Воронье наследство

– Хочешь сказать…

– Да! – голос сорвался, и каждое слово давалось с трудом, царапая горло. – Их больше нет, довольна? А теперь уйди, оба уйдите, дайте одному побыть.

Но мать не спешила выполнить просьбу. Присела рядом, взъерошила ему волосы на затылке.

– Что ты делаешь? – Мэлоун отвел ее руку.

– Одному побыть – плохо. Хуже не придумаешь.

– Тоже мне, горе великое, – папаша, наконец, перестал играть в молчанку. На удивление недолго продержался. – Понятия не имею, что там с ними стряслось, и знать не хочу. Только заслужили они это, попомни мое слово.

– Не смей, – процедил Мэлоун сквозь зубы. – Никогда не смей так говорить о них.

Он уже поднялся, но не успел сделать и шагу, как мать вцепилась ему в рукав.

– Сейчас же прекрати!

Тот же не позволяющий ослушаться жалобно-просительный тон, как в детстве. Пришлось плюхнуться обратно и от бессилия сжать край подушки.

Может, и правда это заслужили. До сих пор он так настырно гнал эту мысль прочь от себя, но больше не мог. Не после того, как они поступили с собственной дочерью. Но это ничего не меняло.

– Я им кое-что задолжал.

Мэлоун произнес это тихо, самому себе, но сидящая рядом мать все равно услышала. Покачала головой.

– Мы чем-нибудь можем помочь?

Подавить нервный смешок удалось не сразу. Помочь? Очень вряд ли. Не хотят даже позволить побыть одному, куда уж просить о большем?

Мэлоун молча вышел из комнаты, не став оборачиваться. Ничего не замечая вокруг. Проходя через двор, запнулся о валяющееся на пути ведро, с грохотом отпнул его подальше. Шел все вперед и вперед, давно знакомой дорожкой, на которой помнил наизусть каждый поворот. Пока не поднялся на поросший лютиками холм. Дошел до лиственницы, растущей тут, по слухам, уже не первый век.

Скрывавшемуся в ее тени тонкому изящному тополю было всего одиннадцать. Мэлоун обхватил его крепко-крепко, прижался щекой к стволу. Если закрыть глаза, так легко представить…

– Ты бы назвал меня круглым идиотом, – он горько усмехнулся. – И правильно назвал бы, так мне и надо. Если бы только я осмелился тебе все рассказать. Но ты ведь так ничего и не узнал, а то подсказал бы, как быть. Наверное. Нашел бы выход, всегда находил. Даже тогда нашел.

Словно все силы были отданы с этими словами. Ноги подкосились, и Мэлоун опустился на траву. Прохладное дуновение ветра погладило по щеке, пытаясь утешить. Тщетно.

Вряд ли брат услышит сквозь два метра земли, глупо надеяться. Нужно самому решать свои проблемы. Как всегда.

Мэлоун привалился спиной к покрытому буграми стволу, достал письма из кармана.

«Дорогая Несс», – начиналось верхнее из стопки. Адрес был смазан от попавшей на конверт воды. – «Ума не приложу, зачем тебе это понадобилось. Надеюсь, нам придется прервать свадебное путешествие ради чего-то действительно важного. Сообщи, когда назначат время встречи».

И ничего, казалось бы, особенного, обычная дружеская переписка. Но, будь это так, послание не понадобилось бы зашифровывать. Причина может быть только одна.

Он покрутил конверт в руках, провел кончиком пера по бумаге, посмотрел на просвет в надежде разглядеть подпись.

Безрезультатно.

Оставалось только отложить письмо и взяться за следующее. Чернила побледнели от времени – несколько лет, не меньше, но даже так легко удалось прочесть:

«Черные крылья над вами, и скоро они накроют не только вас двоих», – было выведено почти каллиграфическим почерком. – «Мне очень жаль. Вы знаете, что делать, чтобы род не прервался. Надеюсь, еще не поздно. Никому ни слова, никому из Совета нельзя доверять. Удачи».

Черные крылья? Покойная старушка, кажется, была не так безумна, как казалось. Мэлоун нахмурился. Стоит заглянуть на огонек к ее семье, раз уж Вейн приглашал. Но это позже. А пока Мэлоун вынул следующее письмо, на этот раз из середины пачки. Не письмо даже: без конверта, на плотной мелованной бумаге.

«Протокол собрания № 345, день 2050918 от рождения Земли».

Мэлоун крепче стиснул листок, стал вчитываться в каждую букву. Хотя бы на миг ощутить себя причастным к таинству, которое такому, как он, не было доступно.

«Рассвет – изобилия пора. Двенадцать лун скроются за горизонтом, дав Солнцу дорогу.

Полдень – равновесия мера. Половину скверны выжжет светом своим, освободит для всходов место.

Вечер прохладу несет и свободу. Но забывать нельзя о том, что грядет следом. Крыльев темных взмах карающий накроет всех, кто о свете позабудет.

И будет так, чтобы ночь никогда не настала».

Слова отдались внутри эхом. Чем– то далеким, смутно знакомым. Не припомнить. Следом – пять строк из инициалов вперемешку с гербовыми печатями. Мэлоун с удивлением узнал несколько, о чьем участии в собраниях не подозревал. И в самом начале, второй в этом списке – раскинувший крылья ворон Барксов. Кому принадлежал первый, переливающийся серебром контур пчелы, Мэлоун не знал.

Судорожный вдох. Он только теперь обнаружил, что читал документ, задержав дыхание. Быстро просмотрел всю пачку в поисках еще хотя бы одного такого «протокола», но не обнаружил. На миг почувствовал облегчение, тут же понял, насколько это глупо. Как часто проходили подобные собрания? Раз в месяц, по меньшей мере, и это лишь те, о которых ему было известно.

Как же мало ему было известно.

Только крепко стиснув зубы удалось не взвыть от отчаяния. Они не только от собственной дочери скрывали, это еще можно было бы понять. Но и его они держали за… кого? Смешную зверушку, за которой так забавно наблюдать? Столько лет! Даже после того обещания. А значило ли оно для них вообще хоть что-то? Или только для него?

«Сомнения посещают каждого хотя бы раз в жизни», – вспомнились давние слова графа. – «В этом нет ничего страшного. Главное – не позволить им дать верх».

Если бы это было так просто.

Словно окутанный пеленой тумана, Мэлоун открыл письмо, оказавшееся теперь поверх остальных. Пришлось хорошенько зажмуриться, чтобы строки вновь обрели четкость.

«Надеюсь, ты никогда не прочтешь этого», – размашистый, неразборчивый почерк очень взволнованного человека. – «Но если читаешь, значит нам не удалось довести все до конца. Жаль перекладывать на твои плечи такую ношу. Очень жаль, правда. Но я знаю, ты поймешь. Не могу открыть все прямо. Сложи ноты в мелодию, ты справишься.

Надеюсь, простишь. Когда-нибудь».

– Я вас не подведу, – прошептал Мэлоун и лишь затем опомнился: вовсе не обязательно, что послание предназначалось ему. Но первым прочел он, а значит пришло время доказать, что умеет держать слово.

Он убрал стопку писем обратно в карман. Всю, кроме последнего. Одним своим существованием обжигающего ладонь. Порвать его на мелкие кусочки. Да, так будет правильно. Они бы не хотели, чтобы прочел тот, кому не следует.

Помешал шелест травы за спиной. Быстрые шаги, почти бег. Это Мэлоун определил, еще не обернувшись. Смял письмо в руке, поспешно сунул в карман.

– Ты привидение? – робко спросил тоненький голосок.

Девчонка лет семи. Цветастое платье все в серой земляной пыли, на локтях заплатки, коленки в еще не успевших зажить ссадинах. Уставилась на Мэлоуна огромными глазищами. Но читался в них вовсе не испуг, скорее любопытство.

– С чего ты так решила? – удивился Мэлоун. На всякий случай окинул себя быстрым взглядом, но ничего особенного не заметил.

– Тут привидения водятся, мама говорит, – девчонка растерянно накрутила на палец выбившийся из растрепанной косы локон. Склонила голову набок. – Не, не похож ни чуточки.

– Это хорошо, что не похож, – фыркнул со смеху Мэлоун.

Могло быть и хуже. Как там его Эстелла назвала, когда впервые увидела? Аспри, или как-то так, кажется, что бы это ни значило. Переспросить теперь – вряд ли вообще вспомнит, почему все пыталась прогнать его в тот день. Хотя, надо признать, видок у него тогда был не очень. Не испугалась, и то ладно.

Эта малявка тоже.

– Хочешь, секрет открою? – спросил он заговорщическим шепотом. Девчонка еще сильнее вытаращила глаза, кивнула. – Родители просто пугают тебя, чтобы не бегала сюда одна. Но не очень помогает, да?

– Я их не боюсь, привидений этих.

– И правильно, взрослые любят рассказывать сказки. Люди гораздо страшнее всяких там привидений.

Девчонка вздохнула, уселась на траву напротив Мэлоуна.

– А мне папа с мамой сказок не рассказывают.

«Мне тоже, вообще-то», – подумалось с горечью.

– В сказках нет ничего хорошего, – заверил он. Давно убедил себя в этом. С тех пор, как повзрослел. – Правдивые истории – дело совсем другое.

Мэлоун поднялся, собрался уже уходить, но был остановлен требовательным:

– А расскажи историю. Ты же привидение, ты их много знаешь.

– Эм… вообще-то, нет, – от такой неожиданной наглости Мэлоун растерялся. – Не очень много.

– Расскажи, расскажи, – девчонка запрыгала от нетерпения, чем вызвала у Мэлоуна демонстративно тяжелый вздох.

– Ладно уж, только одну.

«Это уж точно лучше, чем вернуться домой за очередным скандалом».

Собственно, только одну он и мог сходу припомнить. Не историю, сказку. Думал, позабыл, но знал в ней каждое слово, пусть и прошло уже одиннадцать лет.

Любопытно, а дочери своей граф ее тоже рассказывал?

– Случилось это в те времена, когда прадедов наших не было еще и в помине, – начал он, усаживаясь обратно. – Прямо средь бела дня накрыла Солнце тьма, и ни звездочки нельзя было разглядеть на небе.

Девчонка поежилась, будто от холода. Мэлоун невольно улыбнулся, вспомнив, что в первый раз отреагировал точно так же.

– Страшно? Вот и всем тогда стало страшно. Решили тогда люди, звери, птицы – все, кто жил тогда на земле, выбрать самых мудрых, чтобы понять, как поступить.

– И бабочки тоже?

– Бабочки, жуки, жабы, кто есть сейчас, и кто был тогда. Собрали они Совет, но никак не могли договориться между собой. И чем дольше спорили, тем сильнее становилась тьма.

– Но солнышко же светит, – прервала Мэлоуна девчонка.

– Ты такая нетерпеливая. Да, понял Совет, что от раздора тьма становится только сильнее. И назначили главного, кому все они доверяли, чьим трудолюбием восхищались. Маленькую пчелку, которая в спор почти не вмешивалась, лишь жалила ненароком, успокаивая тех, кто переходил всякие границы. Воцарилось согласие, и вновь выглянуло Солнце, вернув живым свет. Решил тогда Совет: чтобы не случилось больше такой беды, будут они всегда на страже. А если кто посмеет нарушить договор, того покарает крыло безжалостного и справедливого ворона…

Мэлоун вдруг замолк: перед глазами вновь возник тот странный протокол. Черные крылья. Гербы с пчелой и вороном первые в списке.

Это и правда не просто сказка.

Он вскочил, на ходу бросил девчонке:

– Беги домой, и больше не броди тут одна.

– А ты куда? – девчонка сморщила курносый нос, вот-вот заревет.

– Нужно предупредить кое-кого.

«Если еще не поздно».

Глава 5

Мерное цоканье копыт и шорох земли под колесами повозки могли бы убаюкивать, в любое другое время, но сейчас к нему примешивалось щебетание кузины Катрин. Почти без остановки, с ума можно сойти столько говорить! Еще и восторгаться чуть ли не по поводу каждого облачка.

Может, стоило взять в сопровождающие нянюшку Юм? Она, по крайней мере, понимает, когда хочется побыть в тишине.

И с первых минут знакомства доказать потенциальному жениху и всем его родичам, что она еще совсем ребенок, неспособный управлять поместьем. Нет уж.

Эстелла попыталась отвлечься, высматривая за окном темное пятно летящего чуть поодаль, то скрывающегося, то вновь появляющегося Гаруша. Однообразно мелькающие деревья быстро наскучили, и она задернула занавеску. Откинулась на мягкую спинку, прикрыла глаза…

«Если что-то пойдет не так, вы легко сможете отказаться», – так заверил дядя. А Эстелла не была уверена, правильным ли вообще было выслушивать это его «предложение помощи». Больше на шантаж похоже, но особо выбирать не приходилось. Оставалось согласиться взглянуть на этого «Очень обходительного и милого молодого человека». Согласиться и спросить лишь одно:

«А что с этого получите вы, дядя? С чего вдруг такая щедрость?»

«Разве не могу я от чистого сердца помочь родному человеку в трудной ситуации?» – таким оказался ответ.

Эстелла ни на миг не поверила в такую внезапную доброту от человека, который в жизни их семьи появлялся от силы раза два на ее памяти. Придется все выяснить самой…

– Ты совсем не рада, Тэсса? – интонация Катрин сменилась с восторженной на явную обиду. – Так повезло, неужели не понимаешь?

«А ты сама, интересно, понимаешь?» – подумалось Эстелле. Вряд ли.

– Повезло? – Эстелла скептически хмыкнула. – Не забывай, я родителей несколько дней назад похоронила.

Стоило произнести это нарочито-равнодушно, и Катрин тут же осеклась, прикрыла рот рукой.

– Прости, да, конечно. Но… – она обхватила ладони Эстеллы своими. – Нельзя думать только о плохом, надо и хорошее замечать.

– Например? – Эстелла не была склонна видеть в происходящем ни капли хорошего.

– Ну как же! Смотри: ты потеряла родителей, но сразу обрела родственников, которые рады о тебе позаботиться и не дадут в обиду.

«Это вы с дядей, что ли?» – стоило огромных трудов, чтобы не прыснуть со смеху. Но Катрин, похоже, ничего не заметила.

– Ты могла потерять дом, но вместо этого осталась графиней и скоро выйдешь замуж.

Выглядело, как забавная игра для самоуспокоения. Ладно, совсем не забавная, хотя Катрин, наверное, так не считала.

– Я еще ни на что не соглашалась, – на всякий случай предупредила Эстелла. – Потому и едем, посмотреть, что это за фрукт такой. Представь, окажется негодяем, мерзким, или жестоким.

– Не окажется, – отмахнулась Катрин. Задумчиво протянула: – Главное, чтоб не старик или уродец какой.

– Вот спасибо, успокоила. Может, тогда сама за него замуж пойдешь?

– Да ладно тебе. Будь этот Илай Харриет плохим человеком, не предложил бы обменяться на…

Она осеклась, ойкнув, отвернулась.

– Та-ак, – Эстелла крепко ухватила кузину за плечи, развернула к себе. – Обменяться на что? Ты что-то знаешь?

– Не совсем, я… Слушай, да какая разница? Тебе правда повезло, останешься жить в родном доме, даже после замужества, мало кому такое удается.

– Я. Еще. Не согласилась, – отчеканила Эстелла, – Я вообще-то в трауре пока. Еще месяц почти. Подожди, ты имеешь в виду? Рассказывай уж, раз все равно начала.

Голова закружилась, то ли из-за тряски по неровной дороге, то ли из-за услышанного.

– Он сказал, то есть папа говорил, – затараторила Катрин. – Что, если все получится, Илай готов переехать жить к тебе, а мы получим его дом и земли.

Наверное, Катрин казалось, это утешит. Да только вот стало только хуже.

– Значит, он продает вам свое поместье в обмен на меня?

– Так грубо, не надо так, Тэсса.

Договорить она не успела: повозка подпрыгнула на очередной кочке и остановилась. Эстелла выглянула в окно, но никакого поместья не увидела. Если, конечно, не считать поместьем добротный, но простенький каменный дом посреди лавандового поля.

Легкое дуновение ветра, и к сладкому аромату добавился странный резкий запах, который Эстелла не смогла определить.

– Что-то случилось? – спросила она кучера. Вышла из повозки, и каблуки провалились в мягкую, склизкую после недавнего дождя землю.

Кучер ответил не сразу, слишком занятый рассматриванием заднего колеса повозки.

– Приехали, кажись, – он пнул колесо и тут же ойкнул, поморщившись.

– Как приехали? – пискнула выглянувшая наружу Катрин.

Кроме того дома, замеченного еще из повозки и теперь кажущегося еще меньше, и деревянной пристройки рядом с ним, другого жилья не наблюдалось.

– Вот так вот, чиниться надо, – буркнул кучер.

Увидевшая трещины на колесе Эстелла не смогла сдержать вздох досады. Застрять посреди поля в ее планы совершенно не входило.

– Ничего, управимся как-нибудь, – в голосе кучера не чувствовалось уверенности.

Эстелла с сомнением посмотрела в сторону одинокого дома. Совсем рядом, рукой подать. А горизонт уже начал затягиваться темно-синими, сливающимися с лавандовым полем тучами. Ждать пока кучер починит повозку? Но если пойдет дождь, это не поможет, они непременно застрянут на здешней дороге.

Не остается ничего другого, кроме как…

Она сделала шаг, пошатнулась на кочке. Нет, так дело не пойдет. Придется идти без обуви, хоть белоснежных шелковых чулок безумно жалко. Задумавшись всего на несколько мгновений, Эстелла забралась обратно в повозку, стянула чулки и аккуратно сложила их на сидение рядом с перчатками.

– Ты что удумала? – Катрин замерла, не сводя взгляд с Эстеллы. – Тэсса, с тобой точно все в порядке?

– Более чем, – Эстелла равнодушно пожала плечами. – Нужно позвать помощь. В том доме наверняка кто-то есть.

То, как энергично Катрин замотала головой, было красноречивее любого ответа.

– Вот именно, «кто-то». Уверена, что нам захотят помочь?

Опасение кузины моментально раззадорило Эстеллу. На лице заиграла лукавая улыбка.

– Захотят, если вместе пойдем. Ты же непременно очаруешь любого, кто бы там ни жил.

Катрин выглянула наружу, заметила оставшиеся на земле измазанные бархатные туфли Эстеллы, поморщилась.

– Не пойду я никуда по такой грязи. И тебе не советую: сама представь, как потом в таком виде перед женихом появишься. Стыд-позор.

Представив, какое впечатление это произведет, Эстелла мысленно рассмеялась. Босая, вся в дорожной пыли – ни дать, ни взять, настоящая графиня.

А почему бы и нет? Отличный способ узнать, насколько сильно она нужна этому Илаю.

Ступни погрузились в холодную, размокшую жижу. Эстелла на миг зажмурилась и услышала приближающиеся шаги.

– О, еще одни, – коренастый широкоплечий парень в испачканном чем-то черным комбинезоне направлялся прямо к ним по тропинке от пристройки. – Вы тут уже десятые застрявшие. А может больше, я со счета сбился. Как дожди зарядили, так беда просто какая-то.

– А ты б не зубоскалил, паря, – возмутился кучер. – Подсобил бы лучше.

– Да без проблем, – незнакомец подошел ближе, и Эстелла почувствовала тот же резкий запах, что принес от дома ветер. – Давай-ка гляну, что тут у вас.

Он обогнул повозку, пристально ее рассматривая. Слишком пристально, как показалось Эстелле. Пришлось сделать шаг назад, чтобы подпустить его к сломанному колесу.

Нога заскользила так внезапно, что Эстелла не успела этого толком осознать. Потеряла равновесие, крепкие пальцы ухватили за плечо.

Оглушительное «Карр!» в вышине. Черная тень мелькнула перед глазами, заставив Эстеллу невольно отшатнуться. Вскрик, пальцы ослабили хватку.

– Гаруш, прекрати! – придя в себя, воскликнула Эстелла.

А ворон все продолжал, угрожающе раскрыв клюв, махать крыльями перед лицом парня, что помог Эстелле удержаться на ногах. Изрядно обалдевшего от таких нападок парня. Только когда он отошел от Эстеллы на несколько шагов, ворон взлетел, но продолжил кружить поблизости.

– Это было… кхм, неожиданно, – парень отряхнул несколько оставшихся на рубашке перьев. – Часто он на людей кидается?

От стыда за своенравную птицу Эстелле захотелось провалиться на месте. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы ответить ровным голосом:

– Прошу прощения, на него находит временами.

Она продемонстрировала оцарапанную руку, на что незнакомец хмыкнул:

– Опасная у вас птичка, графиня.

«Откуда ты…» – спросить, как парень понял, кто она, Эстелла не успела. Он уже отвернулся, будто ничего особенного не произошло. Примерился, как поудобнее ухватиться за выступ повозки.

– Надо в мастерскую оттащить, – предложил он кучеру, указав на пристройку. – Там сподручнее чинить будет.

Лишь теперь он обратил внимание на все это время молча наблюдающую за происходящим Катрин.

– Может, вы все-таки покинете свою карету, милая леди?

Катрин фыркнула, отвернулась и проворчала что-то вроде «Вот еще!». Правда, эта демонстративная непреклонность не произвела на незнакомца впечатление. Он лишь покачал головой.

– Вам все равно придется это сделать, иначе мы не сдвинем повозку с места.

На это Катрин нечего было возразить.

– Кошмар какой-то, – продолжила она ворчать, выбравшись наружу. Тихонько, так, чтобы только Эстелла услышала. – Не так я себе эту поездку представляла. Застрять посреди поля.

К удивлению Эстеллы, от недовольства кузины ее собственное настроение с каждой минутой только улучшалось.

– Рин, куда подевалась твоя обычная учтивость? – спросила она и направилась к дому. Прежде, чем успела отойти от Катрин на несколько шагов, услышала сказанное полушепотом:

– Перед кем учтивость? Перед дворовыми, что ли?

– Раз, два, взяли, – раздалась команда кучера, а следом – поскрипывание колес и чавканье грязи под лошадиными копытами.

Эстелла обернулась, махнула по-прежнему стоящей на месте кузине.

– Идем же.

Но Катрин не сдвинулась с места. Вместо этого, изобразив демонстративную вежливость, обратилась к кучеру:

– Вы ведь быстро все почините? Нам бы успеть добраться до поместья затемно.

Вместо кучера ответил их новый знакомый.

– Непременно успеете, если не будете стоять столбом, а последуете примеру графини. Ну же, это не так трудно, всего-то три-четыре сотни шагов, и вы на месте.

– Что? – одновременно воскликнули обе девушки.

Пока Эстелла пыталась осознать услышанное, кузина возмутилась первой:

– Ты же не хочешь сказать…

– «Вы», – прервал ее парень. – У наших слуг сегодня выходной. И да, я хочу сказать: добро пожаловать в родовое поместье Харриетов. – Он моментально потерял всякий интерес к Катрин и теперь обращался только к Эстелле. Подошел ближе, протянул к ней руку, но тут же отдернул, бросив взгляд на кружащего неподалеку ворона. – Простите, графиня, что я сразу не представился. Илай Харриет, пока что хозяин здешних мест.

Дольше сдерживать подступивший истерический смех Эстелла не смогла. С трудом, не сразу сумев перевести дыхание, выдавила из себя «Извините» в сторону Илая, а затем спросила кучера:

– Почему ты сразу не предупредил нас?

– Так я ж сказал, – кучер подтолкнул повозку, так что лошади смогли еще немного сдвинуть ее с места. – Сказал же сразу: приехали.

Действительно, именно так и говорил. До чего же порой важно не только слушать, но и слышать.

Очередной приступ смеха прекратился, не начавшись, когда кузина поравнялась с Эстеллой.

– Как тебе твое будущее жилище, дорогая Рин.

При виде скривившегося лица Катрин на миг захотелось прямо сейчас, не раздумывая, дать согласие на замужество. К счастью, порыв ветра быстро заставил остыть. Ветер, и Катрин, возмущенно прошипевшая:

– Он нас обманул, – она обернулась к Илаю, вместе с кучером придерживавшему повозку, которую лошади катили к пристройке. Крикнула сорвавшимся голосом: – Ты… Вы нас обманули.

– Ничуть, – абсолютно спокойно возразил Илай. Отпустил повозку, перевел дыхание. – Я не обещал вашему отцу роскошный замок, милая леди. Только плодородные земли и поля лаванды, что помогут вам стать богатейшей семьей в стране. Если правильно распорядитесь полученным, разумеется.

Услышав это, Катрин перестала сопеть и хмуриться. Эстелла мысленно зааплодировала Илаю, очень уж метко он попал в самую точку, хоть кузина и пыталась изо всех сил этого не показать. Только сложила руки на груди, скептически хмыкнула:

– Почему-то вашего богатства совсем не заметно.

– Обычно то, что дороже всего, стараются не выставлять напоказ, – протянул Илай.

Ливень начался внезапно. Прохладный, освежающий. Эстелла схватила кузину за руку, потянула в сторону дома, не скрывая широкой улыбки.

– Бежим, скорее!

Ненадолго, пусть всего на несколько минут, вновь почувствовать себя ребенком. Беззаботным, вымокшим насквозь и радующимся этому.

Ей так этого не хватало.

Только они переступили порог дома, как на паркете тут же образовалась огромная лужа. Эстелла отряхнула волосы и порадовалась, что на обитых простой бежевой тканью стенах совсем небольшого холла не оказалось зеркала. Так можно со спокойной совестью не переживать по поводу своего внешнего вида.

– Вот и ванну принимать с дороги не понадобится, – заявила она, пока еще не улетучился флер легкомыслия.

Катрин оказалась гораздо практичнее. Взяла два плаща из висящих на крючках, бросила один Эстелле.

– Простудиться будет совсем некстати.

И то верно. Смущало только одно:

– Думаешь, хозяин не будет против?

– Хозяин категорически за, – раздался вслед за хлопком закрывающейся двери голос Илая. – Как раз собирался вам предложить переодеться.

В промокшей насквозь рубашке, волосы напоминали ветки плакучей ивы, но его, похоже, собственный внешний вид ни капли не волновал. Он прошел в конец холла к украшенной скромными полевыми цветами ширме, которая, как оказалось, отделяла на удивление просторную гардеробную.