Мир Дим

Дмитрий Гринин

Мир Дим

Глава 1

1

23:50

Осенний вечер, а точнее уже ближе к ночи. Конец сентября – именно то время, когда уже не жарко, но ещё и не холодно. Идеальный баланс. В наших краях такое бывает нечасто и длится недолго, так что нужно ловить момент и наслаждаться. Чем я и занимаюсь, лёжа на диване перед телевизором. Телевизор? В 2021-ом году? Тоже задаю себе такие вопросы. Но, тем не менее, иногда появляется желание именно посмотреть этот «ящик». Ни посидеть за компьютером, ни глянуть ютуб, ни мемы про котов. А именно телевизор. Может дело в ностальгии, родом из детства, а может причина в чём-то другом. Я вот думаю, что дело в том, что иногда я сам не знаю чего хочу. И тогда за компьютером делать нечего. А телевизор предлагает тебе какие-то варианты, каждый канал свой. Твоя задача лишь нажимать на пульт и делать выбор. И вот я лежу и делаю выбор. Скука, скука, скука. Ничего интересного, но и я уже одним глазом сплю. Так что, возможно, мне как раз поскучнее и нужно. Вдруг, я натыкаюсь на какой-то канал, где в кадре демонстрируют стол, а за ним сидят трое мужчин и о чем-то спорят. Спорят настойчиво, каждый с каждым – своего рода мексиканская дуэль, где вместо оружия используются слова, и все с радостью пускают их в ход. Я не эксперт, но это явно религиозное противостояние – это понятно из их слов и внешнего вида. Бог? В 2021-ом? Я уверен, человечество уже давно ответило на все вопросы. И примерилось с тем, что Его не существует. Но вот выходит, что не все. Благо, это весьма подходит, чтобы помочь мне уснуть.

У вас бывает такое, будто засыпаешь на секунду, а потом резко просыпаешься, без какой-либо причины? У меня бывает. Вот только что произошло именно так. А самое обидное, что после такого сон как рукой снимает. Трое продолжали спорить, а я, в расстроенных чувствах, пошёл на кухню делать чай с лимоном. Электрочайник своим шумом перекрыл спорящих, и я подумал, что так даже лучше. «Они никогда не придут к истине» – промелькнула в голове мысль. Чайник закипел и перестал шуметь…как и телевизор. Это странно. На кухне горел свет, а значит, электричество не пропало. Это было не столько важно, сколько интересно, так что я пошёл выяснять.

Войдя, я обнаружил, что телевизор выключен, а на диване сижу…я. Нет, серьёзно, я сам! Только, почему-то, одет в чёрный классический костюм и чёрную рубашку. Я выглядел…как я: густые каштановые короткие волосы, зачёсанные слева направо, средний рост, вполне стандартный для этого роста вес, глаза…я не знаю какого цвета у меня глаза, но каких-то тёмных оттенков. И эти глаза (мои глаза!) сейчас смотрят на меня. А я стоял и не мог пошевелиться, не мог ничего произнести. «А может я и не проснулся» – всё, что смог выдать мой мозг.

– Ну здравствуй. – он спокойно, моим голосом, поприветствовал меня, продолжая смотреть прямо в глаза.

– …Кто ты? – лишь некоторое время спустя я смог выдавить из себя хоть что-то.

– А ты не узнаёшь? Странно.

– Нет, конечно, узнаю и вижу, что ты выглядишь, как я. Но я стою сейчас и смотрю на тебя, а значит, ты быть мной не можешь. По крайней мере, в том понимании «я», которое есть у меня в голове.

– Звучит логично.

– Так кто ты? Как ты сюда попал? Дверь снаружи не открыть, ты влез через окно? И что ты вообще делаешь у меня дома?

– Я здесь, чтобы сыграть с тобой в игру, с высокими ставками. А если хочешь знать, кто я, то тебе самому нужно будет ответить.

– Какая ещё игра? Какие ставки? Я ставить ничего не хочу, это не ко мне.

– Ставка уже стоит, и ты уже играешь.

– А если я не хочу?

– Можешь отказаться.

– И?

– И проиграешь.

– Ну проиграю и проиграю. – я развел руками. – А что за игра вообще? Я надеюсь, FIFA? Тогда я, возможно, и передумаю.

– Забавно, но, к твоему счастью, нет. – он улыбнулся. – Я просто задам тебе один вопрос, ты дашь мне ответ. Вот и вся игра.

– А почему ты решил сыграть именно со мной?

– Ну как же, ты сказал, – на этих словах он достал небольшой чёрный блокнот, – я цитирую: «Я уверен, человечество уже давно ответило на все вопросы». С кем же, как не с тобой, играть в эту игру?

– И какой у тебя вопрос?

– Ну вот, а ты говорил, что не хочешь играть. Вопрос звучит так: «Можно ли отличить Бога от дьявола?»

– Да, конечно.

– Так отличи. Кто-то из них сейчас перед тобой.

– Кто?

– Ну так это я у тебя спрашиваю, а ты просто переводишь стрелки.

– Может, я хочу понять, знаешь ли ты сам ответ на свой вопрос.

– Знаю.

– Ну так ответь, и мы сравним наши ответы. – я слегка улыбнулся, ведь, действительно, неплохо было бы закончить эту игру победой уже сейчас.

– А ты мне поверишь?

– Ну да.

– Даже если, например, я дьявол, который скажет что он Бог?

– …

– К тому же, кто будет проверять правильность твоего ответа?

– Даже не знаю.

– Посуди сам, нас тут двое: я и ты. Ты отвечаешь, а я…– он сделал характерный жест рукой, призывающий своего собеседника продолжить фразу.

– …

– А я скажу тебе, прав ты или нет. Получается, любой мой ответ априори правильный, любой твой ответ – правильный лишь тогда, когда он совпадает с моим. Логично?

– Весьма.

– Следовательно, из нас двоих именно ты должен ответить первым, если мы хотим избавить твой ответ от влияния моего. И твой ответ?

– …Так значит, мне нужно ответить на вопрос Бог ты или дьявол?

– Практически. Это возможность проверить правильность своего ответа, а сам вопрос звучит, я повторю, «Можно ли отличить Бога от дьявола?». Раз ты так хорошо во всём разобрался, то должен легко отличать одного от второго. И у тебя на это есть три часа.

– Но ты не похож ни на первого, ни на второго!

– А ты откуда знаешь? Ты кого-то из них видел?

– Нет, но я видел себя, ты выглядишь как я, а я ни на кого из них не похож.

– У меня другая позиция. Бог – это добро, а дьявол – зло, так?

– Допустим.

– Самое большое добро, что ты мог встретить на Земле, сотворено человеком, следовательно, явись к тебе Бог, Он бы выбрал облик человека. Самое большое зло, что ты мог встретить на Земле, сотворено человеком. Следовательно, дьявол бы тоже выбрал облик человека. А нет человека, который был бы ближе к тебе, чем ты сам. Так что мой внешний вид ещё ничего не говорит.

– То есть, явись ты кому-то другому, ты бы выглядел иначе?

– Вполне возможно.

– Ясно. Так а в чём моя выгода? Зачем мне играть?

– Будешь дольше жить.

– А я умираю?

– Технически, все кто живут, находятся в процессе умирания. Просто ты делаешь это немного быстрее. Ты болен.

– И это опасно?

– Смертельно.

– А что за болезнь?

– А это так важно?

– Конечно, мне нужны подробности, чтобы поверить в такое.

– Так ты можешь не верить. Это не принципиально.

– Если я не буду верить, то не буду играть в твою игру.

– И это твоё право. Как проснёшься, пойдёшь в больницу, выяснишь, чем болеешь, начнешь пытаться лечиться…

– А у меня получится?

– Кто знает.

– И давно я болен?

– Может быть несколько лет, а может, я тебя только что сделал больным, – он сделал характерный щелчок пальцами, – чтобы придать игре дополнительного интереса.

– Так это ты сделал?!

– Я этого не говорил.

– Но и не отрицал такой вариант. К тому же, ты щёлкнул пальцами, хочешь сказать, что эти события не связаны между собой?

– А ты хочешь сказать, что связаны? Может, мне просто резко захотелось размять пальцы.

– Очень похоже, что связаны.

– Можешь это доказать? Да и, по-моему, это не имеет особого значения.

– Не имеет?! А что тогда, по-твоему, имеет?

– Это всё варианты прошлого, которые при любом раскладе приводят к текущему моменту, а твой ответ – разветвляет будущее. Поэтому он и важен. И он важен для тебя, потому что подарит исцеление или не подарит. Сейчас уже не принципиально, как ты заболел. И ты даже не в курсе чем! Важнее то, как ты вылечишься.

– Если верить твоим словам.

– Да, именно так. Можешь не верить и не играть. Но представ, как будешь разочарован, когда поймёшь, что я говорил правду.

– Мне нужно подумать.

Я сел на диван, взгляд застыл на привычном узоре на обоях. Последнее время я, и правда, чувствовал себя не очень хорошо и даже задумывался о своём здоровье, но чтоб прям такими серьёзными были проблемы, это похоже на шутку. Хотя, с каждым моментом я всё больше сомневался в этом и накручивал себя.

– А если я дам неправильный ответ и проиграю, что будет?

– Ничего. Если проиграешь, то просто не выиграешь.

– Логично. Получается, я ничем не рискую.

– Да, но при этом рискуешь всем. Парадокс.

– Тоже верно. Хорошо, а я могу задавать тебе вопросы по этой теме? Или я должен посидеть, молча подумать и дать свой ответ?

– Спрашивать ты можешь что хочешь.

– И ты на все вопросы ответишь?

– Этого я не говорил.

– А какой же смысл задавать вопрос, если не уверен, что получишь ответ?

– Кто знает.

2

00:05.

Я смотрел на часы и думал о времени, которое неумолимо истекает. А в голове, как назло, ни одной подходящей мысли. Словно кто-то спросил, какой твой любимый фильм, а ты забыл все фильмы, что когда-либо смотрел. Поэтому снова чёрный циферблат электронных часов, на которых зелёным цветом высвечивается время. 00:05. Дима в чёрном сидел рядом и наблюдал, ненавязчиво, незаметно, и не факт, что заинтересовано.

– Тебе, рано или поздно, придется начать от чего-то отталкиваться в своих рассуждениях.

– Ты читаешь мысли?

– Может быть. А может у тебя просто такой растерянный вид, что всё и без этого понятно. Плюс, ты только то и делаешь, что смотришь на часы, и пока ты следишь, как уходит время – оно уходит.

– Ну ладно. Вот, ты весь в чёрном, это имеет значение?

– Возможно.

– Вот и мне так кажется. В моём понимании, раз в чёрном, значит ты ближе к дьяволу, чем к Богу.

– Значит, дьяволу достаточно одеться во всё белое, чтобы обвести тебя вокруг пальца?

– Похоже на то.

– Дифференциация по цвету очень ненадёжный способ найти ответ. Я, конечно, не настаиваю, но лучше поищи другой путь.

– Хорошо. Опять же таки, в моём понимании – Бог творит добро, дьявол зло.

– А что же творю я?

– Ну, пока ничего, по крайней мере, я ничего не видел.

– Тогда как тебе поможет эта информация?

– Не поможет. А какая информация мне вообще может помочь?

– Это риторический вопрос или ты ждешь, что я отвечу?

– А если второе, ты скажешь?

– Нет.

– Почему?

– В таком случае, я бы и ответ мог за тебя дать.

– То есть, помощи от тебя не дождёшься?

– Ну не скажи. Разве я в данный момент тебе не помогаю? Мог бы просто молча сидеть и не реагировать на твои рассуждения, пока не получил бы чёткий и окончательный ответ.

– Действительно. Но, раз ты мне помогаешь, значит, ты Бог?

– Это ответ?

– Ну, ещё нет, просто я не вижу причин, по которым мне бы помогал дьявол.

– Возможно, для того, чтобы ты подумал, что он Бог.

– Действительно, возможно. Не понимаю, ты пытаешься меня запутать или помогаешь?

– Всё от тебя зависит, при желании можно запутаться и в трёх соснах.

– Хорошо, если подумать логически, то я не вижу у тебя рог, копыт и хвоста. Снова выходит, что на дьявола ты не похож.

– Верно. Как верно и то, что дьявол избавился бы при первой же возможности от того, что в нём выдаёт дьявола.

– А он смог бы?

– Кто знает. Вот ты знаешь? Ты можешь чётко очертить границы возможностей Бога и чёрта? Сказать, кто из них что может, а чего не может?

– Не могу.

– Тогда это не можем быть для тебя надёжным показателем.

– Справедливо. А воду в вино можешь превратить?

– Могу, конечно. И пройтись по воде и всё, что хочешь. Но предыдущий вопрос всё ещё актуален – что из этого тебе поможет?

– Действительно. А что же мне тогда у тебя спрашивать?

– …

– И на это ты не ответишь?

– Не отвечу, но вообще вопрос хороший.

– И как же я тогда должен найти ответ?

– Как угодно, можешь даже просто угадать.

– Мне поставить свою жизнь на вероятность 50%?

– Да нет, поставить её на вероятность 0.

– Почему? Ведь если 2 варианта, это 100…

– Потому что ты можешь бросить монету, и выбрать Бога или чёрта, а после того, как ты дашь ответ, ты начнёшь смотреть вопрошающе на меня, в ожидании пока я не скажу, правильный ли это ответ. Получается, угадывая, ты просто отдаешь свою волю в мои руки, доверяя моему слову о правильности твоего ответа. Как же ты можешь верить мне, если ты не ответил на вопрос Бог я или дьявол?

– А ведь правда. Но ты же сказал, что я могу угадать.

– Можешь, конечно. Но кто сказал, что я тебе сообщу, что ты угадал?

–…

– Тебе необходимо самому дать ответ, если ты хочешь чтобы он был твоим.

– А мои шансы дать правильный ответ выше 50%?

– Не считай проценты, ты всё равно не учтёшь все переменные. Можешь, конечно, потратить всё время на расчёты, а потом понять, что ты не продвинулся ни на шаг.

Взгляд на часы – 00:20.

– Та нет, не могло пройти 15 минут. Наверное, что-то с часами. Может они спешат?

– Спешить они могут относительно других часов, но не относительно своих прошлых показаний.

– Ну да…у меня назрел вопрос.

– Спрашивай.

– Вот мы сидим и так серьёзно это обсуждаем, но разве сама идея Бога, это не глупость?

– Отнюдь. Вот смотри. У животных тоже есть определённое мышление. Их можно дрессировать, а значит, они способны устанавливать связь между действиями и последствиями. Сказали «сидеть», пёс сел и получил поощрение, не сел – получил наказание. Это они усвоить способны, но мышление животных абсолютно конкретное. Они мыслят о том, что видят. Самыми умными на Земле люди считают себя, а мышление человека отличается от животного именно своей абстрактностью. Человек может сидеть на работе, перекладывать листки бумаги из правой       кучи в левую, но мыслями быть где-то далеко. В голове думать, например, о крае вселенной, представлять, как он выглядит. Он никогда там не был, и никогда не побывает, но это никак не влияет на полёт мысли. И именно это делает людей такими, какие они есть. Но, если подумать, то выходит, что существование Бога не подтверждается никакими конкретными фактами, а значит, не следует из чего-либо. И, в таком случае, идея Бога – самая абстрактная из всех абстрактных идей. А значит, идея Бога – самая человеческая из всех человеческих идей. Может ли считаться глупой идеей та, к которой пришли лишь лидеры по интеллекту на планете?

– Уже не уверен. Но ведь первобытные люди просто увидели, например, как молния бьет в дерево, испугались и решили, что это сделал Бог. Разве не так?

– Возможно. Но даже если так, то что? Помнишь, у тебя был шарпей? И когда начиналась гроза, он… – он остановился, улыбнулся и дал мне продолжить.

– Приходил ко мне в комнату и прятался под стол. – я улыбнулся в ответ.

– Именно. Природа и её сила пугают не только людей. Но видел ли ты хоть раз, чтобы животное от страха пришло к идее Бога? Только человек. К тому же, они правы – «это», действительно, сделал Бог. Как и всё остальное.

– А вообще… – я задумался, – есть ли смысл думать о крае вселенной? Он же далёк и недостижим.

– Как и полёты или мгновенная связь через континенты. Многие вещи когда-то казались недостижимыми, а сейчас считаются будничными. Так что никто тебе точно не скажет, есть ли смысл думать о чём-то или нет. И, как по мне, в этом есть что-то прекрасное.

– Вполне возможно, ты прав.

3

00:40

– Знаешь, у тебя сахар закончился. – «я» в чёрном смотрел на меня через приоткрытую дверь в коридор.

– Сейчас меня это не особо волнует.

– Тогда тебе делать чай без сахара, или вообще не делать?

– Теперь волнует. А ты не можешь наколдовать немного сахара?

– Могу, но не хочу, я вполне могу обойтись без него.

– Тогда мне придется идти в супермаркет, только там можно купить сахар в…– я посмотрел на часы, – в 00:41. Уже почти час?! А ты мне компенсируешь время? Или мы как-то остановим счёт?

– Нет. Я пойду с тобой.

– Тебе проще сходить за сахаром, чем наколдовать?

– Да, получать из ничего то, что тебе нужно очень скучно. А так сходим, развеемся.

– А у окружающих не возникнет вопросов, в связи с тем, что обычно я закупаюсь один, а теперь меня двое?

– Не думаю. Они меня не увидят.

– Почему?

– Потому что я так хочу.

– …

– А может, потому что я твоя галлюцинация и меня видишь только ты.

– Тоже может быть. Ты меня снова пытаешься запутать!

– Ахах, нет. В этом нет нужды, ты и так запутан. Ведь уже 00:43, а ты до сих пор…

– 00:43? Да как так-то? Ладно, я собираюсь. – сказал я, надевая черную кожаную куртку на серую футболку.

«Деньги, телефон, документы…– я всегда проверяю все ли вещи при мне, перед тем, как куда-нибудь выходить. И этот раз не стал исключением. – ключи? Ключи!». Ключи всегда нужно брать с собой, а мне особенно. Дело не в том, чтобы обязательно закрывать квартиру, а в том, что она всегда закрыта. Массивные и тяжёлые двери из тёмного метала, не могут быть открыты снаружи без ключа. Их даже нет необходимости запирать на дополнительные замки, можно просто захлопнуть.

– Это обязательно, если мы хотим вернуться. – я продемонстрировал своему собеседнику заветный ключ, – поэтому он всегда лежит на тумбочке перед дверью.

Мы шли по пустынным и тёмным улицам ночного города. Практически никто так поздно не ходит в этих местах, поэтому и прохожих я не видел. На улице было прохладно и веяло свежестью.

– А ты творил зло? – спросил я.

– Это имеет значение?

– Да.

– Почему?

– Как это почему? Очевидно, что это поможет мне прийти к правильному ответу.

– Серьёзно? Интересно узнать каким образом?

– Простым.

– Ну, допустим, я бы ответил да. И что тогда?

– Теперь я немного сильнее склоняюсь к тому, что ты дьявол.

– А ты творил зло?

–… – я хотел сказать нет, очень хотел, но слова не вышли из открытого рта. Самого себя не обманешь.

– Как и все вокруг, кроме совсем уж младенцев. Склоняешься ли ты к тому, что ты дьявол? Может он среди твоих близких?

– Нет.

– Тогда что же это за аргумент? Никакой объективности. К тому же, с чего ты так уверен, что дьявол сам творит зло? Может он просто обнажает зло, скрытое в людях?

– Ты его защищаешь?

– А ты видишь в этом защиту? Или лучшая защита – это нападение? Поэтому ты пошёл в наступление, как только я начал перекладывать ответственность на людей? Это у вас генетическое?

В этот момент мы остановились и пристально всмотрелись друг другу в глаза.

– А знаешь…он прошёл сквозь тебя?! – какой-то парень, слегка сутулясь, шёл по своим ночным делам, и прошёл через Диму в чёрном, не ощущая никакого сопротивления.

– Ну да. Для них меня не существует.

– Совсем? Вот настолько?

– Да.

– А они тебя слышат?

– Нет.

– А меня?

– А тебя раньше люди слышали, когда ты говорил?

– Да…Ну, физически звук воспринимали.

– Так в этом смысле ничего не изменилось.

– То есть, с точки зрения того парня, я говорил сам с собой? Как сумасшедший?

– Ну почему сумасшедший, я-то знаю…

– Так всё! Пока не вернемся домой, я с тобой говорить не буду! – я попытался прокричать шёпотом.

– Но…

– Не разговариваю!

– Но, когда ты говоришь, что не разговариваешь, ты разговариваешь.

– Всё. – я достаточно быстрым шагом направился в сторону супермаркета, который в небольшом городе светился ночью, словно маяк.

– Подожди, почему? – он последовал за мной, не переставая говорить.

4

01:00

– Нет, этот глазированный сырок по скидке я бы тебе не советовал покупать.

– … – я, по-прежнему, делал вид, что ничего не слышу, но, тем не менее, сырок положил обратно. И взял с соседней полки. Легким движением руки отправив его в корзину, к остальным продуктам. Помимо этого там уже находились: сахар (ради которого и пришли), бананы (наконец-то хорошие), пончики, круассаны ….

– Ты до сих пор обижаешься?

– … – я продолжал двигаться по ряду стеллажей с продуктами, стараясь даже не думать.

– Так тебе важно, что о тебе подумает какой-то незнакомец? Или даже если вы знакомы. Ну, если волнует, то можешь быть спокоен. Он был в наушниках, да и не особо смотрел на тебя.

«Наушники! – озарила неожиданная мысль, – они, вполне, могут быть во внутреннем кармане». Немного пошарив в куртке, я достал их: белые, проводные, запутанные. И подключил к телефону.

– Ну и? – я нарочито держал микрофон близко ко рту и всем своим видом показывал, что говорю с кем-то по телефону. Чтобы ни у кого не осталось сомнений. Хотя, откровенно говоря, тут в час ночи особо никого и не было.

– Что «ну и»?

– Ты же что-то хотел от меня?

– Та не особо, просто было забавно видеть, как ты пытаешься не отвечать, даже в своей голове. Теперь уже не забавно.

– И, тем не менее, раз я уже в наушниках, можешь ещё проконсультировать меня по поводу покупок.

– А что тут консультировать? Ты накупил всякой чепухи, вот и всё. А мог бы купить нормальных продуктов и приготовить поесть.

– Готовить? Не, спасибо, я выберу чепуху. К тому же, исходя из твоих слов, я и так умираю, к чему теперь беспокоиться о питании?

– Может, если бы беспокоился раньше, то не умирал бы?

– Так всё из-за этого?

– … – он молча продолжил движение между рядами в сторону касс.

– Да или нет? Почему ты не отвечаешь?

– Так ты сам сказал, что теперь разницы нет. Почему же ты так озабочен ответом?

– А может, узнав наверняка, я бы повыкладывал всё это обратно на полки.

– Так для этого тебе не нужен никакой ответ, бери и выкладывай.

– Ах так!? – я повернулся направо стараясь поскорее найти что-то, что будет выглядеть как антоним к слову «полезный». – Возьму еще эти чипсы с перцем чили. И ещё тархун, чтобы запивать!

– Ты делаешь это во вред себе, назло мне? Парадоксально, тебе так не кажется?

– О, и ещё пачку сухариков, с хреном!

– Как хочешь, только оставь немного денег на поход в аптеку. Тебе точно пригодиться что-то от изжоги.

Я продолжил ходить и брать всякие вредные товары, которые мне попадались под руку, а другой я (тот, который не факт, что я) не пошёл за мной, а начал смотреть рекламу, которую постоянно крутили по висящему под потолком телевизору. В этот момент там танцевали три человека, в больших и мягких костюмах фруктов, и своим танцем они изображали мультифруктовый сок.

– Что, не понимаешь, зачем они это делают? – я с корзиной, которая была полна всякой ерунды, встал рядом, глядя на экран.

– С чего ты взял?

– По-моему, это очевидно, откуда тебе знать, как тут всё устроено.

– А, по-моему, очевидно, как раз обратное. Кем бы я не оказался, из тех вариантов, что я тебе предложил, я всё прекрасно понимаю. – картинка резко остановилась, словно кто-то нажал на паузу. – Вот этот, который апельсин, недавно закончил театральное, другой работы ему не дают, и с помощью рекламы он хочет заявить о себе. А эта женщина, которая киви, уже и не надеется на такой вариант развития событий, но она хорошо себя зарекомендовала, поэтому её можно встретить во многих рекламах, в этих кругах её знают, как профессионала своего дела, и она совсем не против. Поэтому выкладывается сильнее других. А этот мужчина, который банан, вообще берётся за любую работу, которую ему предлагают на телевидении. Нужно быть бананом? Нужно быть статистом? Нужно хлопать в ладоши, смеяться и плакать когда скажут? Он в деле. Да и вообще, если платят хорошо, он и за другую работу возьмется, потому что нужно кормить семью. Или ты утверждал, что я не понимаю почему, в принципе, снимают рекламу? Или не понимаю, почему её тут показывают?

– Да нет, я как раз это и имел в виду, ты всё правильно понял. Это…поразительно. То, что ты сказал, это правда или ты только что это выдумал?

– Ты никогда не узнаешь наверняка. – он развёл руками.

– Значит, ты снова не ответишь?

– Само собой. – в ответ на это я лишь покачал головой, и мы направились в сторону кассы. А на наше место стали охранник и одна из работниц зала.

– Вот, телевизор сломался, сделай с ним что-нибудь, пожалуйста.

– Я охранник, а не техник. Я в этом не разбираюсь и понятия не имею, что с ним не так. И, если полезу, то, скорее всего, сделаю только хуже.

– Ну так почитай в интернете, и начнёшь разбираться. Кстати, тебе не кажется знакомым лицо этой женщины по центру? Я уверенна, что я её где-то видела. Может это какая-то моя знакомая? Не узнаешь её?

– Нет, среди моих знакомых фруктов нет, только овощи. – услышав звонкий смех охранника, я повернул к кассе.