Лемурия: эпоха Великого Огня

Вайда не заметила, как оглядывался мальчик – так глубоко задумалась. Ее лучший друг – пироген! Возможно, в будущем именно его выберут Верховным Жрецом! И почему он решил скрывать от всех свой дар? Стать Жрецом – наивысшее счастье. Но Астим решил, что для него важнее обычная жизнь, работа и семья. Интересно, на ком это он собрался жениться? Жаль, что женщин никогда не выбирают в Жрецы. Вот если бы она была пирогеном, она бы прижгла хвост этой наглой русалке. Да, эта рыба спасла Астима от смерти, но все равно она…отвратительная, гадкая, гнусная. Откуда эта ненависть? Раньше Вайда не желала никому зла и не вынашивала планы мести. Наверное, это от пережитого волнения. За один вечер увидеть, как умирает твой лучший друг, как он чудом спасается, увидеть вблизи русалку и наконец, узреть чудо зажжения Огня взглядом… Как это ответственно – знать тайны другого человека! Он словно доверяет тебе свою судьбу. Но Вайда справится с этой ношей. Теперь Астим всегда будет с ней связан.

Дети распрощались и разошлись по домам, чтобы завтра встретиться вновь.

ПОБРАТИМЫ

Астима разбудил стук камня, метко брошенного в окно. Задымленное рассветное небо омывалось теплым утренним дождем. Кому не спится в такую рань?

–Вставай, хватит спать! Гервин и Стамин поймали русалку! Побежали смотреть! – «прокричал» шепотом Мавтор из соседнего дома.

Сон как рукой сняло. Надо спешить, ведь русалка не может долго находиться на суше. А вдруг мальчишки, подражая взрослым, закидают ее камнями?

Наспех одевшись, Астим выпрыгнул в окно и побежал вслед за Мавтором. Кажется, они бегут уже целую вечность. Только бы не опоздать! Вот и берег Океана. Нет, он спит и видит кошмарный сон. Десяток мальчиков-подростков, вооруженных камнями, окружили русалку. Забыв извечный страх перед водой, они не обращают внимания ни на утренний дождь, ни на плещущие невдалеке от них волны. Гервин крепко держит в руке конец веревки, а другой конец, сложенный в скользящую петлю, затянут на шее у русалки. Стамин стоит рядом с ним, картинно подбоченившись и поигрывая длинной палкой. Несчастная хрипит, с трудом шевеля пересохшими жабрами, судорожно бьет хвостом и закрывает руками свой большой живот. Русалка поднимает голову, ветер сдувает с ее бледного лица присыпанные песком влажные рыжие волосы… Майра!

–Стойте! Стойте! – закричал Астим, лихорадочно соображая. – Берегитесь!

–Да что она может нам сделать! – рассмеялись подростки, но на всякий случай чуть отодвинулись.

–Она больна! И очень заразна! У нее…водянка! Видите, какое у нее огромное брюхо! – Астим сочинял на ходу, а про себя молился: «Поверьте, во имя Великого Огня!»

–Да… И что? – мальчишки попятились от русалки.

–Русалка, заболевшая водянкой, раздувается и лопается! Лопается, и брызги летят во все стороны! Все, на кого попадут эти брызги, тоже заболевают! Вы этого хотите?

–Откуда ты это знаешь? – подростки продолжали отступать.

–Прочитал в одной книге.

–Врешь! – Гервин попытался презрительно усмехнуться, но не получилось – его губы дрожали от страха.

Мальчишки угрожающе загудели. Вдруг притихшая было русалка пронзительно взвизгнула, а ее огромный живот заколыхался.

–Смотрите! Она сейчас лопнет! – закричал Астим, готовый сам себе поверить. – Бежим!

Он побежал первым, за ним, крича от страха, бросились все остальные. Их подгоняли визг и хрипы извивающейся на песке русалки. Астим отстал от остальных и незаметно юркнул за валун. Убедившись, что мальчишки убежали, он бросился обратно к Майре. Теперь русалка неподвижно лежала на песке, закатив глаза и еле шевеля жабрами. Он подхватил ее на руки и удивился тяжести Майры. На подгибающихся ногах мальчик дошел до воды и, зажмурившись от страха, шагнул в набежавшую волну. Он шагал по зыбкому песчаному дну, пробиваясь сквозь упругую толщу воды, и нес русалку на руках. Едва русалка погрузилась в воду, как руки Астима перестали ощущать ее тяжесть. Почувствовав живительную влагу, жабры затрепетали и бойко зашевелились. Жизнь постепенно возвращалась в измученное тело. Сизые губы слегка порозовели, длинные ресницы затрепетали, приоткрывая еще мутные глаза.

Вдруг в нескольких метрах от них водная гладь взорвалась, и на поверхность неожиданно показались две мокрых головы. Оказывается, бывают и пожилые русалки с серебряными волосами и тонкими морщинками вокруг глаз. Они одновременно выпрыгнули из воды, как дельфины, приложив руки к жабрам крест-накрест и склонив головы. Астим понял, что они его благодарят. Интересно, как они здесь оказались? Кто их предупредил? Словно в ответ на его вопрос вынырнул Визг – любимый дельфин Майры, всюду ее сопровождавший. Русалки стремительно подплыли к Астиму, ловко подхватили Майру и осторожно положили ее на спину подоспевшего Визга. Краем глаза Астим увидел поодаль показавшихся на поверхность трех русалок-воинов. Убедившись, что с самками все в порядке, воины мгновенно нырнули обратно. Мальчик похолодел, осознав, что смертельная опасность грозила не только пойманной русалке, но и ее маленьким мучителям: костяные дротики русалок-стражей не знают промаха.

Мальчик нестерпимо хотел выйти на берег, но волновался за свою подругу. Майра безвольно лежала на блестящей спине дельфина, хрипло дышала и тихонько постанывала. Вдруг соленый морской воздух прорезал пронзительный крик: русалочка корчилась от боли. Неужели она умирает? Неужели мудрые пожилые русалки ее не вылечат? Он стоял по плечи в воде и не замечал ни плещущих волн, ни стекающих по щекам соленых слез, смешавшихся с брызгами. За четыре года мальчик привязался к русалочке. Она стала для него подругой и проводником в удивительный и жуткий мир Океана. Рядом с ней Океан прятал свою враждебность и позволял полюбоваться своей завораживающей красотой. Майра давным-давно научила приятеля плавать: затащила упирающегося мальчишку в воду и толкнула в глубину, командуя: «Правая рука, левая, хвост!» На возражения, что хвоста нет и не было, тренерша снисходительно ответила: «Ничё, ноги тож сойдут!» Кажется, все это было волшебным сном, а теперь, наяву, подруга умирает у него на глазах…

Седые русалки хлопотали над Майрой, что-то приговаривая на своем языке ей и друг другу. Но бедняжка вновь завизжала, а вода вокруг нее окрасилась кровью. «Пожалуйста, не умирай, пожалуйста, не умирай», – бормотал Астим как заклинание сквозь колючий комок в горле. Майра вновь истошно завизжала, сползла со спины Визга и погрузилась в воду. Русалки нырнули следом.

Вода забурлила, и на поверхность показался маленький хвостик, а еще через миг русалки вытолкнули наверх крошечного русаленка. Он удивленно повертел рыжей головой, всхлипнул и запищал. Бледная, измученная Майра облокотилась на заботливо подставленную дельфинью спину и взяла малыша на руки. Мать и дитя внимательно посмотрели друг другу в глаза. Русалка просветлела лицом, хрипло захохотала, а кроха сморщился и сердито заверещал. Пожилые русалки смеялись и одобрительно хлопали ее по плечу. Неожиданно смех оборвался, Майра завизжала и опять нырнула, поручив своего крошку заботам верного Визга. Ее помощницы скрылись следом. Над водой вновь показался хвостик, а затем седые повитухи вынесли на воздух второго малыша.

Изумленный Астим не верил своим глазам: смеющаяся Майра держит на руках двух отчаянно визжащих рыжих хвостатых детишек, Визг радостно пляшет, и седые русалки, несмотря на почтенный возраст, ему не уступают. Майра встретилась глазами с Астимом и с хохотом прокричала:

–Два! Два мужика!

Теперь понятно, почему такое ликование: ведь в русалочьей стае очень мало самцов. Теперь стараниями Майры их будет на два больше. Русалки-повитухи хлопотали возле матери и новорожденных. Астим наблюдал за их ловкими, точными движениями: делают непонятно что, но явно правильно. Но вот они расступились, уступая дорогу молодой мамочке. Сияющая Майра с новорожденными на руках повертела головой по сторонам, словно выискивая кого-то, подплыла поближе к береговой кромке и нетерпеливо кивнула Астиму: мол, иди сюда скорее. Тот вошел в воду и, стараясь не вздрагивать от мокрых прикосновений Океана, поплыл к ней навстречу.

–Стой, – скомандовала Майра, и он завис почти по-русалочьи в вертикальном положении, слегка шевеля руками и ногами.

–Ты нас спас, – важно произнесла русалка, отчаянно шепелявя и присвистывая.

–Это Маврон, сын Маврона, – она приподняла малыша на правой руке, – он будет сильный воин, как его отец. А это Астим, сын Астима, – теперь она встряхнула мальчика слева, – он будет хитрый воин, как ты. На, держи! – и она сунула младенца растерявшемуся подростку.

Он подхватил малыша и чуть не выронил, такой тот был скользкий. Русаленок испуганно завизжал и замахал крошечными ручками и чешуйчатым хвостиком, и Астим попытался укачать его, как качают маленьких лемурийцев. Новорожденный перестал вырываться и мирно засвистел крошечными жабрами. Астим впервые видел русаленка. Он не был похож на новорожденных лемурийцев – красных, сморщенных, с непропорционально большой головой и крошечными ручками и ножками. Малыш был уменьшенной копией Майры: такой же белокожий, ярко-рыжий и зеленоглазый, вот только пухленький, мягкий и с круглым смешным животиком. Кроха уютно свернулся на руках новоявленного «отца» и зачмокал маленькими губками. Астим покосился на русалок. Судя по их торжественному виду, сейчас осуществлялся какой-то русалочий обряд.

–Все, дай, – мамочка довольно бесцеремонно выхватила свое сокровище. – Таперь он твой сын. Будешь старый – он тя накормит. Спасибо.

Майра попрощалась по-русалочьи – ударила по воде хвостом, но не так залихватски, как обычно, а осторожно, чтобы не испугать фонтаном брызг сыновей. Она широко раскинула руки ладонями кверху и заботливо подложила их под животики малышей, которые еще неуверенно держались на воде. Мощно загребая хвостом, она поплыла к подругам и дельфину. Верная нянька Визг ринулся к ней навстречу – помогать.

Уже выйдя на берег, Астим увидел, как перед удаляющейся группой русалок неожиданно вынырнул самец. Майра подплыла к нему и дала на руки новорожденного, совсем как несколько минут назад Астиму. «Наверное, это Маврон», – догадался мальчик. Рядом с рослым, широкоплечим Мавроном юная мать казалась совсем маленькой и хрупкой. Совершив обряд «признания отцовства», как его про себя назвал Астим, русалки направились в стаю.

Дождь закончился, солнце тщательно сушило неопрятные лужи. Мальчик разложил свою мокрую одежду на быстро нагревающихся камнях. Голова немного кружилась – слишком много событий для одного утра. Сначала приятели изловили Майру и мучили ее, а в это время русалки-воины прятались за валунами и готовились к бою. Затем он выдумал какую-то водянку, и сам чуть не поверил в собственную ложь, когда огромный живот русалки заходил ходуном. А потом он испугался, что его подруга умирает. И вдруг Майра, такая маленькая и тоненькая, на вид ровесница самого Астима и Вайды, родила двух забавных рыжих крошек. Один из которых теперь почему-то считается его сыном и носит его имя. В качестве отца Астим себя совсем не представлял. Маврон, такой огромный и могучий, как нельзя лучше подходил для этой роли. Он всегда сможет защитить и Майру, и близнецов. А когда малыши подрастут и выйдут из-под опеки женской части стаи, Маврон воспитает из них настоящих воинов. А от него, Астима, какая польза? Впрочем, если он и правда хитрый, как Майра сказала, то он сможет защитить их от опасностей, исходящих с суши. Значит, решено.

А еще Астим решил, что никому и никогда не расскажет о своих сегодняшних приключениях. Даже Вайде. Особенно Вайде. Что-то подсказывало ему, что ей эта история не очень понравится. Вернее, совсем не понравится.

Прошло две недели. Друзья по дворовым играм уже забыли страшную историю с больной и заразной русалкой. Взрослые так ничего об этом и не узнали – мальчишки испугались наказания и поклялись друг другу молчать. Только Астим помнил все события того дня в мельчайших подробностях. Каждый вечер он тайно приходил на берег Океана в надежде увидеть подругу и малышей. Дважды он встречал других русалок. Он приветствовал их по-русалочьи особым взмахом руки и задавал только один вопрос: «Майра?». Но они, как назло, плохо владели лемурийским языком. Увидев приветственный жест и заслышав имя товарки, русалки здоровались и переспрашивали: «Астим?». Получив утвердительный кивок, русалки выпрыгивали из воды, благодарственно сложив руки крест-накрест на жабрах. Видимо, вся стая была в курсе недавних событий. Но на его вопросы о том, где русалочка с сыновьями, его собеседницы непонимающе качали головами и добродушно бранились.

Вот и сегодня вечером Астим пришел на берег. Океан пытался доплеснуть воду до подножия вулкана, но у него не хватало сил. Серебристая в свете луны пена таяла на мокром песке. Тишину нарушал только мерный шелест волн. Астим уже собирался уходить, когда вдруг услышал знакомое:

–Эй, ты!

Не веря своим ушам от радости, он повернулся на хриплый голос: на волнах покачивалась Майра.

–Привет! Как я рад тебя видеть! Почему тебя так долго не было видно?

–Дети, – развела руками русалка.

–Как они? Выросли, наверное? Кстати, где они сейчас? С кем ты их оставила? Почему ты не взяла их с собой сюда?

Майра досадливо махнула рукой: замолчи, мол, хватит вопросов. Помогая себе жестами, ответила по порядку:

–Хорошо. Во какие. Там. Сестры и Визг. Дрыхнут.

–Ты возьмешь малышей с собой завтра? Очень хочется их увидеть. Пожалуйста!

–Низя, – отрезала русалка и добавила, подумав: -Давай ты к нам.

–Как это – к вам? В стаю? – оторопел Астим.

–Угу.

–Я бы рад, но ведь я лемуриец, мне, наверное, нельзя у вас появляться. Да и не доплыву я.

–Ты свой. Можно. Помогу. Завтра на рассвете. Все, пока. Детям жрать пора.

Майра повернулась спиной и лихо ударила хвостом по воде, обдав Астима с ног до головы прохладной соленой водой.

Мальчик всю ночь ворочался с боку на бок от волнения. Завтра он поплывет в открытый океан! Увидит русалочью стаю! Как интересно! Как страшно… Скорей бы рассвет!

ЛЕМУРИЕЦ В РУСАЛОЧЬЕЙ СТАЕ

Астим пришел на условленное место задолго до рассвета. Он смотрел на прозрачно-бирюзовые волны и зябко поеживался. Сколько времени он пробудет в их цепких лапах, прежде чем доберется до русалочьей Стаи? А вдруг он и вовсе не доплывет? «Не доплывешь, не доплывешь», – злобно прошипела волна и обдала его противными солеными брызгами. «Не бойся, не бойся», – умиротворяюще шепнула следующая. Прошла целая вечность, прежде чем он услышал знакомый голос. Майра приплыла не одна – рядом с ней приветливо улыбался широкой зубастой пастью Визг.

Астим спрятал одежду под валуном и с вымученной улыбкой зашагал к кромке воды. Правая рука, левая, хвост. Правая, левая, хвост. Нет хвоста? Что выросло, то выросло. Ноги тоже сгодятся. Так его учила плавать подружка-русалка. Вдруг что-то вытолкнуло его из воды. Теперь он сидел верхом на дельфине, а Майра заливисто хохотала – наверное, вид у Астима был очень испуганный.

–Но зачем? Я сам…, – промямлил он растерянно.

–Сам будешь ползти до завтра, – фыркнула русалка и скомандовала дельфину: «Вперед!».

Астим крепко сжимал коленями упитанные мокрые бока Визга. От пронзительного клича Майры ему заложило уши, от соленых брызг глаза сузились в щелочки, а от скорости захватило дух. А он-то самонадеянно полагал, что может плавать почти наравне с русалками! Деликатная подружка просто щадила его самолюбие и подстраивалась под его скорость перемещения в воде.

Океан казался бескрайним. Он простирался во все стороны и сливался с небом. Оказывается, солнце на рассвете выныривает из Океана и неспешно взбирается на небо, щедро раскрашивая розовым, золотым и красным и водную, и воздушную стихии. Облака пенятся на небесной глади, совсем как белые гребни волн. Птицы рассекают крыльями воздушные волны, и рыбы с не меньшим достоинством шевелят плавниками. Океан уже не казался врагом. По-прежнему опасный и загадочный, он постепенно приоткрывал свои прекрасные тайны.

Сколько они плывут? Полчаса, час, весь день? В этих безбрежных синих просторах время течет совсем по-другому. Видимо, прошло не больше часа, раз небо еще расцвечено розовыми и оранжевыми полосками. Русалка и дельфин сбавили скорость. Майра крикнула кому-то на языке русалок: «Свои!». В пяти метрах от них океан неожиданно взорвался, и из воды показались по пояс два воина-самца. Они приветствовали всех троих взмахом руки и чуть кивнули Астиму. Впереди слышались крики, смех, обрывки разговоров. Следующие сто метров шум все усиливался и, наконец, оглушил подростка. Невероятно, что так громко кричат всего-то десять самок и восемь детишек разных возрастов. Самые младшие, два смутно знакомых рыжих младенца, верещали громче всех. Блондинка с заколотыми рыбьим хребтом волосами укачивала их на руках. Красивая черноволосая русалка безрезультатно пыталась позабавить их звонко стучащей связкой ракушек. Но малыши завизжали еще оглушительнее, вырвались из рук светловолосой няньки и ринулись навстречу Майре. Та заспешила к своим крикунам, оставляя на голубой воде две странных белых дорожки. Она подхватила сердитых сыновей на руки, и те прижались к ней, громко чавкая. Астим догадался, что русалки кормят своих младенцев грудным молоком, совсем как лемурийки, и смущенно отвернулся.

Вскоре довольные малыши уснули на руках у своей мамы. Взрослые русалки ловко увели за собой старших детишек, предложив поплавать наперегонки с дельфинами. Благодаря этому маневру шумные русалята переместились на двести метров от мамы с младенцами. Теперь сладкому сну малышей ничто не мешало. Остались только Астим, блондинка с гребнем из рыбьего хребта и Визг. Астим удобно разлегся на надежной спине дельфина. Майра медленно плыла на спине, работая одним хвостом, так как обеими руками бережно поддерживала спящих крошек. Рядом с ней неожиданно вынырнул черноволосый воин. Астим сразу узнал Маврона, отца русалят. Он долго смотрел на близнецов с нежностью и гордостью, затем на языке жестов что-то спросил у Майры. Юная мать аккуратно передала сыновей на руки отца и жестами ответила ему. Ее ответ явно его порадовал – он просиял довольной улыбкой. Маврон еще немного подержал малышей, затем вернул их матери, снял с широкого запястья два каких-то браслета и очень осторожно надел их на шейки спящим сыновьям. После этого он еще что-то сообщил на языке жестов. Два последних жеста Астим знал: «Береги себя» и «Скоро увидимся».

Распрощавшись с Майрой, воин поплыл в сторону играющих с дельфинами русалят. Те приветствовали его дружным визгом. От шумной компании отделились маленькая девочка и мальчик постарше, оба черноволосые, и заспешили к Маврону. Он подхватил обоих на руки, покружил и подбросил в воздух. Отпустив детей обратно в воду, воин весело поговорил с малышами, подарил костяные игрушки. К ним присоединилась русалка-брюнетка. Кажется, это она помогала нянчить младенцев Майры. Она что-то спросила у Маврона и так его рассмешила, что он еще нескоро ей ответил. Наконец, воин обнял детей, потрепал по длинным волосам русалку и нырнул, обдав всех троих фонтаном брызг.

–Почему Маврон объяснялся с тобой с помощью жестов? – спросил заинтригованный Астим.

–Так дети спят, – удивилась его непонятливости русалка.

–Действительно, как же я сам не догадался, – смутился тот, – ведь на своем языке вы так громко разговариваете. Кстати, по-лемурийски ты говоришь гораздо тише. А что он спрашивал, если не секрет?

–Об детях. Глянь, чё дал, – она показала глазами на ожерелья сыновей.

–Это кость?

–Не-а. Зубы дракона. Это – вещь! – Майра закатила глаза и зацокала языком, давая понять, что бусы из зубов морского дракона – настоящее сокровище.

–А что это за дети, к которым он потом поплыл?

–Его.

–А та черноволосая русалка, что его насмешила?

–Тож его.

–Жена? – спросил Астим, вконец запутавшись.

–Чё? – возмутилась русалка. – У вас жены и мужья. У нас нет. Это его дочь. Она грит: «Пап, а меня на ручки? А мне игрушку?» Он грит: «Ты большая, тебе не играть, а рожать пора».

–А светловолосая?

–Няня. Ей Дед Вождь рожать запретил – слабая. И дети будут слабые. Пусть чужих нянчит.

Младенцы сладко сопели, Майра негромко рассказывала о своей стае. Мальчик совсем запутался, кто, кому и кем приходится. Он понял только, что Дед Вождь – отец тех седых русалок, что принимали у его подруги роды, дедушка всех взрослых русалок, прадед молодых русалок и Майры в том числе и прапрадед малышей. Дальше все было непонятно: если Дед Вождь был дедом Маврона, то не приходится ли Маврон ей родственником? Но за вопрос Майра изругала Астима такими словами, каких он не слышал даже от хулигана Гервина. Поостыв, русалка объяснила, что у них с Мавроном разные матери и отцы. И еще, они непохожи – он смуглый и черноволосый, она белокожая и рыжая. У них даже малыши знают, кто в стае кому и кем приходится: родители, дети, сестры и браться. От объяснений про двоюродное и троюродное родство она презрительно отмахнулась хвостом. Дедов она не помнит – говорят, были славными воинами; ее отец, рыжий Март, погиб в битве с морским драконом; брат у нее только один – рыжий Мар, он сейчас вместе с другими воинами охраняет границы, а Маврон ей никто! Просто отец ее детей.

Постепенно Астим вник в подробности русалочьего демографического кризиса. Стая небольшая, русалок-воинов в ней кратно меньше, чем самок. Дед Вождь лично контролирует проблему рождаемости. За свою долгую жизнь он понял, что от близкородственных браков рождается ущербное потомство. Поэтому каждый русаленок тщательно планируется. У будущих родителей должны быть разные отцы и матери, а еще они не могут быть похожи внешне. Только самым здоровым и сильным русалкам разрешается стать матерями. Остальные, как та блондинка, становятся няньками. Чтобы не запутаться в единоутробных и единокровных братьях и сестрах, Дед Вождь приказал: самка может рожать только от одного и того же самца, а самец может стать отцом детей троих самок. Русалки-самки в знак протеста отказывались называть себя женами, а самцов – мужьями, дрались с соперницами, демонстративно плавали на берег к лемурийцам, но ослушаться приказа не смели. Их с детства запугали рассказами об уродцах с двумя головами и двумя хвостами, которые могут родиться у нарушительниц запрета.

Русалки год кормят малышей грудным молоком, с полугода угощают их водорослями, а с года – рыбой и моллюсками. До двух лет русаленок ест и взрослую пищу, и материнское молоко, а затем полностью переходит на «общий стол». Кстати, в два года он уже может собирать водоросли и моллюсков, а при особом таланте – даже поймать рыбешку. До шести лет дети большую часть времени проводят в обществе мамы и многочисленных нянек – их на равных воспитывают все самки стаи. Самцы поочередно приплывают. Балуют и своих, и чужих деток, приносят им подарки, играют с ними. Они также занимаются их физическим воспитанием – учат быстро плавать, глубоко нырять и даже защищаться от нападения хищников. Дед Вождь больше не участвует в охране территории – все-таки сто лет, поэтому он всегда находится в стае, руководит взрослыми и учит уму-разуму малышей. Он рассказывает русалятам об Океане, его флоре и фауне, о стае, обо всем, что узнал за свои десять десятилетий.

В шесть лет девочки-русалочки остаются в стае, а мальчики отправляются к воинам. Теперь они тренируются вместе со взрослыми самцами, учатся борьбе, метанию дротиков и ножей. Их учат изготавливать оружие, выслеживать добычу и даже берут с собой на охоту. Но в случае нападения крупных хищников мальчиков немедленно отправляют в стаю: «защищать девчонок». В двенадцать лет русалки обоих полов считаются взрослыми и выполняют обязанности наравне со старшими. Тогда же они могут заводить потомство – но только с разрешения Деда Вождя.

Майра еще многое рассказала об укладе жизни русалок. У Астима голова пошла кругом от обилия новой информации. А потом в нем заговорил потомственный Кузнец:

–А из чего ваши воины делают оружие?

–Из рыбьих костей, конечно! А из чё ж еще?

–Майра, а если я принесу вам ножи и наконечники для копий из металла? Они прочнее кости!

–Не знаю даж… Надо Деда Вождя спросить.

Но тут один рыжий младенец сморщил носик, захрюкал, пискнул, пробуя голос, и истошно завопил. Секунду спустя закричал и его братец.

–Ага, жрать захотели! Вы мои сладкие! – засюсюкала Майра и принялась кормить малышей. Астим покраснел и отвел взгляд. Он повернулся лишь тогда, когда наевшиеся русалята синхронно срыгнули.

–Уши закрой, – скомандовала Майра и крикнула на своем языке: «Хина! Иди сюда!»

К ним быстро подплыла белокурая русалка-нянька. Майра поручила ей детишек и объяснила, что ей надо сплавать к Деду Вождю. Хина кивнула и заворковала с подопечными.

Майра и Астим поплыли к Деду Вождю. Русалка оставила лемурийца на почтительном расстоянии, а сама отправилась к прадеду. Но Астим и так услышал их разговор до последнего слова. Все-таки, как русалки громко кричат…