Золотой стандарт копейки

Теперь дети возвращены родителям, у которых были украдены. А почти сотня тех, родителей которых найти не удалось, как и те, кого родители сами продали в рабство, попали в специальный пансион жандармского корпуса. Из них вырастут верные сыны и дочери отечества.

Но спасённые жизни ни в коем случае не оправдывают замученных товарищей. Сегодня со мной те, кто целый год наблюдал за бандитами. Я уверен, ни у кого не дрогнет рука на спусковом крючке. Сводная рота отдельного корпуса жандармов разделена на восемь ударных групп – по числу одновременно планируемых операций. Я руковожу самым большим из отрядов – мы берём главаря.

Сегодня викинг отдыхает. Главарь, вместе с десятком наиболее приближённых подельников отправился загород. Тут у Паши давно прикуплен большой терем с банькой и собственным озерцом. Терем, что очень удачно, стоит вдалеке от другого жилья за двухметровым частоколом из заострённых брёвен.

Частокол, как и скучающие на своих постах пашкины охранники, нам не помеха. Нет нам сегодня дела и до шума. Полсотни жандармов не собираются оставлять свидетелей нынешней акции. Доподлинно известно, что даже единственная находящаяся с бандитами женщина глубоко и неизлечимо психически больна: она неоднократно лично убивала ни в чём не повинных, наслаждаясь самим процессом.

Потому наша операция начинается необычно. Мы не стали подставлять своих людей даже под шальные пули. Четыре лёгких ракетных станка ударили одновременно, послав по терему три зажигательные ракеты и одну фугасную по участку частокола, выходящему на задний двор. В пролом устремилась группа захвата, и почти одновременно открыли огонь стрелки, расположившиеся на окрестных соснах.

Уже при стрельбе на несколько сот метров кучность боя нарезного ружья в разы выше, чем у гладкоствольного. Однако пять минут, необходимые для его заряжания, делают это прекрасное оружие почти бесполезным в реальном бою. Сейчас стрелки имели по десять заранее заряженных нарезных штуцеров и по три помощника, заряжавших использованное оружие. В итоге, пятеро стрелков не оставили выбегающим из горящего терема шансов на реальное сопротивление группе захвата. Всё было кончено за десять минут.

Викинг не погиб при ракетном ударе. Избежал он и шальной пули одного из наших людей, получивших приказ брать главаря живьём. Раненный в обе ноги предводитель разбойников потерял сознание от болевого шока, но сейчас приходил в себя. В глазах прояснялось, боль отступала, и он увидел над собой склонённое лицо Григория Ивановича – представителя монетного двора, после встречи с которым дела бандита резко пошли в гору.

Впрочем, уже при первой встрече в голову Пашке закралась мысль, что не финансистов представляет этот до чрезвычайности жёсткий господин, в распоряжении которого имелись головорезы, способные молниеносно и беззвучно повязать его парней. Но так и что? Работать под «крышей» властей было более чем комфортно, можно было совсем уже ничего не бояться, а он, Пашка, был властям в лице Григория явно нужен. Похоже, что теперь что-то изменилось.

– Да это он, – тихо произнёс я, обращаясь к Александру Христофоровичу Бенкендорфу, лично подъехавшему на место операции. – Мы подлатали его, дали лауданума, чтобы не умер от болевого шока и дождался вашего приезда.

– Что ж, раз пришёл в себя, то выслушай приговор заочного, но справедливого суда: за совершение многочисленных убийств с отягчающими обстоятельствами Павел Александрович Грицко, он же Паулюс Сенкявичус приговаривается к смертной казни через расстрел. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, – произнёс шэф.

Я достал пистолет взвёл курок, проверил затравку на полке и с огромным удовольствием вышиб этой падле мозги, выстрелив между глаз. Сожалел я только об одном – что не мог прервать эту поганую жизнь раньше. Ведь теперь те жертвы разбойников, которых они убили и покалечили за год, лежат и на моей совести.

X.

Я вновь сижу в уютной кофейне «Три кита» на Невском с чашкой свежайшего горячего шоколада в руке. Сижу, и размышляю над превратностями судьбы. Два дня назад мы покончили с бандой Викинга, которую терпели целый год, опасаясь выпустить из-под контроля ситуацию с оборотом наличных копеек в стране. А на самом-то деле? Я говорил с вернувшимся из Англии человеком. Ему удалось выяснить всю подноготную этой истории, и теперь мы точно знаем, что имели дело отнюдь не с недружественной деятельностью государственных структур! Нет! В этом ужасном деле встретились гениальность изобретателя самоучки, беспринципная жадность преступников и наша трусость! И столь вопиющее сочетание привело к гибели множества ни в чём неповинных людей! Я сижу, и пытаюсь представить, как же это начиналось там, на далёких островах.

Генри решал сложную задачу – как дотянуть до конца недели. Вчера к нему пришла его любимая сестрёнка Александа, показала свой новый альбом акварелей, который она готовила к участию в выставке. Молодой человек конечно не мог не поддержать сестру, хвалил альбом и в приступе альтруизма пообещал сделать золотые надписи ко всем работам. Он сбегал до ближайшей галантерейной лавки и заказал золотой порошок. Вечер прошёл просто чудесно: Александра была полна оптимизма и Генри искренне радовался за сестру и желал ей успеха… а утром пришёл галантерейщик… Нет, ну кто мог ожидать, что проклятый «золотой» порошок стоит настолько дорого?! До того дня у Генри оставалось ещё 20 шиллингов, а в конце недели он должен получить целых 2 фунта за бронзовую статуэтку Афины для одного сноба с Бонд стрит. Он-то думал, что цена тому латунному порошку, что зовётся «золотым», пара пенсов за фунт, но никак не 7 шиллингов за унцию!

Но почему, почему так немыслимо дорого?!…С другой стороны…если порошок так дорог, то может стать тем самым золотым дном, о котором молодой человек так долго и тщетно мечтал! Это же колоссальный доход – медь раз в 200, а может и в 300 дешевле порошка, всего то и надо её измельчить! Эти кустари-галантерейщики наверняка делают всё вручную! Отсюда и высокая цена, но он-то точно сумеет приспособить к делу машину, и тогда! О тогда – богатство, слава, а главное – Анна наконец станет его женой!

Вот уже два года, как Генри влюблён в красавицу Анну Аллен, он даже сделал предложение, но отец невесты неумолим. Брак будет заключён не раньше, чем жених твёрдо встанет на ноги и сможет обеспечить будущую жену. И юноша принимается за работу: токарный станок есть, меди в мастерской хоть отбавляй, всего то и делов, изготовить нужный резец!

Последние несколько лет молодой человек перебивался, изготавливая картонажи и отливая из бронзы на заказ всякую мелочь. Он всю жизнь мечтал найти своё эльдорадо, но до сих пор ему фатально не везло. Генри понимал, что работая на других, разбогатеть в Англии невозможно. В то же время он видел, как немыслимо разбогатели промышленники, механизировавшие своё производство – паровая машина изменила жизнь в Англии как раз во время его детства, но… он опоздал, безнадёжно опоздал! Отец почти разорился со своим литейным заводиком и только контракт с издательством Кэзлона позволил тогда удержаться на плаву, а потом и открыть свою крохотную словолитню. Впрочем, ему, младшему сыну, от этого не легче. Он должен сам добывать свой хлеб.

Удача пришла к Генри не сразу. Долго и с остервенением он бился у станка, но на выходе получалась лишь бронзовая пыль! В отчаянии молодой человек отправился в паб, и вот там фортуна ему улыбнулась! Он встретил своего старинного приятеля химика, занимавшегося подделкой крахмала и сумел одолжить у того микроскоп. Вот тогда-то он и увидел разницу между своей пылью и «настоящим» золотым порошком! И немедленно был найден выход из положения, теперь дело стояло только за деньгами. Но где их взять?

Под честное слово необходимых сумм не получить, патентовать изобретение нельзя, иначе найдутся умники, которые в Америке, Бразилии, да той же Германии немедленно начнут выпускать порошок тоннами. Нет, всё должно сохраниться в величайшей тайне!

Чтобы получить деньги на первый образец машины Генри продаёт разработанный им способ подделки гербовых марок! Юноша был трусом, и после долгих размышлений решил всё же не связываться с преступниками, ведь в отличие от мелкого мошенничества за подделку гербовых марок можно было получить реальный срок, а то и петлю. Он поступил иначе.

Уже через несколько дней после принятия судьбоносного решения Генри входил в кабинет директора департамента внутренних доходов сэра Чарльза Пристли. После обязательного обмена любезностями юноша достал из свёртка двенадцать гербовых марок и попросил определить, являются ли они подлинными. Тщательно осмотрев марки в огромную лупу сэр Чарльз отложил 2, вызвавшие у него сомнения.

– Мне кажется, тут более двух фальшивых марок, заметил Генри.

– Откуда Вам это знать?

– Просто потому, что я сам их подделал, отвечал Генри с улыбкой. Тут шесть поддельных и 6 настоящих марок.

– Не слишком ли легкомысленно вы рассуждаете об этом предмете, молодой человек?

– Вот Вам доказательство, сэр Чарльз. Это листы бумаги из СЕРЕДИНЫ которых вырезаны эти фальшивые марки. Вы же прекрасно знаете, что на казённых станках нельзя оттиснуть марку в середине листа – только по краям. Я показал Вам всё это только для того, чтобы доказать, насколько легко можно подделывать ваши марки. Я открыл способ, с помощью которого любой канцелярский мальчик без специального образования и без навыков может сделать металлический штамп с бумажного оттиска и штамповать ваши марки за пару пенсов в неограниченных количествах. Но я же изобрёл и способ, как впредь избежать подобных злоупотреблений.

Пристли был раздосадован. Он, опытный эксперт попал в такое неприятное положение. Но делать нечего, надо выслушать молодого мошенника и возблагодарить Бога, что он пришёл к нему, а не начал штамповать марки и продавать их на чёрном рынке.

– Чего же вы хотите от нас, молодой человек? Спросил Пристли.

– 600 фунтов стерлингов, и Вы получаете способ избежать мошенничества. А чтобы Вы не обманули меня, мы заключаем об этом контракт и нотариально его заверяем.

– Как Вы могли подумать, что мы Вас обманем?! Но, будь по-вашему.

Получив вознаграждение, Генри со смехом сообщил директору департамента, что достаточно включить в штамп число, месяц и год применения. Это автоматически исключит использование старых марок и девяносто девять процентов подделок, поскольку для образца нужна будет марка с документа от того же числа. Сэр Пристли был вынужден признать правоту юного мошенника и безнадёжность своей позиции в возможном суде. В конце концов, 600 фунтов не те деньги, а Бессемер, такова была фамилия молодого негодяя, сэкономил казне гораздо больше.

Так, не нарушая закон молодой изобретатель получил первоначальный капитал для изготовления первого опытного образца своей машины по производству золотого порошка.

Спустя полгода упорных трудов, в мастерской наступил день испытания – день триумфа молодого гения. На этот раз машина действовала если и не идеально, то работу её можно было назвать уже коммерческим успехом – один из импортёров согласился покупать у Бессемера порошок, пусть и за полцены. Более того, он предложил пятьсот фунтов стерлингов в год за право монопольно пользоваться оборудованием Бессемера. Но разве такое предложение могло его удовлетворить?! Он мечтал стать монополистом!

Но для этого нужны поставки по настоящему качественного сырья и надёжный партнёр: человек, который профинансирует предприятие и не бросит, когда посчитает выгодным. С сырьём Генри определился быстро – идеальный золотой порошок получался только и исключительно из русских копеек.

За партнёром тоже дело не стало: Генри вспомнил своего старинного знакомого Юнга – фабриканта материи из Лилля. Как то он уже работал на Юнга, претворял в металл его идею словонаборной машины, которую тот с успехом продал во Францию. Потом Юнг купил у юноши его оборудование по оттиску на плюше со всеми правами на изобретение. Это определённо был тот человек, который ему нужен – с капиталом, связями, смелый, свободно мыслящий, и, что важнее всего, со своими принципами. Джеймс Юнг никогда не бросал партнёров, Генри об этом знал, и решил поставить на партнёрство именно с ним.

Именно Юнг через свои связи организовал закупку в Петербурге копеек в промышленных масштабах. Дельцу не было дела до того, как именно он получит искомое, и он без колебаний санкционировал расходы на привлечение к сбору необходимого товара откровенных бандитов Паши Викинга. Так же, без малейших колебаний, он их и сдал, мгновенно согласившись на альтернативные поставки копеек на более выгодных условиях, предложенные нашим человеком.

А Генри…Генри очень талантливый молодой человек, и я не удивлюсь, если ещё не раз услышу его имя – имя Генри Бессемера.

Послесловие

«Пенелопа» пришла в Лондон с утренним приливом. Среди тысяч заполнявших причалы великого города кораблей и судов она ничем не выделялась, и, казалось, найти этот небольшой барк для любого, кто не знал точного места его стоянки, было непосильной задачей. Но так только казалось. За прибытием брига кроме хозяев следила ещё одна пара глаз, вооружённых отличной подзорной трубой. Глаза эти принадлежали пожилому, но ещё очень крепкому мужчине, в котором всякий бывалый человек с первого взгляда угадывал моряка.

Высокий, крепко сложенный моряк был одет в тёмно-зелёный твидовый жакет, из-под которого выглядывала льняная рубаха не первой свежести, парусиновые штаны и крепкие башмаки из буйволовой кожи. На голове его возвышалась потертая просоленная треуголка старомодного фасона, а в свободной от подзорной трубы руке дымилась ладная пенковая трубка.

Оторвав взгляд от трубы, моряк сделал две глубокие затяжки отличным венесуэльским табаком, который предпочитал всем иным сортам, и достал из нагрудного кармана большие серебряные часы размером с луковицу. Так повторялось ещё в течение получаса, пока барк медленно полз к соседней пристани, а потом Пью, так звали моряка, щёлкнул пальцами и возле него мигом оказалось несколько человек, внимательно слушающих «шефа».

Когда «Пенелопа» начала разгрузку, никто не обратил внимания на нескольких шатающихся по причалу докеров самого непримечательного вида и двоих явно мелких клерков из тех, что весь день снуют по лондонским улочкам, разнося бумаги между многочисленными конторами. Уверенного, что теперь он узнает о грузе «купца» всё, моряка уже не было ни на соседнем причале, ни вообще в портовом квартале.

Пью верил в профессионализм своих сотрудников, с которыми уже не раз проворачивал дела за гранью официального закона. Он мог спокойно отправляться в принадлежащий ему паб. Вечером ему подробно доложат куда доставлен груз и они с недавно приехавшим в Лондон резидентом решат, кто и под какой легендой пойдёт на давно назревший контакт с господином Бессемером.