Клиффхэнгер. Фантастический детектив

Уильям передумал смотреть третий файл после того, как подробно изучил таблицу показателей всех шестнадцати камер. Файл с текстовой сводкой был на диске вместе с видео и не выявлял никаких проблем. В целом, система наблюдения работала исправно и максимально слаженно. В третьем случае видеообработки использовался тепловой светофильтр, улавливающий инфракрасное излучение. Обычно последний файл не представлял особого интереса, потому что ничего нового для расследования не приносил. Если движущийся объект фиксировался в первом варианте, то, следовательно, оказывался и в третьем тоже. Разумеется, если он излучает тепло. Поэтому Уильям жадно отхлебнул из чашки холодный и уже невкусный кофе, поморщился, проглатывая этот горький кусок льда, чуть не застрявший в горле, и откинулся на спинку кресла. Видео, как и предупреждала Марла, оказалось бесполезным. Пустышкой. Но Уильям результатом считал и отсутствие информации. Ведь если он проверил столько путей и не нашел верного, значит он существенно повысил вероятность найти его позже в другом месте, где-то же он должен быть. Его подход был схож с философией Томаса Эдисона, оставшегося в истории, как создатель лампы с нитью накаливания в конце 19 столетия, усовершенствованная конструкция которой используется и по сей день, несмотря на глобальное вытеснение с рынка более современными модификациями источников света. Правда, в квартире Уильяма не было ни одной такой, сплошь плоские световые панели, встроенные прямо в стены и реагирующие на голосовые команды.

В своей работе по поиску подходящего материала для изготовления нити накаливания электрической лампы он в течение нескольких лет испытывал тысячи различных образцов, пока не остановился на карбонизированном бамбуке. После он сказал слова, ставшие знаменитыми:

«Я не терпел поражений. Я просто нашел 10000 способов, которые не работают».

Так и Уильям порой тратил время на то, чтобы перебрать все варианты и лично убедиться в их неправильности. Но сегодня этот подход почему-то его разочаровал. Единственной зацепкой пока что оставался случайно выплывший в этой истории Марк Косби, и только он, пожалуй, смог бы дать какие-нибудь ответы на целую кладовую вопросов, заполненную доверху. Во всяком случае один – это не ноль.

Собравшись было захлопнуть ноутбук и убрать его в сумку, в самый последний момент Уильям все же решил посмотреть и третий файл, чтобы уж до конца убедиться в его бесполезности и со спокойной душой продолжить расследование. Запускать видео он не стал, тем более, что картинка была практически бесформенной и несколько жутковатой для глаза. Окружение состояло сплошь из холодного синего цвета. Люди из градации от фиолетового в области волос и одежды до пламенно-красного на местах открытых участков кожи. Область вокруг глаз и рта высветлялась до ярко-желтого – цвет полыхающего очага. На границах холодного и теплого еще проступал и зеленый. При этом предметы и люди были лишены четких контуров, представляли собой размытые силуэты. В целом эта радужная картина казалась нереальной, потусторонней и такой же сумасшедшей, как воображение Виллема Де Кунинга в эпоху популярности абстракционизма. Вероятно, именно в такой цветовой гамме видят мир люди, получившие передозировку от ЛСД.

Поскольку понять, кто именно появлялся перед камерой, было невозможно, Уильям решил просто сравнить продолжительность видеоотрезков, этого будет вполне достаточно.

8:58. Камера №13. 41 секунда.

9:30. Камера №13. 12 секунд.

9:31. Камера №14. 24 секунды.

Уильям запустил этот отрезок и чуть не ослеп: экран был заполнен ярчайшим красным светом, чуть ли не сочащимся прямо из монитора. Утром воздух уже успел хорошенько прогреться, чтобы получился такой визуальный эффект. На красном фоне проступал человеческий силуэт немного другого теплого оттенка, удаляющийся от камеры – Линда уходила на работу.

Дальше все временные промежутки были такими же, как и в предыдущих файлах: обед Марлы, приход почтальона, ужин Марлы, возвращение Линды, затем появление ее отца, затем…

Два последующих отрезка длились по 4 секунды каждый и были датированы десятью часами вечера ровно. Но насколько помнил Уильям, в первых файлах их не было. Сначала Линда вернулась домой около девяти, а затем Эдвард Нортстром появился в 22:15. Значит, камера с теплочувствительным фильтром уловила что-то новенькое.

Отрезки были засняты первой камерой и… третьей. Это было очень странно, потому что, если кто-то поднимался вверх по лестнице, он не мог пропустить второй этаж и сразу оказаться на третьем.

Уильям отдельно запустил один из новых четырехсекундных отрезков и увидел такое, что не сразу поверил собственным глазам. На темно-синем фоне почти неразличимой лестницы вдруг вспыхнул белый шар диаметром около метра. Он парил в воздухе на небольшой высоте над полом. Возникший прямо из воздуха фантом стремительно взлетел вверх по лестнице и исчез из поля зрения первой камеры. На этом отрезок закончился.

Уилл был настолько поражен увиденным, что пересмотрел это короткое видео несколько раз подряд, опасаясь, что при новом просмотре на записи может ничего не оказаться, а белый шар-призрак станет всего лишь игрой воображения. Но неопознанный объект никуда не исчезал и каждый раз точь-в-точь повторял свое движение по лестнице.

На втором отрезке появление шара запечатлела камера №3. Он проплыл по лестничному пролету и скрылся на третьем этаже, покинув область обзора объектива. На следующем видео наружная камера засняла пламенный силуэт Эдварда Нортстрома, и далее все временные отрезки совпадали с предыдущими файлами.

Уильям снова, уже в который раз, запустил видео с первым появлением неизвестного шара и остановил на моменте вспышки. Объект был равномерно-белого цвета и имел абсолютно ровные контуры на застывшей картинке, что было необычно для инфракрасной съемки. Даже при движении его края не размывались, словно излучаемое им тепло сдерживалось какой-то оболочкой идеальной шарообразной формы и ничуть не рассеивалось вокруг. Что касается цвета, настолько ярким белым отмечались показатели температуры в 300 градусов Цельсия и больше. И этот вполне реальный, кажущийся осязаемым шар каким-то непостижимым образом стал невидимым для камер без светофильтров и при таком жаре не оставил никаких видимых следов на окружающих предметах. Окажись рядом человек, он бы просто сгорел заживо. Неизвестно, как, шар с первого этажа перенесся сразу на третий, как раз где жила Линда. А поскольку это нечто появилось там за минуты до исчезновения девушки, Уилл считал это слишком подозрительным совпадением.

Детектив еще долгое время всматривался в экран, пытаясь найти признаки таинственного шара на исходном двадцатичетырехчасовом видео, но так ничего и не обнаружил. Погрешность работы программы равнялась одной тысячной процента, что в принципе можно смело считать абсолютным нулем, но проверить стоило, хоть ошибка и была практически невозможной. В системе не было никаких нарушений и вмешательств извне. А значит, этот шар, каким бы нереальным ни казался, существовал на самом деле.

Уильям считал себя реалистом, отвергающим что-либо иррациональное и доверяющим лишь пяти органам чувств, не исключая при этом, что их можно обмануть. Он не верил в потусторонние миры, загробную жизнь, переселение душ. Не верил в духов и призраков. Он адекватно воспринимал детали окружающей действительности, если мог их понять, разъяснить. Если бы, например, факт перерождения души или реинкарнации был доказан, была бы приведена конкретная схема того, как происходит весь этот процесс, – Уилл принял бы это на веру. В противном случае, все, не имеющее доказательство на существование, отрицалось априори.

Он не верил в Бога, сотворившего весь мир и создавшего людей по образу и подобию Своему, потому что, коли человечество способно на такие чудовищные поступки, каким тогда чудовищем является сам создатель. Уильям отрицал Его существование, не желая также признавать, что его судьба лежит в лапах жестокого монстра, назвавшего себя судьей. Нет, хозяевами своих судеб являются сами люди. И даже все самое невероятное, невозможное и нереальное, но происходящее в нашей жизнь, является всего-навсего случайным стечением обстоятельств, но никак не Божьим промыслом. Ведь существуй Он на самом деле, стал бы он допускать те ужасы, которые случаются? Разве не помог бы голодающим? Или не излечил бы смертельно больных детей? Не вернул бы слепому зрение, а калеке способность ходить? Разве он не попытался бы спасти Джереми и Маргарет?..

Уильям сильно стукнул кулаком по столу, отчего полупустая чашка звякнула о блюдце. Несколько посетителей за соседними столиками обернулись на звук, но быстро потеряли всякий интерес и вернулись к своим делам. Почему-то сегодня мысли Уильяма уже во второй раз скатываются к закрытой теме, о которой он старался не думать, чтобы не потерять контроль над собой. Всякое такое скатывание в итоге заканчивалось вспышкой жгучего гнева, которую Уилл научился вовремя усмирять еще до того, как та превратиться в торнадо, уничтожающее вокруг все и вся. А ведь было когда-то время, когда он был совершенно другим человеком.