Судьба амазонки

– Мы получим новую войну. Сразу с двумя государствами. А может, отец вообще проклял её? Мы теперь не узнаем, ты же покинул свой пост без разрешения…

– Я, конечно, постараюсь выполнить, – в голосе воина слышались нотки сомнения.

– Не-е-ет! Ты выполнишь! Отговорок я не потерплю!

Хозяин решительно сел и стукнул кулаком по столу, показывая всем видом, что разговор окончен. Исам поклонился и вышел, обдумывая, с чего начать наступление на душу девушки. Он не мог расслышать, как вслед ему полетели шипящие слова: «Проверим твою верность, малыш».

Вечерело. Ночь уже наползала с востока, тогда как на западе ещё светилась полоска неба. Возле запертых ворот он заметил оживление. Охранники переругивались с кем-то, находящимся по другую сторону городских стен. Собаки громко лаяли, растревоженные припозднившимися путниками. Откуда-то сверху хриплый голос который раз спрашивал: «Кто там?» Новый дозорный не мог уяснить, почему на вопрос отвечает девичий голос:

– Мы новые дружинники! Не успели вернуться засветло, – кричала Хельга.

– Ну и времена! Всякая крестьянка считает себя воином. Подождёте до утра! Кто не успевает, тот наказывается ночлегом под стенами.

– Что делать? Спать тут? – огорчённая охотница повернулась к спутницам.

За воротами послышались приглушённые голоса и скрип отодвигаемых засовов. Тяжёлые створы отворились, и в свете факелов блеснули знакомые карие глаза.

– Непростительная ошибка. Вы опоздали. Но сегодня я разрешу вам заночевать на своём месте.

– Мы не собаки, чтобы на «месте» ночевать, – дерзко ответила Архелия, въезжая в ворота, и получила увесистый толчок под рёбра от осторожной охотницы.

– Ты можешь вернуться, если желаешь, и переночевать там, где и собирались, – Исам пристально смотрел ей в глаза, дочери барона пришлось отвернуться, а он обратил внимание на третью девушку. – Она тоже будет воевать?

– Будет, – уверенно заявила Хельга.

– Утром ко мне.

Девушки подъехали к своему сарайчику, приладили на полу широкие доски, заботливо сложенные перед входом, и устроились на ночлег, деля друг с другом неудобное жёсткое ложе.

Открыв глаза, Архи не обнаружила ни Хельги, ни Коринн рядом с собой. В страхе выскочив наружу, она увидела, как с хохотом и под весёлые комментарии охотницы красавица-подруга примеряет подходящую для новой жизни одежду. Привычное для сельской жительницы платье было небрежно брошено наземь. Хельга тщетно пыталась стянуть тесёмки рубахи на груди новоиспечённой воительницы. Руки не слушались её, потому что у хладнокровной охотницы начался истерический смех.

– Как я выгляжу? – грациозно повернулась Коринн вокруг себя, когда Хельга отпустила наконец непослушные тесёмки.

Заспанные глаза Архелии сразу широко открылись. Дочь барона поняла, что к их проблемам прибавилась ещё одна – красота новой спутницы. Хельга уже немного успокоилась, подошла к дверям, встала рядом с Архи и принялась придирчиво осматривать результат своих стараний. Мысли близких подруг двигались в одном направлении. Даже полученные от ненормальной мамаши синяки и ссадины не могли испортить тонкие, безупречные линии лица Коринн.

– Мы её вчера плохо разглядели, – точно подметила Хельга.

– Угу, – мрачно ответила Архелия, слова были излишними. – Пойдём, воды мне польёшь. Надо умыться.

Они вдвоём направились к видневшемуся невдалеке колодцу.

– Вы успели пообщаться?

– Немного, пока ты спала. Необходимо было заменить её наряд.

– Лучше надеть на неё мешок. И на голову тоже.

– Ты начинаешь подозревать, как её мамаша…

– Интересно, она действительно сумела себя сберечь?

– Уверена в этом, хотя не спрашивала напрямую. Несговорчивый и упёртый нрав достался ей, видимо, в наследство.

– Хлопот она нам прибавит… Я как при свете дня Коринн увидела!.. Кстати, чем-нибудь она владеть может из оружия: меч, копьё, лук?

– Ничем. Один кинжал в её руках – опасное оружие.

– Не густо.

– Не волнуйся. Посмотри сама, – Хельга махнула рукой Коринн, которая разбирала кучу с раздобытыми у дворовых людей вещами. – Подойди.

Девушка приблизилась. Она плавно ступала по двору, гордо неся себя, на лице читалось чувство собственного превосходства. Архелия внутренне зажмурилась и, не выдержав, разразилась тирадой:

– Ты, надеюсь, понимаешь, что мы постараемся быть твоими телохранителями, но основа всего – дружба между нами? Мы бережём тебя – ты бережёшь нас. Не испытывай наши возможности, они велики, но не бесконечны. Если ты дорожишь протянутой тебе рукой помощи…

– Опять начинается, – Коринн не дала договорить своей вчерашней спасительнице. – Я понимаю, вы боитесь, что я стану вам обузой. Поверьте, я просто наказана своей красотой, которой лично сама не замечаю. Мне она тоже доставляет много хлопот и страданий. Посторонние люди реагируют по-разному и непредсказуемо: ненавидят или обожают. Боги посмеялись надо мной. Что для других награда, для меня стало испытанием. Я ночью думала об этом и решила, что судьба смилостивилась, поскольку послала мне подруг. Тогда и поклялась небесам, что научусь ратному делу, чего бы мне это ни стоило! Поверьте, моя рука будет скоро способна защитить не только меня, но и вас.

Девушка перевела дух и замерла, ожидая ответа. Архелия была поражена решимостью мирной крестьянки круто изменить свою судьбу и её красивым ответом. Так часто дочь барона сталкивалась с несоответствием внешнего и внутреннего миров человека, но сама Гармония стояла перед ней!

– Хорошо, покажи, что умеешь.

Коринн незаметно извлекла свои кинжалы из потайных ножен на бедре и попросила Хельгу:

– Нарисуй два круга на двери.

Охотница направилась к чулану, а белокурая девушка осталась стоять спиной к ней, ожидая. Хельга усложнила задачу и нацарапала один круг на двери снизу, а другой на косяке и значительно выше. Потом отступила на безопасное расстояние и скомандовала:

– Готово.

Голубоглазая красавица молниеносно повернулась, и вот два маленьких ножа вонзились в центры кругов почти по рукоятку.

– Чисто сработала, – восхитилась Архи. – Приятно удивила. Кто учитель? Отец?

– Папа умер, когда мы были совсем маленькими, и он не был воином. Два старших брата заменили мне его. Кинжалы – их подарки. Они и научили меня защищаться.

– Теперь я спокойна: нападать ты тоже научишься. Извини, я уже интересовалась, но… как-то не укладывается в голове, а почему братья не оградили тебя от матери? Неужели такие послушные мальчики?

– Ты сама ответила на вопрос. Потому что она мать. Одна нас вырастила. Тяжело было. Наверное, поэтому немного… э-э-э… – Коринн замялась, не решаясь произнести слово.

– С ума сошла, – безжалостно закончила за неё Хельга.

– Не надо так, – робко попросила Коринн, видно было, что слова резали её ножом по сердцу.

– О, наши девицы выспались и развлекаются! – красавец-командир возник словно из воздуха, потом, примерив к лицу напускную вежливость, добавил: – Могу ли я вас попросить присоединиться к остальным?

– Поесть бы, – Архелия не забывала о самом главном.

– По дороге успеете. Сходи на кухню. Возьми хлеба и что-нибудь ещё. Скажи, я приказал, – велел он Коринн и проводил её долгим взглядом, откровенно любуясь грациозной походкой.

Сборы были недолгими. И вот юные воительницы размеренно покачиваются в сёдлах в такт шагу лошадей, выезжая за ворота. Дочь барона жадно откусывала большие куски от ароматной свежевыпеченной лепёшки и запивала незнакомым терпким напитком, заботливо предложенным ей Исамом. По телу разливалось приятное тепло. Утренний ветерок разгонял пасмурные мысли, шёлковые травы стелились под ноги лошадей, а весенние запахи одурманивали ум.

– Хорошо, – вздохнула Архелия полной грудью, – я снова чувствую себя как дома.

– Ты какая-то странная, – заметила Хельга.

– Почему? Мне просто хорошо.

– Так. Что ты пьёшь? Дай, я тоже хочу.

Архелия протянула кувшин. Охотница только понюхала его и ахнула:

– Понятно. А нам с Коринн дали молока. В следующий раз поменяемся, – многозначительно пообещала подруга.

Внезапно между их лошадьми вклинилась белоснежная кобыла Исама. Юный военачальник бесцеремонно оттеснил Хельгу, и та, обиженно поджав губы, придержала своего вороного четвероногого друга. Когда подруга Архелии отстала и, поравнявшись с плетущейся позади Коринн, больше не могла их слышать, Исам начал наступление:

– Ты великолепна в седле, я научу тебя быть лучшей и в бою.

– Ты обязан учить всю дружину.

– Предусмотрительный командир должен рассчитывать на каждого бойца, как на самого себя. Мы должны понимать друг друга с полуслова, действовать слаженно, мыслить одинаково, чтобы победить.

– Трудная задача.

– Давай договоримся. Ничего не скрывай от меня, рассказывай о неудачах и опасениях. Я всегда помогу разобраться.

– Слишком много чести для меня. Я простой воин, одна из многих.

– Ты сама знаешь, что не простой. Если захочешь, то сможешь стать одним из первых, то есть одной из первых. Будешь сначала в моей охране. Поверь, многие и не мечтают об этом. Хельга пойдёт в лучники, а насчёт третьей подруги у меня нет пока решения.

– Можно попросить? Не разделяй нас.

– Каждый должен занимать своё место в соответствии со способностями и предназначением.

– И Коринн тоже может быть в твоём окружении. У неё сильное чутьё, и она отлично владеет кинжалом.

– Согласен, послать на смерть такую красотку было бы жестоко, – он осёкся, испугавшись, что сказал лишнее.

Архелия не обратила внимания на его слова. В душе дочери барона никогда не взращивались ревность и завистливость. Её детство было достаточно благополучным, чтобы эти чувства чёрным бурьяном не затмевали разум. Архи привыкла трезво оценивать себя, потому что выросла среди людей, для которых она была не столько дочерью вождя, сколько соратником в лучшем смысле слова. Дружинники барона всегда говорили ей правду об ошибках прямо в глаза, потому что сладкая ложь потом в бою могла стоить жизни.

Исам украдкой бросил взгляд на негромко переговаривающихся за спиной спутниц. Коринн улыбалась, но улыбка предназначалась не ему. Молодой военачальник прогнал наваждение и с тяжёлым вздохом отвернулся. Жаль, что хозяин приказал заняться не ею… Почему деньги и слава часто в руках внешне ничем не примечательных людей? А охота идёт именно на них. Исам снова обратил свой взор на Архелию, и сравнение было не пользу дочери барона. Мускулистые руки, решительный, чуть хищный взгляд, всегда нахмуренные брови. Природа по ошибке сделала её девушкой и, пытаясь загладить вину, одарила удивительным глубоким, почти гипнотическим взором. Когда взгляды их встречались, воля Исама потихоньку начинала давать сбои, и он запутывался в прочных сетях длинных чёрных ресниц воительницы. Архи, чувствуя свою власть, отводила глаза, давая краткую передышку душе красивого воина, и его мысли вмиг устремлялись к Коринн. Когда впереди показались дружинники, их командир был рад прекратить долгий запутанный диалог с недоверчивой дочерью барона и остановить маятник, в который превратились его чувства.

Воины были заняты подготовкой к будущим битвам, которую ввели наиболее предусмотрительные вожди после знакомства с римской боевой машиной. На тренировки люди ходили неохотно, считая опыт, накопленный в дворовых стычках, вполне достаточным, но роптать не смели. Стреляли лучники, кони сшибались и кусали друг друга, пока их седоки безжалостно скрещивали деревянные мечи. Жестокую игру можно было принять за настоящую войну, если бы не изредка раздающиеся радостные возгласы и замечания начальников, следящих за подопечными. Девушки с ужасом увидели, как вынесли из гущи «сражения» упавшего под копыта молодого воина. Из его рта текла кровь. Товарищи пытались помочь несчастному: ослабили ремни, подбадривали, но его взгляд становился всё более тусклым и безжизненным. Архи представила на месте парня одну из подруг, и ей стало страшно.

– Да, бывают и трагедии, – подтвердил её мысли Исам.

Он спрыгнул наземь, бросил повод подбежавшему воину и устремился к раненому.

– Как ты?

– Плохо, – ответили за него друзья. – Потерял равновесие. Сильно зашибся, и конь придавил вдобавок.

– Отвезите его назад. Всё будет хорошо, – подбадривая, Исам крепко сжал руку раненого, он искренне сопереживал каждому из вверенных ему людей.

Несколько человек осторожно подняли воина и понесли в сторону стоящих друг за другом повозок. Девушки притихли и провожали процессию взглядом.

– Что стоим? Продолжаем! – военачальник громко хлопнул в ладоши, чтобы призвать оставшихся мужчин к тренировкам, затем повернулся к юным воительницам. – И вы тоже приступайте.

Начались тягостные дни учения. Девушки поднимались с первыми лучами солнца, проводили день в поле с остальными воинами, тренируясь и состязаясь в ловкости, меткости и силе. Труднее всего приходилось Коринн. Еле живую притаскивали её к вечеру в сарай верные подруги, более привычные к ратному делу. Только благодаря чудодейственному напитку, изготовленному охотницей, и молодому здоровому организму красавица за ночь восстанавливалась и с утра снова была в седле, поражая подруг своей выносливостью. Хельге и Архелии тоже доставалось. Руки и ноги ныли, а тело ломило так, что всё чаще приходилось употреблять хмельной напиток, чтобы успокоить дрожь в конечностях и уснуть. Так в невыносимых буднях текла служба и пролетало знойное лето.

Всё чаще в поединках с Исамом победу одерживала Архелия. Можно было бы сказать, что их силы сравнялись, если бы молодой военачальник чуть-чуть не подыгрывал своей будущей жертве во имя намеченной цели. Делал он это умело: дочь барона ничего не подозревала и радовалась, как ребёнок. Часто, выйдя из своего убогого жилища, Архи спотыкалась о сидящего у двери Исама. Он ловил каждую минуту, которую мог провести рядом с девушкой. Обольститель поневоле хорошо усвоил уроки своего Хозяина и старался в точности копировать поведение по-настоящему влюблённого человека. Лишь какая-то грусть заволакивала его глаза, когда Архелия начинала откровенно рассказывать ему о своей прежней жизни. Она старалась не произносить имени отца-барона и боялась, что Исам замечает её неискренность или осуждает за недомолвки. Архи, конечно, чувствовала некоторую напряжённость в их отношениях, но истолковывала её по-своему. Девушка старалась иногда рассмешить любимого, рассказывая о забавных случаях, случавшихся в ранних походах. Иногда ей вспоминались и поучительные истории. Черноволосый военачальник был прекрасным слушателем. Он вникал в проблемы, огорчался неудачам, смеялся над шутками и сам был не прочь повеселить девушку и себя. Но Архелия была не ровней Исаму, она так и не смогла научиться скрывать своё высокое происхождение. Хельга и Коринн много раз предупреждали неосмотрительную дочь барона, просили срочно порвать нити всё более растущей привязанности. Тогда Архелия впадала в уныние, и тоска змеёй вползала в её сердце:

– Он мне нравится. Разве я не могу просто разговаривать с ним?

– Всё не «просто»! Остановись, пока не поздно, – советовала Коринн.

Красавица проводила редкие свободные минуты, занимаясь их миниатюрным хозяйством: благоустраивала чуланчик и сообща с Хельгой пыталась разнообразить скудный рацион, пока Архелия безоглядно следовала за своим возлюбленным, провожаемая озабоченными взглядами подруг. Скрепя сердце отпускали они опрометчивую девушку в дальние поездки, устраиваемые для неё воинственным ухажёром. Помешать никто не смел. Немногие уцелели после того, как преграждали Архи путь. Хельга хорошо знала норов дочери барона и удерживала Коринн от резких высказываний. Красавица неохотно замолкала, да у неё и язык не поворачивался открыть глаза счастливой девушке. Могла ли простая крестьянка словами описать ту дьявольскую искру в глазах военачальника, что воспламенялась, как только его взгляд скользил по обтягивающей наиболее аппетитные места одежде девушки? Учтивая благожелательность, маской застывшая на лице Исама, мгновенно испарялась. О, как много хлопот и бед принесло ей когда-то подобное внимание. Коринн даже выработала на него устойчивый иммунитет, но тщетны были её слабые попытки предупредить об опасности подругу. Архелию несло к любимому, как взбесившуюся лошадь.

Исам же намеренно устраивал занятия на фоне живописнейших мест, которые знал и любил с детства. Мог ли он предположить, что положит бриллианты своих воспоминаний на плаху цинизма Хозяина. Кареглазый военачальник честно обучал девушку новым замысловатым приёмам боя. Однако Архелия чувствовала, что не ради поединков отправляются они в длительные верховые прогулки по окрестностям. Любовь врастала в сердце воительницы, ширилась и заполняла всё её существо. Свобода подбрасывала дров в опасный костёр. Снова и снова по возвращении своей предводительницы заводили подруги прежний разговор:

– Ты ослепла! Он не любит тебя! В глазах Исама нет света, я чувствую, – много раз повторяла Коринн, отбросив осторожность.

– Откуда ты можешь знать? Сама же говорила, что никого не любила. А если я не вижу его полдня, то начинаю умирать от тоски…

– Надо попробовать увезти её отсюда, – в отчаянии предложила красавица Хельге, когда влюблённая в очередной раз удалилась.

– Ты видишь, в каком она состоянии? Только заикнёмся – и голова долой, – Хельга была настроена пессимистично. – Теперь будет, что будет…

– Исам – не её судьба. Он играет с Архи.

– Зачем ему? Мог бы за любой поволочиться, что мешает?

– Значит, мешает что-то… Предчувствия у меня плохие.

– Не говори загадками.

– Короче, её надо остановить.

– Я тоже этого хотела бы, – подвела итог Хельга.

8. Ненужные чувства

Осень выдалась по-летнему тёплой. Прогулки Исама и Архелии становились всё более продолжительными. Место, которое облюбовал для привала любимый, было тихо и прекрасно, как и всё, что он делал для девушки.

Река делала крутой изгиб и неспешно несла свои воды в неведомые дали. Лошади мирно паслись на берегу, степенно похрустывая поздними травами. Белый круп одной из них нереальным пятном выделялся на фоне осенних красок. Пряный запах опавшей листвы нежно убаюкивал уставшее гореть страстью сердце дочери барона. Природа милосердно подарила влюблённым тёплый ласковый вечер. Деревья уже постепенно окрашивались в пурпурные и золотые тона. Блики божественной палитры лежали на каждом творении Земли. Две маленькие фигурки внизу казались пролетающим перелётным птицам лишь крошечными песчинками в вечных часах мироздания.

Архелия сидела на склоне и любовалась открывающимся видом и гордым профилем любимого. Она не думала о прошлом или будущем. Рядом со ставшим таким близким и родным человеком дочь барона забывала себя. Девушка жила каждой чудесной минутой, наслаждалась покоем и ощущением сладкой беззащитности, которое вливалось в тело от «случайно» положенной на её талию сильной ладони.

– Ты чувствуешь? – осторожно начал он.

– Что?

– Что боги сейчас благословляют нас.

– У нас разные боги, – Архи повернула своё лицо к Исаму, их дыхание смешалось.

– А что говорят твои?

– Кажется, они на этот раз согласны.

Он бережно взял юную воительницу за подбородок и приблизил к себе её лицо. Красавец заглянул в глаза девушки, в самую душу:

– Ты уверена, что они считают именно так?

Исам про себя удивился, как легко поддаётся ему гордая дочь барона, сбежавшая от власти над двумя княжествами. Сейчас девушка отдаёт себя, как он полагал, первому встречному! Молодой военачальник в порыве неуместной жалости благородно подсказывал ей дорогу к отступлению, но Архелия была глуха к его туманным намёкам. Любовь толкала свою жертву вперёд. Сердцем почувствовав сомнения, отразившиеся в его голосе, Архи неверно истолковала их как робость юноши.

– Смелей. Ты словно отговариваешь меня.

– Нет. Конечно, нет.

Исам крепко обхватил голову девушки своими сильными ладонями и притянул к себе. Её распущенные волосы колдовским ветром коснулись его лица, и красавец-воин забыл о существовании Хозяина и его приказе. Забыл обо всём мире, позволив своей сущности взять верх над волей и разумом. Существовали только он, Архелия и безмолвная вечность, ожидающая всякого. И непростительно было потерять ни одного из редких драгоценных мгновений блаженства в земной жизни…

Спустя время, когда страсть улеглась на время и притворилась белым и пушистым котёнком, затаившимся в солнечном сплетении, Исам лениво сел, опершись спиной на тёплый ствол высокой сосны и утомлённо закрыв глаза. Архи впервые потеряла силы в любовном поединке и, уронив голову красавцу на колени, тоже отдыхала от сладких грёз. Солнце уже коснулось горизонта, и надо было спешить, чтобы вернуться в город засветло.

– Что теперь будет? – одними губами произнесла она, но Исам услышал.

– Не знаю, – он положил руку на её волосы и с удовольствием ощутил прикосновение шёлковых прядей.

– Ты будешь со мной всегда?

Он молчал, на губах его появилась грустная улыбка. Военачальник не знал, что ответить на наивный и прямой вопрос молодой женщины.

– Я воин и ты тоже воин. Наши пути могут оказаться короткими.

– Зачем ты думаешь о смерти сейчас?

– Хочу, чтобы ты думала о жизни. Прости меня, – по-восточному туманно ответил он.

– Ничего не поняла, – она весело тряхнула растрепавшимися каштановыми прядями. – Ладно, пойду искупаюсь. Пора собираться.

На реку наползала вечерняя дымка. Холодная вода вернула бодрость телу и немного трезвости уму. В сердце Архи начал закрадываться страх, который был ей незнаком раньше. Кто из них сделал первый шаг? Воительницу ещё недавно не волновал подобный вопрос. Она пошла на поводу своих желаний, потому что привыкла брать то, чего хотела. Теперь же видела, что вина за происшедшее лежит целиком на ней. Отступать дочь барона не любила и решила принять груз ответственности на себя, ничего не требуя от любимого. Последовавший разговор с Исамом, пока они собирались в обратный путь, лишь утвердил девушку в её решимости.

Всю дорогу назад они ехали в молчании. Командир дружины думал о своём и хмурился. Архелия не решалась обратиться к нему – непривычное для неё состояние. Возле ворот кареглазый красавец как ни в чём не бывало пожелал ей спокойной ночи и исчез, оставив влюблённую женщину в растерянности. Дочь барона не привыкла к подобному обращению и впервые за долгое время их встреч почувствовала неладное. Теперь Архи расстроилась всерьёз.

С первого взгляда Коринн и Хельга поняли, что случилось. Охотница, сидя на полу, с недовольным видом занялась своим луком, поправляя тетиву, а Коринн долго и внимательно изучала дочь барона, которая с ходу завалилась на шкуры, стараясь не смотреть на подруг. Наконец Хельга решилась:

– Будем надеяться, что ничего не зацепилось.

– Я хочу, чтобы ребёнок был, и он будет! Таким же… как Он. Я ни о чём не жалею… – голос Архелии предательски дрожал.

– Конечно, потому что ты не знаешь, что тебя ждёт! – охотница с досадой бросила лук оземь. – А на моих глазах росло множество племянников. Поверь, всё не так просто.

– Верю, – но в голосе дочери барона не было ни капли раскаяния.

Хельга и Коринн безнадёжно переглянулись.

Пролетело несколько тягостных дней ожидания – Исам не появлялся. Он будто навсегда исчез из жизни Архи. Юная воительница не могла поверить, что обманулась в своих надеждах. Наивные мечты таяли подобно утреннему туману, побеждённому горячими лучами солнца. Жестокая действительность прожигала огромную дыру в надеждах Архелии, и некому было залатать образовавшуюся рану. Подруги больше старались не беспокоить предводительницу напрасными разговорами. Однако удручённое состояние влюблённой женщины заставляло страдать и их.

В один из вечеров Коринн не выдержала. Красавица осторожно приблизилась к привычно распластавшейся на лавке Архелии и вкрадчивым голосом предложила:

– В этих местах живёт одна колдунья. Говорят, что она может остановить ребёнка, только надо обратиться к ней сразу, не раздумывая. Некоторые девушки, с которыми случилось несчастье, чтобы не быть опозоренными, нашли у неё спасение. Поедем, я знаю дорогу…

– Я не хочу. Я люблю его. Люблю его ребёнка.

– А себя ты любишь? Надо ехать, – вступила в разговор Хельга с присущей ей прямотой. – Нельзя медлить.

– Нет, не проси.

– Ты не имеешь права так распоряжаться своей судьбой. Для богов мы отверженные. Даже сейчас приходится терпеть обиды, а потом ты станешь совсем смирной и покорной. Тобой легко будут управлять, ради ребёнка ты всё стерпишь. Не забывай, Архи, пока никто не отменял твоей власти в родных землях и богатства! Ты единственная дочь барона. И мне порой кажется, что на тебя начата настоящая охота.

– Тебе везде охота мерещится. Никто меня не знает здесь.

– По твоим замашкам и так всё заметно.

– Зачем ты мучаешь меня? – Архелия села и с грустью посмотрела на подругу.