, нажим-волосок».

Экзаменатор диктовала и диктовала. Грете удалось уловить две ошибки: если верить надиктовываемому тексту, то вместо Келестина ближайшим соседом Кальдоранна стала Степь, а отец его величества до сих пор жив. Но все равно, когда диктант подошел к концу, Грете казалось, что она что-то упустила.

– Сейчас перед вами появится лист со стихами. В каждом стихотворении пропущена одна строчка. Восстановите потерянное.

Грета пробежала глазами первое четверостишие и сникла. Это не было похоже на тот томик пронзительно-нежных стихов, что она читала тайком от бабушки.

Память прошлых лет

«…»

Как из снега в снег

Я проскочу тиски.

В голове крутились пески, соски, виски – Грета не могла вспомнить того, чего не знала. Но хоть придумать-то можно?!

«Так, стоп. Надо рассуждать логически. Память относится к мозгу, мозг в голове. У головы с тисками рифмуются только виски. Что память может сделать? Вернуться. Но не в виски…»

Крепко подумав, Грета записала: «застучит в виски» и перевела взгляд на второе задание. Оно оказалось простым двустрочником. Рифма к слову «любовь» – «кровь». Нет, можно еще и «морковь»… Но она все же выбрала кровь.

«Во снах ко мне идет любовь…»

«И проливает чью-то кровь» – дописала Грета.

– Время!

Бумага исчезла прямо из-под пальцев мэдчен Линдер.

За несколько следующих часов им задавали десятки разных вопросов и задач. После проверки каллиграфии, грамотности и географии пошли задачи на знание придворного этикета. Мэдчен Линдер мало что в нем понимала, но исходила из простой логики: наемный сотрудник в любом случае ниже по званию любого придворного. Нет, бывают, конечно, такие наймиты, которым сам дорф родственник. Но это явно не о королевских менталистках.

Голос моры Вирстим заставил Грету облегченно расслабиться:

– Завтра утром, после завтрака, вы должны выстроиться в коридоре и ожидать меня. Я каждой разъясню, что и как вы будете делать.

Значит, экзамен подошел к концу. Все эти нескончаемые часы она сидела с прямой спиной и прижатыми к ребрам локтями. Удерживала идеальную осанку. К которой даже бабушка никогда не придиралась.

Выйдя, Грета поискала взглядом Тирну. Соседка была расстроена и, задрав юбку, пыталась оторвать от подола зеленую ленту.

– Странно, нам после экзамена ничего не сказали об этом, – негромко сказала Грета.

– Значит, в классе не было никого с такой «красотой», – зарычала Тирна. – Эта штука выдается на неделю и жрет все заработанные баллы. То есть я могу хоть тысячу получить, а на рейтинге это не скажется. «За попытку обмана и подлога». Гр-р.

– Все равно не было возможности использовать записи.

Резко отпустив подол, соседка вскинулась:

– Да я и не хотела! Они мне для уверенности в себе нужны были!

– Так ведь по результатам они будут выбирать, чему нас учить. – Грета пропустила мимо себя основную массу соискательниц и спросила Тирну: – Идем на обед?

– Идем. Уже обеденное время. Кошмар. А насчет учить… я понимаю все. Но слово «экзамен» затмило все доводы, – развела руками она.

После обеда Тирна попыталась выманить соседку на террасу.

– Он ведь не сказал нам не ходить? – спросила, загадочно сверкая глазами.

– Но ясно дал это понять, – возразила Грета. – Мы слишком часто на него натыкаемся. Больше сотни соискательниц, а он встречает только нас.

– Откуда тебе знать? Может, в другое время он встречает остальных?

– Очень смешно, а работает он когда? Тирна, я не люблю, когда меня используют. Скажи правду.

Соседка пожала плечами и замолчала.

– Как хочешь. Я в спальню. Мечтаю снять корсет и вздохнуть спокойно, – сказала Грета и развернулась к лестнице.

Через некоторое время она услышала позади шаги. Так они и шли до самой комнаты в молчании. И даже на ужин отправились как будто вместе и по раздельности одновременно.

***

Укладываясь спать Грета не находила себе места. Финли никогда не отсутствовала так долго. Конечно, никто ей навредить не мог. В этом мэдчен Линдер была уверена – однажды она видела, как мощный боевой пульсар размазался по шкуре лисы, не причинив ей ни малейшего вреда. А будучи ребенком, Грета, стащив книжку из библиотеки, пыталась перекрасить лисицу из рыжего в зеленый. И ничего не вышло. Хотя шуба бабушки до сих переливается всеми оттенками изумруда.

Уснуть Грета не успела. Тихий вздох, едва слышный шум мягких лап и скрип лежанки. Финли вернулась.

– Слава Серой Богине, – выдохнула мэдчен Линдер и укоризненно произнесла: – Я волновалась. Что интересного было?

Опустив руку вниз, она хотела погладить лисицу. Но едва пальцы коснулись какого-то влажного пятна, Финли вздрогнула и заскулила.

– Финли? – позвала она и, спустившись с постели, села рядом с лисой.

Призвав крошечный огонек, мэдчен Линдер сжала его двумя пальцами и осторожно поднесла к шкуре лисы. И едва не выпустила его – там зияла страшная, сочащаяся быстро исчезающей кровью рана.

– Как же так? Как так? Финли, что мне делать?

Лиса только устало закрыла глаза и опустила морду на лапы. Грета попробовала использовать обезболивающее заклятье, но оно растворилось, не коснувшись шкуры Финли.

«Сильная вода», – слабая, какая-то ломкая мысль Финли толкнулась в виски Греты. И следом за ней вторая: «Сахар».

Грета на секунду замерла, пытаясь сообразить, что значит сильная вода. И тут же вспомнила склеп и находящийся за ним ручей.

– Сначала сахар? Чтобы были силы добраться до воды? – мэдчен Линдер понимала, что вряд ли сможет в одиночку донести Финли до ручья.

Но лиса больше ничего не ответила. Поднявшись, Грета осторожно, стараясь не издавать лишних звуков вытащила старое мешковатое платье. Темное и некрасивое, оно не сковывало движений. А к длинному подолу она давно привыкла.

– Далеко собралась? – прошипела с кровати Тирна.

– Сахар воровать, – честно сказала мэдчен Линдер.

– Я с тобой. Не откажусь от залежалой булочки, – хмыкнула Тирна. – Ой, я вот по твоей ауре чую, что ты собираешься затеять разговор из серии «я не могу тебе доверять». Не доверяй. Главное, что я тебе верю.

– Ничего такого я не собиралась говорить, – смутилась Грета.

Тирна собралась быстро, вот только вместо туфель или сапог натянула что-то похожее на короткие кожаные носки.

– Что это? – удивилась Грета.

– Чешки. Я пыталась стать танцовщицей. – Тирна хмыкнула. – Танцевала хорошо, но в труппу не взяли. Сказали, никакая краска мою воронью морду не исправит. Хочу открыть свою школу танцев.

Грета только кивнула. Сама она умела танцевать вальс и старый парный танец «но-фиэли». Автор этого танца был не то эльфом, не то драконом, но в любом случае умер так давно, что происхождение и неважно. Ведь и драконов, и эльфов никто не видел уже невероятное количество столетий.

Выйдя, девушки вздрогнули, и Тирна малодушно выдавила:

– Что-то мне уже ничего не хочется.

– Возвращайся, – предложила Грета. – Мне тоже страшно, но сахар важнее.

– Ага. И ты думаешь, я смогу сидеть одна в спальне зная, что в коридоре это?

Тирна выразительно обвела рукой коридор. И Грета согласно кивнула. Пространство было залито мертвенным, призрачным светом. А морды-светильники выглядели как живые. Или как оживленные. Их искрящиеся глаза следили за каждым жестом девушек.

– У меня сердце бьется где-то в горле, – призналась Грета.

– Серая Богиня, защити и оборони, – зашептала Тирна. – Ты только посмотри на картины.

Днем мертвецов, изображенных на полотнах, скрывал пейзаж. Но ночью деревья и камни стали полупрозрачными, и изображенные люди проступили на первый план. Утопленница приветливо помахала им, и Грета, схватив Тирну за руку, припустила к лестнице.

На первый этаж они выбежали запыхавшиеся, испуганные и даже не пытающиеся таиться.

– Что это? Что это? Грета, ты же не солгала мне? Ты же не… Ох, это кошмар-кошмар! – Тирну трясло.

– Ты о чем? – Мэдчен Линдер погладила соседку по плечу. – Дом старый. Мы не знаем, что за предки были у дерра Ферхары. Вспомни, насколько старый склеп там стоял.

Чуть успокоившись, Тирна медленно выдохнула и принужденно улыбнулась:

– Идем, ближайшие пару часов меня даже мора Муха не испугает.

– Я плохо представляю, где здесь кухня, – честно призналась Грета.

– А я даже представить себе не могу, для чего тебе настолько понадобился сахар, что ты, будучи на вершине балльной пирамиды, рискуешь всем, – нахмурившись, произнесла Тирна. – Но тебе повезло. Первое, что я разузнала, это местонахождение кухни. Папа всегда говорил: подальше от командира, поближе к котлу. Иди за мной.

– Если нас поймают, я скажу, что повела тебя силой, – пообещала Грета. – Но лучше бы, чтоб не поймали. Сахар нужен для Финли. Ее ранили, и мне, чтобы зарастить ее рану, нужен сахар.

Тирна подошла к узкой, неприметной дверце и осторожно ее толкнула.

– Не заперто. Отлично. Знаешь, подруга, мне известно около пятнадцати исцеляющих заклятий. Для них нужны разные вспомогательные компоненты. Но про сахар я слышу впервые.

– Век живи – век учись, – улыбнулась Грета.

Короткий коридор привел девушек в просторное, гулкое помещение кухни. Непроглядную темноту едва-едва рассеивал крохотный светлячок, который Грета сжимала в пальцах.

– Мы будем долго искать, – вздохнула Тирна. – Я плохо ориентируюсь на кухне.

– Я хорошо, но только на своей, – в тон ей ответила Грета.

Прикрыв глаза, мэдчен Линдер мыслями потянулась к Финли. Она не пыталась расшевелить забывшуюся сном лису, нет. Она старалась слить сознания, свое и ее, чтобы исключительная способность Финли находить сахар передалась и ей.

И через пару секунд почувствовала притягательный, волшебный, зовущий аромат. Медленно, очень медленно Грета подходила к дальнему шкафчику. Она была уверена, что белое счастье просто так не дастся. О, наверняка его защищают. В прошлый раз это была целая цепочка капканов и сторожевых проклятий. Но против кончика лисьего хвоста не может устоять ничего!

– Грета!

Вздрогнув, мэдчен Линдер потеряла связь с Финли.

– Ты чего кричишь?

– Ты бы себя видела, – возмутилась Тирна. – Скрючилась, принюхивалась, а потом начала красться как дикий зверь.

– Сахар здесь, но там может быть капкан, – Грета кивнула на шкафчик.

– О, от меня так конфеты прятали, – хмыкнула Тирна и распахнула дверцы.

Там, на серебряном подносе стояла ваза, наполненная сахаром. Рядом с ней, на блюдце, покоилась горка кускового сахара. С другой стороны притулились плитки фруктового сахара и записка: «Пожалуйста, удовлетворись этим».

– Отлично. Берем и идем.

– У меня так много вопросов, – протянула Тирна и взяла записку. – Если ты не знала где кухня, но пришла за сахаром и… Ты не удивилась записке?

– Моя лиса любит сладости. И ворует. Увы.

– Моя фантазия болит, – фыркнула Тирна. – Погоди, вот, пересыпай в кастрюлю. Мало ли, может, они маячки поставили.

Но выйти девушки не успели – кто-то торопливо бежал к двери.

– Сюда, – Тирна показала на соседний шкафчик.

За считанные секунды они забились в шкаф. Первой залезла Тирна, за ней Грета с кастрюлей сахара.

– Сюда-сюда, дерр Ферхара! Вот он, наш сахарный вор! Вот!

В кухне вспыхнул яркий свет. Он проник сквозь щели в шкаф, и Грета зажмурилась.

– Почему я? – спросил Алистер, и мэдчен Линдер поразилась тому, каким смертельно усталым оказался его голос. – Целый особняк народу. Мора Мух… мора Вирстим, Ванда, Калеб и Коб. Но дернули вы меня.

– Так а кого же? – поразилась неизвестная женщина. – Муху я боюсь, Ванда спит, она устала. Калеб и Коб сбежали в город, в бордель. Они молоды, им нужно. А вы…

– А я хотел проспать всего одну ночь, эйта Крита. То вам мерещится пятихвостая лиса, то у вас сахар тает в воздухе. Теперь сахарный вор. И пустая кухня.

Скрип открываемых дверец и задушенный хрип. А следом отборная женская ругань и хрипловатый, заразительный смех Алистера.

– Что там? – едва слышно спросила Грета.

– А я все на место поставила и написала на записке: «Спасибо, еще приду», – прошептала Тирна, прикасаясь губами к уху Греты. – Чернила вытянула и ее же почерком написала.

– Они здесь! Здесь! Надо искать! О-о, что я с ними сделаю! – взвыла эйта Крита.

Грета обреченно прикрыла глаза. Сахар нужен для Финли, но если их поймают… Сахар отнимут, потащат на разбирательство, а подруга за это время истечет своей призрачной кровью и умрет.

По щекам потекли горячие слезы. Кровь стучала в ушах, и сквозь этот шум Грета слышала, как стучат створки открываемых и закрываемых шкафов. Закусив губу, она обреченно ждала.

– Может, вылезем? Вроде как сами сознались? – шепнула Тирна. Ответить Грета не успела.

Створки распахнулись, и мэдчен Линдер увидела перед собой чуть помятого, уставшего Алистера. Криво улыбнувшись искусанными в кровь губами, она крепче прижала к себе кастрюлю с сахаром.

Дверцы резко захлопнулись.

– И здесь тоже никого, – властно произнес Алистер. – Эйта Крита, пересмотрите меню и изымите из него сахар. В конце концов, девушки, как правило, следят за фигурой. Вместо сладкого фрукты, неслащеный чай. И все такое. Здесь главный повар вы, а не я.

– Но, но как же…

– Я сказал – пересмотрите меню. С остальным я разберусь сам.

Через полминуты за дверцами шкафа вновь воцарились тьма и тишина.

– Мы самые натыкаемые мэдчен этого отбора, – хрипло выдохнула Грета. – Выждем немного и идем.

– Выждать – это обязательно. Потому что меня трясет как завязавшего пьяницу.

Нервно хихикнув, Грета не стала озвучивать очевидное – ее трясло не меньше, чем Тирну. Но долго ждать девушки не рискнули. Ведь повариха могла вернуться в любой момент. Дерр Ферхара явно ее не впечатлил.

– А ты ему нравишься, – хмыкнула Тирна. – Не греми сахаром.

– С чего ты взяла? И почему ты идешь впереди?

– Вижу хорошо, – ответила Тирна и добавила: – Это, кстати, ответ сразу на два вопроса.

Затевать спор мэдчен Линдер не стала. Но если ночное зрение соседки ее не удивило, то остальное… Алистер Ферхара однозначно любимец королевы. А при дворе бесчисленное количество красивых, утонченных мор и мэдчен. Да-да, ее величество принимает ко двору не только замужних женщин, но и их дочерей. Никто не понял почему, но большая часть дерров порадовалась. Правда, ходят слухи, что за нравственностью девушек следят очень строго, но… Достоверных сведений нет.

На свой этаж девушки поднимались с трепетом. Перед тем как сойти на площадку третьего этажа, Тирна посторонилась:

– Твоя очередь идти вперед.

– Так вот оно что, – рассмеялась Грета. – Но это всего лишь интерьерная магия. Да, вкус у хозяина прямо скажем специфический, но это не страшно.

– Мне страшно, – честно ответила Тирна, – и я даже не знаю, завидовать тебе или бояться за тебя. И за всех вас. В Царлоте только и слышно: «Ах, если бы был хоть один некромант, хоть самый завалященький». Тьфу.

Открыв дверь спальни, Грета пропустила соседку вперед. И тут же, прикрыв дверь, бросилась к Финли. Поставив перед лисой кастрюлю с сахаром, она замерла. Вот только лиса тоже не спешила оживать и лакомиться сладостью. Зацепив немного сахара, Грета сунула пальцы в пасть Финли. Та чуть приободрилась и слизнула сладость. Чуть расслабившись, Грета повторила – пальцы в сахар, затем на звериный язык. И снова, и снова, и снова. Мэдчен Линдер не считала минуты и только облегченно вздохнула, когда Финли, приподнявшись на слабых лапах, сунула морду в кастрюлю. И истерически рассмеялась, когда в виски толкнулась мысль: «А больше нет?»

Рана на боку перестала сочиться быстро исчезающей кровью. Финли была слаба, и Грета, помня, что до склепа идти довольно долго, повернулась к Тирне.

– Ты можешь еще мне помочь?

– Могу, – кивнула соседка. – И, заметь, даже не потребую объяснений. Что нужно делать?

– Отнести Финли туда, где мы видели раненого дерра Ферхару. Может, на простыню ее положить?

– Да, но неплохо бы соорудить что-то вроде носилок. У меня с преобразовательной магией не так чтобы совсем хорошо, но пару часов продержится. Только хождение по коридору меня угнетает.

– Я нас через окно спущу, – улыбнулась Грета. – Меньше возможностей попасться. Да и входная дверь может быть закрыта.

– Стихия воздуха?

– Капелька ветерка, – скривилась Грета. – Могу спланировать с небольшой высоты. Что мы и сделаем.

Видимо, весь запас ночных неприятностей закончился на кухне, и спуск прошел без сучка и задоринки. А еще Грета подумала о том, что могла левитировать простыню, на которую бы положила Финли. И тогда не пришлось бы впутывать Тирну. Но это пришло в голову, когда они уже подходили к склепу.

До воды Финли добралась сама. Окунула в ручей нос и постепенно целиком втянулась под воду.

– Может, ее стоит вытащить? Она же не может дышать. Грета? Грета, как ты можешь стоять и смотреть, как неразумный зверь себя топит? Ой…

– Если тебе в голову постучала чужая мысль – то все в порядке, ты не сошла с ума. Просто Финли решила с тобой поговорить, – усмехнулась мэдчен Линдер.

– Д-да, – чуть заикаясь, ответила Тирна. – Знаешь, теперь я понимаю, почему тебя не пугает некромантия. Если бы со мной была лиса, истекающая призрачной кровью и способная к ментальному диалогу – я бы тоже никого не боялась.

Пожав плечами, Грета ничего не ответила. Магия смерти окутана множеством мифов. Но лично Грета к некромантии относилась так же, как и к стихийным магам: будь вежлив, и ты не пострадаешь. Маг огня способен выжечь воздух вокруг человека и в человеке, маг воды может надеть на врага водяной намордник, и тот захлебнется. А о том, на что способны маги воздуха и земли, лучше и вовсе не думать. Особенно про последних. Вряд ли приятно, когда в тебе прорастает какое-нибудь недавно съеденное семечко.

«Не ждите».

– Нет уж, Финли, – проворчала Грета, подходя ближе к ручью. – Ты уже одна где-то погуляла, спасибо, что смогла до меня добраться.

Тирна преобразовала носилки в два плетеных кресла и позвала подругу:

– Садись. Будем ожидать с удобством.

– Спасибо. Преобразование – это просто чудо какое-то.

– А ты не можешь? Оно же всем доступно, – удивилась Тирна.

– Могу, но тебе не понравился бы эффект, – смутилась Грета.

На самом деле мэдчен Линдер давно перестала пытаться освоить преобразование. В академии его преподают с четвертого курса, а самостоятельно… Что ж, предметы приобретали незапланированные цвета, которые сохранялись и после возвращения изначальной формы. Именно таким образом у моры ван Линдер появился салатово-фиолетовый парадный сервиз. И даже себе Грета не могла объяснить, почему училась преобразовывать предметы на самой дорогой фарфоровой посуде.

– Да? – удивилась Тирна. – Я знаю, что лет до восемнадцати заниматься преобразованием нельзя – магия шалит. И последствия таких преобразований не сможет отменить никто. Его и в академиях-то начинают преподавать не раньше четвертого курса.

– Да, я знаю, – соврала Грета и отвернулась.

Бабушкина библиотека была полна книг о магии. Но эти книги рассчитаны на тех, кто уже закончил обучение в академии и продолжает совершенствовать свой дар. Грета таскала их втихую, и многие вещи не получались. Или получались, но неправильно. До недавнего времени она, из-за неудачных преобразований, считала, что обладает каким-то уникальным даром. Который еще не открылся. А теперь стало ясно, что просто еще не доросла. А Тирна, значит, доросла.

Покосившись на соседку, Грета спросила:

– Почему ты мне так доверяешь?

– Я хочу верить людям, – пожала плечами Тирна. – Меня предавали, ты знаешь как минимум об одном разе.

Мэдчен Линдер кивнула. Ведь речь явно шла о подлом женихе.

– Да, я помню, ты рассказывала.

– Угу, – кивнула Тирна. – Бывали и другие случаи, но помельче. И все же, Грета, если никому не верить, то жить становится очень тошно. А сейчас я даже ничем не рискую. Я пришла ради уроков. И ради них я была готова идти по головам. Но таинственная злодейка все устроила лучшим образом – даже оказавшись в хвосте рейтинга, я смогу посещать занятия. Так и чего ради мне пыжиться?

– Придворная должность, – напомнила Грета, – высокая зарплата.

– И вечно согнутая спина, – покивала Тирна. – Посмотри, как с нами обращается мора Муха. Мы уже в рабстве. Поверь, попадешь ко двору через этот отбор и будешь впахивать как молодая лошадь. Каждый алдоранн отработаешь, и еще сверхурочно добавят. Не-ет, у меня свои планы на жизнь. Но образование важно.

Покосившись на Финли, которая начала вяло шевелить хвостом и, наконец, вытащила на поверхность морду, Грета спросила:

– Но ведь ты закончила академию?

– Я неплохой маг, – улыбнулась Тирна, – но все остальное прошло мимо меня. Знаешь, чтобы эффектно нарушать правила этикета, их нужно знать. Только в этом случае ты будешь очаровательной сумасбродкой.

– Да, здесь ты права, – согласилась Грета. – Этикет из меня в свое время выпил все соки. И я, честно говоря, ненавижу большие официальные обеды. Не путаюсь, но удовольствия не получаю. Скучно.

– А правда, что застольная беседа строго регламентирована? – тут же спросила Тирна.

Чуть прищурившись, Грета постаралась объяснить как можно более понятно:

– Не совсем так. Нельзя говорить громко и нельзя явно шептать. Близко склоняться к собеседнику тоже нельзя. И позволять собеседнику вторгаться в твое личное пространство – нельзя. Нельзя говорить о телесных жидкостях и газах, а также о болезнях. Обсуждать присутствующих – тут нужно быть осторожной. С хорошим знакомым можно обсудить прошлый официальный обед, если он происходил не в том же месте, что и этот.

– Это кошмар. А бедные высоко взлетевшие эйты в то же время думают о том, какую вилку выбрать, – вздохнула Тирна. – А еще говорят, что самые нейтральные темы – погода и урожай зерна.

– По таким темам и вычисляют тех, над кем можно поиздеваться, – покачала головой Грета. – Как ты себе это представляешь? Обед, вы с соседом представились друг другу, и тут ты говоришь: «Вы не находите, что солнце сегодня особенно яркое?»

– Тогда о чем?

– Ты женщина, и на большом обеде рядом с тобой будет сидеть мужчина. Это его проблема – с чего начать диалог и начинать ли. О, смотри, Финли выбралась. Идем скорей за ней.

– Ты обязательно продолжишь эту лекцию. – Тирна встала и превратила кресла в маленький осветительный шар.

Шли быстро – Финли выбрала очень удобную тропку. На ней совсем не было ни корней, ни веток кустарника. Грета всегда удивлялась, как лиса даже в самой непролазной чаще находит такие удобные, натоптанные тропки. Которые сама Грета после не находит, даже если четко помнит, где именно она должна быть.

Уходя, Грета даже не заметила, что особняк ярко подсвечен магическими светильниками. И сейчас, глядя на его сверкающую громаду, она позволила себе расслабиться и опустить напряженные плечи. Все. Добрались. Сейчас внутрь, потом на третий этаж – и спать.

Именно поэтому резкий бросок Тирны застал Грету врасплох. Соседка свалила мэдчен Линдер в кусты, навалилась сверху и зажала ладонью рот. А Финли не спешила спасать хозяйку – лиса молниеносно пристроилась рядом и даже уши прижала к голове.

В голове у Греты зашумело, сознание человека слилось на сознанием лисы, и через долгие три секунды она поняла, что происходит: кто-то шел по дорожке. Как-то рано она расслабилась, поняла мэдчен Линдер и куснула Тирну за пальцы. Ибо нечего пихать их ей в рот, когда она почти лиса.

Финли, извернувшись, успела цапнуть осветительный шар, из-за чего ее морда начала призрачно светиться. Но кусты были достаточно плотными. По крайней мере, Грета на это очень надеялась.

– Алистер очень устал, дорогой, – произнес приятный, женский голос.