Саги Старой Пустыни

Как–то незаметно я все–таки заснул, но воспоминания прокрались и в мои сны – мне приснился случай, произошедший, когда мне было лет восемь. Тогда двух подростков застали ночью наедине в сарае. Мать девушки выволокла ее за волосы на улицу и, изваляв в пыли, принялась голосить. На крики быстро собралась толпа и девушку забили камнями, а парня после отвезли в Зафарру, где он не прошел испытаний Льдом и был оскоплен. Назад в деревню он уже не вернулся и, по слухам, отправился искать счастья куда–то на юг.

Но в моем сне все пошло не так. Как только меж пальцев девушки, скорчившейся в пыли, обхватив голову руками, потекли первые струйки крови, возле нее вдруг появился Ахмар. Лицо его было искажено яростью, а в глазах пылало пламя.

– Я проклинаю вас, нечестивые! – прокричал он, воздев руки к небу. – Кровь невинных вопиет о возмездии! Локи, отец мой, порази их по воле моей!

И тут же пламя охватило все вокруг, дома полыхали, а между ними носились с истошными криками горящие люди. Огонь простирался до самого горизонта и даже небеса побагровели, лишь в центре осталось невыжженное место, где стояли я и Ахмар, а у наших ног в луже уже натекшей крови лежала девушка. Ахмар сжал мое плечо и, наклонившись, стал кричать мне прямо в ухо.

– Ты поможешь мне в моей мести! Восстань против Одена, Халим! Вставай с колен! Вставай! Вставай…

… Вставай! —

Я открыл глаза, и увидев прямо перед собой Ахмара, испуганно отпрянул, больно стукнувшись затылком о стенку.

– Ты чего? – он посмотрел на меня с недоумением. – Все еще считаешь меня демоном? Вставай давай, нам поесть принесли. Твоя тарелка на столе.

Я молча кивнул и, так до конца и не проснувшись, сел за стол и принялся хлебать безвкусную баланду. Ахмар же, очевидно уже успевший позавтракать, отошел в угол и принялся выделывать там какие–то акробатические трюки. Сначала, видимо, разминаясь, махал руками и ногами, потом, с усилием и кряхтя, начал резко выгибаться вперед–назад, доставая при каждом наклоне пол ладонями. Немного постоял, сосредотачиваясь, а затем вдруг подпрыгнул и быстро перекувыркнулся в воздухе через себя самого, приземлившись снова на ноги!

– Ого! – я так засмотрелся на него, что даже перестал есть. – Ты зарабатывал на жизнь уличными представлениями?

– Не–не. – Ахмар тяжело дышал и было видно, что эти упражнения дались ему с трудом. – Я должен научиться владеть своим телом. Будь я проклят, если позволю отвести себя в Мекку, как барана на убой. Жаль, времени мало. Но я должен выбраться отсюда, и тебя с собой вытащу, обещаю. Сколько бы крови при этом не пришлось пролить.

Я невольно вспомнил свой сон. Похоже, он обещает быть вещим…

Гость из прошлого.

И те наказания, что определил вам Оден через Предвестника – все от милости его и любви к людям. Ибо знает всеведущий, как слаб человек, и как легко попасть может в сети Локи, но лучше лишиться руки или ноги и воскреснуть после смерти по воле Одена, чем с рукой и ногой сгинуть в скверне навсегда. Потому не бойтесь суда неправедного – если чиста душа ваша, то станет соль для вас прохладным Льдом, что освежит рану, а если же нет – то должно вам скверны лишиться, чтобы посмертную награду свою получить.

Таир.

Уже смеркалось, когда сообщили, что наконец–то прилетел долгожданный голубь из Мекки с ответом. Хвала Одену, великому и милостивому! Уже неделю я жил как на иголках, несколько раз в день проверяя камеру демона, посыпая все вокруг солью и каждое утро, приходя на службу, ожидал услышать вести о побеге. Но муршид свое дело знал хорошо – после ритуала и суда тюрьма опустела, демону неоткуда было набраться сил, и он целыми днями валялся на кровати, делал какие–то упражнения и болтал о чем–то с мальчиком. Я нетерпеливо сорвал печать со свитка, развернул его и прочел:

«Верховному Кади Зафарры, Таиру ибн Юсуфу, от жрецов Белого Храма.

Да будет милостив к тебе Оден!

Приветствуем тебя, кади! Послание твое удивило нас и обрадовало одновременно, ибо если и вправду ты изловил демона из пророчества, то значит это, что грядет Аль–Нарок, конец мира сего, и узрим мы своими глазами, как поражен будет Локи, а Оден воцарится. Правитель Империи Льда, да удлинит Оден дни его праведной жизни, узнав об этом, велел незамедлительно отправить в Зафарру отряд воинов из личной гвардии для перевозки демона в Мекку.

Если все так, как ты написал нам, кади, то награда твоя будет высока, но бойся, если вольно или невольно ты зря смутил нас ложными известиями.

Оден да будет к тебе милостив!»

Хм, по суховатому тону письма и незавуалированной угрозе в конце было видно, что жрецы не очень–то и верят, что я действительно пленил демона. Да и Локи с ними, все что мне нужно – побольше надежных воинов для охраны и они уже в пути. Через пару дней солдаты будут здесь, еще три–четыре дня займет путешествие до Мекки – а там уже никто не посмеет усомниться в реальности этого отродья скверны. Я закрыл глаза и мысленно горячо возблагодарил Одена за то, что мои мучения подходят к концу, а впереди только слава, богатство, а там, глядишь, и пост в столице, положение при дворе… Если будет на то воля Одена, конечно же.

Ну, теперь можно со спокойной душой идти домой. Я оставил обычные распоряжения караулу на ночь и вышел в прохладные сумерки Зафарры. Тишина ночных улиц всегда завораживала меня. После заката город пустеет, ведь когда дневные дела закончены, порядочным людям остается только ночной сон после вечерней трапезы с благодарностью Одену за прожитый по его воле день. Лишь изредка возвращаются домой самые упорные работяги вроде меня, да ближе к полуночи начинают ходить патрули, заботящиеся о том, чтобы неразумные жители города не вздумали вдруг собираться и нарушать законы, распивая запретные для верных зелья или играя в придуманные Локи для соблазнения смертных игры. Впрочем, таких безумцев в городе немного, да и устраивают свои сборища они тайком, в подвалах домов, которые мы иногда накрываем по доносам бдительных соседей, поэтому ничто не мешало мне наслаждаться тишиной и волшебной прохладой, которую посылает на ночь детям своим Оден после палящего безумия дня.

Я уже подошел к дому и схватился за ручку двери, намереваясь ее открыть, как вдруг почувствовал, как кто–то дергает меня сзади за одежду. Обернувшись, я увидел сгорбленного старика в рваных лохмотьях и глубоком капюшоне, закрывающем его лицо так, что я никак не мог его рассмотреть.

– Во имя Одена милостивого, господин! – его слегка хрипловатый голос звучал просяще. – Я не ел уже много дней. Может, у вас найдется немного еды для дряхлого старика, что пережил всех своих детей и не может уже сам заработать даже на корку хлеба?

– Да, конечно, старик, пойдем. – я отворил дверь и жестом пригласил его следовать за мной. – Оден велел нам заботиться о нищих и я не пренебрегаю этим долгом. Пошли, я посмотрю, что осталось у меня на кухне от завтрака.

– Я прикрою дверь, господин. – донеслось сзади. – А скажите, ваша жена или слуги не будут ворчать, что вы завели прямо в дом грязного попрошайку?

– За это не бойся. – ответил я ему, пробираясь по темному коридору, потому как светильник я, как обычно, оставил на кухне. – Я живу один, а прислуга уходит на ночь.

– Ну и отлично. – и тут же после этих слов мощный удар обрушился мне на затылок, а яркая вспышка в глазах сменилась поглотившей меня темнотой…

… Очнулся я от резких ударов по щекам и попытался вскочить с дивана, на котором лежал, но только бессильно дернулся, почувствовав, как впились в тело опутывающие руки и ноги веревки. Надо мной склонился нищий и держался он совсем уже не как дряхлый старик.

– Очнулся, кади? – даже голос его теперь звучал по другому, в нем прямо чувствовалась внутренняя сила и мощь. – Давай приходи в себя, нам нужно поговорить.

– Чего ты хочешь? Я не держу дома золото. Все, что ты сможешь здесь найти – это похлебка, которой я тебя и так бы угостил. Скажи, на что ты вообще надеешься, нападая на городского кади? Ты понимаешь, что смерть твоя будет мучительной, а посмертие – и того более?

– Помолчи и послушай, что мы сейчас будем делать. Я развяжу тебя, а ты отведешь меня в камеру демона и прикажешь охране уйти подальше. Да, всю дорогу ты будешь трогательно поддерживать немощного старика под руку, а вот это, – он поднял руку с тонким и длинным трехгранным стилетом, – будет гарантией того, что тебе не придет в голову какая–нибудь глупость. Ну, вроде как поднять тревогу или попытаться убежать. На нем яд, который я варил сам, и могу тебе обещать, что проживешь ты даже после легкой царапины этим кинжалом не больше пяти минут.

– Так ты еще одно отродье скверны! Пришел освободить своего дружка? Так послушай, что я скажу тебе, слуга Локи – я с радостью погибну во имя Одена! И, воскреснув в Аль–Халле, посмеюсь над тобой, демон!

– О, к счастью я знаю, как вести себя с безумными фанатиками вроде тебя. – он аккуратно положил стилет на столик рядом с диваном и достал из–за пазухи что–то черное и пушистое. – Узнаешь, что это?

Демон встряхнул предметов в воздухе и я понял, что это кошачья шкура. Он склонился надо мной и медленно провел ею мне по лицу. Какая мерзость! Меня чуть не вывернуло наизнанку от отвращения. А потом я понял, что он сделал, и похолодел от ужаса.

Всем известно, что кошки – порождения скверны и посланы в этот мир Локи, чтобы ее распространять. Мерзкие животные, что избегают прохлады и нежатся на солнце даже в самый лютый зной, насылаемый на землю. Верным строжайше запрещено даже прикасаться к кошкам, а если это вдруг произойдет, как это бывает у охотников, что истребляют изредка обнаруживаемые стайки этих диких животных, то человек будет оскверненным, пока муршид не очистит его специальными обрядами, что занимают ровно семь дней. Все это время верному запрещено подходить к алтарям и касаться других людей, чтобы скверна не распространялась. Если я умру оскверненным, то не то чтоб Аль–Халла или воскрешение – надо мной даже не прочитают прощальную песнь, а тело, вместо кладбища, выкинут на городскую помойку. Убив меня до очищения, демон сделает меня навеки проклятым, скитающимся в скверне до судного дня, когда владыка Оден уничтожит меня вместе со всеми джиннами, духами самоубийц, прислужниками Локи и прочим злом. Нет, не это, только не это!

– Я вижу, ты все понял. – в голосе демона чувствовалась усмешка. – Развязываю?

– Развязывай…

Халим.

Очередной скучный день подходил к концу и я уже собирался ложиться спать, а пока просто валялся на лежанке, глядя как делает свои упражнения Ахмар. День ото дня его движения становились все резче и увереннее. Пожалуй, он действительно попытается устроить побег, хотя, по его словам, это лучше было делать уже по пути в Мекку. Вообще, перспектива эта меня не очень радовала. Я еще не до конца решил для себя, кто же такой Ахмар на самом деле, да и частенько перед глазами у меня все всплывала картина из моего сна. Но особо выбирать не приходилось – Ахмар обозначал для меня теперь жизнь, а Мекка – мучительную смерть. Всего лишь несколько недель назад я даже был бы рад умереть во имя Одена, но сейчас, после разговоров с Ахмаром и моих собственных раздумий и сомнений, я уже не был в этом уверен. Вся моя детская вера потихоньку расшаталась, побледнела и истаяла, словно глыба льда на полуденном солнцепеке, и я решил, что раз все равно уже осквернен настолько, насколько это возможно, то ничего хорошего после смерти меня не ждет в любом случае. А значит, надо жить, жить любой ценой, даже помогая демону.

Так вот, я думал обо всем об этом в сотый уже, наверное, раз, Ахмар бодро махал ногами у стены, и тут вдруг послышался совершенно невероятный звук – в замке поворачивался ключ! Все это время никто не рисковал заходить к нам в камеру, только два раза в сутки открывалось окошко в двери и смуглая волосатая рука забирала пустые плошки, оставляя взамен другие, наполненные отвратительной тюремной похлебкой. Мы с Ахмаром удивленно переглянулись, а затем дверь открылась и в камеру вошел лично кади Таир в сопровождении какого–то старика, закутанного в серые лохмотья.

– Подымись на этаж выше и жди меня там! – крикнул кади назад в дверной проем, очевидно, охраннику. – Если спустишься сюда до того, как я вернусь, пойдешь под суд!

Он захлопнул за собой дверь и успел сделать только шаг вперед, как вдруг старик молниеносно шарахнул его чем–то по затылку и кади кулем рухнул на пол. Оборванец так же быстро подхватил его и швырнул на ближайшую лежанку.

– А ну–ка, подойди сюда, посмотрим, что за Ахмар у нас внезапно объявился! Невероятно! Это на самом деле ты! Так, у меня два вопроса – как ты, джинн тебя дери, очутился здесь снова молодым и где Ксенна?

– Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы? – Ахмар в свою очередь пристально уставился на старика. – И откуда ты знаешь меня и Ксенну?

Старик, не произнося больше ни слова, сдернул со своей головы глубокий капюшон, до того полностью скрывавший его лицо. Все, я пропал! Если по поводу Ахмара я еще сомневался, то наш гость совершенно точно был демоном, источающим скверну каждой черточкой своего нечеловеческого лица. Мертвенно–бледное, с остроконечными ушами и ярко–желтыми глазами, оно дышало мощью и властью, несмотря на густую сеть покрывающих его морщин.

– Узнаешь? – демон усмехнулся.

– Узнаю… Значит, вы выжили… Но почему тогда маги не остановили все это безумие?

– Магов больше нет, Ахмар. – старый демон печально вздохнул. – Те двое, что были со мной на площади, погибли. А остальные… Остальные ушли. Меня они, очевидно, тоже посчитали погибшим. Да я и на самом деле был на волосок от смерти. Но довольно о прошлом. Давай скажу тебе прямо – я почти наверняка уверен, что в твоем появлении тут через полтора столетия замешано то самое святилище, куда должна была нас отвести Ксенна. И это обозначает, что оно является именно тем, о чем мы тогда подумали. А вы случайно разбудили силы, сути которых не понимаете. Не знаю, как и зачем вы это сделали, и почему ты решил выйти сейчас один, но сегодня мне еще больше, чем тогда, необходимо туда попасть. Поэтому я и пришел освободить тебя. Так ты ответишь на мои вопросы?

– Ксенны тоже больше нет. А как так получилось – я на самом деле не знаю. Я не ожидал, что выйду в мир, в котором прошло столько времени.

– Как нет?! Извини, но если бы я ставил на то, кто из вас двоих выживет… сам понимаешь.

– Когда мы убегали из Аль–Хиры, в нее попала отравленная стрела. Она довела нас до святилища, а там умерла.

– Прими мои соболезнования, Ахмар ибн Омар. – старик сложил руки в странном жесте. – Я знаю, она много для тебя значила. Но этого уже не поправить, а времени осталось не так уж и много. Поэтому, скажи – ты запомнил путь к святилищу и сможешь отвести меня туда?

– А с чего ты решил, что я буду это делать? – Ахмар вопросительно изогнул одну бровь. – Насколько я помню, Ксенна не очень–то горела желанием вас туда вести.

– Ах, даже так? – бледнолицый демон задумался. – Хорошо, скажи, что ты хочешь за это получить?

– Оружие! – не задумываясь выпалил Ахмар. – У тебя ведь остались ваши артефакты?

– Артефакты… – старик печально усмехнулся. – Все артефакты перестали работать, как только маги ушли отсюда. У тебя в свое время были только детские игрушки. А вот если бы что–то серьезное, допустим, попало бы руки Верных и они бы сообразили, как им пользоваться… Последствия представляешь?

– Значит, тебе нечего мне предложить.

– Хорошо, давай договоримся так. Если это место – именно то, что мне нужно, то есть очень большая вероятность, что что–то похожее на наши артефакты там отыщется. И если я смогу заставить их работать – я отдам их тебе. Что именно тебе нужно?

– То, чем можно убивать.

Отец наш, Оден, да это точно безумный демон! Я мало что понял из их разговора, кроме того, что Ахмару нужно волшебное оружие, и когда он его получит – кровь действительно потечет рекой. И я оказался во все это втянут! Может, муршиду не надо было останавливать толпу, кидающую в меня камни? Если бы меня убили тогда, Оден, в великой милости своей, мог бы простить мне малые мои прегрешения, но теперь, когда я столько времени провел рядом с демоном, я проклят навеки… Сердце мое бешено стучало и мысли метались в голове, как испуганные суслики. А демоны тем временем продолжали разговор, теперь уже на повышенных тонах.

– Да я вижу, девушка успела заразить тебя своим безумием! Ты собрался воевать с империей? Не дури, Ахмар, тебе не сражаться надо, а бежать. Парса еще не захвачена Верными, ты можешь пробраться туда и жить спокойной жизнью.

– Я сам решу, что мне надо. Если ты хочешь попасть в святилище – дай мне оружие.

– Героический мститель… Но выхода у меня нет. Хорошо, я согласен. Если я найду там оружие, я отдам его тебе.

– Посмотри мне в глаза. – Ахмар пристально посмотрел на старого демона.

Видимо, результат его удовлетворил, потому как он молча кивнул и повернулся ко мне.

– Вот видишь, Халим, я же обещал, что вытащу тебя отсюда! – он весело улыбнулся и сомнение вновь кольнуло мое сердце. Может, он все–таки человек? Пусть павший, пусть знающийся с демонами, но человек? О Оден, пусть это будет так!

– Старик, у тебя есть какое–то оружие? А, ладно, справлюсь и так. – Ахмар шагнул было к кади, лежащему грудой тряпья на кровати, но старый демон молниеносно преградил ему путь.

– Оставь его. Я обещал, что сохраню ему жизнь.

– Ну и зря. Надеюсь, местным охранникам ты не обещал того же? С одним мордоворотом у меня тут особые счеты… Подождите меня тут, мне нужно забрать мои вещи.

И прежде чем старик успел вымолвить хоть слово, Ахмар бесшумно исчез за дверью. Я остался наедине с демоном! Пытаясь не показывать своего страха, я присел на кровать, потому как ноги уже начинали подкашиваться. Старик все же понял мое состояние, печально покачал головой и накинул свой капюшон обратно на голову, снова превратившись в безликого оборванца.

– Даже не буду тебе ничего говорить. – донесся из–под капюшона его голос. – Надеюсь, Ахмар правильно поступает, забирая тебя отсюда. Впрочем, я бы рекомендовал тебе, как только мы отойдем на достаточное расстояние от Зафарры, покинуть нас и поискать себе спокойное место в жизни. Хоть ту же Парсу.

– Хорошо. – пискнул я в ответ предательски осипшим голосом. – Я подумаю.

– Подумай. – старик прислушался к чему–то и добавил. – Все, он идет. Пошли!

Я вышел вслед за демоном в коридор и из–за угла навстречу нам выскочил Ахмар – с золотыми перстнями на пальцах, двумя кинжалами в руках и забрызганной кровью одежде.

– У нас неприятности, маг. – голос Ахмара действительно не сулил нам ничего хорошего. – В кабинете кади я нашел письмо, в котором написано, что отряд из Мекки за нами уже выехал, и я боюсь, он может быть тут уже к утру. А еще, один из солдат все–таки успел удрать от меня и совсем скоро подымет своих товарищей в казарме.

– Тут нет казармы, да и гарнизон совсем невелик. Но, конечно, нам надо поторопиться.

И мы побежали по лестнице вверх. По пути к выходу нам попалось несколько трупов. Один был особенно страшен – Ахмар, видимо, распорол ему живот, и его кишки слизистой розоватой кучкой расплывались вокруг лежащего тела.

– Стойте! – крикнул Ахмар, когда мы выбежали на улицу. – нам нужно чем–то занять жителей этого прекрасного города, чтобы они не вздумали броситься за нами по пятам. Ага!

Он обернулся и вытащил из железных колец возле двери, из которой мы только что выбежали, два полыхающих факела. И тут же по широким огненным дугам отправил их в полет – в окна ближайших домов справа и слева от нас.

– Ты что творишь?! – старик тут же подскочил к Ахмару и схватил его за грудки, но тот только улыбнулся в ответ.

– Передаю им привет из Аль–Хиры, с которой верные поступили точно так же. И отпусти меня, если тебе нужно попасть в святилище. С чего ты вообще взъелся? Это же Верные!

– Это обычные мирные люди, придурок! Не они жгли столицу и не они убили Ксенну! – прорычал ему прямо в лицо демон, но потом как–то обмяк и, отпустив Ахмара, сквозь зубы добавил. – Ладно, не сейчас… Пошли, я знаю, где можно взять лошадей.

Они побежали вперед, а я застыл на месте, не в силах сделать и шага. Внутри домов уже полыхало зарево и его красные отблески бросали на дорогу причудливые пляшущие полутени и эта игра огня снова перенесла меня в мой сон. Весь мир полыхал, от края до края, а рядом со мной стоял Ахмар и призывал меня отречься от Льда… Вдруг я почувствовал рывок и понял, что Ахмар схватил меня за шиворот и тащит за собой.

– Хватит уже стоять столбом, солдаты не будут ждать, пока ты насмотришься на пожар. Да пойдешь ты уже сам наконец?!

И я потрусил по дороге следом за демонами…

Таир.

Когда я пришел в себя, помещение было полно дыма, а голова моя раскалывалась на части. Проклятый демон снова саданул меня по тому же месту! Я пошатываясь встал с твердой тюремной лежанки и увидел в окне алые сполохи – поблизости бушевал большой пожар, дым от которого и заполнил всю камеру. И, конечно, она была пуста – демоны и мальчик скрылись. Я потряс головой, пытаясь привести скачущие галопом мысли в порядок, и решительно направился к выходу из камеры. Слава Одену, они хотя бы не закрыли меня здесь! Меня слегка мутило и голова кружилась, поэтому я не заметил тело, пока не запнулся о него ногой, чуть не шлепнувшись рядом. На полу лежал Иршад, а рядом с ним противными слизистыми колбасками лежали его кишки. Мой желудок отреагировал мгновенно и я еле успел выскочить на улицу. Обняв растущее неподалеку от входа дерево, я мучительными спазмами изверг на него остатки сегодняшнего обеда и только после этого смог осмотреться по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит.

По обе стороны улицы весело полыхали дома, а поднявшийся так некстати ветер усиленно раздувал огонь и сыпал искрами в ночь так, что было понятно – скоро загорятся и соседние. Понимал это, видимо, не я один, потому как по улице протянулась длинная цепочка местных жителей и солдат, передававших друг другу наполненные в ближайшем колодце меха и опорожняющих их на те стороны пожарища, что граничили с еще не загоревшимися домами. Стоп, это же не заффарские солдаты. Значит, отряд из Мекки уже подошел! Надо найти их командира и рассказать ему, что произошло.

Насколько мог быстро, я прошел вдоль длинной живой цепочки и уже у самого колодца увидел фигуру в белых с синим шитьем одеждах, раздающую окружающим указания и явно руководящую всем процессом. Великий Оден, судя по одежде, сюда приехал лично один из жрецов Белого Храма! Я подошел немного поближе и, сложив руки рупором, прокричал.

– Приветствую тебя, уважаемый! Я верховный кади Зафарры Таир. Извини, но мне нельзя подходить ближе.

– Кади?! – жрец мгновенно обернулся на мой крик. – Мы решили, что ты мертв, увидев в здании суда все эти трупы. Что тут вообще происходит и почему тебе нельзя подходить?

– Я осквернен нечистым животным, жрец. – ответил я, автоматически сложив пальцы в отвращающий скверну жест. – Появился еще один демон и заставил меня выпустить на волю первого.

– Да ты бредишь, кади? Хотя, похоже, что нет. Стой на месте. – он подошел ко мне и, сняв с себя оправленный в золото большой кристалл соли, висящий на золотой же цепочке, одел мне его на шею. – Этот амулет, освященный в самом Белом Храме, не даст скверне распространяться. А теперь рассказывай, все и подробно.

Когда я закончил свой рассказ, восточный край неба уже начал разгораться алым светом, а пламя пожарища вдалеке, напротив, почти совсем погасло. Выслушав меня, жрец покачал головой и надолго задумался. Затем, отдав приказ солдатам собираться, снова обратился ко мне.

– Я вполне понимаю твой поступок, кади, и, мне кажется, если мы сумеем вновь изловить демона, Правитель будет к тебе милостив. Но если не сумеем – ты сам обагришь своей кровью белые плиты Мекки. У тебя есть какие–либо мысли по поводу того, куда демоны могли направиться?

– Мне кажется, уважаемый, – я задумчиво почесал свою бороду, – мы можем надеяться только на то, что демон направился туда же, где его в свое время и нашли. Только в этом случае мы еще можем успеть его догнать, если не будем щадить лошадей. Нужно найти моего помощника и узнать, в городе ли еще те купцы, что обнаружили демона в пустыне. Если владыка Оден будет милостив…

– Твой помощник уже тут. – перебил меня жрец. – Я виделся с ним до того, как он убежал помогать тушить этот пожар, который, к слову сказать, почти наверняка устроили демоны. Устроили для того, чтобы задержать нас. И если они опасаются, что мы можем их настичь, значит шанс у нас еще есть. Я разберусь со всем, а ты беги домой и переоденься в дорожное платье. У тебя десять минут, кади, и если ты не успеешь присоединиться к моему отряду до того, как мы покинем Зафарру, я прикажу арестовать тебя, как пособника скверны. Вперед!