Чужие игры. Противостояние

Константин знал, что его дочь – гений.

– Ты понимаешь, что сделала?

– Доказала уязвимость криптовалюты. – Девушка накрыла ладонью руку отца. – Папа, мы богаты, понимаешь? Я могу нарисовать любое количество любой валюты! И никто не сможет отследить её происхождение. Никто! – Сандра рассмеялась. – Давай создадим кошелёк на первое время… Какая крипта тебе нравится?

Она потянулась к клавиатуре, но Константин остановил дочь и медленно произнёс:

– Ты доказала нечто другое, Сандра.

– Что же? – Девушка почувствовала тревогу в голосе отца и насторожилась.

– Ты доказала, что криптой можно управлять. – Он снял очки. Хотел протереть, но не сумел нащупать в кармане платок. Бросил очки на стол и сказал: – Крипта не уязвима, она контролируема. И этого нам не простят. – Пауза. – Нужно уезжать.

///

Он оказался прав во всём. Абсолютно во всём.

Из Франкфурта, где они жили три последних года, спешно поехали в Милан. По дороге Константин, нарушив данное умершей жене обещание, вернулся к старому: взломал сайт железных дорог и следующие билеты – в Париж – взял на чужие имена. Во Франции не задержались, вновь сменили имена и перебрались в Лондон. Здесь сняли квартиру, решив выждать пару дней, прежде чем отправиться дальше, но получается, недооценили преследователей. Действия Сандры не остались незамеченными, и по их следу направили опытных и умелых охотников.

Их настигли в Лондоне.

Константин получил две пули в грудь и одну – в голову, а Сандра благодаря счастливому стечению обстоятельств оказалась в тёмном подвале.

– Как же здесь воняет.

– Как на твоей кухне.

Убийц было двое, судя по выговору – албанцы. Как объяснил потом Амато, выследили их с отцом опытные спецы, сумевшие разобраться в устроенных Константином взломах и проследить до дешёвого дома в небогатом районе Лондона. А вот на завершающую стадию послали тупых, работающих «втёмную» исполнителей, решив, что они без труда справятся с «очкариком» и ребёнком. Но как это всегда бывает, желание сэкономить вышло боком. С другой стороны, заказчики были уверены, что крипту взломал Константин, и не особенно настаивали на смерти его дочери.

– Ты уверен, что она побежала сюда?

– Да… кажется.

– «Кажется»… – недовольно отозвался первый.

– Да не волнуйся, – хмыкнул второй. – Если не найдём эту, пристрелим какую-нибудь подходящую сучку и скажем, что всё сделали.

– Ты серьёзно?

– В морду выстрелим – и пусть потом разбираются.

Первый помолчал, переваривая предложение напарника, а второй продолжил:

– А может, сначала позабавимся? Ей ведь шестнадцать…

– Здесь есть второй выход. – Первый выругался. – Кажется, мы её упустили.

– Хреново, – расстроился второй албанец, который уже представлял, как позабавится с девочкой. – Пошли скорее, может, догоним.

Послышались удаляющиеся шаги, и только тогда Сандра поняла, что не дышала всё то время, что по подвалу ходили убийцы. Маленькая, худенькая, она ухитрилась закопаться в кучу мусора, сжалась в комочек и осталась незамеченной. Но даже теперь, услышав, что убийцы ушли, она не поднялась на ноги, а съёжилась ещё сильнее и зарыдала.

Беззвучно.

25.12.2036

Сначала Леди и Бесполезный, потом – Диккенс…

Этих примеров ребятам оказалось достаточно для того, чтобы вернуться к нормальному общению с Баррингтонами. Столпотворения около них, разумеется, не случилось, но когда Анна ходила по ангару, то постоянно слышала слова ободрения и поддержки. Ребята спрашивали, как Артур, и желали ему выздоровления, и это… Это работало – слова придавали сил и подняли настроение. Анна стала разговаривать, улыбаться и перестала чувствовать себя одинокой. И уж тем более – отверженной. И ещё её очень обрадовала деликатность ребят, которые, спрашивая об Артуре, не начинали расспросы о том, что с ним случилось, понимая, как тяжело переживает девушка состояние брата. Спрашивали и сочувственно вздыхали. В душу не лезли.

Выспавшись, Анна наконец-то почувствовала голод, поела – Диккенс принесла её порцию, – вновь сходила в уборную, а когда вернулась, обнаружила, что вокруг её спального мешка расселась целая делегация: Октавия, Август и Конфетка. Потом увидела, что Диккенс уводит Баджи, и поняла, что предстоит разговор.

– Как погуляли? – Баррингтон видела, что Леди и Бесполезный сначала сходили к пробоине, затянутой силовым полем – к «окну», из которого открывался вид на бесконечный космос, а затем плотно и довольно долго говорили с Конфеткой и Баджи. Как поняла Анна, в основном с Конфеткой. О чём был разговор, Баррингтон догадывалась, предполагала, что ОК захочет выступить «голубем мира», но не ожидала, что это произойдёт настолько быстро.

– Неплохо погуляли, – улыбнулась Октавия. – Узнали много интересного.

– Правда?

Анна уселась на свой спальник и улыбнулась Леди. На Сандру она подчёркнуто не смотрела. Во всяком случае, пока. Конфетка, в свою очередь, держалась спокойно и молчала, скорее всего – соблюдая достигнутую договорённость: ОК и Бесполезный «топят лёд» и только потом позволяют ей вступить в разговор.

– Ты не удивилась, – заметила Октавия.

– Ожидала.

– Я так предсказуема?

– Ты… – Баррингтон удивлялась своему спокойствию. Она понимала, что рано или поздно разговор состоится, но была уверена, что сорвётся – раскричится на Сандру, а может быть, даже попробует её ударить. Но то ли отдых её успокоил, то ли присутствие Октавии подействовало, но Анна не чувствовала ничего, кроме лёгкой отстранённости, и была готова говорить. Неохотно, но говорить. – Ты не предсказуема, ты просто хорошо ко мне относишься… – Баррингтон выдержала коротенькую паузу и уточнила: – К нам. Ты хорошо относишься и ко мне, и к ней, и хочешь вернуть то, что было.

– Да, – не стала отнекиваться Леди.

– За это тебе спасибо.

Возникла короткая пауза. Все ждали от Анны продолжения, но его не последовало.

– И всё? – удивилась Октавия.

– Признаться, я не уверена, что сейчас разговор уместен, – честно ответила Баррингтон. – Мне нужно время, чтобы всё как следует обдумать.

– К сожалению, времени у нас нет, – подал голос Даррел.

– Почему? – не поняла Анна. – Миссия сорвалась, VacoomA повреждён, а значит, мы здесь застряли и располагаем массой времени.

– Мы здесь застряли, – согласился Август. – Но это не значит, что наше пребывание будет таким же монотонным, как раньше. Сейчас события начнут ускоряться.

– Уверен?

– Убеждён.

– И в каком направлении?

– Мы все ждали появления Райли, но то, как он решил появиться, никого не обрадовало, – вернула себе слово Октавия. – К сожалению, Аллан прибыл не чтобы спасти нас, а ради инопланетных технологий, а при удаче – самого корабля.

– Это правда? – тихо спросила Баррингтон.

– Не сомневаюсь в его целях, – твёрдо ответила Леди. – Он набил VacoomA учёными – это ещё можно понять, и военными – из-за которых и случилась катастрофа. – ОК помолчала. – Полагаю, ты это знаешь.

– Я это знаю, – не стала отрицать Анна. – Но откуда знаешь ты?

– Логика и… друзья. – Октавия улыбнулась Сандре.

Баррингтон выдержала паузу, после чего – впервые с начала разговора – посмотрела на Конфетку.

– Почему ты им рассказала?

– Потому что на кону наши жизни, – пожала плечами Сандра.

– Ты боишься?

– Потихоньку начинаю.

– Я думаю, все сейчас боятся, – мягко поддержал Конфетку Даррел. – Или начинают бояться – если раньше мозгов не хватило.

– И ты боишься? – Анна в упор посмотрела на Бесполезного.

– Да, – сказал Август, отвечая на взгляд. – И мне не стыдно.

– С каждой секундой надежда на возвращение истончается, – грустно произнесла Октавия. – И чем дальше мы будем от Земли, тем больше будет отчаяния.

– Не слишком ли сильное слово – отчаяние?

– Оно в полной мере отражает происходящее, – уверенно ответила Октавия. – Приключение на инопланетном корабле – это здорово, будет о чём рассказать, но все хотят домой – туда, где будет кому рассказывать о приключении. Мы долго держались, потому что нам было чего ждать и на кого надеяться, но скоро до всех дойдёт, что спасательная миссия провалилась, Райли оказался в той же ситуации, что и мы, и спасения нет…

– Я поняла, поняла, – перебила её Анна. – Но как всё это связано с вашим предложением?

– Нельзя терять ту сплочённость, которая у нас появилась. Я понимаю, тебе сейчас трудно, но ты – один из лидеров нашего общества. И если ты уйдёшь в сторону, вылезет Пятый или, что ещё хуже, Хиллари.

– Какая разница?

– Они будут делать всё, что велит Райли, а нам нужно отстаивать свои интересы.

– Они у нас есть?

– Да.

– И какие?

– Мы хотим домой.

– Все хотят домой. Только Райли хочет вернуться домой с богатым призом.

– И он готов на любой риск.

– Согласна.

– И нужно дать ему понять, что мы не хотим, чтобы он рисковал нами. Если мы покажем себя послушной или аморфной массой, они будут принимать решения, не спрашивая нас.

– А так спросят?

– Им придётся.

– Это важно?

– Важно, – серьёзно подтвердила Октавия. – Они поймут, что мы можем не согласиться.

– Допустим, не согласимся, и что? – Анна по очереди оглядела Леди, Бесполезного… помедлила… и посмотрела на Сандру. – Что мы сможем сделать?

– Зависит от того, с чем мы будем не согласны.

Они предлагали понятную и, наверное, правильную вещь: создать, а точнее – не позволить исчезнуть активному ядру, вокруг которого сплачивались ребята. И продолжат сплачиваться. Сначала вернутся те, кто поддерживал Анну раньше, потом подтянутся колеблющиеся. Обязательно подтянутся, поскольку Баррингтон знали и верили ей, поскольку Анна славилась умом и рассудительностью, помогала всем, кто просил о помощи, и не боялась отстаивать права ребят перед Линкольном. Леди и Бесполезный вовремя подставили ей плечо, и дело оставалось за малым: уговорить Анну вернуться в игру.

– Зачем вам это? – поинтересовалась Баррингтон. – Вас уже трое, а с Баджи – четверо. Достаточно, чтобы сформировать группу.

– Нет, недостаточно.

– Почему?

– Потому что ты… – Бесполезный бросил взгляд на Октавию, дождался одобрительного кивка и продолжил: – Наш с Леди авторитет базируется на достижениях, а твой – на человеческих качествах. Ты – хорошая. Нравится тебе это или нет, но ты – хорошая. Ребята это чувствуют и тянутся к тебе. И мы к тебе тянемся, Анна. И мы хотим, чтобы ты была с нами.

– Я – отличное знамя, – улыбнулась Баррингтон.

– Нет, ты просто хороший человек. И ты всё равно не усидишь на месте. – Август прищурился. – Я это знаю, и ты это знаешь, Анна. В какой-то момент тебе не понравится, что происходит вокруг, и ты начнёшь действовать. Это обязательно случится.

И он был прав. Абсолютно прав – так будет. Она не усидит на месте, но выступать лучше во главе сторонников – так её точно услышат, а потому – почему бы не принять предложение старых друзей?

– Мы договорились, – тихо произнесла Бар-рингтон.

– Спасибо.

– На самом деле – вам спасибо. – Анна помолчала. – Но я всё равно не понимаю, почему вы не пришли одни?

И снова смотрит только на Октавию и Даррела.

– Потому что помимо общего дела у нас есть общая тайна, – ответила Леди.

Баррингтон вздрогнула и скривила губы:

– Она вам рассказала?

– Я не идиотка, – бросила Сандра.

– На самом деле это моя вина, – поспешила вернуться в разговор Октавия. – Анна, пожалуйста, поверь: я не следила и не хотела подслушивать, но когда вы говорили с Артуром, один из микродронов оказался поблизости и записал часть разговора. Если что – я его уже стёрла.

– Но сначала ты дала его послушать…

– Другу и подругам, – Леди мягко перебила Баррингтон. – Я не собираюсь оправдываться, но прошу учесть, что я, мягко говоря, была в шоке от услышанного. И это очень мягко говоря.

Несколько секунд Анна молчала, затем вздохнула.

– Я понимаю. – И посмотрела на Сандру. – Ты им всё рассказала?

– Я знаю не очень много. Только то, что Артур как-то связан с инопланетянами. – Конфетка выдержала взгляд Баррингтон. – Детали известны только тебе.

Сандра знала больше, чем «не очень много», но дала понять Анне, что скрывает основную информацию от друзей – потому что некоторые скелеты должны оставаться в шкафах как можно дольше, в идеальных случаях – навсегда. Сандра это понимала и потому промолчала, а вовсе не для того, чтобы наладить отношения с Баррингтон. Которые имеет смысл прояснить прямо сейчас.

– Вы позволите нам поговорить наедине? – спросила Конфетка, продолжая смотреть на Анну.

– Да, – поколебавшись, сказала Баррингтон. – Пожалуйста.

Леди и Бесполезный переглянулись, после чего медленно поднялись на ноги:

– Конечно.

…

Важность этих встреч подчёркивалась тем, что они никогда не проходили в режиме онлайн. Разумеется, те участники, которые не могли присутствовать по уважительным причинам, подключались к разговору удалённо, но остальные приезжали к президенту России в обязательном порядке – Емельянова хотела лично видеть и слышать тех, кто с самого начала был вовлечён в происходящее и все последние дни работал только над проблемой «Чайковского».

– Когда восстановят связь? – сухо спросила президент после того, как участники совещания расселись за столом.

– Непредсказуемо, – ответил адмирал Касатонов. – Может, через четверть часа, может, завтра утром.

– Это нормально?

– С точки зрения людей, привыкших, что Сеть никогда не падает – нет, не нормально. В космосе такое бывает.

Емельянова ответила адмиралу тяжёлым взглядом и поинтересовалась:

– Ты думал, что я спрашиваю как человек, привыкший к устойчивой связи?

Касатонов порозовел, отвёл взгляд, но через мгновение опомнился и уставился на Емельянову:

– Прошу прощения, госпожа президент. Я выразился некорректно. Я хотел сказать, что в космосе, к сожалению, бывают проблемы с передачей сигнала.

– То есть мы не считаем, что проблема вызвана действиями инопланетян?

– Уверен, что нет, госпожа президент.

– На меня давят, – мрачно произнесла Емельянова. – Возможность захватить корабль пришельцев сводит политиков с ума, а при мысли, что его захватим мы, они звереют.

– К кораблю отправился Райли, – напомнил Марк Штерн, помощник президента.

– На какое-то время это их успокоило, – признала Емельянова. – Но теперь они снова наседают.

– Боятся, что мы заберём приз?

– Они бы поступили именно так, вот и меряют всех по себе.

– Сейчас это не важно. Важно то, что любая пауза мне мешает.

– Все они прекрасно знают, что в космосе случаются проблемы со связью.

– Знают, но не собираются в этом признаваться. Они видят только то, что им выгодно. И помнят только о том, что им выгодно.

– Алексей, я это вижу каждый день.

– Извините, госпожа президент.

Емельянова улыбнулась, показав, что замечание было не то чтобы серьёзным, и вздохнула:

– Они ведут себя так, будто мы уже взяли корабль под контроль. И не хочу даже думать о том, что будет, если у нас получится.

– Цивилизация совершит невероятный рывок, – негромко произнёс Штерн. – Сравнимый с тем, который случился в XIX веке.

– Но вначале будет грандиозная драка за ресурсы, дающие возможность этот рывок совершить.

– Надеюсь, здравый смысл возобладает и в выигрыше окажется всё человечество.

– Человечество – это просто слово, – негромко заметил Козицкий, самый незаметный участник совещания.

– Миллионером стал Генри Форд, но благодаря его конвейеру машины стали доступны миллионам простых людей.

– Этот спор не имеет смысла, – недовольно произнесла президент. – Научно-технический прорыв, который мы совершим, если заполучим технологии инопланетян, это и огромные деньги, и власть. Все это понимают и готовы драться. И мне… – Емельянова вздохнула. – Мне начинает казаться, что лучше бы корабль не прилетал. Мы бы всё равно отправились к звёздам, но сами: постепенно додумались бы до нужных технологий и вышли в большой космос. Причём вышли бы те, кто придумал… – Она бросила быстрый взгляд на Штерна: – Вышел бы тот, кто придумал конвейер, а не воспользовался идеей Форда.

Марк опустил голову.

– Ещё ничего не решено, госпожа президент, – заметил Козицкий, разглядывая пуговицы на рукаве пиджака.

– Да, не решено. Я знаю, что контроль над кораблём – мечта. И не факт, что мы сумеем её осуществить.

– Насколько я могу судить, госпожа президент, мы говорим о боевом корабле…

– Откуда такой вывод?

– Он явно не в порядке, – ровным голосом ответил Козицкий. – И был не в порядке до того, как мы вывели из строя его компьютерную систему. А теперь вспомните, как инопланетяне среагировали на приближение VacoomA с десантом на борту.

– Агрессивно.

– А как реагируют терпящие бедствие суда на приближение тех, кто может им помочь?

– С благодарностью.

– И только военные, у которых на борту оружие и секретные документы, не подпустят спасателей, даже если будут умирать. Это первое правило, госпожа президент: боевой корабль не может оказаться в чужих руках.

Несколько мгновений присутствующие обдумывали заявление Козицкого, после чего Касатонов покачал головой:

– Они знают, что мы не в состоянии им помочь. И не захотели, чтобы мы забрали корабль. Возможно… точнее, наверняка, он чья-то частная собственность, и хозяева предусмотрели протокол действий при попытке захвата.

Если у дознавателя и была своя версия, озвучивать её он не стал, не желая затевать спор на пустом месте. Вместо этого вяло улыбнулся ногтям своих больших пальцев и продолжил:

– Правду, надеюсь, мы узнаем чуть позже. Но в любом случае, космический корабль очевидно имеет высокую ценность… в денежном выражении… – Козицкий решил выразиться чуть иначе. – И существует высокая вероятность того, что в настоящий момент владельцы ведут активный поиск исчезнувшей собственности.

– Гм…

– Э-э…

– Чёрт…

Если судить по коротким репликам, никто, кроме Козицкого, об этом не подумал.

– А значит, существует вероятность, что владельцы обнаружат свою собственность и явятся за ней.

– Не хотелось бы, – выдохнул Касатонов. – С ними нам точно не совладать.

Военный всегда будет в первую очередь предполагать худшее – что незваные гости поведут себя агрессивно. Следующее заявление – от Штерна – прозвучало намного оптимистичнее:

– Если за кораблём явятся хозяева, то это хорошо – будет с кем договариваться.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла президент.

– Только то, что до сих пор мы не смогли выйти с пришельцами на диалог. Возможно, потому, что они не имеют на то полномочий. И появление хозяев корабля поможет начать нормальный переговорный процесс.

И Марк улыбнулся так, что стало абсолютно ясно, что лично он охотно примет в нормальном процессе участие, ради чего готов лететь хоть на Луну, хоть на Марс.

– Хозяева за кораблём ещё не явились, – улыбнулась Емельянова. – Но Козицкий прав: нужно держать в голове возможность их прибытия.

– И возможность того, что они просто заберут свою собственность и улетят.

– Это может стать прекрасным выходом из положения.

– С политической точки зрения – да: страсти улягутся, все опомнятся, при этом поймут, что, несмотря на выкладки Теории относительности, межзвёздные полёты возможны, и серьёзно примутся за исследования.

– Хотелось бы полететь в дальний космос раньше, чем через пару-тройку поколений. – Судя по замечанию, Касатонов уже мысленно считал корабль своим.

Впрочем, не он один.

Успех первой части миссии, то есть благополучный прилёт Аллана Райли на инопланетный корабль, многим вскружил голову. Люди, даже здравомыслящие, отказывались понимать разницу между «прилетел» и «захватил», грезили путешествиями к звёздам и не сомневались, что через пару-тройку дней директор «Vacoom Inc.» доставит добычу на орбиту Земли. Затем корабль очень быстро изучат – ведь в фантастических блокбастерах всё происходит очень быстро, – и уже к лету любой желающий сможет приобрести недорогой тур к Альфе Центавра. Люди принялись мечтать, не желая задумываться над тем, что миссия, едва начавшись, почти провалилась и в любом случае далека от завершения.

– Будем решать проблемы по мере поступления, – произнесла президент, оглядев не в меру оптимистичных помощников. И улыбнулась, услышав сообщение секретаря, что связь с «Чайковским» восстановлена.

///

– Надеюсь, мы вас не слишком задержали? – с улыбкой поинтересовался Райли, усаживаясь перед видеокамерой справа от Линкольна. – Если да, то прошу прощения.

– Вовсе не задержали, Аллан, – спокойно ответила президент. – Нам было о чём поговорить.

– Догадываюсь.

– Здравствуйте, – вежливо произнёс Линкольн, глядя прямо в объектив. – Очень рад, что связь восстановилась, и пока она не прервалась, позвольте поздравить вас с наступившим Рождеством.

Несколько неожиданное начало заставило русских переглянуться, после чего Емельянова вежливо ответила:

– Спасибо.

– А мы вас поздравим чуть позже, – добавил адмирал Касатонов. – От себя.

Марк хмыкнул. И даже Козицкий растянул губы в подобии улыбки.

– Хорошая шутка, – оценил Райли.

– Ну, у тебя не получилось сотворить чудо, посмотрим, сможем ли мы.

– А сколько до вашего Рождества? – неожиданно спросил капитан.

– Две недели, – машинально ответил Штерн.

– Чуть меньше, – уточнил Касатонов.

– А как так получилось? – удивился Линкольн.

Русские вновь замолчали. Однако на этот раз в их молчании недоумение читалось настолько отчётливо, что Райли не выдержал и поинтересовался:

– Тебе правда интересно?

– Просто спросил, – опомнился капитан. И перешёл на деловой тон: – Хотел сказать, что за две недели мы уйдём очень далеко и не сумеем вернуться, даже если починим VacoomA. Так что хотелось бы получить ваше чудо чуть раньше. Экспресс-доставкой.

– Чудо потому и называется чудом, что помогает в, казалось бы, безнадёжных ситуациях, – мягко сказала Емельянова. – Но мы посмотрим, что можно предпринять для его ускорения.

– Спасибо.

– Если серьёзно, то чудо нам пригодится, – вернулся в разговор Райли. – Мы уже так далеко от Земли, что сможем вернуться только в том случае, если нас встретят.

– Но ведь это возможно?

– Возможно, – кивнул Райли. – Пока.

– Сколько времени у нас есть? День? Два?

– Не более.

– Если скорость и направление инопланетного корабля не изменятся, то у вас есть двое суток, чтобы его покинуть, – доложил Касатонов.

– А что потом? – спросил Марк.

– Потом мы сможем вернуться только на самом корабле, – улыбнулся Райли.

– Это возможно?

– Мы над этим работаем.

Планируя экспедицию, директор «Vacoom Inc.» не скрывал, что его главная цель – попытка захвата инопланетного корабля. Состав миссии полностью соответствовал задаче, но оказанное инопланетянами сопротивление могло спутать Райли карты, и потому следующий вопрос был вполне логичен:

– Потери велики? – тихо поинтересовалась Емельянова.

– У Коллинза в живых осталось шестеро парней, – коротко ответил директор «Vacoom Inc.». – И два инженера из группы учёных. Ещё я и Перес с Микшей.

Линкольн хотел что-то сказать, но смолчал. Понял, что не сможет. Он знал, что на VacoomA летело двадцать три человека, включая членов экипажа. Двадцать три. А выжили двенадцать.

– Экипаж уцелел, – сообщил Аллан. – Капитан Перес и бортинженер Микша уже приступили к ремонту клипера, им помогает кадет Вагнер. По предварительным оценкам, основные системы корабля не повреждены, ремкомплекты есть, нужные запчасти тоже, а если чего не хватит – снимем с «Чайковского».

– Сколько времени потребуется на восстановление VacoomA?

– Сутки. Может, чуть больше.

– То есть вы успеваете?

– Вполне.

– Мистер Райли, если я правильно помню, в настоящий момент ваш клипер находится в таком же ангаре, как и «Чайковский»? – подал голос Козицкий. Спросил привычным блёклым голосом, полностью соответствующим блёклой внешности, и привычно не глядя в объектив. На этот раз дознаватель разглядывал карандаш.

– Совершенно верно, – подтвердил Аллан.

– То есть, даже приведя VacoomA в порядок, вы не сможете самостоятельно покинуть корабль?

– Спасибо, что напомнили, – язвительно произнёс Райли.

– Я просто уточнил, ничего больше.

– Да, не сможем.

Штерн глубоко вздохнул, открыл рот, намереваясь вступить в разговор, но замолчал, перехватив выразительный взгляд президента.

– Вам нужно, чтобы системы инопланетного корабля заработали в штатном режиме.