Княжий сын. Отцовские долги

– Так ведь ограбили караван Игоря Смоляка, и всю охрану перебили, – вмешался в разговор Николай.

– Всю, да не всю, – качнул головой Михал. – Мне по голове дубиной ударили, я упал. Добивать не стали, видимо, за мертвого приняли, только одежду и оружие все забрали. Потом я в себя пришел, а вокруг трупы ободранные валяются, да груз, естественно увели. Кое-как до Житомира добрался, местным купцам доложился о том, что случилось, один из них меня выходил.

– Как купца звали, люди которого тебя выходили? – продолжил спрашивать Николай.

– Славка Бодун, – без запинки ответил тот. – В Киев я с его людьми добрался, кое-какие сбережения у меня имелись, вот и хватило на меч, да на поддоспешник. Решил снова в охрану к купцам наниматься, всю жизнь этим занимался. На рынке с твоими людьми и встретились, Олег.

– Покажи меч свой, – попросил я.

Михал, не задавая лишних вопросов вытянул меч из ножен, протянул его вперед на вытянутой руке. Меч был плох, примерно такой же в свое время я взял с трупа Федьки Широкого: куча зазубрин по всему лезвию, и кромка раскрошилась.

– Умеешь им работать? – спросил я.

– Более-менее, – без ложной скромности ответил Михал. – Еще могу топором, дубиной. Самострельному бою учился, из лука не умею, слишком сложно оказалось.

– Верхом драться умеешь? – продолжил я расспрос.

– Приходилось, – кивнул Михал. – Если посмотреть хочешь, как я бьюсь, так пусть кто из твоих меня проверит. Все, что умею, покажу.

– Покажешь, но позже, – кивнул я, дал знак спрятать оружие и двинулся к следующему из новичков, как раз одному из тех, что одеты были в одни рубахи. – Ну а ты кто?

– Леха, – ответил тот. – Алексей, то есть, но все Лехой зовут, и ты зови.

– Понял, так и буду звать, – согласился я. – Ну а ты, Леха, откуда?

– Мы с Богданом из одной деревни, из Погоста. Землю пахали всю жизнь, бою особо не обучены, но если отметелить кого надо, то ты только скажи, Олег, все силы для этого приложим.

– Точно, – согласился второй из новиков, одетый в рубаху. – Все сделаем, не боись.

– А чего вы вдруг землю пахать бросить решили? – спросил я. – За каким хером в наемники отправились?

– Вот скажи мне, Олег, ты землю когда-нибудь пахал? – вопросом на вопрос ответил Леха. – Весной, летом, осень горбатишься целыми днями от зари до зари, в земле ковыряешься, зимой – снасть чинишь. Ну на охоту сходишь иногда, или рыбу половишь. И из всего, что своим трудом заработаешь, почти половину отдавать приходится.

– Так все так живут, – пожал я плечами. – Жалуются конечно, куда без этого, но живут.

– Вот все живут, а нам это не по нутру, – снова ответил Леха, он, похоже, в этой парочке был за лидера и говорить предпочитал за двоих. – Нам другая жизнь люба, в сече себя попробовать хочется, мир повидать, себя показать.

– Да, – согласился Богдан. – Надоело нам, хочется новой жизни попробовать. Леха меня и уговорил вместе с ним из деревни уйти.

– Вот мы дождались лета, да рванули в Киев, – продолжил за него Леха. – Пусть уж уборочную без нас заканчивают, а мы в бойцы пойти хотим. Возьми нас, Олег, не пожалеешь. Верой и правдой тебе служить будем.

– Желание – это дело хорошее, конечно, – качнул я головой. – Но к желанию неплохо бы хоть какое-то воинское умение иметь. Иначе в первом же бою голову сложить можно, а этого ни мне не надо, ни уж тем более вам.

– Мы научимся, – заявил Леха.

– Да, будем учиться, – подтвердил Богдан.

– От заката до рассвета будем учиться, уж работать-то мы приучены. Только возьми нас.

– Ладно, – я вздохнул и повернулся к своим товарищам. – Петр, принеси из телеги два поддоспешника и тренировочные мечи. Посмотришь парней, если годны окажутся, то возьмем их. Обучением займешься, ну и гоняй их и правда от рассвета до заката.

– Спасибо тебе, Олег! – горячо поблагодарил меня Леха. – Мы тебя не подведем, вот увидишь.

– Это мы еще посмотрим, – сказал я, миновал Богдана и остановился у четвертого из новиков. – Ну а тебя как зовут?

– Владислав, – ответил тот.

Владислав – имя непростое. Такими обычно благородных называют, а у селян, челяди, да и богатых горожан оно не очень в ходу. Я осмотрел новика, заглянул ему в глаза. Вооружен он был бородовидной секирой, одет в поддоспешник, да штаны. А вот на ногах у него оказались кожаные сапоги, похожие на те, что носил я сам. Да уж, кто-то непростой к нам попался, непростой.

Больше всего я опасался того, что кто-то из новиков окажется подосланным наместниками шпионом. Мало ли, мы сейчас уйдем на заставу в Молдавию, а соглядатай сдриснет от нас на полпути, доберется до людей наместника и расскажет, куда и каким составом мы направляемся. Этого допустить никак было нельзя, поэтому я и взялся разговаривать с новобранцами лично, и по той же причине попросил Николая проверить их.

– Владислав, значит? – задумался я. – Ну и откуда ты, Владислав?

– Я при всех говорить не буду, – отказался тот.

– То есть как? – удивился я. – Это, может быть, твои будущие боевые товарищи, а ты сразу так? Не доверяешь им? Или, может, ты из преступников беглых, поэтому о том, откуда ты рассказывать не хочешь?

– Я не преступник! – выкрикнул он.

Лицо парня сразу вспыхнуло румянцем. Да, похоже, что непростая история произошла у этого парня. И лучше бы его отправить восвояси, пусть шел бы, откуда пришел, но мне захотелось в этом разобраться.

– Ладно, вижу, не врешь, – кивнул я. – Но сам понимаешь, я неизвестно кого с собой взять не могу. Мне-то хоть расскажешь?

– Тебе расскажу, – кивнул тот.

– Ну, давай отойдем тогда, – пожал я плечами.

И мы вместе двинулись чуть в сторону, к одной из хозяйственных построек на купеческом подворье. Я шел вторым, но в голове у меня почему-то болталась мысль о том, что сейчас этот новик выхватит свой топор, да всадит мне в голову. И хоть я прекрасно понимал, что мысль эта глупая, но все равно избавиться от нее не мог.

Была такая болезнь, я про нее в книгах из монастыря читал, паранойя называется. Так что это я, умом тронулся пока в подземельях Брянской крепости на цепях висел? Хотя, Игнат, наверное, одобрил бы, что я всегда нападения жду, он меня к этому и пытался приучить.

– Ну что? – спросил я, когда мы отдалились от остальных парней на достаточное расстояние и остановились. – Чего ты мне рассказать хотел?

– Из Смоленска я, – ответил парень помедлил мгновение, будто решался, а потом добавил. – Младший сын боярина Кузьмы Островского.

– И зачем ты, боярич, в наемники податься решил? – задал я следующий вопрос.

– Отец мой в Киев меня отправил учиться, я уже три года тут. А весной этой он умер. Я, как узнал, что батенька преставился, собирался в Смоленск ехать, но нужно было обучение закончить. А потом… Потом… Брат старший убийц прислал.

– Это как? – удивился я. – На родную кровь руку поднял?

– Ну да, – парень замялся. – Мы с ним от разных матерей, когда его мать умерла, отец вторую жену взял, ну мою мать, то есть.

– А точно от него убийцы были? – тем не менее, решил спросить я. – Как узнал-то?

– Да, рассказали, – ответил Владислав. – Одного из них мы живым взяли, вот он и рассказал. Видимо, братцу наследство отцовское делить ни с кем не хочется, вот он и решил таким образом проблему решить.

– А как выжил-то?

– Купеческая охрана помогла. Они же в дом купца, где я учился, влезли. А жил я на верхнем этаже, ну пока с одним из них дрался, охранники и прибежали. Двоих насмерть побили, последнего повязали и допросили.

– А дальше что было? Чего ты при купце не остался, а в наемники пойти решил?

– Так выгнал меня купец, – пожал плечами Владислав. – Сам понимаешь, ему проблем не нужно, а я как раз самый, что ни на есть, их источник. Братец-то не успокоится, других людей отправят. Вот я и подумал, наймусь в бойцы к кому-нибудь, из Киева вместе уедем, а там посмотрим. Домой в Смоленск-то мне хода нет. Домой приеду – удавят. Одно только хочется узнать, как там матушка, да боюсь и с ней что-нибудь сотворить уже могли.

– Ладно, парень. Боярин Лука, подойди сюда, пожалуйста! – крикнул я и махнул рукой, а когда Лука Филиппович подошел к нам, спросил у него. – Ты знаешь такого смоленского боярина, Кузьму Островского?

– Знаю, как не знать, – он вдруг замер, внимательно посмотрев парню в лицо и недоверчиво спросил. – Славка, так это ты что ли?

– А ты откуда меня знаешь? – удивился Владислав.

– Так это я, Лука Филиппович. Мы же с твоим отцом на охоту ездили, еще мой Никитка с нами был, да и ты совсем маленький. Хотя да, ты совсем маленький был. Так что с отцом, здоров ли? И чего ты в наемники податься решил?

– А нет отца, – ответил Владислав. – Умер он этой весной. Грудная жаба убила.

– Все под Красным Тельцом ходим, – проговорил боярин и сделал знак, отвергающий беду.

Я, машинально чуть не повторил за ним, а потом вспомнил, что теперь крещеный и не следует мне языческим богам кланяться. Подумал мгновение и перекрестился. Пусть уж заранее все знают, что я христианин. Их, конечно, не любят, но я вроде как князь, и мое дело, кому из богов мне поклоняться.

– То есть ты три года уже дома не был, все в Киеве жил? – спросил я у парня.

– Точно, – кивнул тот. – Меня батюшка на три года в обучение одному из местных купцов отдал. Как раз четыре месяца до окончания обучения моего он не дотянул.

– А чему учился? – спросил я.

– Да разному, – пожал плечами парень. – Счет товарам вести, договоры составлять, да заключать. Несколько раз с караванами ездил, как приказчик, торг вел, но все под надзором старших. Батюшка собирался мне денег дать на обустройство, хотел, чтобы я сам в купцы пошел.

Заполучить в свою команду человека, который умеет вести торг, заключать договора и прочими подобными делами заниматься, было бы для нас очень кстати. А уж то, что он сам при этом был бояричем, тоже могло оказаться для нас подарком. Как ни крути, но соратников из высшего света мне нужно как можно больше, а этот парень, пусть и лишенный наследства, мог оказаться очень полезным.

– В бою как? Ты без меча, вижу.

– Меч продать пришлось, – парень поморщился. – Деньги нужны были на жилье, чтобы спрятаться где-то в первое время. Вот я его на топор и махнул с доплатой. А так, учился с самого детства, как и все. Мечом могу драться, секирой. Верховому бою тоже обучен, на лошади, почитай, с пяти лет от роду.

– Покажешь, – кивнул я.

– А новостей с Родины ты не слышал, значит? – спросил тем временем боярин Лука.

– Кое-что слышал, – ответил Владислав. – Говорили, что неспокойно там было, самозванец объявился. Но толком непонятно самозванец ли он, или настоящий сын князя Кирилла. Но говорили, что схватили его, да повесили в Брянске.

– А про то, что я с наместниками рассорился, не говорили? – удивился боярин. – Моего имени не называли?

– Да, я в делах был весь, в учебе, – качнул головой Владислав. – Про то, что отец умер, я узнал только через месяц, и то через знакомого купчишку мелкого. Не поверил, отписал домой, а оттуда мне мать уже ответила.

– Смотри, боярич, – я наклонил голову и заговорил уже шепотом. – Я готов тебя взять с собой взять, к тому же ты сам понимаешь, что, если в Киеве остаться решишь, то тебе не жить, и бежать тебе надо, причем быстро. Только есть одна закавыка во всем этом.

Я помедлил мгновение, раздумывая, стоит ли говорить ему обо всем, но решил, что стоит. В конце концов, парню, если все, что он нам рассказал – правда, действительно возвращаться на Родину не с руки. А он для нас может оказаться очень полезным человеком.

– Ты со мной честным был, я с тобой тоже честен буду. Тот “самозванец”, которого, как ты говоришь, в Брянске повесили, это я, – я показал ему лубки, одетые на пальцы. – Вот это мне оставили на память в брянской темнице. И я на самом деле сын князя Кирилла, только внебрачный. Вот так вот жизнь повернулась.

– Ой, – только и сказал он, схватившись за голову. – Это что же получается?

– А это получается, что со мной поступили точно так же, как с тобой. Отобрали наследство, которое нам по праву принадлежало. Только со мной это проделал не единокровный брат, а пятеро наместников. Пойдешь со мной – займешь достойное место в моем войске, среди бояр будешь. Со мной их помимо Луки Филипповича еще двое есть. Только учти, что клятву придется принести на оружии, и, если предашь меня – пощады не жди. Ну так что, готов?

– Курва, – внезапно для меня выругался парень. – Я даже не знаю.... Впрочем, один хрен погибать, домой пути нет, оставаться тут тоже нельзя. Пойду, Олег. Пойду.

– Вот и отлично, – хлопнул я его по плечу. – Клятву позже принесешь. Ну, пошли к остальным.

И мы втроем двинулись обратно к середине двора, туда, где стояли все остальные, а я все думал, правильно ли я поступил. Парень-то сомневается… Хотя, если бы он сомневаться не стал бы, я бы точно подумал, что он шпион, подосланный наместниками. А так – действительно просто человек, оказавшийся в безвыходной ситуации, и пытающийся отыскать какую-никакую лазейку, чтобы выжить.

– Ну и последний остался, – сказал я, остановившись напротив последнего из новиков, дородного краснощекого парня.

– А его я знаю, – сказал Николай. – Это Савва, сын Игоря Клячи, одного из достойнейших купцов. Только непонятно, чего это он вдруг решил в наемники пойти, все-таки старший сын, надежда.

– Я могу тоже не говорить? – спросил парень, которого назвали Саввой. – У меня личное.

– Ну, Владислав мне по поводу личного все рассказал, мы договорились, и теперь он едет с нами, – заметил я. – А ты чего же, думаешь отмолчаться?

– Да, – Савва на миг замялся и покраснел еще сильнее. – Женить меня батя вздумал, а я не хочу. Вот и сбежал.

– Против воли твоей женить? – удивился я.

– Ну да, – кивнул Савва. – На соседской дочке. У того сыновей нет, дела наследовать некому, вот батяня и подсуетился, договорился о том, чтобы дочку ту за меня выдать, да дело потом вместе вести.

– Так вроде всем хорошо, – пожал я плечами. – Чего ж ты против-то? Невеста на лицо не удалась? Не люба?

– Да нет, всем хороша, – лицо парня дернулось. – Просто не хочу, чтобы меня как товар продавали, на деле чужом женили.

– А, чтобы тебя продавали, как меч, хорошо, да? Ты ведь сам понимаешь, мы сейчас отряд наберем, а потом я пойду наши мечи продавать Киевскому мэру. Пойдем мы туда, куда он скажет, бить будем тоже тех, кого он скажет. И окажемся мы самым, что ни на есть, товаром.

– Это другое, – мотнул головой Савва. – Мечи наши ты на сколько продашь, на год? А женитьба – она на всю жизнь. Вот я и решил сбежать, год прокрутиться где-нибудь, а к тому времени, как вернемся, может и на купцову дочку другой жених найдется.

– Отец, думаешь, тебя назад примет, после того, как ты его планы расстроишь? – спросил я. – Думаешь, как блудный сын вернешься?

Сказал, а сам спохватился. Это я про блудного сына в монастыре читал, а ему-то об этой истории откуда знать. Хотя, он не отреагировал, будто и не заметил, что я сказал.

– Это когда еще будет, посмотрим, – буркнул парень. – Но в любом случае, возьмешь ты меня с собой, или нет, обратно я не вернусь. В другой отряд наймусь, или пойду к караванщикам охранником работать.

– Биться умеешь? – задал я вопрос, кивнув на топор, который парень таскал за поясом.

– Немного, – ответил парень. – Проверь меня, увидишь.

– Как скажешь, – я повернулся к Петру, которой уже успел принести из телеги три тренировочных меча, и два поддоспешника для друзей-пахарей. – Петр, с кого начать думаешь?

– С Михала, – ответил старый воин, вышел вперед и отдал поддоспешники Лехе и Богдану. – Парни, пока одевайтесь, да к весу доспеха привыкайте. Вы следующие, сразу вдвоем пойдете.

Мы разошлись в стороны, освобождая место для боя. Михал вышел вперед, принял у старика тренировочный меч, взмахнул им пару раз, привыкая к весу и балансу. Мгновение спустя, они шагнули друг навстречу другу и их клинки столкнулись в воздухе, высекая искры.

– Какой-то приют обездоленных у нас получается, а не дружина, – сказал я боярину Луке, который стоял рядом. – Последний выживший из разграбленного каравана, боярич, которого лишил наследства единокровный брат, двое пахарей, решивших сменить соху на мечи, да парень, сбежавший из отцовского дома ради того, чтобы не жениться.

– Ну, оно всегда так, – пожал плечами Лука Филиппович. – Люди – это же не просто шахматные фигуры, за каждым из них своя история. И ты, Олег, должен о каждом из них все знать. Это ты правильно сделал, что парней расспросил, теперь они знают, что тебе не все равно, что на смерть ты их просто так не бросишь.

Я хотел было спросить, что такое шахматы, но вспомнил, что была когда-то в свое время такая игра, во время которой игроки двигали по клетчатой доске разные фигуры. Правила там были какие-то сложные, так что я особо не вникал, но похоже, что кто-то сумел в них разобраться, и даже умеет играть, раз боярин об этом заговорил.

– Один раз я уже почти довел нас до безнадежного состояния, – сказал я. – Тогда многие погибли.

– Они знали, на что шли, – ответил боярин. – Даже бывшие разбойники знали, на что идут, иначе не стали бы рисковать, и просто сбежали раньше. Уж возможностей у них куча была, в этом можешь мне поверить.

Петр тем временем продолжал гонять Михала по двору. Не то, чтобы бывший охранник караванов оказался так плох, он как раз был вполне себе ничего, и позволил старику достать себя всего трижды. Просто Петр, как и любой из старых воинов в моей дружине, был выдающимся бойцом. Сколько лет они мечами машут уже? По тридцать-сорок, если начинали еще из детских.

Жаль, что и они были смертны.

Михал еще не достал Петра ни разу, но держался достойно. Наконец, старик финтом заставил мужика вскинуть меч вверх, а сам наоборот, хлопнул его плашмя по бедру, и опустил руку с мечом, показывая, что бой окончен. Ну да, бил бы он лезвием, да нормальным клинком, а не тупым тренировочным, оставил бы Михалу такую рану, что тот истек бы кровью в течение нескольких мгновений.

– Что скажешь? – спросил я у Петра.

– Годится, – коротко ответил тот, после чего забрал тренировочный меч у бывшего охранника караванов, и передал его Лехе.

– Отлично, – усмехнулся я. – Михал, ты с нами. Оплата твоя будет – две гривны в месяц, да доля в добыче, но ее у нас после каждого боя по заслугам считают.

– Согласен, – кивнул мужик, и подошел к нам, освободив двор для остальных бойцов.

Напротив Петра встали Леха с Богданом. Выглядели деревенские парни в поддоспешниках вполне ладно, только вот мечи держали, словно большие дубины. С первого взгляда становилось ясно, что держат их они в первый раз в жизни, так что ничего выдающегося от этого боя ожидать точно не придется.

Петр поднял меч, давая знак, что можно нападать, и началось избиение. Парни не то что достать его не могли, они даже толком парировать не умели. Впрочем, чего еще от них ждать, стоит вспомнить себя год назад, когда я только взял меч в руки. Уж тогда-то Игнат тоже бил меня, как ему хотелось, и куда ему хотелось, а я даже мечтать не мог о том, чтобы достать верткого старика.

– А куда мы отправляемся? – спросил у меня Михал, который присоединился к нам и стал наблюдать за боем. – Чем заниматься дальше планируем?

– Поедем мы на заставу, – ответил я и потянулся.

Посмотрел, как люди бьются, и самому захотелось попробовать. Да, соскучился я по бою, а ведь любил это дело, особенно такие тренировочные поединки. Сейчас бы тоже взять один из тренировочных мечей, да помахать им, тем более, что напарник – боярич Никита, всегда для этого дела готов был.

Да только вот нельзя, и ничего с этим не поделать. Пока пальцы и ребра не срастутся, в бой мне лезть смысла нет. Да и после того, как травмы заживут, еще долго разрабатывать суставы, чтобы движения вернулись в полном объеме.

Короче говоря, не боец я ближайший месяц точно, и как там что потом будет – вопрос большой. И это очень уж меня печалило.

– Значит, дорогу охранять будем? – продолжил спрашивать Михал. – В какую сторону хотя бы едем?

– В Молдавию, – ответил я.

– Ну, слава Богу, что не к Херсону. Значит, более-менее спокойно год прожить должны, если повезет.

– Богу? – удивился я. – Ты что же, Михал, христианин что ли?

– Ну да, – ответил мужчина, достал из-за ворота поддоспешника крест, показал мне, поцеловал и убрал обратно. – А что тебя удивляет?

– Да ничего, я тоже крестился недавно, – я почесал голову в затылке. – А что, много у вас здесь христиан?

– Не очень много, – качнул головой тот. – Всякий во что попало верует, кто в Тельца Красного, кто ближе к полудню живет, в духов лесных. Но христиане кое-где общинами живут, особенно в землях, что поближе к Польше. Ну и в Польше их, ясное дело, немало.

– А почему так? – удивился я. – У нас христиан почти нет, а в Польше их немало?

– Да, не знаю, – пожал плечами Михал. – Так получилось. Про те места говорят, что там испокон веков христиане живут. И церквей в городах немало, да и вообще.

Удивительное дело. Вот бы сейчас оказаться в Николо-Одринской обители, да отцу-настоятелю рассказать, что есть целые страны, где сплошь христиане живут. Вот только ли одной они с нами веры? Вроде бы в старые времена отличались чем-то церкви, те, что у нас были в России, да те, что в других местах. Я толком не понял, чем, но были какие-то различия. Спросить бы у отца-настоятеля, да он далеко.

– А в Киеве христианской общины нет? – спросил я.

– Да как же нет, есть, – ответил Михал. – На закатной стороне, за городом живут, так место и называется – Крестная слобода. Они отдельно живут, спокойнее им так, когда вокруг все свои.

– А их не преследуют? – мне вспомнился Белгород и погром в еврейской общине. Как бы и здесь ничего такого не случилось.

– Да с чего бы, – удивился Михал. – Здесь, в Киеве даже евреев никто не преследует. Не любят, конечно, от этого никуда не деться, но, если еврея убьешь, с тебя спросят столько же, сколько за другого свободного человека.

– Хорошо, – кивнул я, сам делая в голове заметку, что стоит заехать в местную христианскую общину.

Ну а почему нет, с людьми пообщаться, может быть, книг каких-нибудь прикупить. Хотя бы молитвослов, Игнат перед смертью говорил, что мне точно нужно один такой для себя завести. Хорошо бы, конечно, и Писание, но даже если кто-то решится мне его продать, то наверняка заломит неподъемную цену.

А что поделать, книги дорогие. Там и бумага, и переплет, и работа писца. Они же не монахи, чтобы целые дни в работе проводить безо всякой оплаты. Хотя и монахи мне книг с собой не дали бы. Хочешь читать –  читай сколько угодно, но из монастырской библиотеки не выноси. Да и упаси Господь порвать или испортить хотя бы одну страничку.

Впрочем, я ничего и не порвал, меня еще мать приучила относиться к книгам очень бережно. К единственной книге, которая у нас имелась, если точнее, к справочнику по лекарственным растениям. Так он и сейчас со мной, едет в одной из седельных сумок, завернутый для пущей сохранности в несколько слоев тряпья.

– Достаточно! – крикнул Петр, прерывая поток моих мыслей, и новики опустили мечи. Старик повернулся ко мне, качнул головой и сказал. – Это никуда не годится.

– В строю их работать научить можно? – вопросом ответил я.

– Можно, – кивнул старый воин. – Да времени уж очень много уйдет. Сначала придется учить по одному биться, чтобы они в строю своих же не поранили. А-то надо же, взяли привычку мечами махать, будто мельница.

– Так они в первый раз в жизни мечи в руки взяли, – пожал я плечами и повернулся к новикам. – В первый же, правильно говорю?

– Да, – понуро кивнул Леха. – Кто ж нам мечи-то даст?

– Я и дам, – ответил я. – В счет платы. Если хотите воинами стать, и учиться для этого готовы. А учить вас будет Петр, если, конечно, вы его хорошо попросите. Но учтите, я учился у такого же старого воина, и он в первый же день мне сказал: плохо будешь стараться, до конца обучения не доживешь.

– Мы будем стараться, – заявил Богдан, даже опередив своего товарища, который обычно говорил за двоих.

– Да, будем, – вторил ему Леха. – Возьми нас в обучение, дядька Петр, что ни скажешь, все сделаем.

– Я вам не дядька, – ответил старый воин. – Задницы вам подтирать не буду, не надейтесь. Но, если воинами стать пожелали, то научу. Но только потому что Олег сказал. И учтите, то, что он про “не доживете” сказал – тоже правда.

– Вот и ладно, – решил я. – Вы у меня получите по гривне в месяц. За мечи и поддоспешники, которые вам выдадут, рассчитаетесь из добычи. Но это позже. Петр, не устал?

– Да нет, – старый воин повел плечами. – Я не очень-то и напрягался.

– Хорошо, – я ухмыльнулся. – Тогда Савва, ты следующий. Покажи, чему тебя там научили.

Но сразу бой не начался, этому помешали Леха и Богдан, которые вместо того чтобы отойти в сторону, принялись стаскивать поддоспешники прямо посреди площадки. Был соблазн приказать Петру поучить их еще раз, но я не стал. Постепенно привыкнут к дисциплине, у нас даже бывшие разбойники по струнке ходили. Другое дело, что над ними и начальный человек был – боярич Никита, у которого не забалуешь. Мигом кишки наружу выпустит.