Настанет век пырларла. Книга 4. Игра вслепую

Шунске сглотнул.

– А точно… найдется способ?

– Не уверен, – горько сказал Силанг, – я бы не стало питать слишком горячих надежд.

Шунске поднес холодную руку к губам.

– Как же так, Вэлик? Ты меньше всех заслужила такое…

Силанг снова взял его за плечо.

– Знаю, как ты любишь ее. Я растил ее как собственную дочь, и всегда знал, что ращу для тебя. Обещаю, мы сделаем все возможное. И даже невозможное. Твой долг – не падать духом и молить Троих вернуть тебе невесту. Верь в их милость и мое мастерство целителя. А теперь вставай и скажи, ты целовал ее сегодня?

Расстроенный разум не сразу понял вопрос. Шунске встал, непонимающе глядя на Силанга.

– Ну да… а что?

Митверхал внимательно посмотрел ему в глаза.

– Только поцелуи? Больше ничего? Отвечай честно, Шунске, я спрашиваю не для того, чтобы читать тебе лекции о морали. Речь о твоей жизни.

Глаза преемника округлились, до сих пор он ни разу не подумал, что и ему может что-то угрожать.

– Больше ничего. Слово чести.

Силанг кивнул. Как показалось Шунске, с облегчением.

– Снимай рубашку. Я должен тебя осмотреть.

Если бы ответ был другим, пришлось бы раздеваться полностью, успел подумать Шунске, а доверенный Силанга уже стягивал с его плеч рубашку.

Так тщательно его не осматривали, кажется, никогда. Даже в детстве, после возвращения из ужасного путешествия в компании ожившего мертвеца. Силанг выслушал легкие с двух сторон, долго считал пульс, осматривал глаза сквозь разные линзы, чуть не оторвал щипцами кончик языка, пытаясь как можно глубже заглянуть в горло. Потом решительным движением смел с рабочего стола всю утварь.

– Ложись.

Со все нарастающей тревогой Шунске подчинился. По знаку Силанга на стол запрыгнул Гин – его флюмайс, который не отходил от хозяина ни днем ни ночью. Митверхал достал из поясной сумки пузырек с голубой водой и капнул две капли в клюв птицы.

– Если будет неприятно или даже больно – терпи и не дергайся.

Голубые молнии возле пальцев Силанга покалывали кожу, проходили сквозь тело, но это не было неприятно, скорее необычно, как будто его щекотали где-то глубоко внутри. Шунске постепенно расслабился и следил за действиями Силанга с почти детским любопытством. Наконец главный целитель закончил и вытер вспотевший лоб.

– Похоже, тебе повезло, парень. А может, нет, – лицо Шунске вытянулось, а Силанг продолжил, – мне нужно понаблюдать за тобой несколько дней для полной уверенности. Ты останешься здесь. Я отправлю флюмайса к твоему брату. Ради матери-Герснеи, не пытайся покинуть стен дворца, пока я не буду полностью уверен, что неизвестная магия тебя не коснулась.

– Я не буду, – пообещал Шунске, – только… можно я побуду с ней?

Он указал на неподвижно лежащую Вэли.

– Конечно, – кивнул Силанг, – только обещай не целовать ее.

Глава 4

Светлейшая совершенно очаровала ее. Добрая, веселая, щедрая. Безо всякого высокомерия разговаривает даже с прислугой. Такая чистая душой и телом… не то что родная мать, которой Ги-Рза стыдилась и вопросов о которой опасалась каждую минуту. Да, именно такой и должна быть матерь народов. Да, только на такую женщину и мог обратить внимание светлейший. Его, в отличие от госпожи, Ги-Рза побаивалась и старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, хотя он и не сказал ей ни одного резкого слова. Немногословный и по большей части серьезный светлейший не обращал на юную служанку ровным счетом никакого внимания, и все же каждый раз при встрече с ним ей хотелось спрятаться под кровать или слиться с ближайшей стеной.

Светлейшая распорядилась было, чтобы Ги-Рза обучалась вместе с тройняшками, которые были младше ее всего на полгода с небольшим. Но слишком велика была разница в познаниях детей светлого верхала и дочери куртизанки с Северного Холма, да и сама Ги-Рза в обществе будущих правителей совершенно терялась и была не в состоянии внимать словам учителей. Посмотрев, как она сидит на занятиях, сгорбившись и изо всех сил пытаясь запомнить хоть что-то, светлейшая избавила девочку от тяжкой повинности. Ги-Рза чуть не заплакала от радости, сама она считала себя не вправе отказаться от милости матери народов. Подумав, госпожа Симлайна отправила ее в библиотеку – помогать престарелому хранителю книг Пинге-Ванге. Она справедливо рассудила, что среди неисчерпаемого источника книжной мудрости девочка выберет то, что ей интересно, и сама даст себе отличное образование, вполне достаточное для той жизни, которую она себе выберет.

Ги-Рза влюбилась в это место с первых минут, а подслеповатый, шаркающий между книжных полок Пинге-Ванге стал казаться ей добрым волшебником, и очень скоро вежливое обращение «господин Пинге-Ванге» сменилось ласковым «дедушка». Ги-Рза быстро запомнила названия разделов, научилась находить по требованию нужные книги и возвращать на место те, которые приносили назад из публичного зала. Пинге-Ванге не уставал повторять, что такой проворной и смышленой помощницы у него никогда не было. А когда она обнаружила за одним из стеллажей окно с широким подоконником, счастью ее не было предела. Она тут же притащила туда несколько подушек и обустроила себе уютный уголок, где никто ее не беспокоил и где она проводила волшебные вечера, наслаждаясь книжными историями. Была и еще одна радость – светлейшая разрешила ей в свободное время бродить по дворцу сколько угодно.

Одной из ее обязанностей стало почти ежедневно ходить в покои к светлейшим, относить одни книги и забирать другие. Ки-Тан каждый раз вручал ей список книг и провожал до библиотеки, ведь фолианты часто оказывались тяжелыми, и он, как настоящий мужчина, просто обязан был помочь девушке. Ги-Рза все чаще ловила себя на мысли, что ждет этих коротких прогулок по коридору и что трехцветный, похоже, будет получше остальных мужиков. Однажды Ки-Тан предложил ей пройтись по саду, и она согласилась. Пышная зелень, благоухание цветов, уютные беседки, мраморные статуи – изящные, точно живые, множество фонтанов и фонтанчиков с кристальной водой… Ги-Рзе казалось, она попала в мир богов. Ки-Тан с удовольствием показывал ей самые красивые уголки и ловил ее горящий восторгом взгляд, но не распускал руки и не делал грязных намеков. Похоже, она и правда зря считала всех мужиков одинаковыми.

Госпожа Симлайна каждый день приветливо встречала ее, спрашивала, нравится ли ей на новом месте, угощала сладостями. Ги-Рза терялась. Как может столь высокая особа обращать внимание на подобное ей отребье? Она даже решилась спросить Ки-Тана, когда он провожал ее до библиотеки.

– А чего светлейшая, ну это, с прислужниками такая добрая?

– А ты не знаешь? – удивился Ки-Тан, – в детстве светлейшую похитили и отдали на воспитание Кигилам. До того, как выяснилось, что она дочь верхала, ее звали Ги-Мла. Да и сейчас близкие зовут ее именно так, господин Бикир всегда. Светлейшая и сама говорит, что привыкла к имени Симлайна, но в душе все равно считает себя Ги-Млой.

– Ги-Мла, – повторила девушка, – я не знала.

– Северный Холм – точно другое государство, – ответил Ки-Тан, – правителям и беднякам нет дела друг до друга, да и история давняя.

С того дня светлейшая стала для Ги-Рзы почти богиней. В мечтах она представляла ее своей матерью, часами пыталась придумать способ ей угодить. Фантазии, правда, хватало только на то, чтобы отдать ей книгу лично в руки и пробубнить: «пожалуйста, как просили». Она не знала, как обратить на себя внимание матери народов, а прямо попросить светлейшую взять ее к себе хотя бы в горничные по-прежнему не хватало смелости. Она даже нашла и утащила в свое гнездышко на подоконнике книгу о благородных речах и манерах, но пока только вздыхала, глядя на красивый переплет. То, что такие как она, недостойны даже чистить обувь прекрасной госпожи Симлайны, слишком крепко сидело у нее в голове.

Нынешним утром Пинге-Ванге дал ей ответственное поручение. Отнести увесистый древний фолиант в покои самого светлейшего. Ги-Рза сделалось не по себе, как и всегда, когда предстояло встретиться с Верхалом. Всю дорогу она надеялась, что его в покоях не окажется, она положит книгу на стол и спокойно уйдет в библиотеку и спрячется в своем уютном гнездышке. Однако, едва взявшись за ручку, она поняла, что надеялась напрасно. Светлейший был на месте, и более того, был в кабинете не один. Ги-Рза замерла в нерешительности, потом осторожно приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.

– Чем занимается твоя хваленая тайная канцелярия? – резко спросил светлейший и ткнул какой-то бумагой прямо в лицо своего собеседника, – пропивает деньги из казны?

– Тем же, чем твои хваленые жрецы! – парировал второй мужчина, выхватил бумагу и скомкал в кулаке, – они, вообще-то, должны быть лучше осведомлены насчет сумасшедших фанатиков.

Ги-Рза так и открыла рот. Да это же брат-близнец верхала, глава клана Ар-Рааров. Она три раза видела их рядом, но всегда с самых задних рядов, где разглядеть лица не особенно получалось. А теперь они были совсем близко, и она завороженно переводила взгляд с одного на другого. Двое совершенно одинаковых мужчин, настоящее чудо.

Господин Бакар тем временем разгладил смятую бумагу на колене и принялся читать.

– «Народы Мааданда, доколе хватит у вас терпения лицезреть узурпатора?» – м-м, неплохо для сумасшедших. «Да придет истинный верхал!» – ну, это я уже где-то слышал. «Имеющий глаза да увидит знамения великого, да настигнет неверных карающий луч гнева его.» О боги, какая чушь, Бикир! Да ни один нормальный человек не поверит в этот бред.

– Найдутся, не волнуйся, – мрачно ответил светлейший, – этот бред висит на каждом заборе, и хуже всего, что не удалось поймать ни одного этого самого слуги великого. Если начнутся беспорядки, нам попортят немало крови. А если станет известно, что Вэлензета стала жертвой колдовства, фанатики завопят как шакалы при виде раненого быка.

– Я не допущу беспорядков, – пообещал господин Бакар, – и тем более не допущу, чтобы причиняли беспокойство твоей семье.

Ги-Рза напряглась. Семье светлейшего что-то угрожает, а значит, и ее обожаемой госпоже Симлайне тоже. Она тут же решила разузнать все про этих фанатиков – начать надо будет с того, кто это такие, – и оградить светлейшую от любых волнений.

– Опять ты? – она вздрогнула от знакомого скрипучего голоса.

От испуга Ги-Рза распахнула дверь, ноги сами вынесли ее на середину роскошного кабинета, и она остановилась, судорожно сжимая книгу, под изумленными взглядами двух одинаковых мужчин. Эвайн вошел вслед за ней.

– Простите, господа близнецы, эта служанка подслушивала ваш разговор.

– Неправда! – выкрикнула Ги-Рза и тут же прикусила язык. Споры с высшими жрецами и приближенными карались очень жестоко, она слышала, даже смертью.

Правители смотрели на нее так внимательно, что ей невыносимо захотелось упасть на колени и расплакаться. Бакар изучал ее примерно так, как изучают заползшего в комнату таракана перед тем, как раздавить. Бикир же узнал служанку из библиотеки и всего лишь удивленно прищурился.

– Объясни, что ты делала за дверью, – наконец сказал он.

– Я это… принесла книгу… вы просили, – пролепетала девушка.

– А почему сразу не вошла? – поинтересовался Бакар.

Ги-Рза облизала губы и посмотрела не него несчастным взглядом.

– Я увидела… вас двое… я забоялась.

Близнецы одновременно рассмеялись. Ги-Рза тоже вымучила что-то похожее на улыбку.

– Вот видишь, Эвайн, ты ошибся, – сказал Бакар, – девочка просто испугалась двух здоровых одинаковых мужиков.

– Времена вынуждают быть подозрительным, – скромно поклонился Эвайн.

– Ну так давай книгу и иди к себе, – покровительственным тоном сказал Бикир, – и в следующий раз не стой под дверью, а то господин Эвайн враз объявит тебя изменницей.

Книга едва не выпала из ее потных ладоней, кожаный переплет громко хлопнул об стол, а Ги-Рза, согнувшись в поклоне, отступила к дверям, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не пуститься сломя голову. Она осторожно прикрывала дверь, когда услышала фразу Эвайна:

– Срочное сообщение, господа Близнецы. Множество гостей помолвки Шикиэрта слегли с теми же симптомами, что и юная госпожа Вэлензета.

Ну нет, больше она подслушивать не будет, что бы ни случилось. Ги-Рза зажала уши и побежала прочь.

***

Совет Пятерых начался не с приветствия, а с осмотра. Силанг тщательно обследовал близнецов, потом Шэда. Ки-Клат прилетел из Синны прямо в зал совета. Он пытался доказать Силангу, что здоров и что на высоте полета клюковаста развеивается любая магия, говорил, что не нужно зря тратить время. Ему нужно как можно быстрее вернуться в Синну, посевная пора не терпит промедления. Главный целитель ничего не стал слушать. Лишь после того, как убедился, что все правители здоровы, он позволил открыть совет.

– Говори, Силанг, – сказал Бикир после обычного приветствия, – здесь только свои.

– Такой болезни Мааданда не видел, – без предисловий сообщил Силанг, – среди заболевших – только знать. Те, кто был на помолвке преемника Шикиэртов. Большинство вспоминает, что к ним подходил мужчина, по виду – Пахтыхтамай. Кого-то он нечаянно задел, двух дам приглашал на танец, с кем-то просто перебросился парой фраз. Моей кузине Вэлензете он пытался подарить колье, якобы от светлейших. Колье у меня, но ничего необычного, кроме разноцветного шипа с пружинкой, нам обнаружить не удалось. Яда на нем нет. Болезнь явно имеет магическую природу. Она способна убить за несколько часов. Если мы не выясним, как и каким образом чужеродная магия попала в Маад, наши улицы очень скоро опустеют.

– Среди моих жрецов этого странного типа нет, – сказал Бикир, – Шунске никого не опознал, хотя я показал ему всех до единого.

– Значит, его там и правда нет, – сказал Шэд, – у моего брата потрясающая память на лица.

– Я приказал перекрыть все выходы из города, – доложил Бакар, – тайная канцелярия работает не покладая рук. Клюковасты днем и ночью в небе. Покинуть город по воздуху невозможно.

– Братья, – в недоумении сказал Ки-Клат, – как же могло произойти подобное? Разве мы плохо трудились во имя процветания Мааданда? Разве плохо защищали свои границы? Разве мы не обрушили ущелье, чтобы никто не проник в Мааданд из Тхиаида? Разве Щит Богов не хранит нас от чужой магии?

Ни у кого не нашлось ответа. На несколько минут воцарилась тишина.

– Думаю, здесь замешаны эти странные слуги великого, – наконец сказал Бакар, – включая и чокнутого, который пытался убить верхала.

Бикир хмыкнул. Пытался убить – слишком сильно сказано. С воплями помахал ножом – вот это в самый раз. Он поднял руку, все взгляды обратились к нему.

– Друзья, мы бесконечно можем строить предположения. По счастью, у нас есть человек, который может пролить хоть какой-то свет на всю ту неразбериху. Господин Эвайн, войдите!

Первый Жрец бочком протиснулся в полуоткрытую дверь и учтиво поклонился, не приближаясь к каменному столу. За древней плоской глыбой могли сидеть лишь главы кланов.

– Прошу вас, господин Эвайн, – кивнул Бикир, – расскажите, что вам известно.

Эвайн откашлялся.

– Светлейший, господа митверхалы, – он подобострастно обвел взглядом всех присутствующих, – вы неустанно опекаете Мааданд, это огромный труд и ответственность. Все знают, через что вы прошли, дабы освободить нас от посягательств коварного врага. Ваши заслуги нельзя измерить обычной меркой, вы выше всех простых смертных…

Бакар громко вздохнул, подпер щеку кулаком и стал барабанить пальцами по столу. Эвайн замялся.

– Простите мои многословные излияния, я лишь хотел напомнить, как велик ваш авторитет среди жителей Мааданда. Несомненно, столь славные герои и без посторонней помощи справились бы с бедой, постигшей нашу древнюю столицу… И все же я осмелился предложить светлейшему свою скромную помощь, дабы сберечь ваши силы для более великих дел.

Бикир кивнул, слегка нахмурившись. Предисловие явно затянулось.

– Вы, господа, несомненно, помните о великом обмане, в котором Пахтыхтамаям пришлось жить много веков, – Эвайн сокрушенно покачал головой, – тем сильнее была наша радость и облегчение, когда Трое вновь осенили Мааданд божественным светом и избавили Пахтыхтамаев от необходимости врать о ложном боге и притворяться единственными обладателями магии. Поэтому в одном вы можете быть уверены: среди тех, кто сейчас проповедует ересь о великом скайларле, нет ни одного истинного Пахтыхтамая, лишь те, кто обманом затесался в наши ряды. Мы никогда не вернемся к прежнему недостойному существованию. Однако так называемые слуги великого очень хотят усилить влияние за счет авторитета жрецов, поэтому с завидным постоянством пытаются привлечь в свои ряды некоторых из нас. Именно поэтому мы можем узнать о них больше. Один из моих людей, как я уже рассказывал господам близнецам, сумел побывать на собрании этих фанатиков.

– Наконец добрались до сути, – пробормотал себе под нос Бакар.

– Ты сказал, приведешь его сюда, – напомнил жрецу Бикир.

Морщины на лице Эвайна стали глубже, он поджал губы и сложил ладони, словно в молитве. Скорбно помолчав, он исподлобья посмотрел на верхала.

– Вчера я говорил с ним. Он сказал, что через три дня назначено большое собрание с богослужением, но о месте пока не сообщили. Чтобы «ар-раарские собаки не пронюхали». Простите, господин митверхал, это их слова, – он виновато посмотрел на Бакара, – потом он ушел, и должен был сегодня явиться прямо на совет. Но сегодня его тело было обнаружено на ступеньках главного входа в храм. Видно, мой бедный Атэйн допустил оплошность и каким-то образом выдал себя. И слуги великого сразу же показали нам, что будет с теми, кто попытается их обмануть. Простите, господин, простите, я не смог выполнить ваш приказ.

Эвайн опустил голову и подобрал полы мантии, собираясь встать на колени, но Бикир жестом остановил его.

– Это печальные новости, господин Эвайн. Смерть ценного осведомителя – серьезная потеря. И все же вы говорили, что у вас есть еще сведения касательно нынешнего положения.

– Да, светлейший, – встрепенулся первый жрец, – вчера Атэйн рассказал мне, что слышал разговор двух слуг великого. Из их слов он понял, что они поддерживают сообщение с Тхиаидом, и именно тхиаидская магия вызвала странную болезнь, что поразила в последнее время многих высокопоставленных граждан.

– Невозможно, – воскликнул Бакар, – Щит Богов не пропускает никакой враждебной магии, да и в самом Тхиаиде от магии остались жалкие крохи.

– Я всего лишь поведал то, что слышал, господин митверхал, – Эвайн со смиренной улыбкой опустил глаза, – уповаю теперь на вашу мудрость.

– Это все, Эвайн? – спросил Бикир.

– Да, светлейший, к сожалению, все. Я рассчитывал помочь вам намного больше, но боги распорядились по-другому.

– Тогда ты свободен, Эвайн, – Бикир подождал, пока дверь за первым жрецом закроется и заговорил вновь, – ну, друзья, что думаете насчет Тхиаида?

– Нам морочат голову, – уверенно заявил Бакар, – уж не знаю только, сам старый хрен или эти проклятые слуги великого.

Бикир посмотрел на Силанга.

– А ты что скажешь, великий целитель?

– Скажу… – Силанг почесал подбородок, – скажу, что нельзя полностью игнорировать его слова.

– Да откуда здесь взяться Тхиаидской магии? – снова горячо возразил Бакар, –просто очередная лихорадка. Эти поветрия каждый год бывают.

– Ты считаешь, Бакар, что я не в состоянии отличить лихорадку от магии? – поднял бровь Силанг.

– Вообще-то, можешь, – нахмурился Бакар, – но я ни за что не поверю, что они смогли преодолеть Щит Богов.

– В этом-то и вопрос, – сказал Силанг, – по всем естественным законам это невозможно, и тем не менее, моя кузина лежит сейчас в темной комнате точно мертвая, а для многих, кому я не смог помочь, уже складывают погребальные костры.

– Получается, в Мааде тхиаидский жрец? – впервые с начала совета подал голос Шэд.

– Не знаю, что думать, – покачал головой Силанг, – но то, что это магия, и притом чужая, это точно.

– Так, – Бикир побарабанил пальцами по столу, – говорить можно бесконечно, надо действовать. Как я понял, нам нужно найти источник вражеской магии в Мааде либо выяснить, как магия просачивается сквозь Щит Богов.

– Я бы лучше взял армию, пошел и сравнял этот треклятый Тхиаид с землей, – сказал Бакар, – зря вы тогда меня остановили. Глупое милосердие. Наступили на те же грабли, что и предки, когда позволили существовать этому змеиному гнезду.

Бикир посмотрел на брата. Возможно, в его словах и было разумное зерно. Много лет назад совет решил, что горстка оставшихся круглолицых, лишенная сильных магов и рагатысков, никогда больше не сможет причинить вреда Мааданду. Им позволили уйти и жить как раньше. Ущелье на Древнем море с помощью взрывных шаров Силанга засыпали камнями и забыли о существовании Тхиаида. Неужели настало время пожалеть об этом?

– Господин Бакар, – сказал Бикир, – отправьте флюмайса в Хоур, пусть тщательно проверят тхиаидское ущелье и прочешут предгорья.

– Будет исполнено, светлейший, – поклонился Бакар и усмехнулся в кулак.

***

Все что угодно, лишь бы не встречаться с господином Эвайнном. Первый жрец пугал ее до колик в животе. Он ко всей прислуге относился с неприязнью, но она была уверена, что вызывает у него особое отвращение. Едва ему удавалось увидеть девушку, как он сразу принимался ее отчитывать. Она не в том месте, не тем занимается, не в то время. Хотя нет, несколько раз он проходил мимо нее, как мимо пустого места. Сначала Ги-Рза удивлялась, потом заметила, что жрец ругает ее, лишь когда поблизости кто-то есть. Вот ведь старый хрен, обязательно ему нужны зрители. Однажды Ки-Тан сказал ему, что пожалуется светлейшей, если Эвайн позволит себе еще одно несправедливое замечание. Эвайн презрительно хмыкнул, но с тех пор придирок действительно стало меньше.

Ги-Рзе все больше нравился личный помощник светлейшей. Она ждала встречи и скучала, если Ки-Тана задерживали дела. Юноша каждый день рассказывал ей новости, которые по большей части были совсем не радостными. Горожане боятся выходить на улицу, чтобы не подцепить страшную болезнь, разыгравшуюся после помолвки Шунске и Вэлензеты, хотя никто кроме гостей торжества пока не заболел. Больше всех пострадали Челанги и Шикиэрты. Ги-Рза слушала его с недоумением. Зачем он все это ей рассказывает, жизнь богатых не имеет к ней никакого отношения. Вот то, что убийц ее матери так и не нашли, кольнуло прямо в душу несмотря на то, что она старательно делала вид, будто никакой матери у нее никогда и не было.

– Прости, Ги-Рза, – сказал Ки-Тан, – я сделал все, чтобы негодяев нашли. Мне жаль, что ты осталась совсем одна. Правда, жаль.

Они снова прогуливались по саду, почти золотому в мягких вечерних лучах. Ги-Рза всей душой полюбила эти тенистые дорожки. Казалось, она никогда не надышится свежестью цветущей зелени после раскаленных булыжников и пыли Северного Холма.

– Забудь, – она пожала плечами, отрешенно глядя, как яркая птичка пьет воду из фонтанчика.

– Ты можешь всегда рассчитывать на меня, – Ки-Тан остановился и взял ее за руку.

Умиротворение как ветром сдуло, рука задрожала. Рассчитывать на мужика? Ну уж нет!

– Сама справлюсь, – буркнула Ги-Рза, отнимая руку.

Ки-Тан повернулся и встал, преграждая ей путь. Гравий под сапогом возмущенно хрустнул.

– Ги-Рза, зачем ты так? Объясни, что я сделал плохого? С первой нашей встречи ты смотришь на меня, как на врага. Как я ни стараюсь добиться твоего расположения, все время натыкаюсь на стену. Скажи, что не так, честное слово, я стану вести себя по-другому.

– Ты и так это… нормально, – насупилась Ги-Рза, – я просто… не люблю мужиков.

Опять она поступает как дура! Он ведь ей и правда нравится, а она двумя руками отталкивает единственного, кто искренне старается помочь. Как есть дура. Ги-Рза до крови укусила себя за губу, резко развернулась и пошла прочь. Но через три шага остановилась.

– Я это… не люблю всех, кроме тебя.

Ки-Тан медленно подошел и вытянул вперед раскрытую ладонь.

– Тогда дай руку.

Поколебавшись, Ги-Рза на всякий случай вытерла ладошку о платье и слегка прикоснулась к его руке кончиками пальцев. Оказалось, прикасаться к мужчине не так уж и страшно, у нее даже получилось улыбнуться уголками губ. А у него красивые руки – не такие мощные, как у Ар-Рааров, и все же в тонких пальцах чувствовалась сила. Особенно ей понравились коротко стриженные чистые ногти. На Северном Холме не было ни одного мальчишки без въевшейся в кожу грязи и черной кромки под ногтями. Ги-Рза провела по гладкой ладони – сразу видно, ее обладатель знал о тяжелой работе только понаслышке. Тепло было приятным, убирать руку не хотелось. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Странно. Один голубой, другой зеленый. У трехцветных часто такое бывает, но впервые ей показалось это красивым.

– Только ты это, не думай, – она замолчала, подбирая слова.