Предтечи будущих побед

– И как, по-вашему, стоит принимать на вооружение данную установку? – не удержался, чтобы не задать вопрос Афанасьев.

– Конечно, стоит, – согласилась она, кивая. – Как оружие стратегической направленности оно, вне всякого сомнения, достойно того, чтобы находиться в арсенале нашего Отечества, но…

Тут она опять полезла в свою сумочку за очередной дозой никотина.

– Прошу меня простить, – начала она оправдываться, – я тут вам весь кабинет задымила. Как на поселении пристрастилась к этой пагубной привычке, так и не могу до сих пор от нее отвыкнуть.

– Дымите, – снисходительно махнул он рукой гостье, – у нас на совещаниях, бывает, так смолят, что хоть топор вешай.

– Ой, спасибочки! Вы прямо камень с моей души сняли, – заворковала старая ворона своим не слишком приятным, но уже несколько привычным голосом, прикуривая очередную сигарету.

– Вы сказали «но», когда говорили о стратегической значимости установки, – дождавшись, когда Николаева сделает первую затяжку, начал генерал нетерпеливо. – Поясните, пожалуйста, с чем это «но» связано?

Затяжка была очень глубокой, поэтому на конце сигареты сразу образовался достаточно большой остаток пепла, который она не замедлила стряхнуть в пепельницу.

– Да. Как стратегическое оружие данная установка достойна всяческих похвал. Но у нее имеется несколько существенных недостатков. Первый недостаток заключается в том, что «сердцем» установки является ядерный реактор, а это, сами понимаете, создает сложности и опасности при эксплуатации. Сам по себе реактор тоже вещь достаточно габаритная. Во всяком случае, пока на смену ему не пришел миниатюрный реактор, что питает крылатую ракету «Буревестник». Вторым ее существенным недостатком, на мой женский взгляд, является линейная направленность воздействия. Одним словом, она, эта установка может работать только в пределах прямой видимости поражаемого объекта.

– Вы не совсем правы, – возразил Афанасьев. – При последних испытаниях, объект был поражен вне прямой видимости.

– Испытания, как я полагаю, проходили над поверхностью океана?

– Да. А что?

– Я так и думала. Побочным эффектом от этого стало всего лишь испарение нескольких тысяч кубов воды, не так ли? Сущая мелочь. А если нужно уничтожат объект над поверхностью суши? Вы подумали, каньон, какой глубины и ширины получится? И это только при уничтожении единичного объекта. А если это будет армада летящих со всех сторон крылатых ракет?

– Э-э-э, – сразу покраснел от смущения Афанасьев, – я как-то и не подумал о таком раскладе. И товарищ Вострецов ничего не говорил о таких побочных явлениях.

– Наверняка говорил, но вы в силу своей профессиональной ограниченности, простите уж меня старуху, просто сделали финт ушами, – поставила она его на место.

– Значит, вы не рекомендуете это оружие к эксплуатации?

– Никоим образом я такого не говорила! – взвилась Валентина Игнатьевна, грозно сверкнув глазами. – Просто для достижения наибольшей эффективности его применения вам потребуется, как минимум, его разместить на грузовых самолетах, постоянно барражирующих в небе, а это, как сами понимаете, исходя из специфики его ядерной начинки, создает дополнительные трудности, риски и затраты. Идеальным решением было бы его размещение на орбите. Но судя по тому, что я знаю об этой установке, она имеет не только приличные габариты, но и вес, а значит, для вывода на орбиту вам потребуются не «Союзы», а ракетоносители класса «Ангара-3». Все это займет определенное время и потребует весьма больших затрат.

– Вы правы. Приоткрою вам еще одну тайну: мною уже отданы распоряжения по созданию орбитальной группировки – носителей этого оружия.

– И сколько, по-вашему, понадобится времени, чтобы развернуть на орбите достаточную группировку из спутников?

– Запуск первого носителя намечен уже на середину будущего года. Что же касается воздушного варианта, то уже полным ходом идет переоборудование одного из Ил-76 под будущий носитель, – не удержался, чтобы не похвастаться Валерий Васильевич.

– Замечательно! Браво! – похлопала бабка в ладоши Афанасьеву, как будто он был звездой провинциального театра.

Это не сильно понравилось главе Совета, поэтому он, хрюкнув себе что-то под нос, недовольно пробурчал:

– У вас, Валентина Игнатьевна, имеются еще какие-нибудь претензии концептуального характера к этой установке?

– Нет, – поспешила она с ответом. – Ну, разве что, претензии чисто философского плана.

– Это, какие же?!

– Насколько я могу судить о разработке Вострецова-Боголюбова, она обладает практически бесконечной мощью.

Афанасьев, молча кивнул, ибо не хотел даже вслух произносить слова, могущие выдать важнейшую государственную тайну, но доверившись этой женщине однажды, счел для себя невозможным усомниться в ее порядочности. Она же тем временем продолжала:

– В этом ее неоспоримая сила, и как это ни странно – слабость, ибо любое оружие имеет смысл лишь в том случае, если оно не служит прологом к Апокалипсису. И если ядерное оружие после 45-го года так и не было применено на практике, то это только потому, что его использование было слишком наглядным, включающим в себя огромные разрушения, радиоактивное заражение всего и вся, умирающих в муках людей и все подобное. Люди – существа чувствительные, поэтому наглядность коренным образом влияет на их восприятие действительности. А вот применение такого оружия, которое было разработано нашими учеными, лишено всякой наглядности. Тут нет ни разрушений, ни корчащихся в предсмертной агонии тел, ни заражения. Полная аннигиляция. Вот был город, а вот его и нет, просто кратер на его месте. Ни шума, ни пыли, ни следов. В этом и заключается его главная опасность.

– Я понял, – опять кивнул генерал. – Опасность заключается в соблазне его применения, а затем в расширении применения, с увеличением мощности.

– А ты, Василич, не безнадежен! И меня это искренне радует. Впрочем, как и то, что это оружие все-таки изобрели наши, а не американские ученые. Наши военные, в отличие от их зарубежных коллег, всегда обладали бо́льшим здравым смыслом, удерживаясь от применения тех видов оружия, которые могли бы в глобальном плане угрожать человечеству. И все-таки, принципиальное отличие нашего плазмоида от протонного ускорителя заключается именно в невозможности его использования в качестве Абсолютного оружия. Поэтому, даже если им не дай Бог завладеет какой-либо маньяк, то ничего глобально страшного не произойдет. Без внешних целеуказателей и расчета осевых траекторий он опасен не более чем заурядное природное явление, сопровождающееся возникновением шаровых молний. А вот что будет, если за пультом протонного ускорителя будет сидеть какой-нибудь шизик, то, как говорится «мама не горюй». И если разработчики не поставят защиту от «дурака», то всему человечеству будет угрожать опасность посерьезнее ядерного Апокалипсиса.

– Ну, хорошо. Давайте тогда поговорим о вашей установке. Я слаб в научной теории, потому что всегда был практиком, поэтому прошу вас истолковать суть ваших с Авраменко изысканий и их практическое значение. Двадцать восемь лет назад я был свидетелем уничтожения мишеней, но признаться, мало что понял. Вы, Валентина Игнатьевна, пока соберитесь с мыслями о том, как мне бестолковому все это разъяснить, а я тем временем распоряжусь о стимуляторах.

– Стимуляторах?! – в глазах гостьи промелькнула тень тревоги.

– Вот именно. Время уже к вечеру, а как мне кажется, наш с вами разговор не будет коротким, – заговорщически подмигнул он ей и нажал кнопку на селекторе. – Борисыч, ты меня слышишь?

– Так точно! – раздалось громко из динамика.

– Борисыч, организуй-ка нам чайку и всего такого прочего. И да, вот еще что…, – тут он сделал небольшую паузу. – Умри, но никого ко мне не пускай и ни с кем меня не соединяй. Исключение только одно – ядерная атака. Ты меня хорошо понял?

– Так точно! – подтвердил распоряжение главковерха адъютант.

– А можно мне вместо чая подать кофе? – шепотом попросила Валентина Игнатьевна.

– Борисыч, вношу коррективы в распоряжение.

– Слушаю, товарищ Верховный!

– Мне чаю, а моей гостье кофе. Самое лучшее кофе, какое есть. Понял?

– Понял, товарищ Верховный! Выполняю!

Глава 38

I.

Выключив селектор, Афанасьев встал и прошлепал к приставному столику, так чтобы сидеть напротив собеседницы. От хитрой старухи не укрылся тот факт, что хозяин кабинета ходит в одних носках:

– Ты чего это, Валерий Васильевич, в одних носочках бегаешь?

– Да, вот с утра набегался, – слегка смутился он, – и решил, в аккурат перед вашим приходом, скинуть эти проклятые туфли, чтобы маленько ноги отдохнули. Гудят проклятые, – решил немного пожаловаться, чувствуя к своей ровеснице некое доверие.

– Я тогда тоже свои туфли скину, можно? Наряжалась, как могла, идучи к тебе, а пока по жаре добиралась, да у тебя на проходной топталась – все ноги истерла. Не с моим артритом в таких туфельках бегать, – не дожидаясь разрешения, скинула она свою обувь, пихнув ногой под стол. Этот обоюдный жест сразу повысил планку доверия между уже далеко немолодыми людьми.

– Давай, Валентина Игнатьевна, рассказывай, только попроще, – вновь напомнил он ей.

– Ладно, постараюсь. Ты, Валерий Васильевич, помнишь, как на полигоне тогда из специально оборудованного фургона с остронаправленной антенной вылетали яркие клубочки и с огромной скоростью уносились к горизонту?

– Конечно, помню. Я же уже говорил тебе. Шаровые молнии.

– Да. Это была наша с Римилием Федоровичем мечта – сбивать вражеские ракеты и самолеты посредством шаровых молний. Проект так и назывался – «Мечта». Но все упиралось в то, что ученым никак не удавалось обуздать и подчинить себе шаровые молнии. Этим начал заниматься еще сам Тесла, но у него тоже ничего не выходило. Максимум чего он добился, так это зажигание электроламп на расстоянии. И все. После него ученые всего мира, тоже бились над проблемой обуздания плазменных формирований, коими шаровые молнии, по сути, и являются. Строились гигантские и безумно сложные токамаки, призванные удержать в своих электромагнитных полях плазму. Мы же придумали оригинальный способ образования искусственных плазменных субстанций просто в воздухе. При столкновении любого объекта, будь то ракета, самолет или даже снаряд с плазмоидом, тот должен был действовать аналогично урановому снаряду и выделять при взрыве заряд всесокрушающей энергии. Плазменное оружие – это целый комплекс: плазмоид, как средство поражения и пусковой комплекс – импульсный магнитный гидродинамический генератор. Генератор разгоняет плазму в магнитном поле до скорости света и задает ей направление движения. Трасса полета первоначально корректируется лазером. А потом плазмоид сам выбирает оптимальную для него трассу полета. Все дело в том, что шаровые молнии, как, оказалось, передвигаются не абы как, а следуя определенным маршрутам, закономерности которых нам удалось просчитать. Они движутся по осям траекторий магнитных полей Земли. Осей этих чрезвычайно много. Нужно просто выбрать и просчитать правильное направление. Размеры самих плазмоидов можно варьировать от одного сантиметра до пятидесяти метров в диаметре. А их внутренняя энергия буквально поражает своей мощью. В последних испытаниях нам удалось достичь мощности в 10 в седьмой степени джоулей. Это океан энергии. Рабочий диапазон высот от непосредственной поверхности земли до двухсот километров. Это означает, что его можно использовать не только, как средство ПВО-ПРО, но и против наземной вражеской техники. Выбрав нужную ось магнитного поля при помощи лазерной коррекции, плазмоид со скоростью света устремляется навстречу объекту. И его невозможно сбить, как в прямом смысле слова, так и сбить с толку всякими хитростями типа тепловых ловушек, стелс-покрытий и прочей ерунды. Даже помехи, создаваемые установками РЭБ, на него не действуют из-за того, что отсутствует сама по себе радиоэлектроника. Выпускать плазмоиды установка может в темпе скорострельной пушки – порядка ста пятидесяти штук в минуту. Эффективная дальность – свыше 1000 километров. Можно, конечно и еще увеличить, но тогда потребуется существенное наращивание мощностей по вычислению возможных траекторий. Целеуказания установка может принимать, как со спутников, так и с передающих станций того же «Контейнера», который недавно поставили на боевое дежурство. Я, вообще, считаю наше с Авраменко детище универсальным солдатом способным заменить собой целые рода войск.

– Так-таки уж и целые? – позволил себе слегка усомниться Афанасьев, хотя сам был свидетелем работы этого оружия в полевых условиях.

– И все-таки, целые, – продолжала настаивать на своем Николаева. – Да. В отличие от протонного ускорителя, наш плазмоид не является стратегическим оружием. Он – универсальный воин на поле боя. Он не решает глобальных задач по уничтожению целых континентов, он является тактической единицей. Имея довольно скромные размеры, а значит, хорошую мобильность он способен уничтожать врага на земле, на воде, в воздухе и даже в ближнем космосе. Ему не нужен ядерный реактор. Для его работы достаточно высоковольтного питания или энергоемких батарей, которые уже имеются у нас в наличии. Он дешев в производстве. Каждая установка, по моим прикидкам тянет максимум на пятьдесят миллиона рублей. Зато, какова отдача? Ты прикинь стоимость одной ракеты 77Н6. В то время как одна наша шаровая молния стоит порядка четырехсот целковых. Чуешь разницу? – опять перешла на «ты» Николаева.

– Чую, – почесал за ухом диктатор.

– Представляешь, какая экономия военного бюджета? И вот за эти копейки я предлагаю тебе перевести армию и военную науку на иной уровень – несопоставимый с прежним.

Их воркование прервал визит Михайлова в сопровождении официантки, катящей перед собой тележку с напитками и всевозможными сладостями и заедками.

Девушка быстро расставила на столе все необходимое и быстро удалилась. Михайлов задержался было в дверях, ожидая дальнейших указаний, но Афанасьев лишь махнул рукой, отсылая своего верного помощника. В ответ на выпроваживающий жест шефа адъютант скорчил разочарованное лицо, ибо его раздирало любопытство, связанное с непониманием того, о чем таком можно говорить целый час с какой-то неведомой старухой.

– Идея, конечно, стоящая. И я вам верю, Валентина Игнатьевна, – начал диктатор сразу, как только за Борисом Борисовичем прикрылась дверь, – но позвольте задать вам один щекотливый вопрос? – уставился он на нее совиным взглядом.

– Без проблем. Я открыта, как святой источник для страждущих, – позволила себе немного антиклерикальной пропаганды веселая старушка.

– По моим прикидкам, вы освободились где-то примерно в 2005-м году, не так ли?

– Совершенно верно, – не стала отрицать Николаева, пододвигая к себе солидных размеров чашку, наполненную ароматным кофе.

– Почему же тогда вы со своими предложениями не обратились в соответствующие инстанции раньше? Чего выжидали целых пятнадцать лет? Ведь ваши наработки могли быть уже давным-давно освоены нашей оборонной промышленностью. А ненавистный всем режим Ельцина канул в небытие. Мне, честно говоря, непонятна ваша позиция и я хочу получить разъяснения по данному вопросу.

– Канул в небытие, говорите? – вдруг зло ощерилась старуха. – Ну-ну. Да будет вам известно, что обыском в моей питерской квартире руководил один неприметный с виду подполковник ФСБ по фамилии…

– Я понял. Не продолжайте, – прервал Афанасьев собеседницу, яростно размешивающую в своей чашке сахар.

– Вот видите! У меня были веские причины опасаться не только за свою жизнь, но и за судьбу нашей «Мечты».

– Я прекрасно вас понимаю, и теперь у меня нет никаких причин для осуждения вашей медлительности. Тогда у меня будет к вам одна убедительная просьба…

– О?! Просящий диктатор – это так нетривиально звучит, что я, пожалуй, соглашусь удовлетворить ее, – промурлыкала Валентина Игнатьевна сытой кошечкой.

– Даже не поинтересовавшись, о чем я собираюсь просить? – удивился Афанасьев.

– Я пока склонна доверять вам, – сложила она губки бантиком.

– Звучит обнадеживающе, – хмыкнул он ей в ответ.

Бабка поднесла чашку к лицу и начала мелкими глоточками пить ароматный напиток. При этом ноздри ее трепетали от неложного чувства наслаждения.

– Лавазза50 или Бушидо51? – спросила она, указав глазами на свою чашку.

– Бес его знает, – отмахнулся Афанасьев, тоже в свою очередь, облапив стакан с горячим чаем. – Я в этих тонкостях не разбираюсь. Но не суть. Я вот о чем хотел вас попросить…

– Да-да, – навострила ушки бойкая старушка.

– Не могли бы вы, по итогам нашей беседы, составить краткую докладную записку? Я хочу ознакомить членов Президиума Высшего Военного Совета с вашими предложениями по оснащению нашей армии перспективными видами вооружений.

– Хотите сказать, что я все-таки заинтересовала вас своими прожектами?! – воскликнула она.

Афанасьева слегка покоробило слово «прожекты», поэтому он решил сразу внести ясность в этот вопрос:

– «Прожект», как вы выразились, не совсем подходящий термин для сложившейся ситуации, ибо он олицетворяет нечто эфемерное и мало относящееся к реальной действительности. Ваши же научные изыскания имеют под собой прочную экспериментальную основу, чему я сам был свидетелем.

– Как я могу расценивать ваши слова? – осторожненько поинтересовалась она, ставя чашку на стол.

– Как мое личное предложение вернуться к активной научно-исследовательской деятельности в качестве руководителя, скажем, института, либо вообще научно-производственного объединения, – твердо отчеканил он, одновременно наблюдая за тем, как вспыхивают огоньки в глубине ее все еще молодых глаз.

– Ой, да куда мне старой и больной развалине браться за такие неподъемные дела?! – замахала сухонькими ручками Николаева на кряжистого Афанасьева, но было явно видно, что она польщена таким щедрым предложением.

– По себе знаю – работа избавит от любой хвори. Как начнете штурмовать научные высоты, так второе дыхание и откроется, – продолжал он настаивать на своем.

– Жаль только, что иногда второе дыхание приходит вместе с последним вздохом, – ввернула со вкусом любительница «черного» юмора.

– Я не шучу, Валентина Игнатьевна, – несколько построжел он, видя ее игривое настроение. – Я и в самом деле собираюсь предложить вам эту работу и обеспечить бесперебойное государственное финансирование.

– Коли не шутишь, – поджала сухие бескровные губы Николаева, – то и я шутить не буду. Я, честно говоря, и сама хотела просить тебя Василич, пристроить меня к какому-нибудь делу, только стеснялась, но раз ты сам первым заговорил об этом, то я так скажу на это. Возглавлять институт, а тем более целое НПО, ты уж прости меня старую, не смогу. Эта должность подразумевает, прежде всего, администрирование – беганье по смежникам, утряску производственных и иных вопросов, весьма далеких от науки. А годы мои не те, чтобы бегать с бумажками, да и не так много их у меня осталось, поэтому не хочется разбрасываться. Так что, на эту должность вы уж подберите кого-нибудь помоложе, да пошустрее.

Она опять полезла в сумочку за сигаретами, и Афанасьев опять заметил, как подрагивают ее руки, выдавая нешуточное волнение своей хозяйки.

– А вот занять должность научного руководителя – не откажусь. Каюсь, страдаю тщеславием. Да и уж больно хочется продолжить дело моего покойного учителя.

– Принято, – коротко бросил он почти одним залпом опрокинул в себя целый стакан чая.

– Только у меня будет одно условие, – произнесла оружейница со стажем, пытливо всматриваясь в хозяина кабинета.

– Говорите.

– Разрешите мне самой сформировать штат будущих сотрудников?

– Без вопросов. Это вам с ними работать, вы и подбирайте себе единомышленников, – не стал возражать Афанасьев и тут же не утерпел, проявляя любопытство. – Небось, хотите достать из запасников своих бывших соратников из лаборатории Авраменко?

– Не без этого, конечно, – хитро прищурилась старушка-веселушка. – Не все же среди них такие развалины как я. Есть еще кое у кого порох в пороховнице. Но основную ставку я собираюсь делать не на них, а на молодых ребят из Шатурского Филиала ОИВТ52.

– Почему именно на них вы рассчитываете более всего? Я думал, что старые кадры, опытные и проверенные временем более соответствовали бы вашим запросам. И почему именно на сотрудников именно этого института вы возлагаете основные надежды? – удивился Валерий Васильевич.

– В этом нет ничего удивительного. Старые мозги, хоть и опытные, и проверенные временем, но в некоторой степени, закостенелые. Они слишком догматичны и у них отсутствует широта воззрений, присущая только молодым. Они всеми силами цепляются за свои былые заслуги, боясь, что новые знания могут опровергнуть все, на чем зиждилось их восприятие действительности, а это всегда служило тормозом для прорывов в научной сфере. По этому поводу даже есть поговорка такая: «все новое рождается, как ересь, а умирает, как предрассудок». Почему именно Шатурский Филиал? В бытность свою мы довольно плотно сотрудничали с ними и многие из их работ перекликались с нашими. Они тоже экспериментировали с плазмой, правда, использовали ее несколько в ином плане – как средство для кинетического разгона снарядов из полимерных материалов. Я до сих пор поддерживаю дружеские контакты с Алешей Шурповым – директором этого института. У него там сейчас подобралась неплохая группа из молодых, но очень перспективных ребят. Диапазон из изысков простирается гораздо шире спущенного сверху техзадания институту и им уже тесно находиться в его рамках. А Лешенька, к сожалению, ничего не может сделать для них. Но главная причина моей заинтересованности в этом институте заключается в том, что в последнее время они очень сильно продвинулись в создании миниатюрных, но чрезвычайно энергоемких электрических конденсаторов, которых у нас не было двадцать восемь лет назад. Их умелое применение в нашей установке поможет решить целую гамму стоявших тогда перед нами проблем.

Николаева замолчала, ожидая реакции Афанасьева на сказанное ею. Реакция последовала незамедлительно.

– Мне видятся разумными ваши доводы, – глубокомысленно произнес Верховный напыщенную фразу, но не осекся под насмешливым взглядом гостьи и закончил, – поэтому я считаю, будет правильным пойти навстречу вашим пожеланиям.

Все же чувствуя себя неловко от того, что пришлось разыгрывать из себя небожителя, быстро перешел на обычный, но по-прежнему деловой лад:

– Поэтому я еще раз напоминаю вам о необходимости в кратчайшие сроки предоставить докладную записку на мое имя и подготовить небольшой доклад для членов Президиума. Если можете, то попробуйте, хотя бы вчерне составить смету на первичное финансирование и необходимые для работы приборы с материалами. Сколько вам понадобится для этого дней?

– Думаю, что за недельку управлюсь. У меня племянница бухгалтер-экономист, поможет, если что.

– Отлично. Давайте я запишу ваш доклад на следующую среду? – поднялся он с кресла и потянулся к рабочему столу за ежедневником, чтобы сделать необходимую пометку. – Надо будет еще заняться поиском подходящего помещения и производственной базы. У вас, кстати, ничего такого нет на примете?

Николаева на несколько мгновений задумалась, а потом обрадованно сообщила:

– Как же, как же! Знаю такое место! Это территория бывшего завода ЗиЛ. Там имеются и рабочие корпуса, и административное здание. В здании можно будет разместить лаборатории института, а в рабочих корпусах – само производство плазмоидов. Очень удобно, все в одном месте. И полигон там, рядом у них был свой.

Увидев мимолетную тень озадаченности на лице Афанасьева, она поспешила закрепить первоначальный успех и развеять сомнения, затараторив, как школьница-отличница:

– Завод-то закрылся, уж сколько лет назад. Персонал разбежался. Ходили слухи, что там разместят какой-то, то ли торговый центр, то ли парк развлечений, но с этими санкциями, видать что-то не срослось у ритейлеров, вот они и отступились. Помещения без присмотра ветшают и приходят в негодность. Еще пяток лет и совсем можно корпуса под снос готовить. А мы бы, где подлатали, где подновили. Да и место уж больно удобное – считай в черте города. Опять же экономия.

Она продолжала тараторить еще что-то в этом духе, а он смотрел на нее и поражался: как буквально на глазах молодело лицо этой женщины с трудной и тревожной судьбой. Ему вдруг на секунду показалось, что вот эта женщина и есть олицетворение всей России – согбенная и малопривлекательная в обыденной жизни, она в годину трудностей и опасностей для своих детей преображалась в мощную и сильную духом женщину, стремительную и неудержимую в своем полете к главной цели.

– Хорошо, Валентина Игнатьевна, – я завтра же поговорю с Себейкиным и выясню его планы на эту территорию. Если они мне не покажутся достаточно основательными или конкретными, то считайте, что завод со всеми прилегающими территориями и постройками – ваш. Впрочем, я не думаю, что он в состоянии предложить что-то дельное. А вы, в свою очередь, тоже не мешкайте, а занимайтесь докладом и параллельно подбором необходимых кадров. Финансирование, если ваша презентация пройдет успешно, в чем я не сомневаюсь, обещаю, будет обеспечено в полном объеме, так что, когда будете вербовать сотрудников, то не стесняйтесь обещать золотые горы. Борисыч! – окликнул он адъютанта, подойдя к своему столу и нажав кнопку селектора.