Настанет век пырларла. Книга 4. Игра вслепую

– Я знаю, чего ты боишься, – сказал Ки-Тан.

Ги-Рза проворно отдернула руку и отвернулась. Знает он. Умный какой.

Ки-Тан обошел вокруг и снова встал перед ней.

– Послушай, я не думаю, что ты такая же как твоя мать.

– Я и есть не такая! – закричала она ему в лицо. Наверняка трехцветный плут говорит это только чтобы втереться в доверие, – я ни разу…

Она замолчала. Боги, как же глупо! Надо было слушать, когда мать пыталась научить ее вести беседу с мужчинами. А она, дурочка, затыкала уши. Надо было сразу убежать, теперь он точно будет считать ее полной идиоткой. Кровь прилила к щекам, но она подняла голову и посмотрела на него с вызовом.

– Ги-Рза, – Ки-Тан снова взял ее за руку, хотя она дернулась, пытаясь ее отнять, – ты не обязана оправдываться ни передо мной, ни перед кем-то еще. Я просто хотел сказать, что ты можешь не опасаться с моей стороны ничего такого.

– Честно-пречестно? – она сдвинула брови, все еще чувствуя себя полной дурой.

– Слово Кигила, – улыбнулся Ки-Тан, – ну что, друзья?

– Друзья. Только друзья. Не парочка, – на всякий случай уточнила девушка.

– Уже неплохо, – рассмеялся Ки-Тан, – как насчет того, чтобы прогуляться до лавки кондитера?

– Я люблю яблоки в карамели, – подумав, сказала Ги-Рза.

– Отлично. Я угощаю.

Яблоки оказались совсем не такими, к каким Ги-Рза привыкла. На Северном Холме лавочники просто обмакивали мелкие яблочки в расплавленный сахар и давали ему застыть. Надо было обсосать или обгрызть леденец, чтобы добраться до яблока, которое часто оказывалось ужасно кислым. Лавка кондитера возле дворца Пахтыхтамаев только называлась лавкой. Здесь были не только прилавок и лотки со сладостями, но и зал со столиками, где посетители могли спокойно полакомиться и выпить душистого травяного чая. Ги-Рза, привыкшая грызть яблоки, сидя на ступеньках крыльца, почувствовала себя неловко, когда Ки-Тан подвел ее к столику возле окна и усадил на высокий табурет с цветастой накидкой. А через несколько минут вежливый прислужник поставил перед ними кувшин с травяным чаем, фарфоровые чашки, плетеную корзиночку с крендельками, блюдо с нарезанными кусочками фруктов и глубокую чашку со сливочно-карамельной тянучкой. На край чашки прислужник положил две заостренные палочки и с поклоном удалился. Ги-Рза оторопело взирала на это великолепие, не решаясь приступить к трапезе. Ки-Тан разлил чай по чашкам, потом наколол на палочку кусочек яблока, обмакнул в тянучку и протянул Ги-Рзе.

– Ух ты, – восхищенно выдохнула девушка.

– Крути палочку, чтобы тянучка не стекала, – подсказал Ки-Тан.

Вот он – вкус новой жизни. Яблоки, груши, виноград, персики. Персики, о которых на Северном Холме никто и не слышал. Ароматная мякоть таяла во рту, Ги-Рзе стоило больших усилий не причмокивать и не мычать от удовольствия. Дома, в компании Ви-Ланги, она, конечно, дала бы себе волю. Но здесь, в красивой кондитерской, да еще в присутствии мужчины, она чувствовала себя совсем по-другому. Это было почти свидание. Вот бы рассказать непутевой подружке, что парень может угостить сладостями просто так, без того, чтобы заниматься с ним всякими мерзостями. Она лучше Ви-Ланги, она достойнее. Ги-Рза улыбнулась с чувством собственного превосходства. Ки-Тан истолковал ее улыбку по-своему и улыбнулся в ответ.

– Нравится?

– Угу, – кивнула Ги-Рза с набитым ртом, – вот бы ходить сюда каждый день.

– Думаю, каждый день не стоит, – рассмеялся Ки-Тан, – ты ведь хочешь стать чемпионом, а от сладостей можно быстро растерять всю прыть.

Ги-Рза помрачнела.

– Меня все равно не возьмут. Девчонок не берут.

– Ну-у… – Ки-Тан задумался, – притворись мальчишкой.

– Шутишь?

– Шутка-не шутка, а может сработать.

Кусочек персика так и остался на палочке, ниточка карамели потянулась к столу. Девушка внимательно посмотрела на Ки-Тана.

– А как же… ну… чтоб не узнали?

Кигил заговорщически прищурился.

– Для начала тебе нужна мужская одежда и подходящая шапочка, чтобы поместились твои косы. Потом можно снять комнатку где-нибудь в городе. Это стоит пару медных трешек. Я могу сделать это для тебя, если хочешь.

– Нет, у меня есть деньги, – Ги-Рза вспомнила, что вообще-то, она теперь получает жалование.

– Как знаешь, – пожал плечами Ки-Тан, – ну так вот. Идешь туда, переодеваешься, тренируешься на стадионе, опять переодеваешься и возвращаешься во дворец.

– Ух ты! – обрадовалась Ги-Рза, – как ты ловко все придумал.

– Я все-таки личный помощник светлейшей, – скромно улыбнулся Ки-Тан, – приходится иногда работать головой.

– А если кто-нибудь узнает? – вдруг нахмурилась Ги-Рза.

– Ну это вряд ли. Не думаю, что кто-то интересуется тобой сильнее меня.

– Эвайн. Он все время как будто следит за мной.

– Первый жрец? – Ки-Тан с недоверчивой миной покрутил в пальцах палочку с насаженной на нее виноградиной, – думаешь, ему есть дело до прислужников вроде нас? Ему просто нравится задевать людей. Он и со мной-то считается только из-за светлейшей. Вряд ли он относится к тебе по-особому.

– Не думаю, – упрямо сказал Ги-Рза, – он точно относится ко мне по-особому.

– Я прослежу за ним, если получится, – пообещал Ки-Тан, – вот и узнаю, как он к кому относится.

– Хорошо, что я согласилась с тобой дружить, – сказал Ги-Рза и наконец-то отправила в рот кусочек, с которого стекла почти вся карамель.

– Еще как хорошо, – подмигнул юноша, – а теперь доедай и пойдем, за вечер мы еще успеем пройтись по городу и подобрать тебе подходящую комнату.

***

– Силанг, скажи честно, есть ли надежда? – от вида неподвижно лежащей Вэли у Шунске снова защемило в груди. Он приходил каждый день, но не мог привыкнуть к виду невесты. Вэли всегда была живой, как весенний ручеек, и невозможно было поверить, что это именно она лежит сейчас перед ним с бледным лицом и синими губами.

Силанг со вздохом повел плечами.

– Я здесь не властен. Пока не удастся выяснить, какова природа этой магнии, я не смогу ее излечить.

– Так надо выяснить, – Шунске уставился прямо на митверхала, – ведь кто-то должен это знать!

– Боюсь, что этот кто-то – маги Тхиаида, – задумчиво ответил Силанг.

– Тхиаида!? – Шунске так вытаращил глаза, что Силанг мгновенно пожалел, что проговорился, – ты хочешь сказать, они оттуда заколдовали всех здесь? Ты хочешь сказать, чтобы вылечить Вэлика, нужно идти в Тхиаид? Убить этих магов? Найти источник их силы?

Силанг похлопал его по плечу.

– Погоди строить предположения. Даже самые светлые головы Мааданда ничего не могут сказать наверняка. Единственная зацепка – первый жрец Эвайн на совете сказал, что слышал такой разговор. Но пока не ясно, насколько ему стоит доверять.

Шунске не ответил, он смотрел на Вэли. Он отдал бы все, даже собственную жизнь, лишь бы она сейчас проснулась, открыла глаза и сказала «привет».

– Но ведь, – медленно проговорил он, – если это и в самом деле рука Тхиаида, то мы теряем драгоценное время на всякие предположения. Вэли и все остальные умрут, пока твои светлые головы придут к соглашению.

– Шунске, – Силанг посмотрел на него, тщательно подбирая слова: молодое безрассудство требует аккуратного обращения, – даже если ты сейчас сорвешься с места и поскачешь в Тхиаид, в этом не будет никакого толку. Ты не владеешь исцеляющей магией, ты не сможешь узнать, кто из жрецов наслал эту напасть. Это лишь ненужный риск и больше ничего.

– А ты сможешь?

– Возможно. Но я не могу оставить Маад. Я сделаю это только тогда, когда удастся точно выяснить, где именно источник этой магии.

– Так ты же сам сказал, источник магии в Тхиаиде.

– Это не точно. Сначала нужно исключить, что он находится здесь, в Мааде.

– Но ведь должен быть какой-то выход! – Шунске подошел к окну и отдернул штору, он внезапно стал задыхаться в этом могильном полумраке. Великолепный вид на храм Герснеи, который Силанг построил ради жены и в благодарность богине, нисколько не успокоил его душу. Он снова обернулся к Митверхалу, – Силанг, ведь твой брат Юланг тоже хороший целитель. Я мог бы отправиться с ним в Тхиаид, в то время как ты занимался бы поиском здесь.

– Меньше всего стоит рисковать еще и вашими жизнями, – покачал головой Силанга, – не будем действовать сгоряча. Дай мне несколько дней. Если у меня и моих целителей ничего не получится, я сам возглавлю экспедицию.

Шунске не стал больше спорить. Конечно, Силанг опытный маг и целитель, и все же он зря тянет время. Если он один будет всем заниматься, потратит в два раза больше времени. Шунске еще побродил по сверкающим коридорам Белого дворца, и окончательно убедился, что его план более правильный. Поиски и здесь, и там дадут результат в два раза быстрее.

Он обошел все места, где мог бы повстречать Юланга – младшего брата митверхала. Хоть он и был всего на пару лет постарше Шунске, их никогда не связывали приятельские отношения. Юланг был настоящим книжным червем, и кроме библиотеки бывал только в лаборатории и иногда в лазарете, но с больными общался гораздо менее охотно, чем с книгами и колбами. В лазарет Шунске не пустили, лишь заверили, что сегодня господин Юланг не приходил.

Шунске обнаружил молодого Челанга в библиотеке. Худой светловолосый юноша в белой мантии целителя сидел прямо на полу рядом с книжным стеллажом. Перед ним было разложено не меньше десятка раскрытых книг. Юланг увлеченно перелистывал страницы и мусолил карандаш, отчего губы у него покрылись синими пятнами.

– А если вот это попробовать, – пробормотал Юланг, раскрыл блокнот и стал переписывать из книги какой-то рецепт.

Шунске тихо подошел и заглянул ему через плечо. Что-то про связь лихорадки и яда. Он решил подождать, пока Юланг допишет, но от книжной пыли запершило в горле и он негромко кашлянул. Юланг вздрогнул, карандаш прочертил в блокноте кривую линию.

– Кто здесь? – испуганно вскрикнул юноша, резко обернулся, узнал Шунске и шумно выдохнул, – добрый день, господин преемник.

Юланг всегда говорил со всеми подчеркнуто официально, в его компании Шунске чувствовал себя скованно, с Силангом разговаривать было намного проще.

– Не такой уж он добрый, господин Юланг, – ответил он столь же вежливо.

– Понимаю. Кузина, ваша невеста, – молодой человек указал на книги, – я как раз ищу способ помочь. Здесь описаны очень действенные методы…

Шунске присел на пол рядом с ним.

– Я хотел поговорить… с вами.

– Понимаю, – повторил Юланг, – я бы на вашем месте тоже беспокоился. Ну, что я могу сказать. Брат считает, что эта новая болезнь – чистой воды магия. Ему только дай волю, он все объявит магией. У меня более практический подход. Я просмотрел почти все книги касательно подобных болезней и составил собственное мнение. И считаю, это лихорадка, спровоцированная отравлением. Осталось найти способ лечения. Чем я, собственно, сейчас и занят.

С каждым словом Шунске все больше понимал, что пришел зря. Этот чокнутый считает себя умнее брата, которого обучали сами боги. Но это еще полбеды. Он не верит, что здесь замешана магия. А уговорить этого затворника выйти из дворца и без того сродни чуду. Проще научить дикую когтиранью стоять на задних лапах и рычать по команде.

– Но вдруг… господин Силанг прав, и это действительно зловредная тхиаидская магия? – осторожно спросил он.

Юланг разочарованно хмыкнул.

– Понимаю. Он – великий светоч Мааданда. И все-таки он слишком увлечен своей магией. Иногда все объясняется гораздо проще, и я намерен это доказать.

– Юланг, – Шунске бесцельно перелистнул несколько страниц ближайшей книги, – но ведь ты тоже разбираешься в магии?

Целитель резко вскинул голову.

– Конечно, – уверенно заявил он, – именно поэтому я и считаю, что в этот раз она ни при чем.

– А если не получится, ты готов признать магическую природу болезни?

Юланг задумался, даже пропустил мимо ушей непозволительное обращение на «ты».

– Настоящий целитель должен уметь признавать ошибки, – он погрыз карандаш, – но в этот раз я точно прав, вот увидите, господин Шунске.

– Так я могу быть уверенным в том, что вы пойдете на все ради спасения кузины? – Шунске попытался заглянуть ему в глаза, но Юланг смотрел в книгу.

– На все, что в моих силах, – юный целитель задумчиво облизал тонкие, в синих карандашных пятнах, губы, – да, на все, что в моих силах.

Он увидел в книге что-то чрезвычайно важное, склонился над блокнотом и стал быстро писать строчку за строчкой, совершенно забыв про Шунске.

Предлагать ему ехать в Тхиаид было сейчас совершенно бесполезно. Похоже, проблемы с головой у этого семейства – обычное дело. Почему Силанг не применил свою магию, чтобы излечить этого дуралея от чрезмерной самонадеянности и глупых амбиций? А может, этому чудо-целителю хватит парочки крепких ударов? У Шунске зачесались кулаки. Так он и сделает, если спесивый молодчик, напичканный книжными премудростями, не согласится по-хорошему помочь его невесте. Уж он выбьет из этого хлыща всю заумную дурь, забросит в седло и отвезет в Тхиаид. От картины, как Юланг хнычет и вытирает разбитый нос, стало немного легче. Вэлик поправится и у них все будет хорошо. Потому что у них одна душа на двоих, и жить с половиной он не согласен.

Глава 5

– Ну мальчишка и мальчишка, – одобрительно кивнул Ки-Тан, – вполне сойдешь за моего дружка.

– Я и есть твой дружок, – хихикнула Ги-Рза.

С каждым днем Ки-Тан нравился ей все больше. Такой умный, но не зазнайка, щедрый, но без толку деньгами не сорит, красивый, но не бегает за каждой юбкой. Зря, пожалуй, она так категорично заявила, что они не парочка. Ну да это дело поправимое, а пока и так хорошо.

Ки-Тан помог ей во всем. Подсказал, в каком районе снять комнату; купил почти идеальную по размеру мужскую одежду; договорился на стадионе Пяти Кланов, что его брат будет раз в два дня приходить и готовиться к играм; показал, где находятся площадки и беговые тропинки. Ги-Рза была так тронута, что пригласила его «к себе» на чашечку травяного чая. С карамельными яблоками, конечно. Владелец кондитерской быстро стал узнавать их и запомнил их любимое лакомство.

Ки-Тан выпил почти целую чашку, пока девушка переоделась за ширмой и вышла к нему в мужском костюме. Похвалив ее сходство с мальчишкой, он помог ей хорошенько спрятать косы под шапочку и подвел к оплывшему и потрескавшемуся, но зато в полный рост, зеркалу. Раньше оно стояло в холле, потом хозяин купил новое. За него пришлось заплатить дополнительную трешку, но Ги-Рза, увидев его, отказалась уходить. И теперь смотрела в него, не веря глазам.

– Отлично выглядишь, Ки-Рзо.

– Кто? – не поняла Ги-Рза.

– Ну, а как ты собираешься представляться в таком виде? – усмехнулся Ки-Тан, – Ки-Рзо – отличное имя для Кигила с черными волосами.

– Ки-Рзо, – повторила Ги-Рза, разглядывая свое отражение, – а что, сойдет. Может, приклеить усы?

– Не стоит, тебе никак не дашь больше тринадцати.

– Ты сходишь со мной на стадион? – Ги-Рзе не терпелось пробежаться без того, чтобы юбка путалась под ногами, – а то я не знаю, боюсь одна… один.

– Я могу сопровождать тебя каждый раз, когда светлейшая отпустит на пару часов, – сказал Ки-Тан, глядя на нее так по-особенному, что Ги-Рза почувствовала, как краснеют щеки.

Она тренировалась на стадионе, как настоящий чемпион. Сама эта мысль, казалось, придавала скорости. Ги-Рза представляла, что она – пущенная из арбалета стрела, и неслась по беговым тропинкам, почти не замедляясь на извилистых участках. Ее успехи быстро заметили остальные претенденты на главный приз, они пытались познакомиться с ней, заговорить, но тощий мальчишка в мешковатой шапке никогда не отвечал ничего, кроме «да» и «нет». Единственное, что он сообщил – свое имя, Ки-Рзо. Постепенно все отстали с расспросами, и только между собой поговаривали, что обогнать шустрого Кигила будет непросто, а Ги-Рза постепенно научилась не стесняться их внимательных взглядов. Ее беспокоило только одно – имя отца, которое нужно было указать в заявке. Как она ни старалась, в голову не приходило ничего подходящего.

Ки-Тан летал по дворцу, как на крыльях. Наконец-то колючая девчонка, из-за которой он не спал по ночам, перестала избегать его и назвала своим другом. Он мечтал, как сделает ей предложение, как как широко распахнутся ее черные глаза, как она улыбнется, соглашаясь. Конечно, это будет еще не скоро. Во-первых, девчонке всего лишь неполных четырнадцать. А во-вторых, любой намек на интимные отношения вызывал в ней такую бурю протеста, что Ки-Тан понимал: если он попытается ускорить события – погубит все свои старания. Пока достаточно и того, что она смеется над его шутками и ходит с ним в кондитерскую, которая благодаря их визитам существенно увеличила продажу фруктов и карамельной тянучки.

Помощник светлейшей, как мог, ограждал Ги-Рзу от встреч с первым жрецом Эвайном. Вообще, первых жрецов было трое, но господин Тэйслен почти все время проводил в храме. Ки-Тан догадывался, что это для того, чтобы не встречаться со светлейшей – чувства жреца к ней, похоже, до сих пор не остыли. Так или иначе, Ки-Тан крайне редко видел его во дворце, и в основном Тэйслен попадался ему на пути к библиотеке. Жрец, похоже, считал посещения дворца тяжкой обязанностью и преследовал лишь одну цель – побыстрее решить свои дела и убраться подальше. Господин Василейн же, избранный всего пару месяцев назад, был слишком упоен своим повышением, чтобы обращать внимание на прислугу. Но вот старик Эвайн… Ки-Тан удивлялся, почему светлейший не отправит его на покой. Он даже спрашивал об этом свою госпожу, но Ги-Мла со смехом ответила, что авторитет Эвайна еще очень велик и сильно помогает Бикиру в отношениях с остальными жрецамми. А брюзжание – неотъемлемая часть старческих чудачеств, так что на них просто не стоит обращать внимания.

И все же, чтобы Ги-Рза не расстраивалась, Ки-Тан взял за правило каждое утро узнавать, чем сегодня занят Эвайн. Если у жреца были дела в библиотеке или вблизи нее, юноша спешил навстречу Ги-Рзе и сопровождал ее, пока она разносила и забирала книги. Иногда Эвайн им все же встречался, Ки-Тан тут же спрашивал его о чем-нибудь, или сообщал новости, а Ги-Рза шла вперед. Девчонка восхищалась, как ловко он отвлекает старика, а Ки-Тана распирало от гордости.

Сегодня светлейшая – о чудо! – отпустила его на весь день, и Ки-Тан, приплясывая от радости, направился в библиотеку. Сейчас они вдвоем с Ги-Рзой разнесут книги, потом пойдут на стадион, закажут к своему возвращению ногу жареного мосорожка в комнатку Ги-Рзы, после обеда погуляют по городу и засядут на весь вечер в кондитерской. Надо бы познакомить Ги-Рзу с другими десертами, но на медовые шарики она смотрит примерно как на муху в сливочной тянучке, а про муссы говорит, что ей вовек не съесть этот огромный дрожащий кусок пены. Надо заказать один на двоих. Ки-Тан улыбнулся, представив, как они будут есть из общей тарелки.

Пинге-Ванге искренне удивился, увидев его.

– Так ушла только что наша милашка, – подслеповато прищурившись, сказал он, – вот только что.

Ки-Тан разочарованно цокнул языком. Конечно, откуда Ги-Рзе было знать, что светлейшая сегодня окажется настолько великодушна. Это была бы ерунда, если бы не дурацкая привычка Ги-Рзы ходить каждый раз новым путем – то через галерею верхалов, то кружным путем через сад, а то и вовсе по парадной лестнице, предназначенной только для господ. Придется ждать здесь. Пинге-Ванге махнул рукой – жди – и ушел в кабинет, громко шаркая ногами и сетуя на собственную забывчивость. Он-де подготовил книгу для господина Бикира, и с самого утра не может ее найти. А ведь она срочно нужна господину, чтобы подготовить речь для праздника Солнца.

Ки-Тан прошел между стеллажами к окну, туда, где было секретное местечко Ги-Рзы. Отдернул портьеру и улыбнулся. А его маленькая подружка здесь неплохо устроилась. Пять подушек, графин с остатками травяного чая и вазочка, в которой еще осталась горстка засахаренных орешков. По части уюта и спокойствия его любимая колючка, надо сказать, большая молодец. Недолго думая, Ки-Тан забрался на подоконник, откинулся на подушки и взял из вазочки пару орешков.

– Тише ты, старик услышит!

Ки-Тан мгновенно насторожился. Кто это вздумал побывать в библиотеке тайком от Пинге-Ванге?

– Да не за этим стеллажом, за тем, – голос перешел в злобный шепот.

Боясь лишний раз вздохнуть, молодой Кигил осторожно отодвинул портьеру. Два жреца, судя по фиолетовой окантовке мантий, третьего уровня, осторожно шли вдоль стеллажей в противоположную от окна сторону. Один шел впереди, второй нес огромное глиняное блюдо. Возле стены первый взялся двумя руками за книжный шкаф и отодвинул его в сторону. Ки-Тан едва сдержал возглас изумления, увидев открывшийся проход. Оба жреца скрылись внутри, а шкаф бесшумно встал на место.

Ки-Тан осторожно вышел из укрытия. Пинге-Ванге, конечно же, ничего не услышал. Юноша прокрался вдоль стеллажей до того самого шкафа. Что это, потайной ход? Знают ли о нем светлейшие? Надо немедленно все разузнать, а потом поговорить с господами. Он не рассмотрел точно, куда нажимал жрец, но книжный корешок-рычаг отыскался без труда. Шкаф отошел в сторону от простого нажатия. Пахнуло сыростью. За дверью оказалась лестница, ведущая, как видно, в глубокое подземелье. На стене горел факел, судя по яркому пламени и отсутствию копоти, не дольше пяти минут. Внизу раздались голоса, и Ки-Тан, вжавшись в стену, стал спускаться.

– … полнено… дин… айн… – эхо металось по коридору, мешая расслышать. Ки-Тан ускорил шаг.

– Книга у девчонки, жрецы невинны, как младенцы, – голос показался Ки-Тану очень знакомым.

Он дошел до массивной древней двери и спрятался за ней, прислушиваясь.

– Значит, не позднее чем через три дня Мааданд погрузится в траур. Следует доложить владыке.

Ки-Тан похолодел. Вот, значит, где заговорщики плетут свои интриги. Вот бы еще знать наверняка, о чем они толкуют. Ки-Тан, почти слившись со стеной и едва дыша, шаг за шагом вошел в полутемный зал, сел на корточки и вытянул шею. В центре зала возвышался прямоугольный постамент со статуей скайларла, а у его подножия горели светильники в форме широких чаш, заполненных чем-то черным и блестящим.

Перед ними стояли четверо мужчин. Вот один из них поставил глиняное блюдо прямо перед статуей, и из глаз скайларла закапали черные слезы. Двое – те, что только что пришли, встали на колени. Ки-Тан и глазом моргнуть не успел, как один из оставшихся выхватил кинжал и вонзил его младшему жрецу в затылок, а второго схватил за волосы и полоснул по горлу. Ки-Тан зажал себе рот, чтобы не закричать, а жрецы как ни в чем ни бывало встали перед алтарем.

– Девчонку казним. Вдову утешим, – этот голос точно принадлежал Эвайну, – а старших сопляков быстро сразит новая болезнь.

Речь точно о светлейших! Ки-Тан еще продвинулся вперед.

– Наш покровитель будет рад, – ответил второй, Ки-Тан никак не мог понять, кто это, – доложим ему немедленно.

Он протянул палец и поймал черную каплю, начертил на камне что-то похожее на веер. Ки-тан смотрел во все глаза, чувствуя, как по спине скатываются струйки пота. Жрецы, слуги Троих и оплот веры, связались с потусторонней силой. И сила эта явно не добрая.

– Говори, – Ки-Тану показалось, что скрипучий голос идет прямо из статуи.

– Твоя воля исполнена, покровитель, – благоговейно заговорил Эвайн, – узурпатор скоро падет, среди знати свирепствует болезнь, доверие народа к Троим пошатнулось.

– Великий скайларл не забудет своих преданных служителей, – прозвучало из статуи, – я не только караю неверных, но и дарю благо возлюбленным детям. Вы встанете во главе Мааданда, когда будет покончено с детьми подземного.

– Воля твоя для нас превыше всего, – жрецы опустились на колени, не обращая внимания на распростертые позади них тела.

– Через три дня я жду вас с вестью, что с одним из них покончено.

– Будь спокоен, о великий, – проговорил Эвайн.

Надо выбираться отсюда, пока не заметили. Ки-Тан утер рукавом покрытый испариной лоб. Светлейшие и не представляют, в окружении каких змей они находятся. Он осторожно прокрался к выходу и поднялся наверх. Но дверь, которая с такой легкостью пропустила его внутрь, отказывалась открываться. Ки-Тан обшарил руками каждый выступ, запрещая себе думать, что он в ловушке.

Жрецы скоро закончат свои дела и застанут его здесь. Еще несколько бестолковых попыток, и Ки-Тан решил отойти и поискать укрытие. Надо подождать, пока эти двое выйдут и посмотреть, как они открывают дверь.

Затея провалилась. Жрецы действительно скоро вышли, но увидеть, как они открыли дверь, в полутьме не было никакой возможности, Ки-Тан чуть шею себе не вывихнул. Положение становилось отчаянным. Светлейшие в опасности, а он вот-вот застрянет здесь один. Но верь закрылась, пропустив жрецов, а он так ничего и не придумал.

Факелы скоро догорят и оставят его в темноте. Ки-Тан, чуть не плача, стоял перед дверью. Он слышал от Пинге-Ванге о тайных хранилищах и подземных ходах. Если это они, то они огромны, и здесь наверняка должен быть еще выход. Ки-Тан хлопнул себя по лбу. И как такая простая мыслю не пришла ему раньше!